Алексей Петров

Кровать прогибается рядом со мной, когда я просыпаюсь, ощущая себя полностью отстраненной из-за всех таблеток, циркулирующих в моем организме. Острая боль все еще пронзает в груди, и я пытаюсь сделать медленный, ровный вдох.

— Алекс…

— Я здесь, малышка. Я здесь.

Его руки обвиваются вокруг моей шеи, когда тело приближается, прижимаясь к моей спине. Тепло окутывает мою щеку, и его прерывистое дыхание сбивается.

— Я… — он захлебывается в рыданиях. — Я подвел тебя, Кодак. Я обещал защитить тебя, и я не справился.

— Эй, хватит.

Я медленно поворачиваюсь в постели, проглатывая крик, который угрожает вырваться наружу, подавляя острую боль.

— Ты спас меня. Если бы тебя не было рядом, я бы все еще была прикована к тому столу. Или хуже — мертва.

Он крепко зажмуривает глаза, на лице появляется выражение боли.

— Я не хочу думать об этом…

— Но я здесь, и я в безопасности, Алексей. Ты спас меня.

Кончиками пальцев провожу по его заросшему щетиной подбородку, чувствуя, как по нему пробегает напряжение.

Я глубоко вздыхаю, шипя от боли, исходящей из моих горящих легких.

— Давай уедем. Сейчас погода наладилась, мы сможем убежать от наших демонов. Уедем в маленькую хижину на берегу, будем проводить дни, купаясь в солнечных лучах и трахаясь в море. Заставь меня громче выкрикивать твое имя в тишине, твоя сперма будет вытекать из меня в голубой лагуне.

— Ммм, ты могла бы легко убедить меня своим дразнящим ртом.

— Искупаемся нагишом в море, трахнешь меня под луной и звездами, — мурлыкаю я. — Наши проблемы все еще будут здесь, когда мы вернемся, но сейчас давай убежим.

— Мне нужно домой, — говорит он со вздохом, и мое сердце сжимается.

Он уезжает? Я отрываю глаза от его, и начинаю играть с краем одеяла.

— Поедешь со мной. Позволь мне отвезти тебя в мой дом, и тогда я обещаю, как только разберусь с делами и с отцом, я трахну тебя так, как никогда раньше. Я подарю тебе своих детей, а потом вернусь домой, чтобы начать совместную жизнь. Мы и наша армия детей. Я сделаю тебя матерью и женой. Ты будешь моей, отныне и до конца.

— Отныне и до конца, — я ухмыляюсь, мне нравится звучание того, чтобы быть рядом с ним всегда, но особенно его фетиш на детей, который заставляет мое сердце биться быстрее, а трусики становиться мокрыми.

Я с радостью позволю ему наполнять меня своим потомством каждый божий день.

— Алексей, можем ли мы прилечь у огня?

— Конечно, малышка. Держись за мою шею, я тебя отнесу.

Я обнимаю его, когда он поднимает меня с кровати. Прижимаясь головой к груди, слушаю, как бьется его сердце.

Когда он держит меня, я чувствую, как моя тревога медленно исчезает. Переживания о человеке, который нашел меня, и которому он уже рассказал, где я остановилась, прежде чем его жизнь была прервана рукой убийцы, в которого я, возможно, постепенно влюбляюсь. Когда они придут за мной, заставят меня заплатить душой за долг.

Но все это не имеет значения в данный момент, не тогда, когда он прижимает меня к себе.

Я знаю, что они придут за мной, но мне все равно, пока у меня есть Алексей.

Он опускает меня на ковер, тепло от огня нагрело холодный пол. Волоча за собой несколько одеял и подушек, он опускается рядом со мной, накрывая нас пушистым одеялом.

— Это мило, — шепчу я, кладя голову ему на плечо.

Его губы касаются моей макушки, нежно целуя.

Я провожу кончиками пальцев по широкому плечу, растворяясь в ощущении его присутствия и в том, как сильно я бы скучала по его прикосновениям.

— Ммм, — стонет он, его веки прикрываются. — Не дразни меня, malyshka.

— Когда ты издаешь подобные звуки, я не смогу остановиться, — уголки моих губ приподнимаются в извращенной ухмылке, я прекрасно понимаю, что испытываю свою удачу.

