Алексей

АЛЕКСЕЙ

A

после двухчасовой поездки на машине и полета на вертолете мы приземлились на крыше здания. Мы все еще были в Штатах. Хотя можно было только догадываться, надолго ли. У меня были подозрения, что мы окажемся в России.

Слава богу, что здесь было лето. От одной мысли о России у меня замерзли яйца. Засунь меня в любую адскую дыру. В пустыню без воды. Куда угодно, только не в чертову Россию.

По иронии судьбы, единственное, что удерживало меня в здравом уме, - это тонкий шоколадный аромат Авроры, ее легкие улыбки, которые зажигали меня изнутри. Я проглотил это дерьмо так, словно от этого зависела моя жизнь. Мне это понадобится, чтобы гарантировать, что я сохраню нам жизнь. Сохраню ей жизнь. Пока она переживала это, это было все, что имело значение.

“ Я выделил вам, голубкам, целый номер. Игорь толкнул дверь пентхауса. Он вел себя так, словно дал нам ключи от королевства; хотя я очень хорошо знал, что этот ублюдок будет наблюдать за нами. Он вывел вуайеризм на совершенно новый уровень.

Мы с Авророй вошли в гостиничный номер, дверь захлопнулась за нами с громким щелчком. Затем еще один щелчок. Он запер нас. Гребаный мудак. Аврора посмотрела на дверь, ее взгляд скользнул по мне, затем снова на дверь. С тех пор, как мы покинули клуб, мы старались не перекидываться словами. Учитывая все обстоятельства, она держалась довольно хорошо.

Сбросив туфли и обратив свое внимание на номер, она глубоко вздохнула и прошла дальше в комнату.

“ По крайней мере, у нас есть номер в пентхаусе, ” пробормотала она, пожимая плечами. “Игорь не дешевка, хотя он определенно жуткий тип”.

Она оглянулась через правое плечо, и ее миндалевидные глаза встретились с моими. Она приподняла бровь, как будто ожидая, что я соглашусь или не соглашусь. Когда я ничего не сказал, она снова обернулась.

Задержавшись на мгновение посреди гостиничного номера, она обвела взглядом каждый его уголок. Я понял, в какой момент она заметила камеры. Ее плечи слегка напряглись, она снова была настороже.

Я знал, что у него будут камеры, куда бы он нас ни поместил. Чудак Игорь, как она красноречиво назвала его, будет наблюдать за нами, пока не убедится, что нет ничего, кроме того, что я трахаю эту женщину и хочу отвести ее в самый печально известный клуб в России, где происходит все и всякое - добровольно и невольно.

За исключением того, что было еще кое-что. Намного больше. И как только это раскроется, я не сомневался, что Аврора сделает своей миссией запереть меня. Или убить. И я не стал бы ее останавливать. Я заслужил весь тот гнев, который она обрушила на меня.

Я направился в большую ванную. Я знал, что она последует за мной. Маленький агент был любопытным и требовательным созданием.

От меня не ускользнуло, как она требовала, чтобы я двигался быстрее и грубее, когда я трахал ее в клубе. Оказалось, что маленький агент совсем не стеснялся в спальне, и мне это чертовски нравилось. Пока мы оба не достигли кульминации и она не захотела ласки. Быть близкой.

Я ненавидел то, что не был готов к этому. Я ненавидел то, что у меня не было возможности дать ей то, в чем она нуждалась. Это заставляло меня чувствовать себя неполноценным.

Разозлившись на себя, я остановился посреди ванной, все стены которой были украшены зеркалами, и ее маленькое тело тут же врезалось мне в спину.

“ Черт, прости, - пробормотала она, прижимая ладони к моей спине. На краткий миг я восхитился теплотой ее прикосновения. Меня никогда особенно не интересовали женские прикосновения, но почему-то я жаждал ее.

Я медленно повернулся, оказавшись с ней лицом к лицу, и ее руки упали по бокам.

- Закрой дверь, - приказал я ей.

Она сделала это без возражений. Я смотрел ей в спину, красное платье облегало ее изгибы. У нее была самая великолепная, сладкая попка, которую я когда-либо видел. Круглая и совершенная. Мне хотелось схватить ее в охапку и сжать, наклонить ее и вонзаться в нее. Снова и снова. Но было два часа ночи, и Аврора выглядела усталой.

