Кошмарное чувство, нагнетавшееся в душе Мариссы в течение всего этого вечера, усиливалось безликостью больничных помещений. Все кругом было стерильное, антисептическое, вся обстановка обеспечивала оптимальную чистоту и гигиеничность. Цвет в этих белоснежных комнатах присутствовал лишь на зачитанных чуть не до дыр некогда ярких страницах популярных журналов, которые были разбросаны в беспорядке по низеньким металлическим столикам, установленным в оконных проемах по торцам коридоров. Марисса машинально отметила сходство казенных интерьеров с лучшими комнатами своего роскошного дома.
– Марисса? – тихонько окликнул Брэди.
– Что?
– Сестра задала тебе вопрос.
– Ах, извините.
Марисса постаралась сосредоточиться на происходящем.
Сестра улыбнулась, выражая понимание.
– Я спросила, не можете ли вы сказать, какие болезни перенесла, начиная с детства, мисс Конвери.
– Боюсь, что я знаю далеко не все, – ответила Марисса.
Она потерла лоб, стараясь получше припомнить.
– Когда нам было по шесть лет, мы вместе переболели краснухой. В семь лет я заразила ее свинкой. Уверена, что с тех пор она не болела ничем серьезным. У нее было завидное здоровье. И сегодня она рассталась со мной в превосходном самочувствии. Она…
Марисса вдруг почувствовала, что вот-вот упадет в обморок, но на ее плечо вовремя легла рука Брэди.
– А вам неизвестно, нет ли у нее аллергии на какие-либо лекарственные препараты? – продолжала допытываться сестра.
– Нет, в этом я абсолютно уверена. Она всегда была совершенно здорова.
Не в силах долее терпеть неизвестность, Марисса жалобно воскликнула:
– Сестра! Как она?
– Пока ничего сказать не могу, – профессионально уклончиво ответила медсестра. – Но врач выйдет к вам с минуты на минуту и ответит на любые ваши вопросы.
Брэди стиснул локоть Мариссы.
– Мы будем в приемной, – сказал он сестре. – Пожалуйста, пусть доктор выйдет к нам.
Усадив Мариссу на коричневый диван, Брэди опустился рядом.
– Ничего не понимаю, – бормотала Марисса. – Как это могло приключиться с Сиси? Она же никому в жизни не сделала зла!
– С ней все будет хорошо. Ты должна себя в этом убеждать, – постарался успокоить ее Брэди.
– Но что же с ней могло произойти? Мы же видели ее всего час назад. На вечере она не выпила и бокала вина. И потом она всегда водила машину очень осторожно!
– Не все зависит только от нас, об этом необходимо помнить, – заметил Брэди.
К ним подошел доктор в белом халате. У него были темные, усталые глаза.
– Мисс Берриман?
Марисса вскочила на ноги.
– Да. Как состояние Сиси? Как себя чувствует Сесили Конвери? – поправила она себя.
– В данный момент она без сознания. Но рентген показывает, что череп не поврежден. Сейчас она проходит лечение от шока. Ее хирург еще не освободился, от него можно будет получить сведения позднее.
Марисса покачнулась, но сзади стоял Брэди, который вовремя поддержал ее.
– Хирург? Зачем ей хирург? – в панике воскликнула Марисса.
– Мисс Берриман, ваша подруга в критическом состоянии. У нее обширное внутреннее кровотечение.
– Но ее же прооперируют? И кровотечение можно остановить? И Сиси поправится? – спрашивала Марисса с суеверной, детской надеждой.
Врач медлил с ответом.
– У нее есть семья, мисс Берриман?
– Я уже говорила вашей медсестре, что ее родители в Европе.
– А вы знаете, как с ними можно связаться?
– Если нужно, я позвоню их горничной. Она должна знать.
– Тогда я попросил бы вас сделать это безотлагательно.
Марисса в ужасе смотрела на врача. Брэди взял ее за руку.
– Боже, неужели дела настолько плохи? – почти шепотом выдохнула Марисса.
Врач мрачно молчал.
– По-моему, ее родным необходимо как можно скорее приехать. А теперь, прошу меня извинить, я должен идти.
Брэди на минуту задержал доктора.
– Я надеюсь, когда появятся новые сведения, вы нам сообщите?
Врач кивнул и вышел из комнаты.
Марисса смотрела прямо перед собой, онемев от ужаса.
– Где же мой кошелек? Я должна позвонить Конвери.
– Ты не брала с собой кошелька. У меня есть немного мелочи, а для международного звонка ты можешь воспользоваться моей кредитной карточкой.
