Академия Сирен. С принцами вход воспрещён!

Глава 16. Жизнь...

И когда мне уже казалось, что весь мир прекратил своё существование, в голове возникла странная мысль о том, что это просто испытание. Те самые трудности, через которые следовало пройти, чтобы в конечном счёте получить возможность на счастье. Была ли в том какая-то логика, я не знала, но по крайней мере, с таким смириться было проще, чем с осознанием того, что все мои беды из-за меня самой, а не из-за того, что мир ко мне несправедлив. А для меня подобные откровения были подобны грому среди ясного неба. И вроде бы всё логично, но ничего не понятно, пока не уперевшься лбом в стену и пару сотен раз не звезданёшься об неё головой.

И то, даже после этого существовал шанс ничего не понять и продолжать с упорной настойчивостью в неё ломиться, с глупой надеждой пересилить. Ну да… Конечно! Ещё бы после такого показательного выступления матушка не начала относиться ко мне как к полной идиотке. Когда у тебя в голове нет ни капли здравомыслия — это видно сразу же. Можно сказать с первых секунд. Я в самом деле оправдывала своё знание тупого барана и ничего не могла с ним поделать. Ибо самостоятельно запихала себя в эти невыгодные условия.

Смерть деда, вернее то, как поздно я узнала об этом, больно ударила под дых и выключила последние мозги в моей голове. И вроде с этим можно было бороться и как-то жить. Мы не бессмертные, да и ему было далеко не сто лет. И всё же, череда проблем, свалившихся на мою голову, окончательно добили именно этим происшествием. Да, под конец жизни, он был со мной не добр какое-то время, но ведь смог перебороть в себе это, измениться, попытался наладить отношения и понять меня. А я его любила, так же, как и в детстве.

И даже понимая, и готовясь к этому, вот так узнать о трагедии, когда с похорон минуло полгода… Тяжело, отношения с родителями полетели в трубу, а я выбрала Джаспера, а не заботливый дом, в котором ощущала себя чужой и ненужной. Я вздрагивала, когда представляла, как тяжело было ему, ведь он до последнего верил, что я смогу перебороть детский максимализм и возьмусь за голову. И я это сделала, едва не распрощавшись с жизнью и найдя таких неприятностей на свою голову, что становилось немного страшно!

Я опустила взгляд, но из-под одеяла не выползла, смотреть на улицу было жутковато, да и липкий пот, струящийся по позвоночнику, не давал мне времени обдумать всё как следует. Сейчас совершенно нечего делать, я могла лишь ждать и надеяться на то, что в одно прекрасное мгновение мир изменится и я перестану быть в нём лишней. Любое действие казалось сокрушительным, когда оно начинало крутиться в голове, а потому даже слезы, которые я хотела спрятать, застряло глубоко в горле и не позволяли дышать. Всё повторялось в очередной раз…

Это паника или нервы? Что за странный ком застрял в горле? Почему дышать стало так сложно? Я лихорадочно начала хватать ртом воздух, чтобы просто не задохнуться, пока не поняла, что это лишь приступ дурноты и духоты. Дышать я по-прежнему способна, просто следовало снять с головы две подушки и одеяло. Данная конструкция не способствовала поступлению воздуха. Потому, немного опасаясь, я всё же вынырнула на свет и постаралась успокоиться и взять себя в руки. Трагедии, на то и трагедии, чтобы не прекращать своего существования ради них.

Нет, я не плакала, просто на душе было так тяжело, что казалось сердце буквально разрывалось от тоски и печали. То ли осознавала, что от слёз легче не станет, то ли просто копила их на будущее. Но я продолжала тяжело перебирать в голове невесёлые мысли и надеялась на то, что ответ сам собой свалится мне на голову и позволит адреналину заглушить отчаянное желание распрощаться с жизнью. Смешного в том ничего не было, лишь тягостные думы, одолевающие уже битый час наводили на меня печаль и тоску.

Раньше скрывать это было просто, а теперь душа буквально разрывалась и трепетала, не желая поддаваться на провокации. Тогда, в двенадцать лет подобное поведение не вызывало ни у кого вопросов. Маленькая девочка, потерявшая своего родного человека, её можно было лишь пожалеть и утешить. А теперь в этом не было никакого смысла. Когда лучик надежды не появлялся в беспросветной тьме, надежда рухнула, рассыпаясь осколками на корявый пол темницы, в которой мы стояли лишь вдвоём, переживая холод дрейфующей льдины. Даже родители не знали, что он переживал, как выживал и как выкручивался в ведьминых путах.

