Бабье лето

III

Мысли, впрочем, меня одолевали недолго, потому что я заснула. Пленительно-сладостный сон! В нем я была не одна. Мы вместе с Мужчиной Моей Мечты, взявшись за руки, шли по зеленому полю, усеянному белыми ромашками. С неба струился мягкий солнечный свет. Наши счастливые лица обдувал свежий ласковый ветерок. Сердце мое замирало в сладостном предчувствии: сейчас он обнимет меня, и мы опустимся на ковер из полевых цветов. Он склонился ко мне, наши губы готовы были слиться в долгом и страстном поцелуе, но тут из леса раздался низкий глухой вой, от которого кровь застыла в жилах. Мужчина Мечты отпрянул. Я вновь потянулась к нему, но его не увидела. Все пространство вокруг затянула непроницаемая серая мгла, а жуткий вой продолжался.

— Милый мой, где ты? Вернись! — закричала я.

Все тот же вой был мне ответом.

Я проснулась. Протяжный вой продолжал слышаться наяву. Издавала его Ириска, сидевшая рядом со мной на кровати. Воздев голову к потолку, псинка старательно выводила тоскливые рулады.

Как по покойнику воет! Но я, между прочим, еще жива, о чем не замедлила ей сообщить.

Вой оборвался. Ириска, внимательно на меня поглядев, видимо, убедилась, что моими устами глаголет истина, спрыгнула с кровати и уныло поплелась в сторону кухни. Есть, наверное, захотела. Пришлось подниматься и тоже идти на кухню. Там выяснилось, что моя гостья хочет не есть, а пить. Автопоилку-то мы с Чумкой так и не удосужились заправить. Да я и сейчас с ней возиться не стала, а просто налила воду в миску.

Ириска сначала оторопела от моего бескультурья, однако жажда — не тетка, и даже не дядька, и она мгновение спустя принялась шумно лакать из миски. Что и требовалось доказать. Обойдемся без изысков. Пусть Сахар с ними возится, если хочет.

Попив, Ириска с удовольствием поела. Я составила ей компанию. Сегодня ведь не обедала и даже толком не завтракала. Похрустели мы каждая своим кормом, гляжу — Ириска идет из прихожей и поводок в зубах тащит. Этакий тонкий намек на толстые обстоятельства. Я ее поводки на пуфике под вешалкой оставила.

Сперва я попыталась ей намекнуть: можно и на лоток сегодня сходить. Ответом мне стал укоряющий взгляд. Ну я же не зверь! Пришлось одеваться и приводить себя в порядок. Вдруг с красавцем столкнемся. Сны-то порой вещими бывают.

Вещей оказалась вторая часть. И зачем только причесывалась! Никого мы не встретили, зато серой мглы было в избытке. Небо тучами затянуто. Не успели выйти, стало накрапывать. Мне не понравилось, Ириске — тоже. Мы даже и на бульвар не пошли. Какой смысл. Все равно там никого не было. С краешку справились, и назад. Кстати, вовремя. Дождь припустил в полную силу.

Я смотрела в окно и расстраивалась. Если и утром ненастье продолжится, день, считай, для знакомства пропащий. Под дождем знакомиться неромантично. В одной руке зонтик, другой держишь поводок от собаки, которая, того и гляди, в луже потонет из-за своей низкой посадки. Нет уж, увольте. Мне виделось знакомство с красавцем исключительно погожим солнечным деньком. Значит, так тому и быть.

Надо прогноз погоды не прозевать. Что там, интересно, друзья-синоптики на завтра предсказывают?

Сомнений моих метеорологи не разрешили. Прогноз был туманен: переменная облачность, возможны кратковременные дожди. И температура воздуха на разных каналах указывалась своя. Вот и строй после этого планы на личную жизнь. Даже что из одежды приготовить, и то неясно.

— Эх, Ириска, Ириска, тяжело-то как!

Она согласно вздохнула.

