Актриса и Президент (СИ)

2. Встреча

В гостевом домике, от пронесшегося ночью торнадо, сорвало крышу, Варю переселили в комнаты президента. Видимо это были комнаты для жены или дочерей. Не такая официальна обстановка.

Все мило по-домашнему. Спокойных тонов шелковые обои, полог кровати, нежно-абрикосового цвета. В гостиной рояль, а больше всего Варе понравился дамский столик, инкрустированное перламутром, совершенство, с японскими гравюрами.

Она всегда была жаворонком, вставала рано, вчера после съемок в промозглом ноябрьском городе, уснула рано. И теперь вот ходила по незнакомому дому, совершенно потерявшись в этих пустынных коридорах. Ей слышались какие-то шорохи, он почти бегом поворачивала за очередной поворот, но так никого и, не встретив, она увидела прозрачные двери спортзала. Из-за двери слышался лязг железа, чьи-то шаги и громкое дыхание. Она открыла дверь.

В огромном зале она сразу и не увидела человека, который тренировался. Он заявил о себе сам.

— Охрана, в чем дело? — громко и раздраженно сказал невидимый мужчина.

По коридору затопали шаги и Варю оттеснили в коридор, большие бритые ребята. Потом видимо узнав, извиняясь, но в зал так и не пустили. А она и не рвалась. Уже понимая, кто именно не хочет ее видеть, она попросила одного из секьюрити провести ее на свою половину дома.

— Степаныч, в чем дело, почему обслуга у тебя шляется без присмотра.

— Это не совсем прислуга, Александр Александрович.

— Ага, а кто?

— Варя Малышева, вы ее официально пригласили. У нее в гостевом домике крышу снесло. Вот и поселили в вашем, не везти же в город.

— Варвара Николаевна приехала? Почему, я узнаю это последним? Извинись, и пригласи завтракать.

Но Варю уже вез лимузин на набережную. Предстояла съемка проводов, русского крейсера в последний поход 1905 года.

Ли нервничал, переводчица была бестолковая, какая-то родственница мэра. Она безбожно путала время, произношение тоже было ужасным. Варе приходилось растрачивать себя на комментарии для режиссера. Ведь, он здесь главный, а не она.

За восемь часов съемок, она устала, как не уставала на палящем солнце в Оклахоме.

Президент завтракал один, все было безвкусно и вообще настроение с утра было испорченно. Он не так представлял их первую встречу, вернее, он предчувствовал что-то невероятное, а тут конфуз, не встретил, накричал. Самое обидное, что остался он в Стрельне абсолютно случайно, из-за торнадо Москва не принимала, и они приземлились в Питере.

По пути в город он досмотрел любимые кадры.

«Сали, это я. — признавалась героиня Вари своему врагу, из враждующего клана, отобравшему у нее мужа, сына и дом, и ранчо.

Кольт в руке не дрогнул, кровь врага окрасила выжженную траву.

У актрисы на лице не торжественная улыбка, а спокойная скробь, за весь этот гребанный мир. И глаза, словно, с русской иконы».

Он в этот момент забывал, что фильм американский, эта девушка — женщина, с выжженными солнцем скулами, и шелушащимся носом, была ему близка, хотелось взять ее на руки, и никогда не отпускать, а еще очень хотелось увидеть улыбку в этих бездонных глазах.

Ужин тоже прошел в одиночестве.