Бал Цветов (СИ)

49

Виола снова тяжело вздохнула. Потом вдруг засмеялась:

— Ты помнишь, как мы познакомились?

— Отлично помню!

— Я его даже не видела, но была заранее жутко предубеждена против графа. Как я злилась, что нас поставили первой парой на танец. Мы открывали вместе все придворные балы, и… пришлось познакомиться с этим "чудовищем".

— И это была любовь с первого взгляда! — насмешливо подытожила Фиалка.

— Ничего подобного. А впрочем, возможно, ведь я долгое время даже не смотрела на него. Хотя держала за руку и чувствовала его рядом… Какой я была дурой!

— Еще бы!

— При дворе о нём ходили всевозможные слухи, и я, только приехав, точно знала, кого мне следует опасаться. Как же: дуэлянт, насмешник, игрок, дамский любимец. Самый незаменимый человек в любой сложнейшей интриге. Я точно знала, что не стану очередной жертвой этого повесы! — Виола изобразила оскорблённую добродетель. Фиалка от души смеялась.

— И вот что из этого вышло!

— Да… Как только я наконец осмелилась заговорить с ним, заглянула в его синие глаза, я поняла — всё, это навсегда.

— Так в чём же дело? Тебя грызут сомнения?

— А вдруг слухи небезосновательны?

— Еще бы, в них каждое слово — правда. Каждое слово, но не суть.

— Я ничего не понимаю, перед моими глазами всё переворачивается! — пожаловалась Виолетта.

— Чего ты боишься? — удивилась Фиалка. — Вооружённой толпы его бывших любовниц?

— Скорей, его подруг. Я не знаю ни одной его официальной любовницы. Зато он связан дружбой со множеством женщин любого возраста, и все они обожают его! По правде говоря, я знаю только двух дам, которые терпеть не могут Гиацинта.

— Ну, это наша мама и…?

— Лютеция.

— А, подружка Чёрного Тюльпана. Да, пожалуй, эти две нашли повод невзлюбить графа. Одна — потому, что он отказал в деловом союзе ей и её принцу, другая — потому, что она ему отказала в женитьбе на своей дочери, — философски рассудила Фиалка.

— С ними ясно. А все остальные? Ты знаешь историю про принцессу Астру?

Сестра Триколор весело засмеялась, её забавляла растерянность младшей сестрички.

— Естественно, я слышала. У нас до сих пор поэтому такие хорошие отношения со Швецией!

— Возможно… Но подумай сама: он впервые тогда приехал в Париж учиться в Оранжерее. Ему было тогда девять лет, а шведской принцессе — восемь! Нет, она всё-таки влюбилась в него и не хотела уезжать без "своего Гиацинта"! Как это понять?!

Сестра монахини негодовала. Фиалка хохотала до упаду.

— Вот видишь, — огорчилась Виола.

— Вижу! Половина его любовных приключений еще невиннее. Я уверена.

— А я нет! Есть же вторая половина. Люди говорят о Гиацинте как о легкомысленном юнце, способном абсолютно на всё. А я… знаю его как самого нежного и преданного друга. Я не знаю человека надежнее. Если б знать, каким он был раньше, пока мы не встретились. Мне бы легче удалось что-то понять в нём.

— Граф всегда был неукротимым искателем приключений, и ты должна быть готова к тому, что он не пожелает менять ни одной своей привычки. Таким же мальчишкой и останется. Все гасконцы — бешеные. Мы с тобой — яркое доказательство тому. Ведь если смешать неаполитанскую кровь с гасконской, представь, что получится? Мы с тобой!

— Но Гиацинт из Прованса, — заметила Виола. — Точнее, их род из Лангедока.

Фиалка беззаботно тряхнула чёлкой:

— Не будь мелочной, сестричка. Прованс, Бордо`, Гасконь, Наварра, Лангедок… Всё это Аквитания, всё это — наш Юг. Предки твоего дорогого графа не всегда пропадали в крестовых походах и сражались на земле Малой Азии. В те времена у нас в Альби` шли Цветочные Игры — фестивали "Золотой фиалки", где трубадуры прославляли прекрасных дам. Имя Ориенталь там гремит в каждой хронике!

Альбигойи нет больше, но "Золотая фиалка" жива. Спроси у Гиацинта, он знает, что это у нас всех в крови, у южан. Да и герцоги Провансальские (тогда был другой титул, помнишь? — Графы Прованские и Марсельские виконты) вернувшись наконец с Востока, всегда считали за честь участвовать в поединке трубадуров. Жаль, мы не росли в детстве в Альби`, а то бы вы с Гиацинтом раньше встретились.

Виола подозрительно взглянула на сестру:

— Ты всё это откуда знаешь?

— Не забывай, у кого я служу! Где родился твой красавец?

— В Марселе. Ну, рядом… А что?

Фиалка иронически улыбалась:

— А теперь соображай, сестричка, какой город у нас самый цветочный, после Флоренции? И самый христианский тоже?

