Амиль. Сделай меня... своей (СИ)

Глава 28

Ксения

— Амиль… — уже на улице отмираю и даже могу говорить.

В ресторане я просто впала в ступор. Какое видео? Если то, которым меня столько лет шантажировал Толик, какое это сейчас имеет значение? И почему Амиль так уверен в себе, почему бывший сразу согласился поговорить, как только были произнесены слова про видео?

У меня голова, кажется, пухнет от вопросов. И я не знаю, какой озвучить первым.

— Потерпи чуть-чуть, — гладит меня по щеке. — Я вернусь и все тебе расскажу.

Кладу свою руку на его запястье и качаю головой.

— Мне страшно, — признаюсь и добавляю: — За тебя страшно.

— Все будет хорошо, — успокаивает меня Амиль. — Тебя отвезут домой. Я приеду, как только решу все… хм, вопросы. И поверь, о своем бывшем ты больше не услышишь.

Машинально киваю, а потом до меня доходит смысл этих слов. В смысле не услышу? Не собирается же Амиль?..

Судя по всему, посетившая меня мысль большими буквами транслируется на моем лбу, потому что Амиль тихо смеётся и, притянув меня к себе, говорит:

— Не собираюсь я об это дерьмо руки марать. Мы просто поговорим.

— Просто поговорите… — тяну я эхом, и снова дурные мысли лезут в голову, которые я озвучиваю: — Амиль, а если он что-то сделает? От него можно ожидать чего угодно. Поверь мне.

— Я верю. Но и от меня тоже. А теперь топай в машину и не волнуйся. Тебе нельзя.

Отпускать руку Амиля не хочу. Как я ему уже сказала, мне страшно. И боюсь я не Толика. Действительно, я посмотрела на него сегодня другими глазами. У меня, видимо, за столько лет выработался рефлекс, как у собаки Павлова. Толик рядом — надо бояться. А на самом деле не страшно. Рядом с Амилем — нет. Теперь я чувствую себя защищённой, знаю, что бывший ничего мне не сделает, пока Амиль рядом.

И когда он открывает мне дверь машины, я все же спрашиваю, собрав немного мысли в кучу:

— Что за видео? То самое?..

— То самое, Ксюш, — кивает Амиль. — Но есть у меня предчувствие, что это не единственный обман ублюдка. И пора его вывести на чистую воду. Жди меня, я все расскажу.

Больше не надоедаю расспросами, видя, как бывший выходит из ресторана и с кривой усмешкой пялится на нас. Не страшно — мерзко. Как было мерзко от каждого его прикосновения, от каждого липкого поцелуя с ароматом перегара, так сейчас от одного взгляда. Даже тошнота подступает к горлу.

— Я буду ждать, — киваю Амилю и сама, встав на цыпочки, коротко целую его в губы.

— Жди меня, и я вернусь, — цитирует он известное стихотворение и, подождав, пока я сяду, захлопывает дверь авто.

Откидываюсь на сиденье и прикладываю указательные пальцы к вискам.

Что же там, черт возьми, такое, если бывший в мгновение ока согласился на разговор с Амилем? Надеюсь, это будет действительно просто разговор. Зная вспыльчивость Амиля и подлость Толика, даже представить не могу, чем все закончится.

Кажется, я пессимистка. Или меня такой сделала жизнь с тираном. И почему в голову лезет только самое плохое?

Мы доезжаем до дома, и сейчас меня ждёт самое сложное. Ожидание…

Главное, за это время не сойти с ума от беспокойства.

Амиль

— И что? — спрашивает ублюдок, оглядывая помещение. — Закопаешь меня здесь? А что, место безлюдное, — вроде бы с безразличием пожимает плечами.

— Ты же сюда с водителем ехал. Я не такой идиот, чтобы оставлять свидетелей.

Занимаю свободный стул и закидываю руки за голову.

— Чего ты хочешь? — уже резче говорит ублюдок, опершись на стол и сложив руки на груди. — И нахрена нам надо было переться именно сюда?

Надо же, бухой, а соображалку до конца не потерял. Потому что здесь Мариб все напичкал камерами видеонаблюдения, но знать об этом никому не надо.

— Чтобы никто нас не услышал, — пожимаю равнодушно плечами. — Или ты хотел, чтобы мы обсуждали твои подлые дела в ресторане? Поверь, любой официант продал бы наш разговор в СМИ за отличные деньги.

