Альфонсы, или Любовные мошенники

Рекламист

Эмилия родилась настоящим пиарщиком. С детства она с энтузиазмом агитировала ребят во дворе за культпоходы, театральные спектакли и вступление в кружки умелых рук. Позже, в университете, она горячо выступала за любые модные веяния — от марки губной помады до закупки деканом новых компьютеров. И когда при университете создалась первая видеомонтажная для производства примитивных рекламных роликов, она первая бросилась с головой в эту деятельность и даже снялась в рекламе медицинского оборудования немецкой фирмы Bayer. Благо ее смазливое личико и стройная фигурка позволяли ей с успехом работать в кадре.

Но еще больше ей нравилось «по ту сторону баррикад». Процесс съемки, режиссирования, монтажа и продюсирования казался ей привлекательнее «глупого кривляния». Со временем со своей подругой-однокурсницей они даже создали свою производственную видеостудию. Правда, подруга перед очередным квартальным отчетом малодушно слиняла от ответственности, изрядно напортачив в документах. Мила не растерялась, наняла опытного бухгалтера, сдала отчет и благополучно повела дальше свое легкое суденышко по зыбким волнам бизнеса начала смутных 90-х годов.

Через пару лет она уже была владелицей индивидуального частного предприятия — фирмы «Мила-Видео» и активно завоевывала один участок рынка за другим.

В советское время рекламе негде было учиться, да и не у кого. Поэтому все приходилось постигать на собственном опыте, методом проб и ошибок, отчаянно изобретая велосипед, который на Западе уже несколько десятков лет как придумали. Хорошо еще, вездесущий Владимир Довгань выпустил, переиздав американский бестселлер, огромный талмуд «Реклама», который для многих рекламистов тех времен стал настольной книгой.

Фирма интенсивно разрасталась, и Мила постепенно стала «мамой-квохчей» для человек тридцати творческих сотрудников: сценаристов, режиссеров, аниматоров, операторов съемок и видеомонтажа. Росли и заработки. Сначала приходилось брать пятидесятипроцентную предоплату у заказчиков рекламы, чтобы нанять необходимых специалистов и арендовать нужное оборудование. Потом появилась первая собственная камера. Затем два видеомагнитофона и пульт для линейного монтажа. А потом компьютеры для нелинейного монтажа, две новые камеры формата Betacam SP, радиомикрофоны и другие дорогостоящие производственные приспособления. Постепенно появлялись первые элементы роскоши: новый офис в центре, новая четырехкомнатная квартира, автомобиль и прочие женские радости.

Когда Милина фирма стала заметной на медиарынке, а потом и лидирующей в некоторых видах рекламы, случилась неприятность. Нашлись желающие вытеснить молодежь с рынка. Сначала Миле просто предложили фирму продать. Недорого. Но как можно продавать свое дитя? Она отказалась. Тем более, что компания была единственным, что стало важным для нее, — ее Делом. Тогда на нее стали оказывать давление и даже оплатили одной группе быстрого реагирования серию «маски-шоу» с целью напугать одинокую девушку, за которой никто не стоял. Мила сломалась. Посидите сутки на ментовской скамье, как преступница, с бомжами и проститутками, может быть, и сами сломаетесь. Продав всю компанию за символическую цену и распрощавшись с верными товарищами, из которых одни остались у нового хозяина, другие ушли из солидарности с «мамой», Мила уехала за границу.

Франция — красивая страна. Когда у тебя масса свободного времени и кругленькая сумма от продажи твоего детища лежит на счету в банке на Елисейских полях, успеваешь многое посмотреть. Нотр-Дам де Пари оказался таким огромным и величественным, что было страшно заходить. Внутри, в полумраке, среди мрачноватых витражей, ее охватил священный трепет, как от прикосновения с чем-то вечным и волшебным. Казалось, что из-за колонн сейчас выйдет горбун Квазимодо…

Для легкого беглого осмотра даже незначительной части экспонатов Лувра ей понадобилась целая неделя. С восторгом она открыла для себя живопись эпохи Возождения с шедеврами Дюрера, Леонардо, Караваджо, Микеланджело, Рембрандта и Рубенса. Последний навсегда примирил ее с целлюлитом, и она поклялась никогда больше не истязать себя диетами — так прекрасны были его пышнотелые женщины. Она влюбилась в живопись эпохи барокко и, особенно, рококо и решила попробовать разыскать художников-эмигрантов и заказать им копии картин Буше или Фрагонара. А вот базилика Сакрэ Кер и сам Монмартр ее разочаровали. Этот некогда артистический район стал каким-то грязным гетто для черных и арабов, которые противно пялились на непонятно откуда взявшуюся здесь белую блондинку. Она прижала к груди сумочку с кошельком и поторопилась взять такси на ближайшей стоянке, чтобы поскорее уехать из этого чудовищного района.

