Бандерша

Глава 8 Он

Правильно говорят: надо решать проблемы по мере их появления. Но кто ж знает, когда эти проблемы возникнут. И где.

Пару дней назад, проснувшись в одиночестве, я решил: «Всё! Лирику – по боку! Личную жизнь – на дальнюю полку! Голова должна быть занята другим!»

Тогда я определил главные задачи на ближайшее время.

Надо было определиться, что делать дальше. Выйдя в одну дверь, совершенно не означает, что ты входишь в другую.

Собственно, больших проблем с трудоустройством я не видел. Вопросов к моему профессиональному уровню никогда не возникало. Друзей, которые много раз клялись помочь, если что, тоже было в избытке. Тем более, что многим из них я помогал, когда обстоятельства их припирали к стенкам. Да еще к каким! Помогал, естественно, совершенно бескорыстно. Так что, как я полагал, достаточно было только позвонить, договориться о встрече… Всё решится быстро и эффективно!

Кстати, я же не просто так шел. Были у меня идеи. Проекты. Даже отснятый материал.

Как мне казалось, я был завидной невестой с приданым!

Решил сразу пойти с козырей. Позвонил Сёме. Это между своими он Сёма. А так его величают Семен Иосифович Палый. Именно так. Все же генеральный директор акционерного объединения закрытого типа «Творческо-производственное объединения „Смотри!“».

Но я его мог называть Сёма. Малого того, что мы были почти ровесниками. Но еще несколько лет назад, когда никаких акционерных обществ не было, а о самостоятельных ТПО (творческо-производственных объединениях) и слыхом не слыхивали, а все трудились в едином порыве в Государственном теле-радио-комитете, мы Сему дружно пытались пристроить в качестве режиссера. Самостоятельные творческие работы у него были. Интересные. Как внештатника. Это начальством поощрялось. Но вот то, что у Семы не было специального гуманитарного образования, а светился только диплом инженера средненького провинциального вуза, играло против него. Не был Сёма не то что членом партии, но и в комсомол он не удосужился вступить – тоже начальство не вдохновляло. И, наконец, пусть и не гласно, занозой торчал пятый пункт[1] Сёмы. Может в разгар перестройки, когда вожжи уже отпустили, каждый из этих факторов и не был бы существенным. Но все вместе начальству, воспитаннному в лучших традициях советской кадровой политики, как-то не позволяло пойти на решительный шаг.

В общем, побившись за хорошего парня и талантливую творческую единицу, мы (я и еще пара моих молодых прогрессивных коллег-репортеров) решили, что раз не получилось в лоб, надо гору обойти.

Я позвонил ребятам из модной публицистической программы, которой засматривался весь Союз и рассказал, в чем дело.

С Сёмой встретились, поговорили, посмотрели, порядили… Помимо того, что ведущие этой программы были популярнее кинозвезд того времени, был у них и еще один козырь. Практически каждый из них имел мощный тыл в лице папаш с большими звездами на погонах, работавших в очень серьезных органах, которые в силу негласности службы, никогда форму не носили (во всяком случае на людях).

В конце концов, Сёму мы пристроили. Он прижился. Да так, что с начала новых времен – построения эры независимой России, создаваемой на основе частной собственности и борьбы с пережитками социализма – Сёма не только стал ведущим режиссером новой творческой фирмы с ярко выраженной коммерческой составляющей, но быстро начал пробиваться наверх к рычагам власти. С переходом инициатора и главного акционера авангарда частнопредпринимательского движения в руководители ведущего канала, Сёма неожиданно для многих вдруг стал Генеральным директором этого творческого объединения.

«Смотри!» не только делало рейтинговые программы в прайм-тайм ведущего канала, но и не хило подобрало под себя бурно развивающий рекламный бизнес.

Злые языки поговаривали, что Сёме помог в таком скачке «серый кардинал» современного руководства всего телевещания Артем Осиновский.

Но мне эти детали были не интересны. Помог так помог. Мне же лучше. Меньше проблем с реализацией моих планов.

Я набрал номер с визитки украшенной солидным двуглавым гербом, которую Сёма самолично мне вручил на недавней тусовке по случаю четырехлетия образования ТПО. Мы с ним выпили по фужеру водки за новую демократическую журналистику и за победу над замшелыми красно-коричневыми ретроградами от творчества. А потом, он вручил мне эту свежеотпечатанную карточку (назначили его всего за пару недель до тусовки) и пригласил, если что, без стеснений обращаться напрямую.

На визитке выпуклыми буквами было написано его имя, должность, а чуть ниже – рабочий телефон. Потом еще один, но длинный, с пометкой «мб». Что это такое, я понял не сразу. Только чуть позднее дошло, что Сёма, как полагается новому русскому, обзавёлся новомодным мобильным телефоном. Впечатляет! Ну совсем, как госчиновник. Или крутой бандит! По Москве даже ходила шутка, что сейчас надо машину покупать под мобилу, а не наоборот. В копеечку вылетает этот аппаратик. И сам аппарат, и оплата за пользование.

