Бабник

— Эй, ты проводила время с Кайлой, — вмешался папа. Видимо, он все же слушал. Мог ли ужин стать еще хуже? Вообще?

— О, — мама отмахнулась от него, — Кайла никогда не принималась в расчет. В конце концов, мать знает о таких вещах. Наш Лукас давно положил глаз на Эвери. С тех пор, как у нее появилась грудь!

Приехали.

Эвери подавилась водой.

А я молился об апокалипсисе.

Мы все хранили молчание, пока мама промакивала несколько слезинок под глазами.

— Простите меня, знаю, это звучит безумно, но вы в курсе, что я могу предчувствовать.

Папа кивнул.

— Но просто… — Она хлопнула отца по груди, и он поднял взгляд. — Так много времени прошло с тех пор, как мы были вместе с твоими родителями, и мы всегда считали… Что ж, мы всегда считали, что будем одной семьей, понимаешь? Но после, — она понизила голос, — инцидента, — все взгляды остановились на мне, — это было так тяжело и… — мама окончательно расплакалась. — Твоя мама была моей лучшей подругой.

Меня охватила злость.

Одно дело обвинять меня и заставлять чувствовать себя виноватым. В конце концов, я совершил ошибку.

Но втягивать Эвери и заставлять ее чувствовать себя, словно у нее не было выбора…

Я должен что-то ответить.

Даже зная, что это будет последний гвоздь в гробу моих отношений с родителями.

Я выругался.

— Послушайте, народ, мне нужно вам кое-что сказать…

— Подарок! — Эвери ткнула меня локтем. — Мы оставили подарок для вас в машине.

— Вы все оставляете в машине? — Это был папа.

— О, дорогой, это любовь. Ты забывчив. Вспомни, когда мы были помолвлены и…

Эвери оттащила меня от стола, идя с головокружительной скоростью, пока мы вновь не оказались в винном погребе. Ох, воспоминания.

— Что, черт побери, ты творишь? — рявкнула она.

— Слушай, — я провел пальцами по волосам, — это конец, я больше не могу… Как бы ни было увлекательно заставлять тебя страдать, я не собираюсь позволять тебе затонуть вместе с Титаником.

— В данном случае Титаник — ты? — мягко поинтересовалась она.

— Залезай в спасательную шлюпку, — кивнул я. — Может быть, в твоей версии ты могла бы спасти Джека и жить с ним долго и счастливо. — Мой взгляд поймал ее.

Эвери вздохнула и сникла, а затем пнула деревянный столик.

— Возьми бутылку вина, и можем добавить его в счет в качестве подарка родителям, они не узнают.

— Хорошо. — По какой-то причине я был разочарован. Хотя и не был уверен в причине. Может, я ожидал, что она хоть что-то сделает.

Да и потом, я изменил ее сестре.

В истории Эвери для меня все закончится плохо, и понимание этого адски жгло в груди.

— Моим родителям тоже было тяжело, — Эвери подняла на меня наполненные слезами глаза. — На самом деле очень, очень тяжело. — Она сглотнула и прижала ладони к вискам. — Возможно… Боже, не могу поверить, что говорю это, но, может, если бы мы притворялись еще немного, наши мамы начали бы общаться, а папы снова ходить на рыбалку…

— Они любили свои ежегодные поездки на рыбалку.

Она издала смешок.

— Помнишь форель, которую я спрятала в твоей кровати?

— Я видел, как ты это делала, и потом бросил ее тебе в лицо.

— Тогда я не отличалась хитростью.

— Не хочу это говорить, но ты и сейчас не отличаешься.

— И все так же громко топаю. — Она пожала плечами и одарила меня прекрасной улыбкой, доброй улыбкой, а потом потянулась ко мне. — Еще несколько дней притворства не убьют нас. По факту, это может дать ответ на все вопросы.

— О, и каким образом? — я схватил ее руку.

— Мои родители не должны были отталкивать твоих. Блэки и Торны, они как… арахисовое масло и желе.

— Мама скучает по своему желе.

Эвери прыснула со смеху.

— Ага, ладно, бери вино и постарайся не поощрять свою маму назначить еще больше странных встреч.

Мы вернулись за столик, держась за руки.

— Ну, что скажешь? — Все повернулись к Эвери, пока мама продолжала промакивать глаза салфеткой. Видимо, она продолжала плакать после того, как мы ушли.

— Я, эм… я не знаю, босс. — Эвери посмотрела на меня, моля глазами придумать планы на несколько дней. Мы же можем устроить несколько дней, правда? — Могу я взять на завтра выходной?

— А знаешь что? Среды всегда спокойные. Со мной все будет в порядке. Можете повеселиться, девочки.

Сжав кулаки по бокам, она коротко кивнула маме:

— Похоже… — прошептала она, но потом набрала воздуха. — Что ж, похоже, это будет лучший день в моей жизни.

Мама все еще не могла говорить тише.

— О, у меня есть гинеколог. Он великолепный молодой человек…

— Черт, нет. — Я покачал головой. — Никакой молодой человек не будет ее осматривать… — Я облизнул пересохшие губы. — Как насчет доктора Бирни? Ему около девяноста?

— Дорогой, он едва видит! — мама громко рассмеялась. — Как ты себе это представляешь? Ему понадобится лупа, чтобы…

— ОТЛИЧНО! — выпалила Эвери и пихнула меня в бок локтем.

Мама наклонила голову в мою сторону, и на ее лице медленно расплылась улыбка. О, нет. Господи Боже. Я знаю эту улыбку. Очень хорошо знаю. Желудок ухнул вниз.

— Лукас, — она взяла стакан с водой, — ты тоже пойдешь.

Заметьте, она не спрашивала.

Она говорила.

Как настоящая мать.

И как хороший сын, я не мог ничего сделать, кроме как кивнуть и произнести:

— Будет забавно.

Глава 19

ЛУКАС

— Объясни мне, — произнесла она спокойным голосом, когда мы оказались в машине. — Как ужин с твоими родителями обернулся дискуссией о помолвке, браке, внуках и безопасном сексе, а потом каким-то образом перетек в планы моего посещения гинеколога в присутствии тебя и твоей матери?

Мне.

Нечего.

Сказать.

— Если не можешь посмеяться над этим, можешь просто поплакать. Поверь мне, я вырос с ними. Не все так плохо.

Эвери ощетинилась, ее зеленые глаза вспыхнули ненавистью.

— Ты только что сказал, что это не будет так плохо? Слушай, я согласилась помочь, так что просто закрой свой чертов рот!

— Эм… хорошо…

— Ты КОГДА-НИБУДЬ позволял мужчине копаться в себе так, словно он ищет золото?

— Нет, — я поперхнулся и пробормотал, — Бог миловал.

Я завел машину и рванул с места так, что мы подлетели.

Она ткнула мне в лицо сумочкой.

— БОЛЬНО!

— ТОГДА НЕ НАПРЯГАЙСЯ!

— ТЫ СЕЙЧАС СЕРЬЕЗНО? — Черт возьми, она прекрасна, когда злится, со вздымающейся грудью и сжатыми губами, словно собирается с силами, чтобы накричать на меня своим грязным ротиком.

— Нет? — я дернулся от нее. — Просто, не знаю, поделай упражнения для дыхания из йоги. — Я отмахнулся от нее и потянулся в карман за телефоном. Нужно отвлечься, прежде чем мой рот внезапно накинется на ее в тщетной попытке повторить поцелуй, который никогда не должен был случиться.

— Я НЕ ОБЯЗАНА ЭТО ДЕЛАТЬ!

— Прекрати орать. Ты слишком остро реагируешь.

В ответ Эвери снова шлепнула меня сумочкой, на этот раз по груди.

— Твоя мама произнесла слово «пенис», по крайней мере, десять раз за вечер. Она побуждала меня лежать в твоей постели с задранными ногами, пока твоя ленивая сперма доберется против течения!

— Ленивая? — я положил телефон в карман. — Моя сперма КАКАЯ УГОДНО, но не ленивая, ясно? Черт, ты будешь СЧАСТЛИВА, если она будет течь по твоей реке!

— Вот видишь! — она воздела руки. — Течь! А что? Она даже не умеет плавать? Хм, напоминает мне кое-кого. Расскажи, а как прошли те уроки плавания с пятилетними детьми? Сколько тебе было, двенадцать?

— Иди к черту, — пробормотал я. — И ты отклонилась от темы. Многие женщины благодарны за мои… соки.

Эвери прыснула со смеху.

— Твои соки? Идеальные, золотые соки ленивой задницы Лукаса Торна? Ты себя слышишь вообще?

— Ага, — я закатил глаза, — и складывается ощущение, что теряю очки IQ, продолжая обсуждать это с тобой. Просто запланирую встречу. Я довезу вас, и вы сможете сходить к этому чуваку на осмотр. Мы все вместе перекусим, а потом я придумаю какую-нибудь встречу, на которую нам придется вернуться. А через несколько недель сообщим маме, что мы решили разбежаться.

Эвери постукивала пальчиками по соблазнительному бедру. Я бы все сделал ради ночи, всего одной ночи, когда я бы смог провести языком вверх и вниз по этому гладкому участку кожи.

— Ненавижу ходить к врачу. Фу. Когда она сказала про запись на прием, я не думала, что мне придется раздвигать ноги перед незнакомым человеком. — Эвери с силой выдохнула. — Несколько недель — это мелочи. К тому же они живут не рядом с нами. И мы взрослые сознательные люди.

— Которые сосались в винном погребе, — не мог не добавить я.

— Сексуальное влечение есть сексуальное влечение. Кроме того, разве у тебя нет нескольких девушек для удовольствий на этой неделе?

— Ага. — Чувство вины ударило в грудь, потому что вдруг оказалось, что ее губы — единственные, которые я хотел бы целовать. Что со мной не так, черт побери? — Есть. По крайней мере, они меня не оттолкнут.

Она взглянула на свои руки, потом в окно и прошептала:

— Ну что ж, не все девушки любят делиться. Кроме того, знаешь, когда я была маленькой, то рассовывала по карманам крекеры со зверушками во время обеда только для того, чтобы потом уничтожить их в прачечной. Я делала это не потому, что была голодная, а потому что не хотела, чтобы другие люди брали мои вещи.

— Все еще такая же собственница, да, малявка Эвери?

Она бросила на меня взгляд.

— Да, во всех смыслах этого слова. Когда мужчина любит, он получает меня всю, а не двадцать четыре часа.

Счастливый ублюдок.

Долбаный счастливый ублюдок.

Я хотел сказать что-нибудь еще.

Я столько всего хотел.

Сердце сжималось и билось под ребрама вопреки тем словам, которые, знаю, я должен был произнести.

Оно умоляло меня подумать, прежде чем заговорить.

Но я уже давно перестал слушать свое сердце.

С тех пор как оно сказало мне выбрать Эвери.

И бросить единственную девушку, с которой я встречался — ее сестру.

— Мда, ну, пока не попробуешь, не узнаешь, — ухмыльнулся я.

Эвери напряглась. Я остановил машину перед ее домом.

— До завтра, Торн.

Дверца хлопнула.

Погрузив меня в темноту.

Оставляя гадать, не совершил ли я очередную большую ошибку с одной из девочек Блэков, которым я поклялся никогда не причинять боль.

Глава 20

ЭВЕРИ

Мне приснилось, как я задушила Лукаса Торна голыми руками, и я проснулась с улыбкой, которая не сходила до той минуты, пока я не осознала, что на самом деле он не мертв. Благодаря сообщению, ожидавшему меня на телефоне:

Будь готова через 40 минут.

Почему? Я задавала этот вопрос вселенной снова и снова. В первый раз, когда принимала душ, снова, когда быстро одевалась и красилась, и потом, когда мои непослушные волосы отказывались что-либо делать, кроме как торчать во все стороны, придавая мне вид очень разгоряченной Медузы Горгоны. Уверена, Лукас непременно его прокомментирует.

Когда я, наконец, оделась и была готова, у меня оставалось три минуты свободы.

Три минуты до того, как я собиралась пойти к гинекологу из-за дебильной притворной помолвки, которую я в первую очередь даже никогда не хотела. Но его лицо на ужине… Я знала это выражение. Он набрал побольше воздуха и опустил голову, практически готовый рассказать правду и в итоге разочаровать родителей. И по каким-то причинам я решила пожертвовать собой и прыгнуть в пучину ада вместе с ним.

Я уставилась на дверь, желая остановить время, чтобы в нее не постучали. Эй, может, я в одном из этих фильмов про альтернативные вселенные, где главный герой ДУМАЕТ, что все реально, а на самом деле подсоединен к гигантскому ненавидящему людей компьютеру?

Я зажмурилась и пробормотала: «Я Нео, я Нео, я Нео».

Раздался стук в дверь.

— Ну почему я не могу жить в чертовой Матрице? — бурчала я, тяжело шагая к двери и распахивая ее.

— Ты что-то говорила? — спросил Лукас, выглядя сексуальнее самого дьявола. Белая рубашка была накрахмалена, выглажена и заправлена в идеально сидящие брюки в тонкую полоску, которые кричали о статусе, деньгах и мужественности.

— НЕТ! — Я покачала головой. — Я просто загадывала желание на падающую звезду, чтобы она упала прямо на твою голову. — Я выхватила кофе из его рук и заглянула за спину. — Где мои вкусняшки?

Он закатил глаза.

— В машине.

Задрав нос, я отпила глоток кофе и вышла из квартиры.

— Этой ночью я тебя убила. — Я победно улыбнулась.

Лукас вздохнул и закрыл дверь, положив ладонь мне на спину, пока мы шли по тускло освещенному коридору.

— Вау, расскажи мне, прошу тебя. Умираю от любопытства. Был ли это выстрел в голову или что-то более зрелищное, например, мачете по яйцам?

— ХА, не подавай мне идеи, Торн. — Я отпила еще кофе, позволяя горячей горьковатой жидкости успокаивать мои нервы.

В последний раз я была у гинеколога в середине обучения в колледже. Не только потому, что прием был дорогим, но и потому, что я по глупости переспала с практически незнакомым парнем ради одного.

Я оставалась единственной девственницей в своей компании друзей и почему-то считала, что частью взросления должна была стать потеря девственности самым неловким способом.

Но это оказалось не только самым неромантичным случаем в моей жизни.

Позже я узнала, что тот парень заразил другую девушку ЗППП. Я поклялась больше никогда не заниматься случайным сексом и отправилась к врачу провериться.

На счастье, я была здорова.

Но травма от процесса взятия мазка осталась.

