Глава 1

Я сидела на крыше уже второй час. Передо мной – море, синева, испещренная солнечными бликами, крики чаек, доносимый ветрами шум волн, разбивающихся о скалы. За моей спиной – вид на Тилбери, красные черепичные крыши, плавно переходящие в соломенные на окраинах, струйки дыма и, к счастью, не долетающий досюда невыводимый запах рыбы. Надо мной – бесконечно прозрачное небо.

Солнце на мгновение потухло, но тут же зажглось снова, а пролетевший над головой черный дракон, сделал круг над башнями и, громко хлопая крыльями, опустился на одну из них. Спустя мгновение его фигура замерцала и стремительно уменьшилась, принимая человеческую форму. Преподаватель повел плечами, будто вспоминал, как работает это тело, и направился к лестнице, ведущей вниз, в замок.

Академию семи ветров не зря называли Академией Крылатых. Здесь правили бал драконы. Именно они основали здесь тогда еще школу, тысячу лет назад. Вокруг нее потом вырос портовый городок, а сама школа превратилась в академию. Именно они преподавали здесь, передавая юным человеческим магам свои многовековые знания и умения. И отчасти поэтому мой выбор пал именно на это учебное заведение. Мне не было дела до драконьих знаний. Точно так же, как драконам не было дела до мелких человеческих дрязг. Впрочем, им и крупные были интересны исключительно с точки зрения «а можно ли тут поживиться или хотя бы повеселиться?».

Вот поэтому теперь я сидела на крыше основного здания академии, презрев смотровые площадки всех семи башен, на которых вечно кто-нибудь был, и в гордом одиночестве наслаждалась неумолимо грядущим закатом и одним из семи ветров, которые дали название академии. Ветров, конечно, гораздо больше – «семь» это просто метафора. И магический символ. Сейчас, к примеру, за темные косы меня трепал бриз. Я улыбнулась, заправляя за уши выбившиеся из плетения пряди, и подставила лицо еще пока ярким солнечным лучам.

В целом, решение прийти сюда было правильным. Я рада, что додумалась до этого. Рада, что успела добраться до Тилбери до того, как закончился отбор адептов для первого витка обучения. Рада, что прошла его – да, могла и не пройти. Теперь смешно, а тогда, когда приемная комиссия попросила меня доказать, достойна ли я права обучаться в сих стенах, я опешила.

Это я-то не достойна? Да я!.. Да мне!.. И чуть не провалилась: пытаясь не открыть излишне много – показала слишком мало. Но все же прошла отбор, и прочно обосновалась за бурыми каменными стенами, изъеденными солеными морскими ветрами.

Люди, обитающие здесь, первое время на меня косились. Я – черноволосая, темноглазая и смуглая – была им непривычна. Мне же непривычно было пестроцветье одежды, терзало отсутствие привычного, родного и такого удобного темного балахона. Раздражали слишком свободные юбки и излишне узкие корсажи поверх блузок. Раздражал вынужденный отказ от привычных в повседневности чар и необходимость скрывать, прятать свою магию…

И даже самой себе с большим трудом я призналась, что, обводя взглядом скопление людей, и натыкаясь на сплошь светлые макушки разных оттенков с редким вкраплением рыжих вихров, я, забывшись, испытывала острый укол недоумения.

Но ничего, притерпелись и свыклись. Местные – с моей мрачной физиономией, я – с их численным преимуществом.

Нельзя сказать, чтобы меня здесь обижали. Правда, после третьей ночи из моей комнаты сбежала соседка – но так я разве обиделась? Вовсе нет, вздохнула с облегчением и, сдвинув их вместе, заняла обе кровати.

Отдельной приятной неожиданностью стали термы. Их устроили в подвальных залах замка драконы, большие любители погреться, еще когда обустраивали академию. Термальные источники магией вывели на вершину горы, создали каскад бассейнов разных размеров и температур, от почти кипящих, до еле теплых, от приятно прохладных до почти ледяных, разделили залы, обустроили купальни…

Нет, в академии было не так уж плохо!

Если бы не тоскливые занятия – было бы совсем хорошо.

А так…

Про темную магию мне судить трудно – я пользуюсь ей, как дышу, но моя мать, Каталина Ривад, урожденная Солер, вышла из светлого рода. Она обучала детей кое-каким трюкам, понимающе улыбаясь, когда светлая магия им категорически не давалась – и я искренне считала, что усвоила до изумления мало, но по сравнению с тем, чему меня учили – путались учить! – на занятиях, это была прорва знаний. Бездна просто.

Я была готова, что меня ткнут носом в полную несостоятельность по части Света, а они… Они учили меня общей магии!

Общей!

Взрослых людей!

Как младенцев!

От изумления, разочарования и протеста я на первом же занятии расколотила чашку, в которой следовало подогреть воду. И вторую.

