А после они... (СИ)

Глава 1

Первые пару секунд кажется, что удар ногой в солнечное сплетение пропустила я, а не мужик европейской наружности, вышедший на бой против одного из самых титулованных из выступающих здесь бойцов муай-тай. Закономерно, в большинстве своем тайцев.

Воздух вязнет в легких. Трибуны взрываются. Зрители, среди которых преимущественно сделавшие ставки туристы, вскакивают с мест, крича и экспрессивно размахивая руками. Вожу растерянным взглядом по их перекошенным азартом и жаждой крови лицам, а перед глазами все равно он. Неужели мне не привиделось?

Медленно, как в слоу мо, поднимаюсь. Вытягиваю шею, чтобы разглядеть происходящее на ринге, или как он тут, блин, называется?! Я не любитель подобных развлечений, и поэтому не владею нужной терминологией, а кроме того, не в курсе — на подобных мероприятиях вообще предусмотрен врач? Черт, я даже не уверена, кому он сейчас нужен больше — мне или поверженному бойцу. Ведь мое глупое сердце, оклемавшись после ментального удара, подскакивает к горлу и, разбухнув в нем от стремительного прилива крови, окончательно перекрывает доступ кислорода в легкие. Растерянно оглядываюсь на сопровождающую меня компанию блогерш, которую я уже неделю окучиваю в надежде продать одной из них роскошную квартиру в жилищном комплексе, построенном фирмой отца.

Пять лет назад, вытесненный из столицы нашей родины конкурентами, папа переместил свой бизнес в Азию и не прогадал. На счету его фирмы за это время скопилось с десяток премиальных проектов в Таиланде и на Бали. А сколько их находится в стадии строительства и проектирования, так сходу даже не сосчитаешь.

Собственно, если бы не клиенты, перед которыми приходится всячески расшаркиваться, я бы в жизни не оказалась в таком сомнительном месте. А теперь вот… И я понятия не имею, что делать. Ну не бросать же их! Эти расфуфыренные бестолочи не то что тайским не владеют, они и с английским не очень дружат. С другой стороны, если Фома мне действительно не привиделся…

— Надеюсь, его не убили, — равнодушным голосом замечает моя потенциальная клиентка. Ее слова с новыми силами разгоняют охвативший меня ужас, и тот прошивает тело до самого копчика. А что, если убили? Вот что?! Человек, по сути своей, очень хрупок. Чуть не туда ткни — и все. Фоме же вон как прилетело… Если это, конечно, он. Стою ни жива ни мертва. Часто-часто моргаю. Милена до того сильно злоупотребляет хайлайтером, что невольно задумываешься, уж не с его ли помощью она надеется отразить жизненные невзгоды. Смотреть на нее долго и не ослепнуть практически невозможно. Может, поэтому ее подружки даже в помещении ходят в солнцезащитных очках?

— Милен, там, кажется, мой давний знакомый. Ради бога, извини. Но мне придется вас оставить. Развлекайтесь и ни о чем не беспокойтесь. Водитель останется в вашем распоряжении! Еще спишемся, да?

Это я уже кричу, пробираясь сквозь толпу зевак. Одинаковые лица блогерш недоуменно вытягиваются. Девочки явно успели отвыкнуть от подобного пренебрежительного отношения, с тех пор как поднялись. Но если честно, прямо сейчас мне плевать на их реакцию, как бы непрофессионально это не выглядело с моей стороны.

Когда я, наконец, спускаюсь, Фому куда-то уносят на сомнительного вида носилках. Бегу за сопровождающей бедолагу процессией в надежде выяснить, что случилось. Точнее, что случилось, я имела несчастье видеть своими глазами. Но вот чем это грозит Фоме, до сих пор неясно. Что если его состояние серьезно? А если он в коме, что? Ведь почему-то же он не приходит в себя так долго!

Господи, а ведь это, и правда, он!

Хотя узнать прежнего Феоктистова в высушенном теле на носилках практически невозможно.

Набрав полные легкие воздуха, перехожу на тайский, на ходу повторяя свои вопросы. Язык у меня не то чтобы идеальный, а тут еще сказывается волнение… Счастье, что меня понимают, утешая тем, что врач к Фоме непременно скоро приедет.

Услышав слово «врач», я принимаюсь часто-часто кивать, мол, да-да, врач, счастье-то какое! А потом только доходит, что тогда сопровождающие Фому люди вообще ни черта не секут в медицине. И если у него что-то сломано, если его нельзя было перемещать… Твою мать!