Последующие несколько часов промелькнули словно в тумане. Марисса дозвонилась до парижского отеля, где остановились родители подруги, и оставила для них сообщение. Она не сомневалась, что, получив его, родители Сиси вернутся первым же рейсом. Они поспешат. Ведь они такие заботливые и обязательные, как и их дочь.
Неловко присев на краешек жесткой кушетки, вся скрючившись, стискивая от волнения пальцы, Марисса представляла подругу лежащей на операционном столе, на грани жизни и смерти.
– Как она любила жизнь! – со слезами бормотала Марисса. – У нее в саду был шалаш. Мы всегда там играли. Иногда мы брали с собой кучу сладостей. И наедались, пока нам не становилось плохо. И все время хохотали до упаду.
Брэди поднес к губам Мариссы пластмассовый стаканчик с кофе.
– Выпей глоток, – приказал он.
Пригубив сладкого до приторности кофе, Марисса задумчиво, жалобно протянула:
– А она там сейчас лежит одна, бедная!
– Нет, не одна. Ты же здесь, с ней, – возразил Брэди.
– Но она-то этого не знает! Как ужасно быть одной! – Про себя Марисса подумала, что сама она – одинока навеки.
– Съешь это печенье, – попросил Брэди.
Марисса послушно откусила протянутое ей печенье, совсем не ощущая его вкуса, и уселась поглубже на кушетку. Брэди придвинулся поближе.
– Я, кажется, не рассказывала тебе, что Сиси просила меня поехать вместе с ней, чтобы помочь в организации вечера. Она хотела заранее все приготовить к аукциону. А я была настолько занята своими проблемами, что отказалась. Может быть, если бы мы были вместе…
– Ты лежала бы сейчас на столе в соседней операционной, вот и все, – спокойно сказал Брэди. – Ей от этого было бы ничуть не лучше.
– А вдруг…
– Не зацикливайся на этих «вдруг»… Старайся думать о хорошем, тогда оно и совершится…
Брэди осторожно обнял Мариссу.
– Расскажи мне еще о вашем детстве.
– Сейчас?
Марисса закрыла глаза и положила голову ему на плечо. Она вспомнила, как они вместе приходили на свидание с двумя парнями, уверяя кавалеров, что они сестры-близняшки. Это было весело. И Марисса пыталась вспомнить, в чем же заключалось веселье. Просто тогда они были другие – юные и беспечные.
Она задремала у него на плече, слабо улыбаясь далеким воспоминаниям.
А когда проснулась, сквозь оконное стекло пробивался серый призрачный свет утренней зари. Марисса осторожно повернула голову, чтобы посмотреть в лицо Брэди. Его глаза были закрыты, а дыхание было глубоким и ровным. Марисса подумала, что у него, должно быть, затекли руки, но он продолжал обнимать ее уже несколько часов подряд.
Марисса пребывала в забытьи почти всю ночь. Большую часть времени она даже не сознавала, что Брэди рядом. Он едва ли что-то говорил. Марисса вспомнила, что она, если не спала, болтала без умолку. Он кормил ее печеньем и поил кофе. Он был участлив, добр, он показал ей на деле свою любовь.
Благодаря ему ей не было одиноко.
Марисса закрыла глаза, размышляя над некоторыми истинами, которые стали ей открываться. Она вспомнила двух мужчин и две бури. Один мужчина бросил ее, а другой – спас.
– Мисс Берриман?
Марисса открыла глаза и резко вскочила.
– Слушаю вас, доктор!
Она машинально протянула руку к Брэди. Тот, как всегда, оказался рядом.
– Судя по всему, Сесили Конвери перенесла операцию удовлетворительно. У нас есть основания для некоторого оптимизма.
Марисса с облегчением вздохнула.
– Слава Богу! – с жаром воскликнула она.
– Предлагаю вам поехать домой и отдохнуть. Возвращайтесь вечером, когда Сесили отойдет от наркоза.
Слезы облегчения непроизвольно покатились из глаз Мариссы. Она и не пыталась их сдержать.
– Спасибо вам, доктор. Огромное спасибо!
Марисса повернулась к мужчине, который поддерживал ее все это время.
– Брэди, пожалуйста, отвези меня поскорее домой.
Стоя в холле своего дома, все еще в длинном вечернем платье, Марисса пристально вглядывалась в лицо Брэди. Он испытывал очевидную неловкость. Припомнив, на какой стадии находились их отношения, когда раздался звонок полицейского сержанта, Марисса вполне понимала напряженное состояние, вернувшееся к нему теперь, когда кризис миновал.
