18+ (Виктория Виннер) читать бесплатно онлайн полную версию книги

ГЛАВА 18

Алекс

Эта девчонка перевернула мою жизнь с ног на голову.

Всё было просто отлично. Проблем с сексом не было со старшей школы — девицы почему-то решили, что я лакомый кусок. Конечно, сын состоятельного отца, хорош собой, загадочный… Так обо мне говорили. Чего во мне загадочного — не знаю. Просто я с осторожностью отношусь к людям.

У меня не много друзей, и они стали таковыми далеко не сразу. Я начал им доверять спустя годы общения.

В средней школе я не был популярен. Высокий и тощий — не самый красивый в классе. Потом начал ходить в качалку, занялся борьбой, и это быстро дало результаты. К тому же — гены. У отца всегда было много баб.

На первом курсе я влился в бизнес. Успешно совмещал учёбу с работой. Машину я купил себе сам, на заработанные деньги. Сейчас уже самостоятельно веду один проект. Какая разница, кто платит мне зарплату, если всё по-честному? Мне нравится эта работа. Мне нравится моя жизнь.

Всё шло, как по маслу. Я был счастлив. Готовился получить диплом и посвятить жизнь бизнесу.

Нет, я хотел семью. Но позже. Думал, найду подходящую девушку, женюсь. Дети, собаки — всё было в планах. Но лет через десять.

Я никогда не испытывал к женщинам каких-либо чувств. Имея определённые потребности, удовлетворял их. Когда становилось скучно, искал чего-то необычного. Секс втроём уже давно перестал быть для меня чем-то нестандартным.

А потом появилась Маша.

Я почувствовал её взгляд на себе на вечеринке Ильяса, и меня словно током шибануло. Понял, что хочу её. А я всегда получаю то, что хочу. Мне плевать на пересуды и сплетни. Давно перестал ими интересоваться.

Думал, дождусь её совершеннолетия, зажму пару раз в тёмном углу, и Маша сама придёт. Так было всегда.

Я никогда не обещал женщинам что-то большее, чем секс. И всегда предупреждал об этом заранее.

А Маша сопротивлялась. Я видел, как горят возбуждением её глаза, когда первый раз прикоснулся к ней в ванной комнате на вечеринке. Она шипела, как дикая кошка, а сама текла, хотя я даже не дотронулся до неё руками. Такая чувственная. В ней абсолютно нет притворства. Маша настоящая. От корней волос до кончиков ногтей. До глубины души. Еле удержался тогда, чтобы не сунуть руку ей в трусики. Чтобы не спугнуть.

Идея со спором пришла в голову спонтанно. Это казалось весёлой забавой.

Она была так уверена, что выиграет, и я мечтал увидеть в её глазах шок и ужас от собственного поражения. Думал, испытаю настоящий кайф, поставив девчонку на место. Но не испытал. Стало жалко её. А жалость мне не свойственна.

А когда она пришла в первый раз и застала в моём доме двух подруг, готов был вышвырнуть их пинками, хотя никогда раньше не бил женщин.

Как ей удаётся? Она сморит прямо в душу своими огромными глазами оленёнка Бэмби, и хочется немедленно прижать её к себе и защитить от всего мира, а уже через секунду превращается в дикую кошку, которую до зубного скрежета хочется схватить за шерсть на загривке и отодрать в наказание. Да так, чтобы потом стоять не могла несколько дней.

Вдалбливаться в её узкую мокрую щель, ощущать, как стенки влагалища сжимаются от оргазма и не останавливаться, пока не начнёт жалобно мяукать.

Дикая кошка Маша…

Каждый раз, стоит подумать о ней, член бьёт по лбу.

Я понял, что попал по серьёзному, когда застал её спящей на моём диване в моей толстовке. Она приготовила для меня борщ и оливье. И купила земляничный лимонад. Поставила ёлку.

Маша была такой милой, заспанной, словно маленький пушистый котёнок. Еле удержался, чтобы не поцеловать её спящую. А потом отнести в свою кровать и ласкать до самого утра. И, наверняка, именно так и поступил бы, если б не отец.