Я должен был догадаться с того момента, как увидел ее в лифте, что она станет моей добычей. Мое страстное желание. Притяжение было мгновенным. Невинный агент ФБР понятия не имела, что ее ждет.

Меня терзало чувство вины за то, что я не был с ней откровенен. Особенно когда она подчинилась, не задавая вопросов. Клуб был только началом, самой легкой частью.

Она вернулась и встала передо мной, осматривая ванную. Она проверяла, нет ли камер.

- В ванных комнатах нет проводов, - сказала я ей, ставя свою спортивную сумку на большую мраморную стойку.

- Откуда ты знаешь? - прошептала она, наклоняясь ко мне на дюйм ближе.

Ее глаза остановились на мне в ожидании. Чего, я не знал. Заверения и слова были не в моем вкусе.

Когда я не ответил, она вздохнула.

“Отлично. Я согласен с тобой; я не вижу здесь никаких камер. И что теперь? Хочешь спать в ванной?” Она сморщила нос, ее глаза забегали по комнате. “Это будет чертовски неудобно”.

“Никаких снов в туалете. Ожидается, что клубная деятельность продолжится”.

Она резко повернула голову.

“Ч-что?” - пробормотала она, ее глаза расширились. “Еще секса?” Я кивнул. “Чьих ожиданий?”

Она не казалась довольной по этому поводу. Не то чтобы я мог ее винить. Не то чтобы я мог много предложить ей в этой области. Я хотел трахнуть ее связанной и с кляпом во рту. На четвереньках, задрав задницу вверх и лицом вниз. Это не было жестким БДСМ. Это больше подходило Саше, но мои методы были далеки от занятий любовью.

Мой опыт превратил меня в одно гребаное существо.

“Не переживай из-за этого”, - сказал я ей, прежде чем поддался своим более плотским желаниям и трахнул ее прямо здесь, на холодной плитке.

“ Что? ” прошипела она. “Ты не можешь сбросить такую бомбу, а потом сказать "Не переживай из-за этого". Она запустила руку в волосы. “Я не смогу уснуть, услышав что-то подобное. Чувак, это гребаная чушь”, - пробормотала она. “Я полностью за то, чтобы арестовать этого парня, но я сама никогда не подписывалась на проституцию. И в довершение всего, за тобой наблюдали, пока тебя трахали. Ее пальцы теребили шелковистые пряди.

Мой взгляд прошелся по ее изгибам, и мой член запульсировал. Я трахал ее всего несколько часов назад, и я уже был тверд для нее, мой член натягивал молнию. Я мог бы трахать ее всю ночь и весь день, и все равно мне было бы недостаточно.

“ Прекрасно, ” выдохнула она, череда проклятий слетела с ее пухлых красных губ. “ Мне серьезно нужно повышение за это дерьмо. Но раз уж мы зашли так далеко, то можем пойти до конца. Она потянулась к себе, борясь с застежкой-молнией. “Эта полевая работа - это еще не все, чем кажется”, - пробормотала она. “Но вот я здесь, раздеваюсь”. Затем, словно боясь, что я наброшусь на нее, она добавила: “Я просто снимаю это чертово платье. Я не могу надеть его ни секунды больше. В следующий раз купи мне что-нибудь свободное. Я ненавижу обтягивающую одежду”.

Она подергала молнию влево и вправо. Вверх и вниз. Она не поддавалась, и с каждой секундой это волновало ее все больше. И все это время она что-то бормотала себе под нос.

“ Позволь мне помочь тебе. ” Я потянулся к молнии, накрывая ее руку своей, и она мгновенно замерла. Ее глаза остановились на моей руке, и я наблюдал, как покачивается ее изящная шея, когда она сглатывает. Мой член запульсировал сильнее.

Влияние, которое оказала на меня эта женщина. Я должен был подавить это. Убить это. Вместо этого я позволил этому тлеть, и теперь она была полномасштабной навязчивой идеей. Ни мой член, ни мое сердце больше не заботило, что хорошо ни для нее, ни для меня. Он просто хотел ее.