Теперь этот груз, вместе с остальными лежал на мне тяжёлым бременем. Ни мама, ни папа, ни уж тем более общественность, не должны были узнать правду. Я верила, что никто из них ни в чём не обвинил бы меня, даже не бросал укоризненного взгляда, просто тяжело быть каким-то исключением из правил. Они бы старались поддержать меня, как могли, но от этой мысли почему-то внутри всё закипало. Ведь я не нуждалась в чужом сострадании. Я и сама могла жить, так, как сама хотела. Да и не сделала чего-то из ряда вон выходящего!

Наверное, это всё же играла совесть прожитых впустую годов, но я прогнала идиотские мысли, не позволяя себе окончательно расклеиться и превратиться в унылую и бесформенную массу, которая пялилась на дверь страждущим взором и отсчитывала мгновения. Вспылила, накричала, обвинила — да, в глазах других я бы поступила так. Но сейчас была иная ситуация и в ней не такие простые правила, как могло показаться несведущим. Другие жители Атлантиды тут ни при чём, я понимала это достаточно трезво, но не могла отпустить пагубные мысли, которые раскалёнными иглами проникали под кожу и застревали там.

Проблемы, словно лавина, скатывались на меня с огромной скоростью бушующего в океане смерча. Ещё и воспоминания о прошлом, которые теперь не давали мне покоя! Ведь в них был принц во всём своём великолепии и детской непоседливости. И где он пропадал уже несколько часов? Он нужен мне... Больше всего на свете сейчас именно он нужен мне! Чтобы понять, что всё хорошо, что город выжил, что он остался всё таким же прекрасным и проблема не во мне. Ведь стать погибелью для всего на океанском дне – далеко не предел моих мечтаний и от данной участи я бы с радостью отказалась. Не задумавшись даже на мгновение, послала бы всё к чёрту!

Молчаливый и немного злой, он бы обнял меня очень крепко, зачем-то начиная перебирать волосы и поглаживая по спине. Точно так же, как в тот момент, когда мы сидели в зале, наполненном звёздным светом, и молчали, понимая, что чудеса не вечны. Он не говорил слов утешения, не проявлял свою жалость, смотрел в глаза с прежней твёрдостью и небольшим упрёком, но именно рядом с ним я могла дать волю слезам. Ведь он не обвинил бы меня в халатности, глупости и наивности. Понял бы и принял бы всё со спокойным равнодушием и холодной отчуждённостью. Как и полагалось будущему правителю.

Он захлопнул дверь специально громко. Если я не хотела его видеть, то спокойно смогла бы уйти. Вот только тишина в настоящий момент пугала намного больше, чем все досужие пересуды, которые уже давно не трогали сердце. Сбросив обувь, от забрался на постель, чтобы проверить моё состояние. Сгорбленный коралл настораживал, но высоко и гордо вскинуть голову я не могла. Просто не для меня такие испытания, они слишком выматывали, не позволяя прочувствовать трагизм ситуации. Просто угнетали такие последствия, виновником которых была я сама.

Я схватилась за край одеяла, чтобы попросту не показывать ему насколько страшно мне было, аккуратно отсела чуть в сторону и попыталась зажать лицо в сгибе руки. Почему так тяжело? Ведь и раньше случались неприятности, но почему именно сейчас всё так отвратительно ложиться одно на другое? Словно меня в самом деле кто-то проклял и ковен таким образом отыгрывался на мне, указывая, что идиоткам место где-нибудь в канаве жизни, а не на яркой сцене аристократов и великих деятелей страны.

Вся жизнь прошла мимо! Целая вечность и всё впустую. Я так и осталась полной дурой, которая не видела ничего дальше собственного носа. Была ли в этом ирония? Несомненно! Я поджала губы, снова вспоминая о той записке, которую нашла на столе утром, о всполохах магии за окнами дворца, о той панике, которая накрывала с головой, о принце… Перебирая всё это в голове, я не могла признаться даже самой себе, что немного утрировала и перегибала палку. Дышать снова стало невозможно. То ли из-за того, что меня отпустило, то ли из-за того, что истерика опять накрыла. Вариантов было больше, чем ответов.

Сзади послышались тяжёлые вздохи. Значит, всё-таки он был рядом со мной не для того, чтобы проклясть безумную идиотку, возомнившую, что разборки с ковеном – детская ерунда. И всё же мой старый приятель из далёкого детства был так непредсказуем. Он медленно притянул меня к себе и пересадил на колени, спускаясь по позвоночнику вниз, чтобы вновь притиснуть к своему горячему телу, как в храме звёзд. Свет не включён, все окна закрыты тёмными шторами, тускло горели несколько ночных шариков. Но даже так я была слишком близко к нему.

Кронпринц старался придать драматизма нашим с ним разборкам? Или просто запомнил, что мне нравилось и успокаивало пламя горящей свечи? Костры меня не привлекали нисколько, зато свечи делали настроение немного лучше. Но этому разговору было без малого десяток лет, разве возможно вот так хранить воспоминания о ком-то? Похоже можно… Лишь я в очередной раз доказала, самой себе, насколько невежественной и отчуждённой дурой была, раз позволяла игнорировать столь обыденные вещи.