Не то чтобы я собиралась когда-нибудь рассказывать об этом Лукасу. Кто знает? Я не удивлюсь, если он использует эту информацию в качестве оружия против меня, черт возьми. Это последнее, что мне было нужно. Кроме того, вероятнее всего, ему плевать на мой сексуальный опыт. Он самая настоящая шлюха в мужском обличье.

— Садись. — Он открыл заднюю дверь красивого черного такси марки «Кадиллак Эскалейд».

Я скользнула на мягкие кожаные сидения, схватила бумажный пакет с еще теплой выпечкой и вдохнула аромат словно наркоман.

Лукас устроился рядом со мной и захлопнул дверь.

— Я решил, что самый простой способ тебя успокоить — это накачать сахаром.

— Беру свои слова обратно. — Я взяла сахарный пончик и засунула половину в рот. — Мне не нравилось убивать тебя прошлой ночью. Даже слезу пустила, маленькую. — Я подняла два пальца, практически соединенные вместе. — Вот такую. Едва заметную, как твой пенис.

Лукас подавился кофе.

— Ну ладно, может, не настолько маленький, — я ткнула его локтем, — но близко. В любом случае спасибо за пончик. — Я сжала его ногу, не в силах держать руки подальше от его идиотского тела.

— Я могу так же обеспечить тебе бутерброд на завтрак. Белок, ну ты понимаешь.

Я отмахнулась от него.

— Как обычно. — Фыркнул он.

— Что? — спросила я не прожевав. — Что как обычно?

— Ты должна заботиться о себе, ложиться пораньше… — Его голос звучал напряженно. — Уверен, ты каждый год ходишь на осмотр.

Я закатила глаза.

— Ага, потому что это так необходимо в последний год.

Черт побери!

Я ждала.

Надеялась, что он упустил это.

Но он был Лукасом Торном, поэтому вместо того чтобы упустить то, что я имела ввиду, он потянулся ко мне и облизнул свои до абсурда привлекательные полные губы.

— Оу?

Я отвела взгляд.

На ямочку на подбородке.

Что заставило меня подумать о нашем поцелуе.

Я сжала бедра и скрестила ноги. Ну нет. Этого не будет, даже не приблизится к нижней части моего тела, ни сейчас, ни когда-либо еще.

Мое тело было известно тем, что предавало меня, когда дело касалось Лукаса, и я не собиралась снова терять контроль.

Ох, сахарная пудра на пончике не была так хороша, как его язык. Тот самый, который он засовывал в рот другим женщинам.

Желание поостыло. Я повернулась к нему и пожала плечами.

— Что?

Взгляд Лукаса был колючим.

— Признай это, — он усмехнулся. — Никакого Карла нет.

— Ладно, никакого Карла. Боже, то, что ты меня раскусил, ничего не меняет. Я все еще сексуально активная дикая кошка, которая ждет, чтобы наброситься на следующую жертву. — Я оторвала кусок от пончика и зарычала.

Он грубо выругался и оттянул воротник рубашки.

— Что? — Я ухмыльнулась. — Я что-то не то сказала?

— Не-а, я просто представил, каково это, когда на тебя набрасывается Эвери Блэк.

Настала моя очередь почувствовать нехватку воздуха.

Водитель остановился напротив большого здания в нескольких кварталах от нашего офиса в центре, рядом с Пайк-Плейс-маркет, что вызвало желание отправиться за покупками цветов и всякой морской живности, попивая кофе.

Я потянулась к ремню безопасности, Лукас положил ладонь на мои пальцы и прошептал на ушко:

— Признай, ты тоже об этом подумала.

Я вздохнула и попыталась выровнять дыхание.

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

— Лгунья. — Его смешок был теплым, соблазнительным. — Ты права, могу поспорить, что ты сумасшедшая в постели, дикая, жестокая. Если бы здесь был Карл, я бы даже, возможно, позавидовал ему.

— Такой день настанет. — Мой голос был хриплым и возбужденным.

Наши глаза встретились.

Он потянулся ко мне, но с моей стороны тут же открылась дверь.

Я отскочила от него и быстро вытерла рот от остатков сахарной пудры, оцепенело потянувшись за сумочкой.

Ходьба была проблемой.

По вполне понятным причинам. Чтобы ходить, нужны ноги, а мои превратились в желе. Я их даже не чувствовала, как и лицо, и все из-за Лукаса.

Ненавидеть его было трудно.

А увлечься им — неизбежно.

Потому что много лет назад целью моей жизни было найти кого-то, похожего на Лукаса Торна, и выйти за него замуж.

Не на того, которому я помогаю лгать его собственной семье, и не на того, кто спит практически каждую ночь с другой женщиной, а на такого Лукаса, который держал меня за руку, когда я смотрела ужастики.

Такого, который поцеловал меня в ночь, когда его обнаружили в постели похожей на меня сестры после обещания мне того, что обещать был не в праве.

Я была пешкой в его игре.

Ему просто нужен кто-то, кто спасет его от самого себя.

Прекрасно. История повторяется — тогда я хотела спасти его от глупой ошибки, может, потому что думала, он действительно беспокоился обо мне больше, чем о моей сестре. А учитывая, что я всегда находилась в тени Кайлы, он заставлял меня чувствовать себя особенной.

Мрачные мысли совершенно не помогали.

Утро из плохого превратилось в отвратительное, после того как мама Лукаса вскочила в приемной и вскрикнула, приветствуя меня и Лукаса:

— Мы СОБИРАЕМСЯ ЗАВЕСТИ РЕБЕНКА!

— Бежим! — я схватила Лукаса за руку. — Мы все еще можем успеть в лифт, если побежим. — Двери лифта закрылись у нас перед носом.

Лукас выругался.

— Мы всегда можем выпрыгнуть в окно и молиться о проезжающем мимо мусоровозе.

Пэтти летела к нам, протягивая руки, по ее лицу текли слезы.

— Поддерживаю. — Я серьезно кивнула.

Лукас обреченно вздохнул, когда мама притянула его за уши и расцеловала в обе щеки. Затем она обратила свое внимание на меня и начала плакать еще сильнее, когда мы направились к кабинету врача.

Ей обязательно рыдать?

— Я знала, — она промокнула глаза, — мне так жаль, но ты всегда была моей любимицей из всех сестер, и когда бедный Лукас признался в своих истинных чувствах к тебе…

— Мама! — прикрикнул Лукас.

У меня отвисла челюсть.

— Ох, — Пэтти накрыла рот руками, — я думала, она знала.

— Знала, что я обожаю эту маленькую задиру? Он без шуток притянул меня в объятия и потрепал по волосам, а затем ткнул меня в грудь.

Я шлепнула его по ладони и оттолкнула.

Его мама в замешательстве заморгала от нашего обмена любезностями, в то время как Лукас покраснел еще больше и указал на стойку регистрации.

— Разве Эвери не должна заполнить бумаги?

Мама прищурилась.

— Да, мы только… Почему бы нам не пойти, а ты можешь пока посидеть.

Лукас рассмеялся.

— Мам, я не останусь. Я пришел с Эвери, но собираюсь подождать в машине.

Он уже начал пятиться.

— Нет. — Пэтти грозно покачала головой. — Если ты собираешься всегда быть рядом, ты должен пройти вместе с ней все преграды, в болезни и здравии!

— Но Эвери совершенно здорова! — настаивал он. — Посмотри на нее!

Я не смогла удержаться и пригладила волосы.

— У нее в истории болезней была анемия!

Я остановилась, чувствуя, как по спине скатился пот. Откуда она узнала? Это невозможно, если только… о нет, о нет, нет, нет, нет. Я сжала руку Лукаса так, что пережала кровоток. Он прищурился.

— А как ты узнала об этом? — спросил Лукас, пока Пэтти нервно мяла сумочку и прочистила горло. — Мам? — Несомненно, он был готов сбежать. Снова.

— Возможно, я сделала один звонок. — Она довольно улыбнулась. — Но я хотела как лучше.

Мамы.

Когда бы они ни сделали что-то неправильное, они всегда оправдают это, говоря: «Я хотела как лучше». Как будто их манипуляции все исправят, потому что «ЭЙ, я действовала в ваших же интересах».

— Что значит «как лучше»? — Повторила я, все мое тело онемело. Пот сбегал по спине все сильнее. Отлично, просто здорово.

— Вечеринка по случаю помолвки, — произнесла она, уклоняясь от вопроса. — Я схожу за карточкой.

Я ахнула.

Лукас выругался и, похоже, был способен на убийство.

Я быстро нырнула в сумочку, обнаружив пять пропущенных вызовов от своей мамы. Пять.

Даже не хотела смотреть смс.

— Я не имела этого в виду, когда согласилась помочь прошлым вечером. — Я стукнула его по груди сумкой и уставилась на него. — Тебе нужно контролировать ее! — Я указала на его маму, которая уже возвращалась с карточкой чуть ли не вприпрыжку.

— Эй, ты САМА сказала кое-что моей сестре. Если уж показывать пальцами, то на тебя, — ответил он себе под нос.

— Ох, ПОЖАЛУЙСТА! — Я ухмыльнулась. — Можно подумать, это я виновата, что твой лучший друг украл мою подругу и всех напоил!

— К черту все, надо было бросить тебя на улице.

Я отпрянула, словно он меня ударил.

— Так вот что я получаю за помощь в твоей семейной драме? «Надо было бросить тебя на улице?»

Его мама находилась в опасной близости.

Уфф, почему я продолжаю это делать? Воображать, что он заботится обо мне, тогда как он, вероятнее всего, смотрит на время, считая часы до своей следующей девчонки.

— Что ж, — я боролась со слезами, — мы договорились делать это вместе, помогать друг другу. Хотя, Бог знает, я, должно быть, была пьяна, когда сказала «да» прошлым вечером. Либо мы придумываем план, как избежать вечеринки, либо всех расстраиваем и причиняем боль нашим семьям… снова. Дедушка все еще не забыл, что ты наделал, и могу гарантировать, у него до сих пор кошмары после того, как он побывал в плену во время войны. Последнее, что тебе нужно, это чтобы он обратил все свое внимание на тебя. Он очень жестокий человек.

— Твой дедушка делал велосипеды для детей, — сухо сказал Лукас, качаясь на каблуках.

— Он был снайпером.

— Хорошо. — Плечи Лукаса поникли. — Давай просто покончим с этой частью, а обо всем остальном поговорим позже.

Я кивнула, слишком уставшая, чтобы спорить, неохотно взяла у мамы свою карточку и начала заполнять информацию.

Глава 21

ЛУКАС

Без паники.

Не показывать страх.

Мама сидела на одной стороне со мной, а Эвери — на другой. Я был в самом настоящем аду, и придется сменить рубашку, а также марку дезодоранта, поскольку тот, который использовал я, со своей работой не справлялся.

Хотя, дезодоранты не предназначены для ситуаций, включающих попытку исправить отношения между двумя семьями в худших из возможных обстоятельствах.

В моем случае это означало не позволить маме узнать о моей особой интимной жизни, а, наоборот, притвориться, что я помолвлен с младшей сестрой своей бывшей невесты, которой я изменил.

Думаю, раз все настолько запутано, дезодорант должен быть наподобие «Остынь, Лукас, я разберусь с этим».

Но я находился в гребаном кабинете гинеколога. Никакой мужской дезодорант не справится с подобным дерьмом.

С моей матерью.

С. Моей. Матерью.

Секретарь назвала имя Эвери.

Полные ненависти глаза Эвери метнулись ко мне, прежде чем она медленно встала и вытерла ладони о джинсы.

Медсестра окинула меня взглядом и ухмыльнулась.

Я постарался сдержать стон.

Знаю этот взгляд. Это был интерес. Причем явный.

Но я здесь со своей девушкой.

Невестой.

Пусть и ненастоящей невестой, но я не оценил призывный взгляд медсестры.

Я поднялся.

Что за черт?

Я все время встречался с разными женщинами!

Зачем мне теперь страдать, если невеста даже не настоящая?

Эвери оглянулась на меня, ее лицо побледнело.

Медленно, оцепенело, я потянулся и взял ее руку в свою, и по причине, которую, вероятно, позже буду анализировать с пристрастием, поцеловал кончики ее пальцев и подмигнул.

Полностью игнорируя медсестру.

И сосредоточив взгляд на единственной имевшей для меня значение женщине.

Только чтобы дать маме возможность разрушить момент, втиснувшись между нами и обхватив наши запястья.

— Это такая ответственность для вас, ребята.

— Да, именно так я и подумала, — сухо произнесла Эвери. — Ты такой ответственный, Лукас.

Я посмотрел на нее поверх маминой макушки и беззвучно произнес проклятье.

Эвери держалась бодро, пока мы не зашли в смотровой кабинет, и она не заметила стол, на который ей придется лечь.

С металлическими подставками.

Я закашлялся.

— Буду снаружи.

Мама схватила меня за воротник рубашки.

— Куда, интересно знать, ты собрался?

Я одарил ее беспомощным взглядом.

— Мам, Эвери необходимо уединение. Я подожду за дверью, пока медсестра и врач не… осмотрят ее.

— Полностью согласна, — мама кивнула и скрестила руки. — Поэтому, если понадоблюсь, я буду в приемной читать новую книгу про озорного герцога. Развлекайтесь!

Она ушла прежде, чем я успел ответить.

Оставив нас вдвоем в ужасе смотреть на стол.

— Мы можем ему заплатить.

— В смысле? — спросил я.

— И когда я говорю «мы», я имею в виду тебя. Ты можешь заплатить врачу, попросить его не заставлять меня снимать всю одежду и залезать на жертвенный стол.

— Эвери, я…

— Они заставят меня раздвинуть ноги, Лукас! — вскричала она. — И эту штуку, — она изобразила ладонями пасть аллигатора, — засунут в… ну… — ее щеки порозовели, — сам знаешь куда, а потом сделают ТАК! — она медленно раскрыла ладони. — ШИРОКО!

Я больной человек.

Потому что картинка совсем не была ужасающей.

На самом деле, я даже начал подумывать попросить посмотреть.

Что со мной не так, черт побери?

— Лукас! — прошипела она. — Обрати внимание. — Щелкнула пальцами перед моим лицом. — Я буду полностью обнажена!

Я оттянул воротник рубашки и кивнул.

— Эвери, расслабься, все закончится прежде, чем ты поймешь.

Она повесила голову и тихонько хныкнула, а потом произнесла:

— Ладно, что ж, мне нужно надеть рубаху смертника, так что ты… ты можешь идти.

Я вздохнул.