Выдавая мне третью и наливая в нее воду, наставник-дракон с волосами, отливающими прозеленью, выговорил мне, что в Академию семи ветров принимают более-менее обученных студентов, и меня взяли только из-за высокого потенциала Тьмы, но долго только на нем я выезжать не смогу, и, если не хочу быть отчисленной, должна наверстать чудовищное отставание.

С трудом расцепив зубы, сведенные от абсурдности ситуации, я пообещала, что наверстаю. Всенепременно. Вот как начну – и пока не закончу, не встану.

И даже сказала это вежливыми словами.

А на задворках сознания в это время мерзко хохотали дребезжащим старческим голосом.


Пр-р-редки!

Потом приноровилась и подобные казусы стали приключаться реже. В первые ученицы я не выбилась, но преподаватели хвалили меня за усердие и прилежание.

Тяжелее всего на уроках было не зевать. Но, сдается мне, еще пара месяцев и я научусь дремать с открытыми глазами и выполнять нехитрые задачки учеников первого года, не просыпаясь.

Я вздохнула и оторвала юбку от насиженного места. Если практические самостоятельные занятия меня миновали, то теоретические работы никто не отменял, и нужно было подготовить на завтра доклад о видах стихийной магии и областях ее применения…

Основное здание было главным образом отведено под учебные аудитории, так что в его коридорах сейчас было пусто. Мне встретились только ректор с одним из пока незнакомых мне преподавателей. Я прошмыгнула мимо них серой мышкой, услышав лишь невнятные обрывки разговора, а потом за спиной раздались торопливые шаги, и дракон обогнал меня, не обратив внимания на короткий вежливый поклон в спину. Ректор направлялся к Красной башне, которую чаще всего драконы использовали в качестве взлетной площадки.

Ректора в академии любили, кажется, все. Он был спокоен, мудр, справедлив, а еще, поговаривали, любопытен, как мальчишка. И именно это – мальчишеская искра и любовь к жизни – притягивало к нему взгляды, а вовсе не бронзовая шевелюра или высокая, широкоплечая фигура. Впрочем, неугасаемый авантюризм и жажда новых впечатлений – неискоренимая черта всех драконов.

Старая Альба терпеть их не могла. По ее мнению, это племя гораздо было что рушить тщательно выстроенные планы, что девиц портить. Девицы портились охотно, и порой без усилий со стороны крылатых – за спокойную грозную силу, за щедрость, за тот самый мальчишеский блеск в глазах.

Я вздохнула. Наверняка, навстречу приключениям дракон и спешил, а я… а меня ждал скучнейший доклад.

* * *

Закончила я его далеко за полночь, но спать не хотелось, и, поразмыслив, я решила вознаградить себя походом в термы. Особенно прекрасным тем, что в такое время там почти наверняка не было ни души. Понежиться в горячей водичке перед сном – то, что надо.

В подвалах было пусто. Теплый, тропически влажный воздух оседал на коже невесомой водяной пылью, пахло сыростью и нагретыми камнями. Короткое заклинание-импульс сообщило, что здесь и правда в этот час никого нет. Я поудобнее перехватила полотенце и двинулась к дальним дверцам, из-за которых слабо тянуло магией источника. Привычно, как щеколду, откинула замок-заклинание с легким приступом ностальгии – мы таким двери дома запирали от сквозняка – вошла внутрь, повесила полотенце на крючок и уже потянулась к шнуровке, как внутри кольнуло странное ощущение – что-то не так. Мазнув взглядом по купальне, я с изумлением уставилась на наполовину вывалившееся из нее безвольное тело, лежащее на бортике лицом вниз.

Но… я же проверяла! Здесь не было ни живых, ни, упасите темные боги, мертвых!

Стрелой метнувшись к телу, я опустилась рядом на колени, с трудом, натужно перевернула его и с изумлением уставилась на лицо ректора. Из-под полуприкрытых глаз тускло мерцала золотая радужка, но в ответ на прикосновение он даже не шелохнулся. Руки сами собой полезли щупать пульс, в то время как губы шептали заклинание диагностики.

Пульс, хоть и слабый, нашелся, а вот заклинание вернулось с неутешительными вестями. Сильнейшее магическое истощение и продолжающаяся потеря сил. Магический источник под купальней щедро вливал их в тело дракона и только благодаря этому он был еще жив, но жирный черный паук проклятия, оплетшего ректорскую грудь выкачивал энергию быстрее, чем она прибывала, и дракон… умирал. Медленнее, чем мог бы, но неотвратимо.

Драконы из-за своих способностей к гигантской трансформации куда менее зависимы от телесной оболочки. Они – магия. Маг с истощением будет испытывать дискомфорт, но его жизни это угрожать не будет, а вот дракон…

Эти мысли метались в черепной коробке, легкая паника смешивалась с обрывками теоретических знаний, порождая понимание того, что надо что-то делать и делать быстро!

