Малышка для большого босса. Любовь не продаётся

Глава 58

На следующий день

Ладошки потеют от волнения. Сердце гулко отбивает ритм в груди. И я пытаюсь вспомнить, что писал мне Динар насчёт документов, которые я должна сфотографировать, а один из них – вообще украсть.

Да, я сволочь, что решила спеться с братом Руслана за его спиной. Но это ради него! Не хочу, чтобы мой мужчина расстраивался или у него появились трудности.

Поэтому сижу в приёмной Славы, терпеливо дожидаясь, когда он выйдет. Его секретаря нет на месте, так что даже поговорить не с кем. Отвлечься бы. Но, может, это и хорошо, что я одна. Мысленно перебираю, что мне нужно сфотографировать, а что забрать с собой. Там были чёткие названия.

Сильнее прижимаю к себе сумку.

Как бы не спалиться… Иначе могут быть проблемы.

Дверь распахивается с грохотом вместе с моим подпрыгнувшим до предела пульсом. Поднимаю взгляд, рассматривая Славу на пороге кабинета. Одет официально, причёсан и бодр. Я его таким не видела. Взрослым и серьёзным бизнесменом.

– Веста, рад видеть, – расплывается в улыбке.

Стараюсь загасить свою неприязнь. Нельзя её показывать. Но и чрезмерной паинькой-девочкой быть я не хочу. Слишком подозрительно.

– Я пришла поговорить, – серьёзно выпаливаю, вставая с дивана и не выпуская из рук сумку. Нельзя заламывать пальцы. Нельзя теребить край кофточки.

– Проходи в кабинет, – кивает на дверь.

Делаю, как он говорит. Это как раз то, что мне нужно.

Осматриваюсь по сторонам. Помещение компактное, у Юсупова намного больше.

Делаю вид, что заинтересована стеллажами, книгами. Взгляд летит на другой шкаф, где целая кипа чёрных папок с маркировками. Блин, как же их много… Все просмотреть не успею. Для начала гляну в столе. Особо важные документы Афанасьев наверняка хранит под рукой.

Так Динар сказал. Все необходимое часто лежит в шкафчиках стола.

– Интересно, – выдыхаю, рассматривая бюст Ван Гога. Даже спрашивать не хочу, что он здесь делает. Но мне нужен отвлекающий маневр.

– Я бывший художник. Он мой кумир. Забыла?

– Нет, – мотаю головой. – Помню.

– Это твой подарок.

Сжимаю цепко зубы.

Я была дурой.

– Помню, – киваю и продолжаю изучать полки.

– Может, кофе?

Вот оно!

– Да, если не затруднит.

Слава кивает, выходит из кабинета, закрывая дверь.

А я не могу поверить, что всё идёт так гладко. Я специально остановилась возле его стола. Чтобы сделать всего шаг и оказаться у желанной цели.

Сложно понять, как далеко ушёл Слава и чем занимается в этот момент. Но пока там чашки позвякивают – всё хорошо.

Стараюсь быть тихой, как мышка, чтобы услышать его шаги.

Судорожно, трясущимися руками открываю первый ящик. Ожидаемо нахожу там кучу бумаг. Желательно сфотографировать как можно больше. Но упереть нужно всего одну. Это какое-то удостоверение или свидетельство, позволяющее Славе совершать крупные и серьёзные сделки. Я не понимаю в бизнесе, но бумажка важна для Руслана. И Афанасьев её так просто не отдаст.

Я лихорадочно достаю листы. Нахожу нужные. Фотографирую первые страницы и, уловив шаги за дверью, всё убираю обратно ящик. С трудом успеваю вернуться к стеллажу с книгами и сделать заинтересованный вид.

– Извини, – слышится в кабинете. – Моя секретарша уехала по делам. И сегодня я сам делаю себе кофе.

– Бывает, – говорю безэмоционально. Подхожу к креслу. – Я сяду?

– Конечно.

Падаю в кресло. Ноги дрожат и не держат. Большой стресс для меня.

Передо мной появляется чашка горячего и ароматного кофе.

Интересно, если выпью до дна, Слава опять уйдёт из кабинета, чтобы сделать ещё? Мне нужно его сплавить.

– О чём хотела поговорить? – по-доброму блестят его глаза. Он – светловолосый голубоглазый мальчик, похожий на солнышко. Был им. Пока не открыл свой рот.

– После развода ты ведь подписал отказ от дочери?

Произношу эти слова и не верю, с какой лёгкостью они вылетают. Мне… Не больно? Плевать? Где ярость, гнев? Почему я так спокойно к этому отношусь?

Неужели Руслан так повлиял на меня? Занял место в моём сердце? Залатал рану, излечив?

Быть того не может…

– Да, – кивает.