Решение всех вопросов я оставила до утра и улеглась пораньше спать, чтобы завтра хорошо выглядеть. Ириска тоже затихла у себя в корзине. Уже проваливаясь в сон, я подумала о Сахаре. Сволочи мужики, все-таки! В ответе он за тех, кого приручает! Кинул собаку, и ни разу даже не позвонил. Небось с Пупсиком медовый месяц. Я живо представила себе обнаженного Пупсика в новых «Маноло Бланик». Картина мне не понравилась. Ну их на фиг! Еще приснятся! Нет, хочу опять Мужчину Мечты. Я попробовала настроиться на нужную волну. Увы! В ту ночь мне ничего не приснилось.

Пробудившись, я первым делом отодвинула плотную штору и выглянула на улицу. По небу носились рыхлые белые облака, но, к счастью, светило солнце. Ура! Можно начинать охоту!

По пути на кухню глянула на Ириску. Собака спала. Я умылась. Позавтракала. Ириска продолжала спать. Вероятно, она привыкла завтракать после гуляния. Искать ее расписание было неохота. Куда-то я их закинула. После найду. А сейчас оденусь, потом разбужу ее.

Оделась. Вышло неплохо. Пряменькие обтягивающие джинсы, модная маечка с принтами шоколадного цвета — в масть таксе, и балетки — тоже в масть. Стильненько будем смотреться. И поводок взяла самый красивый. С клепками. У меня на сумке такие же.

— Подъем, собачка! — кричу Ириске.

Ноль внимания. Мирно дрыхнет, вывалив из корзины задние лапы. Я даже испугалась: вдруг с тоски по Феде оглохла или заболела.

Подошла. Потрясла. Ириска лениво приоткрыла один глаз, посмотрела на меня, словно на сумасшедшую, и опять предалась сну.

Только тут я вспомнила: подъем, согласно расписанию, ей полагался в гораздо позднее время. Меня это еще вчера удивило, однако Федя меня до того задолбал, что лишних вопросов предпочла ему не задавать.

Я предприняла новую попытку ее разбудить, но она была не готова бодрствовать. Вот незадача! Она мне нужна именно сейчас. А, ладно. До бульвара на руках донесу. Удачно, что у Феди не дог. Того бы мне не поднять.

Когда я взяла Ириску на руки, она недовольно заворчала, затем снова обмякла, повиснув на мне, как горжетка.

Дотащилась до бульвара. Пристегнув к ошейнику поводок, я поставила таксу на траву. Точнее, положила, ибо ноги у нее немедленно подкосились. Но зов природы взял свое. Почуяв запах земли, она открыла глаза, огляделась, чихнула, неуверенно встала на ноги и, о радость, пошла. Теперь я по-настоящему гуляла с собакой.

Реанимировав Ириску, я занялась изучением контингента на бульваре. Красавец с Чудовищем отсутствовали. Но это было даже неплохо. Ириска совсем проснулась, пожевала какую-то травку, и даже начала бегать: туда-сюда, насколько хватало растягивающегося поводка. Я так увлеклась наблюдением за ней, что даже не успела истомиться в ожидании объекта. Более того, узрела его, когда они уже оказались рядом с нами. Вернее, сперва даже не его, а Чудовище. Учуяв Ириску, бульдожка рванул вперед и, хрипя, сделал стойку на задних лапах. Ириска сомлела с первого взгляда. Видно, в собачьей табели о рангах он тоже проходил как красавец.

— Не бойтесь, не бойтесь, — раздался приятный мужской голос. — Патрик не кусается.

Мой красавец впервые заговорил со мной! Хвала собачьему братству! Вот они могут выражать свои чувства открыто и без экивоков!

— Вашу прелестную собаку зовут Патрик? Какое красивое имя! — ляпнула я первое, что пришло в голову. — Правда, оно ирландское, а пес у вас француз. Лучше было бы Полем назвать.