…не удивительно, что мое заклинание его не обнаружило, ректор сейчас и был ни жив, ни мертв, зависнув на тонкой грани между…

Я попыталась, просто попыталась как-то дотронуться до проклятия, и тут же получила по рукам. От удара на руки онемели на несколько мгновений до самого локтя. Отдача пусть и отпустила почти сразу, но только потому, что я была предельно осторожна. Нет, с этим зверем мне не справиться. Не хватит опыта.

Бежать за помощью? Я могу просто не успеть. К тому же ночь, пока разыщу хоть кого-нибудь, пока разбужу, пока разыщут и разбудят того, кто разбирается в подобных вещах… на это нет времени. Я буквально чувствовала, как оно ручейками воды убегает из сложенных горсткой пальцев.

Вот что мне нужно. Время. И выиграть его можно довольно просто. Правда, это сметет напрочь все мое инкогнито. Более однозначного способа сообщить ректору, что в его академии прячется беглая девица темного рода, пожалуй, и не придумаешь.

Я колебалась. Но недолго.

«Разделение силы» древний родовой обряд. Я использовала его много раз, щедро делясь своим резервом с братьями. Старшие гоняли нас одинаково, просто по женской линии его объем всегда был больше. Зато мне не давались филигранные атакующие чары, настолько стремительные, что остановить их было невозможно…

Я тряхнула головой, отгоняя воспоминания, собрав силенки, спихнула ректора еще больше в воду, придерживая на поверхности только голову, облепленную длинными, ставшими от влаги почти черными волосами с рыжим отливом. Вода – великолепный проводник так сила источника будет быстрее вливаться в тело.

С губ сорвались слова древнего языка, больше похожие на кладбищенское воронье карканье, и моя собственная сила полноводной рекой хлынула в тело дракона.

Ректор выгнулся дугой, едва полностью не уйдя под воду, распахнул глаза и закашлялся, как едва не задушенный человек. Проклятие сердито заворочалось и сильнее сдавило грудную клетку, заставив дракона замереть, стиснув в кулаке мокрую насквозь рубаху.

– Адептка… Давир? – изумленно произнес он, прислушался к себе и добавил с еще большим изумлением: – Это… вы?!

Ректор вел у учеников первого года основы ментальной магии и, судя по всему, на память не жаловался. А вопрос-уточнение касался отнюдь не моей личности, а того, что я только что сделала.

– Я, – терять время на разговоры сейчас было бы глупо. – Моих сил надолго не хватит…

– Не больше получаса, – спокойно кивнул дракон. – И это если я продолжу принимать ванны.

– …скажите, где мне найти того, кто может вам помочь? Я сейчас же…

– Нигде, – ректор провел по лицу, убирая с него волосы. – Алвиса нет в академии сегодня, а кроме него с подобным никто не справится.

– Тогда я позову кого-нибудь другого, и мы будем вливать в вас силу, пока наставник Алвис не вернется.

– Нет, – твердо произнес дракон. – Вам очень повезло, адептка Давир, что вы человек. Запомните на будущее, что не стоит лезть помогать умирающему от незнакомого проклятья. Если со мной попробует поделиться силой дракон, заклинание размножится.

Я смотрела на него и не верила тому, что он говорил – так спокойно и невозмутимо отметал варианты спасти собственную жизнь. Искать среди учеников того, кто может поделиться резервом, как я? Но это родовая магия, я не знала, есть ли общие заклинания подобного типа и кто в школе ими владеет. Раз ректор молчит, значит, тоже не знает…

Я думала, думала, думала, но каждая новая идея упиралась в ограничение в полчаса. Ректор молча смотрел на меня со своим неугасающим любопытством, чуть склонив голову на бок, как будто счет его жизни не шел на минуты.

И тут меня осенило.

– Вы дракон! – выдала я, просветлев лицом.

– Спасибо, я в курсе.

Я пропустила ироничное заявление мимо ушей.

Мозг лихорадочно просчитывал плюсы-минусы и перспективы. Родовой алтарь я из поместья не захватила (какая непредусмотрительность, право слово!) – это минус. Но подобный обряд в любом случае высвободит такое количество силы, что ее должно хватить на пару дней. К тому же рядом источник, пусть дикий, но достаточно мощный. Я, совершеннолетняя, глава рода, значит имею все права. Стоит ли оно того?..

Я покосилась на ректора… и выпалила:

– Я могу вам помочь. Но в обмен на защиту.

– Какую? – мягко спросил дракон, кажется, даже с умилением. Усиленная работа мысли на моем лице, очевидно, впечатления на него не произвела и всерьез он меня не воспринимал. Ну, ему же хуже.

– Вы не будете задавать вопросы. Вы не выдадите меня тем, кто будет их задавать. Поможете, если я единожды попрошу о помощи.

– Что так мало? Я бы на вашем месте настаивал на трижды как минимум.

Может, передумать, а? Пока не поздно.

– Я девственница, – твердо отчеканила я, глядя в нечеловеческие глаза. – Я могу провести жертвенный обряд. И раз вы так настаиваете, то давайте трижды!