Берусь за ручку кружки. Делаю несколько глотков, пытаюсь вести себя непринуждённо.

– У тебя остались эти бумаги? Я потеряла свои. Но они мне нужны. Хотя бы копии.

– Хм, – задумчиво трёт подбородок. Повторяет за мной, отпивая кофе. А затем стреляет взглядом в меня. – Нет. Вряд ли. У меня их не осталось. Но, может, оно и к лучшему?

– В смысле? – хмурюсь.

– Сделаем вид, что ничего не было?

– Нет, – отвечаю непоколебимо.

Мне нужно быть ласковой и нежной. Но я не такая. И Слава почувствует подвох, если я буду вести себя неестественно. Поэтому… Я – просто я.

– У меня новая жизнь. Но не с тобой.

И что делать дальше? Сейчас мы разругаемся. Или того хуже, мне просто придётся уйти. Вот так, ни с чем?

Слава замолкает. А я снова хватаю кружку, пью из неё – и несу к столу. Ладонь, дрогнув, выпускает ручку из пальцев. Горячий кофе несётся вниз, чуть задевает мою ногу и разливается по полу, под стук битого фарфора.

Мне не надо имитировать боль, чтобы скривиться. Реально жжётся.

– Ай, – издаю тихий неподдельный писк.

Слава подрывается с места, летит ко мне.

– Ты в порядке? – обеспокоенно спрашивает. На мгновение мне кажется, что он действительно изменился. Раз искренне переживает за меня. – Не обожглась? Всё ок?

– Пустяки, – отмахиваюсь. – Только пол залила. Вытереть бы… Швабра есть?

– Ты точно с ума сошла, Веста, – шепчет Слава. – У тебя нога вся покраснела, а ты о швабре думаешь! Погоди, я принесу аптечку.

Он мчится прочь из кабинета.

Внутри всё клокочет от волнения. И больно. Возможно, мой поступок был опрометчивым, но я обязана довести дело до конца.

Встаю, бегу к столу, роюсь по ящикам. Кажется, нахожу то самое свидетельство. И с радостью убираю его в сумку. Успеваю сфоткать ещё несколько бумаг. Слава отчего-то задерживается. Но мне это только на руку.

Правда… Спать жутко хочется. Веки свинцом наливаются. Пока все документы отыскала, ещё сильнее спать захотелось.

Но ничего… дома лягу и отдохну.

Со спокойной душой направляюсь на выход.

Всё получилось! Нет смысла здесь больше оставаться!

Правда…

Глаза слипаются. И так внезапно, быстро, что ноги от слабости подкашиваются.

Не поняла…

Оседаю на пол, пытаясь схватиться за стул. Но не знаю, успела я или нет. Внезапно отключаюсь, погружаясь в кромешную тьму.

Глава 59

– Мама? – спрашивает Варюша, начиная суетливо осматриваться по сторонам. Подскакивает с коврика на ноги и бежит искать Весту.

– Солнышко, мама к подруге пошла, – успокаиваю её, уловив странное волнение. Встаю и направляюсь следом, чтобы ничего не натворила. Боюсь оставлять малышку одну. – К тёте Снежане. Скоро вернётся.

Когда Веста сказала, что её подруге нужна помощь, я, конечно, всеми руками был за то, чтобы она съездила к ней, пообщалась и заодно отдохнула. Находиться с ребёнком двадцать четыре часа в сутки тоже нехорошо.

Кончились каникулы, и Варюшу можно водить в садик, чтобы она общалась с другими детками. Но Веста настолько её любит, что держит возле себя со словами: «Зачем, если я тоже дома?».

Согласен, но… Развеяться ей не помешает. Можно сойти с ума в четырёх стенах.

– Пидёт? – с надеждой переспрашивает булочка.

– Конечно, придёт, – улыбаюсь. Вижу, как малышка немного успокаивается. Возвращается на коврик, берёт в руки плюшевую игрушку. Сжимает её так крепко, будто обнимает мамочку. – Хочешь, позвоним ей?

Не дожидаясь ответа, достаю телефон. Как раз проверю сообщения. Поставил беззвучный режим, чтобы в выходной меня никто не беспокоил.

– Та! – радостно воспринимает малышка моё предложение.

Разблокировав экран, быстренько сканирую взглядом входящие звонки и письма. Надо будет ответить на все, когда Варюша ляжет спать. Но одно я всё же открываю. От Славы. Он написал странное короткое сообщение: «Мило спит» – и прислал какую-то фотографию.

Впервые получаю от него послание такого рода. Что он имеет ввиду?

Открываю чат, и мои глаза становятся как два блюдца. Большие, широкие. Не мигаю, смотря на фотографию. Меня будто обливают ледяной водой и тут же кидают в кипяток.