— Я отвернусь, пока ты будешь переодеваться, и подожду, пока доктор и медсестра не войдут, хорошо?

Эвери сникла.

— Поверить не могу, что ты довел нас до такой ситуации.

К сожалению, мне пришлось отвернуться, но я чуть не потерял сознание, когда услышал звук расстегиваемой молнии. Кулаки сжались.

— И как ты себе это представляешь? Вообще-то именно ты напилась и на следующий день наврала Эрин, не я.

— Ты был прав. Стоило оставить меня умирать на улице, Лукас.

— Поверь, так бы и сделал, но ты говорила, что не приветствуешь проституцию, а я гарантирую, что оставить тебя на улице — очень быстрый и верный путь к подобной карьере, от которой тебя бережет работа на меня.

Звук шуршащей бумаги вызвал слишком сильное любопытство, чтобы удержаться от взгляда через плечо. Эвери уже была на смотровом столе, ее колени обнажены, а маленькое тело полностью поглотило уродливое розовое больничное одеяние.

— Не… — выдавила она сквозь стиснутые зубы, глядя на розовую ткань, — …смейся.

Я засунул руки в карманы.

— Даже не возникает соблазна заглянуть под эту бумажку.

Она закатила глаза.

— Предпочитаю думать, что мы выше лжи.

Я прикусил губу, чтобы сдержать улыбку.

— Ладно. — Она бросила взгляд в небеса. — Можешь смеяться три секунды, но потом ты должен прекратить и рассказать, как сексуально выглядят мои ноги.

Я засмеялся и потянулся к ее колену, теплому, как вся ее кожа. Пальцы напряглись от такого невинного прикосновения, желая большего. Наши глаза встретились.

— Твои ноги сексуальны.

Ее губы приоткрылись.

Пальцы скользили выше к ткани.

После пары легких стуков дверь открылась, прежде чем Эвери смогла ответить.

— Эвери Блэк? — Один из самых привлекательных мужчин, которых я когда-либо видел, черт побери, зашел с планшетом в руках и дежурной улыбкой на лице. У него были почти белые светлые волосы и ямочки на щеках, он был широкоплечий и мускулистый. Дьявол, нет!

За ним проследовала медсестра и вежливо остановилась в углу. Я мог чувствовать ее обжигающий взгляд на себе, но мое внимание сосредоточилось исключительно на Эвери и ее реакции на доктора — «Мужчину твоих грез».

— Это я! — Эвери практически соскочила со стола, чтобы пожать руку врача.

Ублюдок ухмыльнулся и прикоснулся к ее плечу. Если это не нарушение врачебной этики, то я уж тогда не знаю.

Я быстро двинулся, перехватывая ладонь, практически коснувшуюся ее.

— Лукас Торн.

Он пожал руку, его брови сдвинулись.

— О, привет.

Черт побери, он не был геем.

Я действительно был уверен, что он гей. Так я хотя бы смог переключить его внимание от Эвери.

Никаких гребаных шансов, что он окажется даже близко к ее телу ниже пояса… Дерьмо, тут жарко?

— Эти окна открываются? — я указал на них и начал закатывать рукава, словно сам собирался по локоть залезть меж бедер Эвери, мысленное изображение чего повергало меня в ад.

— Нет, — доктор рассмеялся, — мы на шестнадцатом этаже, а люди склонны в них выпрыгивать.

— Ха-ха, — я кивнул. — А как насчет выталкивания кого-нибудь? Это часто случается, доктор?

— Доктор Даппер, — он ухмыльнулся и повернулся к Эвери. — Но вы можете называть меня Дастин.

— Вау, Дастин, — я произнес его имя громко. — А вы не слишком молоды, чтобы быть врачом?

Выражение его лица стало более жестким.

— Мне тридцать три. Я окончил ординатуру два с половиной года назад. Так что, нет. Желаете посмотреть мою степень в Йельской Медицинской школе?

Ну, конечно, он посещал Йель.

— Нет, — произнес я сквозь зубы. Кто называет детей Дастин Даппер? — Уверен, вы более чем квалифицированный врач. — Чертовски трудно было удержать улыбку на лице, пока он окидывал меня взглядом, прежде чем снова обратить внимание на Эвери.

— Давайте начнем, позволите?

Эвери сглотнула.

— Ага. — Она посмотрела на Дастина. — Лукас, ты можешь подождать снаружи.

— Нет! — рявкнул я и прочистил горло. — То есть каким же я буду женихом, если сбегу в трудный момент, верно, Тыковка?

— Но, Кексик… — теперь она сжала зубы и посмотрела на меня тяжелым взглядом. — Ты же сказал, что…

— Я люблю тебя. — Слова слетели с губ прежде, чем я смог остановить их, доводя до паники каждую клеточку тела, в то время как сердце ровно билось в груди. Странное ощущение. Мозг призывал бежать, но сердце было… довольно.

Чувство не продлилось долго.

Потому что как только я произнес эти три слова, Эвери сникла, и весь ее запал покинул тело. Словно я только что вытянул все гормоны счастья, испускаемые ею, и сказал, что собираюсь убить ее домашнего любимца.

— Эвери? — спросил Дастин. — Все в порядке?

Она кивнула.

— Да, просто давайте покончим с этим, ладно?

Доктор улыбнулся и опустил взгляд на планшет.

— Прекрасно. Итак, здесь говорится, что вы ведете активную половую жизнь.

— Конечно ведет, черт побери! — вскричал я.

Оба повернулись ко мне.

— Ох, — я решил отступить, прежде чем превращусь в самую настоящую задницу. — Простите, хотел сказать, да, со мной, со своим женихом.

— Не возражаете? — прикрикнул Дастин.

Я поднял ладони.

— Вы используете методы контрацепции?

Эвери покачала головой и прошептала:

— Нет.

— А хотите?

Разве это не личный вопрос?

— Да, — задумчиво ответила она, — думаю, самое время.

— Тише, тише. — Я вспотел? — Эвери, малышка, может, ты, то есть я хотел сказать, мы торопимся с этим…

— С безопасным сексом? — Доктор озадаченно посмотрел на меня. — Она торопится с безопасным сексом со своим женихом?

Меня трясло от желания придушить его.

— Нет, вы правы, не слушайте меня.

Эвери закатила глаза, пока Дастин проверял что-то в своем списке.

Он задавал ей миллион вопросов, а я должен был сидеть и слушать каждый ее ответ.

Глава 22

ЭВЕРИ

Один из самых частых вопросов, когда попадаешь в новую компанию людей или представляешься в школе, а также любимый вопрос на вечеринках — какой был самый неловкий момент в твоей жизни?

Люди делятся друг с другом, смеются, создают эмоциональную связь благодаря печальным неудачным ситуациям и двигаются дальше.

До сегодняшнего дня я могла рассказать, что самым неловким моментом был тот, когда я покрасовалась перед всеми в школе в выпускном классе, случайно заправив мини-юбку за пояс. К счастью, в тот день был прекрасный ветерок, который и дал мне прочувствовать ошибку на середине лестницы, когда я была готова получить диплом, выйдя за ним с обнаженной половиной задницы.

Все могло бы быть гораздо хуже.

Тот момент сделал меня популярной личностью на первом курсе колледжа. Люди смеялись, ребята флиртовали и спрашивали, есть ли у меня еще та юбка — так что на самом деле все было не так уж плохо, как могло бы. До сегодняшнего дня я толком и не понимала слово «смущение», его определение, смысл и все остальное.

До Лукаса Торна.

До его матери.

До этого момента.

— Если вы расслабитесь и ляжете на спину, все закончится до того, как вы что-то почувствуете! — Доктор Даппер похлопал меня по ноге своей латексной перчаткой, а затем задернул занавеску вокруг смотрового стола. Так что я была частично прикрыта от взгляда Лукаса и очень была этому рада.

Дрожа, я попыталась представить какое-нибудь приятное место и абстрагироваться, но тщетно. Лукас произнес три слова, которые я мечтала от него услышать еще тогда, когда не попала впросак в старшей школе. И выглядел он так, словно говорил серьезно.

Лучше быть отвергнутой, нежели почувствовать, каково быть любимой им, чтобы через пару секунд осознать, что это нереально.

Я закрыла глаза и стала ждать неизбежного, но Лукас выглянул из-за занавески и прошептал мне на ухо:

— Завтра это будет казаться забавным, обещаю.

Я приоткрыла один глаз.

— Не ты лежишь с расставленными ногами.

Он глянул на мои ноги и усмехнулся. Он ничего не мог видеть, но это все равно было ужасно.

— Я хотя бы могу оценить гибкость, — подмигнул он.

Я улыбнулась.

— Серьезно? Ты именно это собирался сказать?

— Прекрасно, — прокомментировал доктор Даппер.

Я нахмурилась и приподнялась на локтях.

— Простите?

Он в замешательстве посмотрел на нас.

— О, просто я ценю, когда женщина заботится о своем здоровье, — он подмигнул.

Лукас ругнулся по другую сторону занавески.

— Больше дела, меньше слов, док.

— Пожалуйста, не говорите мне, как работать, — доктор бросил в ответ.

— Лукас… — я покачала головой, хотя он и не мог этого видеть, — просто оставь.

— Он назвал твое интимное место «прекрасным»! — прошипел Лукас, словно его действительно злило, что врач делает свою работу.

Я издала смешок.

— И что?

— И то! — Он грубо выругался и схватился за край занавески, словно собирался сорвать ее. — Просто, это не… профессионально.

— Ладно, большой мальчик. — Я погладила видную мне часть его руки и чуть-чуть застонала.

— Что? — он снова сунул лицо внутрь и уставился мне в глаза. — Что случилось? Что этот ублюдок сделал?

— Вы же знаете, что я слышу вас обоих, верно? — отстраненно спросил доктор Даппер. — И, Эвери, вы должны перестать зажиматься, иначе будет гораздо больнее.

— ТАК ПРЕКРАТИ ЭТО ДЕЛАТЬ! — вскричал Лукас.

Доктор проигнорировал его и засунул металлическое зеркало еще глубже. Я стиснула бумажную ткань и вся взмокла.

К этому моменту занавеска окончательно съехала, и Лукас был рядом, держа меня за руку, словно я собиралась рожать.

— Что мне сделать? — Лукас выглядел так, словно собирался упасть в обморок.

— Ты мог просто сразу сказать правду, вместо того чтобы заставлять меня пережить вчерашний ужин, — произнесла я сквозь сжатые зубы.

— И упустить такую потрясающую возможность воссоединения? — пошутил он. — Никогда.

— Ты мудак и должен гореть в аду.

— Спасибо, дорогуша. — Он потрепал меня по голове. Я отмахнулась от его руки и выругалась.

— Почти все, — произнес врач, казалось, раз в пятый.

— Он говорил это как минимум дважды, верно? — Мои глаза были на мокром месте. — Больше никогда. Никогда я снова не пойду к врачу.

Наконец, доктор Даппер или доктор Смерть достал из меня металлическую штуку и встал.

— Вы можете сесть.

Я одернула бумажную ткань на колени и чуть не расплакалась от облегчения, пока он не встретился со мной глазами и не спросил:

— Вы ничего не хотите со мной обсудить, Эвери?

Я нахмурилась и вздрогнула.

— Эм… нет, не думаю.

Лукас крепче сжал мою руку.

Доктор Даппер посмотрел на нас обоих.

— Ваша девственная плева все еще не тронута.

Я подняла взгляд на Лукаса и усмехнулась, внезапно почувствовав удовлетворение от всей этой ситуации, когда ответила:

— Ну, у него действительно очень маленький.

Доктор Даппер хохотнул.

Да, этот поход к гинекологу того стоил.

Глава 23

ЭВЕРИ

После гинекологических приключений мы решили пропустить совместный ланч и отправили маму Лукаса по своим делам. Я сказала ей, что травмирована, и Лукас выглядел травмированным, так что это сработало. Я насвистывала весь остаток дня на работе — не потому, что у меня было такое звездное начало дня, а потому что я намеревалась вернуться к доктору и пойти с ним на свидание.

Надеялась на это, после того как мысленно послала Лукаса Торна со всеми брошюрами по увеличению пениса, которые ему дал доктор Даппер. Эй, а это мысль. На похоронах усыплю ими гроб вместо цветов. Идеально. И он назвал меня дьяволом за шутку о его маленьком пенисе!

По крайней мере, я все еще могу быть заботливой!

— Ланч, — Лукас постучал костяшками пальцев по моему столу. — Что ты хочешь? Хот-дог? Гамбургер?

— Хм… — я притворилась, словно раздумываю над этим. — А насколько большой хот-дог? — я подняла два пальца с расстоянием в дюйм между ними, — ты хотел сказать, настолько большой? Или… — я развела пальцы еще на дюйм, — настолько?

Он сердито посмотрел на меня.

— Ты никогда не простишь меня, верно?

— Это был один из лучших моментов, — ответила я сладким голосом. — За всю жизнь.

— Хоть для кого-то из нас. Ублюдок дал мне брошюры по увеличению пениса. Он выглядел искренне обеспокоенным, Эвери. Подумай, что это значит для мужчины! Он думает, я не могу удовлетворить тебя!

Я рассмеялась.

— И почему это тебя волнует? Ты никогда меня не удовлетворишь. Посмотри на все с этой стороны.

— Но могу, — отметил он. — И опусти свои пальцы. Смущает, как мало ты знаешь о хот-догах, особенно о моем.

— Оу? — я подняла в удивлении брови.

— Осторожно, — он наклонился над столом и прошептал, — твоя невинность проявляется.

— Не проявляется. — Блестяще, Эвери. Отлично сработано.

— Ты краснеешь.

— Здесь жарко, — я помахала ладошкой перед лицом, отвлекая его внимание.

Он окинул меня взглядом.

— Ага, понимаю, очень жарко. Достаточно жарко, чтобы твоя шея покрылась симпатичным румянцем.

Эй, на мне что, свитер?

Я проигнорировала его и сделала вид, будто проверяю почту, чтобы он ушел. От того, что пальцы слегка дрожали над клавиатурой, легче не становилось.

— Предпочитаю гамбургер. Думаю, на сегодня достаточно разговоров о хот-догах.

— Хорошо, — он кивнул и вроде отошел, но вернулся и почесал голову, как будто нервничая. — Когда придет Челси, покажешь ей, где мой кабинет?

Мои руки замерли над клавишами. Я смогла только кивнуть и пробормотать:

— Ага.

— Спасибо.