Сказала и испугалась: вдруг обидится.

Он, опустив глаза, задумался. Какие у него длинные ресницы!

— Знаете, мне это даже в голову не пришло. Просто, по-моему, «Патрик» ему очень подходит. И для произношения удобно. Коротко и звучно. А вас как зовут.

Круто заворачивает, однако!

— Агата, — произнесла я лучшим из своих голосов.

— Тоже человеческим именем, значит, назвали. А между прочим, она у вас не черная.

Смутившись, я начала оправдываться:

— Нет, видите ли, Агатой зовут меня.

— Вот оно что! Но вы тоже отнюдь не брюнетка, — очаровательно улыбнулся он.

Эх, попять бы, «брюнетка» в его устах — это хорошо или плохо?

— Тут все претензии к моим родителям. Им хотелось меня пооригинальнее назвать. А то вокруг были одни Даши, Оли и Ларисы.

— Нет, имя очень красивое.

— А собачку зовут Ириска, — поторопилась проинформировать я. — Тут как раз исходили из цветовой гаммы.

— И очень удачно, — одобрил он.

Оба наших питомца в это время самозабвенно исполняли собачьи ритуальные танцы.

— Ой, как неудобно. Все уже представились, кроме меня. Гера.

— Очень приятно, — сказала я, про себя удивившись. Мужчины его возраста обыкновенно представляются полным именем, однако не спрашивать же. Наоборот, хорошо вышло, даже как-то интимно. Интересно, это с его стороны ход такой, или он случайно?

Мы медленно шли по бульвару.

— А что-то вы раньше с собачкой не гуляли? Видел вас только с велосипедом.

Смотрите-ка: обратил внимание и запомнил! Я возрадовалась.

Про Ириску пришлось немного наврать. Не скажешь же, что приятель оставил. Еще решит, будто я занята. И Сахар, по воле моей фантазии, превратился в тетушку, отбывшую отдыхать в санаторий.

— Словом, эта дама у меня на побывке, — заключила я.

— И надолго?

Замечательно, что его это интересует!

— Да недели на две. — Я мигом решила продлить срок Ирискиного пребывания. Да и Пупсик мне только спасибо за это скажет. И Федору, в данной конкретной ситуации, особо возражать не с руки.

— Вы посмотрите, как они у нас подружились! — воскликнул Гера, с умилением глядя на наших питомцев. — Это даже удивительно. Ни с кем тут у Патрика отношения не сложились.

— Как грустно! Значит, он был совсем одинокий! — воскликнула я.

— В собачьем смысле, естественно, — полушутя-полусерьезно откликнулся Гера.

Внутри у меня плясало и пело. Прием сработал! Мы познакомились! И даже беседуем!

Но почему-то хорошее быстро кончается. Мы еще совсем чуть-чуть погуляли, и Гера с беспокойством поглядел на часы.

— Извините, Агата, но время уже поджимает.

— Да мне, в общем, тоже пора, — сочла необходимым заметить я.

— Тогда до завтра? — его красивая бровь выразительно изогнулась.

— Несомненно, — откликнулась я. — Будьте уверены: Ириска не даст мне забыть.

— У меня тоже имеется напоминальщик, — указал он взглядом на Патрика, который с такой силой натянул поводок, что, по-моему, рисковал задохнуться.

— Не расстраивайся, — сказала я собаке, мысленно обращая слова Гере. — Завтра увидитесь.

— До свидания, Агата, очень приятно было познакомиться.

Знакомство прошло как по маслу. Мы с Ириской вернулись домой — обе в приподнятом настроении. Такса кинулась к автоматической поилке и осталась в полном разочаровании, найдя ее пустой. Вчерашняя вода в миске тоже ее не устроила. А, ладно! Пусть сегодня все будут счастливы! Немного помучившись, я заправила агрегат, и такса смогла привычным способом утолить жажду.

