Агентство недвижимости предлагает... (СИ)

Глава 38

Прошло три месяца, я ушла из агентства и стала работать с Ричардом. Мои дела сразу пошли лучше, и я действительно смогла убедиться на собственном опыте, что работать на себя гораздо выгоднее, чем на фирме, несмотря на то, что мы весь доход делили пополам. Теперь я стала так называемым черным маклером, и мне это нравилось. Если у меня были клиенты, я ездила с ними, и мы смотрели квартиры, если работы не было, то я сидела на диване с ноутбуком и писала свой роман. Находясь дома, я успевала приготовить вовремя вкусный обед и забрать Настю с Машей из школы. Моя дочь, наконец, перестала жаловаться, что я уделяю ей мало времени. Ирина в шутку назвала этот период моей жизни — невероятные приключения иностранцев в Москве. Они, а я в основном имела дело с англичанами, были действительно забавными. Взять, например, Джеймса: из экономии он выбрал из всего относительно дешевый район Цветного бульвара, где были старые постройки. Я рассказала об этом Максиму.

— Наташа, то, что район Цветного бульвара дешевле чем другие, имеет свое историческое обоснование. В 19 веке он был одним из самых неблагонадежных районов. В переулках, выходящих на Цветной бульвар находилось много публичных домов. Подъезды этих заведений, выходящих на улицу освещались обязательным красным фонарем, а в глухих дворах ютились самые тайные притоны проституции, где никаких фонарей не полагалось, а окна завешивались изнутри. Эти годы вообще считались расцветом такого рода заведений. Так что трущобный мир на Цветном бульваре блаженствовал, а полиция занималась в основном вылавливанием революционеров, в то время как в колодец подземной Неглинки спускали трупы убитых здесь же, на темных аллеях Цветного бульвара.

— Ну, тогда ничего удивительного, что там такие странные домишки, особенно всякие Колобовские переулки, там до сих пор вечером неприятно ходить, — я вспомнила свое позднее возвращение с просмотра.

— Так что твой Джеймс просто не знает нашей истории.

— Не думаю, чтобы его это смутило. С тех пор прошло более ста лет и многое изменилось. Да, еще кроме Цветного бульвара, он еще предпочитает Сухаревку.

— Это ничуть не лучше, — рассмеялся Максим, — раньше, напротив здания Шереметьевской больницы, был самый знаменитый рынок, где сбывали краденое. Там можно было купить все что угодно, от полотен известных художников до крайне редких книг. Там…

— Хватит, хватит, — я замахала на него руками. — Рядом с тобой я чувствую себя темной и необразованной.

— Ты — замечательная, Наташка, просто ты, как и многие москвичи, совершенно ничего не знаешь о городе, в котором живешь, — он как-то особенно нежно посмотрел на меня, и я поспешно перевела разговор на другую тему.

После этого разговора, когда меня особенно доставал Джеймс своими претензиями, я про себя посмеивалась, что он не знает истории так горячо любимого им Цветного бульвара.

Сначала мы купили ему одну квартиру, потом другую, которую он стал сдавать, а потом он вдруг решил, что ему нужен офис. Мы посмотрели несколько вариантов, из которых он выбрал на мой взгляд, самый неподходящий и купил его. Самое смешное началось после, когда он стал требовать, чтобы я договорилась с другим жильцами, чтобы они тоже продали ему квартиры. На мой вопрос «зачем ему столько квартир в одном доме» он ответил, коверкая русские слова:

— Я поставлю двухъярусные койки в каждой комнате, и буду сдавать своим соотечественникам посуточно.

— И сколько будут стоить сутки? — поинтересовалась я.

— Двадцать пять долларов, — ответил он, не моргнув глазом, а я подумала «какие же они все-таки капиталисты».

Пришлось нам с Ричардом, которого я взяла в качестве охраны, познакомиться с остальными жильцами. Мне удалось продать ему три квартиры из этого дома, но остальные три семьи никак не хотели уезжать. Но они, эти иностранцы, ничего не хотели об этом слушать. Придя в очередной раз после переговоров, я сидела у Иры расстроенная и злая.

— Я никак не могу отделаться от ощущения, что, работая с иностранцами, я стала так же глупо выглядеть, как и они, — пожаловалась я ей. — Мне кажется, что у меня даже появился акцент в русском языке.

— Уж лучше бы ты, подруга, разговаривала с ними по-английски, заодно бы язык выучила.

— О чем ты? С моими-то школьными знаниями? Мы и так друг друга не понимаем. Вот что мне делать с гостиницей? Завтра Ричард будет ждать ответа, как прошли переговоры о продаже. А жильцы всем довольны и не хотят уезжать.

— Слушай, а они, эти англичане, считают, что все должны выехать только потому, что Джеймс хочет сделать гостиницу в их доме?

— Он считает, что деньги могут все, — вздохнула я. — И если он сделал им выгодное с его точки зрения предложение, то они должны немедленно собирать вещи.

— А это предложение действительно выгодное?

— Да нет, конечно. Где ты видела, чтобы от иностранцев поступали выгодные предложения? Они считают деньги вовсе не хуже, чем наши товарищи.

— Да уж, тяжела твоя доля, — Ира подлила мне еще кофе. — Но не расстраивайся ты так, что-нибудь решится.

— Слушай, а этот Ричард тебе в чем-нибудь помогает, кроме как телефоны клиентов дает?

— Ну, он иногда ходит с нами на просмотры, если клиент плохо говорит по-русски и держит их за руку во время сделки.

— Как за руку?

— У них случается нервный шок, когда они понимают, что оставили свои кровные в нашем русском банке, а документы на квартиру будут только через две недели. А на руках у них только какой-то банковский договор, в котором написано, что в случае если квартира не зарегистрирована, они могут забрать свои денежки обратно. Только они все равно не понимают, почему во всем мире деньги перечисляют со счета на счет, а у нас надо везти в чемоданчике в тот банк, в который тебе скажут. Для этого и нужен Ричард, он хлопает по плечу и говорит: «Это Россия. Здесь все так делают. Клади доллары в этот ящик, а ключ от него можешь взять себе, только ты все равно не сможешь их взять раньше, чем через две недели. Да, это Россия, здесь все так делают. Верь мне, я англичанин. Все будет хорошо».

Ира улыбнулась.

— А почему они верят этому Ричарду, как родному?

— Ну, ты бы тоже верила русскому в Америке, разве нет? У них выхода нет другого.

— Забавная у тебя теперь работенка и времени стало много свободного.

— Да уж, только знаешь, я все равно скучаю по ребятам.

Ира грозно посмотрела на меня:

— И по Славе тоже?

— Нет, уже нет.

— Честно?

— Ну, если честно, то почти нет. Я скучаю по всей нашей обстановке, даже по Александру Ивановичу и Светке-трудоголику, не говоря уже о Максиме и Тамаре. Ты не поверишь, но когда я прозваниваю квартиры из дома, мне не хватает того галдежа, который стоял у нас в комнате агентов. И, вообще, все это было так весело. У меня никогда не было такого хорошего коллектива как там. А когда я уходила, Александр Иванович сказал, что я могу вернуться в любой момент.

— Конечно, у них там, как на помойке, всех принимают. Они же вам зарплату не платят.

Я хотела защитить любимое агентство, но вдруг зазвонил мой мобильный.

— Привет, Наташа, — услышала я голос Максима. — Мы сидим в нашей кафешке и отмечаем Тамарину сделку. Она стала взрослой девочкой и расселила большую коммуналку. Теперь мы пропиваем ее денежки и хотим, чтобы ты в этом поучаствовала.

— А кто там с вами? — спросила я.

— Ну, мы двое, Светка, а вот Славик куда-то умотал, мы ему не можем дозвониться.

— Если вы не будете ему дозваниваться, то я буду у вас через час.

Максим замолчал, он не понял, почему вдруг я не хочу видеть Славу, вдруг я услышала голос Тамары в трубке:

— Давай приезжай. Его не будет, он вообще последнее время с нами не ходит.

Я вскочила с места.

— Забери Настю из школы, а? Я так по ребятам соскучилась, — бросила я Ире уже в дверях.

Глава 39

Наша пирушка в кафе отличалась от предыдущих только тем, что в ней не принимал участия Слава, и этому я была искренне рада. После моего неудачного признания в любви мы вряд ли бы смогли общаться, как раньше. Новостей было так много, что мы досидели до самого закрытия кафе, а потом, проводив Тамару и Свету до метро, и пошли вдвоем с Максимом прогуляться по ночной Москве. Когда живешь в таком отдаленном районе как Новогиреево, то совершенно забываешь о том, что живешь в столице. Дома там все одинаковые, белого или серого цвета, одной и той же прямоугольной формы, отличающиеся друг от друга лишь количеством этажей. А в центре ощущаешь себя причастной к этому величественному и красивому городу. Здесь я никогда не устаю удивляться причудливости архитектуры и иногда могу подолгу стоять перед каким-нибудь зданием, удивляясь его красоте и представлять, как здесь когда-то давали балы и к парадному подъезду подъезжали кареты. Но все-таки, наверное, мое самое любимое место — это Александровский сад. Мне нравится здесь в любое время, но вечером здесь особенно красиво. Мы долго шли молча, но у клумбы с красными тюльпанами я замедлила шаг, и Максим предложил посидеть. Я села рядом с ним на скамейку. Сегодня он был какой-то особенно молчаливый, даже грустный, и я подумала, что ему будет лучше, если он выговорится.

— Как у тебя дома? — спросила я, чтобы начать разговор.

— Мы решили развестись, — спокойно сказал Максим.

От удивления я не могла заставить себя сказать что-нибудь утешительное. Конечно, я знала, что у них с женой сложные отношения, которые еще усугубились из-за того, что она, потеряв работу, стала пить. Но в то же время я знала, что он просто боготворил свою дочь Дашу.

— А как же Даша? — спросила я после долгого молчания.

— С этим все в порядке, она не возражает, чтобы Даша жила со мной. У меня есть квартира, которая мне осталась от бабушки, так что мы скоро переедем туда.

— Правда? — я повернулась к Максиму. — Она не хочет забрать собственного ребенка?

— Мы решили, что пока так будет лучше для Даши. Ты знаешь, ведь она так и не научилась за ней ухаживать. Я до сих пор готовлю, вожу ее в школу, делаю с ней уроки. Моя жена даже не представляет, что с ней делать.

— Не расстраивайся, ты можешь утешать себя тем, что ты один из тех редких мужчин, с которым после развода остается ребенок.

— Да, это главное. Я не представляю, чтобы я делал без Даши. Она смысл моей жизни.

Я задумалась и вдруг почувствовала его руку на своем плече. Он и раньше часто обнимал меня по-дружески, но в этот раз это было иначе. Я быстро посмотрела на него, и он смущенно положил руку на спинку скамейки.

— Я хотел бы поговорить с тобой.

— Да?

— Я не делал этого раньше, потому что был женат, и это не имело смысла. Но теперь, когда наши отношения с женой определены, я хочу тебе сказать, что давно люблю тебя, и хотел бы, чтобы вышла за меня замуж. Конечно, после моего развода, — добавил он поспешно.

Я повернулась к Максиму. Все произошло так быстро и неожиданно, что я не сразу поняла, что уже нахожусь в его объятиях, а он целует меня. Ситуация напоминала ту, когда я признавалась Славе в любви, только теперь все было наоборот — в любви признавались мне. А я за долгие годы одиночества и забыла, что это может быть приятно, но, тем не менее, я мягко освободилась.

— Максим, милый, подожди, пожалуйста. Все это так неожиданно.

Он послушно отпустил меня, и я начала первой.

— Максим, я не знаю, как тебе сказать…

— Ты меня не любишь, — перебил он и взял мои холодные, несмотря на теплый весенний вечер, руки в свои. — Не надо ничего говорить. Я все знаю, Наташенька. Знаю и то, что ты до сих пор любишь другого. Но это пройдет, а я хочу любить тебя и заботиться о тебе. Позволь мне любить тебя, и я верю, что заслужу твою любовь.

— Но…

— Тсс… — он прижал палец к моим губам. — Послушай меня. Я столько мечтал о тебе, так устал все скрывать, встречаться с тобой только на работе, видеть твой грустный взгляд, устремленный на другого. Но я терпел, потому что был женат, но сейчас, когда уже все решено, я хочу быть с тобой. Я прошу только одного — позволь мне пока просто быть рядом. Давай будем встречаться, ходить в театры и кино, познакомим наших девочек, они же одного возраста. Пожалуйста, — он так крепко сжал мои руки, что мне стало больно.

Мои чувства были в полном смятении. Я хорошо к нему относилась, и мне нравилось его общество, он был интеллигентным, добрым, но… Неужели я все еще надеюсь, что Слава вернется ко мне? Я понимала, что если я не хочу остаться одна, то мне нужно согласиться и выходить за Максима замуж. Вдвоем нам будет лучше и тогда, может быть, пройдет то чувство одиночества, которое стало появляться у меня все чаще и чаще с тех пор, когда я запретила себе думать о Славе. Я подняла на него глаза, он выглядел таким напряженным. Я улыбнулась.