Драконий взгляд полыхнул надеждой в золоте радужки и тут же был приглушен темными ресницами. Он, кажется, боялся меня спугнуть.

Ну, уж этого не дождется – не из пугливых вышли.

Не подымая ресниц, стараясь не ожечь меня жадным взглядом, дракон с выверенным спокойствием в голосе уточнил:

– Моя помощь нужна?

Подразумевая, очевидно, подготовку.

– Без немощных справлюсь, – отмахнулась я.

Драконий взгляд все же полыхнул, ожег мою щеку раздражением и задетой гордостью, и снова погас, прикрытый веками, как жар – золой.

Я спрятала улыбку. Злится – это хорошо, злость ему понадобится. Здесь достаточно одной неуверенной и смущенной девицы – и уж это место я дракону не уступлю. Так что, придется ему побыть злым и решительным.

Я выпрямилась, чувствуя, как стекает по телу вода, как неприятно липнет к нему мокрая ткань. Огляделась в поиске подходящей площадки, мысленно ориентируя ритуальный рисунок по сторонам света.

Выбравшись из купальни, я порадовалась, что необходимости таиться уже нет, и высушила на себе одежду, не заботясь о том, что формула пусть и эффективна, но для первогодки слишком сложна.

Ритуальное или жертвенное, кому как нравилось называть, лишение девственности – обряд древний, драконами и изобретенный. От него и пошла по всему миру слава о драконах как любителях непорочных девиц. Впрочем, скоро к нему стали прибегать и не только драконы. Во многих древних магических родах, например, первая брачная ночь супругов всегда проходила на алтаре. В момент соития высвобождалось такое количество силы, что ее можно было черпать горстями и по кувшинам разливать, а капли девственной крови, пролившись на родовую землю, усиливали ее защиту…

Я вздохнула, а потом по-простецки послюнявила палец, встряхнула им в воздухе, и зажегшимся на кончике мертвенно голубым огоньком принялась вычерчивать нужный рисунок, от души добавляя в стандартную конструкцию символы, знакомые по родовому алтарному камню. Пусть моя кровь прольется и не там, где полагается, и не с тем, но хоть что-то все же должно быть по правилам.

Чем ближе был к завершению рисунок, тем большая робость на меня накатывала. Потому что собственно рисунком и общими представлениями о человеческой (и немножко драконьей) физиологии мои знания и ограничивались! Но про драконов я больше знала, как их разделывать, и по каким декоктам расфасовывать…

Пока я занималась художественным творчеством, ректор тоже времени не терял. Когда я обернулась сообщить, что все готово, то обнаружила его пусть по-прежнему в воде, но стоящим и… полностью обнаженным.

– Все готово, – произнесла я, с трудом разлепив пересохшие губы и стараясь смотреть дракону в глаза.

Но взгляд не слушался и сам собой стекал за каплями воды с темной копны волос, по бронзовой коже, по литым мышцам груди, по рельефному животу, по тонкой дорожке жестких кучерявых волос… что ж, пожалуй, драконья физиология отличается от человеческой в этом вопросе разве что размерами!

Ректор сделал шаг вперед, и мой взгляд тут же панически снова метнулся вверх, куда и намеревался вообще-то изначально смотреть!

– Раздевайтесь, – спокойно скомандовал дракон, выбираясь из воды.

– А задранных юбок будет недостаточно? – с тоской уточнила я.

– Недостаточно.

– Мне кажется, вы издеваетесь… – я, неуверенно взялась за кончик шнурка на вороте блузки, не спеша его развязывать.

– Я издеваюсь, вы – раздеваетесь, все при деле! – выдохнул ректор, подходя вплотную.

К пересохшим губам добавились пылающие щеки. Все же в термах очень душно…

Я все еще колебалась, когда поверх моей руки легла широкая шершавая ладонь, чуть сжала, заставляя стиснуть пальцы, и потянула. Другая, тем временем ненавязчиво распутала пояс юбки, я почувствовала только как тяжелая ткань стремительно соскальзывает с моих бедер, обнажая ноги, и невольно переступила ими.

Блузка, державшаяся на честном слове, поползла с плеч, задержавшись немного лишь на холмиках груди, но сорвалась и с нее, когда я нервно, прерывисто выдохнула. Драконий взгляд тек по коже расплавленным золотом, он обжигал, заставляя сердце биться все чаще. Чаще дышать, острее чувствовать. Обострившимся восприятием я ощутила и этот взгляд, и движение влажного воздуха в купальнях. Тихое журчание воды, дрожание бликов света на стенах и потолке, особый запах горячих источников и сырых подземелий – все сплелось в неповторимую картину, впечаталось в мое сознание первой нотой приближающегося обряда…

– Вы очень красивы, – со всей серьезностью заявил мне ректор, не торопясь прикасаться.

– С-спасибо, – запнувшись отозвалась я. Вот уж время и место для комплиментов!

