Глава 5

Комиссар Маленис — пожилой представительный мужчина — сразу понравился Никосу. Извинившись за вторжение, он без обиняков перешел к делу. Когда в полицию обратились рабочие, нанятые Добсоном для строительства коттеджей для «Кросби-тур», дело поручили Солону Маленису и он начал собирать досье на Роберта Добсона. Однако теперь, получив от представителя Никоса причитавшиеся им деньги, рабочие намеревались отозвать свои исковые заявления.

— Насколько я понимаю, господин Костеас, вы весьма оперативно компенсировали убытки, причиненные рабочим этим англичанином. А признав свой собственный интерес в фирме «Кросби-тур», проявили честность, что не может не вызывать уважения, — сказал комиссар. — Откровенно говоря, не сделай вы этого, мы вряд ли обнаружили бы вашу причастность к делу. Однако, взяв все бремя ответственности на себя, вы позволяете нечистому на руку англичанину ускользнуть от заслуженного наказания. На мой взгляд, это недопустимо.

— Не могу не согласиться, — нахмурясь, кивнул Никос. — И, признаться, это никоим образом не входит в мои планы.

— Отлично! — Комиссар Маленис с удовлетворением кивнул. — В таком случае я бы попросил вас убедить рабочих не отзывать свои исковые заявления. Они делают это исключительно из уважения к фамилии Костеас. Но, согласитесь, при сложившихся обстоятельствах бизнесмену вашего уровня и репутации ни скрывать, ни бояться нечего.

На этот раз Никос согласиться с ним не мог: после того как он переспал с Дженнифер, то бишь с директором «Кросби-тур», ему совсем не хотелось делать достоянием общественности тот факт, что она в данный момент гостит у него в доме. Однако делать нечего: придется посвятить комиссара в некоторые подробности.

Когда принесли чай, Никос рассказал Солону Маленису все, что знал сам. Объяснил, почему Дженнифер приехала на Кипр, заверил его, что она никоим образом не причастна к махинациям бывшего родственника, а также вкратце описал, какой ущерб Добсон нанес семье Кросби.

— По его милости теперь они на грани банкротства, — завершил свой рассказ Никос. — Угораздило же Роузмари Кросби выйти замуж за этого гнусного обольстителя!

— Говорите, после развода семья лишилась даже дома?! Да, напрасно Питер Кросби так доверился зятю… — Комиссар сокрушенно покачал головой, а потом добавил: — Впрочем, кто из нас не ошибается? Ведь хочется доверять ближним, тем паче члену семьи.

— Если вы хотите переговорить с Дженнифер Кросби, придется подождать до утра. Она уже спит.

— Бедная женщина! Ей в последнее время нелегко пришлось… Пока у меня нет оснований вызывать Дженнифер Кросби для дачи свидетельских показаний. Однако, если такая необходимость возникнет, я заблаговременно поставлю вас в известность.

Вскоре комиссар откланялся и ушел, а Никос вернулся в спальню. Дженнифер крепко спала. Золотисто-рыжие волосы разметались по подушке, в вырезе кружевной сорочки виднелась высокая грудь, под глазами залегли темные круги… Если бы не ее утомленный вид, он бы не устоял и разбудил ее. Нет, пусть Дженнифер выспится как следует, а потом он с ней поговорит. И наконец узнает, что она делала три года назад в гостинице с этим чертовым Добсоном и почему не сказала ему правду. Пока он это не выяснит, он не успокоится!

Дженнифер проснулась на рассвете. Распахнув глаза, она сразу увидела Никоса: он сидел в кресле у окна, полностью одетый, и напряженно смотрел на нее.

— Что случилось? — шепнула она, заметив его тревогу, и села. — Почему ты не спишь?

— Не спится… Меня давно мучит один вопрос.

Он вскочил и, держа ее на прицеле глаз, подошел и сел в изножье кровати.

— Какой вопрос? — спросила Дженнифер, чуть задыхаясь. — Спрашивай. Правда, я еще не совсем проснулась…

— Когда я последний раз гостил у вас дома, я… — Никос запнулся, а потом выпалил на одном дыхании: — Дженнифер, я видел, как ты выходила из гостиницы вместе с мужем сестры.

Дженнифер побледнела и мысленно перенеслась на три года назад в тот злополучный день.

— Ты меня видел? — повторила она, пытаясь потянуть время и судорожно соображая, что ей сказать. — А как ты сам там оказался?