Я взял трубку и стал набирать номер: 257….

О, значит, сидят в «Останкине». А там – недешевая аренда… Впрочем, с таким ого-го оборотом, они могут позволить себе…

Быстро нажал на кнопки новомодного аппарата, набирая оставшиеся цифры.

Этот аппарат был предметом моей гордости. Не мобила, конечно, но бельгийский, с подсветкой кнопочек. Никаких дисков. Я еще нашёл дорогущий спиральный шнур метра на три для трубки. Теперь мог спокойно разгуливать по комнате, не привязываясь к одному месту.

Сейчас мне ходить не хотелось.

Я сел в кресло, как только раздались длинные звонки. Повезло, что сразу дозвонился.

– Алло! – трубку подняла секретарша, – Приемная генерального директора творческого объединения «Смотри!» господина Палого.

Все как у взрослых. Хорошо вымуштрованный голос. Мне даже показалось, что знакомый. Впрочем, у нынешних секретарш все голоса на один тон.

Я представился и сказал, что мне нужен Семен Иосифович.

Надо отдать должное – секретарша не спросила, по какому вопросу. Просто попросила быть на линии. И тотчас в трубке зазвучала классическая мелодия. Ну правильно, не шлягер же типа «Ксюша, Ксюша, Ксюша, юбочка из плюша» будет запускать солидная фирма. Григ куда как уместней.

– Аллё!! Олежик!!! Привет старик! – Сема, если поверить его тону все время после нашей встречи просто только тем и занимался, что ждал, когда раздастся от меня звонок. Я, конечно, не купился на этот восторженный прием – не первый год замужем. Но то, что Сёма показал, что у нас отношения неформальные, как это могло бы быть при получении власти и денег, а такие же, как и были, не скрою, мне понравились! Значит, можно было строить разговор без политеса. Проблем с переходом в его модную фирму возникнуть тоже не должно!

А Сёма продолжал в трубку тараторить:

– Как дела? Как жизнь? Что не заглядываешь? – и вот это был хороший повод остановить поток.

– Так вот и звоню, чтобы в гости напроситься!

– Считай, что напросился! Когда сможешь прийти?

– Тогда, когда ты сможешь принять. Думаю, что у тебя график более напряженный, чем у меня.

Он засмеялся в трубку.

– Это точно. Текучка заела. Оказывается, быть начальником – это очень хлопотное дело!

– Еще немного, и я тебя начну жалеть! – Сёма снова захихикал. Кроме его смеха послышалось шелестение бумаги. Наверное, в ежедневник заглядывал.

– Ну вот, завтра к 14.00 подъехать не сможешь?

– Мне будет очень трудно… Но для тебя я постараюсь!

– Достойный ответ! По рукам! Договорились!

Утром я решил подготовиться. Выбрал несколько заявок на программы, которые, как мне казалось, были в тему; видеокассету уже готовой «пилотом». Ребята из аппаратной с огромным трудом перегнали мне её с профессиональной двухдюймовой ленты на бытовую VHS-ку. Оделся демократично, в модные вареные джинсы, такой же «вареный» балахон с зелеными отворотами вниз. Конечно, не кооперативный самострок – мне это из Польши при случае завезли. На ноги – бразильские мощные ботики из выварочной кожи с декоративными крюками вместо дырочек для шнурков и на толстой рельефной подошве. Я их любил за то, что были они брутальными на вид, но при этом легкими и пружинистыми. Ноги не уставали. Для весенней сырости как раз.

Прикид получился вполне модерновый. Не чиновничий с костюмом. Сразу видно – человек творческий! А с другой стороны – без претензий на сверхавангард. Вполне в духе времени.

Бумаги сунул в сумку – планшет-торбу, надел куртку и с запасом минут в 15 двинулся в сторону «Останкино».

Чтобы не рисковать – дороги по весне у нас, как обычно превращались с аттракцион: «Не потеряй колесо в яме!» – я решил поехать на метро. Правда, до метро еще минут 20 надо было тащиться на автобусе. Ну да ладно, ради такого случая потерпим!

У метро, как всегда, куча коробейников. Расположив свой товар на ящиках, они наглухо забили все подходы к лестнице. Свобода предпринимательства. Хотя, надо отдать должное, временами встречается что-то путное.

Но по-человечески достает. Может, это у нас менталитет такой, что торговля – это не самое главное в жизни. Торговаться не очень принято. В других городах и весях полный респект любому лоточнику. А мы, хотя уже пятый год, как полная разлюляй-торговая-малина, а до этого еще пять лет перестроечно-кооперативного ренессанса увядающего советского строя, все никак свое отношение не поменяем. Мы, это понятно, не всё население страны, а определенный круг людей, который не все сразу принимает. Хотя, может, я и не прав?

Ладно, время покажет.

А пока, протиснувшись между новоявленных предпринимателей на начальной стадии накопления первоначального капитала, мне все же удалось попасть ко входу в метро.