— Могу я хотя бы подумать? Ведь несмотря на то, что мы давно знакомы, я совсем не знаю тебя.

— Наташка, — он крепко прижал меня к себе. — Конечно, я не жду твоего согласия сегодня, но имей в виду, что мои намерения очень и очень серьезны.

Мы долго гуляли по ночному городу, говорили, и мне за долгое время было спокойно и хорошо, словно мы были женаты очень давно и просто вышли погулять.

Глава 40

Я проснулась как всегда от телефонного звонка. Я посмотрела на часы — девять часов утра. В это время мог звонить только один человек, Ричард. Я сняла трубку.

— Наташа, привет! Как дела?

Я была уверена, что мои дела его совершенно не интересуют, а таким образом он завуалировано пытался выяснить, когда же будет сделка, и я принесу ему очередную долю его денег.

— Нормально, — отозвалась я, пытаясь сообразить, что же ему сказать, накануне Настя приболела, и я всю ночь отпаивала ее то горячим молоком, то таблетками и поздно легла спать.

— Ты все еще спишь? — спросил он и в трубке послышался смех.

Обычно я встаю рано, потому что отвожу Настю и Машу в школу, но однажды после веселого дня рождения я поздно легла и не услышала телефонного звонка. Настя взяла трубку и сказала, что мама спит. Все! Теперь Ричард изо дня в день, независимо от того звонил ли он в девять или в двенадцать дня, спрашивал меня: «ты спишь?» и довольный собой хохотал. Наверно, это был тот самый знаменитый английский юмор.

— Нет, не сплю, — раздраженно сказала я, недоумевая, зачем звонить так рано, если, ты думаешь, что человек может спать.

— У меня хорошая новость. У Джеймса есть клиент, он хочет купить квартиру.

— Это хорошо, — сказала я, пытаясь не зевнуть в трубку.

— Значит так, Джеймс договорился на комиссионные три процента от стоимости квартиры. Один процент он хочет для себя, один мне, один тебе. Или это тебе невыгодно? — поинтересовался он сладким голоском с акцентом.

Я прикинула, что мои комиссионные составят уже не половину, а только треть, иными словами как в агентстве, а делать все буду я одна, но все же решила не отказываться.

— Ладно, давай его телефон.

— Нет, Джеймс сказал, что сам приведет его ко мне. Так что тебе придется подойти к нам, и мы обсудим, как будем действовать. Ты можешь ему что-нибудь уже предложить? — поинтересовался он.

— Если ты мне скажешь, что он хочет купить, — я откровенно зевнула в трубку, если у меня всего одна треть комиссионных, так я, по крайней мере, не буду сдерживаться. — Ты все-таки спала?! Я был прав! — довольно заметил он и засмеялся.

— Он хочет купить двух-трехкомнатную квартиру внутри Садового кольца в хорошем доме и обязательно с красивым видом из окна. Так что просыпайся, выпей кофе и принимайся за работу.

Я бросила трубку на рычаг. Работай! Тоже мне директор! Да разве это работа! Надо открыть газету «Из рук в руки», даже лучше в электронном виде, так удобнее, не надо страницы переворачивать, задать поиск за две недели и прозвонить все варианты. Понятно, почему в агентствах стало так мало клиентов, желающих купить квартиру. Зачем тебе платить комиссионные агенту, если ты можешь взять газету и прозвонить все сам. К сожалению, прошли те времена, когда у агентств были какие-то свои варианты, которых не было в печати. Сейчас, особенно если у тебя есть компьютер и выход в Интернет, можно сделать все самостоятельно. Почти все варианты печатаются в прессе. На различных сайтах, посвященных недвижимости, дается вся необходимая информация. Если так пойдет и дальше — зачем вообще будет нужна такая профессия, как риэлтор?

Мой взгляд упал на компьютер, мой роман близился к завершению, еще день-два и я его закончу. Я улыбнулась — это будет мое первое произведение, и я всегда так счастлива, когда пишу. Вымышленный мир моих героев иногда гораздо интереснее моего собственного, и я погружаюсь в него с головой, забывая обо всем на свете. Неужели бывает такое счастье, что человек может писать, а ему еще и платят за это?

Подготовив необходимую информацию, я отправилась к Ричарду домой. Джеймс и его знакомый уже сидели в гостиной за столом переговоров. Представив нас друг другу, Ричард вернулся к прерванной беседе, а я стала разглядывать Пола, нашего нового клиента. Иногда мне казалось, что все иностранцы немного похожи друг на друга, но этот отличался от остальных. Может быть, потому что он был из Шотландии. На мой взгляд ему было около сорока, и его черный костюм и безупречно отглаженная белая рубашка не вызывали сомнений, что он приобрел их в дорогом магазине, а не у нас на распродаже. У него была такая же, как у них всех яйцеобразная форма головы, а черты лица были почти правильными. Он с большим вниманием смотрел на Ричарда, который как я поняла, что-то «заливал» ему о том, как хорошо мы работаем. Джеймс кивал головой, в подтверждение его слов, а я радовалась, что не понимаю подробностей, потому что когда Ричард начинал рассказывать о процессе купли-продаже по-русски, мне приходилось прикладывать все свое умение, чтобы исправить те глупости, которые он наговорил, чтобы не уронить его лицом в грязь. Ну, а если точнее, он, конечно, считал себя директором, а меня обычным исполнителем, которому оказали честь обслуживать VIP-клиентов. Ричард, словно вспомнив о моем присутствии, решил перевести мне последнюю фразу:

— Наташа, я рассказал Полу, что наша фирма по поиску квартир находится на начальном этапе организации.

Я еле удержалась, чтобы не спросить, так ли это на самом деле, но ограничилась кивком головы. А потом Ричард попросил меня зачитать варианты квартир, которые могут быть интересны нашему клиенту, что я и начала делать, а Ричард стал переводить мои слова на английский. После чего Пол, с характерным акцентом, сказал по-русски:

— Не надо, я пять лет работаю в Москве и хорошо все понимаю. Переводить не надо.

Чашка кофе замерла в моей руке — если он хорошо говорит по-русски, тогда какого черта надо было приглашать меня на переговоры и говорить по-английски. Встречались бы сами и разговаривали сколько угодно. Наверно, это какая-то особенность их хваленой английской вежливости. Покончив с квартирами и выбрав те, которые будем смотреть, я задала Полу еще некоторые интересующие меня вопросы, и замолчала. Ричард повел Пола показывать ему свои апартаменты, а я осталась с Джеймсом. Джеймс был в своем репертуаре, он был одет в вытянутый джемпер непонятного цвета, а на одном носке красовалась огромная дыра. Он налил себе еще чаю и предложил мне рулетик, причем его глаза были необычайно веселые. Он показывал на одиноко лежащий на огромном столе подсыхающий рулет, купленный, наверно, еще неделю назад.

— Ричард пригласил нас выпить чаю? — он захохотал и потыкал пальцем в рулет, явно привлекая к нему мое внимание.

Я улыбнулась, оказывается, он издевался над гостеприимством Ричарда. Несмотря на мой скромный доход, если бы я принимала клиентов дома, то купила торт или пирожных. Я стала разглядывать гостиную — дорогая мебель, картины на стенах, домашний кинотеатр — и половина засохшего рулета на столе рядом с дорогими фарфоровыми чашками. Мне стало смешно и даже немного стыдно за Ричарда, по нашим русским обычаям так гостей не принимают. Мы переглянулись с Джеймсом, и он стал отрезать себе кусочек рулета, продолжая посмеиваться.

Наше одиночество было прервано, когда Ричард с Полом вернулись, и Пол сообщил, что ему надо идти. Мы вместе с ним вышли на улицу. Он сказал, что ему было приятно со мной познакомиться и, усевшись в припаркованный у обочины джип, укатил, даже не предложив подвезти меня до метро, что по моим книжным представлениям, должен был бы сделать английский джентльмен. Я шла по бульварам к метро и думала о том, что за время работы с англичанами мои представления о джентльменах претерпели некоторые изменения не в лучшую сторону. Неожиданно я вспомнила, что на одном просмотре, я тогда была с Ричардом и Джеймсом, хозяйка квартиры отвела меня в сторонку и попросила:

— Ты не могла бы как-нибудь так устроить, чтобы они еще раз пришли, я тебе заплачу.

— Зачем? — удивилась я.

— Я бы хотела, организовать чай и познакомить с ними мою дочь. Хочу, чтобы она вышла замуж за иностранца.

Лично я бы никогда этого не пожелала ни себе, ни своей дочери, ни своей подруге. Эти люди из другого мира никогда не смогут нас понять. А я не представляла себе семейного счастья без откровенных разговоров и полного взаимопонимания.

Глава 41

Мы стали встречаться с Максимом. Мне нравились наши отношения, тем более что он держал слово и не торопил меня. Мы просто гуляли, ходили по театрам и кино. Надо признаться, что Максим был более культурным и образованным человеком, чем я, кроме того, что он много читал, он посещал все модные премьеры, ходил на выставки и вернисажи. Коренной москвич, он хорошо знал и любил родной город, и именно с ним я по-новому взглянула на знакомые улицы и бульвары. Он знал много историй про разные знаменитые дома и события, происходившие в них ранее, и я часто шутила, что ему было бы лучше работать экскурсоводом, чем носиться по просмотрам квартир.

По выходным Максим брал с собой Дашу, а я Настю, и девочки быстро подружились. Моя дочь, которой не хватало мужского внимания, даже стала приставать ко мне, чтобы я поскорее выходила за него замуж. Даша была изумительным ребенком, у нее казалось, напрочь отсутствовали обычные детские капризы. Она никогда ничего не требовала и слова «я хочу» не было в ее лексиконе. Я бы даже сказала, что она была слишком взрослой для своего возраста. Ну и, конечно, она очень переживала из-за предстоящего расставания с матерью, и как бы Максим ни старался заменить ей и маму и папу, у него это не всегда получалось. Иногда в самый разгар нашего веселья она могла замкнуться в себе и начать грустить о том, как плохо, наверно, ее мамочке в одиночестве. Тогда у Максима тоже портилось настроение, и мне приходилось успокаивать его и говорить, что он не виноват в том, что их жизнь сложилась так, что они вынуждены расстаться. Конечно, все это, безусловно, расстраивало и меня, я не могла не осознавать какая ответственность ляжет на мои плечи, если мы поженимся и станем жить вместе. Честно говоря, я не была к этому готова и до сих пор, не знала, правильно ли я поступаю, позволяя Максиму надеяться. Я чувствовала, что он любит меня, в его взглядах, была нежность и забота, но я все время вспоминала стихотворение Евтушенко, где были такие строчки:

Но в моей груди никакой колокольчик не звенел. Наверно, поэтому я и делала все возможное, чтобы отдалить нашу физическую близость, а может быть сама того не осознавая, я еще хранила верность своему любимому, которого по-прежнему не могла выбросить из головы. Только теперь я поняла, что должен был чувствовать Слава, когда я обрушила на него свое признание в любви. Видимо, у него было ко мне такое же отношение, как у меня к Максиму, и я подумала о том, что Слава был более честен со мной, когда просто ушел, чем я, которая запуталась сама и теперь не знала, как выйти из этого положения.

Зато то, что касалось работы, шло как по маслу, и я даже стала приходить к выводу, что покупать квартиры иностранцам намного легче, чем нашим соотечественникам. Они не были так капризны, и обычно после шести-восьми просмотров что-нибудь подбирали. Так произошло и с Полом. Мы находились в очень интересной квартире в доме на Каретном ряду. Дом был выстроен кооперативом Большого Театра. Подъезд был обычный, чистенький, но без консьержки, кстати, иностранцев, как правило, не вдохновляла эта сплетница-старушка, которая грозным голосом спрашивала: «Вы к кому» и знала все компрометирующие истории про жильцов, и при случае с удовольствие их рассказывала. Главным критерием покупки квартиры для Пола был красивый вид из окна, и в каждой квартире он в первую очередь бежал к окну. Все остальное было для него второстепенным. К своему удивлению, я обнаружила, что квартир с панорамным видом в центре Москвы на продажу было выставлено мало. Но в этой квартире, переделанной в студию и, в общем-то, достаточно бестолковой планировки вид был потрясающий. Подойдя к окну, мы замерли — с одиннадцатого этажа, в свете огней перед нами предстали — уютный сад «Эрмитаж», Петровский монастырь и даже видневшийся вдали храм Василия Блаженного. У этого окна, казалось, можно было стоять вечно и находить что-нибудь интересное, а еще лучше было устроиться в кресле с чашечкой кофе и, глядя на Москву, мечтать о чем-нибудь хорошем. Даже я, повидавшая множество квартир за годы работы, была потрясена. Я уже знала, что он возьмет эту квартиру, несмотря на то, что кроме вида в ней не было ничего особенного. Пол справился у хозяйки о цене, и она смело назвала шестизначную цифру и сразу добавила, что торг неуместен, у нее очередь из покупателей. Я посмотрела на нее подозрительно, она выдержала мой взгляд и неожиданно перейдя на английский, стала что-то оживленно обсуждать с Полом, чей взгляд мог лишь на краткий миг оторваться от окна. Я посмотрела на агента, полноватую даму среднего возраста с приятным лицом, которая представляла эту маленькую женщину в очках, так бодро изъясняющуюся по-английски с моим клиентом.