Пожалуй, он надеялся как можно скорее уйти из этого дома, заехать к себе в отель за вещами и вернуться в Арканзас.
«Неужели мне все-таки удалось разрушить его любовь?» Теперь она молила Бога, чтобы это было не так!
Не зная, как теперь вести себя, она смущенно посмотрела куда-то в сторону и нерешительно сказала:
– Брэди, я хочу поблагодарить тебя за то, что ты был со мной в эту ночь.
– Я рад, что Сиси вне опасности, – заметил Брэди.
Марисса прикусила нижнюю губу. Брэди казался теперь таким далеким, как будто уже вернулся к себе в Арканзас.
– Ты голоден? – с надеждой спросила Марисса. – Я могла бы разбудить Лилиан, чтобы она приготовила нам завтрак.
Он покачал головой.
У Мариссы опустилось сердце, но она не сдавалась.
– Знаешь, у меня идея. Может быть, мне стоит сделать вторую попытку испечь вафли? Если ты будешь сидеть рядом и давать советы, я уверена, что справлюсь.
Брэди с удивлением воспринял ее предложение. Он вспомнил ее первую попытку, предпринятую в горной хижине. Тогда их связывали совсем другие отношения.
Прошлая ночь стала худшей в его жизни. Как он ни старался пробить ледяную скорлупу равнодушия, ему это не удалось. А потом произошел несчастный случай с Сиси, и он потащился за Мариссой в больницу, сознавая при этом, что она, вероятно, предпочла бы находиться там одна. Он оставался рядом, понимая, что половину времени она даже не замечала его присутствия. Марисса, словно улитка, укрылась в своем домике, из которого ее было невозможно извлечь. И в данный момент Брэди уже не знал, следует ли пытаться это сделать.
Сейчас он чувствовал, что ему пора взять тайм-аут: уехать в Арканзас, не торопясь все обдумать, может быть, даже взяться за работу… А там – время покажет.
Но почему вдруг она так настойчиво приглашает его на завтрак? Очевидно, из простой любезности. Или из благодарности, что он был рядом в трудную минуту… Вдруг он почувствовал, что его нервы – на пределе, и взорвался!
– Прибереги любезности для своих светских друзей, – выпалил он. – Не трудись разыгрывать передо мной гостеприимную хозяйку из чувства долга. Между нами слишком много произошло!
– Но я действительно хочу, чтобы ты остался, – сказала Марисса, огорчившись, что ее намерения оказались неправильно истолкованы.
Его рот скривила циничная усмешка.
– Нет уж, спасибо, чем скорее я отсюда уеду, тем лучше. – Он горько усмехнулся. – А то Роден может меня и не узнать. Я ведь прогостил здесь так долго!
Ее сердце тревожно сжалось. Она должна срочно выдумать какой-нибудь предлог, чтобы задержать его здесь.
– Брэди, подожди. Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделал.
– Что? – осторожно спросил он.
Мысли Мариссы путались. На этот раз ей придется чем-то поступиться, но ее это не волновало. Она чувствовала, что ниточка, связывающая их, стала такой тонкой, что может в любой миг порваться. Она очень боялась сказать или сделать что-нибудь не то.
– Мне нужно, чтобы ты расстегнул мне платье. И чтобы потом ты подарил мне свою близость.
Брэди будто окаменел. Но он чувствовал, как его сердце в нетерпении бьется, задевая ребра.
– Нет, Марисса, не делай этого, – спокойно сказал Брэди.
Марисса смотрела на него несколько мгновений, в то время как у нее в душе зрело сознание поражения.
Теперь мгла, застилавшая ее глаза, рассеялась, и ей не терпелось показать Брэди то, что открылось ее прояснившемуся взору. А она знала лишь один способ убедить его, не оставлявший и доли сомнений.
Подойдя к нему вплотную, она положила трепетные руки к нему на грудь.
– Я знаю, я прошу слишком многого, – продолжала она.
– В этом ты права, – заметил Брэди. На его лице застыло грубоватое, непроницаемое выражение, но глаза были полны муки. – Почему ты теперь просишь об этом?
– Ты узнаешь, если мы займемся любовью.
– Мне не нужна твоя проклятая жалость, Марисса. Я не нуждаюсь в подаяниях.
Она привстала на цыпочки и прижалась губами к его рту, прильнула к нему всем телом, так что ее желание стало физически ощутимым.
– Разве это похоже на жалость?
Брэди не желал давать волю ощущениям и хотел силой оторвать от себя Мариссу, но она ловко оплела руками его шею.