Смотрит с кривой усмешкой, но молчит. Видимо, я очень убедителен. Конечно, с удовольствием превратил бы его морду в отбивную, но сейчас надо действовать холодным и трезвым умом, а не эмоциями.

— Я так понимаю, видео у тебя полное, — почти деловым тоном спрашивает ублюдок.

Неужели решил поторговаться? Не все решается деньгами, пора ему усвоить этот урок.

— Полное, — киваю. — И пока оно ещё никуда не попало. Правда, Егору пришлось его показать.

— Да этот сопляк, — повышает голос, — ни черта не сделает. Так и будет тихонько сидеть в своей норе вместе с мамашей-дурой. Думаешь, они захотят что-то изменить? Думаешь, захотят возобновить отношения с моей женой? — делает акцент на последних словах, наверняка пытаясь меня вывести из себя. — Я не один год делал все, чтобы у нее не было никаких связей с семьёй. Так что зря стараешься, — разводит руками с мерзкой ухмылкой.

Процесс пошел, отлично. Главное — продолжать в том же духе.

— Но зато теперь все знают правду. Ты подставил Егора, чтобы заставить Ксюшу выйти за тебя. Но больше шантажировать ты ее не сможешь.

Ублюдок смеётся. Пусть и мне расскажет, что его так развеселило, вместе посмеемся. Только после сегодняшнего разговора вряд ли ему будет так весело.

— Знание — не сила, — говорит наконец-то. — Что ты сможешь доказать? Того, второго с видео, ты не найдешь, можешь не стараться. Я свидетелей не оставляю.

Теперь и я улыбаюсь. Кайся, Толик, кайся. А я пока посчитаю, сколько статей Уголовного кодекса тебе светит. Думаю, на зоне и у ублюдка будет время ознакомиться с этим увлекательным чтивом.

— Да ты просто псих, — с наигранной укоризной произношу. — Жену избивал, ее брата подставил, свидетеля убрал.

— Можно подумать, вы со своими дружками белые и пушистые. И будь на моем месте псих, он бы уже давно сидел за решеткой. А я всего-то предусмотрительный человек. Так что концы можешь не искать. Ни к чему ты не прикопаешься. Ни в компании, ни в… — замолкает на полуслове и смотрит на меня. — Ладно, что-то я разболтался.

Я продолжаю сидеть вроде бы с безразличным видом. Но слова о компании запомнил. Есть у меня один знакомый в отделе по борьбе с экономическими преступлениями. Не мешало бы его на ублюдка натравить. Думаю, и в делах компании не все чисто, что добавит к моему уже составленному списку статей ещё парочку. Хотя и признания, произнесенного ранее, хватило бы.

— Меньше знаешь — дольше живёшь? — подаю ублюдку идею.

Рискую, конечно, но чем больше компромата, тем лучше. Эх, Толик, Толик… Думал, что я такой идиот и не просчитаю, что ты захочешь подстраховаться?

— Кстати, об этом… — тянет руку за спину, под пиджак.

— У водилы своего одолжил? — киваю на пистолет, появившийся в руке ублюдка.

— Не думал, что я тебя обведу вокруг пальца?

М-да, совсем мозги отпил. Конечно, я предполагал что-то подобное. И даже сам идею подал, чтобы забить последний гвоздь в крышку гроба этого придурка.

— Знаешь, — провоцирую дальше, — мне кажется, у тебя кишка тонка самому выстрелить. Ты же, наверное, все привык делать чужими руками?

— Ошибаешься.

Направляет дуло на меня, и я вижу, как подрагивает рука. Не знаю почему, но я уверен, что не выстрелит. Он, конечно, полный придурок, но остатки мозгов наверняка сохранил и понимает, что мои не белые и не пушистые друзья знают, где я. А если не дай бог что… Они же его в порошок сотрут.

— Стрелять будешь или я пойду? — спрашиваю, поднимаясь со стула.

— Ладно, — говорит ублюдок, вроде как делая мне одолжение. — Живи. Все равно ничего не докажешь.

Он снова убирает пистолет за пояс, а я выхожу из здания, едва сдерживая смех. Из машины звоню Марибу, и друг вместо "алло" сразу начинает ржать в трубку:

— Ну ты даёшь, Алиев. Развел его как пацана.

— Все записи сохранил? — спрашиваю.

— Все сохранено. Картинка четкая, звук отменный.

— Я в тебе не сомневался. Готовь копии, пришла пора отправить пару писем.