Зверь. Мое наваждение

Глава 1. Есения

– О боже! – выдохнула я, едва удержав в руках поднос.

Скудный свет желтоватых ламп позволил рассмотреть все.

Затылок с всклокоченными темными волосами, мощную шею, широкую спину, покрытую крупными каплями пота, подтянутые ягодицы…

Мужчина двигался размашисто, удерживая широко разведенные ноги партнерши. Он врезался в нее так грубо, словно сорвавшийся с цепи оголодавший зверь. Казалось, девушка должна испытывать боль. Но то, что я увидела на лице блондинки, мало походило на муки. Она запрокинула голову и жадно хватала ртом воздух, чуть улыбаясь, что-то выкрикнула.

Мужчине это не понравилось, он накрыл ее губы широкой ладонью, склонился и, не останавливаясь ни на секунду, оскалившись, произнес на ухо одно лишь слово. Девушка покорно кивнула, а зверь продолжил движения бедрами с большей жестокостью и силой. Он невольно дернул головой, отстранился, а мой взгляд опустился к паху мужчины, на его крупный, увитый темными венами член.

– Боже, – повторила я и отвела взгляд, но тут же вернула его.

Мужчина подхватил партнершу, перевернул на живот, ухватил за бедра и дернул на себя.

Девушка безвольной куклой повиновалась – уперлась локтями в алые простыни и ждала.

Он провел ладонью по ее бедру, смял ягодицы, чуть отстранившись и рассматривая.

«Настоящее извращение!» – запульсировало в моей голове.

Скользнул пальцами по половым губам, раскрыл их и рывком вошел. Девушка дернулась, сморщив носик, но не посмела отстраниться. И зверь начал свои движения, короткие, резкие, яростные, от которых бедра девушки быстро стали алыми, а я не отводила взгляд и смотрела на порочное зрелище, сглатывая собравшуюся во рту слюну.

Как ей это может нравиться? Он же зверь, не человек. Дикий. Жестокий зверь. Я следила за каплей пота, скатывающейся по смуглой коже спины. И, к моему стыду, я не вышла, даже не отвела взгляд, а наблюдала за хищными движениями мужчины, ощущая, как низ живота наливается тяжестью.

Сгорая от неловкости, я невольно сжала бедра, едва сдерживая стон стыда.

«Стыда», – мысленно передразнила себя, чувствуя, каким влажным стало мое белье.

А зверь двигается резче, жёстче, блондинка кривит красивое лицо, царапает простынь и обессиленно падает. Лежит, широко распахнув глаза. По ее щекам катятся слезы.

Музыка замолкает, и я отчетливо слышу хлопки мужских бедер о женские. Влажные. Что отдаются пульсацией внизу живота.

Мужское рычание, и такой же рычащий приказ через секунду:

– Приведи себя в порядок.

Я вздрагиваю от голоса, на моем подносе жалобно позвякивает низкий бокал при соприкосновении с белоснежной тарелкой. Только сейчас я замечаю, что тут все лишь на одну персону. Правильно, игрушкам не нужна пища.

Блондинка проскальзывает мимо меня, прикрываясь простыней, а я боюсь поднять взгляд на мужчину.

Нужно было уйти! Уйти, как только поняла, что меня тут не ждут! Ольга Сергеевна ведь чётко объяснила мне правила, перед тем как отправить сюда.

– Если видишь на дверной ручке красный флажок – не входи. Иди! Работай. Ты умная девка. Справишься. Не то, что та дура, которая захотела обокрасть нашего клиента, и теперь я осталась без официантки для Второго зала.

Пока я слушала, Ольга Сергеевна сняла с меня длинный фартук из грубой ткани и протянула крохотный – белоснежный.

– Переодевайся, что ты рот открыла?

