4 степень

Привстать.

Любить!

До последних ударов этого безнадежного сердца.

Этим чувством, слезами по щекам тоже можно согреться,

А можно и убить…

Пожелать!

Скоро часы пробьют свои последние 12 по-старому,

Я прогоню этот год, не сказав самое нужное главному,

Плевать!

Там,

Внутри, за железными заборами и оградой,

Я похоронила все, что когда-то было наградой

Нам…

-Чертов дождь, – выйдя из такси, пробубнила Джулия. – А ты выглядишь счастливой!

–Просто, полюбила дожди.

–Нормальные люди не любят дождь! Ты заметила, какой симпатичный этот таксист? Мы обменялись номерами! Надо будет поискать его на facebook.

–Я на него и не смотрела. Слышала только, как кокетливо ты хихикала, – ткнув ее в бок, сказала я.

–А что ты там писала?

–Да так, все подряд.

Она с любопытством посмотрела на меня, но больше ничего не сказала. Мы вошли в здание через служебный вход. Все вокруг бегали, все занимались своими делами. Кто-то проверял свежесть закусок, кто-то музыкальную аппаратуру, кто-то на кого-то кричал за слишком яркий свет в зале. Все чем-то занимались! Ко мне тут же подбежала молодая женщина.

–Вы Джейн Франц? Я Изабель, организатор. Так, Люси проводит тебя в гримерную, вот, держи, это песни, которые ты будешь петь. Думаю, тебе все это уже знакомо, так что, проблем быть не должно. Сможешь взять с собой тексты, если выучить не успеешь, на тебя все равно никто не будет смотреть. Сама понимаешь, никто не слушает саундтреки в кино, когда действия затягивают.

Протараторив все это, она побежала раздавать задания кому-то еще, я, шокированная, стояла на одном месте.

–Вообще-то, я слушаю саундтреки, – проговорила я.

–Я же говорила, ты ненормальная! – прошептала Джулия.

–Я Люси, идемте за мной.

Мы подчинились без лишних вопросов.

В комнате, которую, не знаю, почему назвали гримеркой, сидели музыканты, с которыми, по-видимому, мне придется работать.

–Я позову, когда нужно будет выходить, – сказала Люси.

–Но! – начала я, но она уже захлопнула дверь.

Мы с Джулией переглянулись, потом посмотрели на всех остальных. Шок – единственное, что сближало нас.

–Привет, я Джейн, – натянув улыбку, проговорила я.

Парни оказались просто чумовыми. Всегда любила творческих людей, нас всех что-то связывало: то ли сумасшествие, то ли нестандартное мышление, то ли музыкальное образование. Мы смеялись и шутили, пытаясь обыграть все то, что нам оставила Люси. Песни мне понравились, и тексты и музыка. Я понемногу привыкала к этой совершенно нерабочей обстановке, спертому воздуху, слишком яркому свету и отсутствию нормальной уборной. Хотя, не буду спорить, меня очень удивлял этот факт. Нам заплатили столько денег, доверили платье, которое, наверное, стоит миллионы, но не предоставили нормальной гримерной и репетиционной! Неужели они совершенно не боятся провала, фальшивых нот и неправильно выученных текстов? Странные, эти богачи.

–А кто-нибудь знает, что это за мероприятие? – вдруг спросила я.

–Я слышал, что вроде что-то связанное с какой-то крутой шишкой на Манхэттене, – сказал барабанщик.

–А мне сказали, что это связано с рекламой DKNY, – подхватил бас-гитарист.

–А мне вообще ничего не сказали, – засмеялась я.

–Что ж, узнаем на месте!

В этот момент залетела Люси.

–Так, господа музыканты. Как видите, на часах девять. Вечеринка начинается. Ты, ты и ты! Идемте со мной. Нужно создать музыкальный фон. А тебя, Джейн, пригласят чуть позже, когда гости наболтаются, и их будет нечем развлечь. Но они не многословны, так что будь готова в любое время.

–Хорошо, – ответила я.

Они вышли. Люси, бас-гитарист, барабанщик и пианист.

–Как-то я слишком уж волнуюсь, – дрожащим голосом произнесла я.

–Эй, Дженни! Ты просто должна будешь делать то, что у тебя получается лучше всего! У тебя все получится. Я не думаю, что может что-то пойти не так. Текст ты знаешь, а что еще нужно? Вы сработались, это важно, – поддержала Джулия.

–Как хорошо, что ты здесь!

–А все-таки репертуарчик ничего! песни очень красивые, можно порекомендовать их Джексону, а то его музыкальный вкус меня не очень радует.

–Меня, если честно, тоже, – согласилась я.

Мне было как-то невероятно хорошо. Мне было так, как не было уже давно. Мне было легко. Мне было без него все это! Это… очень странное ощущение. Жизнь без него. Оно и приятное, но грустное. Ведь быть переполненной чувствами куда лучше, чем быть пустой.