Днем народу было немного, и я со спокойной совестью достал газету и стал пробегать глазами публикации. Читать вдумчиво не хотелось – концентрацию потеряю. Хотя вроде все на мази, все же сосредоточиться перед разговором не помешает.

Расчёт по времени оказался точным. За пятнадцать минут до назначенного срока я показывал своё удостоверение милиционеру при входе. Его я, конечно, и не собирался сдавать при расчете. Сказал, что потерял, заплатил штраф. Зато сейчас ни от кого не завишу, чтобы мне заказывали разовый квиток!

После поста пошел к лифтам… У стеклянных дверей пред лифтовым блоком – большая фотография невинно убиенного руководителя Канала… Двери кабинки раскрылись, как только нажал на кнопку. Повезло! Обычно приходится ждать, пока кто-то спустится… 8-й этаж. Направо… Ого, они уже и солидную дверь под натуральное дерево поставили. А, может, это и есть натуральное? Не суть…

Открываю дверь. Приемная не большая, но сделана в стиле кричащего евроремонта. Хай такой тэк, что сразу задумываешься не о том, как дизайнеры сработали, а сколько баксов за это выложили заказчики! А главное – зачем?

В евро стиль по фен-шую вписан, по требованию времени, портрет с траурной лентой… Здесь понятно… Все же основатель…

– Олег, здравствуйте!

Секретарша сидела, не как обычно в приемных – у окна, а справа от входной двери, за высоким декоративным (кто бы думал, что будет иначе!!!) бюро. Поэтому я её и не увидел сразу. Вот она не только увидела, а поняла, что я – это я. Узнавание по расписанию? Или знает? Мордашка знакомая… Но на телевидение всегда кого угодно где-то видел.

А так у девушки стандартный вид человека на этом месте – белый верх, черный низ, круглое личико, прическа – без социальных вызовов и потрясений. И не скажешь, что это творческая контора с претензиями на революцию в телепроизводстве.

– Здравствуйте! – как можно радушнее поприветствовал я. Терпеть не могу всякой распальцовки по отношению к людям на вспомогательных должностях. Так крутость свою демонстрируют только закомплексованные ничтожества!

– Вот вешалка – раздевайтесь.

Понятное дело, что внизу в гардеробе я одежду не оставил. Не принято. Это для гостей. И не в пижонстве дело. Не знаешь, как долго ты задержишься. А гардероб не круглосуточно работает.

Когда я скинул куртку и приготовился подождать – пришел-то с небольшим, но запасом, – аккуратная привратница вдруг пригласила:

– Проходите! Вас ждут! Вам кофе или чай?

– Чай, – буркнул я, не скрывая своего удивления. Причиной удивления, разумеется, были не напитки, а то, что меня сразу пригласили, без протокольного ожидания. Еще один плюсик! Своих не маринуют у дверей, давно известно!

Я зашел в кабинет. Интерьер построже, не такой авангардный, как в приемной. Стол самого Большого начальника слева завален бумагами и кассетами, справа стоит монитор компьютера.

Приставленный к нему «совещательный» стол, тоже завален всякими бумагами с напечатанными текстами и уже правками ручкой, раскадровками с рисунками и надписями от руки. А поверх всего стояли вазочки с печеньками и конфетами. По степени расходования содержания вазочек было понятно, что это не декоративное украшение.

На столе, самом собой, фото с траурной ленточкой. Но почему-то повернута в сторону посетителя.

Сам Семён на убитого горем человека был мало похож! Он «утонул» в кожаном вращающимся кресле и, упершись коленкой в край стола, покачивался, как на качелях. Одной рукой он что-то набирал на клавиатуре. Другой разворачивал ириску. Плечом с помощью какого-то специального приспособления придерживал трубку у уха. Картину деятельности сверх занятого менеджера конца 20 века довершал мощный новомодный мобильный телефон и пара пейджеров, которые лежали у старинного бронзового чернильного набора, изображавшего орла перед прыжком. Полное смешение киношно-американского стиля с нижегородским купеческим!

Увидев меня, он той рукой, что разворачивал конфету, замахал приветственно и показал один палец, очевидно обозначая, что ему надо еще минутку, чтобы закончить разговор, а потом этим же пальцем указал на стул у «совещательного» стола, приглашая садиться.

Ну, что ж, мы тоже без «церемоний»: приглашают – садимся.

– Ладно, ты завтра мне отзвони, все решим… – это он в трубку. – Привет! Рад тебя видеть. Хорошо, что зашел!

– Привет! – поздоровался я. – А что за штука, – спросил я, показывая на упор для трубки.

– Так, партнеры из Франции привезли. Удобная вещица Трубку можно держать плечом, а руки свободны!

Девочка-секретарша принесла поднос с чашкой чая для меня. Сёма взял бутылку минералки с какой-то иностранной наклейкой и глотнул из горла.