— Очень просто. Подвозил Микиса Янидиса, своего коммерческого директора. Он остановился в том отеле. Я был на стоянке и видел, как ты вошла. — Никос помолчал. — Меня разобрало любопытство, вот я и решил дождаться, пока ты выйдешь…

— А почему ты мне ничего не сказал? — Дженнифер заглянула ему в глаза с удивлением и досадой. — И почему сразу не подошел ко мне?

— А ты потом сказала, будто бы все утро просидела в агентстве, — завершил Никос, проигнорировав ее вопросы.

Повисла пауза. Дженнифер представила себе, в каком свете он ее видит, и ее глаза вспыхнули гневом.

— Значит, ты сидел в машине и следил за мной, а потом сознательно умолчал об этом. — Она помолчала и, повысив голос, продолжила: — Тем самым ты принудил меня пойти на безобидную выдумку, а сам все это время готовил мне западню?!

— Но ведь ты солгала мне. Зачем?! — вспылил Никос, возмущаясь, что она обвиняет его, хотя сама крутом виновата. — Скажи ты мне правду, ты бы не попала в западню!

Дженнифер отбросила простыню и вскочила с кровати.

— А ты сам… Неужели ты ни разу в жизни не лгал? Хотя бы по мелочам, чтобы избежать неловкой ситуации?

— Ты не ответила на мой вопрос, — с трудом сдерживая гнев, процедил Никос сквозь зубы. — Почему ты мне солгала?

— Нет, это ты мне ответь, почему ты обо мне так плохо думаешь? — кипятилась Дженнифер. — Где же твое доверие?

— Ты его не оправдала, — буравя ее взглядом, ответил Никос.

Дженнифер показалось, будто ей залепили пощечину. Она перевела дыхание и заметила, что глаза Никоса опустились в вырез сорочки. Она вспыхнула и с ужасом ощутила, что предательская плоть отзывается на его взгляд: в груди стало тепло, а соски бесстыдно заострились. Она поспешила сложить руки и с вызовом переспросила:

— Значит, не оправдала?

— Ну что ж, если я не прав, — Никос криво усмехнулся, — сделай милость, разубеди меня. Расскажи поподробнее про эту свою невинную и безобидную выдумку!

Дженнифер побледнела и, помолчав, ответила:

— Дело в том, что у Роберта был роман. Очередной. — Она вздохнула. — А в тот день Кэтти положили в больницу, и Роузмари никак не могла разыскать Роберта. Она жутко нервничала, а я догадывалась, где он может быть. Ходили слухи, что этот негодяй всех своих подружек возит в одну и ту же гостиницу!

— Подожди-подожди, не хочешь ли ты сказать, что все, кроме твоей сестры, знали о похождениях Роберта и ты решила пощадить ее чувства?

— А почему нет? — Дженнифер с вызовом подняла подбородок, с ужасом думая о том, что для Никоса это не служит оправданием лжи, пусть даже безобидной. — Что в этом плохого?

— Ничего. Напротив, это похвально. Ты — превосходная сестра! — с издевкой заметил он. — А может, ты заботилась не только о ней?

— Что ты хочешь этим сказать? — удивилась она.

— Может, ты хотела покрыть Добсона?

На миг онемев от возмущения, Дженнифер метнула на него убийственный взгляд. Нет, ну надо же додуматься до такой нелепицы! Отец всегда говорил, что они — что бы ни случилось — не должны вмешиваться в семейную жизнь Роузмари. Вот поэтому Дженнифер и хотела сохранить все в тайне.

— Что за чушь! При чем тут Роберт? Я думала только о сестре и малышке Кэтти. Бедняжка весь день плакала и спрашивала, где же ее папа.

— Однако мне пришлось долго ждать, пока ты вышла с Робертом из гостиницы, — с язвительной усмешкой парировал Никос.

— Сначала я позвонила снизу ему в номер, но там никто не снимал трубку, — вспыхнув от оскорбительного намека и с трудом сдерживаясь, объяснила Дженнифер. — Потом заглянула в бар и ресторан, но его нигде не было. Мне не хотелось подниматься к нему в номер, и я решила дождаться его в холле. Но в конце концов мне это надоело. Я потихоньку проскользнула мимо администратора в лифт и постучала к нему в номер.