Какое-то время мы сидели в тишине и практически не шевелились. Мелкая дрожь начала отступать, позволяя дышать спокойнее и размеренное. Я чувствовала рядом с собой уверенную энергетику, немного резковатый аромат крови и магические волны, которые буквально взрывались в пространстве, наполняя его неприятными морозными иголочками. Я смотрела на пламя свечей и погружалась в водоворот невесёлых рассуждений о том, что произошло со мной за последние месяцы. Пахло чем-то горьковатым. И пламя перед глазами начало расплываться от набегающих на глаза слёз, которые я не желала показывать.

Мужчина, так трепетно сжимающий меня в своих объятиях словно заранее знал, что ему требовалось сделать, чтобы я расплакалась и наконец-то дала волю накопившейся в груди обиде и печали. Ведь после того, как ты изольёшь душу горькими слезами, всегда становилось легче. После этого уже способна говорить и объяснять свои чувства, выговариваться, кричать, а после и улыбаться. Горько, надсадно с толикой затаённой печали. Но не так яростно и безумно, как в те моменты, когда в голове замирали сотни огней и взрывались целые галактики, которые я видела из окон храма звёзд.

Я смотрела на него мокрыми от слёз глазами, не решаясь поверить в реальность происходящего. Пошевелиться страшно, боязно спугнуть эту лёгкую, ненавязчивую тишину, которая буквально таилась между строк и не собиралась отдавать нам возможность здраво мыслить. Это точно был он? Тот, кто так утешает? Или это очередной бред моей искажённой и переломанной психики? В любом случае, та серьёзность, с которой он молчал и укачивал меня в своих объятиях, заставляли поверить, что он действительно делал это ради меня, для меня… И от одной лишь мысли об этом на душе становилось чуточку теплее.

Откинув в сторону одеяло, кронпринц низко-низко наклонился к моему лицу, нависая сверху словно угроза. Я уставилась на него, пытаясь понять, что происходит, вот только никаких объяснений так и не нашла. Что вообще могло прийти ему в голову и с чего он начал вести себя подобным образом? Вопрос, который я не могла задать ему в слух, ведь не имела на то никакого права. Мы слишком разные, разделённые не только положением, но и отношением общественности к нам. Две параллельные линии, не способные пересечься в одной точке.

— Если ты не улыбнёшься, я откушу тебе нос, — вдруг пробормотал он таким серьёзным голосом, словно пытался мне доказать какую-то теорию о том, что сбежать я не смогу. — Всё закончилось и теперь всё хорошо, так что перестань сидеть тут с такой рожей, словно тебя на убой поведут и к смертной казни приговорят.

— Что ты сделаешь? — у меня едва глаза на лоб не полезли от подобного заявления. — С ума сошёл! Я, между прочим, тут сидела и за тебя переживала. А ты вместо того, чтобы прийти и нормально всё объяснить принялся нести какую-то околёсицу? Совсем головой тронулся? Или тебя там ведьмы приложили хорошенько?

— Я ведь говорил, чтобы ты не переживала, даже записку оставил, — невинно развёл руками мужчина, прижимая меня к себе ещё сильнее.

— От такой записки у меня волосы на голове дыбом встали, — я обиженно надула губки. — А потом, как увидела всю это за окном, так реально едва не поседела раньше времени. От такого зрелища дурно стало. А ты про простую записку. Что с нами всеми произошло бы, если ведьмам удалось бы одержать верх и навредить королевской семье, ты об этом не подумал? Всем скопом в самую гущу событий! И у кого из нас нет мозгов, и жопа вечно ищет приключений?

— Вот она, — словно подготовившись к такому ответу, мужчина взял со стола какую-то вещицу и протянул мне. — Это артефакт, который всё время был рядом с тобой и показывал моё настоящее состояние. Пока он не почернеет полностью, его обладатель жив и с ним всё хорошо, потому могла и не переживать за меня так сильно.

— Вот только в той записочке про такие важные подробности ты не написал, а я как дура сидела и надеялась, что с тобой всё хорошо и не собираешься подыхать раньше времени, — зарычала я, сжимая в руках камушек.

— Знаешь, я не мастер говорить нужные слова, но не думаю, что твой отец был бы счастлив, если бы я доводил тебя до слёз каждый раз, когда мы остаёмся наедине, — задумчиво протянул кронпринц. — Он ведь последние годы, постоянно пытался доказать моему отцу, что надо просто с тобой поговорить и решить все недоразумения. Что ты одумаешься и примешь королевскую волю. А я ему что предъявлю? Заплаканную моську и несостоятельность, как мужика? Так что завязывай ты с этим, мир на таком не кончился!