Этот мужик сожрал почти весь борщ! Если бы я не отобрал у него кастрюлю, отец забрал бы остатки с собой.

Я ни разу не встречался с девушкой. Пару раз спал с одной и той же несколько ночей подряд, но это быстро надоедало.

Поэтому я промучился тогда до самого утра, хоть и устал после непростой командировки и долгого перелёта.

Думал, как поступить. Нужен ли этому нежному цветку с острыми шипами такой засранец, как я?

Но я эгоист. Я всегда делаю то, что хочу.

Поэтому я позвонил ей на следующий день. Думал, съездим в ресторан. Любая бы на её месте именно туда меня и потащила. А Маша снова удивила. Повела меня есть хот-доги на улице.

Это стало последним гвоздём.

Я уже знал, что Маша будет моей, но не хотел давить. Хотел, чтобы она сама пришла. Сама попросила.

И она пришла. Вот только всё вышло не так, как должно было…

И сейчас она стоит, смотрит растерянным, испуганным взглядом несчастного оленёнка то на меня, то на эту девицу, имя которой я не запомнил, и молчит. Её приволок Тор. Сегодня он привёл двоих. Сказал, что не может определиться. Зато эта тощая блондинка определилась быстро, приклеившись ко мне пиявкой.

Когда вижу в глазах Маши слёзы, я готов разнести здесь всё на мелкие осколки, и начать хочется с этой белобрысой головы, то и дело мелькающей перед глазами.

Воображение рисует кровожадные картины, как я хватаю её и Тора за волосы и бью их лбами друг о друга до глубоких вмятин. Но, думаю, даже от этого мне не станет легче.

Сердце словно вырвали из груди и бросили под ноги Маше. А она, пробормотав какие-то нелепые извинения, топчет его своими дурацкими ботинками, убегая из моего дома. От меня. Снова. Даже дышать больно.

Зачем она приходила? Неужели я совершил ошибку?

Ещё с минуту после ухода Маши в комнате висит звенящая напряжённая тишина. Блондинка, заметив возникшее напряжение, двигается ко мне ещё ближе.

Глаза наливаются кровью, и я говорю:

— Пошла вон.

— Что? — пищит эта крашеная вобла, хлопая нарощенными ресницами.

— Вон пошла, — повторяю, глядя ей в глаза, а потом обращаюсь ко всем остальным: — Вечеринка окончена. Всем спасибо, что пришли.

Друзья слишком хорошо меня знают, чтобы обижаться.

Они быстро собираются, оставляя после себя небольшой беспорядок. Плевать на это. Уборщица придёт завтра.

Хотя, судя по тому, что Маша тёрла шкафы и полы после неё несколько часов, служащую пора сменить.

Я так и сижу на диване и невидящим взглядом пялюсь в окно.

Перед уходом Даг подходит ко мне и хлопает по плечу, подбадривая.

Линн тянет его за другую руку, и, наконец, за последними гостями закрывается дверь.

Я залпом допиваю виски. Пью очень редко. Но последние две недели бухаю чаще, чем заправский алкаш. Хорошо, что экзамены сдал заранее. Учёба закончилась. Теперь мы пишем дипломные проекты.

Я встаю и подхожу к бару. Надо налить ещё. Может, виски сможет заполнить зияющую дыру в груди.

Но нет. Это пространство сквозное. И я знаю, кто может его залатать. У неё волшебные руки. Нежные, ласковые.

Вспоминаю, как Маша стонала подо мной, когда я доводил её до оргазма в своей постели, и член снова встаёт.

Блядь. Это невыносимо.

Швыряю стакан об стену, и на этом месте растекается коричневое пятно. Мерзкое, грязное, с рваными краями. Под стать моему настроению.

Хватаю смартфон, вызываю такси и выхожу из дома.

Маша

Мне показалось, я слышала стук. Но выныривать из спасительного сна не хотелось. Стоит лишь распахнуть веки, и я вернусь в реальность.

Но уже поздно. Я проснулась. Лежу с закрытыми глазами и вижу, словно наяву, как Алекс прижимается к другой. Не такой, как я. Она хочет оказаться в его постели. И девушке будет этого вполне достаточно.

