Академия МЧС. Попасть и не пропасть

Глава 14 Запах любви

"От тебя воняет чужой любовью" Джеки Бой. Город грехов.

"Запах имеет большое значение. Если вам нравится, как от кого-то пахнет, значит, вам нравится и сам человек".

Дафна дю Морье. Паразиты.

Казалось бы, жизнь вошла в свою колею: спокойно и мирно проходили занятия, не было конфликтов и даже рыжик на время затих. Рома добыл где-то горшок для кактуса, и теперь он радовал всех своими колючками у меня на столе. Один раз видела декана нашего факультета. Оказывается, он существует. Дело было на травологии. Еще довольно молодой мужчина без стука вошел в аудиторию, оценил нашу занятость и счел ее не достаточной. А может быть, смотрел, не возимся ли мы с опасными растениями. Так вот, подойдя к нашему преподавателю, он сунул ей под нос какую-то бумажку, при этом что-то втолковывая. Профессор внимательно слушала, хмуря густые брови и делала у себя краткие пометки. Донеся важную информацию, Сивил де Марон еще раз осмотрел нашу кучку, после перевел взгляд на джунгли, в которых проходила пара и ушел. Его сопровождали десятки любопытных студиозных глаз и пара недовольных Адаэллы Мятлик.

В своем мире я много раз была в деканате, но ни разу не видела самого декана, вот и здесь, я считала, что появляется на месте этот зверь редко и застать его сложно. Да и функции декана числились только на бумаге, в действительности же, пользы от него никакой не было.

Как выяснилось, ничего хорошего от представителей данной должности не приходилось ждать и здесь. После памятной встречи формат занятий кардинально изменился. Мы засели за парты писать конспекты, а в секторе с изучаемыми растениями проводили минут пятнадцать, только чтобы увидеть, как выглядит очередной цветочек. Меня эта ситуация печалила, но что может поделать одна маленькая попаданка? Вот и другие студенты, когда узнали о нововведениях, скисли и попытались возмущаться, на что им ответили "начальство сказало, я делаю". На тот вопрос был закрыт.

А еще через несколько дней в заслуженный выходной, прямо с утра, наш квартет вызвали к ректору. Об этом нам сообщил магический вестник, в семь утра известивший громким голосом самого ректора, что через полчаса нас ожидают в его кабинете. Пребывая в мире грез, я не сразу поняла, что происходит и каким образом глава академии оказался в моей спальне. Вскочила, притягивая к себе одеяло и осмотрелась по сторонам. Никого, естественно, в комнате не заметила, и решила уже было, что мне почудилось, как вялая соседка завалилась ко мне, спросонья зацепившись ногой о косяк двери и, расставив руки на манер крыльев птицы, полетела на меня. Я шарахнулась в сторону. Матрац на кровати, выполняя свою функцию, спружинил, подбрасывая нас вверх и окончательно развеивая сон.

— Ты тоже это слышала? — Было первое, что я сказала подруге хриплым голосом.

— Ага: — скривившись пробурчала она, то ли недовольная побудкой, то ли… ну я же еще зубы не чистила. — Магический вестник, чтоб его. И с чего бы это, да еще и с раннего утра? Ты что-нибудь понимаешь? — Без надежды на утвердительный ответ приподняла она левую бровь. У меня тоже так получается, поэтому зависти данный жест никогда не вызывал. А еще я умею шевелить ушами, ноздрями, доставать кончиком языка до носа и даже до небного язычка. Последнее, кстати, не удавалось никому из моих знакомых. И нет, язык у меня вполне обычной длины.

— Может Энберг с Ромулом знают, — продолжила соседка свою мысль. Мне тоже не хотелось идти, не представляя за что нас будут ругать. Почему ругать? Так хвалить пока не за что. Тем более самому ректору. А может, эта скользкая змеюка нажаловалась таки за "притеснение" в столовой или нас вызвали как свидетелей невиновности Азизы? Об этом и поделилась с подругой.

— Знаешь, скорее всего ты права, — негодующе процедила она. Мне тоже не нравилось, что скоро увижу пугающего меня мужчину из-за этой девчонки.