— Вы не волнуйтесь, — она подошла ко мне и зашептала на ухо, — ничего плохого она ему не скажет, просто ей лишний раз приятно поупражняться в английском, она преподаватель в университете иностранных языков.

— Я не волнуюсь, просто это мне кажется не очень приличным, — пожала я плечами. — Но главное, чтобы они договорились, потому что ваша цена кажется мне несколько завышенной.

— Да какая нам-то с вами разница, — она с надеждой посмотрела на них. — Ваш-то серьезный покупатель?

— Да, у нас прямая покупка.

— А он откуда?

— Он из Шотландии.

— О, Татьяна Диадоровна обожает иностранцев. Думаю, что она отдаст ему предпочтение перед другими.

В том, что Татьяна Диадоровна обожает иностранцев, я сразу же убедилась, из ее слов «рашн пельмени», на которые она стала зазывать Пола.

Я подошла к ним, демонстративно глядя на часы:

— Пол, мы опаздываем. У нас еще один просмотр.

— Хорошо, Наташа, — он пытался отделаться от Диадоровны, но она вцепилась в его рукав и я даже разобрала, что она приглашает его не только на пельмени, но еще и на борщ.

«Не думаю, что ты в его вкусе, дорогая», — подумала я, глядя на ее маленькую птичью фигурку в очках.

— Совсем стыд потеряла, — шепнула мне агентша на ухо, — У нее же муж моложе ее, а она этого в гости приглашает.

— Дамочка хочет сразу двух зайцев убить, и за квартирку деньги получить и в ней жить остаться.

Агентша посмотрела на меня, видимо желая защитить свою клиентку, но потом, сообразив, что я просто шучу, сказала:

— Главное, чтобы он купил, а все остальное нас не касается.

Наконец, совместными усилиями нам удалось оторвать Диадоровну от Пола, а Пола от созерцания панорамы вечерней Москвы.

Мы вышли из подъезда, и я пошутила:

— Я не знала, что вы пользуетесь таким успехом у дам.

— Это нечто другое, Наташа, — сказал он медленно. — Почему-то считается, что иностранцы богаты и считаются выгодными женихами.

— Ну а как же любовь?

— Любовь зависит от количества денег. Если красиво ухаживать, можно получить любую русскую девушку.

Я не стала его в этом разубеждать и отвернулась к окну. За последнее время я убедилась к своему глубочайшему сожалению в том, что наши люди, особенно женщины, относились к иностранцам излишне подобострастно, что и давало им основание чувствовать себя хозяевами в нашей стране и считать, что за их доллары, привезенные из-за рубежа, можно купить все.

— Наташа, — отвлек меня Пол от моих мыслей. — Завтра я иду в театр Новая Опера, который находится в саду «Эрмитаж», а потом погуляю вокруг, и если я надумаю покупать эту квартиру, вам перезвоню.

— Что вы будете смотреть в театре? — спросила я, удивленная тем, что он посещает подобные заведения.

— Я буду слушать «Реквием» Моцарта.

«Так он еще и эстет», — подумала я, но это его увлечение мне понравилось.

Глава 42

Был выходной день, и Максим предложил сходить нам с девочками в театр Немировича-Данченко на балет «Золушка». Спектакль нам понравился, и, выйдя из театра, мы решили немного прогуляться в сторону Кремля. Вдруг у Максима зазвонил мобильный. Оказалось, что ему срочно нужно было ехать на встречу. Дело осложнялось тем, что это было за городом. Я успокоила его и пообещала, что отвезу Дашу домой, потому что ей нужно было делать уроки. Он посадил нас в такси, и мы уехали. Дашина мама должна была быть дома, так что я даже не собиралась заходить. Мы довезли Дашу домой, и все еще стояли у подъезда, когда испуганная девочка прибежала ко мне.

— Я боюсь, тетя Наташа. Мама пьяная, сказала мне, чтобы я убиралась вон. Пожалуйста, пойдемте со мной. Я возьму учебники, и мы поедем к вам.

Конечно, мне не хотелось вмешиваться, но Даша очень просила и я нехотя последовала за ней.

До этого я никогда не видела жены Максима, только знала, что ее зовут Лидией. Лида в халате сидела на кухне с полупустой бутылкой водки на столе. Как мне показалось, она была абсолютно пьяна. На столе были разбросаны остатки еды и стояли грязные тарелки, а в крохотной кухоньке чувствовался запах спиртного. Ей было немного больше тридцати, и, несмотря на отсутствие макияжа, растрепанные и немытые волосы можно было понять, что она достаточно красива. Ее мутный взгляд остановился на мне, и она кивнула на свободный табурет.

— Сядь, выпей со мной. А вы кыш отсюда, — бросила она девочкам, выглядывающим у меня из-за спины.

Девчонки испуганно ретировались, а я, открыв форточку, села.

Лида налила мне водки в стакан и посмотрела на меня:

— Это все из-за тебя, да?

— Нет, — покачала я головой. — Это из-за тебя.

Она никак не отреагировала на мои слова, продолжая меня разглядывать.

— А, в общем-то, я его понимаю, ты очень даже ничего.

— Лида, я еще раз тебе повторю — дело не во мне, а в тебе. Максим никогда бы не решился на развод, если бы ты не пила.

— Это тоска, — она подняла стакан и хотела со мной чокнуться, но я отказалась. Я не собиралась с ней пить, но мне не хотелось оставлять ее одну. Я видела, что она страдает, но старается это скрыть.

— Я не буду с тобой пить, — твердо сказала я. — Но если хочешь, то давай поговорим. Я могу сварить тебе кофе.

— Кофе там, — она махнула в сторону шкафа. — Ты любишь его?

— Ты о Максиме? — спросила я, пытаясь найти кофе в шкафу, и не зная как ответить на этот вопрос, который много раз задавала сама себе.

— Конечно, ведь не из-за денег же ты за него замуж выходишь. У него их как не было, так и нет. Он не умеет зарабатывать.

— Лида, — я оставила попытки найти кофе и снова села. — Давай поговорим откровенно. Ты можешь мне не верить, но у нас с ним ничего не было. Мы пока просто присматриваемся друг к другу, и я даже не могу тебе сказать, что люблю его. Мне интересно с ним общаться, но… — я остановилась и снова посмотрела на нее.

Наверно иногда так бывает. Только сейчас я поняла, что никогда не выйду замуж за Максима. Я просто не смогу, потому что он должен быть не со мной, а с этой запутавшейся женщиной, его женой и матерью его ребенка. Да, она не права, что пьет, и возможно, она мало времени уделяла ребенку, но она такая, какая есть и ему нельзя от нее уходить. У них еще все может наладиться, если он ей в этом поможет. Она не хочет развода, я была в этом уверена.

— Почему ты пьешь? — вдруг спросила я.

— Я потеряла работу, — она посмотрела на меня так, словно это был конец света.

— Я знаю, что у тебя была хорошая работа, но ты сможешь найти другую. У меня, например, никогда не было хорошей работы. Но я же не пью.

— Он всегда так хорошо отзывался о тебе. Он говорил, что ты такая… — Лида замялась. — Он никогда не считал меня такой хорошей как ты. Он говорит, что я плохая мать, а ты обожаешь своего ребенка.

Я усмехнулась:

— Если хочешь знать правду, то Максим слишком носится с Дашей, поэтому возможно у тебя и возник этот комплекс, что ты плохая. Лично я считаю тебя очень сильной, ты могла одна обеспечивать семью несколько лет, а уж я-то знаю, как это трудно. Гораздо труднее, чем сидеть дома с ребенком.

В ее глазах промелькнул интерес.

— Ты хорошо говоришь. Но я потеряла эту работу и теперь абсолютна бесполезна. Максим хорошо справляется со всем и без меня.

— Ты сможешь найти новую работу.

— Я пью. Кто возьмет на работу пьяницу?

— Ты можешь бросить пить.

— Ради чего? — в ее глазах была грусть.

Неожиданно я услышала тихие шаги и оглянулась — к нам на цыпочках шла Даша.

— Иди сюда, — сказала я ей, и она подошла. — Ты хочешь, чтобы мама осталась с папой?

Даша переводила испуганные глазенки с меня на маму и потом быстро закивала.

— Вот видишь, — сказала я Лиде. — Тебе есть ради кого это сделать.

Лида посмотрела на дочь и в ее глазах заблестели слезы.

— Мы еще немножко поговорим с твоей мамой, а ты иди к Насте, — сказала я мягко Даше, и она убежала.

— Ей будет лучше с тобой, чем со мной, — сказала она сквозь слезы, убирая со лба падающую прядь. — Я — плохая мать.

Я опять почувствовала к ней жалость и подумала, что, наверно, кто-то, а, скорее всего, Максим, очень долго внушал ей эту мысль и она в нее поверила. Лично я не сомневалась, что она любит своего ребенка, просто не знает, как выразить эту любовь.

— Не говори глупостей. Никто не может заменить ребенку ни отца, ни тем более матери. Я посмотрела на бутылку: — Давай я вылью эту водку, она тебе больше не нужна.

Лида еле заметно кивнула, и я вылила остатки в раковину. Я видела, что ее мозг еще затуманен алкоголем, но она уже начинала трезветь.

— Лида, давай заключим с тобой пари. Ты бросишь пить, а я больше никогда не буду встречаться с Максимом. Тебе есть за что бороться. За свою семью. Ты не сможешь без них, а им будет плохо без тебя.

— Почему ты делаешь это? — спросила она.

— Я не люблю твоего мужа, и только сейчас поняла, что было бы ошибкой позволить ему уйти из семьи.

В моей сумке зазвонил телефон, и я сняла трубку.

— Ну, как ты? — голос Максима был веселым. — Я освободился. У вас все в порядке?

— Да, мне надо с тобой встретиться. Это срочно. Давай через час у твоего дома.

Я повесила трубку и посмотрела на его жену.

— Это был Максим. Я скажу ему, что мы больше не будем встречаться. Я тебе это обещаю. А ты мне тоже кое-что пообещай.

Лида вопросительно посмотрела на меня:

— Вымой голову и свари себе кофе. Я надолго его не задержу. Когда он приедет, ты должна хорошо выглядеть, чтобы он поверил, что ты хочешь измениться. Ты же красивая, Лида. Пожалуйста, будь сегодня красивой, ладно?

— Я еще увижу тебя? — вдруг спросила она.

Я вытащила из сумки визитку:

— Вот мои телефоны, ты можешь мне позвонить.

Она взяла визитку своими тонкими пальцами и прочла вслух:

Она улыбнулась: — Ну, конечно, «Ваш дом», это же ты устроила туда Максима.

— Я уже ушла оттуда, — сказала я поспешно. — Это старая визитка, сейчас я работаю частным образом, но там есть мой мобильный телефон.

— Ну и как это, выгодно работать в недвижимости?

— В агентстве нет, выгодно работать самостоятельно, но для этого нужна своя клиентура.

Лида, подперев голову рукой, задумчиво изучала визитку.

— Вот и у Макса получается не очень, как я считаю.

— Может, ты попробуешь? — неожиданно предложила я. — Вдруг у тебя получится?! Да и с Максимом у тебя будет общее дело. Я знаю многие семьи, которые работают вместе.

— У меня всегда было хорошо с бизнесом, — сказала она и улыбнулась. — Я еще когда была девчонкой, то умудрялась делать деньги на своих одноклассниках.

— Тогда тем более, добро пожаловать. Кстати, в агентство принимают всех, наверное, поэтому там встречается так много случайных людей и этому не нужно учиться, все постигается в процессе работы.

— Я подумаю, — сказала она.

Я позвала Настю и вышла из квартиры. Все! Я сделала все, что могла. Теперь надо поговорить с Максимом.

Максим ждал меня на улице и нервно ходил взад вперед. Ветер развевал длинные полы его черного плаща. Вероятно, еще по моему голосу он почувствовал, что что-то изменилось. Я оставила Настю у киоска и быстро подошла к нему.

— Что случилось? — он схватил меня за руки.

— Максим, я была у тебя дома. Ты должен вернуться к Лиде. Ты нужен ей.

Он смотрел мне в глаза и пытался понять — не шутка ли это. Я старалась говорить уверенно, мне хотелось донести до него то, что я поняла сама, когда смотрела на Лиду — ей нужна его помощь и она нуждается в семье.

— Максим, ты не можешь оставить Лиду в таком состоянии. Мне кажется, если сейчас ты ее поддержишь — все у вас пойдет по-другому.

— Но я люблю тебя, Наташка. Я так мечтал о тебе.

— Это мечта, а это жизнь, — я грустно улыбнулась. — Ты сам знаешь, что так будет лучше. Помоги ей. Сделай это ради Даши.