— Ты ранена, Кодак. Я не хочу причинять тебе боль еще больше. Отдыхай. Восстанавливайся.

— Что ж, если ты мне не помогаешь, — вздыхаю я, переворачиваясь на спину. — Я большая девочка. Я могу сама о себе позаботиться.

Опускаю руку вниз по своему животу, просовывая пальцы под резинку трусиков. Тепло охватывает меня мгновенно, растущее желание выпустить все это накопившееся напряжение внутри.

Я чувствую, как его глаза прожигают дыры в моей коже, наблюдая за мной так, словно от этого зависит его жизнь.

— Кодак, — рычит он.

Он переворачивается на бок, его рука обвивает мою талию.

— Я сделаю тебе больно, Кодак. И, несмотря ни на что, я не остановлюсь. Ты понимаешь?

Я пропускаю его слова мимо ушей, пытаясь прислушаться к предупреждению, но все, о чем могу думать, это о его члене и о том, как хорошо он наполняет меня.

— Я хочу, чтобы ты оставил меня кричать от боли. Выкрикивать твое имя. Наполни меня, Алексей. Черт возьми, наполни меня своей спермой.

Мой разум даже не может осознать, как быстро он двигается, прижимая мое тело к полу.

У меня перехватывает дыхание. Его тяжесть на мне смешивается с влажным жаром, наполняющим комнату. Он поглощает все внутри меня.

И я живу ради этого.

Его рот жадно встречается с моим, как будто я последняя еда.

Я открываюсь для него, позволяя языку скользнуть мимо моих зубов, пока он облизывает меня.

— Черт, Кодак. Твое тело прямо сейчас умоляет меня. Я чувствую, как влага просачивается сквозь твои трусики. Тебе нужно, чтобы мой член наполнил тебя, малышка?

— Да, сэр.

Его глаза расширяются, когда он видит ухмылку на моем лице. Дикое рычание вырывается из его груди, глаза закатываются.

— Назови меня так еще раз, — требует он.

— Трахните меня… сэр.

Мои руки упираются в его грудь, отталкивая от себя, и я смотрю, как его спина соприкасается с полом, а мои ноги двигаются, чтобы оседлать его.

Давление толстого члена, прижимающегося ко мне, оставляет ощущение тяжести внизу живота. Потребность поглощает меня, когда опускаюсь ниже, к напряженной выпуклости.

Просовывая руки между ног, я стягиваю одежду, прикрывающую его член, и сдвигаю трусики в сторону.

Направив его, я опускаюсь, и громкий стон заполняет комнату.

— Алек… — слова обрываются, когда его рука обхватывает мое горло, сначала слегка сжимая, затем постепенно усиливая хватку.

— Да… — стону я.

— Ты моя, Кодак. Ни один другой мужчина никогда не почувствует, как эта тугая киска сжимает его член. Они никогда не услышат, как их имя произносят в то время, когда они наполняют тебя своей спермой. Ты всегда будешь моей.

Его голос срывается, когда я медленно подпрыгиваю на нем вверх-вниз, мои стенки сжимаются на толстой длине.

— Я подам головы твоих врагов на блюде. Тебе больше не нужно о них беспокоиться. А теперь… Трахни меня. Заяви права.

Мои руки теребят ткань его футболки, задирая ее к шее, когда меня пронзает острый укол вины. Шрам, покрывающий его грудь после попытки спасти меня, темнеет на груди.

Идеи роятся во мне, когда я провожу пальцем по крошечной ранке.

— Ты хочешь, чтобы я заявила на тебя права?

Он медленно кивает в ответ, его тело дрожит подо мной.

Я беру покрывало со стопки подушек, закрываю ему глаза и продолжаю медленно трахать его.

Когда наклоняюсь в сторону, чтобы дотянуться до камина, острая боль пронзает меня в груди. Но моя боль ничто по сравнению с тем, что вот-вот произойдет.

Его член пульсирует внутри меня, пока я не сбавляю темп, наклоняясь ближе, чтобы добраться до трещащего пламени.

Я чувствую, как жар поднимается по рукоятке, начиная покалывать ладони.