Никос с изумлением выслушал ее объяснения. Он и верил, и не верил ей в одно и то же время. Дженнифер говорила искренне и не видела в своем поведении ничего предосудительного. Никос мог бы еще поверить, что, узнав о том, что Добсон изменяет ее сестре, она сочла нужным это скрыть. Но заставить его поверить в то, что она закрывала глаза на его проделки постоянно, да еще и унижалась до того, чтобы выслеживать его в номерах, где он резвился со своими подружками, это уже слишком! Но коль скоро Дженнифер считает это в порядке вещей, значит, сознательно выступала в роли соучастницы, а скрывая правду от семьи, тем самым защищала негодяя от заслуженного наказания!

— Почему бы тебе не сказать мне всю правду? — прищурив глаза, тихо спросил он.

— Какую еще правду? — Дженнифер округлила глаза. — Я тебе все сказала.

— Нет, не все! — Никос скривил губы в ухмылке и, выдержав паузу, ледяным тоном констатировал: — Признайся, ведь ты была влюблена в Роберта Добсона!

Услышав столь абсурдное обвинение, Дженнифер на миг утратила дар речи.

— Ты это серьезно?!

— Абсолютно. Только такой вывод напрашивается из твоего душещипательного повествования. — Никос потемнел от гнева. — Все, с меня хватит! Пойду лучше в баню, пока ты меня не свела с ума своими россказнями. — И он выскочил из спальни, грохнув дверью.

Баня! Дженнифер припомнила большую каменную постройку с куполом в глубине двора: она сразу узнала в ней баню (Роузмари уговаривала ее непременно посетить турецкие бани, уверяя, что без этого нельзя составить полного впечатления о Кипре), но решила, что ей никто не пользуется.

«Признайся, ведь ты была влюблена в Роберта Добсона!» Дженнифер душила обида. Значит, она правильно сделала, что не рассказала Никосу о домогательствах Роберта! Он бы наверняка счел это лишним доказательством своей правоты.

Как же он мог три года ходить с камнем за пазухой! Видел, как они с Робертом выходили из отеля, решил, что она его обманывает, и ни словом об этом не обмолвился. Потом она проводила Никоса в аэропорт — и все! С тех пор от него ни слуху ни духу. Неужели он вычеркнул ее из своей жизни только из-за этой маленькой лжи? Дженнифер чуть не захлебнулась от гнева. Он что, так и не понял, что у нее не было выбора?!

Если Никос думает, что после таких оскорблений она позволит ему спокойно расслабляться в бане, он жестоко ошибается! Дженнифер накинула халат и выскочила из спальни. Выйдя во двор, она решительным шагом направилась к бане и, распахнув дверь, вошла в комнату, одновременно раздевалку и душевую. Судя по туалетным принадлежностям и развешанным тут и там махровым полотенцам, баней активно пользуются. Сняв халат и ночную сорочку, Дженнифер завернулась в полотенце и, отворив дверь, оказалась в массажной. Распахнув следующую дверь, она вошла в саму баню и, ахнув от восхищения, замерла на пороге.

Сводчатая крыша покоилась на мраморных колоннах, сквозь витражные вставки в куполе струился мягкий утренний свет. Стены были выложены старинными изразцами, в пол в передней части зала были вмонтированы мраморные резервуары, где, журча, постоянно сменялась вода; в центре возвышалась ступенчатая платформа, а за ней мраморная лесенка вела в бассейн.

Заметив на темно-зеленом бортике бассейна белое полотенце, Дженнифер подошла поближе и увидела, как из воды вынырнул Никос и, подплыв к лесенке, вылез и наклонился за полотенцем. Не замечая ее присутствия, он стоял во всем великолепии — прекрасный, как античная статуя, — и обтирался полотенцем.

Затаив дыхание, Дженнифер смотрела на него, не в силах отвести глаз, и щеки у нее порозовели от возбуждения.

— Никос… — тихо окликнула его она, запоздало коря себя за дурацкую затею.

— Что ты здесь делаешь? — вздрогнув от неожиданности, сердитым тоном спросил он и обвязал бедра полотенцем.

Дженнифер показалось, что ноги у нее стали ватными, и она поскорее опустилась на теплый мрамор.

— Хотела поговорить, — промямлила она. — И объясниться.

— А что за срочность? — пробурчал Никос.