А я посмела захотеть большего. И жестоко поплатилась за это.

Голоса врываются в ещё замутнённое сном сознание, и я распахиваю веки, стараясь не шевелиться.

— Она спит, — тихо сообщает кому-то Тири. — Ты на время вообще смотрел?

По ту сторону двери слышится бормотание, но не могу разобрать, мужской голос или женский.

— Пошёл ты, Романов! — шипит Тири, и моё сердце пускается вскачь.

Он здесь? Алекс пришёл в мою комнату в общежитии? Сколько я спала? Который час?

— Уже ночь, Романов! Ты совсем больной! Ты думаешь, я позволю тебе сломать жизнь ещё одной моей подруге?

Тири зла. Я не слышу, что отвечает ей Алекс. Он говорит шёпотом, но вибрации его голоса отдаются в моём теле дрожью. Мурашки разбегаются от груди к кончикам пальцев, и я боюсь даже дышать.

— Уходи, Романов, — продолжает Тири. — Тебе здесь не рады.

Он сейчас уйдёт. Он сейчас уйдёт. Эти слова набатом стучат в голове, перекрывая все остальные более разумные мысли.

Алекс пришёл. Чего он хочет? Если он уйдёт, я никогда об этом не узнаю.

Подскакиваю на постели и говорю громко:

— Тири!

Соседка поворачивается ко мне, прикрывая дверь, чтобы я не смогла разглядеть, кто стоит в коридоре, но Алекс грубо толкает её и входит в комнату.

Перед глазами пелена. Или это слёзы, я не знаю. Он мгновенно занимает собой всё пространство нашей маленькой комнаты. Смотрит горящим взглядом прямо в растерзанную душу, кажется, читая мои мысли.

Романов не шевелится, и я замерла, сидя в кровати под одеялом.

Я не смогу подняться на ноги. Рухну обратно на постель. Под его взглядом я вообще ничего не могу. Даже дышать трудно.

Кажется, я даже чувствую тепло его тела. И его запах. Он пробирается в ноздри, наполняя лёгкие. И от ощущения тепла и дома, рождающегося с каждым вздохом, хочется рыдать.

— Оставь нас, пожалуйста, — просит Алекс Тири, продолжая смотреть мне в глаза.

— Мэри? — соседка обращается ко мне. Видимо, хочет знать моё мнение. Но я не в силах ответить. Я не в силах даже посмотреть на неё.

Тири тяжело вздыхает и выходит, сообщив:

— Я буду за дверью.

Щёлкает замок, и от этого звука я дёргаюсь, испугавшись.

Алекс делает шаг ко мне, но я инстинктивно отодвигаюсь назад.

Романов замирает.

— У тебя хорошая подруга. Она заботится о тебе. Правда, я не совсем понял, что она имела ввиду…

Господи. Ну о чём он говорит? Сказал бы уже быстрее то, что хочет. Не Тири ведь обсуждать пришёл?

Я должна сказать всё это вслух. Но не могу. Слова застревают где-то в районе груди, и если я открою рот, то оттуда выльются всхлипы и рыдания вместо связной речи.

Романов суёт руки в карманы брюк, осматривается, а потом снова глядит на меня. Я не понимаю этого взгляда. Вижу лишь огонь в его душе, который Алекс выплёскивает на меня. Что скрыто за этим пожаром? Боже, говори уже скорее, иначе я потеряю сознание!

И он говорит:

— Зачем ты приходила сегодня, Маша?

Я удивлённо хлопаю ресницами. Тяжело дышу, пытаясь справиться с эмоциями, и выдавливаю из себя, хрипя:

— Поговорить.

— Так давай поговорим, — Алекс развёл руками, и снова переступил с ноги на ногу.

Он волнуется? Почему Романов волнуется?

— Который час? — спросила, протерев сонные глаза ладонями.

— Двенадцать.

— Двенадцать… — эхом повторила. — Как ты прошёл в общежитие? Спал с комендантшей?

Алекс скривился, словно от пощёчины. Я не могу удержаться. Мне больно. А когда мне больно, я защищаюсь.