– Но…

Мою попытку что-то сказать грубо прервали:

– Помолчи, Кузьмина, и послушай. Сейчас идешь в пятую комнату и максимально вежливо обслуживаешь клиента. Как ты это умеешь делать, – я отрицательно замотала головой. – Идешь, – произнесла вкрадчиво управляющая. – Девочки Второго зала получают в два раза больше за смену. За молчание и расторопность, – привела весомый аргумент. – А тебе, я знаю, нужны деньги.

– Когда я устраивалась… – проблеяла я.

– Ничего не хочу слышать. Взяла заказ и потопала, и не забывай улыбаться.

В тот момент я криво улыбнулась женщине и пошла.

На словах все было довольно просто. Поздороваться, оставить заказ, поинтересоваться, нужно ли что-то еще, попрощаться и уйти. Но загвоздка была в том, что название «Второй зал» было условным. На самом же деле это были отдельные комнаты, в которых пары проводили время. Именно за этим приезжали в загородный клуб, а не за игрой в карты или гольф.

Я вышла из кухни, прошла по узкому коридору и вышла в фойе. С потолка доносилась мелодичная мелодия. Что-то из классики. Улыбчивый администратор сидел за высокой стойкой и был готов исполнить любую просьбу богатых и пресытившихся клиентов. На кухне я наслушалась рассказов, от которых волосы поднимались на затылке от ужаса и отвращения. Сейчас я старалась не думать о сплетнях.

– Я в пятую, – зачем-то сообщила и получила кивок, указывающий направление. – Спасибо.

По пути к нужной комнате я заметила красные флажки на других дверях и старалась не думать о происходящем за стенами. Все взрослые люди, и осуждать их не за что. Кто-то желает найти себе постоянного партнера, а кого-то устраивает случайные встречи.

С этой мыслью я подошла к нужной двери, удостоверилась, что флажок повернут зеленой стороной, постучала и вошла.

В комнате было темно.

Дала себе несколько секунд привыкнуть к полумраку. Справа подсвечивалась дверь в ванную, а чуть дальше за плотной шторой играла музыка. Что-то тяжелое, вибрирующее. Теперь понятно, почему мне никто не ответил. Я отодвинула плечом ткань, сделала шаг и замерла.

И стала очевидцем того, что не должна была видеть!

Почему флажок на двери не был красным?! Почему висел зелёный?!

Тяжелые дыхание, хлопки босых ступней по каменному полу, и я замечаю мощную фигуру справа от себя.

– Ваш заказ, – произношу срывающимся хрипловатым голосом.

Скашиваю взгляд.

Мужчина берет одну из рассыпанных по столу сигарет, прикуривает, выпускает струйку дыма и со звоном отбрасывает металлическую зажигалку. Он игнорирует меня. Придерживая сигарету уголком губ, стягивает с еще эрегированного члена презерватив, одним движением делает узел.

– Ну что, понравилось? – зверь поворачивает ко мне голову.

– Я… – мой язык распухает во рту.

Мужчина усмехается.

– Понравилось, – делает вывод.

Проходит мимо меня, совсем близко, едва не касаясь свои плечом моего. Швыряет презерватив в мусорное ведро.

– Простите, – я наконец могу полноценно дышать, и у меня получается говорить. – Но на двери был зеленый флажок.

– И что? – уточняет зверь, делает еще одну затяжку и выдыхает сизый дым, высоко задрав подбородок, открывая мощную шею.

– Но… правилами, – бестолково оправдываюсь.

– Правилами, – повторяет за мной и хмыкает. – В правилах сказано, что персонал должен быть вежлив, услужлив и незаметен, – говорит он холодно.

– Прошу прощения, – выдавливаю я из себя и суетливо подхожу к низкому столу. Оставляю поднос, выпрямляюсь, разворачиваюсь и едва не сталкиваюсь с мужчиной.

Он в шаге от меня.

– Прошу прощения, – повторяю я.

Мужчина все еще обнажен.

Я не могу опустить взгляд и не могу смотреть ему в глаза, сосредотачиваясь на выступающем кадыке, покрытом однодневной темной щетиной.

– Разрешите пройти, – прошу я.

