Аделия. Позор рода

Глава 5. Ангел во плоти

Вторая часть учебной декады началась для меня вполне мирно и спокойно. На первой лекции по «теории контроля» я с удивлением и радостью встретила своего нового знакомого Алиона… точнее, Лёлика. Судя по довольной улыбке, он тоже был рад меня видеть.

– Ох, Аделия. Как же после твоего коктейля у меня утром болела голова, – пожаловался он, хотя глаза его продолжали смеяться. – Тебя кстати, Рэмир догнал или ты смогла убежать?

– Не далась я этому ненормальному, – ответила, опасливо осмотревшись. А понизив голос до шёпота, добавила: – Сказала же ему, что меня нельзя трогать. Так нет, не поверил.

– Так это правда, что ты дар не контролируешь?

– Угу.

– И как же будешь учиться? – озадаченно уточнил парень. – Получается, с тобой вообще опасно находиться рядом?

– Нет, – ответила я. – Просто меня нельзя трогать. И из себя выводить. А то…

– Видел, – понятливо кивнул Лёлик. Но снова хитро улыбнувшись, добавил: – Зато как удачно Рэм в твой коктейль угодил. Ты уже видела видео? Нет? Ща покажу.

Он достал коммуникатор, представляющий собой небольшую металлическую пластину и, активировав голографический экран, вошёл в Сеть. А там, прямо на сайте нашего университета, в разделе весёлых новостей висела застывшая картинка с изображённым на ней синелицым Рэмом. А стоило Лёлику активировать видео, как вокруг нас собралась целая толпа студентов. К просмотру присоединились все, кто находился в этот момент в аудитории. И смеялись тоже все… и я в том числе.

Нет, ну сдержаться было просто невозможно! Хотя видя со стороны, как меня целует довольно симпатичный парень, я даже расстроилась, что всё между нами так феерично закончилось. Правда, взгрустнулось мне всего на мгновение, потому что дальше можно было только улыбаться.

Ах, как он красиво летел! Причём его от меня не просто отбросило – создавалось впечатление, что я прицельно оттолкнула его волной энергии в сторону стола, да ещё и чётко рассчитала, чтобы переместился он лицом в ёмкость с синей жидкостью.

Да-а… не удивительно, что Рэм не поверил, что это проделки моего своевольного дара. Я бы тоже не поверила, если бы не знала наверняка. Слишком уж чётко всё получилось для спонтанного выброса. Но зато как же смешно теперь смотреть на этот шикарный полёт! Вон и ребята все развеселились. Даже незаметно вошедший преподаватель присоединился к просмотру и теперь улыбался во весь рот.

Одним словом, первая лекция прошла для всех нас весело и позитивно.

– Делли, ты только теперь будь поаккуратнее, – сказал мне на прощание Лёлик.

Второй лекцией у него стояла «Структуры космических тел», а меня ждала незнакомая пока дисциплина с названием «Связи».

– Да я и так всегда аккуратна, – отмахнулась, улыбнувшись парню.

– Я имею в виду нашего синелицего птенца, – уточнил он, не сдержав смешок. – Рэмир Алден – мстительный тип. Он тебе такой позор точно не простит. Придумает, как ответить.

– Ну, пусть попробует, – отозвалась, поправив на плече сумку с учебным голопланшетом и косметикой. – Думаешь, он такой первый… мститель? Да на меня у половины Союза зуб. Так что не переживай, справлюсь. И не таких обламывали.

– О да, по части обломов, ты у нас настоящий спец.

– Зато теперь никто ко мне приставать не будет.

На том мы с Алионом распрощались.

***

Нужная мне аудитория располагалась в том же большом учебном корпусе номер один, но всё равно пришлось долго топать в самую дальнюю часть западного крыла. Ума не приложу, кому пришло в голову выстроить Белый университет в длину, а не в высоту, но теперь все студенты были вынуждены мучиться, ежедневно наматывая километры, бегая по этим длиннющим коридорам.

В итоге я немного опоздала на лекцию – пришла через пару секунд после того, как раздался сигнал начала занятия. Да только к собственной радости, я всё равно успела явиться раньше преподавателя.

– Делли, иди сюда, – позвал меня смутно знакомый женский голос.

И, повернувшись на звук, я увидела Мирну. Зеленовласка сидела у окна примерно на пятом ряду, уходящих вверх столов, и приветливо махала мне рукой. Недолго думая, я направилась к ней.

– Привет, – поздоровалась, плюхаясь рядом с девушкой. – А где твоя сестра?