Мы стояли, глядя друг на друга, по-прежнему держась за руки. Это была наша последняя встреча, нам было грустно, но мы оба знали, что поступаем правильно.

Глава 43

С бутылкой шампанского и со своим первым романом я появилась у Иры на пороге.

— У нас какой-то праздник? — поинтересовалась она.

— Я закончила свою первую книгу и принесла тебе ее почитать.

На ее открытом миловидном личике было написано любопытство и удивление.

Она бережно взяла мой роман и посмотрела на меня:

— Слушай, подруга, а у тебя это серьезно?

— Серьезнее чем ты думаешь. Мое самое большое желание — это стать писательницей. И мне даже все равно, если меня не будут печатать, я все равно буду продолжать писать, и я верю, что настанет день, когда я напишу такое произведение, которое не посмеет отвергнуть ни одно издательство. Но ты мой первый читатель, и я прошу тебе сказать мне правду о моем романе. Для меня это очень важно, а критика только пойдет мне на пользу.

Ира покачала головой.

— Ну, кто бы мог подумать, что моя лучшая подруга решит заняться этим ремеслом! Но все равно спасибо, что я удостоилась чести быть первой. Открывай шампанское — выпьем за твое новое увлечение.

Я ловко откупорила бутылку, и мы уютно устроились за кухонным столом. Потягивая шампанское, я заметила, что Ира чем-то озабочена. Для меня всегда было достаточно одного взгляда на нее, чтобы понять ее настроение.

— Что-нибудь случилось?

— Да нет, — она поставила бокал на стол и потянулась к моим сигаретам, а это было тревожным признаком — курила Ира только когда была чем-то расстроена.

— Ладно, рассказывай, — потребовала я, помогая ей прикурить.

— Отец письмо прислал — приезжает через неделю, — бросила она и замолчала.

С Ириной у нас давно были откровенные отношения, но была тема, которой она предпочитала не касаться. Когда я ее первый раз спросила о родителях, она неохотно сказала, что они давно расстались, еще когда Ира была ребенком. Сейчас они оба жили за границей. Ее мать уехала с новым мужем в Германию, а отец, он так и не женился, давно жил в Америке.

— Ты не хочешь его видеть? — спросила я осторожно.

— Не знаю, Наташка, — Ира вздохнула и в ее глазах появилась грусть. — После развода я приняла сторону матери, и перестала с ним общаться. Он много раз звонил. Предлагал встретиться и объясниться со мной, но я ничего не хотела слушать. Мне было очень жаль мать, которая сильно переживала из-за развода, и я обвиняла его во всем. Потом он уехал за границу и начал писать мне письма. Сначала я их рвала, но он продолжал мне писать, и я стала читать. Он просил у меня прощения за то, что так поступил с нами и рассказывал о какой-то своей девушке, которую любил в молодости. Они расстались, он женился на маме, но так и не смог ее полюбить, потому что любил ту, несмотря на то, что она уже давно умерла.

— Какая романтическая история, — вздохнула я. — Жаль, что у твоих родителей так получилось. Но мне кажется, что ты можешь простить отца. Твоя мама удачно вышла замуж, а вот он остался один, и ты нужна ему.

— Раньше надо было думать, — сказала Ира и вдруг с удивлением посмотрела на меня. — Слушай, у меня есть идея. Я тебе никогда не рассказывала, что мой отец — писатель, кстати, достаточно известный. Его печатают и даже переводят. Вот ему-то мы твой роман и дадим почитать. Если у тебя есть талант, то он может тебе помочь с публикацией.

— Ты сама сначала прочти, — я старалась казаться спокойной, но на самом деле была взволнована.

— Я прочту, только он лучше в этом разбирается и не сможет мне отказать, если я его попрошу. Да, у него вышла новая книга — он мне прислал ее. Хочешь почитать?

— Конечно, хочу, — загорелась я. — А ты сама-то прочитала?

Ира покачала головой.

— Он мне все время присылал свои книги, но я их не читала. Я так злилась на него. Вся эта история с его первой любовью казалась мне такой глупой. У него была нормальная семья — жена, ребенок, а он… Да ладно, дело уже прошлое, — она поспешно встала и вскоре вернулась с книгой. — Возьми, почитай, мне все равно некогда.

— Некогда прочитать то, что написал твой отец! — я укоризненно посмотрела на подругу. — Ирочка, милая! Ты просто не представляешь, что значит жить без отца вообще и даже не знать, как он выглядит. Я плохо помню маму, со мной все время были только бабуля и дедуля. Я очень их люблю, но мне так хотелось, чтобы у меня был хотя бы кто-то один из родителей. А ты сама собственноручно лишила себя общения со своим отцом. Да мало ли что там было у твоих родителей, ты никогда не узнаешь, кто из них был прав и кто виноват. Тем более, судя по всему, твой отец интересный человек, раз он сумел стать популярным писателем.

— Они все, писатели, чокнутые! Ты вон, до сих пор о Славе грустишь, а этот всю жизнь о своей какой-то ошибке толкует, — раздраженно сказала Ира, но я понимала, что на самом деле ей стало просто стыдно. — Вы бы уж с ним друг друга поняли!

— Наверное, — я рассмеялась. — И все-таки, милая подружка, ты теперь взрослая, пора забыть детские обиды и простить отца.

— Ладно, только ради того, чтобы он помог тебе в твоей писательской карьере, — сказала недовольно Ира, наматывая длинную прядь своих волос на палец, а я знала, что когда она так делает, она нервничает.

Я держала в руках книгу. Александров Владимир Николаевич представляет свой новый роман «Замки из песка». Название было красивым. Я задумалась об Ирине и ее сложных взаимоотношениях с отцом, которые она от меня скрывала. Хорошо, что он приезжает. Мне бы хотелось, чтобы они помирились. Пора положить конец этой странной истории. Мужчина, который всю жизнь любил одну женщину. Наверно, он сентиментален и романтичен. Мне бы хотелось с ним познакомиться, тем более что он писатель.

Я открыла первую страницу и решила почитать перед сном. Какой там сон! Действие, разворачивающееся на страницах романа, захватило меня целиком, и я остановилась только когда прочла последнюю страницу. Я сразу поняла, как он талантлив. Потрясающе красивое описание пейзажей и действующих лиц, хорошо продуманный захватывающий сюжет, и очень удачное воспроизведение обстановки прошлого столетия, а кроме того юмор, которым были пронизаны все страницы. Я была так взволнована, что не смогла больше заснуть. Меня поразило странное ощущение, что я знаю этого человека очень давно, его стиль был знаком мне. Он ставил точки в тех местах, где поставила бы их я, и мне были знакомы его многие выражения. И я могла бы поклясться, что я знала то место, куда приходил главный герой его романа. Это было на Волге, недалеко от дома, где я выросла. Я была так взволнована, что больше не спала. Я поднялась задолго до звонка будильника и попробовала писать, но в это утро у меня не было вдохновения, я была еще во власти романа. Мне не терпелось поделиться с Ирой, как меня потрясла книга ее отца. Она должна обязательно ее прочесть. Я была уверена, что Ира лучше будет понимать отца, если прочитает его книги.

Забыв про то, что девочки могут опоздать в школу, мы оживленно стояли в маленькой прихожей и обсуждали роман, когда вдруг я почувствовала страшную слабость. У меня закружилась голова, и я ухватилась за стену, чтобы не упасть, и все равно почувствовала, что падаю в какую-то бездну.

Я очнулась от противного запаха нашатыря, который Ира держала перед моим носом.

— Убери это, меня тошнит, — я отвела ее руку и с удивлением огляделась. Я лежала на полу в прихожей, а Ира, Настя и Маша сидели на полу, испуганно глядя на меня. С криком «Мамочка, не умирай» Настя обняла меня. Я хотела погладить ее по голове, но моя рука, казалась мне страшно тяжелой, и я опустила ее на пол.

— Что это было? — спросила я.

— Ну, ты и напугала нас. Думаю, что это обычный обморок, — ответила Ира. — У тебя такое когда-нибудь было?

— Нет, — сказала я слабым голосом. — Знаешь, наверное, я не смогу отвести их в школу.

— Да какая там школа! Ты сможешь подняться?

С Ириной помощью я добралась до дивана и я, уверив Настю, что все в порядке, и я буду жить еще долго, задумалась, над своим состоянием. Что же это могло быть? Такого никогда не было со мной раньше.

— Это у тебя переутомление, ты же не спала всю ночь? — предположила Ира.

— Можно подумать, что это первая ночь, которую я не спала! А когда мы гуляли всю ночь, а утром шли на работу? Может, виноваты те три чашки кофе, которые я выпила утром?

— Слушай, а ты не беременна случайно?

— У нас с Максимом так и ничего и не было, — ответила я и вдруг вспомнила о той единственной ночи, которую провела со Славой. Но это же было так давно. Неожиданно я села на диване, пораженная своей мыслью:

— Слушай, а ведь с той ночи со Славкой у меня, кажется, не было месячных.

— И как давно это было?

— Месяца четыре назад. Тогда еще была зима.

— Но уже весна. Ты сумасшедшая! Ты…

— Подожди, это еще неточно.

— Наташка, но ты же беременна. Ты заметила, что поправилась?

— Да, но я думала это от такого спокойного образа жизни.

— Давай я возьму отгул на работе и отвезу тебя к врачу? У меня есть знакомый гинеколог.

Я взяла ее за руку:

— Спасибо тебе. Ты моя лучшая подруга, не знаю, что бы я без тебя делала!

— А для чего же еще нужны друзья?

Глава 44

Гинеколог оказалась симпатичной женщиной лет пятидесяти. Я рассказала ей о происшедшем со мной обмороке. После осмотра она посадила меня на стул:

— У вас беременность. Четырнадцать недель, — ее внимательные глаза не отрывались от моего лица.

— Четырнадцать? — тупо повторила я и уставилась перед собой. Какая же я была глупая, что раньше не сходила к врачу. Я была так уверена, что больше не забеременею. И вот это случилось! Непроизвольно я положила руку на живот, наш со Славкой ребенок. Если бы только он любил меня! Но я ему не нужна, да и вообще знать ему об этом не надо. Он, наверное, уже и забыл о той ночи. Я могу еще сделать аборт.

Оказывается, последние слова я произнесла вслух. Врач участливо посмотрела на меня:

— Вы можете еще сделать аборт, но это может быть опасно для вашего здоровья. Уже большой срок. Посоветуйтесь с мужем.

Я горько рассмеялась.

— У меня нет мужа.

— Простите.

— Ничего, я вполне справляюсь, но что же делать сейчас?

— Это вам решать, сейчас многие рожают без мужа.

— Да у меня уже есть один ребенок без отца. Что же рожать второго? — неожиданно я спохватилась. — Извините, я просто рассуждаю вслух. Вам, должно быть, некогда, — я встала. — Спасибо.

— Ну что? — спросила меня Ира.

Я опустилась рядом с ней на мягкий кожаный диванчик и положила руку на живот.

— Я беременна. Четырнадцать недель. Уже скоро он будет шевелиться.

— Ты что… — Ира испуганно схватила меня за руку. — Уже поздно делать аборт? Надо рожать? — в ее голосе было столько тревоги и участия, что я положила голову ей на плечо и заплакала.

— Ну не плачь, Наташа, мы что-нибудь придумаем. Ну, может быть, еще не поздно…

— Да не в этом дело, — я вытерла слезы, — пойми, я просто не могу избавиться от этого ребенка, я уже люблю его. Я…. - я снова заплакала, — и Славку я люблю до сих пор. Ну не могу его забыть.

— Ну, надо же! И кто бы мог подумать, что так все серьезно, — Ира гладила меня по голове, — ну не плачь ты так. Все будет хорошо. И, вообще, Наташка, посмотри на меня, — сказала она совершенно другим голосом.

Я подняла свое зареванное лицо, а она стала вытирать мне слезы бумажным платочком.

— Если ты решила рожать, то тебе нельзя волноваться и тем более плакать. Ты приняла правильное решение, и мы сейчас с тобой едем в кафе и отмечаем это радостное событие. Слышишь? Тебе, наверно, можно выпить бокал красного вина.

Мы сидели за столиком у окна в кафе на Тверской. После того, как я приняла решение — мне стало легче, тем более что моя лучшая подруга во всем поддерживала меня. По случаю праздника мы заказали праздничный обед и бутылку красного сухого вина. Пока я сидела со своим единственным бокалом, Ира прикончила бутылку и строила планы. Какой хорошей она будет крестной для моего ребенка. Мы вспоминали разные смешные истории из детства наших девочек и веселились, а потом Ира вдруг серьезно посмотрела на меня и спросила:

— Слушай, а тебе не кажется, что нужно отцу ребенка сообщить о твоем решении. Он имеет право знать. Да и детей он любит, как ты рассказывала.

— Нет, это только мое дело. Я не хочу, чтобы это как-то повлияло на его решение. Мы расстались и все.

— Не знаю, права ли ты, — задумчиво сказала Ира, вытягивая сигарету из моей пачки. — Хочешь, я ему скажу?