– Так почему ты не ушла? – длинные пальцы подцепляют бейджик на моей груди, и зверь читает: – Есения? Ты новенькая?

– Я из Первого зала, – отвечаю тихо. – Вы, наверное, меня не замечали, когда ужинали в ресторане.

– А ты, значит, меня помнишь? – сжимает в пальцах блестящий металлический прямоугольник с черными буквами на нем.

– Видела пару раз, – признаюсь я.

– Ясно, – мужчина выпускает бейджик из рук, случайно царапая большим пальцем ставший твердым сосок.

Я вздрагиваю и на долю секунды прикрываю глаза, ощущая, как жаркая волна опаляет низ живота.

– Принести что-то еще? – выговариваю, наконец поднимая взгляд.

Он смотрит на меня. В его почти черных глазах плещется звериная ярость. Подносит почти выкуренную сигарету к губам, молчит.

Я краем взгляда улавливаю движение. Блондинка вернулась из ванной, прошла неслышно в комнату и покорно села на край кровати.

– Свободна, – наконец отпускает меня.

Я не менее покорно, чем блондинка, киваю и торопливо обхожу мужчину. Поспешно покидаю ВИП-комнату, закрываю бесшумно дверь и на пару секунд прижимаюсь к ней спиной, чтобы перевести дыхание.

Я бегу в кухню, чтобы с уверенностью сказать Ольге Сергеевне, что ноги моей больше не будет во Втором зале. И пусть она ищет другую, кто хочет заработать. Я просто не могу. Это… это слишком для меня.

– Ольга Сергеевна, – привлекаю внимание управляющей, как только она входит в помещение.

– Что, Кузьмина?

– Ольга Сергеевна, – я подхожу к ней и говорю вполголоса: – Верните меня в Первый зал. Второй… мне не подходит.

О том, что случилось в ВИП-комнате, не упоминаю. Клиент всегда будет прав, будь на двери даже три зеленых флажка, а я с легкостью могу лишиться места. Чего мне делать категорически нельзя.

Управляющая не отрывается от экрана мобильного телефона.

– Сегодня ты точно работаешь там. Еще вопросы? – она поднимает на меня взгляд.

Я держусь за блестящий поднос, как за спасательный круг.

– Но у… меня мало опыта, – я делаю шаг навстречу женщине и буквально шепчу: – Вот Ирина уже работала с ВИП-клиентами.

Ольга Сергеевна выразительно цыкает.

– Девочки, а кто сегодня в пятой? Кто так напугал нашу Кузьмину?

Я тут же слышу ехидное хихиканье.

В клубе строгая иерархия между обслуживающим персоналом Первого и Второго залов. И не нужно говорить, кто считает себя выше других…

– Кузьмина прошла боевое крещение Зверем, – пропевает Алиса.

Зверь… какая точная характеристика. Мужчина действительно мало напоминал человека. Дикий, опасный зверь. Чего только стоит его тяжелый взгляд. Глаза – темные омуты, не обещающие ничего хорошего.

– Скворцова, я уже предупреждала. Даже в подсобке мы называем клиентов по имени, – замечает ледяным тоном управляющая. – Так кто в пятой?

Алиса работает с ВИП-клиентами уже третий год. А это значит, что она знакома лично с самыми богатыми и влиятельными людьми города. В большинстве своем – мужчинами.

– Марк Борисович Зверев.

– Ясно, – женщина хмыкает и кивком указывает на коридор. – Кузьмина, я понимаю, чего ты испугалась, – она нетерпеливо подхватывает меня под локоть и тянет за собой. – Марк Борисович не любит закрывать двери, – смеется. – Поверь, если бы он был недоволен обслуживанием, то я бы уже об этом знала.

– Но я…

– Послушай, – управляющая ведет меня по коридору. – У нас строгие правила не только для персонала, но и для клиентов. Хорошую официантку найти намного сложнее, чем хорошую проститутку. Если ты сама не захочешь встретиться с кем-то из постоянных, я настаивать не буду. Поэтому девочки из Второго работают годами. Двойная оплата плюс чаевые.