А меня переполняли эмоции. Душа продолжала петь и плясать. Держать чувства внутри не было сил. Срочно требовалось с кем-нибудь поделиться. И я, конечно же, позвонила Чумке.

Подруга спала так же крепко, как Ириска, поэтому долго не подходила ни по городскому, ни по мобильному. Для верности я учинила трезвон по двум телефонам сразу. Помогло. Сонный голос сказал:

— Алло.

Это прозвучало сразу из обоих динамиков.

— Чумка, победа! Сработало! — выпалила я.

— А-а. Это ты, Агата. А сколько времени? Вроде бы еще ночь.

— Для кого ночь, а для кого и утро. Девять часов.

— Надо же. Вот только никак не пойму: ты сейчас по какой трубке со мной разговариваешь.

— По обеим.

— Зачем?

— Для объемности.

— Ты серьезно? — Она явно еще не до конца проснулась.

— Шучу, естественно. Тебя разбудить было нужно.

— Зачем?

— Ну ты тупая сегодня! Говорю же: победа! Победила с утра мужика!

— Уже трахнулись? — изумилась Чумка, теряя остатки сна.

— Дура! Да познакомились!

— Правда? — почему-то мое уточнение возымело еще больший эффект. — Давай скорее. Рассказывай.

— Что и пытаюсь. Понимаешь, Ириска никак вставать не хотела. Распустил ее Сахар. Пришлось на себе ее до бульвара тащить.

— На фиг мне твои Ириска с Сахаром! Ты мне про красавца рассказывай.

— Ты лучше слушай, а не перебивай. Вышли мы с ним, и они появляются. Так Патрик сразу в Ириску влюбился.

— Иностранец! — выдохнула моя подруга. — Я так и знала! У нас таких фактурных мужиков не водится.

— Мимо! Патрик — это бульдог.

— Да что ты мне все о животных! Зоопарк развела! Меня интересует мужик.

— Благодаря тому, что животные понравились друг другу, Патрик со мной и разговор завел.

— Ах, значит, он тоже Патрик! — возликовала Чумка. — Говорю же, иностранец!

— Да он совсем не Патрик, а Гера. Это ты мне башку заморочила!

— Гера? А полностью как?

— Не знаю. Он так представился.

— И это называется «познакомились»!

— А ты хотела, чтобы он мне прямо на бульваре назвал имя, отчество, фамилию, должность и банковский счет показал?

Чумка задумалась.

— С банковским счетом, конечно, рановато, но полное имя мог бы и назвать. А то странная какая-то манера представляться для взрослого солидного мужика. Сама посуди, что такое «Гера»? Герман? Герасим? Был у меня один Григорий, так его тоже сокращенно Герой звали.

— Чумка, мы с ним едва познакомились, и мне показалось, он так представился именно потому, что я ему понравилась. Представляешь, оказывается, он запомнил меня с велосипедом.

— Хорошо, что не с другим мужиком.

— И сказал, что надеется снова меня увидеть.

— Когда? Сегодня вечером?

— Нет, завтра утром.

— Плохо, — сказала Чумка.

— Почему?

— Элементарно. Значит, вечером Патрика выводит кто-то другой. Жена, сожительница или любовница.

Об этом я до сих пор не думала, и душа моя петь перестала. Все же мне не хотелось в такое верить.

— Есть еще вариант: домработница.

— Слабый вариант, — не поддержала Чумка. — Обычно их вечером отпускают, чтобы отдыхать не мешали.

— А если у него домработница вечером работает, — возразила я. — Такое тоже бывает. Или он сам Патрика выводит, но очень поздно. Вот и решил, что я в такое время наверняка не пойду. Завтра возьму и спрошу, гуляют ли они вечером.

— Ты хоть мобильник-то отключи. Зачем зря деньги высаживаешь, — хихикнула Чумка.

Только тут я сообразила, что по-прежнему говорю по двум трубкам.