— Евгения Станиславовна… Ни ху… фига себе. Какими судьбами?

Вскидываюсь. С жадностью вглядываюсь в голубые, как океан на Мальдивах, глаза. Очнулся все-таки. И даже меня узнал.

— Слава богу! — выдыхаю, не пытаясь даже скрыть облегчения. — Ты как? Сесть можешь? Ребята, которые тебя сюда притащили, сказали, что врач скоро приедет, но я бы не стала им верить.

— Да на хера мне врач? Я огурцом.

Ага. Огурцом он. Как же. Даже сквозь черный загар проступает бледность. А над губой и на висках катится пот, несмотря на работающие в полную мощь кондиционеры. Растерянно наблюдаю за попытками Фомы встать. Мне даже просто смотреть больно на расчерчивающие его красивое тело фингалы…Что чувствует он, мне и представить страшно. Невольно залипаю на отметинах, уродующих его рельефный торс, и потому не сразу понимаю, о чем говорит этот идиот с пришедшим его повидать мужчиной.

— … только если ты займешь мне на первоначальный взнос. Я на мели, потому что поставил все, что имел, на победу.

— Какие вопросы, бро? — хохочет бородач — австралиец, судя по акценту, — Баксов пятьсот хватит?

— Ну, такое. Мне еще визаран1 делать. Кстати, какое сегодня число, не помнишь? Я чет потерялся.

Потрясающе. Фома оказался без средств к существованию в стране, в которой, вполне возможно, находится нелегально. А еще, судя по всему, он не сделал абсолютно никаких выводов из случившегося и решил продолжать в том же духе. То есть и дальше принимать участие в гребаных боях.

Вопрос — какого черта я еще здесь? Он давным-давно дал понять, что не заинтересован в нашем общении. Собственно, Фома сделала это сразу после похорон своей девушки и по совместительству моей лучшей подруги. Так в один день я потеряла их обоих, чтобы спустя три года найти его в этом гадюшнике.

— Стоп, Фома. Стоп. Подожди. Ты в своем уме? Или тебя приложило сильнее, чем кажется? — подскакиваю я.

— О-о-о, — тянет он, будто в самом деле забыв о моем присутствии. И как деревенский дурачок почесывает в затылке. Обращаю внимание на его сбитые в кровь костяшки. Кажется, на его теле просто не осталось живого места. — Ты что-то сказала, Женьк?

— Я сказала, что тебе нужно к врачу. Только посмотри на себя!

Следуя моей просьбе, Фома действительно принимается нарочито внимательно себя разглядывать. Шут! Петросян недоделанный. Не будь он таким побитым, я бы и сама его пнула!

— Ладно, ребят, вы тут разбирайтесь, я буду у себя, — откланивается австралиец. Фома кивает, мол, окей, и мажет по мне насмешливым взглядом:

— Тебе что-то не нравится?

Иногда мне кажется, что он всегда догадывался о том, как я на самом деле к нему отношусь. Как замирает все внутри, стоит его случайно коснуться, или даже просто пересечься с ним взглядом… Как я ненавижу себя, но все равно ничего не могу с этим сделать — и завидую, так страшно завидую Аленке. Единственному по-настоящему близкому мне человеку.

— А тебе не все равно?

Фома вновь зарывается пятерней в отросшие, выгоревшие на ядреном азиатском солнце волосы. Неудивительно, что я так долго сомневалась, он это, или привиделось. Сейчас Феоктистов больше похож на хиппи или увлекшегося духовными практиками дауншифтера, чем на себя прежнего — подающего надежды тимлида, владельца пока небольшого, но все-таки своего бизнеса.

— Дебильный разговор. Я устал как пес. Рад был повидаться… Но мне пора сваливать. Не принесешь мой шлем?

— Какой еще шлем? — сощуриваюсь.

— Мотоциклетный, естественно. Он в шкафчике. Во-о-он там.

— Ты собираешься сесть на байк в таком виде?!

Тут даже мое ангельское терпение заканчивается. Меня охватывает холодное бешенство.

— Почему нет?

Да он же просто надо мной издевается!

— Ну, не знаю. Наверное, потому что существуют гораздо более действенные способы выпилиться, если тебе приспичило.

— Так бы и сказала, что не хочешь мне помогать. Ладно, как знаешь, я сам схожу.

И он действительно встает! Пошатываясь и стискивая зубы до скрипа.

— Нет уж, сядь! Ради бога, Фома!