К счастью, смущение Лукаса в кабинете врача превзошло мое собственное, поэтому он даже не коснулся темы моей технической девственности. Могу представить, как бы прошел этот разговор, особенно когда по какой-то божественной прихоти единственный парень, с которым у меня был секс, не смог сделать свое дело.

Чувствуя необходимость чем-то себя занять, я просмотрела календарь на следующие несколько недель. У нас тренинги по новому приложению четыре раза в неделю в дополнение к еще двум посещениям школ на этой неделе, прежде чем я покончу с работой. А это означает, что каждый день моей личной и рабочей жизни пройдет с Лукасом.

Я вздохнула и попыталась заставить себя думать о чем угодно, кроме Лукаса.

И того, как он держал меня за руку.

И сказал, что любит меня.

И целовал меня.

Карандаш в руках разломился надвое. Экран телефона загорелся в ту же минуту, как кончик карандаша чуть не проткнул мне бедро.

Кайла.

Ох!

— Привет! — ответила я после первого же гудка хриплым и высоким голосом. — Что случилось?

— Ты, — фыркнула она, — ты.

— Я? — У меня появилось то чувство головокружения, когда ты понимаешь, что попал в неприятности, и вот-вот должно случиться что-то плохое. Знаю, между нашими мамами должен был состояться разговор. Просто я предполагала, что они не донесут эту новость до Кайлы так быстро, ради всего святого. — Я что?

— Т-ты и Лукас с-собираетесь пожениться? — кричала она. Громко.

Ох, нет.

Мне бы хотелось во всем обвинить Остин с Тэтчем и то глупое вино в его доме, но нет, во всем виновата я сама.

Я и моя тупая необходимость защитить Лукаса от гнева его родителей и, возможно, в процессе залечить раны на моем собственном сердце.

Я быстро попыталась придумать, как выкрутиться из ситуации.

— Кайла, успокойся.

— УСПОКОИТЬСЯ?

— Я хочу сказать, что ты не знаешь всех подробностей, и…

— Он изменил мне! — вскричала она. — С нашей СЕСТРОЙ!

Ха! Интересно, что бы она сделала, узнай, что он всегда всем изменял? Станет ли ей лучше или хуже? Решение, нужно решение.

— Кайла. — Я задавалась вопросом, мог ли день стать еще более мрачным? — Послушай, я могу объяснить, почему бы нам не поужинать вместе сегодня вечером?

Мало того, что у меня абсолютно не было денег, так теперь придется сидеть перед своей удивительной сестрой и заставлять ее поверить, что я была влюблена в ее бывшего жениха, и что теперь он начал жизнь с чистого листа — хотя ничего из этого не было правдой.

Лгунья. Мое сердце дрогнуло.

Однажды я обожала его. В прошлом. И даже тогда это была школьная влюбленность.

Вот. Вот почему на всех этих школьных уроках здоровья всегда говорят никогда не заниматься сексом. Мужчины все только усложняют. В одну минуту ты счастливая одинокая женщина, живущая в центре Сиэтла, а в следующую — врешь собственной семье и строишь планы на выдуманную помолвку, а за их спинами надеешься на свидание с доктором, который заглядывал тебе между ног! Уф, с тех пор как я снова встретилась с Сатаной, я сошла с ума.

— Эвери? — фыркнула она. — Ты еще тут?

— Да. — К сожалению. — Ужин сегодня вечером, все будет хорошо.

— Ладно.

Слава Богу, Кайла была разумной девочкой. В своем роде. Она хорошая дочь, такая, которая никогда не делает неправильных вещей и смотрится странно с красной помадой. Обычная соседская девчонка.

Отлично.

— В семь? — По крайней мере, она больше не кричит. Или плачет.

— Прекрасно. — Дрожа, я повесила трубку и подняла взгляд, заметив прекрасную рыженькую, которая вполне могла бы быть родственницей нашей семьи. Она мне ухмыльнулась и объявила:

— Я Челси. — Ее плечи постоянно двигались то вверх, то вниз, словно в ней кипело столько энергии, что она не могла стоять неподвижно. — Среда Лукаса Торна, если что.

Я впилась в нее взглядом.

— Естественно. — Они все его полным именем называют? Это тут же напомнило мне все, о чем я хотела забыть.

Не похоже, что она заметила мое раздражение.

На самом деле, уверена на девяносто девять процентов, если я обойду стол, то увижу радугу из ее задницы, а вокруг — маленьких танцующих единорогов, поющих «Кумбайа».

— Можете подождать в его кабинете, — произнесла я ровным тоном.

Ее идеально ровные зубы практически сверкали, когда она развернулась и зашагала в кабинет без необходимости спрашивать дорогу.

Она была здесь раньше.

В его кабинете.

Интересно, сколько раз он наклонял ее над своим столом? Я откинулась на стуле и стала наблюдать, как она удобно устроилась в кожаном кресле и достала телефон.

Она сдвинулась и пропала из моего поля зрения, так что мне пришлось еще сильнее отклониться назад.

— Надеюсь, что-то интересное? — от голоса Лукаса мои ноги дернулись, и стул опрокинулся.

Две неловкие ситуации за один день.

Мне серьезно везет, когда дело касается Лукаса Торна.

Ох, вот и я туда же. Называю его полным именем.

Пока мои ноги болтались в воздухе, я испустила «ууф» и извернулась встать на четвереньки, прежде чем взглянула на самый совершенный образец мужчины, когда-либо проклятый Богом.

— Торн. — Я избегала его имя. Как обычно. Но схватила протянутую руку, которая помогла мне встать на шаткие ноги.

С ухмылкой он сунул мне в руки бумажный пакет и наклонился.

— Я заказал тебе еще молочный коктейль.

— Привлекший всех парней в мой двор, — пошутила я, вспоминая слова песни.

— Забавно, тогда уж на улицу, раз твой двор заперт…

Я сглотнула.

— Челси милая.

Его улыбка стала шире, и он отошел на шаг.

— Да, да, именно так.

— Она в твоем кабинете. В кресле. Пишет сообщение Барни.

— Что?

— Она такая жгучая, но немного шумная.

— Ты бы тоже такой была, если бы я собирался сорвать одежду с твоего тела.

У меня отвисла челюсть.

У него тоже.

А потом он потер шею.

— Прости, зря я это сказал.

— Нееет, — поддразнила я. — Собираюсь сидеть здесь, есть и не смотреть на то, как ты изменяешь Понедельнику, Вторнику, Четвергу, Пятнице и Субботе, хорошо?

— Хорошо. — Он не двигался.

Игнорируя его, я начала доставать из пакета еду.

Слишком хорошо знаю Лукаса, чтобы понять, он хотел сказать что-то еще, но я больше не могла выносить этот разговор.

Когда спустя час Челси ушла, ее волосы не выглядели растрёпанными, а юбка мятой. Я ожидала, что она будет одета задом наперед или хотя бы разорвана.

Ничего не могла поделать — мои глаза жадно искали хотя бы что-то, указывавшее на прикосновения Лукаса. Но тщетно.

Я все еще смотрела в ее сторону, когда двери лифта закрылись.

— Любопытно? — спросил Лукас из-за спины.

Расправив плечи, я отказывалась смотреть на него и притворилась, что проверяю почту.

— Дай угадаю. Ты целуешь ее, она стонет, кричит твое имя, вы оба кончаете менее чем за полчаса. Ведь, если начистоту, тебе, похоже, нравится эффективность. А после ты отправляешь ее по своим делам смачным шлепком по попке.

Его смешок меня взбесил.

Ярость это хорошо.

Злость моя защита.

Она охраняет стены между нами.

Он ушел.

По крайней мере, я так думала и считала, что уже в безопасности. Но дьявол появился снова и бросил что-то на мой стол.

Это был золотой конверт.

Я посмотрела на него, а потом отодвинула ручкой к краю стола.

— Что это?

Он облокотился своими локтями на стол и пожал массивными плечами.

— Открой.

Я любила сюрпризы, о чем Лукас, конечно же, знал.

Поэтому я разорвала конверт, словно на мой день рождения, и чуть не расплакалась, когда увидела, что он мне дал.

— Знаю, у тебя туго с деньгами, и это единственный способ, который я смог придумать, чтобы убедиться, что ты поешь вечером. Прими это в качестве извинений. И, быть может, тогда ты хоть немного простишь меня за эпизод с гинекологом.

Я улыбнулась ему.

— Это мой любимый ресторан.

— Я в курсе.

— У них подают стейки.

— Другую еду тоже, но да, — он усмехнулся. — Уходи пораньше и иди поешь, закажи, что захочешь.

— Это подарочный сертификат на три тысячи долларов.

— Ага.

— Лукас, этого достаточно приблизительно для четырех очень хороших ужинов.

— Ага.

— Ты кормишь меня! — вскрикнула я.

Он сначала огляделся, а потом посмотрел на меня, его глаза сверкали.

— Мужчина с большими руками засовывал тебе между ног какую-то хрень, так что это минимум, который я могу сделать для тебя.

Глаза наполнились слезами. Он был таким милым. И это сбивало с толку. Я любила и ненавидела его за это.

Не думаю, что понимала до этого момента, как нервничала из-за фальшивой помолвки и перспективы встречи с Кайлой.

— Спасибо.

И прежде чем смогла бы остановить себя, я встала, потянулась через стол и поцеловала его в щеку.

Кожа была шершавой и восхитительно теплой.

Он медленно сглотнул, его взгляд, затуманенный желанием, встретился с моим.

— Повеселись.

— Почему бы тебе не пойти со мной? Я имею в виду на неделе или…

Он отступил и улыбка исчезла.

— Вечером я встречаюсь с Челси, и остаток недели у меня тоже забронирован.

— О. — Дерьмово, когда тебе отказывают. Очень. Возможно, с Лукасом так было всегда, просто раньше я не понимала, насколько сильно. И осознание этого словно ужалило, гордость получила сильнейший удар, когда он отступил еще дальше, ругнулся и ушел в кабинет, захлопнув дверь.

Один шаг вперед. Когда он показал, что действительно достоин спасения. Достоин любви.

И десять гигантских шагов назад.

Глава 24

ЭВЕРИ

Я решила, что ничто не помешает мне использовать подарочную карточку Лукаса для ужина сегодня вечером. Не то чтобы у меня были лишние деньги, а до получения первой зарплаты все еще оставалось чуть меньше недели.

И мои варианты трех блюд в день медленно превращались в холодные хлопья или овсянку, или в нечто в неприятно-пахнущей коробке в дальнем углу холодильника. Сколько можно хранить китайскую еду на вынос, прежде чем она убьет меня?

Я взяла себя в руки и остановилась перед «Лоуэллс». Туда были поставки напрямую из Сиэтла, и он мог похвастаться всем: от устриц до стейков, лосося, моллюсков… Ну, вы поняли, там было мясо и рыба, а это все, что действительно имеет значение.

К тому же цены у них не совсем заоблачные, так что, наверное, я смогу растянуть карточку. Если, конечно, сестра не решит заказать пару бутылок дорогого вина и запить все свои печали.

Я провела ладонями по короткому черному коктейльному платью и проверила красную помаду с помощью камеры на телефоне.

Время.

Я тянула время.

Но Кайла была… Кайлой. Я любила ее — она была прекрасным учителем и еще более прекрасной сестрой. Раньше я хотела стать похожей на нее, когда вырасту, и ради этого даже попыталась заняться чирлидингом, как и она. Но обнаружив, что мне не хватает координации, я вместо этого начала заниматься спортом, предпочитая повязки и баскетбольные шорты мини-юбкам и макияжу.

Я была паршивой овцой. Пацанкой. Теперь, став старше, я отбросила шорты и гигантские футболки. Но каждый раз, когда видела Кайлу или Брук, я снова чувствовала себя подростком, неловкой девчонкой с брекетами и отсутствием вкуса, которая мечтала стать такой же умной и привлекательной, как они. И хотя я знала, что не глупа, сестры всегда находили способ заставить меня ощущать обратное, когда я была младше.

Кайла никогда не делала ничего плохого, хотя и часто дразнила меня из-за моей неуверенности, особенно перед Лукасом. Я притворялась, что мне все равно, когда она хихикала и спрашивала, знаю ли я вообще, что такое помада. Но ее слова жалили.

А теперь я должна встретиться с ней, будто выиграла этот гигантский приз, и обо всем врать. Мне придется притворяться, что Лукас замечательный, а знаете, что самое хреновое? Он действительно такой. Я все еще видела в нем хорошее, в те маленькие моменты, которые он пытался от меня скрыть. Но он прятал их под гневом, а вкупе с бабничеством и излишней подлостью это грозило убить меня.

Я буду защищать его перед той женщиной, с которой никогда даже сравниться не смогу.

И должна все преподнести так, словно он меня любит.

Тогда как у меня никогда не было шанса. И не будет.

Застрелиться. Я все еще не знала, что собиралась говорить.

Я покусала губы и быстро набрала номер Лукаса, радуясь, что он действительно добавил его в мой контакт-лист.

— Уже соскучилась? — пробормотал он.

Я закатила глаза и абсолютно возненавидела собственные губы за то, что они растянулись в счастливой улыбке, пока сердце подскочило и застучало о ребра.

— Как мне объяснить все про нас?

— А?

— Мне предстоит ужин с Кайлой.

Полная тишина. А потом он произнес:

— Ты только что сказала, что ужинаешь с Кайлой?

— Да, — я прикрыла глаза и прогнала головную боль. — Потому что у твоей мамы длинный язык, без обид, и, не осознавая понятие секретности, она что-то рассказала моей маме, помнишь? Если учитывать голосовые сообщения от моей разгневанной матери, твоей матери потребуется меньше двадцати четырех часов, чтобы попытаться исправить отношения между нашими семьями и запланировать вечеринку в честь помолвки. Ну, знаешь, ту, которую мы не сможем устроить из-за поездки в Южную Америку для спасения детей?

— Не помню, чтобы этот разговор вообще был.

— Вот именно! — я подняла вверх палец. — Дважды я спасала твою репутацию, можешь поблагодарить потом. А точнее поблагодарить в форме потрясающего отзыва о моей стажировке. Этого будет более чем достаточно, Торн!

— Мы летим в Южную Америку?

— Нет, не совсем. Знаешь, у меня нет на это времени. Просто скажи мне, что я должна говорить Кайле, чтобы ей полегчало. Я всегда чувствовала себя с ней неловко, когда дело касалось отношений, особенно с тобой.

Он вздохнул:

— Она твоя сестра. Разве у тебя нет каких-нибудь волшебных приемчиков для разговора с ней?

Я помедлила.

— Нет, идиот, никаких! Мы совсем не близки. Прекрати задавать тупые вопросы и просто скажи, что говорить!