— У меня ни с кем не было секса с того дня, как я показал тебе библиотеку.

Я замерла. Может ли это быть правдой? Прошло два месяца. Мы с ним были вместе всего один раз. Один раз за два месяца. У Романова?

Видимо смятение отразилось на моём лице, потому что Алекс хмыкнул и поинтересовался:

— Думаешь, я озабоченный маньяк?

— Были такие мысли, если честно, — откровенно ответила.

— Ну, мне не за чем врать. Я никогда не лгу. Ненавижу обман.

Я поёрзала в кровати. Пора с этим заканчивать. С каждым вдохом мне всё труднее сдерживаться. Хочется вскочить на ноги и прижаться к Алексу, почувствовать его крепкие руки на своём теле. Но в то же время, я мечтаю избавиться от этих эмоций, разъедающих душу. И всё равно не жалею.

— Присядь, пожалуйста, — предложила, указав на стул.

Алекс кивнул и выполнил мою просьбу. Он смотрелся в нашей комнате неуместно. Словно на ровное льняное полотно поставили огромную чёрную бархатную заплатку с рваными краями. Сама по себе, эта ткань прекрасна. Смотрится дорого и богато, но хочется вырвать её с корнем и заменить на что-то попроще. Но я не хочу попроще. Я хочу Романова.

Плохо, Маша. Очень плохо.

Я откинула одеяло и села на кровати, опершись спиной о стену и по-турецки скрестив ноги.

Зимой в общежитии довольно прохладно, поэтому я ношу плюшевую пижаму цвета слоновой кости.

Алекс проследил взглядом за моими движениями, разглядел с головы до ног и слегка улыбнулся.

— Выглядит уютно.

Я смутилась.

— Так и есть. В ней тепло. И мягко. У нас тут не слишком жарко, и я…

Я резко замолчала, перехватив взгляд Алекса. Он смотрел как-то странно. Так, что мне снова стало неловко. Я решила, что пора с этим заканчивать. Набрала побольше воздуха в лёгкие и выпалила:

— Алекс, скажи мне правду, пожалуйста. Мне важно знать и услышать это от тебя. Я устала думать, переживать… — я замолчала. Перевела дыхание и сцепила руки в замок. — Почему ты ушёл тогда? Почему не вернулся ко мне? Я ждала и уснула, а ты так и не пришёл…

Голос сорвался, и я уставилась на свои руки, которые теперь нервно теребили пушистую ткань брюк.

Судя по звуку, Романов пошевелился, усаживаясь удобнее. Но я так и не смогла вновь посмотреть на него. Я ждала его ответа, словно приговора судьи. Я подготовилась заранее к любому исходу, но если он сейчас скажет, что это была игра, я, наверное, умру…

— Ты пришла ко мне из чувства благодарности, Маша.

Я резко подняла голову и удивлённо уставилась на Романова. А он продолжил:

— Ты узнала, что я просил за твоего отца, и пришла благодарить, поддавшись эмоциям. Я был уверен, что ты пожалеешь о произошедшем. Больше всего на свете я не хотел видеть в твоих глазах сожаление. Думал, тебе будет проще, если меня не окажется рядом. Надеялся, всё пойму по твоим глазам. Они у тебя очень выразительные… И, не найдя тебя утром в своём доме, решил, что именно это и произошло.

Алекс замолчал, а я хватала ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба.

Романов подался вперёд, уместив локти на колени, и заглянул мне в глаза.

— А теперь скажи мне правду, Маша. Ты жалеешь о том, что случилось?

— Конечно, нет! — совершенно искренне ответила. Таких мыслей в моей голове не было. Конечно, я пришла из чувства благодарности. Но позволила ему заняться со мной сексом не поэтому. — Я не пожалела, даже когда увидела тебя с этой блондинкой в обнимку…

— Я не обнимал её, — перебил Романов, а я кивнула, продолжив:

— Конечно, я была благодарна тебе. И благодарна до сих пор, несмотря ни на что. Но я пришла не поэтому. Точнее, не только поэтому. Я собиралась к тебе ещё до того, как узнала, что ты сделал. Я хотела придти к тебе. Я хотела быть с тобой. И твой звонок какому-то человеку насчёт моего отца здесь ни при чём.