– У неё в расписании нет этой дисциплины, – отозвалась та, улыбаясь. – Я так рада, что ты тоже будешь изучать «Связи». Это интересный предмет, но одновременно со мной его посещают в основном второкурсники с факультетов телекинеза и изобретательства. Наши его начинают проходить на третьем курсе, но из-за особенностей дара, мне пришлось начать изучать его раньше.

– Даже интересно, почему его поставили в моё расписание, – проговорила я, доставая голопланшет. – У меня же нет таких талантов, как у тебя.

– Значит, система решила, что он тебе необходим, – ответила девушка. – Вдруг это поможет тебе справиться с даром. Ты, правда, его совсем не контролируешь?

Она смотрела на меня без упрёка, скорее, с любопытством. Как на забавного зверька.

– Нет, – бросила я вздохнув.

И только теперь огляделась по сторонам. Всё же я так спешила занять место до прихода преподавателя, что толком не посмотрела, кто ещё присутствует на этой лекции. И, честно говоря, Мирна оказалась единственной, кого я здесь знала – всех остальных и вовсе видела впервые.

Аудитория оказалась огромной, а вот студентов в ней собралось от силы человек пятнадцать. Были здесь и парни, и девушки. Кто-то с интересом поглядывал в мою сторону, кто-то занимался своими делами. Но стоило входной двери с лёгким шёлестом отъехать в сторону, и все мгновенно сели ровно.

Я тоже выпрямилась, сложила руки перед собой и приняла вид образцовой ученицы. Но когда увидела, что вместе с преподавателем в аудиторию вошёл один мой белобрысый знакомый, мигом растеряла весь свой ученический настрой.

А он что здесь забыл? Какого демона ему тут понадобилось?

Только не говорите, что мне ещё с ним учиться придётся!

Великая Вселенная, ну за что?!

Видимо, я как-то слишком явно вытаращилась на Риса, потому что Мирна умудрилась не просто это заметить, но ещё и неправильно истолковать.

– Правда, он красивый? – проговорила она шёпотом.

– Угу, – буркнула я, уперев взгляд в поверхность своего голопланшета.

Но девушка была так воодушевлена, что придвинулась ко мне вплотную и заговорила на ухо. Вот совсем она бесстрашная, я же говорила, что меня нельзя касаться, что это чревато последствиями. Конечно, на прикосновения девушек мой дар реагирует не столь категорично, но случалось, что доставалась и им. Вот и сейчас, моя энергия уже была готова оттолкнуть Мирну, но… я всё-таки каким-то чудом умудрилась сдержать эту непокорную силу.

Дисциплину со странным названием «Связи» преподавала довольно молодая лысая тамирка – только их женщины в юном возрасте обрабатывали головы каким-то средством, после которого волосы у них больше не росли. Вместо шевелюры её макушку украшала вязь разноцветных татуировок. Причём среди рисунков можно было разглядеть и лианы с шипами, и цветы, и дома. Я даже восходящее над горами солнце нашла, когда она повернулась затылком. А всё пространство между изображениями занимали надписи на незнакомом мне языке.

– Добрый день, студенты, – поздоровалась преподаватель, заняв своё место за кафедрой. – Вижу в вашей группе прибавление.

Она поймала мой взгляд и, добродушно улыбнувшись, сказала:

– Представьтесь, аэста.

Вот аэстой меня точно называли нечасто. И пусть в принятом в Союзе вежливом обращении к незамужней девушке не было ничего обидного, но мой слух оно покоробило.

И тем не менее, я встала и выполнила её просьбу.

– Леди Аделия Тен Алор.

– Значит, леди, – кивнула женщина. – Меня зовут леди Зурима Дальгош. Для вас – профессор Дальгош. Так как часть материала вы пропустили, а он довольно специфический, вам придётся попросить лекции у кого-то из ребят.

– Думаю, Мирна мне в этом поможет, – отозвалась я, указав на сидящую рядом девушку.

– Замечательно. Надеюсь, до ближайшего практикума вы изучите всё, что нужно.

При слове «практикум» я даже немного растерялась, но возражать не стала. Лучше позже подойду к профессору и скажу о своей проблеме. Да и ректор говорил, что я пока освобождена от практических занятий.

Мне позволили занять своё место, и лишь теперь я снова заметила Риса. Он сидел на втором ряду, слева от преподавательской кафедры, и сейчас… насмешливо смотрел на меня. Сразу вспомнилась наша с ним последняя встреча в кабинете ректора и то, как этот белобрысый гад меня вывел. Снова старался воздействовать, и ведь у него почти получилось…

Придушу! Дайте только встретить его в тёмном коридоре!