Он снова вздохнул:

— Ладно, эм…

— Вау, Лукас, не так быстро, я не успеваю запоминать!

— Не умничай. — Я практически услышала, как он закатил глаза. — Ладно, как насчет… — он нервничал. — Как насчет этого…

— Я жду.

— Ты меня тоже раздражаешь, но я все еще здесь и разговариваю с тобой.

— Торн!

— Я всегда что-то чувствовал к тебе. — Его голос был твердым и ровным. — Я игнорировал свои чувства, потому что никогда не встречался ни с кем, кроме Кайлы, и однажды мы с тобой снова встретились на работе, ну и все завертелось. Мы пытались сопротивляться…

— …примерно день, — закончила я, желая, чтобы все было правдой, и ненавидя себя больше, чем решалась признать. За слабость к мужчине, который говорил подобные милые вещи каждой девушке, с которой спал в течение недели.

— Верно, — согласился он. — И потом, ты не можешь такое контролировать или планировать. Некоторые вещи просто случаются.

— Ага. — Почему глаза наполнились слезами? ПОЧЕМУ? — Случаются.

Он кашлянул.

— Так достаточно хорошо, малявка Эвери?

Я зажмурилась и открыла глаза, чтобы увидеть стоящую передо мной Кайлу.

— Мне пора, — произнесла я в трубку.

— Эй, ты где вообще…

Я отключила связь и надела на лицо улыбку, неловко обнимаясь с Кайлой.

— Кто это был? — спросила она и вперила свой взгляд в телефон, сжатый в моей руке.

— Сантехник, — заявила я. — Прочищает трубы, а ты знаешь, как я дружу с инструментами.

Ее лицо расплылось в улыбке.

— Ты не знаешь, что делать с гаечным ключом, если он ударит тебя по лицу, и придешь с аудио инструкциями.

Я подняла руки, сдаваясь.

— Это не моя работа — справляться с мужскими инструментами.

— Итак, — она пожала плечами и указала на ресторан. — Выглядит мило.

— Он прекрасный. — Когда я взяла ее под руку, она замерла, снова напоминая мне, что я не ее любимая сестра. Не та, кто имел с ней что-то общее. Я изгой, малявка Эвери, со своим спортом и брекетами. Отдергивать руку было бы еще неудобнее, поэтому я держала голову выше, когда мы вместе входили в «Лоуэллс».

Хостес посадила нас за прелестный столик на четверых в дальнем углу зала, достаточно темном, чтобы скрыть пятна крови на случай, если Кайла решит воспользоваться против меня ножом для стейка.

Она заказала бокал вина, и я сделала то же самое, не потому, что хотела, а чтобы Кайле не пришлось пить в одиночестве.

Она уставилась на стол.

Светлые рыжеватые волосы Кайлы были завязаны в низкий тугой пучок. На ней было минимум макияжа, а черные слаксы и блузка придавали ей более изысканный вид, чем я когда-либо смогла бы повторить. Даже на зарплату учителя она выглядела как жена миллионера, решившая выпить после целого дня, проведенного на веранде за пощипыванием винограда.

— Итак, — она отпила из бокала и перевела взгляд на вилку. — Ты и Лукас.

Ну, давай.

Просто расскажи, что сказал Лукас, объясни ситуацию, сделай ее правдоподобной. Вот только это не правда. Ничего из этого.

Я открыла было рот, но кто-то возник возле столика.

— Мы еще не готовы, — рявкнула я, даже не взглянув на подошедшего.

Кто бы там ни был, он исчез.

Наконец, Кайла встретилась со мной взглядом. Меня убивали слезы, наполнившие ее глаза, и то, что я буду врать ей, чтобы защитить Лукаса и снова воссоединить наши семьи. И весь этот бардак случился частично по моей вине. Мы оба виноваты, но по какой-то причине я не хотела, чтобы она думала о нем плохо. Воспоминания о проведенном с Лукасом времени за все эти годы буквально ударили меня по лицу.

Становилось все труднее и труднее игнорировать правду о том, что произошло между нами.

Той ночью несколько лет назад.

Понятия не имею, почему для меня было нормально ненавидеть его и никого другого.

Кайла вздохнула, и ее губы задрожали.

— Он хороший парень, — произнесла она. — Думаю, наверное, он запаниковал. Я понимаю почему. Мы были вместе чуть ли не с детства, и той ночью он напился. Я не прощу его, но… Даже Брук призналась, что ничего не было. Он попал к ней в комнату случайно, ты знаешь?

Я удержалась, чтобы не фыркнуть.

— Да, он… замечательный. — В попадании в КАЖДУЮ комнату.

Черт, кто-то может даже сказать, что у него двери не закрываются и в его собственную комнату!

— У нас бы никогда не сложилось. — Она стиснула ножку бокала так сильно, что я побоялась, она либо разобьет стекло, либо прольет вино. — Теперь я это понимаю. К тому же у нас очень давно не было секса.

— Эм… Кайла…

— Хочу сказать, это же ненормально, правда? — По ее щекам покатились слезы. — Шесть месяцев! Мы не спали на тот момент уже шесть месяцев. И слушай, я тебя не виню, но все, что он хотел, это проводить время с тобой. У вас всегда был то футбол, то работа, на которую он возил тебя, то еще что-нибудь. Все это больше не важно, но, в конце концов, вы были лучшими друзьями. Я была слишком занята окончанием школы, чтобы замечать такие вещи.

Мне показалось, что меня сейчас стошнит.

Из-за воспоминаний Кайлы о времени без секса.

Он прекратил спать с ней.

В первую ночь, когда мы практически поцеловались.

Но это могло вызвать что угодно.

К тому же разрываясь между новой работой и подготовкой к свадьбе, он, вероятно, сильно выматывался.

И я была сильно напугана всеми моими чувствами к нему и взглядами, которыми мы обменивались, когда проводили время вместе…

Я проглотила остатки вина и кивнула.

— Вы оба были слишком заняты и разошлись по разным сторонам.

— Мне нужно, чтобы ты была честна со мной, Эвери, — Кайла наклонилась вперед. — Ты спала с Лукасом, когда мы встречались?

— ЧТО? — вскричала я. — Кайла, нет, поверь мне, я бы НИКОГДА так не поступила с тобой.

— Значит, вы никогда не целовались и все такое?

Я открыла рот, чтобы сказать «нет», но заколебалась. Потому что мы целовались в ту ночь, которая все изменила. Но он был пьян.

— Нет, — соврала я, ненавидя себя за это. Ненавидя его снова за то, что разрушил мою семью. И ради чего? Если в итоге он просто пришел к тому, что спал одновременно с шестью-семью девушками и оставил нас в прошлом — оставил меня в прошлом.

— Не ври мне, малявка Эвери. — По щекам Кайлы снова потекли слезы.

Я уже была готова во всем признаться, когда вдруг краем глаза заметила, как в ресторан вошел Лукас.

Кайла начала поворачиваться в тот момент, когда рядом с ним усаживалась Челси. Ох, святой хот-дог, нет, нет, только…

— О НЕТ! — вскрикнула я, нарочно разлив по всему столу вино.

Надеюсь, возглас был достаточно громким, чтобы привлечь его внимание.

Сработало.

Но когда Кайла проследила за моим взглядом, было слишком поздно.

У него ужин с другой девушкой.

А у меня ужин с его бывшей.

О, Боже.

К его чести, Лукас улыбнулся, помахал рукой и поднялся. Он что-то сказал Челси, уверена, типа того, что наверстает упущенное позже, в спальне, и, оставив ее, направился к нам, пока девушка собирала вещи и выходила.

Проклятье. Он не имеет никакого права выглядеть настолько хорошо в пиджаке.

Кайлу начало трясти.

Не уверена, кому я сочувствовала больше: ей, Челси или Сатане, когда он шел к нам. Его подбородок дернулся, словно он сжал зубы.

— Эй. Привет, эм… малыш, — я поперхнулась и обняла его за шею.

Он что-то прохрипел, кашлянул и сделал то, что Лукас Торн всегда делал, когда был загнан в угол женщиной — он меня поцеловал.

Глава 25

ЛУКАС

Трудно расстраиваться по поводу потери очередной девочки, когда губы и язык исследуют рот Эвери. Еще десять минут, и я перекину ее через плечо.

Потому что именно так поступает взрослый мужчина в высококлассном ресторане — лапает девушку, с которой даже не встречается, напротив сидящей за столиком бывшей невесты.

Отличный план.

— Челси работает здесь, с ее помощью я и получил для тебя подарочную карту, — прошептал я Эвери на ухо. Раз уж мы были в такой близости, я решил, что можно и прикусить его немного, не повредит. Она тихонько пискнула, сильнее сжимая ладони на моей шее.

Это казалось слишком реальным.

Все происходящее.

И я хотел такую реальность — чувствовать ее тело рядом с собой, его плавные изгибы в моих руках, пальцы на своей шее… Но потом она медленно и немного грустно отстранилась и опустила голову.

— Я скучала по тебе.

— Сюрприз! — произнес я, пытаясь импровизировать. — Я предположил, что вы придете сюда, и попросил Челси забронировать мне столик подальше от драмы, чтобы я мог в случае чего вмешаться.

— Как по-геройски. — Эвери моргнула и кивнула в сторону Кайлы.

Я не хотел смотреть на Кайлу.

Не хотел разговаривать с ней.

Не хотел попадать в ситуацию, в которой буду должен объясниться перед женщиной, брошенной мною у алтаря, из-за любви к ее младшей сестре.

Дерьмо.

Признать происходящее мысленно было не лучше, чем в итоге озвучить это. Я приобнял Эвери и повернулся к Кайле.

По ее лицу текли слезы.

Я был их причиной.

И я ненавидел себя за это. Даже если у нее тоже были сомнения, никакого оправдания мне нет. Не она же вынудила меня совершить такой ужасный поступок.

Нет оправдания тому, как я поступил с Кайлой.

Все ожидали от нас свадьбу. Но мы сопротивлялись, и в глубине души она должна была понимать, что мы отдалялись друг от друга. Мы оставались вместе по инерции и привычке.

И хотя знаю, сейчас не время говорить об этом, но интуиция наверняка ей подсказывала, что у нас бы ничего не вышло.

— Кайла, ты прекрасно выглядишь, — я протянул руку. Она помедлила, но, еще больше выпрямившись, приняла комплимент и пожала мне руку. Всегда ненавидел ее рукопожатие. Она всегда была несколько тщеславна, нуждалась во внимании и лести, чтобы хорошо себя чувствовать. Надеюсь, мое приветствие ее успокоит. А еще, хоть и выглядела она прекрасно, но с Эвери сравниться не могла.

Принесли хлебную корзинку.

Эвери кинулась к ней как голодный лев, а Кайла разломала булочку на кусочки и положила их на тарелку, чтобы потом поднести один ко рту, прожевать миллион раз и наконец проглотить.

Боже, я словно в первый раз ее видел и внезапно удивился, как мы могли так долго встречаться. Столько вещей разделяло нас еще до помолвки. Я всегда презирал привычки Кайлы в еде, особенно после всех стычек по поводу ее диет. Тогда она считала идеальным худое тело и, очевидно, в этом отношении не сильно изменилась. Я никогда не обращал внимания, насколько худым было ее лицо, или как свободно висела на ней одежда. Большинство женщин, вероятно, позавидовали бы ее тонкой фигуре, но у меня же ее вид вызывал желание пробежаться пальцами по ногам Эвери и сжать ее покрепче.

— Как… замечательно, — Эвери поперхнулась, отпивая огромный глоток вина между гигантскими укусами хлеба. — Можем делать заказ?

— ДА! — ответил я немного громче, чем следовало.

— Послушайте, ребята… — у Кайлы опустились плечи. — Я оценила представление, но, честно говоря, мне неудобно и лучше не станет. У меня весь день нет аппетита, так что почему бы вам сегодня не насладиться ужином вдвоем? — Она поднялась. — Эвери, люблю тебя. Потом пообщаемся.

Ее взгляд переместился на меня.

— Лукас.

И она ушла.

Я облегченно вздохнул, а Эвери указала на корзинку и с полным ртом спросила:

— Ты будешь это есть?

— Сделай одолжение, бери хоть все пять. Они не именные, — пошутил я, пока официант раскладывал меню. — Это было… — я оглянулся на дверь. — Как она?

Эвери фыркнула.

— А как бы ты себя чувствовал, если бы встречался с кем-то большую часть своей жизни и думал, что это навсегда, а потом обнаружил его в чужой постели с последующим закрученным сюжетом? — Она буквально разрывала булку. — Ну а теперь, когда она, наконец, пережила это, внезапно вступает в роль ее глупая маленькая сестра и решает, что тоже хочет урвать кусочек.

Я потянулся за булочкой, но мою руку отбросили.

— Нет, — прорычала Эвери.

Со вздохом я наклонился вперед и тихо произнес:

— Ты не думаешь, что я в курсе, насколько сильно это ранило? Насколько ужасным все оказалось на следующий день, когда я проснулся в дьявольском похмелье? Я никогда не хотел причинять ей боль. Слушай, не зависимо от того, что было между нами, она совершенно не заслужила произошедшего.

У Эвери изо рта выпал кусочек хлеба.

— Ты правда так считаешь?

— Конечно, — я закатил глаза. — Я не совсем чудовище, думал, ты лучше меня знаешь. — Я пытался изгнать боль из голоса, но это оказалось невозможно.

Наши взгляды встретились.

Воздух стал напряженным из-за невысказанных слов.

За все четыре года.

Я отвел глаза, внезапно благодарный за отсутствие Кайлы.

Потому что это позволило мне провести время с единственной девушкой, с которой я действительно хотел поужинать в среду.

Эвери.

Дерьмо. Похоже, я глубоко погряз в нем, верно?

Я не мог ничего видеть за пределами ямы, которую сам же себе и выкопал.

Поцелуй словно высвободил проклятие, и чем больше я отталкивал ее, тем сильнее причинял ей боль. Она была готова придушить меня в половине случаев, когда я приводил своих девочек, но все же встречала меня с высоко поднятой головой и яростью, которую я находил настолько чертовски неотразимой и восхитительной, что мое желание лишь возрастало, и я ничего не мог с этим поделать.

Подошел официант.

— Стейк, — я подмигнул Эвери. — Принесите нам два огромных стейка, картофельное пюре, домашний салат и…

— Кукурузу! — добавила Эвери, запихивая в рот еще один кусок булки.

— Вы слышали леди, — усмехнулся я и отдал ему меню.