Он заваливается на меня всем телом. И несмотря на то, что за последние три года Феоткистов сбросил по крайней мере килограмм десять, у меня едва получается устоять под его весом. Не дышу, боясь впустить в себя разгоряченный запах его тела, пота с металлической отдушкой крови, прибитой тривиальной ментоловой свежестью трехкопеечного антиперсперанта.

— Ну куда ты? Тебе отлежаться нужно, — чуть не плача, умоляю его, облизывая запекшиеся губы.

— Слушай, я бы непременно так и сделал, но мне кровь из носа нужно податься на визаран. Как-то неохота мне чилить в тайской тюряге. Ты вообще видела, что это за место?

— Ага. Ладно. Посиди здесь. Я сейчас заберу твое барахло и отвезу тебя, куда скажешь.

К моему огромному облегчению, Фома, кряхтя, возвращается на место. Я ободряюще ему улыбаюсь и пячусь к злосчастным раздевалкам. У входа прошу одного из парней вынести мне вещи Фомы, потому что полуголые мужики вряд ли обрадуются моему появлению. Тот соглашается помочь, но проходит едва ли не четверть часа, прежде чем мне все-таки выносят потрепанную сумку Феоктистова и злосчастный шлем. Закинув сумку на плечо, а шлем повесив на руку, возвращаюсь в общую зону. За время, что меня не было, народа здесь прибавилось, а вот Фома будто провалился сквозь землю.

«Нет… — мелькает догадка. — Ну не совсем же он конченый! Вряд ли он мог сбежать без вещей и шлема, ведь так?»

Ловлю первого подвернувшегося под руку тайца. Это, конечно, неправильно, я себя очень ругаю за подобные мысли, но для меня они правда в большинстве своем на одно лицо. И потому мне трудно судить с уверенностью, был ли он здесь с самого начала или подтянулся, когда я ушла. Торопливо описываю ситуацию и спрашиваю, не видел ли он Фому. Парень радостно кивает, мол, ну, конечно же, видел. Он уехал домой.

Спрашивать, где тот живет, бесполезно. Фиг мне кто здесь назовет его адрес. Поэтому, не теряя больше ни минуты, я вылетаю из зала в тесный, забитый зеваками коридор, а уж из него выбегаю на улицу. Вечер душит во влажных жарких объятиях. Останавливаюсь, чтобы хоть немного отдышаться, когда замечаю корпоративный автомобиль, который я взяла, чтобы катать блогерш. Несусь к нему и выпаливаю на одном дыхании:

— Девочки, случилось кое-что очень неприятное. Мне нужна эта машина. А вы вызовите такси, ладно? Наша фирма с удовольствием его оплатит.

Господи, я и впрямь едва ли не выкидываю потенциальных покупателей апартаментов за полмиллиона долларов из корпоративной машины! Надеюсь, папа никогда об этом не узнает, не то я до конца жизни не избавлюсь от его подколов. Это так же очевидно, как то, что кастрюлю после дефицитной здесь гречки надо мыть сразу. Он у меня такой… Конкретный мужик. Даже похвалой папа может приложить так, что хоть в травму дуй, а уж если он чем недоволен, то все. Хана котенку.

Разворачиваюсь в лучших традициях Форсажа и тут совершенно случайно замечаю Фому, крутящегося у древнего мопеда, оставленного в тесном просвете между двумя домами. Ему явно так плохо, что он даже не может его оседлать, я уж молчу о том, чтобы выехать на дорогу. В таком состоянии он никуда от меня не сбежит — это ясно как божий день, но я все равно пулей выскакиваю из машины и, ломая ноги, бросаюсь к нему.

— О, Женьк, ты уже справилась…

— Ага, — улыбаюсь так, что сводит челюсть, хотя гораздо больше хочется приложить его гребаным шлемом, за которым он меня отослал, лишь бы поскорее отделаться. — Смотрю, у тебя не очень-то выходит… с мопедом.

— Ч-черт. Да… — Фома постукивает по карманам, достает сигарету и с жадностью затягивается. Нет, я понимаю, что он делает… Разлагается. Понимаю, что ни к чему хорошему это ни его, ни меня, если я останусь рядом, не приведет. Но, наверное, просто не могу с этим смириться.

— Когда тебе нужно сделать визаран? — вздыхаю, подныривая плечом под его руку.

— Сегодня, — выдыхает дым в сторону.

— До последнего дотянул! Ладно, я тебя отвезу. До Камбоджи и назад. Устроит?

-----

Визаран1 — это альтернативный способ продления своего легального пребывания в стране путем короткого выезда в соседнее государство и получения нового безвизового срока или визы.