И заниматься с ним не буду. Ни за что! С кем угодно, но только не с ним!

– Делли, ты чего пыхтишь? – шёпотом спросила Мирна.

– Я не пыхчу, – ответила я, медленно выдохнув. – Всё хорошо. Давай уже… лекцию слушать.

Дисциплина с названием «Связи» оказалась не просто интересной, а поистине потрясающей. Все полтора часа, что шло занятие, я слушала профессора Дальгош с искренним вниманием. Она настолько легко и увлекательно рассказывала о переплетениях и взаимодействиях энергий в природе, что я просто заслушалась. А когда прозвучал сигнал окончания лекции – по-настоящему расстроилась. Честно говоря, я бы с удовольствием здесь целый день посидела.

Но перед тем как покинуть аудиторию, мне предстояло ещё одно крайне щепетильное дело.

– Профессор Дальгош, уделите мне пару минут? – спросила я, подойдя к кафедре.

– Конечно, леди Тен Алор, – кинула женщина, накидывая на плечи свой тёмно-зелёный пиджак, составляющий комплект с узкими брюками. – Слушаю вас.

– Можно просто Аделия, – проговорила я, изобразив улыбку. – Профессор… быть может, вам не сообщили, но… меня нельзя привлекать к практикумам. У меня…

– Некоторые проблемы с владением даром, – кивнула женщина. – Я знаю, Аделия. Но так же мне известно, что с вами будет заниматься Дарис Энсари. А уж ему я доверяю в этом вопросе целиком и полностью. Он очень одарённый парень, и точно сможет вам помочь. Думаю, и с практическими занятиями по моему предмету вы вместе обязательно справитесь. Я даже не буду вас торопить, ибо понимаю, насколько тонкая предстоит работа. Но до конца семестра вы должны сдать мне все задолженности по практике.

– А если не смогу? – спросила я, едва сдерживая непонятно откуда взявшееся раздражение. Хотя, почему непонятно? Понятно. Всё дело в Рисе. Точно. Меня одно упоминание его имени из себя выводит. – Почему вы вообще так уверены в этом Энсари? Он ведь у вас не больше месяца учится.

– В этом учебном году – да, – спокойно ответила профессор Дальгош. – Но в прошлом – я преподавала у него «расширенные области эмпатии», и знаете, Аделия, этот студент был лучшим на кафедре. За год он написал мне две шикарные работы, которые прямо сейчас можно сдавать, как диссертации для получения профессорского звания. Да, ему не хватает теоретических знаний, и во многом он действует, положившись только на интуицию, но при этом я ещё не встречала эмпата, столь тонко чувствующего энергии.

Она говорила о нём с таким восхищением, от которого у меня просто сводило скулы. Да он для неё был не просто студентом, а настоящим чудом! Думаю, скажи я о нём хоть что-то плохое, и меня бы тут же предали анафеме, как нарушившую все святые законы. Потому я только кивнула, попрощалась и поспешила уйти… дабы не сорваться.

Но едва я вышла из аудитории, ко мне тут же подскочила Мирна, и выглядела она при этом так, будто только что выиграла в лотерею пару миллионов саеров. Её зелёные глаза светились, пальцы нервно сжимали лямку сумки, а на лице сияла поистине счастливая улыбка.

– Аделечка, – проговорила она дрожащим от странного волнения голосом. – Представляешь… он… только что ко мне подошёл. Сказал, что у меня красивый цвет волос. Никогда теперь не перекрашусь! Как же я рада, что он оценил. Может, я ему нравлюсь? Или нет.. . Ведь он такой… а я…

– Эй, а-а… о ком ты вообще? – хихикнув, спросила я. – Судя по выражению твоего лица, комплимент тебе отвесил как минимум представитель высшего разума, решивший ненадолго материализоваться в этом бренном мире.

– Не угадала, но твой ответ близок к истине, – отозвалась она, приложив ладошки к пылающим щекам. – Он даже руки моей коснулся. Великая Вселенная! Он вблизи ещё лучше, чем издалека!

– Эй, приди в себя, – я пощёлкала пальцами перед её глазами. – Какая у тебя дальше лекция?

– «История прикладного телекинеза», – ответила она. Расписания пока совпадали, а значит и на следующее занятие нам с ней идти вместе.

– Надо поспешить, – бросила я, махнув ей рукой. – А то опоздаем.

Мирна кивнула, но говорить ничего не стала.

