Академия Кроувилл. Искушение для ректора

Глава 16

— Я не раздеваю мужчину, — я возмутилась до глубины души. — Я помогаю пострадавшему обработать раны. К тому же, вы мой начальник.

— Значит ли это, что мужчину ты в начальнике не видишь? — чуть угрюмо спросил ректор.

— Никаких мужчин я ни в ком не вижу, повернитесь боком, — мне оставалось протереть заднюю сторону его плеча и можно будет накладывать мазь.

— Ах да, — язвительно ответил он. — Я совсем забыл, что у тебя Кевин — свет в окошке. А его ты раздевала?

Этот разговор был настолько нелепым, что я молча закатила глаза и ничего не ответила на этот вопрос.

— Осталось наложить мазь, — я бросила использованный кусок марли в корзину для мусора и взяла баночку приятно пахнувшего средства.

Когда я подошла обратно к ректору, то заметила, что он смотрит на меня непривычно тяжелым взглядом, от которого мне стало не по себе.

— Почему вы на меня так смотрите? Вам больно?

— Очень больно, крошка Лили, но не от ожогов, — мрачно произнес он. — Почему ты не отвечаешь на мой вопрос?

— Зачем мне на него отвечать? — я пожала плечами. — Вы же только и делаете, что провоцируете меня своими двусмысленностями. Вам забавно, что я смущаюсь, вот вы и развлекаетесь.

Я зачерпнула двумя пальцами густую мазь и предупредила:

— Может быть больно от прикосновений, придется потерпеть. Я постараюсь быстро.

Ректор продолжал смотреть на меня так, будто я только что обчистила его карманы, и он размышлял, как меня вывести на чистую воду.

Подойдя к нему ближе, я осторожно дотронулась до покрасневшей кожи на лице.

Она была горячая, и мазь моментально впитывалась в нее, словно вода в иссохшую землю.

Я зачерпнула побольше, надеясь, что она поможет заживить кожу. Будет обидно, если на таком красивом лице останется шрам.

Ректор стоял, не двигаясь, закрыв глаза, а по его лицу расползалась… улыбка?

— Вам смешно? — сурово поинтересовалась я.

Вот так стараешься, заботишься, а он веселится!

— Нет, не смешно. Просто приятно, — мягким голосом ответил он. — Хоть что-то сегодня может быть приятным? Кстати, а Кевина ты раздевала?

— Нет! — я выпалила ответ прежде, чем успела подумать, и моментально разозлилась. — Почему вам это интересно? Это же моя личная жизнь! А даже если и раздевала, то что?

Последнюю фразу я бросила с вызовом в голосе, активно втирая мазь ему в кожу, не заботясь о том, больно ему или нет. Вот нахал!

Ректор засмеялся под моей рукой:

— Спасибо за ответ, я так и думал. Иначе бы ты не краснела тут, будто я на невинность твою покушаюсь.

Я промолчала, продолжая наносить мазь. Его кожа под моими руками смягчалась и мне нравилось к ней прикасаться.

Под пальцами словно забегали крохотные искры, проникая глубоко внутрь, будто бы наполняя живительной энергией каждую клетку.

Очень необычное ощущение.

Кажется, что-то подобное почувствовал и ректор, т. к. внезапно с силой прижал мою руку к себе и пробормотал:

— Подержи секунду. От твоей руки боль уходит.

Я замерла, не шевелясь. Под моей ладонью равномерно билось его сердце и перекатывались мускулы, и этот жест казался весьма интимным.

Но если ему от этого становится легче, то, наверное, ничего такого в этом нет.

В голове слегка зашумело, и я неловко спросила:

— Давайте я вам продолжу наносить мазь? Может, это вам от нее легче становится?

Ректор посмотрел на меня чуть затуманенным взглядом и отпустил мою руку.

— Нет, мне легче не от мази, — он заинтересованно посмотрел на меня. — У тебя ведь нет дара? Давай еще раз проверим?

— Мой дар пропал много лет назад, — я снова зачерпнула мазь из баночки. — Вам кажется, что дело во мне, это не так.

Я осторожно размазывала мазь по его широкой груди, стараясь едва касаться. Честно говоря, тут он и сам бы мог справиться, но я оправдывала себя тем, что делаю это в благодарность за спасение студентов.

Признаваться самой себе в том, что мне нравится касаться обнаженной груди ректора — было уже слишком.

— Почему вы не пошли в лечебное крыло? — тихо спросила я, надеясь ничего не значащим разговором отвлечь себя от странных эмоций.

— Там места все были заняты, и меня не так сильно задело, как остальных, — ровным голосом произнес ректор. — Да и ты куда приятней местного доктора.

Я смущенно подняла на него глаза. Его взгляд скользил по моей коже невесомым касанием, от чего по спине пробежали мурашки.

Не знаю, сколько мы так простояли.

Распахнувшаяся дверь кабинета вывела меня из оцепенения, а каркающий голос Герберта вызвал волну ужаса:

— Господин ректор, я вернулся с почтой! А что здесь происходит?