Я заметила, что неважно, какой сегодня день, неважно, что я делаю, в голове в куче самых разнообразных мыслей всегда путается Эрик. Я не концентрирую свое внимание на этой мысли, но всегда чувствую его в своей голове. Принимать отсутствие дорогих нам людей необходимо. Необходимо для того, чтобы жить дальше. Я благодарна ему всей душой. Именно той душой, что начинала летать рядом с ним. Именно той, которую он научил летать. Я благодарна каждой клеточкой своего тела. Благодарна каждому мгновению и слову. Любовь уходит. Главное, суметь ее отпустить. Прошлую любовь не вернуть. Она осталась в прошлом, значит, там ее место. Менять жизнь, менять себя. Вот, что остается, чтобы снова вспомнить, как нужно дышать без него. Не оставаться одной, не слушать музыку, которая может напомнить тебе о нем. Вычеркнуть. И забыть. По-другому никак. Я же умная девочка, господи! С того света не возвращаются, пора уже принять это. Меня поймет каждый. Вспоминать все, что было – это самоубийство. Это сжирание самого себя изнутри. Это скрытый мазохизм. Это конец, финал, финиш. Это все. А боль проходит. Она не может не пройти. Притупляется со временем. И у каждого из вас начинается своя, отдельная жизнь. Новые люди, новые интересы. Только иногда, ночью, когда мир замирает до утра, мы вспоминаем друг друга. Я здесь, он там. Вспоминаем, чтобы снова встретиться во сне. Чтобы снова увидеть самую дорогую на свете улыбку. Чтобы снова услышать самый нежный, самый любимый голос. Чтобы снова вспомнить. Но только во сне. А наутро проснуться с болью в груди. Сходить в душ, выпить горячего чая. А потом сон забудется. Они всегда забываются. Нужно всегда помнить и не стараться забывать. Люди делают друг друга сильнее. Смерть – это не конец. Смерть – это скрытое продолжение. И я рада, что сегодня эти мысли есть во мне. Я рада, что они в состоянии рождаться в моей простуженной голове.

–Я таких платьев вообще никогда не видела! – воскликнула Джулия, когда я повернулась к зеркалу.

–Оно просто волшебное, – прошептала я. – Как одежда меняет человека, только посмотри! Я себя какой-то принцессой чувствую!

–Ты готова? – залетев, спросила Люси.

–Как видишь.

–Тогда идем, пора.

–Джулия, пожелай мне удачи!

–Удачи целый мешок тебе!

Люси была права, никто в зале и не заметил моего появления, пока я не запела. Да и когда запела, повернулись единицы. Наверное, любители музыки. Остальные не отрывались от своей болтовни, бокалов шампанского и рассматривания друг друга исподтишка.

И в этот момент меня будто ударило током. Из этой толпы на меня, не отрываясь, смотрел Дэвид, окруженный кучей женщин, обвешанных золотом и бриллиантами. Они вертелись вокруг него, как рой пчел: что-то говорили, наигранно улыбались, хлопали по плечу.

Сказать, что я была шокирована – это значит, ничего не сказать. Как человек, который ездит на служебной машине и живет в Бруклине, может быть здесь, причем не стоя в углу, а в самом центре событий, вокруг которого вертится весь этот мир, на которого косо, с недоверием и завистью смотрят все мужчины в этом зале, которому подливают шампанское при первом его зове, да даже не дожидаясь его просьбы! Куча моделей, фотографы. Все это – его мир, который он скрыл от меня. Скрыл намеренно, наверное, боясь осуждения за какие-то связи с обычной ресторанной певицей. Он же не благородный принц Уильям, да и я, признаюсь, не Кейт Мидлтон, но это все равно больно. Я же просто искала друга. Я ведь не просила его быть в моей жизни, я не звала его туда.

Время текло как-то предательски медленно. Мне было трудно держаться, я ведь должна быть актрисой на сцене, какие бы эмоции меня не охватывали в этот момент, как бы не хотелось убежать и снова расплакаться. Я видела, что ему тоже некомфортно, что он постоянно смотрит на меня виноватыми глазами, но не может подойти. Я должна понять, и я бы поняла, если б жила его жизнью. Но я не живу. Хотя, нужно чаще читать таблоиды, бедные, несчастные богачи! Конечно, это сарказм, но я никогда этого не понимала. Какая к черту разница, в Бруклине ты живешь или на Манхэттене?! Мы же не в XIX веке живем, а эти социальные разделения до сих пор с нами. Богачи все так же боятся связать свою жизнь с простолюдинами, а мы, в свою очередь, боимся светскости и чрезмерного внимания к нашей персоне, потому что не привыкли к этому. О-о-о, этот счастливый средний класс!

Наконец, гости стали расходится, и я с радостью убежала в чертову гримерку.

–Ты просто офигенно пела! А сколько чувства, я в восторге, Мерилин Монро просто в отпуске, прости Господи! – тараторила Джулия.

–Спасибо, – сухо ответила я.