Надо было переходить к делу, но я дожидался, пока он сам начнет. Не хочу давать ему повод думать, что напрашиваюсь. Приятельские отношения приятельскими, но дистанцию и правила игры надо было соблюдать. Сёма сейчас играет первую скрипку, поэтому не будем бросаться к нему на шею с криком: «Помоги, отец родной!».

– Ладно, времени мало, – сказал Сёма, ставя бутылку на стол, – … хорошая вода… Из Австралии… Думаю, и у тебя еще планы есть. – у него всегда была привычка параллельно вести сразу несколько разговоров, даже с одним человеком. – В общем и целом я в курсе твоих проблем…

– Ну и отлично. Тогда не будем тратить время на предисловие. Ушел, так ушел. Голова на плечах вроде еще присутствует…

– …Еще какая голова! – польстил Сёма. Я не стал возражать.

– Так вот поэтому и решил тебе предложить свою руки и голову…

– …Хорошо, что не сердце! – хихикнул он… – Я не по этому делу… Ты конфеты бери! Классные. Из Финляндии… А вот попади к Плечевому Юрке с Независимого канала, он бы тебя совсем не так понял. Слышал о последнем скандале, когда оператор телегу накатал, что в командировке Юрка до него домогался… – Кто ж об этом не слышал…

– Ладно. Пусть сам выпутывается, дон Жуан с голубизной… Так что у тебя там?

– Ну, я тебе подготовил несколько заявок. Программки любопытные. Не прожекты. Вполне реальные. Смету прикинул. По технике тоже всё понятно. Так что хоть завтра. И вот на кассету кое-какой материал согнал.

– То есть ты хочешь у нас проект какой-нибудь запустить? – Сёма собрался и стал говорить по основной теме. Основной, понятно для меня.

– Как вариант.

– Деньги мы будем вкладывать?

– Можно и так. Можно по-другому. Вы пробиваете эфир. Я под проект подтягиваю финансирование. Ну, разумеется с учетом интересов «донора».

– На условиях…?

– Условия, понятное дело, ваши.

– У тебя же была программка? Эфир не оставил?

– Кто мне его подарит? Сказали: «До свидания!» И всё! Узелок в руки, а там вертись, как хочешь. Ты что наших начальников не помнишь?

Здесь я решил напомнить нынешнему большому начальнику, что именно с моим бывшим начальством я воевал за него.

– Помню, – вздохнул Сёма.

Вспомнил, это хорошо.

Раздался сигнал пейджера.

– Секунду, – сказал Сёма и подтянул к себе маленький черный аппаратик. Быстро прочитал сообщение, буркнул: – Вот суки! – и потянулся к основному аппарату со множеством кнопочек. Нажал на одну, понятно, что это связь с приемной.

– Слушаю Семён Иосифович?

– Софочка, пригласи ко мне минут так… – он выразительно посмотрел на меня, я показал развернутую ладонь, обозначая, что мне нужно минут пять для окончания деловой части нашей встречи. – … через десять финансового директора. Со всеми расчётами по музыкальному шоу! И меня не т…т, что он там крутится, как белка в колесе. 10 минут и не копейкой больше!

– Вот такой сволочной гадиной приходится быть, – словно оправдываясь, объяснил он, кладя трубку. – Нормальных внятных людей не хватает.

– Так ты сказал, что проекты – это первый вариант. А второй?

– Второй еще проще. Тебе нужны внятные люди. Я в команде умею работать. Проект запустить – дело не простое. Времени требует. Пока суть да дело, я могу просто поработать. Своих не сдаю. Намеки понимаю. Удобен в употреблении…

– …ты себя не рекламируй. Как будто я тебя не знаю. Я все понял. Давай так, я все посмотрю, – он положил руку на стопку моих бумаг с кассетой сверху, – мы встретимся… – он посмотрел на монитор, пощелкав на клавиатуре, потом достал обычный еженедельник, – давай, не затягивая, встретимся завтра часа в четыре? Удобно?

– Удобно, – согласился я. А что не соглашаться. Я-то грешным делом подумал, что неделю ответа ждать придется!

– Пропуск нужен? – заботливо спросил он?

– Обижаешь! – ответил я и встал, показывая, что понял: на сегодня прием окончен и больше обременять потенциальное начальство своим присутствием не собираюсь!

Что ж, встреча прошла не совсем так, как мне хотелось. Сёма даже не стал обсуждать проекты. Я надеялся, что ему будет интересно. Хотя последнее время они все больше запускали не оригинальные проекты, а лицензионные. Может, и не совсем лицензионные, но заимствованные за границей без ведома правообладателя…

Огорчила меня и еще одна встреча. Случайная. То есть огорчила не сама встреча – Мишку Бабочкина я всегда рад видеть. В самом начале работы, когда мы фактически и в штате не были – делали всякие авангардные для того времени программы. Но в последнее время он пропал. Говорят, что Мишка плюнул на все и открыл какой-то ресторанчик. Не без помощи «братков». Но без экстремизма. Договорился с криминальным элементом по-мирному.