– Черт побери, Марисса. Ты только что чуть не потеряла свою лучшую подругу. Это для кого угодно станет потрясением. Сейчас ты лишь переживаешь естественную реакцию на случившееся. В прошлую ночь ты была вынуждена думать о смерти. А сейчас тебе хочется глотнуть жизни. Но сеанс успокаивающей терапии, который ты от меня надеешься получить, мне уже не по нервам. Тебе лучше лечь спать, а мне – собираться в путь.
– Я знаю, что мне лучше остаться с тобой, – упрямо возразила Марисса.
Она снова поцеловала Брэди, изловчившись протолкнуть язык между его сжатыми зубами, в глубину рта. Марисса не могла поверить в собственную смелость, но сейчас на карту было поставлено все ее будущее и она была готова на все. Оставалось лишь молиться, чтобы ее настойчивость принесла плоды.
Теперь она безошибочно почувствовала отклик в его теле. Желание овладело им, как только она прижалась к нему, но Брэди старался не терять контроля над собой.
– Прекрати, – глухо и грубо сказал он. – Иначе нам не остановиться.
– При каждом нашем поцелуе мне кажется, что великолепнее быть не может, но потом ты целуешь меня снова, и я чувствую себя еще лучше.
С каждым ее поцелуем до него доходила порция исходившего от нее тепла, разливавшаяся по всему его телу и нагнетавшая напряжение, требовавшее скорого выхода. Самая восхитительная женщина мира прижималась к нему и говорила, что желает его, а он из последних сил сопротивлялся ее чарам.
Брэди застонал, почувствовав, что вот-вот готов сдаться, хотя понимал, что это не пошло бы на пользу ни одному из них.
– Доверься мне, – с жаром шептала Марисса. – Вот увидишь, ты никогда об этом не пожалеешь!
Закрыв глаза, он весь отдался сильным эмоциям, раздиравшим его душу. Он не мог устоять перед соблазном в последний раз испытать сладость ее любви. Брэди решил, что позднее осмыслит все происшедшее, а пока его рассудок полностью отключился.
Подхватив Мариссу на руки, он понес ее в спальню. Там, освободив ее тело от чарующе нежной шелковой оболочки бального наряда, он обнаружил под ней нечто еще более восхитительное: шелковистую кожу, приглашавшую к бесконечным ласкам, манящие вогнутости, очаровательные округлые выпуклости.
Но он спешил, он бесконечно стосковался по ее телу. Он хотел полностью насытиться в последний раз наслаждением, чтобы вспоминать его долгими одинокими вечерами в арканзасской глуши.
Она дала ему знак не торопиться. Медленно, одну за другой Марисса расстегнула на нем пуговицы рубашки. Потом она положила на его грудь свои нежные пальцы и на одну минуту завороженно ласкала его соски, поглаживала упругие мышцы. Высвободившись из его объятий, она стала неторопливо прокладывать поцелуями путь по его поросшей волнистым пушком груди к основанию шеи.
– Что ты делаешь, Марисса? – Его голос превратился в глухой стон. – Ты изобрела новую пытку?
– Не знаю, – беспечно ответила она, на секунду оторвавшись от его губ и одновременно расстегивая ему джинсы. – Тебе нравится?
Из его легких вырвался тяжелый вздох.
– Да! Да!
– Значит, это не пытка.
Рука Мариссы скользнула ему в джинсы. Казалось, Брэди в жизни не испытывал столь восхитительного прикосновения. Марисса воплощала в себе нежность и страсть, бурю чувств и умиротворение, обещание и загадку…
Кровь, подобно лаве просыпающегося вулкана, наполняла тяжестью его тело, продвигаясь к неминуемому извержению. Марисса оказалась способной ученицей, она усвоила все уроки любви, пройденные ею в горной хижине.
– Я больше не могу терпеть, – пробормотал Брэди, поспешно скидывая остатки одежды.
Марисса села и стала неторопливо, по одной, вынимать шпильки из своей сложной прически, пока наконец волосы не рассыпались черной вуалью по ее плечам. Когда Брэди, обнаженный, вытянулся на спине, Марисса легла сверху.
– В наших отношениях всегда было что-то первобытное, – заметила она, скользя своим бархатистым телом по нему, то сгибаясь, то разгибаясь. – Я даже не знала, что способна на такие ощущения.
Она прижалась к нему грудью, трение нежной кожи о его тело высекло новую искру страсти, разжигая огонь, с которым Брэди был не в силах совладать. Острая жажда болью захватила все его тело, его сопротивление было сломлено. Он обхватил ее своими сильными руками, вкладывая в это объятие весь свой жар.