— Желаете чего-нибудь выпить, сэр? — спросил он.

— Нет, спасибо. — По какой-то причине я хотел трезвую голову, да и после нашего поцелуя я уже был наполовину пьян от рта Эвери, того самого, который она все еще набивала хлебом.

Я поднял брови.

— Когда нервничаю, я ем, — защищаясь, произнесла она. — Спасибо, что подошел и помог убедить Кайлу, что все по-настоящему, но теперь можешь идти к Челси, уверена, она злится.

И, как всегда рядом с Эвери, я себя почувствовал настоящим козлом.

— На самом деле, она думала, что намечается групповушка. Но я немного разочаровал ее, рассказав, что ты не имеешь никакого отношения к сексу и все еще носишь спортивные лифчики.

— Как мило с твоей стороны. — Эвери пнула меня под столом.

Я вздрогнул.

— Это было незаслуженно.

— Ты оскорбил мои сиськи, знаешь, они очень чувствительны.

Я выругался и потянулся за водой. Она была юной, неопытной и, вероятно, не предполагала, что ее слова на меня как-то повлияют, и все же меня беспокоила быстро растущая под столом эрекция.

— Что-то я не то сказала. — Ее щеки густо покраснели.

— Забавно, а я бы сказал, очень даже то, — я наклонился вперед. — Давай обсудим это поподробнее.

— Оу, прости, не могу. Я не твоя типичная среда, поэтому не зависимо от того, как закончится эта ночь, у тебя или у меня, мои интимные части тела для тебя недоступны.

— Тебе стоит прекратить обращать мое внимание на твою грудь. А то можешь подать мне плохую идею.

Она сглотнула и уставилась на мои губы.

— Ага, ладно, когда я нервничаю, я несу всякую чушь. Ты вправе игнорировать меня остаток вечера. Скажи, как мы от всего уйдем и забудем про нашу затею?

— Остаемся, — я взял ее руку в свою, — здесь.

Она подалась вперед.

— Но…

— Похоже, это плохо кончится, — я сменил тему и потянулся за последним куском хлеба.

Она пожала плечами.

— На самом деле ситуация говно. В конце концов, я не обязана защищать твой образ жизни и объяснять, почему ты сидел с другой девушкой. — Румянец снова обжег ее щеки, и она нахмурилась. — Но я бы не хотела, чтобы она видела тебя таким, я просто… хочу сказать, ненавижу тебя, понял?

— Правда? — Сердце замедлило удары в ожидании ее ответа. — Ты действительно настолько меня ненавидишь?

Она моргнула и опустила взгляд на свои руки.

— Хочу.

— Хочешь ненавидеть меня, но не можешь.

Она кивнула.

— Тогда это означает, что я тебе даже нравлюсь?

— Что за школьные шуточки?

— Не могу знать, давно там не был, а вот ты… эй, едва ли лет пять прошло…

Она толкнула меня в грудь. Я схватил ее за руку и прижал обжигающие пальчики к своей шее, и они начали медленно ползти вверх, накрывая щеку.

— Ответь мне на один вопрос, Торн, только честно.

Я вздохнул, тело вибрировало от напряжения.

— Ладно.

Она облизнула розовые губки, а ее ладонь продолжала поглаживать мое лицо, сводя с ума от желания поцеловать ее.

— Почему вы перестали спать вместе?

Разум приказывал солгать.

А сердце — сказать то, что я хотел произнести все эти четыре года.

— Потому что я поцеловал тебя и в тот момент понял, что если я смог целовать семнадцатилетнюю девчонку, с оглядкой на все те глупые вещи, типа подвезти тебя на работу или то, что ты приходила ко мне после расставания с парнем — уже тогда я стал обманщиком. Я считал себя бабником. Еще тогда, Эвери. И я бабник теперь. Просто сейчас я это хотя бы признаю. Когда я был с Кайлой… Единственной, которую я хотел. Была. Ты.

Эвери поцеловала меня.

Я заглушил губами ее стон, зарываясь пальцами в волосы, и обхватил затылок, углубляя поцелуй, посасывая ее язык, пока она пыталась залезть мне на колени.

— Может, — я прервал поцелуй, но тут же потянулся за следующим. — Нам стоит уйти?

Она кивнула и снова поцеловала меня, а когда отпрянула, ее зеленые глаза сверкали. И тогда я понял — эта связь никогда не прерывалась.

Я не должен был целовать ее четыре года назад, потому что это было хоть и хорошо, но неправильно.

Под запретом.

Против правил.

Или даже глупо.

Потому что происходящее между нами было реальным. Самым реальным, что я вообще когда-либо испытывал с другими девушками.

А сейчас?

Меня ничего не удерживало, кроме чувства вины в глубине сознания, говорившего — даже если она отдаст мне сердце, я никогда не смогу отдать ей свое. Не тогда, когда столько женщин легко разбирали его по кусочкам.

Глава 26

ЭВЕРИ

Раньше я высмеивала такой тип девушек.

Которые пускали осторожность по ветру и делали неправильный выбор, а потом ревели над коробкой кукурузных хлопьев, когда в итоге их парень оказывался полным мудаком.

И даже заранее зная, что произойдет в конце, я все равно не могла не сделать такой же глупый выбор.

Поцеловать его снова.

И снова.

И снова.

Пока губы не опухли, а жадные руки не начало печь от щетины на его щеках.

Я жаждала больше.

И, к моему сожалению и отчаянию, так было всегда. И, похоже, всегда будет.

Вот как происходит с пылкими влюбленностями — если тебе повезет, они проходят, и ты находишь кого-нибудь настолько невероятного, что все увлечения становятся смешными, отдаленными воспоминаниями или фантазиями, появляющимися раз в несколько лет после злоупотребления сангрией.

Но мое увлечение Лукасом?

Оно всегда было чем-то большим.

Из увлечения переросло в преклонение, он стал моим лучшим другом. А минута, когда наши глаза встретились в тот судьбоносный день на его диване?

Знаю, это должно было стать чем-то большим.

Если бы моя сестра, удивительная, очаровательная старшая сестра, не стояла на пути. С кольцом на пальце.

Делало ли это меня такой же плохой, как Лукас?

Такой же виноватой?

Означало ли это, что я тоже предательница?

«Нет!» — вопил голос в голове, или это сердце кричало так громко, как только могло? Моя сестра потеряла Лукаса. Игнорировала его. Она не ценила то, что было прямо перед ней, вот их отношения и закончились.

Теперь все иначе.

Я взрослая.

Он тоже.

Нам не требовалось разрешение на то, что уже давно произошло, по мнению остальных.

Верно?

Голова начинала болеть от одной только мысли об этом. Наши рты сталкивались снова и снова, аромат его тела висел в воздухе, пока я сжимала рубашку и старалась не быть «той» девушкой на заднем сиденье такси, которая залезает на парня еще до того, как они добираются до его квартиры.

Между делом мы начали это еще в лифте, оба тяжело дыша. И вина за происходящее каким-то образом превратилась в раскаленную до бела необходимость сорвать каждый сантиметр одежды с его сексуального, соблазнительного тела и посмотреть, вызывают ли у него мои прикосновения дрожь. Такую же, как у меня.

Пять шагов до двери.

Все еще молча.

Она открылась.

И закрылась, щелкнув замком.

Тьма обволакивала всю квартиру, единственным источником света была луна, освещавшая залив и скользившая лучом от панорамного окна по полу.

И опять тишина.

Это не было тягостным молчанием и наводило на мысль, что это не лишь одна ночь или тест на нашу совместимость.

Это Лукас и я, следующие к тому, чего оба давно хотели, но никогда не допускали из-за неподвластных нам причин. И в этом замешаны чувства, которые никто из нас не допускал озвучивать.

Раньше.

Сердце пыталось сказать мне, что здесь были другие женщины, что он изменил моей сестре, и происходящее — тоже измена, что я не исключение, и завтра он будет с кем-нибудь еще.

Глупо, но, как и говорила, я превратилась в девушку, совершающую плохие вещи, в девушку, убежденную в своей особенности и способности изменить правила игры.

Разум среагировал на такую возможность вполне логично, напомнив о его календаре — о той, с кем он встречался прямо перед нашим поцелуем.

Теплые ладони накрыли плечи и медленно опустились к запястьям.

— Ты такая нежная.

Я откинула голову ему на грудь.

— Что происходит?

— Я перестал задаваться этим вопросом с тех пор, как ты ответила на мой поцелуй. Решил, что так лучше для собственного же здравомыслия.

— Значит, ты признаешь, что это безумие, верно?

— Верно.

Береги свое сердце, береги сердце! Не будь такой девушкой, не надо! Разум кричал, а сердце бешено колотилось.

Я повернулась в его руках.

— Я буду твоей Средой, но только на этой неделе и только сегодня. И потом, чем бы это ни было: зудом, который нужно унять, или желанием, которое нужно удовлетворить, — с этим будет покончено. Как только я выйду за дверь, мы вернемся к взаимной ненависти и ни при каких обстоятельствах не будем обсуждать произошедшее. Никогда.

Скажи «нет». Пожалуйста, скажи «нет».

Дай мне больше одного дня.

Будь другим.

Позволь изменить правила.

Вместо этого выражение лица Лукаса похолодело, и он прошептал:

— Хорошо.

Я не другая.

Собираюсь стать как остальные, отчаянно желающие его, но брошенные с восходом солнца на следующее утро.

Одна ночь.

Это же все, что мне нужно, верно? Он же не собирался и в самом деле выбрать меня, позвать замуж и стать отцом всем нашим детям.

— Ты уверена, Эвери? — он обхватил мое лицо шершавыми ладонями. — У тебя еще есть выбор. Ты можешь развернуть эту очаровательную попку и выйти отсюда… Черт, можешь даже хлопнуть дверью. Я даже позволю тебе забрать стейк.

— Ты предлагаешь мне уйти?

Он кивнул.

— Каждой девушке предлагаешь?

Еще кивок.

— И они когда-нибудь соглашались?

— Иногда.

— А что ты хочешь, чтобы я сделала?

Он помолчал.

— Знаешь, еще никто меня об этом не спрашивал.

Наверно, просто никого не волновало ничего более того, что висело у него между ног.

— Я спрашиваю. Прямо сейчас. — Я обняла его за шею. — Чего хочет Торн?

— Ты не назвала меня полным именем.

— Боже упаси, еще заважничаешь.

Его улыбка настолько ослабила меня, что пришлось опереться на него, чтобы устоять. Забавно, как все возвращается на круги своя. Он всегда был моей скалой.

Надежным.

Любящим.

А теперь?

Он обладал колоссальной властью. Лукас Торн… мог разрушить меня.

— Останься. — Легкий поцелуй коснулся нижней губы. — Хочу, чтобы ты осталась.

Глава 27

ЛУКАС

Ее действительно интересовало, что я хочу. Но она также взяла мое сердце, ударила его об дверь, для надежности потоптала и засунула обратно мне в грудь с улыбкой на лице.

Она не была похожа на других моих женщин.

Совершенно.

Но я и не хотел этого, а потому меня злило, что она сама отнесла себя к их категории, как будто планировала секс, словно была просто очередным чертовым днем недели.

А мне оставалось только заглянуть в зеркало, чтобы увидеть, кто виноват в этом.

Мне нужно всего лишь ответить ей «нет» и исправить ситуацию.

Но я всегда был эгоистом. Обманувший однажды — обманщик по жизни, верно? И только сейчас это казалось очень неправильным.

Это похоже на обман.

Но я не обманывал ее.

Я обманывал нас.

И когда мысль об обмане внезапно превратилась в нечто во множественном числе — в «нас», я понял, где заключалась ошибка, за что надо бороться изо всех сил. Поэтому решил дать ей эту ночь, решил поступить неправильно — в надежде впервые в жизни совершить правильный поступок.

Я буду держать ее в руках.

Целовать ее губы, буду причиной каждого стона и вскрика, а если она попытается уйти, я просто привяжу ее к кровати и обеспечу едой и водой до тех пор, пока она не согласится остаться со мной не только на двадцать четыре часа.

Ладно, план так себе.

Но это все, что я могу.

Из-за моего образа жизни я знал, что, если скажу ей, что она особенная, даже при желании она не сможет мне поверить, а сомнения в ее глазах ранят меня так же сильно, как ее просьба об одном дне, тогда как я хотел подарить ей неделю, год, всю жизнь.

Что-то плохое происходило со мной.

Либо в груди опухоль.

Либо мое сердце… билось.

Дьявол, знаю, что все это время оно нуждалось в коварной маленькой нахалке, чтобы сжаться вокруг нее, как только она проскользнет внутрь. Ему нужна была Эвери.

— Пойдем, — я чмокнул ее в нос. — Хочу показать тебе кое-что.

Эвери закатила глаза.

— С другими девушками это тоже срабатывало?

— Мне редко приходится это говорить, обычно они просто уводят меня за дверь и…

Эвери прикрыла мне рот ладошкой и покачала головой.

— Тебе это не поможет.

Я отодвинул ее руку и поцеловал ладонь. От прикосновения ее дыхание сбилось.

— Я пошутил.

— Слишком быстро, — выдохнула она.

Я повел ее за руку по коридору в свою спальню.

— Давай, спрашивай.

Эвери взглянула на огромную кровать, на окно, а потом снова на меня.

— Кто твой дизайнер?

— Ну же, малышка, спроси меня.

— Сколько женщин? — выпалила она. — Сколько женщин было в этой кровати?

Меня убивало то, что она закрыла глаза, словно ожидаемая цифра была настолько запредельной, что она не сможет смотреть на меня.

— Одна, — я поцеловал ее в лоб. — Хотя, в тот момент она была крайне раздраженной, пьяной, высмеивала мои блины и угрожала моей жизни.

— Похоже, она прекрасна. Можешь дать ее номер? — ухмыльнулась мне Эвери.

— Уверен, он у нее уже есть.

— Держу пари, у нее потрясные сиськи, она умеет делать лунную походку и может за десять часов съесть целый кусок сыра.

— Весь кусок? — повторил я.

— С вином, — добавила она с улыбкой и опустила глаза на кровать. — Есть причины, почему здесь не было других девушек?

— Все просто, — я пожал плечами. — Это единственное место, которое исключительно для меня.

Эвери потянулась к моей руке и сжала ее.

— Думаю, это та часть, где я говорю, что для меня большая честь, что ты делишься со мной своими элитными простынями, но меня коробит говорить «спасибо» перед сексом.

— Ожидаю услышать после, — усмехнулся я. — Или можешь просто послать меня к черту и бежать отсюда.