В темноте искусственного полумрака не было видно, что происходило с эмоциями мужчины, а потому я лишь похлопала глазками, удивляясь тому, как что-то тёплое растекалось в груди. Если сумел продумать все пути отступления при разговоре со мной, следовательно к охоте на ведьм он готовился тщательно. И, если честно, его забота и желание поддержать, то, что он рядом, несмотря на все мои капризы и истерики, всё то, что он сделал для меня внушало уважение. Даже если просто сидел рядом, держал за руку и болтал какую-то ерунду. Всё это заставляло меня улыбнуться, хотя бы на пару минут отвлекаясь от всех проблем.

Я понимала, что хочет сказать этим жестом мой неожиданный собеседник. Я должна улыбаться несмотря ни на что – это первое правило королевского двора. Хотя бы ради того, чтобы все те старания посторонних, не смогли навредить королевской семье. Я часть этого мира! Хотела того или нет, но я родилась одной из его шестерёнок и вынуждена была следовать тем прописным истинам, которые матушка всё же вколотила мне в пустую головушку. Он ведь хотел, чтобы мы были счастливы, не так ли? Наплевав на всех… Просто для себя!

— А когда ты успел продумать всё настолько тщательно? — я кивнула, продолжая улыбаться, а потом решила убрать неловкость, ведь знала, как трудно говорить подобные речи.

— Вчера, пока ты дулась и изображала из себя маленького ребёнка, — в его голосе слышался наигранный укор. — Без этого отец бы даже слушать не стал.

— И что ты ему рассказал про вчера? — я тихо засмеялась и тут же смутилась.

— Не переживай, ничего подобного сообщать родителям я не собирался, просто надо было придумать адекватную причину, почему я принёс тебя посередине ночи к себе в комнату, при этом почти голый, — рассмеялся парень и прижал меня к себе. — Версия о том, что ты меня спасла и потом лишилась чувств из-за усталости и большой нагрузки всем пришлась по вкусу, потому можешь не переживать никаких допросов с пристрастием не будет. Твоим родителям так же сообщили, и ты оказалась вне подозрений. Теперь просто отдыхай и говори, что не до конца восстановилась. Так никаких подозрений ни у кого не появится. Да и внимание всех сконцентрировано немного на другом. После беспорядков устроенных ковеном наше с тобой явление ко двору не такая огромная трагедия.

— Я понимаю, что это не моё дело, и всё же, мне кажется, я могу требовать ответов на те вопросы, которые задавала в храме, — тихо и уверенно отозвалась я. — Не думаю, что теперь мне так актуально сбегать на поверхность, но и оставаться в заложниках королевского двора не очень хочется. Моя жизнь мне нравится, и я мечтаю наслаждаться ей в полном объёме. А сидя тут в роли вашей секретарши, такие радости жизни мне недоступны. Очень не хочется тратить на это столько сил и времени.

— Повторюсь ещё раз, я не знаю, как ответить на твой вопрос так, чтобы он тебя удовлетворил, — простонал принц и уткнулся носом мне в макушку, — эти несколько дней были настолько тяжёлыми и запарными, что у меня в голове полная каша. Давай обсудим это на свежую голову и тогда каждый сможет понять, что ему нужно от этих отношений. Потому что пока моё единственное желание – завалить тебя в эту гору подушек и устроить ещё один сеанс по передаче маны. Мне реально плохо, я столько сил угрохал сегодня, что немного тошнит.

— Тогда никаких больше разговоров, — тут же развернулась я, — давай ложись, а я пойду скажу, чтобы принесли что-нибудь лёгкое на перекус. Если ты так потратился, то это может быть опасно для организма.

— Не суетись ты так, не маленький, не подохну, — отмахнулся тот от меня и утянул в ворох подушек, как и обещал, — теперь у нас есть целые сутки на отдых. Отец тоже не в лучшей форме, так что не истери, а лучше ляг и просто мирно поспи у меня под боком, а утром будем решать: что и как дальше делать.

— Ладно, — сдалась я, понимая, что спорить с ним бесполезно.

Спокойно поворочавшись несколько минут, я устроилась под боком у парня и прикрыла глаза. Наверное, он заслуживал того, чтобы я немного поработала бесплатным зарядным устройством. Да и я не возражала. Прикрыла глаза и начала вслушиваться в тихое и размеренное дыхание. Два сердца бьющиеся у меня в груди потихоньку успокаивались, находили единый ритм и вновь сливались в одно. Сон навалился на плечи, укутал ласковым одеялом и утянул за собой в царство радужных картинок и переливающихся сюжетов. А настоящее могло подождать до утра! Как и весь остальной мир…