Марисса поднялась и опустилась на него, выдыхая со стоном:
– Я принадлежу тебе…
Он потянул ее на себя, проникая как можно глубже.
Марисса отвечала так, словно читала его самые потаенные мысли, словно ей были ведомы все его желания. Каждым движением она предвосхищала его потребности. Из ее горла вырывались слабые стоны, приводившие его в экстаз, а действия ее губ приносили ему еще большее наслаждение. Наконец затрепетав всем телом, она обвила его, пока ему не показалось, что он взрывается. Она была всем, чего он только мог желать, и она излучала бесконечный восторг любви. И лишь теперь он понял, что в этом раунде ведет она, и охотно сдался на милость победительницы.
Они долго лежали в полном изнеможении. Брэди еще никогда не испытывал столь всеобъемлющего физического удовлетворения. Но теперь к нему возвращалась способность размышлять, и в душу вновь закрадывалось сомнение в подлинности ее любви. После того, что они только что пережили, Брэди едва ли снес бы отказ.
– Марисса, ты любишь меня? – решился спросить он, не в силах терпеть неопределенность.
Кровь застучала у него в висках, пока он ждал ее ответа.
– А ты сомневаешься? – спросила она. – Я надеялась, что ты догадаешься сам. – Казалось, она была разочарована.
– Ты сейчас делала со мной невероятные вещи. Но…
Она тихонько рассмеялась и приподнялась на локте, заглядывая в его лицо, такое строгое, такое любимое.
– Это ты меня вдохновил.
Брэди посмотрел на нее сверху вниз. Ему казалось, что он бы мог прочитать так много в глубине этих загадочных аметистовых глаз. Но она подавила искорку надежды, не дав ей разгореться жарким огнем.
– Что произошло? – спокойно спросил Брэди.
Она положила руку ему на грудь, нежно провела по черной поросли волос, задержала ладонь против его сердца.
– Между нами все складывалось так сложно, но в конце концов все свелось к очень простым объяснениям. Ты хотел, чтобы я разделила твою будущность, а я не могла покончить со своим прошлым. Вчера ночью мы зашли в тупик, прижав друг друга к стенке. Но то, что мы вместе пережили в больнице, разрубило этот гордиев узел. Ты был там ради меня, а я в конце концов убедилась, что ты мне нужен.
– Так ты хочешь сказать, что поверила в меня? – с недоверием посмотрел на нее Брэди.
Неопределенность, продолжавшая мучить его, уколола Мариссу. Она нежно погладила Брэди по плечу.
– Моя первая реакция, когда я открыла глаза и увидела тебя там, в Арканзасе, была совершенно верной. В тот момент я почувствовала, что могу безгранично положиться на тебя. Я верю тебе, верю в тебя. Извини, что мне пришлось так долго мучить тебя. Имея опыт жизни с Кеннетом, я боялась снова пережить подобный кошмар, поверив мужчине снова. Но теперь я чувствую к тебе полное доверие. Ты ни разу не подвел меня и никогда не предашь. И я буду очень стараться отплатить тебе той же монетой.
Марисса склонилась над ним и стала нежно гладить по щекам.
– Ты даже не можешь вообразить, как мне хочется, чтобы ты всю жизнь был рядом со мной, – мечтательно сказала она.
Брэди рассмеялся, и Марисса почувствовала, как его радость отдается у нее в душе.
– Я люблю тебя всем своим существом, – с нежностью сказал Брэди.
– И я тоже бесконечно люблю тебя, – вторила ему Марисса.
Ее удивительные глаза светились счастьем.
– Странно, как мы полюбили друг друга. Я влюбилась в тебя, потому что забыла, почему не должна этого делать.
Брэди блаженно улыбался.
– А я полюбил тебя, потому что ты была совершенно беспомощна, и чтобы помочь тебе, мне пришлось чуть приоткрыть свою душу. А когда я распахнул перед тобой свое сердце, оказалось, что уже не могу вернуться к прежнему затворничеству. Да и не хочу этого делать. Ты перевернула всю мою жизнь.
– Ты меня спас…
По ее хрупкому телу пробежала сладостная дрожь, и их губы слились в долгом, упоительном поцелуе. Теперь они наслаждались покоем, близостью друг друга, надеждой на общее счастье.
– Я хочу обвенчаться с тобой на рассвете, на вершине твоей горы.
– Мы так и сделаем. А теперь нам пора домой. Роден заждался нас.
На ресницах Мариссы сверкали слезы счастья.
– Слава Богу! Я все-таки нашла тебя, Брэди Маккалок!