– Я это знаю…

Мои боязливые попытки отказать Ольга Сергеевна пресекает парой вопросов:

– Как брат? Ему еще требуются операции? Запомни, Кузьмина, иногда нужно наступить гордости и воспитанию на горло. Ты меня поняла?

– Поняла, – отвечаю я, сбавляя шаг.

– Вот и отлично, – бросает через плечо управляющая и возвращается к переписке. – В выходные Второй точно за тобой, а в будние девочки справятся и вдвоем.

Упоминание о брате сделало своё дело. Совсем скоро Егорке потребуется новая операция. А после – длительный период восстановления. Чем больше я сейчас смогу отложить наличных, тем больше я смогу провести с ним времени, поддержать и помочь.

– Хорошо, – соглашаюсь я.

Иногда нужно наступить себе на гордость… Кроме меня, больше никто не поможет брату. И только от меня зависит его будущее. Станет жизнь брата полноценной или же так и останется в четырех стенах квартиры.

– Ну что застыла, Кузьмина? – я ощущаю лёгкий толчок в плечо. – Работай, – плавно раскачивая бёдрами, Алиса идет в сторону фойе. На ее подносе бутылка дорогого шампанского, три фужера и фрукты. – Или ты думаешь, нам денежки за просто так достаются? И улыбайся, Кузьмина, улыбайся.

Я игнорирую выпад. Но в одном Алиса права: нужно работать.

Больше я не влетала в комнаты, обязательно спрашивала разрешения, мило улыбалась клиентам, не глазела по сторонам и интересовалась, нужно ли им что-то ещё. Всё по правилам клуба.

***

Смена закончилась в шесть, и уже в семь тридцать я дома.

– Еся, это ты?!

– Конечно, я, – я устало опускаюсь на пуф у входной двери и со вздохом облегчения снимаю черные туфли-лодочки. – А кого ты ожидал? Свою подружку?

Знаю, что сейчас Егорка раскраснеется и станет мило оправдываться.

– Еся! – кричит он из своей комнаты. Определяю по звукам: поднимается со стула, берёт костыли и идёт ко мне. – Мне не нравятся девчонки, – заявляет он серьёзно. – Рано мне ещё о них думать, – брат выходит в коридор.

Я улыбаюсь.

– Ну ладно, – протягиваю я и трясу купюрами в воздухе. – Смотри.

– Ого! – восклицает Егорка. – Откуда столько? Ты кого-то ограбила?

– Заработала! – я протягиваю деньги брату и, пока он удивленно смотрит, снимаю легкое пальто. – Отдай, – забираю деньги и целую брата в щеку. – Не буду загадывать, но мы сможем позволить себе скромную поездку на море. Хочешь? – я убираю деньги в сумочку.

– Конечно. Спрашиваешь?..

– Тогда держи крестики, – я сложила пальцы, подавая брату пример. – Позавтракаем?

– Ага. Я буду бутерброды.

Я ставлю чайник, мою руки и накрываю на стол. Егор помогает намазать батон маслом.

– Знаешь, я потом поем, – заявляет он внезапно. – Что-то живот разболелся.

– Я надеюсь, ты вечером ел, перед тем как пить таблетки. Сколько раз я просила…

– Ел, ел, – отзывается Егор. – Честное слово.

И тут я понимаю причину, по который брат уходит из кухни. Пришел Женя. За что Егор так его невзлюбил, я до сих пор не могу понять. И сколько бы ни объясняла, что одна бы не выкарабкалась после гибели родителей, Егор огрызался, тут же сбегал в свою комнату и выходил с уходом моего парня.

– Егор, я принесу чай тебе в комнату. Хорошо?

– Ага, – отзывается он. – Спасибо.

– Привет, пацан.

– Меня зовут Егор.

– Да что ж такое, – шепчу себе под нос, но не одергиваю брата. Переходный возраст.