— Нет, если ты это сделаешь, мы с тобой поссоримся, — сказала я серьезно и отвернулась к окну.

Я на самом деле не хотела этого, было бы другое дело, если бы он меня любил, но он считал ту ночь со мной ошибкой, а я — самой счастливой в моей жизни. В этом и было все дело. Я не стану ему навязываться.

— Меня другое беспокоит — где я возьму деньги на ребенка, и как ко всему отнесется Настя?

— Ну, я думаю, что Настя будет хорошей старшей сестрой, а вот деньги… — Ира задумалась.

— Я вот все время думаю. Ну почему так получилось после этой перестройки, что у меня, да и не только у меня, такая жизнь. Ведь при загнивающем социализме люди никогда не думали, на что купить еды или одежды? А сейчас что получается? Я всю жизнь ищу, где и как заработать деньги на самое необходимое, а когда они, наконец, появляются, то не знаю какие дыры в своем бюджете заткнуть, и когда будут следующие? Я живу от зарплаты от зарплаты. У меня нет никаких сбережений. Сейчас вроде бы дело пошло с этими иностранцами. Но сколько я еще смогу ездить и показывать квартиры? От силы пару месяцев? И сколько еще будет этих иностранцев, желающих купить?

Вдруг в моей сумочке зазвонил мобильный.

— Наташа, привет. Это Пол. Как ваши дела?

— Спасибо, лучше не бывает.

— Рад слышать, — сказал он совершенно равнодушно. — А я вчера, после того как прослушал реквием Моцарта в театре, принял решение покупать эту квартиру.

— Это правильное решение, Пол, — обрадовалась я, и мы договорились о наших дальнейших действиях.

— Он хочет купить ту квартиру? — спросила Ира.

— Да, — улыбнулась я. — Вот и первые деньги на ребенка. Я. правда, хотела себе шубу на них купить. Но зачем мне шуба теперь, если я буду сначала ходить с огромным животом, а потом гулять в парке с коляской? Вполне сойдет старая дубленка.

— А когда ты захочешь куда-нибудь пойти, ты всегда можешь взять мою норку, — весело закончила Ира и подозвала официанта, чтобы заказать еще вина и выпить за мою будущую сделку. — Да, ты знаешь, — вдруг спохватилась Ира, — Я прочитала твою книгу, и мне понравилось. Я хотела тебе сказать раньше, но ты меня отвлекла своим обмороком. Я хочу ее дать моему отцу, он уже завтра приезжает, если тебе интересно его мнение.

— Завтра?

— Да, и я, как послушная дочь, еду встречать его в Шереметьево.

— Ты меня с ним познакомишь?

— Ну, конечно же, милая моя писательница.

Глава 45

Через несколько дней, когда я стояла у плиты и выпекала любимые Настины блинчики, мне позвонила Ира. Ее голос звенел в трубке:

— Давай скорее приходи. Отцу понравился твой роман, и он хочет с тобой познакомиться.

Встретившись, мы долго смотрели друг на друга. Высокий, черноволосый, подтянутый, с выразительным взглядом грустных карих глаз он показался мне даже красивым. Он был одет во фланелевые брюки и черный свитер, и держался удивительно просто и открыто.

— Очень приятно познакомиться, Наташа, — он задержал мою ладонь в своей теплой руке. — У вас красивое имя.

Не знаю почему, но мне было знакомо его лицо. Я дала бы голову на отсечение, что я где-то его видела. Но где? Мы явно не могли раньше встречаться.

— Мне очень понравился ваш последний роман, — вдруг сказала я. — Вы можете считать меня вашей поклонницей.

— Да уж, она читала его всю ночь, а утром упала в обморок от слабости, — рассмеялась Ира. — Как она нас перепугала.

— Это было от другого, — смутилась я.

— Не смущайтесь, — он тепло посмотрел на меня. — Материнство — это прекрасно. Ирина мне все рассказала. Вы — молодец, что решили оставить малыша.

— Теперь я тоже рада, особенно после того, как моя дочь радостно восприняла новость и даже пообещала помогать ухаживать за братиком или сестричкой.

— Мне кажется, у вас будет мальчик, — сказал Владимир Николаевич, и я удивилась как просто мы, едва знакомые люди, обсуждаем мои проблемы.

— Теперь о вашем романе.

Я, затаив дыхание, ждала его суждения. Мне казалось, что если сейчас он меня раскритикует, то я брошу писать. Сама не знаю, почему его мнение было так важно для меня, я была просто очарована этим человеком.

— У вас хороший стиль, интересный сюжет. Ну, может быть, не хватает немного динамики в диалогах. Я бы немного изменил конец, оставил бы побольше недосказанности. А в целом для первой книги замечательно. Если хотите, я могу показать его своему издателю.

— Спасибо, вы так добры, — выдавила я из себя.

Мне казалось, что я сплю наяву, я и не могла бы и мечтать, что этот талантливый человек хвалит меня.

— Папа, ты совсем ее смутил, — покачала головой Ира. — И это так на нее не похоже. Обычно ее трудно смутить. Кстати, Наташа, у папы для тебя есть еще одна работа. Он собирается продавать свою квартиру и хочет услышать твое мнение, как специалиста. Если ты свободна, мы можем поехать прямо сейчас. Папа на машине и отвезет нас.

— Почему вы решили продать квартиру? — машинально задала я свой дежурный вопрос.

— Я живу один, и мне не нужна такая большая квартира, поэтому мы с Ирочкой подумали, что вместо нее будет лучше купить какой-нибудь загородный коттедж, чтобы уютными зимними вечерами можно было сидеть у камина и смотреть на огонь, вдыхая запах березовых поленьев.

— Писатель, он и говорит также вычурно, как пишет, — хихикнула Ира.

Я заметила, что сегодня она была в удивительно хорошем настроении. Наверно, между ними произошел какой-то важный разговор, и она, наконец, смогла простить отца.

Квартира оказалась на улице Васильевская, недалеко от Дома Кино. Окна выходили в сквер, высокие потолки, тихо, очень красиво. Только ремонт немного устарел, о чем я ему и сказала.

— Я не был здесь лет пять, а квартиру эту купил у друга. Ему тогда были нужны деньги, он отдал мне ее дешево. Он назвал цену, и я засмеялась. Это были действительно смешные деньги. Ее стоимость выросла, по крайней мере, раза в три.

— А теперь девочки, я покажу вам свое самое любимое место. Это мой рабочий кабинет. Здесь иногда в мою голову приходят неплохие мысли.

Мы вошли в небольшую комнату, в которой стоял только письменный старинный стол и большое кожаное кресло, а вокруг до самого потолка высились шкафы с книгами. Я мельком взглянула на стол, и мой взгляд упал на черно-белую фотографию в серебряной рамке. Ведомая каким-то инстинктом я взяла ее в руки — с фотографии на меня смотрела моя мать, только очень молодая. Я ухватилась за кресло и медленно опустилась в него. Все сразу встало на свои места — и то, что его черты мне были знакомы, и то, что я тоже решила писать. Передо мной был мой отец, которого я никогда не видела и встретила таким странным образом. «Ты найдешь своего отца», — вспомнила я предсказание Наины.

— Папа, кто это? — услышала я Ирин голос, которая смотрела на фото в моих руках.

— Это женщина, которую я любил больше всех на свете и о которой тебе рассказывал.

Я перевела взгляд на отца и улыбнулась ему.

— Она тоже тебя любила больше всех на свете.

На одну минуту в его глазах мелькнуло непонимание, а потом он опустился передо мной на колени.

— Этого не может быть!

— Может, — я вздохнула. — Когда вы уже расстались, мама узнала, что беременна, но не стала тебе говорить.

— Ты хочешь сказать, что он, — Ирина кивнула в сторону Владимира Николаевича, — твой отец?

Ее голубые глаза с удивлением смотрели на нас.

— Да, а ты — моя сестра.

— Ну, знаете, — вид у Иры был обиженным, — вы что, раньше не могли мне об этом сказать? Если бы я знала, что та женщина, которую я так ненавидела, твоя мать, может я бы по-другому, отнеслась к этому. Теперь мне понятно, в кого Наташка такая чудная. Она же вылитая ты, папуля.

— В то время как ты, доченька, совсем на меня не похожа, — засмеялся отец, обнимая нас обеих. — Ну почему же она мне не сказала, что у нее будет ребенок? — спросил он, глядя на меня. — Это была такая глупая ссора.

— Бабушка мне рассказывала, что она хотела сказать потом, но ты уехал. И она назвала меня Наташей, потому что это было твое любимое имя. А это, — я показала на фотографию, где мама стояла у реки, — то самое место, о котором ты писал в романе, да?

Он только кивнул, в его глазах стояли слезы, так же как и у меня. Мы снова обнялись.

— Какая же она дурацкая, эта жизнь! — горестно воскликнул он. — Я встретил свою дочь, когда она стала совсем взрослой. Я даже не знал, что ты существуешь!

— Ну, ничего, — я потрогала свой уже заметно округлившийся живот. — У тебя есть шанс стать хорошим дедушкой.

— Можешь быть уверена, уж на этот раз я его не упущу!

Потом мы долго сидели втроем в гостиной, а он рассказывал нам о том, как он встретил мою мать, как они полюбили друг друга и какое оно хрупкое это счастье, которого они не смогли сберечь. А я все смотрела на отца, и радовалась, что теперь он со мной. Я чувствовала, что та пустота, которую я всегда ощущала, наконец, заполнилось. Теперь я знаю, что у меня есть отец, и он даже лучше, чем я могла представить в своих самых смелых мечтах.

Глава 46

— Наташа, ты куда пропала? Совсем не звонишь, — услышала я голос Тамары.

— Тамарочка! — обрадовалась я. — Как хорошо, что ты позвонила. У меня столько новостей!

— Тогда у тебя будет шанс мне все рассказать, я случайно оказалась в твоем районе и теперь собираюсь зайти к тебе в гости.

— Как ты сюда попала? — поинтересовалась я, когда она появилась на пороге.

— Ты же знаешь, жизнь риэлтора заносит нас иногда в самые разные районы. Так было и сегодня, когда Александр Иванович отправил меня посмотреть одну квартирку, вернее даже половинку ее.

— Это как?

— Ну, это интересная история, — сказала Тамара, по-хозяйски заходя на кухню и выгружая на стол торт, конфеты и пирожные.

— История такова, — она засмеялась. — Вообще жаль, что тебя не было. Такого я еще не видела, имела место даже драка бывших жен.

— Вот это да! Такого у меня никогда не было. А почему бывших?

— Ну, если быть точнее, то одна была бывшая жена, а вторая вдова, а мужа они уже давно на тот свет отправили и до сих пор обвиняют в этом друг друга, но очень хотят разделить квартиру, которая неделима. А ты ставь, ставь чайник! — скомандовала Тамара и вдруг обратила внимание на мою фигуру. Слушай, а ты… А ты не слишком дома засиделась, что-то даже поправилась?

— Ты мне сначала свою историю, а потом я, ладно? — сказала я, надеясь выиграть время и что-нибудь придумать.

— Так вот, назовем его, к примеру, Николаем Петровичем. Николай Петрович жил счастливо со своей женой Марией Ивановной, у которой и была эта однокомнатная квартира в Новогиреево. Она его прописала. Если ты помнишь, то собственности у нас до 1992 года не было, только прописка, а он был иногородним. Потом вдруг все стали приватизировать квартиры, ну раз она его когда-то прописала, ей пришлось приватизировать квартиру на двоих, половина у него, половина у нее. Ты следишь за ходом моих мыслей?

— Ну, конечно, ты же все объясняешь, как учительница в школе.

Тамара довольно улыбнулась, видимо ей было приятен мой комплимент.

— Вдруг Николай Петрович встречает роковую женщину, Светлану, влюбляется в нее, разводится со своей женой и уезжает жить к Светлане. Казалось бы, все хорошо, но мучимый чувством вины, он неожиданно умирает от сердечного приступа, и его новая жена наследует его половину доли, в квартире Марии Ивановны, которая осталась мало того, что без мужа, так еще и может остаться и без половины квартиры. А квартира ей досталась от родителей, и разделить однокомнатную квартиру пополам невозможно.

— Слушай, как часто такое встречается! Люди, не зная законов, которые без конца изменяются, влипают в истории и теряют свое жилье.

— Да, теперь Светлана, кстати очень эффектная женщина, такая черноволосая, с хорошей фигурой, обратилась к нам в агентство, чтобы мы помогли продать ей пол-квартиры. У нас даже покупатель нашелся, и мы отправились вместе со Светланой ему показывать квартиру, а Марья Ивановна нас на порог не пустила. В итоге бывшие жены подрались, пришлось вызывать милицию, покупатель убежал без оглядки, а я как всегда в дураках. Ни денег не заработала, только перенервничала и время зря потратила.

— Да уж, хороша история. Нет, чтобы этой Светлане просто отказаться от наследства. Ведь мало того, что она мужа увела у бедной Марьи Ивановны, так она еще и квартирку у нее хочет отобрать. Совсем совести нет.