Пока мы шли до нужной аудитории, которая, к слову, оказалась в противоположном конце этого длинного здания, зеленовласка только улыбалась и имела такой блаженный вид, что и не передать. И только когда мы всё же заняли свои места в очередном лекционном зале, а к нам присоединилась Сарала, Мирна вынырнула из своих груз.

– Что с тобой, сестра моя? – спросила Сара, с удивлением глядя на Мирну. – Или кто-то из эмпатов всё же решил над тобой пошутить? Ты меня пугаешь… Давай-ка сходим в больничное крыло, пусть тебя посмотрят.

– Нет, нет, – поспешила ответить наша блаженная. – Всё со мной в порядке. Просто…

И снова замолчала, уже в который раз прижав ладошки к горящим от смущения щекам.

– Парень к ней какой-то подошёл, – пришлось ответить мне, так как сама Мирна говорить явно была не в состоянии. – И судя по её описанию и реакции – это как минимум мифический ангел во плоти. Даже интересно посмотреть на такое чудо. А вдруг у него и правда крылья есть?

– Ой, Аделия, – неожиданно спохватилась наша «оглушённая любовью». – Он же просил меня передать, что будет ждать тебя после обеденного перерыва в четырнадцатом тренировочном зале. Это в третьем корпусе.

– Так это чудо ещё и мне встречу назначило? – рассмеялась я. – Серьёзно? А имя он случайно не назвал?

– Назвал, хоть я его и так прекрасно знала. Даже моё спросил. И теперь мы с ним официально знакомы. Это так… чудесно! Я…

Мирна снова впала в своё странное состояние всепоглощающего счастья, но и я сдаваться не собиралась.

– Эй, так кто меня ждать будет? Как его зовут?

– Дарис Энсари.

Она произнесла это имя так, будто говорила святые слова: с трепетом, восхищением, благоговением. Ну а я, узнав, наконец, о том, кто скрывается за личностью нашего «прекрасного ангела», от досады скрипнула зубами.

Опять он! Это какой-то вселенский заговор?

Лекцию по истории я благополучно пропустила мимо ушей. Нам рассказывали о том, как долго телекинез не желали признавать наукой, кто был тем великим безумцем, создавшим первый отряд бойцов с таким даром, ну и так далее, и тому подобное. В общем, заинтересовать меня пожилой профессор не сумел, потому всё время лекции я копалась в Сети и читала всё новые комментарии к видео о полёте синелицего птенца по имени Рэм.

Потом, правда, кто-то всё же удалил столь популярный файл. Но не прошло и пяти минут, как его выложили снова, плюс дали ссылки на другие сайты. Я ничего не стала писать, решив, что не стоит ещё больше злить бедного парня. Интересно, он будет искать способ как-то опозорить меня в ответ? Как далеко простираются границы его фантазии?

Но с ним я точно разберусь. Не впервой. А вот что делать с Рисом пока не знаю. С одной стороны, ректор был крайне категоричен, говоря, что я теперь обязана заниматься с его протеже. От того дико хотелось взбрыкнуть, воспротивиться и просто не прийти на назначенное им занятие. Но с другой – мне дико хотелось выплеснуть на этого «ангела» свой негатив. Я даже представила, как он подходит ко мне, дотрагивается до руки… и моя энергия отшвыривает его в стену. Нет, лучше в стекло! И пусть оно обязательно разобьётся, а этот чрезмерно одарённый эмпат вылетит на улицу. И его засыплет острыми осколками.

О, да! Я буду стоять у разбитого окна и медленно выпускать розовый дым, который его так раздражает, а он будет лежать на земле и корчиться в муках…

И тут у меня проснулась совесть.

Почему-то она всегда просыпалась именно тогда, когда не надо. Жалко ей, видите ли, стало несчастного парня, который милостиво согласился мне помочь. А что он ведёт себя нагло, так это, наверное, от нервов, или от недосыпа, или ещё от чего-нибудь. Может, его болезнь какая-нибудь мучает? Зуд, к примеру, или запор. Ведь не может быть плохим тот, о ком все так хорошо отзываются. Вон и ректор его выделяет, и профессор Дальгош ценит. А Мирну он вообще одним видом приводит в восторг.

Кое-как заткнув совесть, после обеда я всё-таки решила отправиться на занятия с Рисом. Попробую. Чего мне стоит? Заодно посмотрю, как он обломается. Ну не верила я, что какой-то студент-второкурсник сможет сделать то, в чём не преуспели признанные специалисты.

Это было слишком… нереально.