Монпарнас тоже ее не впечатлил, зато в его окрестностях она неплохо шоппингнула. Париж — отличное место для прогулок по бутикам. Там же, на Монпарнасе, в огромном супермаркете «Инно», она купила «финский» темный хлеб с семечками — такой вкусный, что она съела сразу два багета и была счастлива, как ребенок.

Спустя несколько месяцев, решив основные административные вопросы по аренде маленькой квартирки и получению права на работу, она решила наконец-то заняться делом. Кроме рекламы делать она ничего не умела, поэтому Мила, хоть и с большим трудом, но смогла устроиться работать в большую рекламную контору на маленькую зарплату. Благо французский язык она учила в школе, а английский, на который переходила в тяжелых ситуациях, всегда выручал ее в общении с новыми коллегами.

Все было новым: термины, отношения между сотрудниками. И даже бюрократия была какая-то очень импортная. Но не было привычного для российского бизнеса ощущения веселой войны. Когда работаешь на дядю, ответственность уже не та, да и поле битвы маловато. Правда, французская столица с ее непонятными правилами выживания и особыми кодами в отношениях людей не давала скучать.

Да и сосед по кабинету оказался симпатичный. Он был моложе Милы на пару лет. Спокойный, логичный и рассудительный. Девицы вились стаями вокруг этого высокого стройного брюнета. Мила даже сердилась, что в их кабинете дверь не закрывалась. Вечные паломничества к столу «полубога» так достали ее, что она распустила слух у кофейного аппарата, будто у него ветрянка. Следующая неделя была поспокойнее, и «полубог» пригласил Милу пообедать.

Его звали Жюльеном, и она с удовольствием отметила, что его носки правильно подобраны к галстуку, к тому же он умел быть галантным. Французы вообще вежливее и воспитаннее наших. Например, зайдя в лифт, они никогда не повернутся спиной к присутствующим, а выходя, попрощаются со всеми и пожелают приятного дня.

Француженки делают карьеру. Они капризны и высокомерны. Поэтому французским мужчинам приходится прилагать вдвое больше усилий, чтобы им понравиться. А вот Жюльен не спешил понравиться Миле. Казалось, он изучал эту новую породу двуногих, одетую слишком броско по сравнению с европейскими женщинами, которые не носят этого вульгарного ярко-розового цвета.

В отличие от француженок, русские даже днем всегда одеты в вечерние наряды. Француженка не станет мучиться на высоких каблуках и не будет носить в холод тонкие капроновые чулки. Поэтому парижанки в своей униформе — кроссовки, синие джинсы, черный свитер и черная куртка — и со своей «абсолютно не накрашенной» натуральностью резко отличались от Милы.

Позже Мила узнала, что, оказывается, ее модная сумка из новой коллекции «Диор» — код, указывающий на пошлых нуворишей из 16-го округа, аристократы же из 7-го носят старые поношенные портфели от «Гермес» как доказательство того, что их состояние имеет длинную историю.

Из разговоров с Милой Жюльен понял, что больше всего та боится мужчин, которые пытаются ее использовать. Наши страхи всегда расположены в области нашей самой большой уязвимости. Не нужно быть грамотным психологом, чтобы понять, что Милин страх связан лишь с ее маниакальным стремлением помогать, пестовать, воспитывать и пахать за других, то есть быть использованной. Она боялась этого и сама же в отношениях со своими мужчинами подставлялась.

Мила и не заметила, что Жюльен начал применять в отношениях с ней психологическую манипуляцию, известную под названием «фиксация», но только с целью зафиксировать не положительные, отрицательные эмоции.

Однажды во время откровенного разговора Мила призналась, что ей не везло с мужчинами, и теперь она опасается связывать себя обязательствами. Она боялась наступить на те же грабли, что и в России, где она чувствовала себя не женщиной, а машиной для зарабатывания денег. Жюльен решил, что если ему удастся разорвать существующую связь в ее сознании между ним и ее негативным опытом, то она влюбится в него. И он начал говорить о том, что это не он использовал ее и не он доставлял кучу неприятностей в прошлом. Что он никогда не собирается этого делать.

Жюльен воспользовался психологическим методом «фиксации негативных чувств». Когда она заговорила о своих неудачах и обидах на использовавших ее мужчин, он не стал спорить. Он даже согласился с ней, «отражая» ее систему ценностей, и «зафиксировал» неприятные воспоминания в самом далеком углу их кабинета, где стояло пустое кресло. Он указал на кресло и сказал, что такие мужчины существуют и что они причиняют женщинам боль и думают только о своей выгоде. А потом, отвернувшись от кресла, на котором он «зафиксировал» неприятные Милины переживания, Жюльен прижал руки к груди, словно указывая на себя, и сказал, что есть и другие мужчины, которые никогда не бросают женщин и которые верят в любовь и брак на всю жизнь. И так в течение некоторого времени он постоянно «фиксировал» все ее неприятные воспоминания и чувства на этом кресле, а на себе — все позитивные ожидания от взаимоотношений между мужчиной и женщиной.