— Ну, Тулуза, — не понимала Виола.

— А кто у нас наследник графов Тулузских? Западнее Марселя… Возле наших родовых земель… в Лангедоке, герцогство…

— Страстоцвет!! Дом Пассифлоры! Так значит, они знакомы?

Фиалка хмыкнула:

— Знакомы? Они соседи. Наша дорогая госпожа часто ездила в Прованс на каникулы, она твоего ангелочка знает с младенчества. Все, действительно, настолько привыкли, что Пассифлора — личность с мировым именем в христианстве Флермонда, и очень немногие помнят, что у неё, как у всех нас, есть родовые земли, национальность, родители… Думают, она появилась из облака света, как видение.

Сестра запрыгала от нетерпения:

— И что она тебе говорила? Расскажи скорей. — И грустно добавила: — Здесь все знают о нём больше меня. Почему так?

— Потому что абсолютно невозможно и невероятно, чтобы Гиацинт сам рассказал о своей жизни. О других — пожалуйста.

— Действительно, — признала Виола. — Но всё-таки, что ты знаешь?

— Что его папе крупно повезло владеть двумя судами в марсельской "Пальмовой Ветви", это торговая морская компания по закупке пряностей в Ост- и Вест-Индии.

— Я знаю. А почему герцогу повезло?

— Потому что иначе юный наследник нанялся бы юнгой на первый же корабль, бросивший якорь в марсельском порту. А так, можно было предоставить ему корабли отца. Ещё я знаю, что он вечно пропадал вместе со странствующими артистами и даже работал несколько сезонов театрах и в цирке, вместо летних каникул, если не уходил в море.

Виола изумлённо нахмурилась:

— Это сколько же ему было?

— Лет с пяти, а потом — четырнадцать, пятнадцать — в старших классах Оранжереи.

— Мамочки! Я ещё из дому не выезжала ни разу в таком возрасте.

— Он всегда дружил с людьми старше себя и как-то умудрялся быть со всеми на равных.

Виола утвердительно кивнула.

— Он и сейчас такой. Одинаково свободно разговаривает и с принцами, и со слугами, и с самыми надутыми, важными и спесивыми вельможами. Как он со всеми находит общий язык?

Конечно, у него много врагов, но друзей, наверное, больше… Уж не меньше, так точно. И каждый знает тот кусочек жизни Гиацинта, когда они были вместе. Жаль, что я его встретила так поздно, мы могли жить рядом всё детство. Как он вообще очутился в Париже?

— Граф наотрез отказался от военной карьеры, и отец отправил его в Париж. Учиться во дворцовой Оранжерее.

— Ему бы в Академию Изящных Искусств, а не в Оранжерею, — вздохнула Виола. — Рассказывай дальше.

— В Париж юный граф отправился с удовольствием и неохотно одновременно, — продолжала Фиалка. — С радостью потому, что всё это большая сцена, здесь не соскучишься; а неохотно потому, что здесь нет моря.

— Это я знаю. Он очень любит море. Мне самой его здесь не хватает, — кивнула Виола.

Сестра сочувственно улыбнулась и продолжала:

— К тому же, при дворе в Париже служили давние знакомые его отца — семья Роз.

— Правда! Розанчик должен хорошо знать этот период жизни Гиацинта, — оживилась Виола.

— Розанчик знает ещё меньше, чем ты! На уроках наш дорогой граф появлялся крайне редко. Гиацинт Гасконец — так его тогда звали, носился по всему Парижу в поисках местных достопримечательностей. И обычно находил их, в виде шпаги какого-нибудь наглеца. Так и сложилась его слава лучшего дуэлянта в шестнадцать лет. Точнее, даже раньше!! В шестнадцать он закончил образование, и несчастные педагоги не знали, как вернее оценить его способности.

— Очень хорошо понимаю их затруднение, — покачала головой Виола.

— Я тоже. Но это лишь малая часть того, что было в его жизни.

"Да уж!" — Виола вспомнила, чем сейчас занят Гиацинт.

— Тем не менее, я думаю, вы будете счастливой парой. Его не удавалось укротить никому, а ты добилась этого совсем просто, позволив ему только поцеловать край твоего платья, кончики пальцев…

— Если бы так и было, как ты говоришь! А вдруг он уйдёт? — сомневалась фрейлина.

Фиалка обняла сестру за плечи:

— Он тебя любит, в этом всё дело. Ты не старалась удержать его, потому что поняла: это глупо. Он никуда не денется от тебя.

Виола невольно засмеялась:

— Ох, сестра, какая ты монахиня?

— Самая обыкновенная, — убеждённо ответила Фиалка. — Я вас вижу со стороны, мне виднее. Ты и он — пара, соединённая на небесах.

Виола улыбнулась с лёгкой печалью:

— Если бы ты ещё могла доказать это нашей мамочке…