— Кстати, она снова замужем и у мужа прекрасная квартира в центре.

Я рассмеялась.

— Ну, ничего, ты же знаешь в нашей работе главное, не принимать ничего близко к сердцу и не расстраиваться, иначе с ума можно сойти. Зато ты оказалась в моем районе, и мы встретились.

— Это единственный плюс сегодняшнего бестолкового дня, — сказала Тамара. — А бестолковых дней в моей работе намного больше. Я по-прежнему ненавижу то, чем занимаюсь. Наверное, дело кончится тем, что уйду обратно в школу. Знаешь, Наташка, мне даже иногда снятся сны, что я стою в классе у доски, в моих руках указка, а передо мной много маленьких деток с горящими глазами. Ну почему я не могу заниматься тем, к чему у меня призвание? Почему на зарплату учителей ничего нельзя купить?

Я не знала, что как ее успокоить. Наше поколение иногда напоминало мне поколение потерянных людей, мы выросли с одними идеями, а потом оказалось, что сменился строй, и идеи устарели. Поступали в институты, надеясь получить специальность и приносить пользу людям, а потом получилось, что такие специалисты уже никому не нужны. Нашим детям, конечно, будет проще, они уже родились в это время, а вот, что делать таким как мы?

— Да, ладно, — отвлекла меня Тамара от моих грустных мыслей. — Ты мне обещала рассказать, кто тебя так хорошо кормит?

— Я жду ребенка, — выпалила я.

Тамарины глаза округлились, и наверно, пару минут она переваривала услышанное.

— Ты это серьезно? И кто отец?

— Тамарочка, ты не обижайся, но я не скажу.

— Да я и так знаю, можешь не говорить. На свете существует только один мужчина, от которого ты согласилась бы родить, несмотря на любые трудности, возникающие перед тобой. Даже не думай отрицать, это наш Слава Ковалев.

— Почему ты так решила?

— За те годы, что мы с тобой общались, я хорошо тебя изучила. Он знает?

— Нет, конечно. Тамара, если ты когда-нибудь ему проговоришься, я тебя убью, — пригрозила я.

— Так ты из-за этого не вышла за Максима замуж?

— Нет, я тогда еще ничего не знала. Просто у Максима хорошая жена, и ему не нужно разводиться.

— Я ее знаю, высокая блондинка, зовут Лидой. Она теперь работает у нас. Настоящая бизнес-леди, клиенты к ней так и липнут. И если бы мне кто-нибудь рассказал, что Максим собирался с ней развестись из-за того, что она пила, я бы никогда не поверила. Она всегда такая ухоженная. Александр Иванович от нее без ума, теперь все хорошие варианты ей отдает.

— Да ты что? — обрадовалась я. — Значит, все-таки у меня тогда получилось.

— У тебя получается все, моя дорогая, кроме того, чтобы устроить свою личную жизнь, — Тамара укоризненно посмотрела на меня. — Ну почему ты не хочешь рассказать Славе, что у тебя будет его ребенок? Ты же знаешь — он любит детей и обязательно женится на тебе.

— Я не хочу, чтобы он женился на мне из-за того, что я беременна. Вот если бы он меня любил…

— Да он любит тебя, просто он немного запутался и…

— Тамарочка, давай оставим этот разговор. Это мой ребенок и только мой.

— Какая же ты упрямая. Ну, скажи мне, пожалуйста, как ты собираешься рожать? Позволить себе ребенка сейчас, это не то, что было в советские времена, когда государство тебе помогало и декрет оплачивало. Сейчас даже роды платные, не говоря уже об анализах.

— Перестань, пожалуйста. Я уже начала откладывать деньги, и пока собираюсь работать. А потом, мой отец будет мне во всем помогать.

— Ты же говорила, что сирота?

— Да, но я нашла его.

— Как это нашла? Ты зачем меня дурачишь?

Я вкратце рассказала ей нашу интересную семейную историю. На что Тамара глубокомысленно заметила:

— Так это у вас семейная черта, оказывается — придумывать себе какую-то вечную любовь. Вы живете в вымышленном мире, в жизни все не так.

— Не так, — согласилась я с улыбкой, — но мы не можем иначе. И давай, наконец, пить чай, я уже третий раз ставлю чайник.

— Ну, у тебя такие новости, подружка, что не до чая. Я не видела тебя пару месяцев, а ты успела за это время расторгнуть помолвку, решить родить ребенка, найти отца и еще написать роман.

— Кстати, роман, — я выскочила из кухни и вернулась с отпечатанным экземпляром. — Возьми, почитай на досуге. Мне интересно твое мнение.

Посидев некоторое время, Тамара заторопилась по делам, а я, оставшись одна, задумалась над ее словами о том, что мне надо все рассказать Славе. То же самое мне советовала и Ира, но, чуть поразмыслив, я пришла к выводу, что лучше будет оставить все, как есть.

Глава 47

Однажды мне позвонила Лидия, жена Максима, и пригласила в кафе. Я сразу согласилась потому что, мне очень хотелось узнать как у них дела. Мы встретились у памятника Пушкину. Я приехала первой и не сразу узнала ту девушку, которая быстро шла мне навстречу. Лида была в элегантном черном костюме с белоснежной блузкой, длинные волосы уложены в аккуратный пучок, в руках кожаная сумочка. Если бы все агенты по недвижимости могли выглядеть так, это бы подняло престиж этой профессии.

— Тебя не узнать! — воскликнула я.

— Совсем не похожа на ту пьянчужку, которую ты уговаривала вымыть голову? — весело рассмеялась она.

Мы пошли вверх по Тверской, в ближайшее кафе. По дороге Лида рассказывала о том, как ей понравилась наша профессия и сколько скрытых возможностей она таит в себе для делового человека.

— Знаю, знаю, — развеселилась я. — Каждый агент уверен, что он сделает свою сделку века, только с годами эта вера куда-то улетучивается, а жалкие проценты агентства…

— Ну, перестань, кто говорит о работе в агентстве? Зачем кормить чужого дядю? Это я только на первых порах здесь работаю, потому что мне еще многому надо научиться. А потом уйду в самостоятельное плавание.

— Я уже ушла, это, конечно, добавило денег мне в карман, но все равно я отдаю пятьдесят процентов другому дяде, только английскому за то, что он присылает мне клиентов.

Мы решили остановиться в пиццерии. Нашли столик у окна, взяли пиццу, и Лида, скользнув по мне взглядом, спросила:

— Ты беременна?

— Да, уже на пятом месяце, — гордо сказала я.

— И кто отец?

— Какая разница! Это только мой ребенок.

— Надеюсь, это…

— Нет, — я только сейчас поняла, что она могла подумать. — Это не Максим. Я тебе тогда сказала совершенную правду, у нас ничего не было. И как показало время, все было сделано правильно. Когда я встречалась с твоим мужем, я не знала, что беременна.

— Ну, ты даешь! Мне одного ребенка слишком много, а ты второго собираешься завести. Все-таки не зря Максим был в тебя влюблен, он тоже не от мира сего.

— Я надеюсь, что у вас все в порядке?

— Да, — Лида пожала плечами. — Можно сказать, что все хорошо.

— Как Даша?

— Мы нашли общее дело. Теперь я учу ее работать на компьютере и по воскресеньям мы с ней гуляем. Она просто счастлива.

— Вот видишь, а ты говорила, что плохая мать.

— Я стараюсь изо всех сил. Но все-таки дети — это не мое. Вот на работе я как рыба в воде. Просто когда меня уволили, я как с катушек сорвалась, я дома с ума схожу. Мне надо обязательно делом заниматься, переговоры там всякие, люди вокруг, стрессовые ситуации. Да вот, что касается детей. Недавно помогала одной женщине продать квартиру. Нормальная двушка в Филях, на первом этаже. Так они разъезжались знаешь как? Сыну купили двухкомнатную в Подмосковье, потому что у него жена и ребенок, а его мама, пятидесяти лет, согласилась уехать в комнату в коммунальной квартире. И это после отдельного жилья!

— Достали они ее, значит. Я уже давно ничему не удивляюсь за столько лет работы в недвижимости.

— Вот и рожай после этого детей, а потом закончишь свои дни в комнате в коммуналке! Нет, я все сделаю, чтобы у Дашки к восемнадцати годам было отдельное жилье. От этих современных детишек не жди ничего хорошего.

Мы хорошо провели время и, прощаясь, Лида мне сказала:

— На самом деле я хотела с тобой встретиться, чтобы поблагодарить тебя за то, что ты так вовремя изменила мою жизнь. Спасибо тебе, что поверила в меня и помогла мне вернуться к нормальной жизни.

— Это не моя заслуга. Если бы ты не была такой сильной женщиной, у тебя бы ничего не получилось.

— Все равно я благодарна тебе и очень рада, что познакомилась с тобой. Береги себя, ты очень хороший человек. Ладно, мне нужно на работу, — она поцеловала в меня щеку и, повернувшись, легкой походкой пошла по улице.

Глава 48

Теперь мы часто виделись с отцом: обычно он приезжал к нам, и пока Ирина хлопотала у плиты, она очень любила это занятие, мы брали девочек и шли в парк. Беременность моя протекала легко, мой малыш уже вовсю толкался, и ультразвуковое исследование показало, что это будет мальчик. Это известие очень обрадовало отца, который шутил, что вокруг него слишком много женщин. Пока Настя и Маша резвились в парке, мы узнавали друг друга, рассказывали интересные случаи из прошлого, ну и, конечно, беседовали о литературе. Отец стал приносить мне много разных книг, которые, по его мнению, я должна была прочесть, а потом мы их обсуждали, а иногда разбирали какие-нибудь главы или персонажи. Все это мне немного напоминало уроки литературы, только было намного интереснее. Он заставил меня переписать некоторые места из моего романа, которые, как он считал, были написаны слабовато, и сам отнес знакомому редактору, пообещав держать в секрете, что я его дочь.

Я помню, какой он пришел довольный, когда редактор дал свое согласие на издание романа, правда, потребовал переработать некоторые сцены. Мы сидели у меня уютно устроившись за столом, а папа разливал шампанское, за мой будущий творческий успех, мне даже позволили выпить полбокала. Неожиданно в дверь позвонили. Недоумевая, кто это мог бы быть, я вышла в коридор и открыла дверь. Сначала я никого не увидела только огромный букет красных роз, который оказался у меня в руках, а потом передо мной возник мой Славка, растерянный и смущенный.

— Наташа, прости меня. Я был дураком. Я не знал, что люблю тебя. Мне потребовалось слишком много времени, чтобы это понять. Ты, наверно, прогонишь меня и будешь права, но я никуда не уйду. Я буду сидеть здесь, на этой лестнице, пока ты не простишь меня.

Я закрыла за собой дверь и вышла к нему на лестничную площадку.

— Ты пришел, потому что я жду ребенка, да? Кто тебе сказал? — спросила я сердито, проигнорировав его признание.

— Да какая разница, кто сказал. Я пришел к тебе…

— Кто сказал?

Он замялся.

— Лида.

— Лида? — я была удивлена. — Лида даже не знала, что мы с тобой встречались. Она же позже пришла в агентство.

— Наташа, — он взял меня за руку, — прости меня. Я сам не знаю, что я тебе тогда наговорил. Я потом так ругал себя. И ты тоже хороша, не могла мне сказать, — он посмотрел на мой живот.

— Я и не собиралась тебе говорить, — сказала я. — И до сих пор не понимаю, зачем мне нужен человек, который безнадежно влюблен в другую.

— Да я уже забыл ее.

— Не знаю, как можно тебе верить. То ты любишь, то нет.

— Я люблю, люблю, — он подошел ко мне и хотел поцеловать, но я отвернулась.

— Ты сказал, что будешь здесь сидеть, пока я тебя не прощу?

— Да, буду.

— Вот и сиди, а я пойду, у меня гости.

Я развернулась и ушла, захлопнув дверь перед его носом. И пусть даже не думает, что он мне нужен.

С цветами в руках я вошла в гостиную.

— Вот это да! — воскликнула Ира. — Откуда такая красота?

— Угадай?

— От Максима?

Я покачала головой.

— От благодарного клиента?

Я молчала.

— Это он? — вскрикнула Ира. — Он все-таки пришел к тебе? Он узнал, что ты ждешь ребенка?

Я кивнула и, бросив цветы, на стол села на диван и расплакалась.

Ира и отец одновременно бросились ко мне.

— Не плачь. Ну что ты?! Да черт с ним, если ты не хочешь его видеть, — твердила мне Ира, обнимая меня.

— Наташа, да что случилось? — спросил отец. — Он, что обидел тебя?

Я улыбнулась и обняла их обоих.

— Нет, он вернулся ко мне. Он, видите ли, понял, что, оказывается, любил меня. Но я не знаю, можно ли ему верить.

— Ты его прогнала? — спросила Ира.

— Нет, он сидит на лестнице. Собирается оставаться там до тех пор, пока я его не прощу.

— Пойду, посмотрю на него. Я умираю от любопытства, я же его никогда не видела. Ира встала.