Моргаю несколько раз.

Органы все скручивают и кидают в мясорубку.

Херня какая-то. Веста не может спать в кабинете Славы. Тем более… судя по оголённым плечам и лямкам лифчика, полуголой. Рядом, на подлокотнике, лежит та самая кофта, в которой сегодня она выходила из дома.

Не фотошоп, чёрт возьми. И от того сердце ухает вниз. Разбивается вдребезги о пол, как стекло.

И я не знаю, как реагировать. Вопросов – целая тележка. Как она там оказалась? Что делает у Афанасьева?

Эмоции переполняют. Сжимаю телефон в руках, суетливо бегаю взглядом по диалогу.

Не верю, что Веста пошла к нему по своей инициативе.

Хотя, нет… Могла.

Сука, грёбаные документы! Она же за ними туда попёрлась? И что? Ради них она с ним?..

Отрицательно качаю головой, прогоняя нежелательные мысли.

Она не могла. Не могла же?..

Как представлю… Сдохнуть хочется. Желательно быстро, без мучений. Если сейчас, от одного вида, готов забиться в агонии, не представляю, что будет, когда я увижу её. И она сама признается в содеянном.

Нет, в Весте я уверен… Этот мудак столько боли ей принёс. И просто так лечь к нему в постель? Хотя этот диван в кабинете и постелью не назовёшь.

Чёрт-чёрт-чёрт.

Блокирую телефон и зло бросаю его на пол. От удара он отлетает в сторону.

Перед глазами чёртов снимок, выворачивающий душу наизнанку.

Я не верю посторонним людям. Особенно тем, кто желает мне и моей семье зла. Но… Фотография настоящая.

Чёр-рт.

Голова взрывается. Пухнет от потока мыслей, за секунду ворвавшихся в мозг.

Сердце сжимается.

– Ты тё?.. – настороженно и тихо шепчет татарчонок.

Млять, баран ты, Юсупов. Напугал ребёнка!

– Прости, солнышко, – бережно беру её за маленькие ладошки. – Не хотел пугать тебя.

Крохотные пальчики тянутся к моей щеке. Аккуратно, ласково поглаживают. Скользят к бороде и гладят её.

– Хоёсё фсё, – успокаивает меня маленькое чудо. – А ма?

Точно, мы же хотели позвонить ей…

Сука, а вдруг он с ней что-то сделал?

Я встаю рывком, достаю телефон и сажусь обратно. Набираю Весту в какой-то панике.

Глупая тревога душит, подкидывает ещё больше красочных картин. После которых я убью сраного Афанасьева.

Фантазия не успевает разбушеваться, как она отвечает.

– Ты где? – выпаливаю сходу.

– Еду. Скоро буду.

Голос у неё сиплый. Будто шёпотом говорит.

С ней всё хорошо… Хоть это успокаивает. Но Слава… Неужели, правда?

Горько усмехаюсь. Не хочу об этом думать. И не буду.

Пока она не придёт домой и лично не скажет правду.

Веста честная и никогда не врала мне. Если её что-то терзало и мучило – она говорила прямо.

А до этого момента я буду проводить время с дочерью. И ни на секунду не усомнюсь в Весте.

Подрагивающими пальцами касаюсь тёмной макушки Варюши.

– Мама сказала, что скоро придёт. Пойдём покушаем?

– Тя! Ам-ам, – тычет себе в ротик и радостно виляет попой, будто танцуя. – Кусять-кусять.

Натягиваю улыбку.

Странные ощущения.

В груди два чувства борются. Счастье рядом с дочерью и страх за Весту. И ещё злость.

Выкинь, Юсупов, из головы, выкинь.

Я стараюсь. Пытаюсь отвлечься. А мысли постоянно где-то там.

Чуть не срываюсь, чтобы поехать за ней. Прямо вместе с дочерью.

С трудом сдерживаю себя.

И ближе к шести вечера, находясь на кухне, из коридора слышу радостное:

– А где моя булочка? Почему она меня не встречает?

Грудь тисками сдавливает от её голоса. Довольная, весёлая, будто… ничего не произошло.

Надежда теплится глубоко за рёбрами.

Пожалуйста, хоть бы это была неправда.

Варюша, услышав голос мамы, всё бросает и быстрее топает к двери.

– Ма-а-а-а, – протяжно кричит.

Я иду следом за ней, не зная, как себя вести. Как смотреть на Весту…

Мне нужна правда. Нужно подтверждение. Чтобы не было сомнений, не было мучений.

Даже, если она всё же сделала это… Я прощу. Ради моей любви к ней и Варюше. Я только обрёл дочь, и не хочу терять её после двух недель счастья.