Мишка стоял у окна на площадке третьего этажа, где испокон веков, то есть с самого открытия «Останкина», располагалась курилка.

Сам он не курил, а грустно смотрел на суетящуюся молодежь среднего школьного возраста, которую строгие администраторы, как пастухи провожали на съемку в один из павильонов.

– Кончилось наше время, – грустно констатировал Мишка после обычных в таких случаях радостных приветствий.

– Да мы вроде как еще не старые, – попытался перевести в шутку я его мрачное замечание.

– Не в возрасте дело. Сейчас творческие люди не нужны со своими проектами и придумками. Настало время администраторов. Со связями…

Я не стал распространять эту тему. Но соглашаться с Мишкой не хотелось…

На следующий день я, как и договаривались с Сёмой, появился в его приемной без трех мнут четыре. Редко бываю пунктуальным (что грешен, то грешен), но сейчас собрался.

Софья, как и вчера сразу же допустила меня к телу. На этот раз Сёма не занимался сразу несколькими делами. Он словно ждал меня… И мне это совершенно не понравилась.

– Я посмотрел твои проекты, – начал Сёма, растягивая слова, но при этом смотря не на меня, а, скорее, на монитор. – Ты знаешь, мне понравилось! Как всегда, у тебя с изюминкой, неожиданно… Но, понимаешь в чем дело, сейчас изменился зритель. Людям не до всяких экранных изысков. Сложная пора. Мы избавляемся от тяжелого наследия коммунистов с их постоянным давлением на мозги. Сейчас нужны простые программы. Привычные и удобные, как разношенные домашние тапочки… Человек приходит домой, и он уже знает, что получит, садясь в свое кресло и попивая пиво… Или чай…

Я слушал его и меня мучил вопрос: послать его сразу или все же сдержаться. Это чмо, которое еще недавно и не понимало, что такое монтаж и как надо делать озвучку, которому я составлял список книжек, которые он, как будущий режиссер, должен прочитать, вот сейчас на полном серьезе объясняет мне, основы творческой работы.

Мелькнула даже крамольная мысль, а, может, те начальники «ретрограды», которые не хотели его принимать на работу по формальным признакам, не были уж так не правы?

– Старик, ну ты понял меня… – Сёма закончил свою тронную речь. Он был доволен собой, но в глазах все же чувствовался страх. Боялся, что я взорвусь? Наброшусь на него? Странно…

– Я все понял… Не интересно, так не интересно, – я жестом остановил попытку Сёмы снова сказать, какие гениальные идеи он увидел в моих заявках. – Перейдем ко второй части нашего разговора. Вакансии у тебя есть?

– Для тебя – всегда! Я уже поговорил. У нас новая программа «Мотор-ревю». Там главным Макс Сластин. Знаешь?

– Только по имени.

– Не важно. Я уже с ним поговорил. Если у тебя сейчас есть время – спустись к нему – у них офис на пятом этаже, справа от лифтов, первая дверь налево. И давай.

Он быстро вскочил и протянул мне руку, словно боялся, что я задержусь и начну задавать вопросы.

Ничего не понимаю. Он большой начальник. Я, так выходит, никто. Чего суетиться.

Ладно – его проблемы. Я забрал заявки, кассету (с какой стати еще оставлять?) и вышел из кабинета. Софья очень внимательно посмотрела на меня, то ли спросить что-то хотела, то ли сказать.

Но потом просто произнесла:

– До свидания, – и уткнулась в свои многочисленные бумаги.

Лифтом я решил не пользоваться. Хотелось хоть немного привести свои нервы в порядок после того разговора.

И настроиться на предстоящий разговор. Всякие автоновости меня мало возбуждали. Нет, новости о машинах, как для любого нормального мужика, мне были интересны. Но восторженно рассказывать о новом хроме в последней марке «Мерседеса» и знать, что надо найти деньги, чтобы сменить тягу на своей старой восьмерке, как-то плохо вдохновляли. А с другой стороны: я профессионал или кто?

В офисе программы – никакого пафоса не было. Обычная комната творческой группы, которой руководит мужик с художественным беспорядком на столах, плакатами, в данном случае, с модными лимузинами.

Начальник Максим Сластин сидел в правом углу за самым большим столом с самой большой кипой бумаг и кучей разных кассет и бабин из-под пленок.

– Максим? – спросил я.

– А вы Олег? – он поднялся с кресла. Руководитель программы был не высок, но коренаст. В джинсах и мягком пиджаке травяного цвета. Явно не отечественного производства. Да и рубашка была тоже не из разряда ширпотреб. Что ж программа процветала. Мог позволить себе.

Он предложил мне сесть.