Выбравшись из кровати, мы быстро умылись и оделись. На завтрак решили сходить позже, чтобы не торопиться. Да и кусок в горло сейчас не лез. От вспыхнувшего внезапно волнения меня подташнивало и потряхивало. Колени мелко тряслись, а пустырника или валерьянки, как на зло, не было. Нужно запастись в лавке успокоительным на будущее. Чувствую, что это не последний мой визит в святая святых главы всея академии.

Мы стучали в комнату друзей, но никто открывать нам не спешил. Протарабанив еще с минуту руками и ногами, мы плюнули на это дело и пошли без них.

— Странно, — озвучила я свои мысли вслух, — их ведь тоже должны были предупредить, значит не спят. Да и в любом случае, мы бы их сейчас разбудили.

— Тоже об этом думаю, — поделилась Элая, — может быть их раньше вызвали?

— Тогда бы они зашли за нами первые, — разбила оправдывающую парней теорию.

Волнение набирало все новые и новые высоты. Отсутствие парней, их необъяснимое

поведение порождало тревожные мысли. Одна хуже другой. Все-таки воображение у меня то еще.

Негромко переговариваясь, чтобы хоть как-то уменьшить градус нервозности, мы дошли до нужного кабинета. Приемная, противореча моим представлениям о территории великого и ужасного, была очень светлой. Светло желтые стены были украшены картинами морской тематики и парой полок, на которых стояли горшки с цветами. На светлом паркете с причудливыми цветочными узорами стояли три высоких шкафа, забитых белыми папками.

За светлым деревянным столом на светло желтом стуле сидела светловолосая женщина лет тридцати на вид, в светло голубом, под цвет картин на стенах, костюме."Кажется, мы попали в психушку", — решила я, рассматривая все это светло желтое великолепие. "И секретаршу под цвет выбрал".

Женщина подняла на нас светло голубые глаза и оценивающе на нас посмотрела. На наморщенном в тяжелой думе лобике было написано: "Пускать к комиссарскому телу или нет?". Так и не решив до конца этот несомненно трудный вопрос, она решила узнать, кто мы такие. Узнав личности вошедших, она, с видом королевы, разрешающей холопам поцеловать подол ее платья, царственно кивнула, мол, да, значились такие смерды в перечне и сказала: "Можете проходить".

Темная деревянная дверь была украшена золотой табличкой с вензелями и надписью "Ректор Академии МЧС Франц де Ниль". Я глубоко вздохнула и, пожелав сама себе "ни пуха ни пера", толкнула дверь.

В лицо сразу пахнуло странным запахом. "Сдох у него здесь кто-то, что ли?" — Я сморщила носик, не в силах терпеть эти "ароматы ванили". Глаза быстро пробежались по полу в поиске мышеловок с огромным убитым крысом. Такой не обнаружился, как и сама мышеловка, зато были другие интересные объекты, привлекшие мое внимание.

Ректор восседал за внушительным столом из черного дерева, заваленным тремя стопками макулатуры. Лицо его было бесстрастное, поэтому я не могла определить его настроения. Перед ним, опустив головы, стояла парочка знакомых спин. Нашлась наша пропажа. И: видимо, уже успела получить нагоняй. Но они были не единственными персонажами назревающего спектакля. Чуть в стороне, с замученным, но одновременно и гневным видом, подпирал стену преподаватель стихийной магии.

— Проходите, — прохладным голосом пригласил нас войти ректор. — Думаю, что вы в курсе, почему я вас позвал. — Он не спрашивал, а скорее утверждал. Но тем не менее, понятнее для меня ситуация не стала.

— Не в курсе.

— Нет, — одновременно с соседкой произнесли мы.

Мужчина недоверчиво хмыкнул, наклонил голову вбок и посмотрел на нас как на редкий вид зверушек. "Почувствуй себя на месте обезьяны в зоопарке", — недовольно пробурчал внутренний голос.

— Не знаете значит, — произнес темный вл… Темноволосый мужчина. — И про планы касательно магистра де Каста вам тоже ничего не известно?

В мозгу что-то щелкнуло, а в глазах, мгновенно обратившихся в сторону Ромы, промелькнуло понимание, которое я сразу попыталась из них убрать. Но, видимо, наша с Элаей реакция не осталась незамеченной.