Но прежде, чем я успела нервно поторопить, дракон опустился передо мной на колени, поднял руку и коснулся моего живота. Прикосновение кольнуло неожиданным холодом, я вздрогнула и с трудом удержала порыв отстраниться.

– Что это? – спросила я, глядя как дракон вычерчивает по моей коже цепочку символов. Те колются и оставляют после себя медленно тающий голубоватый след.

– Это? Ну, я полагаю беременность в ваши планы все же пока не входит.

– Не входит, – подтвердила я, чувствуя нарастающую неловкость.

Дракон кивнул и продолжил свое дело. А завершив последний символ, окинул мой подрагивающий живот оценивающим взглядом, и неожиданно подавшись вперед, прижался к нему губами! Цепочка горячих поцелуев по еще помнящей холод коже породила какое-то странное тянуще-зовущее чувство, я сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони, и прерывисто выпалила первое, что пришло в голову:

– Это тоже от беременности?

Дракон поцеловал пупок, заставив все внутри томительно сжаться, и вскинул на меня лихорадочно блестящие глаза.

– Это – как правило для. Не нравится?

– Нравится, – честно призналась я, но потом поспешила сдать назад, а то подумает еще что не то! – Наверное…

– Давайте уточним, – невозмутимо кивнул дракон и снова прижался губами к моей коже.

Две тяжелые ладони легли на мои бедра, огладили, чуть сжали, пока губы продолжали выцеловывать мой живот. Напряжение, прочно сковавшее все тело, постепенно отпускало. Мне действительно нравились осторожные, ласкающие поцелуи, от каждого из которого по телу разбегался ворох мурашек. И, словно почувствовав это, дракон принялся медленно, но неотвратимо подниматься вверх.

Когда губы сомкнулись вокруг сжавшегося в горошину соска, я тихо всхлипнула от новых незнакомых ощущений и сама удивилась тому звуку, который у меня вырвался. И другая грудь словно заныла… тоже требуя прикосновения?

Оно не замедлило последовать. Широкая ладонь накрыла нежное полушарие, чуть сжала, выпустила, погладила. И я испытала легкий укол разочарования, когда дракон выпустил сосок изо рта и поднялся еще выше. Горячее дыхание щекотнуло шею, а потом по ней прошелся язык… длинный и шершавый!

Я тихо ойкнула, но вместо того, чтобы отшатнуться, вцепилась в маячащие перед носом плечи. Плечи на ощупь оказались горячими, гладкими и приятно твердыми, а сам ректор стал занимать неожиданно много места в пространстве, заслонив собой весь окружающий мир. Он вдохнул, шумно выдохнул, опалив кожу там, где коснулся ее жарким дыханием, чуть отстранился, заставляя меня вскинуть голову. Золотой взгляд изучающе пробежал по моему лицу, и я закрыла глаза, не в силах его выдерживать.

Что случится дальше, я знала.

И все равно, когда губы дракона коснулись моих, я на миг сжалась, одеревенела всем телом, где-то на задворках сознания все еще не готовая к тому, что происходит сейчас, происходит со мной. Но поцелуй оказался таким осторожным, таким нежным, таким… едва ощутимым, что через несколько мгновений я поймала себя на том, что уже сама тянусь за ним, размыкаю губы, подаюсь вперед, прижимаюсь грудью, животом к могучему телу и чувствую, как в меня упирается горячий твердый ствол. И от этого ощущения мне было одновременно страшно и томительно, и приятно дергало внизу живота.

Ладонь дракона, протиснувшись между нашими телами, легла на лобок, мягко и сладко сжала его, огладила и снова сжала. У меня снова перехватило дыхание, сердце бахнуло в грудную клетку и суматошно заколотилось в рваном, пьяном ритме. А драконья рука двинулась чуть ниже и дальше, невесомо касаясь набухших складок, раздвигая их, дразняще проникая внутрь на какие-то миллиметры. Все тело пронзило молнией острого, никогда доселе не испытываемого удовольствия, когда пальцы дракона, покидая мое лоно, задели скрытую в складках, невероятно чувствительную точку.

– Вы готовы? – поинтересовался низкий, с хрипотцой голос, и чужие пальцы снова мазнули по промежности, заставив судорожно стиснуть ноги. Не в испуге, нет, а чтобы удержать, продлить прикосновение.

Я была готова ровно до того момента, как меня об этом спросили, но все же нашла в себе силы, прикусив губу, кивнуть.

Вопреки стремительно нарисовавшимся в голове страшным картинам, ректор не выдохнул облегченно и не швырнул меня на пол, чтобы скорее получить причитающееся. Наоборот, он снова припал к моим губам, едва давая возможность вдохнуть, а руки скользили по телу, зарывались в волосы, сжимали, гладили ягодицы…

…и я даже не заметила, как он увлек меня в центр рисунка, заставляя опуститься вместе с ним на холодный пол.