— Да, я солгала тебе тогда, — устало призналась она. — Но я хочу, чтобы ты понял, почему я так поступила. — Дженнифер вдруг стало зябко, и она обхватила себя руками. — Когда я впервые увидела Роберта с другой женщиной, мне было пятнадцать. Я сразу же рассказала обо всем отцу, но он дал мне понять, что не желает ничего об этом знать. И вообще… он на меня рассердился…

— На тебя? — Никос подошел поближе. — А ты-то тут при чем? На тебя-то за что сердиться?

— Понимаешь, в то время отец доверял Роберту. Он уже отписал им с Роузмари дом и постепенно передавал Роберту бразды правления в «Кросби-тур».

— Понятно. — Никос кивнул и сел рядом. — Твой отец не хотел раскачивать лодку.

— Отец искренне полагал, что брак — дело глубоко частное, — со вздохом произнесла Дженнифер. — И, пожалуй, по-своему был прав. Ведь тогда Роузмари на самом деле была счастлива. Она боготворила Роберта и считала, что он само совершенство… Хотя этот тип изменял ей с самого начала!

Злясь на себя за то, что он не сумел сразу оценить сложность ситуации, и искренне жалея Дженнифер, Никос вздохнул. Повинуясь порыву, он обхватил ее за талию и притянул к себе. Бедная девочка! В столь нежном возрасте столкнуться с неприглядной стороной семейной жизни! И папаша тоже хорош! Взвалил такое бремя на ребенка! Непонятно только одно: почему, даже повзрослев, Дженнифер слепо повиновалась отцу и продолжала покрывать этого подонка Добсона.

— Пока мы все жили под одной крышей, это был сплошной кошмар! Я чувствовала себя виноватой. Потому что знала то, чего не знала Роузмари. Понимаешь? — Дженнифер заглянула Никосу в глаза и, не дожидаясь ответа, продолжила: — И я возненавидела Роберта. А когда по совету тети Энн я отправилась учиться на Кипр, то и вовсе перестала бывать дома. Даже на каникулы не приезжала. Вот до какой степени он мне осточертел! — Она судорожно всхлипнула и разрыдалась.

— Не надо, Дженнифер, не плачь… — Никос сжал ее хрупкое плечо. — Не переношу, когда ты плачешь…

— Прости меня, — пробормотала Дженнифер сквозь рыдания. — Я не хотела тебя обманывать, честное слово!

Никос взял ее заплаканное лицо в ладони.

— Успокойся! Теперь все это не имеет значения. И не стоит твоих слез. Расслабься.

Желая отвлечь ее от неприятных мыслей, он ласково взял ее за плечи и уложил на теплый камень. Встретив ее удивленный взгляд, с улыбкой сказал:

— Ну раз уж ты пришла, а все в доме еще спят, оставайся и насладись турецкой баней.

— Как здесь тепло! Прямо как в сауне… — Дженнифер тихонько рассмеялась. — И вообще, здесь так славно!

Никос устроился чуть поодаль.

— А сюда ходят всей семьей?

— Нет. Традиционно мужчины и женщины пользуются баней отдельно. Но на этот раз, в порядке исключения, мы с тобой расслабимся вместе.

А расслабиться им обоим не помешает, подумал Никос и вспомнил, как в юности они с приятелями фантазировали о том, как было бы здорово прийти в баню с какой-нибудь сексуально раскрепощенной женщиной. Внезапно его глаза — словно сами по себе — обратились к Дженнифер. На ее нежной молочно-белой коже уже показались крошечные капли испарины. Лучше бы он на нее не смотрел! Теперь хоть снова ныряй в холодный бассейн.

Подавив стон, Никос перевернулся на живот, а мысли снова приняли опасный ход. Рядом с Дженнифер он ведет себя как невоздержанный подросток! Она его постоянно возбуждает. А ведь, пожалуй, Дженнифер была права, когда упрекнула его в том, что он думает только о себе. Вот только что, когда он предложил ей расслабиться в бане, спрашивается, что им двигало? Желание отвлечь Дженнифер от неприятных мыслей или желание заняться с ней любовью?

Дженнифер тоже перевернулась на живот, протянула руку и, коснувшись его ладони, шепнула:

— Ты такой тихий…

— Просто расслабился, — солгал он и отвел глаза.