– Олег, я нахожусь в сложном положении, – начал он с места в карьер. – Дело в том, что у меня нет вакансий. Для человека вашего уровня. Если что и могу предложить – исполнительный продюсер…

Исполнительный продюсер – это сейчас окрестили. А раньше эту должность называли просто – администратор. Как те самые девочки, что загоняли детей в студию накануне…

Было понятно, почему Максим чувствовал себя не в своей тарелке. Ну это тоже самое, что предложить остепенённому доценту из престижного вуза работу лаборанта…

Он это понимал. Но выполнил, распоряжение начальства.

И я это понял. Он был симпатичным человеком. И не стал с ним разводить дипломатию.

– Максим …

– Нет вопросов! – выдохнул он с облегчением.

На этом наш контакт закончился. С полуслова.

Он расстался со мной с облегчением: кому понравится по воле начальника выполнять роль Петрушки.

Я злой, как черт!

Спустился вниз на первый этаж. Вдоль стенки напротив лифтов была, как и везде, развернута буйная торговля. Продавали всё: от конфет, до редкого профессионального оборудования.

Оборудование мне было ни к чему! Я купил бутылку пива и спустился вниз в буфет. Взял дежурное блюдо: сосиски с зелёным горошком, политым майонезом и начал свой обед!

Настроение было ниже плинтуса. Провалилось все. Сёма оказался редкой сволочью.

– Простите, я могу вас отвлечь на секунду?

Передо мной стояла Софья, секретарша моего «протеже».

– Отвлекайте, – мрачно буркнул я. Видеть её совсем не хотелось, но, по большому счету, она была совсем ни в чем не виновата. Хотя начальник да секретарша – одна сатана.

– Олег, Вы, наверное, меня не помните. Но я у вас проходила практику…

….точно!!! Вот, откуда я её помню.

– Вы мне тогда очень помогли…

… убей Бог, совершенно не помню – чем.

– Ладно, это не так важно. Я хотела вот что сказать… Я случайно услышала… Семен Иосифович по поводу Вас говорил с кем-то разговаривал… Очень серьезно… А потом ему позвонили от очень большого начальника…

– …Какого? – удивился я, начальства вроде у меня уже не было согласно приказу об увольнении.

– …Ну начальство… – и перейдя совсем на шёпот, – из Администрации… самого… А потом Семен Иосифович вышел и уточнил, когда вы придёте… извините, я побегу… чтобы не увидели, что я с вами говорю…

Она упорхнула.

У меня было состоянии гроги. Либо, у девушки мозги не в порядке… Либо, я чего-то не понимаю!

Еще можно вычислить, кто из моих бывших коллег на руководящем месте мог сказать мне вслед «пару ласковых»! Но при чем тут, как я понял, администрация Президента??? Да я там бывал пару раз. Записывал какие-то мелкие интервью. И всё. Но это не повод на таком уровне звонить о моем трудоустройстве. А точнее трудо-не-устройства.

Ничего не понял…

Скорее всего, девочка начиталась новых детективов и смешала круглое с мягким. Такое время. У людей посильнее крышу сносит!

Вот и я, выходя из телецентра, вновь взглянул на портрет покойного Главного. И показалось, что он усмехнулся из-под траурной ленточки…

Глава 9 Она

Получила, что хотела?

По самые гланды!

Мальчику спасибо! Мальчик свободен! Не я стерва – жизнь такая! Просто я – добрая!

А жизнь у меня такая, что если я сейчас не возьмусь за дела, то дела возьмутся за меня. Ну, если не сами дела, то деловые ребята.

Никакие прошлые заслуги в зачет не пойдут. Закон он и в мире, противоположном от официального, – тоже закон. Только куда строже. Здесь судей с заседателями нет. И не предвидятся. Приговор, по сути, один… Вон уже сколько перешли в мир иной без права апелляции и условно-досрочного освобождения.

Здесь не будешь юлить и искать смягчающие обстоятельства. За базар надо отвечать. И это правильно. Вот были бы такие требования к политикам, может, и не превратилась бы наша жизнь в большой бардак. Впрочем, пусть это большие люди ломают голову. Я же, скромная клеточка этого вселенского сумасшедшего дома, занимаю свой крошечный участочек с борделем. Но мой «веселый домик» хотя бы не рядится в чужие наряды. Раз бордель, так и не скрываем. Как сложилось всё вокруг, так и живем!

Чего-то Олежик настроил меня своими вечерними разговорами на философский лад. А куда мне, с моим условно средним образованием, до мудрствований? У меня от другого голова болит.

От того, например, что она приключений на собственную задницу нашла по полной программе. Еще пару месяцев назад у меня все было тип-топ! Худо-бедно работавшая система обслуживания клиентов по телефонным заказам. Попробовала даже «дистанционный» прием заказов от клиентов по пейджеру. Новейшие технологии! Конец 20 века. Полная анонимность!

Кто, голубушка, тебя заставлял загулять? Сколько раз тебе умные люди говорили: хочешь, чтобы дела шли хорошо и правильно, – надо за всем следить самой! Лично всех подчиненных в кулаке держать.

Тем более, когда у деловых берёшь бабки на развитие. И не детские бабки!