Опомнилась я только тогда, когда вдруг осознала себя сидящей на крепких мужских бедрах, а ректор, вдоволь приласкав налившуюся, напряженную грудь, откинулся назад и лег на голубые линии и знаки, головой ровно в символ жизненной силы. Лежащие на моих бедрах ладони расслабились и опустились на гладкие камни пола, а тело подо мной замерло в неожиданном покое, не принимая участия в дальнейших действиях, и в душе взыграл оскорбленный протест:

– Вы что, хотите, чтобы я сама себя девственности лишала?!

Он даже глаза прикрыл! Еще захрапел бы!

Впрочем, прикрытые глаза тут же распахнулись.

– Адептка… – дракон осекся, вздохнул. – Тереса, правильно?

Я кивнула, с неприязнью ощущая, как от неожиданно холодного после горячих объятий воздуха купальни кожа покрывается пупырышками. Расслабленная нега стремительно улетучивалась.

– Тереса, для подобных обрядов всегда нужен алтарь. Всегда.

– Но…

– Но на мое счастье, дракон ничем не хуже алтаря, но только в том случае, если хорошенько им прикинется. То есть будет лежать и, желательно, даже не дышать. Так что, боюсь, что для моего спасения от вас потребуется еще одно решительное усилие.

«Темные боги, ну кто меня вообще за язык тянул?» – с тоской подумала я. «Раздвинула ноги, закрыла глаза, раз-два и готово!». Что-то в этом плане определенно пошло не так…

Я нервно поерзала на мужских бедрах, метнув в дракона недовольный взгляд и медленно, почти мучительно перевела его на ту часть тела, которой предстояло оказаться внутри меня. Мужской член, возвышающийся передо мной, прямо между моих разведенных ног сейчас показался просто огромным.

Ох, Тьма…

Я неуверенно коснулась напряженного ствола рукой. Погладила. Кожа на нем оказалась удивительно нежной и бархатистой, приятной на ощупь. На выступающей головке блестела влага, кончиками пальцев я дотронулась до нее и провела вниз, интуитивно размазывая ее по всей длине. Дракон шумно, прерывисто, хрипло вздохнул, и я метнула в него обеспокоенный взгляд – мы же совсем забыли про время! Он не помирает ли там, часом, пока я тут вожусь?!

Ректор лежал, запрокинув голову, из-под прикрытых глаз сверкала ярким золотом радужка, побледневшее лицо блестело от пота, напряженные мышцы сжатых в кулаки рук вздулись. Кажется, ему и впрямь поплохело!

Эх, потерпите еще немножко, я сейчас…

Я снова обхватила горячую плоть вспотевшей от волнения ладонью. Провела вверх-вниз, примеряясь. Горячий какой. Интересно, он всегда такой горячий или это потому что ректор – дракон? Или, может быть, у него жар?

Мужчина издал сдавленный стон, приподнял бедра, вместе со мной на них, и я машинально сжала «добычу» в руках чуть сильнее.

– О боги…Тереса, я, конечно, все понимаю, но вы не могли бы поторопиться?!

Я досадливо прикусила губу. Поторопиться! Можно подумать, он тут помрет от моего промедления!

Ой…

Ладно. И правда, чего тянуть?

Я приподнялась, неуверенно направила блестящую головку себе между ног, мазнув по влажным складкам, задев чувствительную точку, прикосновения к которой буквально минуту назад порождали такие удивительные ощущения. От воспоминаний низ живота скрутило болезненно-сладкой судорогой, отступившее было желание возвращалось, сердце снова забилось быстрее. Руки дрожали все ощутимее. Я чуть опустилась, надавливая своим весом на твердую мужскую плоть, и почувствовала, как тугие мышцы медленно раздвигаются под горячим давлением.

Темные боги, страшно-то как!

Я выпустила член, оперлась уже обеими руками по обе стороны от мужской груди, зажмурилась и одним решительным движением опустилась вниз.

Сорвавшийся с моих губ вскрик потонул в громком стоне дракона. От резкой боли, к которой я пусть и была готова, на глаза навернулись слезы, но мне тут же стало не до нее.

Горячие длинные пальцы, до этого безвольно лежавшие на камнях, впились в мои бедра, скользнули по ним, сжали ягодицы, удерживая на месте. Да я и сама бы не пошевелилась, ошеломленная множеством наслаивающихся друг на друга ощущений.

Вокруг стремительно разворачивалась воронка силы.

Сила стекалась отовсюду. Из малейших закоулков пространства и фона. Из источника, из камней. Буквально из воздуха! Ее холодные ручейки с пенистым шипением вливались в общий расширяющийся поток, а тот закручивался головокружительной спиралью. Мне никогда в жизни не доводилось видеть такого количества силы, стянутого в одном месте в столь короткий срок, а я, между прочим, воспитанница старой Альбы!

И в центре этого потока была я. Мы.

Прав был ректор. Дракон ничем не хуже алтаря.