– Что с ним опять? – недовольно интересуется Женя. Он садится на место Егора, берет бутерброд, кривится. – А ничего посущественней нет?

– Я только пришла со смены.

– А что так поздно? – Женя нехотя поднимается со стула и заглядывает в холодильник. – Ресторан же работает до часа.

– Ты только не ругайся…

– Не понял, – он смотрит на меня хмуро. – Ты что, работала в том блядовнике?! – спрашивает он зло и довольно громко.

– Тише! – прошу я, заливаясь краской. – Там нормальные условия…

– Ну, конечно! – он громко хлопает дверкой холодильника. – Нормальное место, куда мужики приходят потрахаться. Ты серьезно?!

– Жень, иногда нужно наступить на горло своей гордости, – цитирую Ольгу Сергеевну. Парень замолкает. – Там отлично платят. Нас никто не трогает. Поверь, в Первом зале я получала больше пошлых комплиментов за смену, чем сегодня во Втором. Я в душ и отдыхать. Еще одна смена сегодня, – говорю, а у самой руки подрагивают. Сейчас я отчасти понимаю Егора – и у меня пропал аппетит.

– Стой!

Женя перехватывает мою руку.

– Что ты делаешь? – я вскрикиваю, проливая горячий чай на пальцы. – Совсем с ума сошел?

– Блин, не подумал, – лишь на мгновение парень чувствует за собой вину. – Не задерживайся у пацана, мы еще не договорили.

Я коротко киваю и вхожу в комнату брата.

– Твой завтрак, – ставлю тарелку с бутербродами и чашку с чаем на стол. – Чем занимаешься? – быстро застилаю постель и присаживаюсь.

– Да ничем особенным, – отвечает брат. – Все как обычно. Домашка, а только потом игры.

– Все правильно. Так и нужно планировать свой день, – хвалю я мальчишку. – Когда я отдохну, пойдем гулять?

Наверное, я поступаю неправильно, что не отпускаю Егора гулять одного. Со дня аварии меня не отпускает страх, что с братом что-то случится, а меня не будет рядом.

– Договорились.

– Вот и отлично. Я отсыпаться, – треплю братишке волосы.

– Эй, ну хватит этих твоих нежностей, – он поправляет наушники и поворачивается к монитору. – Все, я учусь. Иди уже.

– Не засиживайся только, – прошу и выхожу из комнаты.

Раньше это была общая комната, где мы смотрели телевизор, но после аварии мне пришлось занять крохотную комнатку брата, а его переселить сюда. Здесь можно перемещаться без опасения что-то свалить или упасть самому.

За дверью меня ждёт Женя, и не успеваю я выйти, как он кладет мне в руку телефон.

– На.

– Кто-то звонил? – спрашиваю я.

– Нет. Это ты сейчас позвонишь и предупредишь, что больше не выйдешь на работу.

– Я этого не сделаю.

– Еще как сделаешь!

Женя не дает мне пройти, загораживает собой узкий коридор.

– Не сделаю. Это мой единственный источник дохода. Я нигде больше не получу таких денег с неоконченным образованием. А мне нельзя терять заработок. Егора тут же заберут, – я говорю тихо, поглядывая на закрытую дверь, надеясь, что брат нас не услышат.

– Ему платят пособие.

– Его не хватает на нужные лекарства, и часть я откладываю на реабилитацию. А еще нам надо есть и платить за квартиру. И у меня должно быть официальное место работы, только с этим условием мне позволили взять опеку над братом. Я в душ.

Я кладу телефон на тумбу и обхожу парня.

Стоит мне зайти в ванную, как слышу громкий хлопок входной двери.

Я вздрагиваю.