В общем, что-то снесло у меня крышу. На радостях я… вышла замуж. По приколу! Приехал Сашка, старый приятель. Где он был, да чего делал, никто особо не распространялся. Я и не спрашивала. О некоторых вещах и не стоит распространяться. Ходили слухи, что он залег на дно после одного «косяка», который на него вешали. Вместо разборок, он предпочел уехать в далекие края. Правильно сделал. Вот я по-малолетству пустила все на самотек. За что и огребла… Ладно, это из другой оперы.

Проблемы, очевидно, рассосались по сроку давности. Ему дали отмашку, что можно вернуться!

Вот по этому поводу мы и устроили пьянку без границ. Народ был свой, проверенный. Отвязный народ, но, когда и где остановиться, знал. А когда не останавливаться – тоже. Гуляли с размахом. На квартире у кореша. Рядом свой магазинчик, который ребята крышевали. Так что никаких паленых водок – все высшего качества! Без ограничений, как организм принимал.

Сашка меня, как друга детства, от себя не отпускал. Мы по дружбе вместе надирались. И это у нас получалось хорошо. К вечеру все были не просто теплые, а горячие. Правда, и радости возвращения приходит конец. Просто тупо хочется спать.

Здесь воплотилась в жизнь старая истина: дружба дружбой, а ночью дружбой заниматься не будешь…

Нам ребята выделили отдельную комнату. Сашку уважали. Да и я тоже при делах была.

Поутру, когда протрезвели, до нас вдруг дошло, что мы, по сути, тезки! О чем за похмельным столом, он пошутил, что если бы мы были в браке, то нас, когда звонил телефон, все время путали бы.

Почему-то всем от этого стало смешно. Ржали без остановки минут десять.

Когда же пришли в себя, вдруг Петюня-Паровоз (да, тот самый, из моего отрочества), бригадир на нашем районе (хорошую карьеру сделал), шутки ради предложил попробовать.

– Слабо создать новую семью деловых? – спросил у Сашки Паровоз, благодушно и шумно выдохнув (за эту привычку громко отдуваться в разговоре он кликуху и получил – объясняю, как обещала).

– Говно вопрос! – гордо ответил мой уже близкий приятель, так кажется не поняв, а о чем, собственно, был вопрос.

– Ты что скажешь? – Паровоз уже меня начали тормошить.

– Да, по барабану, – хотя и с трудом, но достаточно внятно ответила я. – Мне, женщине старой, со стажем, в ЗАГС, как два пальца об асфальт!

– За базар отвечаете? – продолжал нас пытать Паровоз.

Этого мог и не спрашивать.

– Будем считать их ответы официальным обручением! – провозгласил Паровоз. По этому поводу похмелье превратилась в новую пьянку.

Но к вечеру мы с Сашкой поехали к нему на хату.

Про утренний повод для продолжения банкета я и забыла. Ну шутка и шутка. Посмеялись и забыли.

Но вот то, что из шутки все превратится в реальность, – не ожидала.

А ведь превратилось…

В общем, утром на хате у Сашки мы и проснуться толком не успели, когда в дверь зазвонили и забарабанили. Вся вчерашняя толпа ввалилась к нам. Но как ввалилась? Паровоз был в костюме. Остальные тоже выглядели если не выходцами из аристократического лондонского клуба для лордов, то согласно своим собственным представлениям об элегантности!

– Собирайтесь! – на правах главного распорядителя загула скомандовал Паровоз.

Сашка ошалело посмотрел на своего корешка.

А я, кутаясь в старый потертый халат хозяина из слежавшейся махры, сонно спросила:

– Куда? Я больше пить не могу!

– Как это куда? – возмутился Паровоз. – Кто вчера про женитьбу говорил?

И тут я вспомнила тот похмельный бред.

– Так вроде пошутили же… – попыталась слабо сопротивляться я и взглянула на Сашку, ища опоры. Но тот только пожал плечами.

– Какие шутки? – взревел Паровоз. Это был гудок мощного ретро-локомотива. Недоставало только пара изо рта. И из ушей для комплекта. – У нас уже все готово! Посмотрите!

Я, шаркая по полу шлепанцами, подошла к окну.

Внизу нас уже ждала кавалькада: два джипа и три бомбы (БМВ). И белый сверкающий кабан (Мерседес 600). Наверное, для меня.

Оказывается, ребята с самого утра позвонили нужным людям. У моих ребят во всех местах нужные люди были. Или те, кто зависел от нужных людей. Время такое – деловые пацаны всегда смогут договориться о том, что надо, с властью. Если не наглеть, разумеется.

С властью-то они договорились. Но не со мной!

Я окончательно проснувшись возмутилась:

– Вы что тут все с ума посходили? Это вам мужикам все просто: сунул вынул – и давай под венец! А я что в халате в этом под венец должна идти? С этой копной волос? Да вы знаете сколько нужно времени нормальной девушке, чтобы в невесту превратиться?