Вот опять.

Давление.

Мы неплохо разыграли друг друга — я заставил ее думать, что мне все равно, а она относилась ко мне как к болезни, но когда мы были вместе, мы чувствовали это. Слова могут лгать, но слова между нами?

Совершенно необходимо избегать правду наших прикосновений.

Прикосновение не может лгать.

Оно может быть признанием, и, судя по нему, у тебя нет выбора, кроме как признать истину.

— Думаю, тебе лучше прямо сейчас поцеловать меня. — Эвери приподнялась на цыпочках и провела губами по моему подбородку. — Прежде чем я наговорю глупостей или просто забью на тебя.

— Мы этим и занимаемся. — Не уверен, должен ли я ликовать, быть взволнован или разочарован тем, что она не послала меня нахрен. Тем более, судя по ее словам, менее чем через сутки я встречусь с другой девушкой.

— Это не измена, если ты обо всем знаешь, — повторила она те проклятые слова, которые я говорил ей меньше недели назад. Кроме себя винить некого. Забавно, когда их произносил, то действительно так считал. По-настоящему верил — если быть настолько откровенным, то это не так уж и плохо. Все в выигрыше.

До этого вечера.

Я никогда не был по ту сторону баррикад, а это ранит.

Глубоко.

Потому что если она оставит мою постель, чтобы согреть чью-нибудь еще, меня посадят в тюрьму.

Еще один поцелуй в подбородок и в губы. Знаю, я должен оттолкнуть ее, нам нужно говорить гадости, нужно… Я застонал, когда ее руки нащупали пуговицы на моей рубашке.

— Что ты делаешь? — спросил я, нежно обхватывая ее запястья.

— Раздевайся, Торн. Что? У тебя с этим проблемы?

— Ты собираешься оседлать меня, когда я это сделаю? — поддразнил я.

Она еще сильнее нахмурилась, пока лицо заливалось краской.

— Похоже, я сама напросилась.

— Да. — Все еще держа запястья, я стал подталкивать ее к кровати, пока она не упала на подушки. Я сел сверху и завел руки ей за голову. — А теперь, почему бы тебе не позволить мне поцеловать тебя для начала? Простая вежливость перед тем, как ты начнешь стягивать с меня одежду.

Она кивнула и сглотнула, когда я склонил к ней голову. Наше дыхание смешалось.

Глава 28

ЭВЕРИ

Плохая идея.

Плохая идея.

Хорошо.

О, Боже.

Это был язык?

Так…

Колени подкашивались, я держалась за его твердое тело, дабы не рухнуть перед ним.

Хорошо.

По телу пробежала дрожь, напряжение между нами было сильнее, чем я когда-либо испытывала.

И почему я раньше не прыгнула к нему в постель? Прекрасная идея. Его губы скользили по шее, вызывая мурашки, а пальцы добрались до платья и потянули его с плеч. Моя плоть слишком чувствительна даже к словам, а здесь же были поцелуи.

То, как его губы ласкали мое тело, как он держал меня, говорило, что происходящее между нами гораздо больше того, что у него было с другими девушками.

Так ли он относился к каждой из них?

С трепетным благоговением.

Потому что это может вызвать зависимость — его прикосновения были ни на что не похожи. Знаете, плохо, когда кто-то трогает тебя так, что ты меняешь представление о себе. Я больше не была юной неопытной девчонкой, с которой он вырос.

В руках Лукаса Торна я, Эвери Блэк, превратилась в женщину.

— Ты дрожишь. — Его губы покусывали мои, а потом он отступил и стянул через голову рубашку.

Я втянула воздух.

— Можешь еще раз так сделать? Только медленнее.

Его рот растянулся в широкую высокомерную улыбку.

— Все зависит от тебя. В следующий раз будешь громче стонать?

— Леди не стонут, а если вдруг такое случится, то настоящий джентльмен этого не заметит. — Губы мои шевелились, но глаза застыли на его нереальном торсе.

— Хорошие новости, — произнес он, делая шаг ко мне. — Я не джентльмен.

— Хорошие новости, — повторила я, голос прозвучал неестественно и нервно, когда Лукас очень медленно скользнул рукой к затылку и прижал меня к своему разгоряченному мускулистому телу.

Со стоном я прижалась губами к его груди.

— Могу немного тут потусоваться.

Я чувствовала ртом его смех и возненавидела то, как приятно на меня действовали его вибрации. Ненавидела, как из-за них ускорялось биение сердца, и как тепло разливалось с головы до пят, когда его хватка усилилась. Я все это ненавидела.

Но нет.

— Знаешь, это, должно быть, самое медленное соблазнение, — проворчал он. — Я годы ждал, чтобы увидеть тебя без одежды, но ты чуть сознание не потеряла, когда я только снял рубашку.

— Годы? — я навострила уши и ждала подробностей, пока его руки скользили по моей спине, нащупав молнию и потянув ее вниз.

— Годы, — повторил он. — Годы.

— Ты сказал это дважды, нет, трижды.

Лукас стянул платье и холодный воздух коснулся спины. Он отошел на шаг и выругался:

— Ох, Эвери, сколько всего я собираюсь с тобой сделать.

Я сглотнула.

Его глаза, словно по выключателю, потемнели. Я была на его территории, где правил он, а я понятия не имела, как вести себя.

Последний мой секс оказался не таким уж классным.

Он был спешным, словно в тумане.

Грязным.

Неловким.

Унизительным.

Я ушла в одном носке.

— Скажешь, если станет больно, — предупредил он, его голос был на грани, словно он собирался накинуться или что-то вроде того. А потом, нехорошо ухмыльнувшись, он бросился ко мне, схватил за бедра и перебросил дальше на кровать.

Как чертов супермен.

Я бы хотела сказать, что грубое обращение ужасно. Лукас Торн, эй, ты плох в постели — что ж, смогу составить список покупок, пока он делает свои мужские дела.

Неа.

Ложь.

Я разок дернулась.

— Не двигайся.

Облизнув губы, я завороженно смотрела, как черные слаксы падают на пол.

А черные боксеры выглядели на нем слишком сексуально. Но это и не удивительно.

Он наклонил голову и провел рукой по моей ноге, стягивая трусики и бросая их на пол. Под платье лифчик не предполагался, и потому теперь я была обнажена.

Мы в чем-то поторопились?

По типу — слушай, а давай разденемся, займемся сексом, а потом будем неловко смотреть друг на друга?

Он не торопился.

Его рука снова скользнула по ноге, а затем мужчина закинул ее себе на плечо и сверкнул нахальной ухмылкой.

— Ты великолепна.

Я собиралась возразить, но потеряла голос.

Наши взгляды встретились.

И я чуть не отключилась, когда он опустил голову. Поняв, что он собирается поцеловать меня, я открыла рот и закричала:

— Торн! Совершенно не обязательно… — Слова. Я их все растеряла, когда он прижал губы к моему центру и провел языком. По телу пробегали волны жара, с каждым разом становясь все жарче и жарче, пока он творил магию, которой смертные с пенисами никогда не должны владеть! Я нечаянно стукнула его по голове, пользуясь возможностью схватить его за волосы.

В этот момент я опасалась за свою жизнь, стараясь не потерять рассудок, пока он пожирал каждый мой дюйм, словно я была его любимой маркой шоколада.

Он приподнял голову.

— Ты что-то говорила?

— Ничего, — вздохнула я, жаждая больше того, что он только что делал. — Совершенно ничего. Я молчу как немая. — Отпустив волосы, я втянула воздух, когда он поймал мой взгляд.

— Что ж, мы оба не хотим разговаривать. — И снова исчез.

Мышцы содрогались и сжимались. Он добавил пальцы, пока я не ощутила настолько сильное напряжение, что, думала, взорвусь. По венам бежал огонь и концентрировался в той точке, где язык и пальцы работали в унисон. Комната затуманилась, и мне казалось, что я забыла, как дышать. Я захлебнулась воздухом, а руки и ноги онемели от напряжения. Это Лукас Торн со мной сделал? Он доводил женщин в спальне до инсульта?

Я снова отпустила его голову, когда пожар обрушился на мое женское естество и заполыхал внутри. Я закричала:

— ТОРН!

Он произнес мое имя у самой кожи, посылая дрожь, даря ощущение, что у меня самое красивое имя в мире. Он пробормотал его еще раз, и легкая волна вновь прошлась по мне.

Я снова потерялась в собственном желании.

И была бы счастлива остаться здесь навсегда.

Или пока он не устанет.

Удивительно, как мог оказаться хорош мужской рот.

— Торн!

Нужно, чтобы он остановился.

Или продолжил.

Или просто дал мне две секунды отдыха, прежде чем я потеряю рассудок. Когда я почувствовала, что больше не смогу выдержать его движений, он отпрянул от меня и хрипло произнес:

— Я больше не могу ждать.

— Слава Богу!

Мы потянулись друг к другу, наши рты слились воедино в исступленном поцелуе с битвой языков и столкновениями зубами. Я ощутила собственный вкус на его губах, и это заставило желать Лукаса еще больше. Словно в тумане я вспомнила, что это Торн. Лукас Торн. Тот, кто разбил сердце моей сестре, бабник, плохой человек, но все еще такой… такой… хороший…

Было что-то странное и возбуждающее в звуках наших поцелуев, в том, как наши тела скользили по простыням, сминая их.

Лукас издал стон, когда я грубо сдернула его боксеры вниз и отбросила их прочь.

— Что? Нет сил терпеть? — поддразнил он между поцелуями.

— Нет. — Я поцеловала его сильнее, впиваясь пальцами в мышцы спины, когда наши тела терлись друг о друга. Распаленное желание меж ног подталкивало бедра ему навстречу, прижимаясь к нему.

Я могла целовать его всю ночь напролет.

И не устать от этого.

Но внезапно мне захотелось большего.

Его щека царапнула мое лицо, когда он обхватил грудь.

— Я еще никогда не был с…

— Не сейчас! — Я отбросила его руку, тело умирало от жажды по тому, что уже пообещал его рот.

— Прости! — он схватил меня за задницу и опустил на колени. — Я отвлекся.

— Больше не надо! — я толкнула его в грудь.

Он тяжело выдохнул и усмехнулся:

— Яростный примирительный секс, и мы еще даже не подрались… Невероятно!

— Если хочешь меня связать, так и скажи. А нет — продолжай, — я подмигнула ему и обвила его руками, а затем ногами, оседлав на кровати. Безумие овладело мной. Слишком чувствительные соски затвердели от трения о его грудь, а по всему телу пробежали мурашки.

— Если это заставит тебя остаться, то, вероятно, так и сделаю, — признался он. Улыбка немного угасла на его лице, и он застонал, касаясь меня лбом и прижимая эрекцию к бедру. — Мне нужно быть внутри тебя, нужно чувствовать тебя.

Я кивнула, содрогаясь от предвкушаемого удовольствия.

— Эвери, — простонал он, когда я опустила бедра ниже, расслабляя мышцы ног.

— Да?

— Просто, — его дыхание сбивалось, — просто скажи, если будет больно.

Я заставила его замолчать поцелуем, надеясь положить конец разговорам о моем прошлом сексуальном опыте. А потом была шокирована, что сама направила его туда, где хотела чувствовать его, как будто такой мужчина, как он, нуждался в помощи.

Мне просто хотелось контролировать происходящее.

Потому что это защитит меня, верно?

Защита! О, Боже!

— ТОРН! — Я отскочила от его отяжелевшей длины, хотя тело протестовало, распаленное волнами желания. — Презерватив, — выдохнула я, чувствуя себя динамщицей.

— Дерьмо, — он в ужасе уставился на меня. — Эвери, я совсем забыл.

Часть меня была немного озадачена, но я не стала спрашивать, как часто у него такое случалось. Слезая, чтобы он мог дойти до ночного столика, я заметила, как он дрожал. Я была готова умереть.

Так сильно его хотела.

— Еще медленнее можешь идти? — требовательно поинтересовалась я, тело трясло от ожидания.

Он рассмеялся.

— Я полагал, так лучше.

Серьезно, муравей с корзинкой для пикника на спине и то мог ползти быстрее. Его глаза светились весельем.

— Знаешь, отчаянное желание, поглощающее тебя сейчас, преследует меня с тех самых пор, как ты внесла свою упругую попку в мой кабинет.

Я ахнула, заведенная больше, чем когда-либо за всю жизнь, будь он проклят.

— Так что да, я пойду медленнее. — Он достал пакетик из ящика и двинулся обратно. Зашуршала упаковка. — Я иду так медленно, как только возможно, потому что женщину вроде Эвери Блэк нужно смаковать.

Я сглотнула.

Знаю, он не должен был говорить мне подобные вещи.

Нежность заставляла хотеть то, что мне не принадлежало.

Он заставил меня хотеть быть не только средой.

Глаза наполнились слезами, и я отвела взгляд, выгоняя эмоции прочь, позже я продолжу реветь над коробкой шоколада, одновременно орудуя ложкой в банке с мороженым.

Он потянулся над кроватью и поцеловал меня, а затем очень медленно уложил обратно на матрац. Его руки обхватили мои, пока он целовал шею, проводя языком по линии подбородка, а потом широко раздвинул мне колени. И я почувствовала, как он скользнул в меня, растягивая, заполняя.

Это казалось таким знакомым.

Правильным.

Словно я оказалась дома.

Глава 29

ЛУКАС

Все казалось ошибкой.

Потому что ощущалось слишком правильным.

С другими женщинами я легко мог оценить ситуацию — обратиться к той части разума, которая убеждала меня, что мы во взаимовыгодных отношениях, а значит, я удовлетворил ее, она меня, и мы оба движемся дальше.

Я был ослом.

В мгновение, когда я почувствовал вокруг себя тугую плоть Эвери, я понял.

Это плохо закончится.

Секс изменит нас.

Я разобью ее сердце.

Следуя логике, мне нужно остановиться.

Я попытался выйти из нее, но лиса сцепила ноги у меня за спиной, повергая в самый совершенный ад, когда-либо испытываемый мной. Жар ее упругих стенок сжимал меня, обещая сладкую смерть, а затем отпускал, чтобы вновь затянуть в себя. И, заглянув ей в лицо, я понял, что она делала это нарочно. Сжимая и отпуская, сжимая и отпуская, задавая ритм, нереально заводивший меня. Освобождаясь… вдавливаясь… туже… Выходя. Туда и обратно. Я пересек точку невозврата, больше не мог рационально мыслить в этом чистом удовольствии.

Поэтому я остался.

Пытался контролировать происходящее.