Где-то на грани восприятия кольнул теплом странный образ-ощущение, будто тоненькая струйка крови, скользнув по телам, впиталась в камни, как вода в губку, и будто пол под нами от этого нагрелся и дрогнул, но этот образ был тут же смыт новым.

Сила, уже моя сила, которую я выкачала почти до дна, щедро делясь ей с драконом еще в воде, разворачивалась теперь огромными крыльями, будто я и сама была драконицей. Только вот ее средоточие ощущалось не в груди, как обычно, а внизу. Там, где моя плоть сжималась вокруг чужой.

Я внезапно осознала, что боль уже утихла, смылась новизной ощущений, и теперь сосредоточенно пыталась понять, нравится мне или нет это ощущение растянутости и заполненности. Я уставилась вниз, на живот дракона, расчерченный квадратиками напряженных мышц, на тонкую дорожку курчавых волос, тянущуюся от пупка. Туда, где тело дракона сливалось с моим. От этого зрелища в животе снова дернуло, и я вздрогнула, ощутив, как в ответ на этот спазм внутри шевельнулся горячий ствол.

– Адептка, на что вы смотрите?! – выдернул меня в реальность голос ректора.

– На силу… – брякнула я. Не признаваться же!

– Нашли время!

– А когда бы еще?! Лишение девственности один раз бывает! У девственниц, – уточнила я справедливости ради. – У драконов, конечно, чаще…

Ректор поперхнулся, кашлянул и тут же строго отчитал:

– Адептка Давир, прекратите меня смешить. Во-первых, мне неудобно сейчас смеяться, а во-вторых, просто – никогда не смешите мужчину во время занятий любовью.

Поток полностью влился в тело дракона, и хоть все вокруг звенело от бушевавших только что сил, я очень ясно поняла – обряд завершился. С этим пониманием, пришло и другое, и запоздалое смущение, и острая неловкость.

– Ну… я тогда пойду? – растерянно пробормотала я и даже попробовала приподняться.

– Куда?! – ректор рыкнул так, что под потолком охнуло эхо и дрогнули огоньки светильников, а пальцы на моих бедрах сжались сильнее, удерживая на месте.

Ответить очевидное «обратно в общежитие» я не успела. Впрочем, есть подозрения, что вопрос был риторическим…

Дракон рывком сел, и я охнула и зажмурилась, ощутив движение внутри. И болезненным или неприятным оно не было, скорее даже наоборот, захотелось приподняться и опуститься снова, чтобы снова ощутить, как твердая горячая плоть раздвигает сладко сжавшиеся мышцы.

Я распахнула глаза и оказалась нос к носу с драконом. Глаза в глаза. Золотая радужка, переплавляющаяся в темно-янтарный цвет ближе к вытянутому, подрагивающему зрачку. И чем дольше я смотрела в эти глаза, тем четче видела в них собственное отражение. Сияющие глаза, губы-вишни, едва заметный румянец на смуглых щеках, растрепавшиеся волосы, рассыпавшиеся крупными кольцами по обнаженным плечам. Никогда еще это отражение не было таким… красивым. Ярким. Излучавшим ярость, отвагу… страсть. Да только чтобы еще хоть раз увидеть такое отражение, я готова была отдаться этому дракону снова и снова.

Ректор шевельнул бедрами, и я, застонав от жгучего желания получить больше, не таясь, подалась вперед навстречу поцелую. Это было так сладко, что кружилась голова. И я пьянела от вседозволенности, от того, как живо отозвалось на мой поцелуй могучее тело, от того, как оно приняло, подхватило мои неуверенные, неумелые движения, помогая, направляя, придерживая. Я терлась грудью о драконью грудь, как кошка, зарылась пальцами в копну бронзовых волос, и целовала, исступленно целовала жесткие мужские губы.

Мир перевернулся как-то незаметно. Только что я сидела верхом на драконе, а теперь уже лежу на спине, но не на камнях, а на какой-то мягкой воздушной подушке, как на перине, а ректор, нависнув надо мной огромной тенью, движется теперь сам, глубоко, резко, полностью покидая мое лоно и снова врываясь в него. А я хрипло стонала пересохшим, нахватавшимся воздуха горлом.

Ладони сами собой скользнули по рукам, опирающимся по обе стороны от меня, с упоением погладили, обрисовали напряженные мышцы, и я с изумлением почувствовала, как под моими пальцами на гладкой горячей коже вдруг проступают шершавые чешуйки.

Впрочем, это зацепило мое внимание лишь на мгновение, и оно вновь было полностью поглощено разгорающимся внутри жаром. Каждый толчок в глубине моего тела усиливал напряжение, и я все отчаяннее подавалась навстречу дракону, чувствуя приближение чего-то совершенно нового, за гранью всего, что мне доводилось испытывать раньше.

