Ангел смерти

Храбрые уходят, не оборачиваясь

— Выглядишь, как воин, — добродушно усмехнулся Чу Пен, когда Соня заглянула к нему вечером на чай.

— Только безоружный, — ответила она, усаживаясь на подушку.

— Оружие бывает разным, — заметил старик, заливая кипяток. — Можно вооружиться мужеством, верой или состраданием. Но главное, что отличает воина — это его внутренняя сила и честь.

— Мундира, — добавила Соня и рассмеялась.

— У меня ты смеешься, а Ира жалуется, что ты не улыбаешься.

— Жалуется? — насторожилась Соня.

— Успокойся, — махнул рукой Чу Пен, — она переживает за тебя. Не будь такой резкой, это необязательно.

Соня приняла из его рук чашечку и совет, и постаралась расслабиться, что было не так уж и сложно с удивительным чаем Чу Пена. В его аромате чудился и жасмин, и цветочный мед, и ваниль.

— Больше ни о чем не спросишь? — мягко подшутил над ней старик. — Ты ведь так любишь вопросы.

— У меня уже больше ответов, чем мне нужно, — ответила Соня, и Чу Пен удовлетворенно кивнул, словно она, наконец, сказала что-то мудрое.

— Так и есть, — согласился он.

И они остались сидеть в тишине, нарушаемой лишь периодическими глотками и звуками чашечек, опускаемых на стол. Рядом с Чу Пеном время текло словно бы в ином ритме, неспешнее и мягче. И он не вел себя с Соней, как с больной. В его отношении к ней с самой их первой встречи ничего не изменилось, разве что они стали ближе. И хотя, все те слова, которыми они обменялись, исчислялись парой сотен, Соня стала воспринимать его, как своего наставника и друга. А что чувствовал Чу Пен — было загадкой, он обычно сидел рядом, полуопустив веки и то ли присутствуя, то ли отсутствуя. Но рядом с ним в душе наступал мир, и сами мысли о конечности всего сущего уже не казались такими непоправимыми.

— Если хочешь избежать хаоса в момент смерти, — сказал Чу Пен, — нужно войти в нее осознанно. Тогда ты будешь понимать, что происходит, и никакой демон тебя не напугает. Потому что ты поймешь, что то, что ты видишь — всего лишь его игра, независимо от того, кем он тебе предстанет.

— Но ведь это не изменит результата, верно? — подняла глаза Соня.

— Нет, — мягко улыбнулся Чу Пен, — но избавит тебя от иллюзий.

— Вы не слишком-то верите, что у меня они будут радостными? — уточнила девушка.

— Дело не в этом, — отозвался Чу Пен, прихлебывая, — иллюзии, какими бы они ни были — ложь. Незачем обманывать себя, если этого можно избежать.

Соня задумалась над его словами, но не могла согласиться с ними полностью.

— А что будет потом?

— Мы ведь говорили об этом: рай или ад, — усмехнулся старик.

— А они — иллюзорны?

— Только в том же смысле, в каком иллюзорна жизнь, — туманно ответил Чу Пен.

— А жизнь иллюзорна?

— Насколько реален сон? — спросил он.

— Нереален, — ответила Соня.

— Но когда ты находишься в нем, разве ты его считаешь нереальным?

— Нет, — покачала она головой.

— Разве существует для тебя еще какая-то реальность, кроме сна?

— За исключением редких моментов, нет, — согласилась Соня.

— Тогда что реально? Откуда ты знаешь, что мы не спим?

— Потому что снов много, но каждый раз я пробуждаюсь здесь.

— Здесь — это где? — хитро прищурившись, поинтересовался Чу Пен, и Соня невольно улыбнулась в ответ.

— Понятия не имею.

— Именно, — кивнул он. — Ад и не-ад также реальны для умерших, как и жизнь.

— Что же тогда не-сон?

— Это тема для отдельного разговора, — уклончиво ответил Чу Пен и стал собирать чашки.

Что он хотел этим сказать? Что у нее все равно недостаточно времени, чтобы понять? Наверное, что-то вроде того.

Соне в очередной раз стало грустно. Вот ей опять из гостеприимной комнаты Чу Пена выходить в темноту и холод улицы. И не будет его мудрых советов и странных фраз. Но их не будет и тогда, когда придет время встретиться с Табралом. Все, что происходит, всегда случается один-на-один. Иллюзии… Ее не пугает демон смерти таким, каким она его видит. Даже больше. Соня вспомнила его сильные руки, которыми он подхватывал девочку, глаза, в которых отражалось столько терпения и мудрости, сколько она не видела даже у Чу Пена — самого загадочного из известных ей людей. Табрал не играл с умирающими, не насмехался над ними, он выполнял свою работу, нравилась она ему или нет. И однажды он придет и за ней. Соня поняла, что больше не боится.