Но у секса есть свойство — невозможно сдерживать себя, когда ты с кем-то, к кому есть чувства.

Она застонала.

Мы встретились глазами.

Я толкнулся сильнее.

Она застонала громче.

Ее губы приоткрылись.

Я овладел ее ртом, мое тело врезалось в нее грубыми толчками. Сжимая в руках попку, я поцеловал Эвери, набрасываясь на ее рот, чтобы убедиться, что она никогда не забудет — это я рядом, мы вместе.

— Торн…

Я отстранился, сжав зубы в попытке продлить момент. Думаете, учитывая мой большой опыт, это должно быть просто?

Но когда ты с правильной женщиной, все по-другому, ты ничего не можешь сделать.

Последний толчок, и она впилась ногтями мне в спину и прокричала мое имя так громко, что соседи наверняка будут жаловаться.

Оргазм взорвался во мне с именем Эвери Блэк на губах. Я опустил голову и прижался к ее губам, проглатывая ее крики, пока она пульсировала вокруг меня.

Сердце никогда не станет прежним.

Потому что когда мы разомкнули объятия, то, могу поклясться, я видел, как она достала все еще бьющийся сосуд из моей груди и держала его в своих ладонях.

Без нее я чувствовал себя пустым.

А может и всегда таким был.

Момент разрушился, когда она разразилась слезами.

Я все еще был внутри нее.

А она плакала.

— Я сделал тебе больно? — я старался прозвучать заботливо, а не испуганно от мысли, что мог физически навредить ей.

В ответ она затрясла головой и заплакала сильнее. Слезы лились по щекам к опухшим губам, и, черт побери, знаю, что это ужасно, но могла ли она при этом выглядеть еще прекраснее?

— Эвери, ты должна мне помочь. Я не знаю, как все исправить, если ты не расскажешь, что случилось. — Я вытер слезы большими пальцами и подождал.

Она всхлипнула.

— Мне бы хотелось, чтобы ты прямо сейчас вел себя как придурок.

Да ладно, она реально думала, что я смогу снова оскорблять ее?

— Я все еще в тебе. У нас только что был секс, — медленно произнес я. Невероятный, крышесносный, который я до потери пульса хочу повторить снова. — И ты хочешь, чтобы я… обидел тебя?

Она быстро кивнула и ударила кулаком по матрацу.

— Дьявол, Торн! — ее глаза расширились. — Оскорби меня!

— Ты… эмм… — я кашлянул, — коротышка?

Эвери щелкнула меня по соску.

— Эй! — я шлепнул ее по руке. — Что за чертов посткоитальный ритуал?

Усмехнувшись, она пожала плечами.

— Просто мне нужно напоминание.

— Напоминание, — повторил я, — того, как причинить мне боль?

— Нет, — ее взгляд прояснился. — Что я ничем не отличаюсь.

— Забавная игра, малышка Эвери, правда, говорить загадками, а потом ударять меня каждый раз, когда я поступаю так, как ты просишь…

— Не важно, — она отмахнулась от меня. — Кстати, ты довольно тяжелый.

— Это называется мышцы, — я закатил глаза, вышел из нее и откинулся на перьевую подушку. Я засунул руки под голову, дабы удержаться от соблазна схватить ее снова и попросить о втором раунде.

Попросить.

С каких пор я вообще спрашиваю?

— Торн?

— М-м?

Эвери подобралась ко мне, положив голову на сгиб руки, а ладонь на грудь.

— Сделаешь мне одолжение?

— В зависимости от того, скажешь ли ты мне, почему плакала?

— Я девочка.

— Женщина, — поправил я. — Так о каком одолжении идет речь?

— Мы можем съесть стейки в постели?

— Вместо стола? — я не сдержал улыбку. — О, я понимаю, тебе нравится мясо в постели.

Подушка ударила меня по лицу, один раз, второй.

Смеясь, я схватил ее и запустил ей в голову.

Она ругнулась.

— ТОРН!

— Ага. Знаешь, сколько раз ты кричала мое имя во время…

Подушка меня заткнула, и я обнаружил, что меня душит соблазнительная лисичка, которая меньше пяти минут назад рыдала в моих объятиях.

Такой она мне нравилась больше.

— Пытаешься избить? — расхохотался я. — Прекрати так ерзать, если не хочешь оказаться привязанной к кровати, Эвери.

Ее глаза загорелись.

Я застонал.

— Что? — она повела плечом и бросила смущенный взгляд. — Готова поспорить, ты хорошо вяжешь узлы.

— Хм, может, сначала поедим стейки? — Я был почти готов молить о ее теле, когда она спрыгнула с кровати и схватила мою рубашку с пола.

— Согласна с такими условиями.

Я быстро избавился от презерватива и упаковки, надел трусы и заметил, как она уставилась на меня с отвисшей челюстью.

— Эвери? — я щелкнул пальцами перед ее носом. — Стейк?

Ее взгляд не отрывался от члена.

— Так бы и съела тебя. — А потом медленно подняла глаза и подмигнула. — Но сначала стейк.

— Дразнишься, — я потянулся к ней.

Она пожала плечами и выскочила из комнаты, оставляя меня слишком возбужденным и сбитым с толку. Для моего же чертова блага.

Глава 30

ЭВЕРИ

Будь нормальной. Не паникуй. Я же могу быть абсолютно нормальной после самого крышесносного секса в моей жизни. Разумеется, это значит не так уж много, учитывая мой единственный предыдущий провал, но история теперь в прошлом, а тело все еще горело от воспоминаний о его руках и моих бедрах, или о его рте.

Этом.

Рте.

Я глубоко вдохнула и прижалась телом к кухонной раковине. Все, что мне необходимо, это воздух, лишь глоток воздуха и станет лучше.

Воздух и стейк.

В такой последовательности.

Дзынькнула микроволновка.

Но, когда я обернулась, чтобы пойти за едой, там уже был Лукас, доставший одну тарелку для нас двоих — практически голых.

Его тело прямо сияло от смеси пота и собственной неотразимости.

Как я допустила подобную ситуацию?

Ах, да, все началось с вина.

Большинство ошибок в жизни начинаются и заканчиваются алкоголем.

Но сегодня?

Я была совершенно трезвая.

И все равно прыгнула в постель к дьяволу. А самое ужасное — мне это понравилось.

— Эвери, — Лукас не поднимал глаз от стейков. — Ты пялишься на меня уже добрых четыре минуты, и это заставляет меня нервничать, хотя и немного льстит. Ты также не сводишь глаз с ножа, так что не могла бы ты принести свою сладкую попку сюда и поесть, пока я не использовал тарелку в качестве щита для члена?

Закатив глаза, я подошла к нему предположительно сексуальным и уверенным шагом.

Играй роль до конца.

И не плачь.

Я разрывалась между желанием большего от него и придумыванием каких-нибудь слабеньких оправданий о плохом самочувствии, чтобы можно было сбежать.

Одна доза его рук невероятна.

Но две? Две будут похожи на яд.

Самоубийство.

Еще один раз убьет меня.

Уверена.

Я буду повержена.

Лукас указал на барный стул рядом с собой. Я забралась на него и вдохнула аромат стейка, зажмурившись от наполнившего ноздри запаха перца и специй.

В моих руках оказалась вилка. Я открыла глаза.

— Даешь мне оружие?

— Просто будь осторожна, когда указываешь острыми кончиками, малышка-Эвери, — подмигнул он.

Я ухмыльнулась, наколола кусок мяса и отправила его в рот. Даже разогретый, стейк был изумительный.

— Итак… — Лукас откусил кусок.

Я съела кусок.

Все выглядело нормальным.

Брось, Эвери, он не хочет нормально.

Он каждую ночь хочет разных девушек. Стейк едва не застрял в горле — пришлось отхлебнуть воды, чтобы протолкнуть.

— Итак, — я облизнула губы.

Взгляд Лукаса упал на уголок моего рта. Он потянулся ко мне и вытер его пальцем.

— Ты всегда ела как свинка.

— Я принимаю пищу так, как большинство людей жизнь — с чрезвычайной целеустремленностью и решительностью.

Его сексуальные губы дрогнули, а потом расплылись в улыбке.

— Мне это нравится.

— Ну а мне нравится еда, — пожала я плечами.

Его руки двинулись вниз к моим ладоням, а потом обратно. Напряжение было настолько густым, что становилось трудно дышать.

— К черту. — Он прижался к моим губам, оторвал мою попку от стула и пересадил на стойку. Я зашипела от контакта кожи с холодным гранитом.

Лукас разорвал рубашку.

Пуговица пролетела над ухом и упала со стуком на пол.

Всего пять секунд.

До того, как я снова почувствовала его внутри себя.

До того, как он кричал мое имя, а я царапала его спину и молила о большем.

Когда я чуть не соскользнула со столешницы в попытке найти лучший угол, он поднял меня, отнес на диван и нагнул над ним, извинившись за грубость.

Но я была слишком занята поцелуями, чтобы обратить на это внимание.

Слишком занята, пробуя его на вкус и ненавидя себя за то, что снова позволила этому случиться.

После того как пообещала себе, что это будет только один раз.

И что я никогда не стану одной из его девочек.

Все слишком быстро закончилось.

Пот с его головы капал мне на грудь, задыхавшиеся, мы смотрели друг на друга, молчание оглушало.

Я ожидала этого.

— Извини, — прошептала я, — за царапины.

— Поверь мне, — его голос был хриплым. — Я нихрена не почувствовал.

— Разве? — поддразнила я.

— Ты поняла, что я имел в виду. — Он посерьезнел, а затем побледнел и отстранился от меня. — Эвери, нам нужно поговорить об этом.

— Не-а, — я затрясла головой. — Никаких разговоров, помнишь? Мы договорились не обсуждать это.

— Но…

— Знаешь, что? Думаю, мне пора. Уже поздно и… — я зевнула, — у тебя завтра большой день, потому что Четверг…

— Эвери…

— А Четверг…

— У меня ощущение, что Четверг больше не будет работать, — он скрестил руки.

— Печально, — над деланным смехом придется поработать. — Но в любом случае я собираюсь…

Лукас сгреб меня в охапку и понес в спальню. Всю дорогу я колотила его спину кулаками.

— Отпусти меня!

— Вот, — он бросил меня на кровать и опять скрестил руки. — Ты остаешься на ночь.

— Лукас. — Ну почему он такой милый! Мне больше воздуха сейчас необходим Лукас-мудак. — Все хорошо; просто обращайся со мной, как и с другими.

Его ноздри раздулись, он залез на кровать, перевернул меня на живот и ударил по заднице. Сильно.

— Если ты еще раз сравнишь себя с другими девушками, я оставлю синяки.

— Торн! — закричала я. — Я не ребенок!

Он засмеялся.

— О, я знаю.

— Черт, если бы ты не был такой нахальной задницей, я бы, возможно, признала, что сейчас ты мега сексуален со всеми этими доминантными замашками и прочим.

— Что ж, смысл жизни достигнут — ты назвала меня сексуальным.

— Ты и так это знаешь, вот в чем проблема.

— Или ее решение? Это как смотреть на вещи, малышка-Эвери.

Я закатила глаза и согнала с лица улыбку. Поощрение — последнее, что нужно этому человеку.

— Если я остаюсь, мне нужен душ.

Он спрыгнул с кровати и протянул руку.

— Следуй за мной.

Глава 31

ЛУКАС

— Привет, — Эвери всхлипнула. Ее глаза были влажными, а улыбка едва была заметна. — Мама хотела поинтересоваться, не нужно ли тебе что-нибудь перед репетицией завтрашнего вечера.

— Малышка Эвери, — я открыл дверную сетку и прислонился к ней. — Что случилось?

— Ненавижу мужчин. Кроме тебя, дедушки и папы. Ну, думаю, твой папа мне тоже нравится, и моя собака замечательная. По крайней мере, она не бегает за всеми сучками, как этот ублюдок… — она зарыдала. — Прости. Ох, всего день до твоей свадьбы и… — Она промокнула глаза и выдавила улыбку. — Видишь? Все в полном порядке. Так тебе что-нибудь нужно? Я могу сходить в «Старбакс» или что-нибудь сделать. Твой смокинг готов?

Я нахмурился.

— Эвери?

Она моргнула.

— Мама точно тебя послала?

— Думаю, она сказала: «Уйди из дома до того, как снова расстроишь свою сестру», — произнесла Эвери дрожащим голосом.

Я фыркнул. Невероятно. Я любил ее маму — черт, всю семью любил. Но у Кайлы есть склонность, чтобы все вертелось вокруг нее, особенно в последнее время. А с приближением свадьбы она вообще превратилась в стерву. Особенно по отношению к Эвери.

Будь оно все проклято. Я был в шаге от того, чтобы отменить свадьбу. Но люди уже начали приезжать, так что мне остается делать? Рассказать Кайле, что свадьба кажется мне ошибкой? Что я не чувствую того, что должен?

Что я чувствую большую связь с Эвери, нежели с ней?

Что, когда бы Эвери ни улыбнулась мне, это делало мой день лучше?

И когда Кайла говорит, что у нее нет на меня времени, гора сваливается с плеч и сразу возникает порыв позвонить Эвери?

Да, уверен, все это будет сродни автомобильной катастрофе.

Со вздохом я открыл сетку, и Эвери в слезах и соплях упала в мои объятия.

Сердце сжалось, когда она заплакала еще сильнее.

— Не то чтобы я любила его, но он изменил мне с Дезире! Остин видела их целующимися прошлой ночью в «Тако Белл».

Я усмехнулся. Как будто снова оказался в школе.

— Эвери, тебе реально нужен парень, который лапает какую-то девчонку в «Тако Белл»? Ради всего святого!

Она отстранилась и улыбнулась мне.

— Ты знаешь, как я отношусь к еде, Торн. Но «Тако Белл»? — Она сморщила носик. — Где красивый интерьер? Где класс? По типу: «Нет, ты не можешь поцеловать меня, пока ешь этот тако»!

— Вот это девчонка! — я расхохотался и снова обнял ее. — Обещаю, однажды ты найдешь кого-то, кто разглядит тебя настоящую, и который никогда не изменит тебе. — Я напрягся, ибо им никогда не стану я.

— Клянешься?

— Клянусь. — Я поцеловал ее в макушку, борясь с желанием опустить губы ниже. Она подняла на меня свои прекрасные зеленые глаза. Такая доверчивая, совсем не подозревала о развернувшейся внутри меня борьбе.

С желанием поступить правильно.

Когда неправильные вещи казались такими приятными, черт бы их побрал.

Время остановилось.

Снова.