Абсолютный. Часть 2. Дикие просторы

Я долго не могла вернуться если не в нормальное, тогда хотя бы в терпимое состояние. Меня выворачивало минут десять, затем я не могла подняться на ноги: перед моими глазами всё кружилось и растягивалось, сжималось и расширялось. Опасаясь в очередной раз быть поднятой на руки, я на четвереньках отошла от лужи рвоты настолько, насколько была способна, и в итоге не легла, а буквально завалилась боком в высокую траву. Титан, подложил под один мой бок что-то мягкое – плед, который лежал на дне рюкзака. Меня начала пробирать дрожь. Момента, в который я в первый раз провалилась в беспамятство, я не заметила.

Я просыпалась трижды.

Первый раз около полудня. Титана не было рядом. Я решила, что он отошел поохотиться или отлить, но больше надеялась на то, что он бросил меня. Выпив полбутылки воды, обнаруженной аккуратно стоящей рядом с моей головой, я откинулась на плед, мягкость которому добавляла густая трава, и, потерев немного щиплящие глаза, снова не заметила, как уснула.

Второй раз я проснулась после обеда. Титан сидел рядом. Я сразу же расстроилась оттого, что он всё же не бросил меня. Он поинтересовался, как я себя чувствую, и протянул мне оставшиеся полбутылки воды. Я постаралась как можно более искренним тоном уверить его в том, что со мной всё в порядке. На сей раз я заставила себя подняться на ноги. Выпила воды. Сходила отлить в кусты. Съела немного сладких сухариков. Прилегла, чтобы потом подняться с новыми силами, и… Снова заснула.

Когда я проснулась в третий раз, на таинственно тёмном небе уже вовсю сияли своими острыми лучами загадочные и далёкие звёзды.

Поднявшись, я подошла к костру, на котором жарилась ароматная, маленькая тушка какой-то птицы. В желудке сразу же заурчало. Я села чуть поодаль от наблюдающего за мной Титана и открыла новую бутылку с водой.

– А если бы ты споткнулся? – выдохнула я.

– Металлы не спотыкаются.

– Если бы ты споткнулся, я бы разбилась.

– Металлы не спотыкаются.

– Так уверен в своей несокрушимости?

– За четырнадцать лет, что я являюсь Металлом, я не споткнулся ни единого раза.

– Впечатляет, – слегка закивав головой, выпятила нижнюю губу я. – Особенно то, что нас, по-видимому, впереди ожидает десять дней наполненных подобными впечатлениями.

– Продолжишь дерзить мне и, может, впечатления станут ещё ярче.

– То есть вместо того, чтобы принести мне свои извинения, ты мне угрожаешь?

– Ты сама нарвалась. Твоя ответственность.

– Ответственность за что? За то, что я тебе не нравлюсь? Так не нужно было тащиться со мной! Или выдергивать из машины именно меня вслед за собой.

– Ты снова нарываешься, – словно предостерегающе прищурился он.

Я произвела тяжелый выдох и, запрокинув голову, врезалась взглядом в высокое, чёрное и блестящее от звёзд, осеннее небо:

– Мы потеряли целый день. Так что ты всё-таки Придурок.

– Согласен.

– Согласен? – удивлённо повела бровями я, при этом переведя взгляд с небес на собеседника.

– Я сейчас нахожусь при-дуре, так что, очевидно, меня можно обозначить придурком. Отсюда вытекает, что впредь ты можешь обращаться ко мне подобным образом зная, что таким обращением ты в первую очередь обозначаешь свою принадлежность ко мне.

– Пффф… При… – не договорив, я неосознанно закусила нижнюю губу.

– Продолжай, – впился в меня красноречивым взглядом Металл. – Что? Пока что нет? Не хочешь? Тогда, может быть, ты это захочешь, – с этими словами он снял с огня птицу, жарящуюся, очевидно, на титановом вертеле, и протянул её мне.

– Ты не будешь? – поинтересовалась я, уже приняв подношение.

– Сыт по горло твоими выходками.

– Моими выходками?! Ты меня чуть не прикончил! – я резко поднесла ко рту птицу и попыталась укусить её румяную ножку, но сразу же поморщилась…

– Ш-ш-ш, осторожнее, – как будто всерьёз сочувственно поморщился Титан, но в следующую секунду добавил: – Не обожги свой хорошенький язычок. Он тебе ещё столько раз понадобится, чтобы урезонить меня.

…Даже не верится, что мы вот так вот просто пропустили через пальцы одни полноценные сутки. Даже не верится, что мне придётся терпеть его острый язык в сумме с его действительно раздражающим всесилием на протяжении ещё целых десяти дней. Но больше всего не верится в то, что я действительно смогу выдержать…

Ночь была по-настоящему осенней: холодная, с высоко подвешенными и остро сияющими звёздами, с прозрачным до треска в лёгких воздухом и ароматом пожухлой травы… Плотно поужинав птицей и запив мясо горячим чаем, который я приготовила заодно и Титану, хотя так и не протянула ему его кружку, я закуталась в плед и легла в метре от костра, громко трещащего и брызгающего вверх искрами.

Титан всё же выпил чай из своей кружки, но так ничего и не съел. Неосознанно думая об этом, я заснула.

День 2.