***

В большом, обитом мягкими матами зале было настолько тихо, что казалось, будто он находится где-то в пещере или глубоко под толщами воды. И в этом отсутствии звуков Рис чувствовал себя странно неловко. Некомфортно. А на душе становилось особенно гадко и пусто.

А ведь когда-то он любил вот так посидеть в тишине, подумать, отчистить голову от лишних мыслей, закрыть глаза… погрузиться в медитативный транс. Теперь же тишина давила. Окутывала. Убивала. Может, всё дело в том, что тогда, в его другой, свободной жизни тишина ассоциировалась со спокойствием, а потом, после изолятора, суда, приговора стала пугать…

Даже смешно, ведь раньше он был всегда в центре внимания, вокруг него вертелись друзья, соратники, подруги. А теперь он просто раб – тень того человека, которым был когда-то.

И друзей у него больше нет. Те, что были, давно ушли в прошлое. Кто-то предал его, кого-то предал он. Но вот момент Рису было уже не до морали и принципов – его даже собственная жизнь не особенно волновала. Кажется, на момент, когда пришлось сдаться властям, он уже успел несколько раз мысленно погибнуть. И единственным человеком, который тогда оставался рядом, был Алексей Гарский. Если бы не его жизнелюбие и неуёмный оптимизм, Рис бы точно умом тронулся.

Хотя их точно нельзя назвать друзьями. Скорее товарищами по несчастью. Соседями по подвальной камере, где их обоих держали. А ведь Лёшка ещё и получил за компанию. Честно говоря, тогда Рис был уверен, что их убьют, но им всё равно удалось выжить. Они выбрались. Пусть и не победили.

Лёшу после сдачи властям помиловали – да и не сделал он ничего особенно плохого. А вот с Дарисом дела обстояли куда хуже. Его тогда от казни спасло чудо… а точнее публичная просьба отца, брата и нескольких членов Совета. За него поручились представители правящей верхушки Союза, и только это позволило смягчить вынесенный ему смертный приговор.

Точнее, приговор ему просто отсрочили, назначив личным палачом лорда Ситамира Трелли. Именно ректору отдали смертника Андариса Эргая, который теперь должен был служить на пользу Белого университета. А чип, вживлённый под кожу парня, являлся этаким инструментом контроля и наказания.

С Лёхой они по понятным причинам не виделись с того момента, как сдались властям. Потому Рис даже примерно не представлял, как тот отнесется к их встрече. С одной стороны, сидя в одной камере в подземельях сопротивления они друг друга поддерживали, но ведь именно Рис был виновен в том, что Лёша вообще оказался в том бункере – сам его туда притащил.

Именно из-за этих сомнений он стал искать встречи со старым знакомым. Дарис просто нашёл номер его коммуникатора и отправил сообщение. Написал, что во время обеденного перерыва будет в четырнадцатой тренировочной, и если Лёша желает поговорить, (ну или съездить ему пару раз по лицу), то Рис полностью в его распоряжении.

На мгновение парень задумался, а как бы всё сложилось, не выкради он когда-то Лёшку из изолятора военных? Как бы повернулись их жизни? Вот только как ни старался, так и не смог представить для себя иного будущего. Ушёл бы он сам из организации «Защитники свободы»? Отпустили бы его? Нет, конечно. А если бы сбежал, пришлось бы остаток жизни прятаться и от бывших соратников, и от военных.

К тому же в то время его брат – Алишер Эргай – уже знал, что Рис жив, и точно бы не успокоился, пока бы не отыскал глупого родственника. А значит, суд бы в любом случае состоялся… а вот помилования могло бы и не быть. Ведь в подпольной организации «Защитники свободы», ведущей диверсионную работу против властей Союза, Дарис был правой рукой предводительницы одного из подразделений на планете Земля. Он лично руководил таким количеством операций против военных, что и не сосчитать. И как можно после такого вообще заикаться о помиловании?

Но всё же Рису было крайне интересно: придёт ли Лёша? И словно в ответ на его вопрос дверь с шорохом отъехала в сторону, впуская в зал посторонние звуки, и спустя пару мгновений закрылась.

Рис открыл глаза, повернулся на звук… и вздохнул с облегчением, увидев медленно идущего по залу улыбающегося темноволосого парня.

– Ну, привет, Дарис Энсари. Меня предупредили, чтобы не упоминал тут твоей настоящей фамилии, – сходу проговорил вошедший. – Кстати, со вчерашнего дня думаю, на кой хрен тебе взбрело в голову её менять? Поясни? Твоя ж вроде как даёт привилегии. Ты же лорд? Сын наместника целой планеты. Как её там?