— Все-таки знаете, — мягким голосом, в котором чувствовалось почему-то довольство, озвучил свои наблюдения.

Судя по чудесным запахам, так глубоко забившимся в нос, что я их перестала ощущать, затея с вонючей настойкой осуществилась. Интересно, как рыжего вычислили? Или не знают, кто так поиздевался над преподавателем и вызвали всех подозреваемых. Но я то здесь каким боком? Нужно было выкручиваться из щекотливой ситуации.

— Не знаю, но есть предположения, — скромно произнесла я, замучившись ждать хоть каких-то изречений от соседки. Она стояла, опустив под тяжестью обвинений плечи, и от волнения перекатывалась с носков на пятки.

— И какие же? — Нетерпеливо вопросил глава академии. Голос его перестал быть мягким, а звучал теперь резко и непримиримо.

— Написал неприличный стих? — Жалко предположила, без надежды, что мне поверят.

— Не без этого, — решил вставить свое слово магистр. Но ему этого мало! Теперь ваш друг решил окончательно изжить меня из академии.

Ситуация стала обретать ясность. "Он знает, что это был Ромул", — пришла спасительная для собственной шкуры мысль. Осталось понять, в чем провинились мы с соседкой. Энберг еще понятно, сосед набедокурившего студента, а зачем здесь мы?

— To есть, вы утверждаете, что не знали о том, что этой ночью ваш друг проник в комнату магистра де Каста и обрызгал всю его одежду вонючей настойкой? — Потребовал ответа ректор. Он периодически постукивал пальцами по столу в одном ему известном ритме и вглядывался в наши лица.

— Не знали, — решила наконец отмереть Элая. Говорить правду, это вам не выкручиваться на ходу. Нас же спросили, не знали ли мы, что рыжему надоело спокойно жить именно этой ночью. Так что даже не соврала. Я также согласно кивнула. Не знала, не помогала и вообще, не виноватая я, он сам пошел.

— Хорошо, — произнес Франц де Ниль, студент Авент (это он о Роме что ли?) сообщил, что действовал один, не уведомив никого здравомыслящего. А жаль. На первый раз ограничимся нарядами на кухне, — обратился он к рыжику. — Будете неделю после занятий мыть пол без использования магии, выносить мусор и исполнять мелкие поручения.

Друг тяжко вздохнул, я тоже бросила на него сочувствующий взгляд, но понимала, что он заслуживает даже более тяжелой участи. Легко отделался.

— Что же касается вас, — перевел он на нас взгляд, — втолкуйте своему другу о том, что совершать неприемлемо. Может быть вас он послушает, и мне не придется в будущем ставить вопрос об его отчислении.

Мы согласно промолчали. Минуту он сверлил меня пристальным взглядом, но, не дождавшись какого-либо ответа, сказал: — Студент Авент, ваше наказание начинается с сегодняшнего дня. А теперь, все свободны.

Услышав заветную фразу, мы поспешили смыться из кабинета, почти бегом преодолели приемную и вывалились в коридор. Парни не отставали от нас. Их желание исчезнуть было намного сильнее нашего, ведь на допрос попали раньше. Кстати, о птичках.

— Вы почему за нами не зашли? — Не сбавляя скорости спросила я парней. Так еще немного и коридор свернет налево, где нас уже не будет видно. А как есть то хочется. С такими нервными переживаниями нам должны выдавать двойную порцию и молоко за вредность. Хотя, справедливости ради, требовать его нужно с Ромки.

— Стыдно было, — понуро произнес задолжавший молочную кухню парень. — Так глупо попался. А ведь я все просчитал! — Воскликнул он, не понимая, в каком месте он ошибся. Из слов Ромула выходило следующее: после весьма непродолжительных попыток освоить искусство левитации, друг стал искать более легкие пути. В один из дней, когда Рома в очередной раз прогуливался под окнами предмета обожания, размышляя, не скинуть ли канат с крыши, а если скинуть, то какой он должен быть длины, ему в голову пришла блестящая идея. В окно же можно попасть не только сверху и снизу, но и сбоку. Наличие парапета под окнами только утвердило парня в начавшей формироваться быстрыми темпами затее. Он дошел до апартаментов магистра, чтобы посмотреть номер соседней комнаты и заодно просунул под дверь сочиненный в порыве радости стих.