Ощущения нарастали океаническим приливом, стремительной волной, неотвратимо несущейся к скалистому берегу, затапливали, заставляя кровь грохотать в голове, заставляя меня со всхлипами втягивать воздух пересохшим ртом, гигантская неукротимая волна приближалась, и ударила в прибрежные скалы, взорвавшись белыми брызгами, и откатилась, оставив меня, оглохшую, ослепшую, висеть в немом небытии.

Здесь, в первозданной тьме и тиши, струились потоки питающих магию сил, и один из них был точно моим. Сейчас он разворачивался в полную мощь, из стремительного, но капризного горного ручья становясь полноводной рекой, спокойной, глубокой, темной – ни берега, ни дна.

А другой был ректорским, и казался сейчас изрядно потрепанным, тут и там в нем виднелись мерцающие заплатки, медленно растворяющиеся в основном течении – отголоски проведенного обряда. А еще в нем тонули, распадаясь, растворяясь черными кляксами – остатки проклятия, которому столкновение с моей силой и проведенным обрядом явно не пошло на пользу. Злые чары не выдержали напора, который их просто-напросто выжег.

И кляксы эти невероятно злили, а потому мысленно ухватив след распадающегося заклинания, я потянулась к своему все пребывающему потоку и от души зачерпнула силы. Формула развоплощения возникла словно сама собой, заклинание сплелось легко и просто, так же легко свернулось в компактный клубок, уютно улеглось в ладонь. Ну, размахнись рука, раззудись, плечо, подумала я в лучших традициях былинных героев, да и отправила заклинание от всех щедрот своей темной души по отчетливо виднеющемуся следу.

А нечего чужих драконов проклинать!

– Адептка Давир, что вы делаете? Все в порядке? – словно сквозь вату донесся до меня голос ректора.

– Делюсь силой, – невозмутимо отозвалась я. – Они же ее так хотели. Нехорошо оставлять страждущих без ответа.

Вокруг меня медленно и неохотно проявлялся реальный мир, заслоняя собой безбрежные океаны магической энергии.

Первой проступила передо мной фигура ректора, все так же нависшего надо мной массивной тенью. Он тяжело дышал, на лбу блестел пот, а чешуйчатый рисунок, проступивший немного даже на скулах, медленно таял, оставляя после себя чистую ровную кожу. Я машинально коснулась широкой груди, провела по ней кончиками пальцев, будто пыталась поймать, удержать исчезающие чешуйки, попыталась подцепить одну ногтем, но тут же опомнилась и отдернула руку, прижала к груди и вообще захотела куда-нибудь стремительно провалиться.

Но провалиться я при всех своих выдающихся способностях не могла. Зато могла скатиться с воздушной перины и юркой мышкой метнуться к валяющейся на полу одежде. Нырнув в ворот блузки, я уже почувствовала себя увереннее и смогла повернуться к ректору.

– Как вы себя чувствуете? – чинно осведомилась я голосом опытной сиделки.

– Превосходно благодарю, – столь же чинно отозвался обнаженный дракон, поднимаясь на ноги. И, несмотря на полученное только что удовольствие (или благодаря ему?) у меня внутри все томительно заныло при взгляде на то, как движется сильное красивое тело, ничуть в отличие от меня, своей наготы не смущающееся. – А вы?

Я прислушалась к себе и честно ответила:

– Вы знаете… странно.

– Ничего, – понимающе отозвался дракон, небрежным движением раскрытой ладони стирая мои напольные художества, даже как будто собирая их в ладонь. Стряхнул невидимый комок, и успокоил меня: – Перенасыщение. Это пройдет. Вот что, адептка Давир, вы бы шли скорее спать, хватит с вас на сегодня переживаний. Утром встанете, сила уже успокоится.

Я кивнула и, стараясь больше на дракона не смотреть, потянулась за юбками. И то верно, что-то я сегодня распереживалась…

Мы оба одевались молча, лишь под тихий плеск воды и гулкий – случайных капель. С завязками мне пришлось повозиться – руки подрагивали, пальцы путались. Но в конце концов одежда была побеждена, и я украдкой бросила взгляд на дракона, который закончил быстрее, но не торопился уходить, замер у края купальни, глядя на воду, будто гадалка в хрустальный шар.

Не решившись отрывать его от дум, я не стала прощаться и тихонько направилась к выходу, но низкий голос меня остановил.

– Адептка Давир, вы позволите задать один вопрос?

В голове стремительно промелькнуло множество вариантов того, что ректору могло от меня понадобиться, и ни на один из них я отвечать прямо сейчас была не готова, но я все же кивнула, глядя на дракона настороженно. Водные отсветы плясали на его все еще немного бледном лице, придавая вид загадочный и немножко пугающий.

– Что вы здесь делали?

Я недоуменно сморгнула.

– Искупаться пришла.

– В закрытые от учащихся термы?

– А они были закрыты?.. – удивилась я и тут же ойкнула.

Ректор ничего на это не сказал, только ухмыльнулся.

– Идите, адептка, отдыхайте. И зайдите, пожалуйста, ко мне завтра после занятий.

И я послушно пошла.

Загрузка...