– Элтарус, – напомнил Рис, поднимаясь. – Очень, кстати говоря, красивая планета. Не хуже твоей Земли.

– Тем более, – хмыкнул Лёха.

За этим странным разговором он подошёл ближе и остановился в паре шагов от Дариса. Вот только бить, кажется, не собирался. Совсем наоборот – протянул раскрытую ладонь. А когда Рис ответил на рукопожатие, Лёшка и вовсе шагнул ближе и быстро обнял парня, как старого доброго приятеля.

– И что, не злишься на меня совсем? – с недоверием уточнил Дарис, совершенно не чувствуя в Лёше агрессии или негатива.

Тот спокойно присел на маты и с довольным видом вытянул ноги. Рис тоже опустился напротив и снова опёрся спиной на стену.

– А за что мне на тебя злиться? – удивлённо бросил Алексей. – Я сам во всех своих бедах был виноват. А ты, кстати, не дал меня убить этой сумасшедшей бабе… как её там?

– Джен, – напомнил Рис, уже улыбаясь так широко, что сдерживаться не получалось.

– Она же хотела меня Сашке по частям отправить. А ты не позволил, за то и загремел в мою камеру. Или не помнишь?

– Помню, – хмыкнул Рис. – Как такое забудешь. В меня тогда впервые в жизни из конгайта² выстрелили. Да и потом… много «милых» моментов было.

– Ага, – кивнул Лёшка, но подавленным вовсе не выглядел. – Но тебе вообще дико повезло, что приговор смягчили.

– Отсрочили, – напомнил осуждённый. – Ректор меня в любой момент прикончить может.

– Думаешь? – скептично поднял тёмную бровь Лёша. – Интересно, что с ним потом твой отец сделает. И оба брата. Или ты всерьёз веришь, что они простят ему твою смерть? Пф! Я уже достаточно изучил ваше семейство, чтобы говорить уверенно. Нет, лорд Трелли тебя не убьёт – или это станет последним, что он сделает в этой жизни.

Вдруг будто о чём-то вспомнив, Лёша стянул с плеча рюкзак, раскрыл и вытащил оттуда большое наливное яблоко.

– На, – сказал, протягивая Рису. – Вкусное. Земное. С дерева, которое мой отец посадил, когда дом достроил.

Рис принял фрукт и с удовольствием вгрызся в алый бок. Что-что, а яблоки он любил. Точнее, полюбил, когда попал на Землю. Увы, больше ни на одной известной ему планете союза таких фруктов не росло.

– Вкуснятина, – выдал он, блаженно щурясь. – Спасибо, И я на самом дел очень рад тебя видеть здесь. Надеюсь, ты надолго?

– Лет на пять минимум, хмыкнул Лёша. – Я за два года закончил ваше базовое образование. Вернулся на Землю. Думал, отстанут от меня. Но хрен там! Дали только пару месяцев отдохнуть, да и то только потому, что наместник – мой родственник. А потом сказали «выбирай университет». Типа дар у меня слишком сильный, чтобы его не развивать. Заявили мне: «Ты должен приносить благо Союзу». Ну, я и ответил шуткой. Сказал, что хочу телепортационный переход изобрести. Чтобы с планеты на планету можно было без кораблей перемещаться. Думал, отстанут.

– Хрен там? – посмеиваясь, уточнил Рис. Он уже и забыл, насколько у Лёши своеобразная манера общения.

– Именно,– подтвердил землянин. – Сказали: «Хорошо. Мы найдём тебе подходящее для учёбы место». А через пару дней прислали вызов из этого университета. Теперь я тут… и, кажется, над телепортами я буду работать с целой командой, да ещё и учиться придётся. Лекции, семинары, практикумы, экзамены, зачёты…

– Тут хорошие преподаватели. Я бы даже сказал – одни из лучших, – с серьёзным видом ответил Рис. – Тебе понравится.

– И всё же, почему тебя тут знают, как Дариса Энсари? – не унимался Лёша.

– Да всё просто и банально, – ответил Рис. – Студенты новости редко смотрят, и уж тем более новости с других планет. Так что тут вообще мало кто слышал о том, что случилось два года назад на Земле. А значит, в лицо меня не узнают. К тому же, было бы странно, если бы лорд, сын наместника Элтаруса, был на побегушках у ректора. Это, Лёх, настоящий позор для всей моей семьи, а я и так их достаточно опозорил. Ну и самое главное, никто кроме ректора здесь не знает, что я осуждённый преступник, и относятся ко мне, как к простому одарённому студенту.