Останавливаюсь в коридоре. Смотрю на улыбчивую и красивую Весту. Зелёные глаза, до этого светящиеся даже в темноте, теперь будто потухли. При виде дочери загораются на миг, но стоит ей перевести взгляд… становятся бездушными, пустыми.

Млять. Всё же это случилось…

– Булочка моя, – пухлые, но в тоже время искусанные губы касаются бархатной щёчки Вари. – Как ты тут с папой?

– Хоёсё! – бодро восклицает.

С трудом улыбаюсь.

Сверлю Весту взглядом. Она дёрганая, неаккуратная. Пока снимает куртку, задевает ключи, лежащие на тумбочке.

На меня не смотрит, будто избегая.

– Как съездила в гости? – хрипло выпаливаю, вновь вспоминая злосчастную фотографию. Прошу мозг выкинуть эту картинку из головы. Больно, как будто режут на живую.

– Хорошо, – треплет Варюшу по макушке, по-прежнему не глядя на меня. – Вы, наверное, проголодались? Постараюсь что-нибудь быстренько приготовить, но сначала… Я бы в душ сходила. Вспотела вся, пока со Снежкой по магазинам бегала. Выбирали вещи для детской.

Вспотела вся…

От её слов чуть не задыхаюсь. Представляю, как Афанасьев трогал её. Целовал. Водил губами по шелковистой коже. Видел в тех позах, в которых видел её я. И я говорю не о прошлом. Пусть у них могло это быть и раньше. Но сейчас…

Какого хрена?

Снова пытаюсь убедить себя в том, что всё хорошо.

Она ненавидит его. Ненавидит! И просто заняться с ним сексом? Для чего?

Мозг разрывается, размазываясь по стенкам башки.

В груди настоящее месиво из чувств и взорвавшихся от них органов.

– Иди, – киваю. Пусть смоет со своего тела его следы. Его запах, его слюни.

Млять.

– Посидишь с Варюшей ещё немного? – наконец, поднимает на меня бездушные глаза. Улыбается натянуто, а сама…

– Конечно, – горько усмехаюсь.

Пытаюсь отвлечься. И не могу.

Нахожу алкоголь, оставшийся после Нового года. Если я сейчас не выпью, не расслаблюсь, сдохну с концами.

Вполглаза слежу за Варюшей, которая дёргает Лаки за хвост. Тот отвечает ей, пытается свалить на ковёр, а она весело хохочет. Не могу сдержать улыбки. И в следующую секунду заливаю в себя коньяк. Это не выход. Но без него не выдержу.

Весты нет полчаса. К этому времени осушаю бутылку. И ни капли не пьянею.

Впервые в жизни мечтаю надраться в хлам. Не выходит.

Девушка возвращается из ванной, берёт Варюшу, и они вместе идут готовить ужин.

А я продолжаю сидеть как истукан на диване, смотреть в окно. Сверлить взглядом вечерний город. И ждать, когда Веста признается, где была.

Сделает ли это? Или уже неважно?

Во время ужина она не поднимает на меня и взгляда. Всё внимание уделяет дочери.

После – купает Варюшу, укладывает спать.

Придёт ли сегодня ночью ко мне?

Почему-то не хочу, чтобы она делала это. Боюсь услышать правду. Но в то же время хочу. Сгораю от мучений и неизвестности.

В дверь спальни стучат.

Заранее знаю, кто это.

Дверь приоткрывается, и в комнату заходит Веста. Что-то прячет за спиной. Улыбается, но натужно.

– Приветик.

Я нахожу в себе силы только кивнуть.

Она приближается ко мне, пока я, зависнув с футболкой, стою у шкафа. Протягивает мне документы.

Всё же… Прав был.

Опять боль пронизывает с головы до ног.

– Ты будешь ругаться, но… Я сегодня была у Славы и стырила эту бумажку.

– И как тебе это удалось? – беру из её рук. Мне нет до документов никакого дела, поэтому кидаю на кровать. Не они меня сейчас заботят. А её ответ.

– Женская смекалка, – всё также без энтузиазма отвечает.

– Не сомневался.

Обнимает себя одной рукой и впивается пальцами в своё плечо.

Изучаю её мокрые волосы, тонкую шею и пластырь на ней.

Пальцы сами поднимаются в воздух и дотрагиваются до него.

– Что это?

Она накрывает мою ладонь своей.

– Понка, питомец Снежаны, поцарапала меня. Не хотела показывать Варюше. Вдруг собак бояться начнёт. И Лаки тоже.

Какой глупый ответ, Веста…

Если всё так, почему опускаешь взгляд? Поджимаешь губы? И чуть не плачешь?

– Руслан, – то ли выдыхает, то ли всхлипывает. – Я ненавижу что-то скрывать от тебя. Но, кажется, произошло что-то ужасное…