Глаза Алекса сверкнули в полутьме опасным блеском, он сжал руки в кулаки и замер. Романов сглотнул, и его кадык дёрнулся, приворожив меня. Я испытываю какую-то странную страсть к его мускулистой шее. Это вообще нормально?

Отвлеклась и не заметила, как Ромнов одним молниеносным хищным движением буквально слетел со стула и, присев на корточки, обхватил моё лицо горячими ладонями, заставляя взглянуть ему в глаза.

— Ты должна меня простить, Маша.

Вот он. Настоящий Романов. Он не просит. Он требует прощения. И получает своё, потому что знает, что оно принадлежит только ему. Я принадлежу ему.

По телу пробежала дрожь, согревая.

— Для меня это всё в новинку, Маша, — продолжил Алекс, гипнотизируя меня взглядом. — Я ошибся. Испугался. И ты должна меня простить.

Алекс замолчал, глубоко дыша. Его руки, всё ещё держащие в плену моё лицо, слегка подрагивали. Глаза смотрели прямо в душу. Думаю, Романов сумел прочитать мой ответ без слов, но всё равно шёпотом спросил:

— Ты простишь меня, Маша?

Я не отвечала. Просто смотрела широко распахнутыми глазами на парня, с трудом соображая, что вообще происходит.

Алекс здесь. В моей комнате в общежитии. Прямо передо мной. Я чувствую его запах, ощущаю тепло его ладоней на моём лице, вижу его горящий взгляд, полный желания и нежности. Я всё ещё сплю?

Так и не сумев справиться с эмоциями, я лишь растерянно кивнула, и Алекс, слегка улыбнувшись, быстро наклонился и прижался к моим губам в нежном и в то же время страстном поцелуе.

Я словно ожила. Романов буквально вдохнул в меня жизнь, эмоции. Переполнявшие чувства вырвались наружу, и я, тихонько простонав, обхватила Алекса за шею и прижалась к нему всем телом.

Я таяла. Умирала и вновь оживала, поднимаясь к самому небу. Это невероятно. Я не могу поверить. Так вообще бывает?

Но, кажется, это реальность. Я по-настоящему ощущаю вкус его губ, его языка, ласкающего меня. Чувствую его головокружительный запах, его нежные умелые руки на своём теле.

Романов подтянул меня ближе к себе и, словно факир, одним резким движением поднялся на ноги и, присев на кровать, усадил меня сверху.

Его руки блуждали по спине, то и дело опускаясь к ягодицам. Его рот исследовал шею, ключицы, доводя меня до экстаза.

Я ёрзала на коленях Алекса, ощущая под собой его возбуждение, и, кажется, уже была готова перехватить инициативу, чтобы скорее почувствовать его внутри.

Тело горело огнём, между ног тянуло, и я протяжно застонала, ощутив, как Алекс толкнулся бёдрами ко мне.

— Блядь, — выругался парень, замерев.

Я уткнулась носом в его шею и тяжело дышала, улыбаясь. Кажется, я теперь всегда буду улыбаться. Все подумают, что я сошла сума. И пускай. Ведь так и есть.

— Маша, — простонал Алекс мне в ухо, лаская его губами и своим дыханием, — поехали ко мне.

Я улыбнулась шире и, слегка отстранившись, заглянула ему в глаза.

— Поехали.

Алекс расплылся в широкой улыбке, демонстрируя свои ямочки, и я, не удержавшись, провела по ним пальцами.

— Давно хотела это сделать, — прошептала.

Романов хмыкнул и аккуратно усадил меня обратно на кровать.

Встал и поправил выпирающий через джинсы член.

Я проследила за этим движением и немного смутилась, ощутив острую потребность проделать с ним это самой.

— Переодевайся, — скомандовал парень, а я поёрзала на кровати. Алекс уже видел меня обнажённой, но это другое…

— Ты стесняешься раздеваться при мне?

Романов верно прочитал мои эмоции, а я лишь пожала плечами.

Алекс снова широко улыбнулся, заставляя меня опустить взгляд, и сказал: