Анифа. Пленница Севера (СИ)

Глава 1

Пять лет спустя

Глядя на Рана, упруго и ловко передвигающегося по круглой площадке с кинжалами в руках, Анифа чувствовала гордость за своего подросшего сына. Четырнадцать лет! Еще не муж, но уже не мальчик.

Он с легкой и красивой улыбкой на своих нежных губах боролся с другим подростком, потрясая своей длинной светловолосой гривой, перевязанной простым кожаным шнурком, и умело уходил от каждой атаки. Ран был крупнее и выше своего противника, и в разы выносливее. Капельки пота покрывали его лоб и скулы, а холщовая рубашка прилипла к спине, но дыхание у него было ровное и глубокое, будто он не сражался, а неспешно прогуливался вдоль речного берега, насвистывая знакомый с детства мотивчик.

Анифа любовалась своим сыном, таким красивым и таким могучим, и легко могла представить его взрослым — Ран уже обещал вырасти таким же высоким и такого же крупного телосложения, как и его отец. Может быть, когда-нибудь и его “украсят” такие же уродливые шрамы, как были у Рикса-северянина, но пока его лицо было прекрасным, как у бога. И оно восхищало не только ее, но и молоденьких девушек, которые, бросив свои дела, откровенно любовались Раном и, хихикая, громко переговаривались между собой.

— Вот же глупые курицы, — тихонько прыснула стоящая рядом с ней Далия, тоже не по годам рослая и почти уже догнавшая мать в росте.

— Они восхищаются силой твоего брата, — заметила негромко Анифа.

— Скорей уж, его смазливой мордашкой!

— Разве плохо быть красивым? — спросила женщина у дочери с любопытсвом, искрення интересуясь ее мнением.

— Красота — проходящее явление, — заметила Далия, — Вот получит Ран пару шрамов — на него и не глянут больше!

— Мужчину шрамы украшают. И учат быть сильнее.

— Надеюсь, это произойдет раньше, чем Рана проткнут насквозь. А то самомнения у него — выше княжьего терема!

Но, будто в противовес слов сестра, подросток в очередной раз уклонился от быстрого выпада своего противника, грациозно поднырнул под его рукой и в очередной раз оцарапал и без того израненный бок юноши.

— Пять! — торжествующе выкрикнул Кнудд — наставник юных воинов, бдительно следящий за тренировочным боем. — И ни одного — у Рана! Ран победил!

Люди, окружающие площадку, ликующе завопили. Кнудд довольно ухмыльнулся, и даже Анифа, поддавшись всеобщему настроению, пару раз хлопнула в ладоши. Только Далия, скривившись в своем духе, гордо отвернулась и пошла прочь.

Ран, ее чудесный мальчик, тоже торжествующе закричал, высоко подняв вверх клинки и несколько раз повернувшись, красуясь. Прикрыв от удовольствия глаза, он задрал к небу свое красивое лицо, и холодное солнце, необычайно яркое в этот безоблачный день, осветило и будто поцеловало его сияющий лик.

Как же сейчас Анифа гордилась своим сыном! Ее сердце трепетало и даже билось быстрее, видя, каким красивым и сильным он вырос, как отчаянно он стремился к совершенствованию своих навыков и победе. При этом он оставался очень честным и великодушным, никогда не кичился и не хвастался своими умениями, и был добр к друзьям и близким.

Вот и сейчас он с широкой улыбкой протянул своему противнику руку, и юноши искренне пожали друг другу предплечья, выражая удовлетворение и уважение их поединку.

Потом Ран оглянулся и, заметив мать, с мальчишеским смехом бросился к ней.

— Мама! — прокричал его звонкий голос, — Мама, ты видела?!

Будь он менее сильным и талантливым, а сама Анифа — не сдержанной в проявлении своих чувств, трепетные и близкие отношения матери и сына стали бы предметом всеобщих насмешек.

Но их обоих уважали. А еще привыкли. Поэтому ничего особенно в крепких объятьях юноши и молодой женщины, которая едва доставала до его плеча, жители городища не видели. И даже восхищались.

— Ты же видела, как я его? — хитро ухмыльнувшись, спросил подросток у Анифы.

— Конечно, — кивнула женщина, поборов соблазн коснуться светлой пряди, упавшей сыну на щеку.

— С самого начала? Я не заметил, когда ты пришла.

— Не удивительно, ведь я пришла немного позже. Ты был уже занят.

— И как тебе?

— Я женщина, сын. Я мало смыслю в воинской науке.

— Ага! Ну конечно! — Ран беззаботно рассмеялся, — А какую сказку еще ты мне хочешь рассказать?

— Про дракона? — поддержала шутливый тон сына Анифа.

— Про дракона! — счастливо, как в детстве, заявил юноша и звонко поцеловал мать в щеку.

Та легонько шлепнула его по плечу и, подтолкнув, отправила к его наставнику. А сама, подобрав с земли свой берестяной короб, наполненный всевозможными бутылочками, баночками и мешочками с лекарствами и травами и специальными инструментами, отправилась дальше. У нее, как обычно, были дела.

Старый Хаук, кашляя и содрогаясь всем телом, тем не менее пытливо разглядывал Анифу, будто видя ее впервый. И проницательно следил за каждым ее движением.

Привыкшая к этому пристальному вниманию, женщина совершенно спокойно и привычно вскрыла очередной нарыв, выскочивший на ноге этого старого человека, покрыла заживляющей мазью и сейчас старательно накладывала повязку. Ей было неведомо, что за болезнь сидела в старике, но с каждым месяцем нарывов становилось все меньше, что очень ее радовало. Да и сам Хаук, будто решив пережить всех в городище, чувствовал себя все лучше и бодрее.

— Замуж тебе надо, деточка, — завел старую песню старик, когда Анифа, закончив, принялась складывать свои вещи в короб. — Есть ведь из кого выбрать.

— У меня был муж, — спокойно откликнулась Анифа, — Иного мне не надо.

— Много зим прошло уже. А ты еще совсем молоденькая… И красивенькая…

“Лиа тоже постоянно мне об этом напоминает, — равнодушно подумала женщина, — Упрямые…”

— Что мне с того? — спокойно спросила Анифа, — Я не чувствую никакого желания становится чьей-либо женой. Теперь моя жизнь — в моих детях.

— Да-да… Чудесные детки… — смешно захихикал старик и снова закашлял, — Не видел бы собственными глазами — в жизни не поверил бы, что это ваши дети. Они же так похожи на Рикса!

— Да… — ответила женщина и уже практически не испытала болезненного укола от этого замечания.

Ран, Далия и Инг действительно взяли от Рикса его самые яркие черты — телосложение, светлые волосы, голубые глаза. И потому служили постоянным напоминанием ей и о муже, и о ее вдовьей судьбе.

Но время шло. И постепенно ее раны рубцевались.

Хотя сердце…

Проклятое сердце по-прежнему оставалось холодным и равнодушным к вниманию и предложениям даже самых видных мужчин городищ, а также гостей ярла, которые неизменно покорялись красоте и изяществу чужестранки.

— Сегодня детишки опять тренировались, — продолжил болтать старик, отвлекая Анифу, — Уверен, твой старшенький, как всегда, на высоте.

— Он успешно проходит обучение, — нейтрально откликнулась женщина.

— А дочка растет не по годам, а по часам. Скоро сваты будут порог обивать и надоедать своей назойливостью.

— И я буду рада дать ей возможность выбрать самого достойного.

— Если, конечно, она не посчитает для себя более верным стать девой-воительницей и взять в руки оружие, — криво усмехнулся Хаук.

Женщина равнодушно пожала плечами. Разумеется, она знала об увлечениях и стремлениях дочери и никак это не комментировала. На Севере было нормой владеть оружием женщинам, ведь этот край был опасен и суров. И она знала, что некоторые жены, владеющие достаточным уровнем боевого искусства, сопровождали своих мужей в походах. В Торхилде таких было двое и именно ими Далия восхищалась и старалась подражать им во всем.

Но свою мать она уважала тоже. И с радостью училась у нее знахарству вместе с Ингом, всегда сопровождающего ее в сборе трав и приготовлении разных отваров.

— На всё воля богов, — философски заметила Анифа перед тем, как тепло попрощаться и покинуть дом Хаука.

На пороге она столкнулась с Ханной — внучкой Хаука. Ровесница Анифы, она выглядела старше её, а еще обладала вздорным и яростным характером. И в то же время была добра и сердечна к тем, кого любила и уважала.

— Старик опять давил на тебя? — прямолинейно спросила она у Анифы, — Не обращай внимания.

Женщина приветственно кивнула и пожала плечами.

— Но он добряк. И всегда говорит то, что думает, — задумчиво продолжила Ханна, — К тому же прикипел к тебе душой и желает только счастья.

— Я счастлива, — мягко улыбнувшись, ответила Анифа.

— Рада за тебя. Твой опять в центре внимания, — кивнув в сторону тренировочной площадки, на которой по-прежнему шли поединки, сказала Ханна. — У остальных нет и шанса. Хороший воин. Весь в отца.

— Благодарю тебя.

Северянка, наклонив голову, внимательно посмотрела в лицо Анифы. Та встретила взгляд Ханны спокойно и мягко, терпеливо ожидая, что она скажет. И не разочаровалась.

— Сегодня прибудет ладья с Рагланда. С так называемым дружеским визитом.

— Славная новость, — кивнула Анифа равнодушно, — Тормод всегда рад гостям.

Но она давно уже обитала в этих краях, поэтому знала — эти гости появляются с конкретными целями: обсудить будущие походы, сотрудничество, торговлю. И сватовство.

— Говорят, — Ханно хитро ухмыльнулась, — На ладье будет сам Свен Яростный с братом.

— Кто это?

— Прославленные воины. Герои. Ты наверняка слышала истории про них.

Анифа вежливо улыбнулась. Может, и слышала. Она не помнит.

— Принарядись, — подмигнула Ханна, — Кажется, один из них имеет определенные виды.

“Боги! И она туда же!” — обреченно подумала женщина.

Почему же все так хотят выдать ее замуж? Неужели ее статус свободной женщины так всем мешает? Стоило ли тогда покидать степи, чтобы по-прежнему оставаться в зависимости от воли повелители?

Нет, конечно. Это неправильный вопрос. И совершенно неуместный. Ведь она покинула степени не ради свободы. А потому что стала продолжением любимого мужчины…

Которого, увы, уже не было на этом свете.

***

Бурное течение никогда не позволяла льду сковать водную поверхность Синдри, поэтому круглый год легкие и изящные ладьи северянинов могли скользить по ней, не испытывая никаких затруднений.

Торхилд располагался на возвышении, поэтому приближающиеся на корабле гости уже издалека заметили деревянную крепость, от которого кольцами спускались терема и хижины примыкающего к нему поселения. Это городище не было большим и особенно богатым, но все знали — здесь обитали отличные люди, которые не чурались ни работы, ни сражений. Они выращивали зерно и пасли скот, заготавливали для торговли пушнину и стеклянную посуду, а когда приходило время набегов и завоеваний — отпускали самых умелых и искусных воинов.

Именно за поддержкой старинного друга в будущем военном походе конунг из Рагланда и отправил этой зимой своих доверенных людей, среди которых были и братья Свен и Сигурд — сильные и искусные воины, подвиги и дела которых уже давно вышли за пределы их родного городища и вошли в легенды и сказания.

Похожие друг на друга, как близнецы, сейчас эти мужчины стояли на носу ладьи и, легкомысленно распахнув свои подбитые мехом плащи, молча наблюдали за берегом. Они только что сменились после продолжительной гребли на веслах и просто отдыхали, глубоко вдыхая холодный воздух.

Братья обладали необычайно высоким ростом и крупным телосложением. Меховые одежды только добавляли им объема и какой-то звериной сущности. Массивные лица с крупными и грубыми чертами казались на удивление умиротворенными и пылали здоровьем и уверенностью. И были вполне себе вполне красивыми. Их даже не портили шрамы: у Свена короткий, но глубокий росчерк пересекал щеку, из-за чего с этой стороны его борода была с проплешиной, а у Сигурда — лоб и бровь. Серые, как грозовое небо, глаза мужчин принадлежала людям умным и проницательным, а вот губы и особый наклон головы — настоящим упрямцам. Таковыми Свен и Сигурд, впрочем, и являлись.

В юности братьев отличала необыкновенность ярость и безрассудность. Они с головой погружались в жар битвы, всегда стремились оказаться в авангарде и самонадеянно сражались вдвоем против десятков врагов. Но с возрастом они немного остепенились и стали более осмотрительны. Оттого их победы стали более масштабны и ярче, пусть, и лишились флера божественного чуда.

А еще пришло время наконец-то жениться. Взять себе женщину из дружественного городища — чем не отличная возможность закрепить взаимовыгодную сделку?

Особенно если в Торхилде, говорят, обитает редкой красоты дева, слухи о которой все больше и больше расходятся по их холодному и суровому, но чувствительному ко всему удивительному и необычному краю.

— У нее глаза цвета янтаря, в котором отражается само солнце, — загадочным шепотом говорили у широкого и уютного очага, — А волосы такой длины, что можно три раза обернуть вокруг шеи и еще прикрыть упругую большую грудь с маленькими розовыми сосками. У девы тело богини, но острый ум и знания величайших мудрецов. Она умеет лечить одним лишь прикосновением своих рук — не иначе, как дар самой Фрейи! Одна лишь улыбка может остановить драку и спор, а стоит ей засмеяться — все чувствуют радость и спокойствие, как в отчем доме.

Больше похоже на сказку, не так ли?

— Ее муж — Рикс Белоголовый. Он привез ее из далеких земель, где не бывает зимы и всегда царит лето. Оттого она совершенно не похожа на наших женщин. Но он умер — погиб смертью настоящего воина и попытался забрать свою женщину с собой. Однако ярл Торхилда удержал ее и не позволил покинуть городище, ведь с первого дня, как дева поселилась там, там царит благоденствие и милость богов щедро одаривает их земли.

Ох уж этот речистый северный народ! Скорый на расправу и горячий в битве, любит он долгими зимними вечерами рассказывать невероятные истории, с каждым разом придумывая все новые и новые детали.

Однажды один рассказчик добавил, что у загадочный девы есть крылья. А в следах от ее голых ступней распускаются цветы. Если выпить ее слез — можно помолодеть, а от проведенной с ней ночи можно излечиться даже от смертельного ранения.

Потрясающая фантазия!

Сигурд, как самый любопытный из двух братьев, очень хотел проверить все эти слухи и именно его встреча с загадочной девой из Торхилда волновала больше, чем договор о совместном плавании.