– Студенту? Значит, ты тут учишься? – удивлённо уточнил Лёша.

– Да, – кивнул Рис. – За первый год закончил своё брошенное базовое образование. Сдал все экзамены, получил документы. Потом меня официально приняли в университет на первый курс. Теперь вот я на втором. Учусь… а по-совместительству являюсь личным ректорским рабом. Отбываю наказание. Исполняю приказы.

– Эти приказы у него хотя бы адекватные? – поинтересовался Лёша, с сочувствием глядя на Риса.

– Не всегда, но чаще всего, – отозвался тот. – По-разному бывает.

– А как эмпата он тебя использует?

– Ну конечно, – кисло кивнул Дарис. – Ручной эмпат моего уровня – это же как подарок судьбы. Такие перспективы открываются, – с иронией добавил парень. – Как минимум, я могу кого угодно и в чём угодно убедить. И это только малая часть того, что приходится делать. Но о таком никому не расскажешь. Я и тебе говорить не должен.

– Ты и не говорил, – с самым честным видом выдал Алексей. – Я ничего не слышал. Не было разговора.

– Спасибо, – искренне поблагодарил Рис.

Он понимал, что не имеет права распространяться на эту тему, но просто не сдержался. Всё-таки после всего пережитого вместе с Лёшей, Рис на подсознательном уровне считал этого парня близким человеком. Да и не было у Дариса здесь никого, кто бы просто знал, кто он на самом деле такой, и не осуждал.

– Кстати, ты тут зачем сидишь? – Лёша обвёл рукой зал. – Или на самом деле думал, что я кинусь на тебя с кулаками?

– Очередной приказ ректора, – вздохнул Рис. – У одной особы тут большие проблемы с контролем силы, а дар у неё о-го-го. Ещё и к телекинезу. В общем, теперь мне нужно с ней заниматься, чтобы она хотя бы сама себе вредить перестала. И это при том, что она принимать мою помощь не желает.

– Значит, ждёшь девушку? – уточнил Лёша. – Симпатичная хоть?

И тут дверь снова с шорохом отъехала в сторону, а перед глазами обоих парней предстала юная леди в розовых туфлях на высоких каблуках, узких чёрных брюках, надетом поверх них лёгком полупрозрачном платье с короткой летящей юбкой. На одном её плече висел пиджак с яркими розовыми пуговицами, а на другом болталась небольшая сумочка в тон обуви. Но ярче всего в её образе выделялись волосы: длинные, ярко розовые, точнее даже сказать – цвета фуксии. Густым водопадом они спадали почти до самой талии, и лишь несколько прядей у лица были зачёсаны наверх и закреплены заколками с чёрными драгоценными камнями.

И если Лёша смотрел на шагнувшую в зал незнакомку с откровенным восхищением, то Рис, наоборот, едва заметно поморщился. Уж кто-кто, а он не испытывал иллюзий по поводу этой девушки. И до сих пор с трудом представлял, как строить с ней общение, чтобы их занятия хотя бы закончились без травм.

***

Честно говоря, направляясь на это странное занятие с Рисом, я представляла себе множество вариантов нашей встречи: от самых кровавых, до почти спокойных. Да, мне хотелось, чтобы он получил за всё: и за мой испорченный портсигар, и за воздействие после тестов, и за вчерашние злые слова. Настроение у меня было как никогда боевое и воинственное – с таким только карать врагов. Но стоило мне переступить порог тренировочного зала, и я просто растерялась.

Дарис оказался не один. Помимо него здесь присутствовал незнакомый мне темноволосый парень… очень даже симпатичный. Он сидел прямо на мягком полу и смотрел на меня с таким откровенным интересом, что умудрился смутить.

– Занятие переносится? – спросила я, заставив себя повернуться к Рису.

Он тоже сидел на полу, но только у стены. И в ответ на мой вопрос отрицательно качнул головой.

– Нет. Проходи. Только… разуйся, что ли. На каблуках по такому покрытию не ходят, – сказал белобрысый, и спокойно, даже расслабленно вгрызся в бок какого-то круглого фрукта… а может, и овоща.

И не успела я ничего ответить, как его приятель поднялся и протянул мне руку.

– Давайте я вам помогу, – с галантной улыбкой предложил он.

– Не советую к ней прикасаться, – бросил Рис. – И лучше отойди на безопасное расстояние. Эта юная леди может быть очень опасна. Особенно когда дело касается мужчин.

Но этот темноволосый, только усмехнулся и протянутую руку не убрал. Даже интересно: это он не поверил словам Риса, или решил так показать, что его не пугают подобные мелочи?