— Забыли, — продолжала смеяться подруга. — Тема больно уж увлекательная. Надо же. Обычно меня в это время в сознание привести ничем нельзя. Самый сон. А сейчас ничего. Проснулась. Ну а дальше как будешь действовать?

— Завтра с утра пойдем с Ириской закреплять знакомство.

— Агата, мой тебе совет. Ни под каким видом не рассказывай ему, чем занималась раньше. Говори, что дизайнер. Пусть думает, что ты много лет в этой области трудишься. Мужики, особенно красивые, слишком умных женщин не любят.

— Спасибо тебе на добром слове, — обиделась я. — По-твоему, все дизайнеры — дуры?

— Совсем нет, но «дизайнер» для мужика звучит безобидно. Он думает: подумаешь, там, какие-то подушки-безделушки. Вполне милая женская профессия. А аудит, или чем ты там занималась, звучит угрожающе. Особенно если он сам какой-нибудь ерундой занимается.

— По нему не похоже, что ерундой!

— Ерунда, между прочим, тоже бывает прибыльная. И вообще, самые умные женщины — это те, которые умеют ловко создать у мужчин впечатление, будто они полные дуры.

— Тебя послушать, выходит, что полные дуры и есть самые умные.

— Совсем нет. Это мужик должен думать, будто она полная дура. А сама она обязательно должна быть умной. Тогда у него никаких комплексов, и она им спокойненько управляет. А он уверен, что сам всем рулит.

— Может, мне тогда вообще безработной прикинуться.

— Не стоит. Безработная — признак неудачной дуры. К тому же он может испугаться, что ты на него начнешь охотиться. А раз у тебя ничего за душой нет, то тебе и терять нечего и охотиться станешь по-серьезному. Поэтому твоя задача убедить его, что ты, с одной стороны, успешная и независимая, а с другой — не вызовешь у него комплекса неполноценности, потому что все твои успехи не выходят за рамки приличной для женщины области.

— Чумка, да тебе впору диссертацию защищать!

— Между прочим, уже подумываю. Владик готов оплатить.

— Ты серьезно?

— Вполне. Сейчас у них становится модно иметь бабу с ученой степенью.

— Но ты же институт так и не закончила, — осторожно напомнила я.

— И эту почву уже зондировала, — ничуть не смутилась она. — Гони деньги, и экстерном сдашь на диплом. Тоже очень модно. И перспективно. Если хорошая клиентура, доход — будь здорова.

— Чумка, ты меня поражаешь все больше и больше.

— Просто о будущем думаю. Владик то ли женится, то ли нет. А так профессия. Надоело бесплатно подругам советы давать.

— Так сколько с меня за сегодняшнее? — съехидничала я.

— Ты у меня — вечная практика. И с тебя никогда ничего.

— Плачу и рыдаю от счастья.

— Ты лучше завтра на мужика от избытка чувств сразу не набрасывайся, — деловито продолжила она. — Поспокойнее. Позагадочнее. Интригуй его, интригуй. И фамилию ненароком выясни. И чем занимается. Мы проверочку после ему устроим. Москва — город маленький. В том смысле, что стоящих людей здесь кот наплакал. Найдем общих знакомых. В общем, действуй и держи меня в курсе малейших событий. А Сахару, если объявится, привет.

Я прыснула.

— Пока он, по-моему, потонул в Пупсике.

— Вот и еще тебе один пример хитрой умной дуры, — сказала Чумка.

— Это не она умная, а я, на ее счастье, вовремя подвернулась.

— Ох, как ты ошибаешься. Неужели сама не видишь: крутит она Сахаром, как ложкой в чае. Это ему еще кажется, будто он по-прежнему крутой такой парень. А на самом деле она его своим манолобланиковским каблуком давно уже придавила по полной.

— Но ведь до сих пор на ней не женился, — напомнила я.

— Еще не вечер. Помяни, подруга, мое слово: еще попляшем мы с тобой на их свадьбе.