Нет, ему нет прощения! Как он мог обращаться с Дженнифер так, будто она одна из его многочисленных проходных подружек, которые спали с ним исключительно из спортивного интереса или, если угодно, из желания удовлетворить свою похоть? Дженнифер совсем другое дело. Она особенная. И она любила его, а он так с ней обошелся!

Чувствуя его напряжение, Дженнифер села и с тревогой спросила:

— Никос, а теперь ты мне веришь?

— Верю, — выдавил он, стараясь отогнать буйные фантазии и пытаясь сосредоточиться на менее опасных и более важных темах.

Воспользовавшись тем, что он на нее не смотрит, Дженнифер пододвинулась поближе и окинула его взглядом. Мокрые волосы блестели как черный агат, бронзовая от загара спина, широкие плечи и накачанные стройные ноги посверкивали испариной… Дженнифер почувствовала, как внизу живота разливается теплом желание, и, сжав ноги, осознала, что уже безраздельно принадлежит Никосу и душой, и телом. Она ощутила жжение в груди и, опустив глаза, увидела, что соски заострились в ожидании ласк и выделяются даже сквозь махровое полотенце. Устыдившись, она чуть слышно пробормотала:

— Пожалуй, я лучше вернусь в дом…

Никос обернулся, заглянул ей в глаза и, прочтя в них желание, перестал противиться неизбежному. Порывисто сел, одной рукой взял ее за голову, другой за талию и, притянув к себе, зажал рот страстным поцелуем. Дженнифер прильнула к нему, с готовностью отвечая на поцелуй.

— Ты сводишь меня с ума… — прошептал он, оторвавшись от ее губ и глядя во влажные от возбуждения глаза. — Рядом с тобой я собой не владею.

Он потянул за полотенце и, сорвав его, окинул ее жадным взором. Задержался на груди, и Дженнифер задрожала от нетерпения. Никос наклонил голову и, лаская соски языком, раздвинул ей ноги и проник во влажное, разгоряченное лоно.

Желание накатило на нее с такой силой, что с этого момента Дженнифер отрешилась от реальности и полностью растворилась в сладостных ощущениях. Никос уложил ее на теплый мрамор и предавался эротическим фантазиям до тех пор, пока она не достигла вершины блаженства и не изнемогла от ласк. Придя в себя, Дженнифер увидела, что он по-прежнему возбужден, и смущенно спросила:

— В чем дело? Никос, почему ты… — она замолчала и, устыдившись, попыталась вытащить из-под себя полотенце. — Я сделала что-то не так?

Прижав ее к себе, Никос чуть дрожащей рукой откинул ей со лба мокрые волосы и тихо произнес:

— Нет, радость моя. Ты просто чудо. Но я не хочу, чтобы ты забеременела. — Он отвел глаза, не в силах выдержать ее взгляд. — Возвращайся в дом и поспи. Потом поговорим.

Услышав слово «беременность», Дженнифер внутренне съежилась. Какая же она все-таки безответственная! Влюбилась как кошка и перестала пользоваться головой. Завернувшись в полотенце, она встала и не оглядываясь на неверных ногах вернулась в раздевалку. Господи, ну почему в присутствии Никоса она чувствует себя распутницей?! Почему не владеет собой? Рядом с ним она просто не в состоянии думать. Она может только чувствовать. И что теперь делать?!

Как только Дженнифер ушла, Никос нырнул в ледяной бассейн. Его терзали угрызения совести. Какой же он все-таки эгоист! Привез Дженнифер к себе и затащил в постель, ничуть не заботясь о последствиях. Ведь здесь, в деревенской глуши, люди только и живут сплетнями. Очень скоро всей округе станет известно, что у него на вилле живет молодая англичанка, а нравы здесь не такие, как в городе. Как он объяснит ее пребывание у себя в доме?

Какая непростительная безответственность! Никос вспомнил, с каким пиететом с ним разговаривал Солон Маленис, и поморщился. Интересно, что сказал бы комиссар, прослышь он, что уважаемый бизнесмен Никос Костеас спит с Дженнифер Кросби? Нет, нужно срочно исправлять положение. Он и так виноват перед Дженнифер, а теперь, затащив ее к себе в постель и лишив невинности, и вовсе ведет себя бесчестно. У него только один выход: срочно жениться на ней. И он так и сделает. У него достанет средств и связей как можно скорее, пока еще не пострадала репутация Дженнифер, надеть ей на палец обручальное кольцо. Она заслуживает уважения и достойна носить его имя.

Загрузка...