Выпрямляясь обратно, ускоряю темп, прижимаясь к нему в погоне за собственным освобождением.

— Ты мой, — говорю я, затаив дыхание.

— Теперь до конца, Кодак.

Я направляю кончик к шраму, делая глубокий вдох, прежде чем продвигаюсь вперед, пока не касаюсь его кожи.

Он резко вскидывает голову, когда я рисую свой рисунок у него на груди.

Он наблюдает за каждым моим движением, пока раскаленная кочерга врезается в его прекрасную плоть.

— Черт, — шипит он сквозь стиснутые зубы.

Запах горящей кожи вызывает у меня тошноту, но я отмахиваюсь от тревожащего ощущения и подвожу последнюю черту.

Он проводит кончиками пальцев по новому шраму, лицо искажается от боли.

— Хм, ты ставишь на мне клеймо, Кодак?

— Отмечаю свою территорию.

На его лице выражение дискомфорта сменяется удовлетворением, тепло в глазах тает, превращаясь в глубокую черноту.

— Это самая сексуальная вещь, которую я когда-либо видел.

Обнимая меня за талию, он переворачивает нас, нежно укладывая на спину. Он все еще глубоко внутри меня, едва сбиваясь с ритма, когда кладет руки мне под колени, поднимая их к плечам.

— Помни, Кодак. Я не остановлюсь. Сколько бы ты ни умоляла, это только заставит меня трахать тебя сильнее. Кричи для меня, малышка. Я собираюсь посеять хаос в моей идеальной маленькой пизде. Разорву ее надвое, пока наполняю тебя своей спермой.

Слова застревают у меня в горле, когда отчаянно киваю в его сторону.

Прежде чем успеваю сделать вдох, я наполняюсь до краев. Мое зрение затуманивается, языки пламени танцуют на потолке.

— Алексей, — выдыхаю я.

Я даже не замечаю, что близка к краю, пока все внутри меня не взрывается, подобно фейерверку, заполняющему темное осеннее небо.

— Дои меня, Кодак. Возьми все, что я тебе дам. Позволь этой сладкой киске высосать меня досуха.

Его рука проскальзывает между нами, когда кончики пальцев ложатся на мой клитор. Парящее ощущение проносится по мне. Мои нервные окончания воспламеняются от такого легкого прикосновения. Его прикосновения возвращают меня к жизни.

— Не останавливайся, Алексей. Не останавливайся, блядь.

— Я бы не остановился, малышка.

Я чувствую, как он напрягается глубоко внутри меня, его головка соприкасается со мной самым лучшим из возможных гребаных способов.

Кочерга выскальзывает у меня из рук и со стуком падает на пол, когда он окидывает взглядом мой шедевр.

— Ты овладела мной наилучшим из возможных способов, Кодак. Это самая сексуальная вещь, которую я когда-либо видел.

Буква К прикрывает когда-то маленький шрам. На его месте появился новый, побольше.

Теперь он мой.

Моя голова откидывается назад, его пальцы быстрее скользят по моему клитору, огонь приливает прямо к киске.

— Ал-Алескей… Я собираюсь…

— Кончай, детка. Пролей свои соки на мой член, пока я наполняю эту тугую киску нашими детьми.

Это все, что нужно.

Мои глаза затуманиваются, когда я падаю за край. Свободное падение в забвение с единственным человеком, которого хочу в этом мире.

Наши тела сливаются воедино, становясь единым целым, когда экстаз пронизывает до глубины души.

— Черт! — его грудь вибрирует напротив моей, горячее дыхание касается моего уха. — Ты сведешь меня в могилу, Кодак. Но, черт возьми, я умру счастливым.

Я кладу голову ему на шею, оставляя легкий поцелуй на теплой коже.

— Как насчет того, чтобы никто не умер? — говорю со смешком, придвигаясь к нему ближе.

— Как бы ты отнеслась к тому, чтобы уехать утром? Дадим себе несколько дней, прежде чем мне придется уладить кое-какие дела?

— Я начну собирать вещи.

У меня кружится голова при мысли о том, чтобы уехать, и провести с ним еще больше времени.

— Пойдем. Позволь мне отвести тебя в наш новый дом.