Обиделся и ушел…

Меня бьет нервная дрожь, трясущимися руками настраиваю воду горячее и шагаю под струи. Просто стою. Минуту. Две. Три. Не знаю, сколько я провела времени без движения, но адреналин перестает бушевать в моей крови, и наваливается усталость. Несколько движений мылом по телу. Насухо вытираюсь полотенцем, заматываю волосы, накидываю на тело халат, иду в свою комнату и падаю на кровать. Я точно пожалею о том, что легла с мокрой головой. Но как же мне лень ее сушить.

Не успев заснуть, я слышу скрип двери, шаги и голос Жени:

– Есь. Ну не притворяйся, что ты спишь.

– Я не сплю, – отвечаю, не открывая глаз.

– Смотри, что я тебе принес.

Я поворачиваю голову и приподнимаю отяжелевшие веки. Женя держит в руках упаковку моего любимого печенья. Слоеные сердечки, посыпанные сахаром. Значит, сходил в магазин, расположенный на первом этаже нашего дома.

– Сердечки, видишь. Это я типа люблю тебя.

Я невольно улыбаюсь формулировке сказанных слов.

– Спасибо, – благодарю и поднимаюсь с постели.

Спать в халате и с полотенцем на голове неудобно.

– Тебе сделать чай, малыш?

– Нет, – отвечаю я.

Слышу за спиной шаги сразу же, как скидываю халат и беру с полочки футболку.

– Не одевайся, пожалуйста, – просит Женя. – Давай не будем ругаться.

Мужские руки ложатся мне на грудь, мнут полушария и болезненно сжимают соски.

– Больно, Жень, – я стараюсь отстраниться.

– Тс-с-с, – Женя шепчет мне на ухо. – Ты такая красивая, – его ладони спускаются ниже, гладят живот, бедра.

– Я очень устала, – веду плечом.

– Знаешь, что все мужики в автосервисе завидуют мне? – спрашивает и прижимается ко мне всем телом. – Ты охренительная просто. Не удивлюсь, если они дрочат на тебя, когда ты ко мне заглядываешь.

– Не говори так, – прошу и пытаюсь вывернуться из объятий. – Это мерзко.

Женя чуть толкает меня.

– Упрись руками, малыш. Упрись в шкаф, – он не дает мне уйти. Гладит меня по пояснице, спускается по внутренней стороне бедра. – Давай, расставь ноги, – касается меня между ног и разочарованно произносит: – Хоть раз мы сделаем это без смазки?..

– Жень, ну хватит! – я дергаюсь. – Егор за стеной.

Парень не слышит меня, одной рукой стаскивает с бедер спортивные штаны, а второй гладит, теребит плоть, трет. Я терплю. Я свыклась с тем, что не могу испытывать удовольствие от секса. Никогда не могла.

– Он всегда за стеной. И пацан уже взрослый, понимает, что мы здесь не в куклы с тобой играем.

Я облегченно выдыхаю, когда Женя убирает руку, но лишь на пару секунд. Он достает из тумбы презерватив, вскрывает упаковку, раскатывает его на члене.

– Черт, смазка почти кончилась, – выдавливает прозрачные капли себе на пальцы и растирает их по моим складочкам. – Ну! – машет головой, чтобы я повернулась спиной.

Я выполняю просьбу.

– М-м-м, – тихо выдыхаю, когда ощущаю давление между ног.

– Тебе будет хорошо, малыш.

Я прикусываю губу и считаю толчки.

Один.

Два.

Три.

Четыре.

Пять.

Шесть.

Семь.

– Да, детка, – парень хрипит на ухо, бьется всем телом об меня.

Восемь.

Девять.

– Черт. Как же хорошо… – он тяжело дышит, несколько секунд упирается лбом мне в затылок, отстраняется. – Ты спать будешь? – спрашивает.

– Буду, – я отвечаю и наконец надеваю футболку, что все это время сжимала в руке.

Шелест одежды за спиной.

– Ок. А мне разбор подогнали. Я пошел, – Женя целует шею. – Пока.

– Пока, – повторяю, не поворачиваясь.

Дверь закрывается, и я быстрым движением стираю слюну, оставшуюся на шее после поцелуя.