13 лет назад мне будет 13

2

Почему именно меня он обвинил в воровстве, ведь через его квартиру, известного человека на весь город, и даже за его пределами, проходило столько человек, порой с ночёвкой у него останавливались разные известные личности, писатели и журналисты из других городов. А он такой грех решил повесить на мои плечи. Он мне так доверял, давал деньги, чтобы в Москве я купила ему семиструнную гитару, которая в нашем городе не продавалась, и не купив заветного подарка, по причине того, что концертной семиструнной гитары не нашла, а с простой возвращаться не хотела, я до копейки вернула ему все деньги. Так же мама моя, находившись в Москве на лечении, высылала ему лекарства, которые в нашем городе не продавались. Я столько всего ему отдала, он мне сам не менее дал в жизни: подарил свой старенький, почти первый компьютер, ещё на дискете, чтобы я могла печатать на нём, что пишу, он даже посвящал мне стихи.

Все никак ни пьется, ни поется,

Впору убежать куда-то в лес,

То электростанция взорвется,

То взорвется скоростной экспресс.

То в Перми огня и дыма клубы

С треском завиваются, летят,

Там в ночном элитном самом клубе

Пареньки и барышни горят.

Мне автомобиль ломает ребра,

Тело боль теперь тупая рвет,

Смотрит на меня совсем недобро

Уходящий в вечность этот год.

Я тебе теперь желаю Настя,

Чтобы не болела никогда,

Чтоб не знала сроду ты несчастья,

Чтобы не взрывались поезда,

Чтобы шоколадные конфеты

Весело скакали прямо в рот,

Чтобы ела вкусные котлеты

В день рожденья, да и каждый год.

Не смогу я до стены китайской1

В день рожденья до тебя дойти,

На моем коне весь день катайся,

Будут пусть светлы твои пути.

Я так долго плакала, когда узнала об этом. Вначале меня терроризировала та женщина, при этом ни слова не говорила, ни о краже, даже намёка никакого не было, что я что-то сделала. Единственное, что я знала, что это что-то как-то связанно с Борисом Николаевичем. Но так как у нас с ним были настолько доверительные отношения, я и предположить не могла, что могло произойти что-то неприятное, что он мне сам ничего не сказал, поэтому ту женщину я и слушать не хотела! Разумеется, я попыталась сама выяснить у писателя, что случилось. Мы как раз с ним тогда давно не виделись, потому что я была в Москве, на телефонные звонки он не отвечал, поэтому я написала ему электронное письмо, на что он мне ответил, что он именно так считает. Я ему ответила, что никогда не прощу ему этого, и что Бог ему судья.

Мне так было больно, хотя, что это не правда, знали все и сам писатель, может, поэтому мне никто ничего и не говорил и не обращал никакого внимания на это!? Я его уже давно простила, но ту боль и предательство забыть не смогу никогда. Тот человек был самым дорогим и близким мне после мамы и бабушки, конечно, он не знал всех моих секретов и тайн, но никто и не знал, кроме нас троих, поэтому я сильно и не переживала. Но мы об этом никому не рассказывали, потому что секрет должен оставаться секретом, и та боль, которая храниться в этом секрете не должна задевать сердце другого человека, а тем более, которого ты считаешь близким.

Я так хочу услышать слово – свет,

Я так хочу услышать слово – нет,

Я так хочу услышать слово – да

И в голове звучат слова.

Звучит и свет, и нет, и да,

Иду по краю света я.

Я не скажу ни слова – чуть,

Я очень много знать хочу!

И на душе так много чувств!

Они о мире и добре,

О человеческой судьбе!

Они хранят в душе покой,

И маленький мирочек мой!

А я по свету всё хожу

И в голове слова держу,

А там хранятся, да и нет,

И я хочу раскрыть секрет!

Поэтому раз я его любила, то берегла от боли! Почему другие люди должны знать о нашей боли, почему мои близкие должны страдать из-за моей боли! Ведь они в этом не виноваты, что на моём жизненном пути началась война, от которой я их пыталась оградить. Эта война и разлучила меня с бабушкой. Я была вынуждена уехать из города, в котором родилась, в город в котором была зачата. В нём бы и жила, если не эта дурацкая перестройка в начале девяностых годов.

Разлука с бабушкой меня просто убивала, ведь я с ней прожила с рождения, я её так любила, да и разлука эта была не добровольная, а насильственная. Конечно, меня не хватали фашисты, не бросали в грузовой вагон и не увозили за тридевять земель, я села сама в поезд и уехала, потому что понимала, что жизни у меня там нет, только гибель в прямом смысле этого слова.

И не смотря на то, что это был большой секрет, мне всегда хотелось найти такого человека, с которым я могла бы поговорить, поплакаться, излить душу, чтобы отпустить всю боль и страх. И к счастью, что этим человеком не был Борис Николаевич, но, к сожалению, я до сих пор не встретила такого человека, и носить всю боль мне приходилось в себе, пряча её в своей душе и глубине сердца! И мне так хотелось встретить такого человека, который напоминал бы меня, был бы, как близнец, с которым можно было разделить одно горе на двоих, и тогда уж точно, было бы легче!