— Скажи ему, чтобы он убирался, — сказала я ей вслед, размазывая слезы по лицу.

— Я ненавижу его, ненавижу, — плакала я на плече у отца. — Ненавижу и так люблю.

Папа достал свой чистый носовой платок и стал вытирать мне слезы.

— Наташенька, я так понимаю это отец твоего будущего ребенка, да?

— Да. Он пришел ко мне, потому что узнал, что я беременна, а он любит детей.

— Он бы не пришел, если бы не любил тебя, глупенькая, — улыбнулся отец. — И ведь ты любишь его, правда?

Я кивнула.

— Вот это и главное, а все остальное неважно. Все эти глупые ссоры не приводят ни к чему хорошему. Я так жалел потом, что позволил уйти твоей матери. Сколько горя мы принесли себе и другим людям. Любовь важнее гордости и сведения счетов. Будь выше этого. Сделай это ради меня и еще ради него, — он дотронулся до моего живота. — А если сомневаешься, то вспомни, как тебе было плохо без отца. Ты же не хочешь, чтобы твой ребенок испытал те же самые чувства.

Я встала и медленно подошла к окну. Отец был прав, если он уйдет, я никогда не прощу себе этого. Значит, надо все забыть и жить дальше. И нам есть ради чего жить — ради нашей любви и нашего ребенка.

Я повернулась к отцу:

— Спасибо, пап. Как хорошо, что ты все-таки нашелся.

— Я слишком многое пропустил в своей жизни, но, по крайней мере, еще могу успеть на свадьбу своей дочери. Давай, зови его сюда.

Я выглянула на лестницу. Ира и Слава мирно стояли у окна курили и о чем-то разговаривали.

— Вы не хотите в дом пройти?

— А мне можно? — он так ласково смотрел на меня, что у меня сжималось сердце.

— А ты готов познакомиться с моим отцом? — сурово спросила я.

— Кажется, ты говорила, что у тебя только бабушка и дедушка?

— Пойдем, Слава, — сказала Ира. — У нас столько всего произошло, пока тебя не было. Кстати, мы до сих пор незнакомы. Она протянула ему руку: — Ирина, Наташина сестра.

Телефон зазвонил, когда мы уже вчетвером сидели за столом и обсуждали наши планы на будущее. Я подошла к телефону и сразу услышала голос Лидии.

— Привет, Наташа, — я взяла трубку и вышла в кухню, чтобы высказать ей все, что я о ней думаю.

— Ну, здравствуй, — ответила я небрежно. — Как ты могла такое сделать? Я же просила не рассказывать ему о ребенке.

Лида весело рассеялась.

— Начнем с того, что меня ты ни о чем не просила, я даже не знала от кого ты ждешь ребенка.

— Значит, это Максим!

— Максим даже не знал, что ты беременна. Обо всем знала только Тамара, но она мне ничего не рассказывала. Я просто свела все факты воедино, а единственное, о чем я спросила Максима, так это о том нравился ли тебе Слава, и когда он ответил, что ты была влюблена в него, то поговорила со Славой и убедила приехать.

— Зачем ты все это сделала?

— За мной должок, — весело объявила Лида. — Ты вернула мне мужа, и, кстати, тоже меня не спрашивала. Но в итоге все получилось хорошо, не так ли?

— Пока не знаю.

— Да ты не сомневайся, он тебя любит, он мне так и сказал. Просто ему было трудно признаться тебе в этом, после тех глупостей, которые он тебе когда-то наговорил. Да он тебе сам все расскажет. А ты будь к нему снисходительна.

— Ладно, как у тебя дела?

— Все хорошо, работаю над сделкой века.

— Тогда успехов, — сказала я и повесила трубку.

На кухню вошел Слава и прикрыл за собой дверь.

— Звонила Лида, интересовалась как у нас дела, — сказала я, все еще взволнованная разговором.

— И что ты ответила?

— Ответила, что не потерплю вмешательства в свою жизнь.

— Пожалуйста, не сердись на нее, она хотела, чтобы у тебя было все хорошо. Она призналась мне, что ты, как никто другой, заслуживаешь счастья, и если бы она не встретила тебя, то была бы сейчас совершенно в другом месте.

— Она рассказывала тебе, при каких обстоятельствах мы познакомились?

— Нет, но мне бы хотелось узнать, чем же ты ей так помогла?

— Это наши женские секреты, — отмахнулась я. Не могла же я рассказать ему о том, что когда-то на полном серьезе собиралась замуж за Максима. — Лучше объясни мне, зачем тебе понадобилась Лидина помощь, чтобы прийти ко мне? Неужели ты не мог решиться сам?

Он отрицательно покачал головой, и ответил не сразу.

— Я уже думал, что безнадежно опоздал и у тебя кто-нибудь есть. А еще мне было стыдно, что я тогда тебе такое наговорил. В тот момент я просто испугался, мне показалось, что я недостоин тебя, поэтому и убежал. Решил, что ты можешь найти себе более достойного, чем агент по продаже недвижимости. Он улыбнулся. — Это я еще тогда не знал, что ты пишешь романы, достойные публикации и что у тебя такой знаменитый отец.

Я подошла к нему.

— Слава, да какая разница, кто, где работает. До сих пор я тоже была агентом недвижимости и еще собираюсь до родов продать парочку квартир, лишние деньги не помешают. К сожалению, понимание о том, чем я хотела бы заниматься в жизни, ко мне пришло слишком поздно.

— Еще не поздно, у этой профессии нет возрастного ценза.

— Но мне жаль тех лет, потраченных на образование, которое мне так и не понадобилось и на всякие рынки-палатки, в которых я работала.

— Главное, что это произошло и впереди у тебя счастливые годы, а вот у меня уже все позади. Я больше никогда не буду летать, а найти что-то, чтобы заменило мне авиацию, точно знаю, что не смогу. Так что, — он вздохнул: — собираюсь посвятить себя тому, чтобы стать тебе хорошим мужем, отцом нашему ребенку и другом твоей Насте. — он взял меня за руки: — Ты выйдешь за меня замуж?

— Как долго я ждала этих слов, думала, что так и не дождусь, — проворчала я. — Изволь, как положено, сделать сначала предложение моему отцу. Надеюсь, он тебе откажет.

Конечно, отец согласился, в его глазах даже стояли слезы. Я предложила пока пожить в гражданском браке, а все оформить после рождения ребенка, но моя семья настаивала на скорейшем законном оформлении наших отношений.

— Да, как же появлюсь в ЗАГСе с таким животом? — возмутилась я.

— Ты будешь самой красивой невестой, — нежно сказал Слава, обнимая меня.

— И не смей лишать нас удовольствия выпить шампанского на свадьбе, — засмеялась Ира.

В конце концов, они убедили меня расписаться как можно скорее. Я даже согласилась пригласить на свадьбу еще Максима с Лидой и Тамару, но категорически отказалась идти в кафе или ресторан, поэтому наше счастливое воссоединение решили отметить у отца, в его просторной квартире на Васильевской.

Глава 49

В девять утра, как обычно по будням, раздался звонок телефона.

— Наташа, ты спишь? — услышала я голос Ричарда. — Как наши дела? У меня есть потрясающие новости для тебя, не могла бы ты приехать к нам домой?

— Да, я сплю, Ричард, — сонно ответила я.

Накануне мы со Славой проговорили полночи, рассказывая друг другу все, что произошло, пока мы не встречались, и улеглись спать только, когда на улице уже светало.

— Ну вот, — он захохотал. — Я всегда знал, что ты поздно встаешь и из-за этого плохо работаешь. Я собираюсь нанять еще персонал.

— А ты, что полагаешь, что в девять утра я уже должна быть на просмотре? — возмутилась я.

— Нет, но ты уже должна работать. Ладно, жду тебя в двенадцать у себя.

Он бросил трубку, а Славка, который уже проснулся, спросил:

— Кто это?

— Это Ричард, тот англичанин, который поставляет мне клиентов. Он считает, что я должна вставать чуть свет и уже работать. И ему невдомек, что агенты больше работают по вечерам, чем утром.

— Не понимаю, зачем вообще звонить человеку, если ты уверен, что он спит? Насколько я понимаю, ничего срочного он тебе не сказал.

— И никогда не поймешь, — засмеялась я. — Это одна из особенностей их столь хваленой английской вежливости.

— А какая другая?

— Они опаздывают на деловые встречи, но никогда на обед.

— Забавно.

Слава поехал в агентство готовиться к сделке, а я приехала к Ричарду домой. Мне всегда нравилась их квартира, если бы не этот ужасный шум машин за окном, кондиционеры не справлялись, а открыть окно было невозможно. К сожалению, то время, когда можно было жить на Бульварном кольце, давно прошло. Дверь открыла Алина в мешковатых джинсах и вытянутой бесформенной футболке, она всегда одевалась так, словно обязательно должна была скрыть свою фигуру. Я сняла плащ, и она заметила мой живот:

— Ты ждешь ребенка?

— Да, уже недолго осталось, месяца полтора, наверно.

— Здорово. А как же ты работаешь?

— Деньги нужны, ребенок сейчас дорогое удовольствие.

— Пусть муж об этом думает, — сказала она, даже не поинтересовавшись, есть ли он у меня. — Я позову Ричарда.

Каждый раз, приходя к Алине, я удивлялась нашим отношениям. Скажу без ложной скромности, я могу найти общий язык со всеми, кроме моей троюродной сестры. После обмена несколькими фразами, я не знаю о чем с ней говорить. Наверное, выйдя замуж за иностранца, она приобрела ту холодность и равнодушие, которое не свойственно русским людям. Мы более сердечны и открыты, и меня всегда ставит в тупик эта их некоторая отстраненность, приклеенная фальшивая улыбка и их лживые фразы, вроде «как дела», когда они не ждут ответа на этот вопрос, и «я люблю тебя», которую они употребляют раз пятьдесят в день, совершенно этого не чувствуя.

— О, кто пришел, — раскрыв руки, ко мне шел розовый, всегда улыбающийся Ричард, руки он опустил раньше, чем дошел, успев по дороге спросить «как у меня дела».

Мы сели за стол, и Алина принесла нам кофе.

— У меня хорошие новости, — начал он.

— И какие же?

— Я ушел с прежней работы.

— И что в этом хорошего? — спросила я, искренне недоумевая. У него была хорошо оплачиваемая должность исполнительного директора и личный кабинет, в котором я несколько раз была по делам.

— Теперь я готов всецело посвятить себя недвижимости.

Я постаралась сделать так, чтобы на моем лице не отразилось изумления, потому что на самом деле я думала, что он сошел с ума, если решил посвятить все свое время этому неблагодарному бизнесу. Мало того, что он совершенно не разбирался в тонкостях, в основном все делала и организовывала я, а он только передавал мои слова, так еще и клиентов, которых он мне обещал в изобилии, было очень мало.

— Почему ты молчишь? — спросил он.

— А разве мы плохо работали до этого? У тебя была возможность заниматься тем, что ты знаешь и получать еще дополнительный доход от недвижимости? — осторожно спросила я.

— Но я хочу открыть первое в Москве агентство по покупке недвижимости для иностранцев.

— Как это первое, а как же те несколько сотен агентств, которые уже работают в Москве? — поразилась я.

— Они не в счет, — заявил он, глядя на меня бледно-голубыми глазами, в которых светилась уверенность, что он прав и ничто в жизни не может переубедить его.

Но я все же попробовала.

— Подожди, Ричард, почему ты считаешь агентство, которое ты хочешь открыть, первым? Среди тех, которые уже десятки лет работают в Москве, есть и такие, которые ориентированы на иностранцев.

— Ты знаешь такие?

— Конечно, — я сразу назвала ему несколько известных агентств.

— Я знаю о них, — махнул он рукой, — они нам не конкуренты. Они занимаются не только покупкой квартир, но еще и продажей, а моя фирма будет заниматься только поиском квартир под заказ.

— Если я правильно поняла, то если к тебе придет клиент с предложением продать квартиру, ты откажешься?

— Конечно, у меня будет только покупка.

— Но это неразумно, все агентства делают прибыль в основном на продаже, а покупка идет параллельно, например, если клиент хочет переехать из одного района в другой. На рынке сейчас, к сожалению, с подорожанием квадратного метра, осталось очень мало тех покупателей, которые хотят просто купить недвижимость.

— Меня не интересует, как работают русские, у меня будет совершенно иная форма работы, такая же, как в Англии.

В этот момент я вспомнила нашу пословицу «В чужой монастырь со своим уставом не лезут», это касалось того, что он приехал в нашу страну и собирается работать здесь по своим английским правилам, которые не подходят для работы с нашими людьми на московском рынке. Ведь работать с русскими ему придется все равно, даже если у него клиенты будут иностранцы, квартиры-то продают все равно москвичи. К тому же отказываться от продажи квартир, это значит просто отказаться от денег. Но в этот момент я почувствовала, что мой малыш толкнул меня ножкой, словно дал мне понять, что я думаю совсем не о нем, и это вернуло меня в действительность: и я поняла, что мне нужно просто решить для себя и сказать Ричарду, что я не буду больше с ним работать. Через два месяца у меня родится ребенок, а все свободное время, которое я постараюсь выделить, я буду посвящать писательскому труду. Я и так потеряла слишком много времени. И даже если мне когда-нибудь придется вернуться к агентской деятельности, я не стану работать с Ричардом, а вернусь в «Ваш дом».