Со временем Мила неосознанно стала избегать несчастное пустое кресло и даже перестала ставить на него свою сумочку. В силу повторяемости этих действий Жюльеном Миле, в конце концов, удалось увидеть его в другом свете. Она перестала воспринимать его как одного из красавчиков, стремящихся сесть ей на шею. Женщине иногда трудно преодолеть боль, возникшую в прошлом, и освободиться от сформированных ранее убеждений.

«Негативная фиксация» — прекрасный способ для «хороших» мужчин отделить себя от нехороших. У каждого из нас есть свои позитивные и негативные фиксаторы. Например, если она любит свою кошку, то, гладя ее, мужчина может перенести часть любви женщины к кошке на себя. А если она ненавидит своего начальника, то ему не следует садиться на совещании возле него, а то какая-то доля ненависти сможет перейти и на него.

Жюльен всегда находился возле людей, которых любила Мила. Она и не догадывалась о том, что он использует сформированные ею же фиксаторы любви.

Она так никогда и не смогла понять, зачем он соблазнял ее. Может, он всегда так поступал, автоматически, с каждой девушкой, чтобы влюбить ее в себя, на всякий случай. А может, судя по Милиной российскокитчевой манере одеваться, решил, что она из семьи русского миллиардера, отправившего дочку познать жизнь в самостоятельном плавании по безопасной Европе. Как бы то ни было, но Мила крепко вляпалась, и они начали встречаться.

А потом у Жюльена закончился срок аренды его квартиры, и он переехал жить к Миле. А еще через пару месяцев Миле пришла в голову гениальная идея создать собственное рекламное агентство. Она пыталась увлечь Жюльена этой идеей, но он скептически, как большинство французов, относился к бизнесу. Некоторые его аргументы были вполне резонными — самые высокие налоги на заработную плату в Европе, самая короткая 35-часовая рабочая неделя и самые большие социальные выплаты делали Францию отличным местом для отдыха, но сомнительным плацдармом для начала бизнеса.

Мила неугомонно боролась с его противлением риску, строила бизнес-планы, чертила схемы, приводила на встречи энтузиастов в качестве будущих сотрудников и старательно опровергала один контраргумент за другим. Все было бесполезно. Тогда она пустилась на хитрость и предъявила самый неопровержимый аргумент в пользу будущего бизнеса — название будущей компании — «Жюльен и партнеры». Жюльену показалось, что это нескромно. Но Мила настояла. Не зря она была профессиональным пиарщиком. Мила умела убеждать.

Польщенный красавец-брюнет, наконец, согласился. Более того, чтобы угодить его мужскому эго, Мила оставила за ним пост генерального директора, а сама стала заместителем. На бумагах. Но опытный взгляд сразу улавливал в ней лидера, даже тогда, когда, приезжая вместе с ним на переговоры, она старалась обращаться к Жюльену как к своему начальнику.

Накопив колоссальную энергию за месяцы простоя «работы на дядю», Мила развила бурную деятельность. Перевела все деньги, что оставались на счету от продажи бывшей компании, на аренду помещения для нового офиса. Жюльен, к сожалению, не мог ей помочь в этом, так как купил недавно себе новый дорогой автомобиль. В любом случае, однажды заняв позицию критика-скептика, он решил с нее не сходить и не очень-то поддерживал Милу в ее начинаниях. Он был очень осторожен. Но, несмотря на все его недоверие, Милин российский опыт в ведении бизнеса и управлении персоналом сделал свое дело, и компания стала набирать вес на рынке.

Мила пахала, взяв на себе все тяготы: маркетинг, финансы, международные продажи. Жюльен по привычке позволял себя уговаривать и довольный своим новым социальным статусом руководителя стал приобретать уверенность в себе и внешний лоск.

У них появились хорошие деньги.

В личной жизни тоже все было отлично: они купили квартиру, родили девочку, назвав ее по-рекламному оригинально — Ваниль.

В день Святого Валентина Мила сделала ему предложение. Ей всегда казалось, что женщина должна управлять своей судьбой и не руководствоваться консервативными бабушкиными правилами приличия. Она не ошиблась — Жюльен не возражал.

Как в быту, так и на работе, Мила привыкла брать ответственность за принятие трудных решений на себя. Но однажды, в офисе, в присутствии новой симпатичной секретарши, Жюльен вдруг неожиданно заупрямился и, решив показать, кто в доме хозяин, отказался участвовать в выставке, на которой настаивала Мила. Она повысила голос, пытаясь воззвать к его разуму. Не надо было этого делать в присутствии посторонних.

Когда по результатам годового отчета оказалось, что компания за год выросла на 148 процентов и собрала внушительную базу клиентов, Жюльен решил сам управлять фирмой. И одновременно подал на развод и на правах руководителя уволил Милу. Суд, приняв во внимание французское происхождение, высокий социальный и финансовый статус отца, а также безработность матери, отдал ребенка Жюльену. С тех пор Мила пытается вернуть себе ребенка. Уже много лет.