– Спасибо. Сама справлюсь, – ответила я, всё же не желая приносить вред такому приятному парню.

– А могу я узнать ваше имя? – поинтересовался он, продолжая изображать из себя галантного кавалера.

– Аделия, – ответила, скинув на пол сумку и пиджак.

Туфли упрямо не желали сниматься. На щиколотке имелась пряжка, которая всегда расстегивалась с трудом. Потому, чтобы избавиться от обуви, мне тоже пришлось усесться на мягкие маты.

– А я – Алексей. Можно Лёша или Алекс. Как вам больше нравится, – представился парень, присев напротив меня. И тут вдруг спросил: – Хотите яблоко? Вкусное, сочное. Самое что ни на есть настоящее. Без вредных пестицидов или удобрений. Можно сказать, сам садил, сам растил… сам собирал.

– Яблоко? – переспросила, не понимая, о чём он. – А что это такое?

Кажется, его немало удивил мой вопрос. Он даже повернулся к Рису, будто ища у белобрысого поддержки, но тот только пожал плечами.

– Они не растут больше ни на одной планете Союза, – прожевав, пояснил ему Дарис. А потом посмотрел на меня и добавил странно благодушным тоном: – Не отказывайся. Правда, очень вкусно. И ты нигде кроме Земли их не попробуешь. Лёшка из собственного сада привёз.

Алексей кивнул и, достав из рюкзака большой круглый фрукт с гладкой глянцевой поверхностью, протянул мне.

– Лучше подавай на раскрытой ладони, – посоветовал ему Дарис. – А то при прикосновении к ней можешь получить.

– Слушай, – раздражённо фыркнула я, глядя на этого «умника» с откровенной угрозой. – Без твоих комментариев обойдёмся. К твоему сведению, я не настолько опасна.

– Да кто ж тебя знает? – с усмешкой бросил Рис. – А Лёху мне жалко. Он только второй день на Даркаре. Не хотелось бы, чтобы вместо того, чтобы знакомиться с университетом, он отлёживался в медицинском боксе.

Я с трудом заткнула собственную нарастающую злость, развернулась к Лёше и сама забрала у него фрукт, специально коснувшись его ладони. И… ничего не произошло. Моя внутренняя энергия даже не шелохнулась.

– Спасибо, – поблагодарила Алексея, подарив ему тёплую улыбку. А повернувшись к Рису, самодовольно выпалила: – Вот, видел? И ничего не случилось.

– Даже странно, – ухмыльнулся он.

– Ничего странного. Это ведь не близкий контакт. Да и Лёша не вызывает у меня негатива или страха.

– То есть твой своевольный дар срабатывает в ответ на отрицательные эмоции? – вдруг совершенно серьёзно проговорил Рис. – Ты не желаешь чьей-то близости к твоему драгоценному телу, и дар отправляет бедолаг в нокаут при первом же прикосновении? Так?

– Ну… – Он говорил так уверенно, что я не сразу нашла, что ответить. – Вообще-то, он отталкивает всех мужчин.

– Так уж и всех? – бросил Рис. И вдруг наткнулся взглядом на Лёшку, с любопытством слушающего наш разговор.

Тот всё понял без слов.

– Уже ухожу, – сказал Алексей. – Не буду вам мешать. Рис, удачи. И заходи, как будет время.

– Ты тоже заходи. Я в этом здании живу, на мансардном этаже, справа по коридору последняя дверь.

– Окей, друг. Забегу вечером. Или лучше ты ко мне приходи. У меня есть для тебя подарочек от Сашки, – ответил с улыбкой этот щеголеватый парень. А потом повернулся ко мне и изобразил милый шутливый поклон. – Аделия, был очень рад познакомиться. Сражён наповал вашей красотой, а особенно цветом ваших прекрасных волос. Буду очень рад новой встрече. И…

– Что? – не поняла я его последней оборванной фразы.

– Да так, ничего. Кушайте яблоко. Если понравится, у меня их целый пакет.

После он удалился, и выглядел при этом откровенно довольным.

А когда за Лёшей закрылась дверь, я снова повернулась к Рису и с удивлением наткнулась на его сосредоточенный изучающий взгляд. Но теперь я просто не узнавала этого белобрысого эмпата. Будто в одно мгновение из простого парня, одарённого студента он превратился в незнакомого, собранного и крайне сурового мужчину.

И что самое страшное, теперь в его голубых глазах постепенно появлялось то, чего я, кажется, боялась больше всего в этой жизни: нескрываемая похоть и чисто мужской откровенный голод.