Она медленно вытащила свою руку из-под моей, затем подняла ее над головой, позволяя мне расстегнуть на ней молнию. Еще одна капля доверия. Я этого не заслужил.

Она разобьется вдребезги. Очень скоро.

Звук расстегивающейся молнии нарушил тишину в ванной. Она позволила платью соскользнуть с ее тела, оставшись только в кружевных трусиках. Красное платье облегало ее лодыжки, обнажая загорелую кожу. Она была так красива, что на нее было больно смотреть. Хотя я не думал, что меня привлекала ее внешняя красота. Это была ее душа.

Несмотря на то, как дерьмово я обращался с ней в клубе, она все еще беспокоилась, все ли со мной в порядке. Та заботливая маленькая девочка из зоопарка все еще была там. И когда она вложила свою руку в мою, точно так же, как двадцать лет назад, я оплакивал неминуемую потерю.

Не было ни капли сомнения, что она уйдет от меня, как только узнает правду. Если она не убьет меня первой.

Мы смотрели друг на друга, ее глаза остановились на мне. Широко раскрытые и невинные. Настороженные и доверчивые одновременно. Она не съежилась, не отвела взгляд в смущении.

Храбрая маленькая женщина.

“ Что ты хочешь делать сейчас? Ее голос был хриплым, дыхание прерывистым.

Я хочу трахать тебя, слышать, как ты кричишь, пока у тебя не пересохнет горло.

Это был пиздец, что я не захотел этого делать, зная, что в ту секунду, когда мы вернемся в комнату, за нами будут наблюдать. Я хотел насытиться ею - заполнить пустоту на всю оставшуюся жизнь. Какой бы длинной или короткой она ни была. У меня было занятое с ней время. Хотя я не хотела, чтобы Игорь видел, как краснеет кожа Авроры, когда она заводится, или слышал звуки, которые она издает. Черт, одни только эти звуки могли заставить меня наложить в штаны, и я бы сохранил эти звуки глубоко в своей памяти на предстоящие холодные дни без нее в моей жизни.

За дверью ванной раздалось слабое жужжание и щелчок, и Аврора повернула голову, уставившись на дверь. Она задержала дыхание на два удара сердца, затем снова перевела взгляд на меня.

- Ты это слышал? - прошептала она.

“ Он включил камеры. Я понизил голос.

Я наблюдал, как двигается ее изящная шея, когда она сглатывает.

“Я думаю, он готов к каким-то действиям”, - прохрипела она. “Разве этот человек не спит?”

Не было смысла говорить ей, что большую часть жизни мы выживали за счет трехчасового сна. Вероятно, так возник его вуайеризм. Если ты спал, ты был уязвим. Если ты бодрствовал, ты был начеку. К сожалению, единственное, за чем можно было наблюдать, это за дракой и трахом, поскольку в нашей комнате было только одно большое окно. С видом на импровизированное кольцо.

Я не хотел, чтобы он наблюдал, как трахают Аврору. Когда мы вернулись в клуб, освещение было слабым, и я позаботился о том, чтобы взять ее так, чтобы она была в основном прикрыта. Но здесь, в пентхаусе, она была бы видна с одной из этих камер. Я мог заслонить ее своим телом только от одной, максимум двух камер. Но в ванной комнате не было камер.

Мой взгляд остановился на ней, пожирая ее взглядом умирающего.

Господи, она была великолепна. Я повидал немало женских тел, но ни одно из них не шло ни в какое сравнение с ее. Ее кожа была мягкой, как шелк, тело упругим и крепким. Она представляла собой странную смесь силы и ранимости.

Ее грудь поднималась и опускалась с каждым вздохом, она смотрела на меня своими большими темными глазами.

“ Т-ты меня пугаешь, ” пробормотала она, и румянец окрасил ее грудь. - То, как ты на меня смотришь.

“Ты прекрасен, крошка”. Ты прекрасен, малыш. Мой голос был хриплым, как гравий. Ее красота сияла в ее темных глазах, в ее нежных прикосновениях. Она была так близко ко мне, что я чувствовал запах ее сладкого возбуждения.

Мне не следовало этого делать. Я бы сломал ее. Погубил.

Слишком поздно.