— Хорошо, Ричард, я попыталась тебя предостеречь, но ты меня не слушаешь, возможно, тебе нужно попробовать самому, чтобы в этом убедиться. На всякий случай повторю, сейчас не лучшее время для открытия агентства, но я в любом случае желаю тебе успеха. При этих словах я встала.

— Наташа, а ты будешь работать в моем агентстве?

— Нет, Ричард. У меня совершенно другие планы, и я, честно говоря, сыта этой работой по горло и буду очень огорчена, если мне придется вновь заняться этим.

На его розовом детском личике промелькнуло непонимание, а потом обида.

— Ты собираешься вернуться в свое агентство?

Я засмеялась. Вот так у нас было с ними всегда, он, да и вообще другие иностранцы, то ли не слышат, то ли не понимают русского языка, а, может быть, просто считают нас существами низшего сорта, бормотание которых не стоит внимания.

— Ричард, я ухожу из недвижимости навсегда, — сказала я медленно, делая ударение на каждом слове, чтобы его английский мозг перевел мои слова правильно. На всякий случай я повторила: — Навсегда!

На этот раз он, кажется, понял правильно.

— А чем ты будешь заниматься?

Я показала на свой живот, который он так и не заметил, за все время нашего общения.

— Рожать, Ричард.

— Но это не займет много времени, — не сдавался он. — Ты можешь снова заниматься продажей квартир через какое-то время. Ты — хороший агент.

— Спасибо, — я, молча пошла к двери и сняла с вешалки свой плащ.

Мне больше было нечего сказать этому человеку из другого капиталистического мира, в котором на первом месте всегда стояли деньги и карьера. У иностранцев, принято спрашивать, сколько ты зарабатываешь, и эта цифра означает, сколько ты стоишь, и что ты значишь, а не где ты работаешь, и приносит ли твоя деятельность кому-нибудь пользу. Поэтому вряд ли он понял бы, если бы я сказала, что мне бы хотелось сделать в жизни что-то большее, чем зарабатывать деньги, торгуя квартирами. И как же хорошо, что у меня есть Славка, который это понимает.

Глава 50

Как-то раз мы сидели на кухне со Славой, ожидая Лиду с Максимом, которые собирались заехать к нам в гости. Ребята задерживались, и я, просматривая газету, наткнулась на рекламные объявления о приеме на работу в агентства недвижимости.

— Ничего себе, расписали, — развеселилась я.

— Ты о чем? — спросил меня Слава, увлеченный какой-то передачей по телевизору.

— Да вот, ты только посмотри, что они пишут о работе риэлтора, — я протянула ему газету. — Они имеют наглость говорить о каком-то постоянном доходе и о том, что можно даже заработать денег на квартиру. Это же надо так людей обманывать! — возмутилась я.

— Ну что ты хочешь, это же рекламное объявление. Им надо людей заманить. А потом, ты же понимаешь, что это возможно.

— Это все только слова. Лично я не знаю ни одного человека, который бы, работая в агентстве, смог заработать себе на квартиру.

Слава загадочно улыбнулся и хотел что-то сказать, но звонок в дверь, прервал наш спор и, отбросив газету, я вслед за Славой вышла в коридор.

Потом, когда мы сели на стол, разговор зашел о недвижимости. Надо признаться, что о чем бы мы ни разговаривали, эта тема была самой неисчерпаемой. Всегда у всех находились разные курьезные случаи, над которыми можно было вдоволь посмеяться.

— Ну и как тебе работается? — спросила я у Лиды, которая сегодня была особенно оживленной и выглядела счастливой.

— Сегодня закончилось мое самое крупное дело. Кажется, вы это называете сделкой века. Это совсем не сложно, нужно было только рискнуть.

— И знаешь, как она рискнула? — перебил Лиду Максим.

— Как?

— Она взяла кредит под нашу квартиру, и если бы сделка сорвалась, мы бы лишились нашего дома. Я чуть не умер, когда узнал об этом.

Лида улыбнулась:

— Ты же знаешь, я никогда не проигрываю.

— Да расскажите же мне, наконец, — потребовала я.

— Хорошо, — согласилась Лида. — Я нашла четырехкомнатную квартиру на Знаменке, в двух комнатах которой проживали две милые старушки, а остальные были пустыми. Не знаю, почему этим вариантом не занялся никто другой.

— Потому что больше сумасшедших таких нет, — сказал Максим и обнял ее за плечи. — Только моей жене могла прийти идея выкупить свободные комнаты на этих созданий, которые могли умереть в любой момент, пока шло оформление.

— Ты меня перебил, — Лида укоризненно посмотрела на Максима, и он замолчал. — Так вот, конечно, для этого нужны были деньги, и приличные, потому что выкуп комнат у государства дело дорогое, хотя и не сравнимо с рыночной ценой. И я решила рискнуть, потому что понимала, если не сделаю этого, то потом всю жизнь буду жалеть об упущенной возможности. У меня были знакомые в банке с прежней работы, и я легко получила кредит.

— Она заложила нашу квартиру! — снова подал голос Максим.

— Макс, дорогой, по документам это моя квартира. Твоя квартира на Бабушкинской, в которую бы мы переехали, если бы все сорвалось. Ведь ты же не оставил бы меня на улице, милый? — она посмотрела на него с улыбкой.

— Но ты должна была посоветоваться!

— Чтобы услышать, что я сумасшедшая? Зато теперь у нас есть деньги на развитие своего бизнеса.

— Она убьет меня когда-нибудь, — он махнул рукой и вышел. — Я больше не хочу про это слышать. Я перекурю, пока она вам все рассказывает.

— Он так переживает, потому что только сегодня я рассказала ему об этом.

— А до этого он ничего не знал? — удивилась я.

— Нет, он знал, что я работаю над расселением коммуналки, но не предполагал, что тем инвестором, о котором я ему говорила и была я сама.

Раскрыв глаза, я смотрела на Лиду, впервые за много лет я видела человека, который сделал сделку века.

— Конечно, все было не так просто, и мне пришлось изрядно поволноваться, но дело того стоило. Кроме денег, я еще получила и моральное удовлетворение. Две старушки хотя бы под конец жизни, получили отдельное жилье, и теперь не будут ругаться на общей кухне. Одна из них была мне так благодарна, что даже пригласила на новоселье.

— А как отнесся Александр Иванович к этому?

— Ну, если честно, то я обманула этот «Ваш дом», сказав, что сделка развалилась. Но лично Королькову заплатила его комиссионные за участие, — она засмеялась, — двадцать пять процентов, так же как он платил мне.

Я молчала, даже не зная как реагировать, а Лида вдохновлено продолжила:

— Конечно, я могла бы на эти деньги купить квартиру для дочки, но потом решила, что лучше открою свое агентство, в котором, кроме меня, будут работать Максим и Слава. Мы займемся выкупом комнат и расселением коммуналок.

Услышав его имя, я повернулась к мужу, о присутствии которого я забыла, поглощенная разговором.

— Так ты знал обо всем этом?

— Знал, но хотел, чтобы Лида рассказала тебе сама. Поэтому я и улыбался сегодня, когда ты говорила, что не знаешь никого, кому бы удалось заработать денег на квартиру. Этот человек перед тобой, — он показал на Лиду.

— А помнишь, ведь это же ты предложила мне поработать в агентстве? — напомнила мне она.

— Не знала, что ты окажешься такой способной, — сказала я задумчиво, вспоминая ту потерянную девушку со стаканом в руке.

Я посмотрела на Лиду, ее светлые волосы сегодня не были собраны в пучок, а свободно падали на плечи, она была в шелковой блузке, но все равно передо мной была настоящая деловая женщина.

— Что ты так меня рассматриваешь?

— Я тебе по-доброму завидую, — я встала и обняла ее. — Поздравляю! Ты смогла сделать то, что было и осталось золотой мечтой для многих агентов недвижимости. И давай выпьем за твой успех.

— Наоборот, это я завидую тебе, — вдруг призналась она.

— Завидуешь?

— Ты пишешь такие хорошие книги.

— Ты читала? — удивилась я, даже не подозревая, что мои романы могут понравиться такой женщине, как Лида.

— Да, наверное, становлюсь сентиментальной с возрастом. Боюсь, как бы мне это не повредило в бизнесе.

В кухню вернулся Максим, он взял бутылку вина и налил всем нам. Потом он нежно посмотрел на жену:

— Если Лида уже закончила рассказывать, я предлагаю выпить за наших необыкновенных женщин.

С бокалом в руках Лида живо повернулась к нему и спросила с улыбкой:

— Значит ли это, что ты больше на меня не сердишься?

— Конечно, не сержусь, — он положил руку ей на плечо. — Просто рядом с тобой я не чувствую себя мужчиной.

— Не говори так. Она положила голову ему на плечо и что-то зашептала на ухо. Максим покраснел, но остался доволен.

Наблюдая за ними, я подумала о том, как странно, иногда складываются наши судьбы, и как осторожно надо принимать каждое новое решение. Ведь еще совсем недавно Максим собирался с ней разводиться, и что было бы тогда с ними, если бы я случайно не зашла в его квартиру и не увидела эту потерянную девушку с застывшей болью в глазах? Лида вполне могла превратиться в алкоголичку, а Максим рано или поздно начал бы упрекать себя за то, что оставил ее. А вот сейчас они выглядели, как влюбленные.

Я посмотрела на Славу, и он улыбнулся мне. Он до сих пор не знал о том, что я встречалась с Максимом и от отчаяния чуть не совершила ошибку. Почему-то мне не хотелось об этом рассказывать, и я решила оставить это в тайне.

— Слушайте, — вдруг спохватилась я. — Уж если вы все уходите из «Вашего дома», так может, вы и Тамару возьмете с собой?

— Тамара уже ушла, — ответила Лида. — Один ее бывший клиент, которому она продавала квартиру, оказался директором частной школы для детей обеспеченных родителей. Так что, она теперь снова будет преподавать свою любимую географию и получать за это вполне приличную зарплату.

— Ну что же, если подвести итог, — я обвела всех нас взглядом, — нам удалось все-таки выплыть после роковых последствий перестройки и не скатиться до уровня продавцов на рынке. Мы, конечно, занимаемся не тем, к чему нас готовили, но, все равно, смогли найти себя, а это здорово. Так что предлагаю тост: за нас и за то, чтобы никакие события во внешней и внутренней жизни не смогли поставить нас на колени.

Глава 51

Сегодня у меня день рождения. Я сижу во главе стола и по очереди наблюдаю за всеми. Мне страшно подумать, что еще совсем недавно рядом со мной не было всех этих людей. Когда-то я не знала отца, который теперь принимает самое близкое участие во всех наших делах. Ему удалась не только роль отца, но получилось стать прекрасным дедушкой. Все наши трое детей обожают его. Ради нас он купил большой дом с огромным участком в Подмосковье, куда мы все приезжаем на выходные и праздники. Несмотря на то, что столько лет мы не знали о существовании друг друга, мы во всем находим общий язык. И как же здорово, что он оказался еще и талантливым писателем. Он мой самый суровый критик и учитель.

Рядом со мной сидит мой муж, тот самый Славка, о котором я столько мечтала и скрипела зубами, когда он встречался с другой. Теперь мы вместе, и я по-прежнему влюблена в него. Слава приглядывает за нашим маленьким годовалым сынишкой, которого мы назвали Кириллом. Кирюшка восседает на высоком стульчике и смотрит на все происходящее своими большими глазами и улыбается. Ему нравится, когда вокруг него много народу, и у нас еще не скоро получится уложить его спать.

Настя и Маша, сидя по другую сторону стола, о чем-то перешептываются. Настя разряжена в пух и прах, потому что дедушка постоянно балует ее новыми нарядами, и я не знаю, кто получает от этого большее удовольствие, поэтому не могу найти в себе сил, чтобы прекратить это безобразие. Мои опасения не подтвердились, и Настя совершенно не ревнует меня к Кирюшке, а наоборот старается помочь. Похоже, что роль старшей сестры оказалась ей по вкусу. Она может часами сидеть возле него, играя в какие-то только им понятные игры.

Вдруг кто-то гасит свет, и в темноте появляется моя сестра Ирочка с огромным тортом, на котором горят свечи. Она испекла его специально для меня, и я знаю, что он будет безумно вкусным, как и вообще все то, что она готовит.

— С Днем Рождения, — слышится со всех сторон.

— Загадай желание, — говорит Настя.

Я встаю и, обводя взглядом родные милые лица, которые собрались здесь, чтобы поздравить меня, понимаю, что наверно это мой самый счастливый день рождения. Сегодня у меня есть все — о чем я когда-то могла только мечтать. И я даже не знаю, что мне еще пожелать. Наверно, только чтобы со мной всегда была моя семья.