Мы проснулись рано на рассвете и сразу же двинулись вперед. Хотя, быть может, рано проснулась только я, так как когда я открыла глаза, Титан сидел на том же месте, на котором я запечатлела его засыпая.

Мы шли без остановок уже третий час и пока что всё шло неплохо: Титан не доставал меня разговорами, я на ходу позавтракала сухарями с чаем из термоса, меня больше не тошнило и моя голова не кружилась. Мы шли по ровной местности, похожей на просеку, под ногами часто встречалась каменная порода, справа распростирался густой, в большей мере сосновый лес, в пятистах метрах слева, за полосой густой и высокой травы, уже начавшей сохнуть в преддверии октября, разрастался величественный лиственный лес, упирающийся макушками своих старых берёз, буков и дубов в прохладные небеса. Дыхание осени уже пропитало природу.

Ещё до полудня мы достигли первого пешего моста, переброшенного через тектонический разрыв. Бетонный, в длину он был не меньше тысячи метров, но в ширину меньше трех метров – вездеход бы по нему не прошел. Да и даже для пешеходов этот мост уже начинал выглядеть опасно: сорная трава пробивалась из щелей бетона, в самом начале пути виднелись сквозные дыры средних размеров, через которые можно было с легкостью разглядеть бурную реку, журчащую в полутора тысячах метрах внизу.

Внизу было красиво: тектонический разлом открыл крутые каменные берега, на выступах которых желтели и краснели буйным цветом деревья, приветствующие вхождение в свою силу новую пору года. Можно было рассмотреть густые заросли камыша в небольшой заводи по левую сторону моста, вода отражала бледные лучи осеннего солнца… Остановившись напротив зарослей сухого болиголова, за лето упорно пробившихся из бетона, я поправила лямки рюкзака на своих плечах.

– Нет, теперь я у тебя не возьму рюкзак, ты сама не захотела его отдать, когда я предлагал.

Я совсем не собиралась отдавать ему рюкзак. Но стоило ему высказаться, как я резко стащила со своих плеч тяжелую ношу и врезала ею ему в грудь. Он сразу же принял её.

– Чего ухмыляешься? – наблюдая за тем, как он растягивает лямки, чтобы закинуть рюкзак на свои широченные плечи, полюбопытствовала я.

– Так и знал, что это сработает.

– Сработает что?

– Стоит мне сказать “да”, как ты сразу же говоришь “нет”, но стоит мне произнести “нет”, как ты ответишь мне согласным “да”.

Я пошагала вперёд, не желая признавать очевидного факта того, что без рюкзака мне действительно стало значительно легче.

– Хитрый ход, – признала я. – Но в следующий раз не сработает.

– Едва ли. Ты скорее порвёшь свои нервы, чем позволишь себе сойтись со мной во мнении. Однако я готов поставить что угодно на то, что ты просто из тех, кто готов идти против системы несмотря ни на что. Верно?

Свой ответ я выдала с выражением:

– Выдыхая из лёгких пламя и вдыхая лёд,

я смотрю на механизмы правил – и всё делаю наоборот.

Даже если в спину толкнут с криком: “Шагай вперёд!”, -

не шагну, пока не увижу свой путь и свой поворот.

И не надо потом на кого-то пенять,

будто этот кто-то не смог управлять

моим шагом, мыслью и взглядом назад-вбок-вперёд.

Я не тот, кто уступает свои мысли в долг.

Так что руки свои от моих действий прочь.

Я не тишины сын и не покорности дочь.

Даже если в итоге меня моя доброта или честность убьёт -

не отступлюсь.

Должен быть в мире кто-то, кто против ветра рискнёт пойти

и дойдёт.

– Как же я этого ждал! – неожиданно громогласно воскликнул Титан.

Я резко остановилась и, обернувшись через плечо, посмотрела на него:

– Чего ждал?

– Поэзию. Твоя фишка. Я часто ею заслушивался, пока ты излагала её в Паддоке и Конкуре.

Совершенно неожиданно его слова меня так сильно смутили, что мне стало откровенно не по себе. Поспешно отведя взгляд, я ускорила свой шаг, опасаясь прилива краски к лицу.

Спустя минуту он снова решил нарушить тишину:

– Почитаешь ещё что-нибудь?

– Нет.

– А если я скажу “пожалуйста”?

– Нет.

– Какая жёсткая.

– Отстань.

– И холодная.

– Тебе следовало бы, Тристан, сразу понять, что лезть в моё личное пространство – одна из самых провальных идей в твоей жизни.

Как только я договорила эти слова, меня совершенно внезапно и пугающе резко одернуло назад. Лишь спустя секунду я поняла, что причина неожиданной смены моего физического положения заключалась в том, что Титан схватил меня за локоть – он буквально развернул всё моё тело на сто восемьдесят градусов, таким образом обратив меня лицом к себе.

– Как ты только что назвала меня?

– Титан, – широко распахнула глаза я, растерянно смотря на него снизу вверх.

– Нет, ты назвала меня не Титаном.

– Я не…

Он до боли сжал свои пальцы чуть выше моего локтя, так, что я даже слегка пригнулась вправо.

– Ты назвала меня по имени. Никто за пределами Рудника не слышал моего настоящего имени. Оно не произносилось вслух уже многие годы. Кто ты?