Спереть ключи было делом нехитрым. Как поведал друг, единственной преградой была уже знакомая нам пышечка, каждые полчаса отлучавшаяся за тарелкой бутербродов и пирожных. И вот, когда она снова пошла совершать грех чревоугодия, не замеченный никем рыжий ворюга пробрался к ключам и стырил их. И ведь никаких угрызений совести. Кстати, ректор пообещал, что такого больше не повторится. В смысле, кое-кто сядет на диету.

Первый этап гениального плана был выполнен. Теперь нужно было узнать расписание и распорядок для де Каста. С расписанием все было просто, оно висело на стенде и секретом не являлось. Но вот, проблема, к вечеру он всегда освобождался, а пробраться в чужую комнату при свете дня было занятием не слишком разумным даже по мнению рыжика. Вонючая настойка уже давно была готова, когда случилось чудо. Шпионящий за объектом страсти Рома, услышал, что магистр собирается на очередное светское мероприятие и даже назвал дату и время. Радости друга не было предела. Наконец-то он имел возможность извонючить всю одежду преподавателя.

И вот, держа в одной руке заветную бутылочку, надушиться содержимым которой любой нормальный человек не согласился бы даже за крупное вознаграждение, а другой ковыряя ключом в замке, Рома пугливо оглядывался по сторонам. Но удача все еще не оставляла его. Дверь открылась легко и без скрипа, позволяя беспрепятственно войти внутрь.

Зная, что так как ключи от апартаментов есть только в единственном экземпляре, а значит конкретно эти пустуют (сдавать ключи на вахту было не принято), Ромка не глядя по сторонам подошел к окну, открыл его и надавил на парапет. Тот давать трещину не собирался и выглядел вполне крепким. Захватив для страховки бардовую штору, Рома сделал первый шаг. За ним последовал более уверенный второй, третий, и перед ним предстало нужное окно. Оно, к вящей досаде парня было закрыто, но приоткрытая форточка породила новую идею. Он не собирался лезть в маленькое отверстие, заливая в себя литры чая для похудения, он поступил умнее. Вернувшись в покинутую комнату, друг стянул со штор скрепляющий их шнурок и полез обратно. Зря все-таки магистр оставил комнату проветриваться, если бы не это, то ему не пришлось бы теперь менять весь гардероб.

Так вот: Ромка взял в руку длинный шнурок, завязал петельку на конце и просунул руку в форточку. Пара минут ушла, чтобы зацепить выступающую ручку шпингалета и распахнуть окно. Еще один этап плана был выполнен, оставался последний.

Покои магистра состояли из двух комнат: гостиной с рабочим уголком и камином, а также спальни. В ней то и нашелся огромный шкаф, битком забитый шмотками самых невообразимых цветов и фасонов. Глядя на них, все попугаи мира устыдились бы своей невзрачности, а радуга исчезла с небосклона от зависти. У нее то только семь цветов.

Сделав свою вонючее дело, для которого друг забыл захватить противогаз, он уже собирался лезть обратно, когда услышал вопль за спиной.

— Что здесь происходит? — Прорычал внезапно вернувшийся с тусовки хозяин апартаментов. — И что за ужасный запах?

"Дело пахнет керосином", — подумал рыжий неудачник, переводя взгляд с кровати на окно, с окна на шкаф. Добежать до окна он уже не успевал, так как тяжелые шаги слышались совсем рядом, под кровать имелись все шансы не влезть, а из шкафа воняло. В таком глупом положении и застал его магистр де Каст. Когда он потребовал объяснить свою выходку, ответом было лишь:

Мне голову, увы, снесло.

От ревности сгораю я,

Я сделал это не назло. Прости за вонь, любовь моя!

— Абзац, полный, — прокомментировала я услышанное.

— Зато теперь мы знаем, как может пахнуть настоящая любовь. — Не согласилась со мной Элая, и мы все весело расхохотались.