Паровоз со всей своей «локомотивной „бригадой“» спокойно меня выслушал. А когда я закончила свой ядерноневестин взрыв бесстрастно сообщил.

– Значит так, регистрация у вас в Грибоедовском в половине пятого. В салоне для новобрачных на Цветном тебя уже ждут. Сашке тоже костюмы там на выбор готовы. Рядом ювелирный. Новую коллекцию колец подтянут. Светка «Фонарик» в своем салоне уже спецназ по прическам-маникюрам-педикюрам собрала. Про кабак и вообще базара нет. Во «Фламинго» столы уже накрывают. Ничего не забыл? – спросил он почему-то не у Сашки, как у жениха, а у меня. Очевидно решил, что бунт надо давить в зародыше. – Ты, девочка, вчера слова давала?

Я обреченно кивнула.

– Говорила, что без базара все будет?

Пришлось снова кивать.

– Вот и отвечай за свой базар!

Я попыталась зацепиться за последнюю соломинку:

– У меня денег на свадьбу нет!

– Обижаешь! Мы для своего кореша что, бабла пожалеем? Он столько всего для всех сделал! – и Паровоз обернулся к своей команде. Те стали соглашаться, словно тихо загудели в унисон своему бригадиру. Ну просто не братва, а команда «Локомотив» во всей красе!

Я повернулась к Сашке. Тот развел руками, дескать, надо соглашаться.

И тут я подумала: а какого черта? Может, это судьба? Может, именно так и надо? Так надо прощаться со своим обетом безбрачия? Ну, было в жизни горько. Что-то не получилось первый раз… Так не всю же жизнь тачку-неудачку со своими личными горестями таскать?

– Черт с вами! Уговорили! – сдалась я. – Душ-то хоть принять можно?

Было у меня тогда совершенно пофигистическое настроение. Очень хотелось что-то в жизни поменять. По молодости я в таких случаях травкой начинала баловаться. Или пить. Но после больнички я дала слово – больше ни-ни.

Что там советуют, чтобы прийти в норму? Контрастный душ? Горячий, холодный! Горячий, холодный!

Может, жизнь сама подкинула шанс? А что? Сашку я давно знаю. У «восточных» он в авторитете. Не быдло-мясо. Голова на плечах есть. И подставлять её по дури он вроде не собирается. То, что влип в историю, – кто сейчас застрахован? Главное ведь – выбрался. Кликуха у него соответствующая – Жир (везение). Не потому что толстый. Вот в этом его точно не обвинишь. Просто, везет парню.

Душ, как моя жизнь – горячая, холодная, горячая, холодная!

Почему бы мне не зацепиться за этот счастливый случай? Или, если хотите, «жирный» кусок. Имею я право на свой кусок человеческого солнца?

В общем, из душа я вышла совершенно готовая к тому, что жизнь надо менять кардинально. После контрастного душа моя истерзанная душа была готова к резким переменам!

А вот тело повезли на обработку. Сначала в новомодный салон, где мне всё что надо причесали, что надо – подточили, отполировали, покрасили и покрыли лаком!

В салоне для новобрачных, он еще с советских времен остался, меня ждало какое-то умопомрачительное платье-колокол жемчужно-перламутрового цвета. Цена никого не интересовала. Брали как на прокат. То есть после свадьбы – отдавали назад. Хотя так здесь не делали. Но я шла по особой статье. С «крышей» в новое демократическое время никто спорить не будет, если он в трезвом уме и ясной памяти о том, что рядом с салоном новобрачных находится салон ритуальных услуг!

В общем, к назначенному сроку я появилась во Дворце бракосочетания, как свежее наливное яблочко.

Хотя, а как еще могла появиться женщина с погремухой[2] – Яблочко. Получила я ее не только потому, что фамилия у меня Яблокова. Но и за характер. Деловые «яблоком» называют ручную гранату.

Впрочем, тогда мне это значение кликухи показывать было совсем ни к чему.

Быстро заполнили бумаги. Мне тогда хватило ума фамилию не менять.

И вот минут через двадцать раскрылись тяжелые двери. Заиграл оркестр свадебный марш. Что-то там говорила торжественная дама в розовом платье. А что? Очень солидно! Совсем не так, как в первый раз у меня было. Столица, есть столица!

Ну а дальше, как обычно. Мы приехали в кафе. Там все, как полагается в таких случаях. Бодрое начало. Заказной тамада, бодрый, как заводной акробат на перекладине. Пара мелких драк без серьезных последствий.

Родителей я не звала. Собственно, я им и сказать не успела. А если бы и успевала, то не стала бы. Почему? Не знаю. Не хотела!

Единственно, что меня удивило: когда периодические дружные крики «Горько!» начали превращаться в нестройное бормотание в отдельных взятых углах зала, а живой ансамбль все чаще стали заменять записями модных хитов нашей продвинутой попсы в связи с изменением физиологически-алкогольного состояния музыкантов, которых каждый хотел угостить «от всей души» – в зале появились Физик и Балет. Это два очень серьезных чела. Ну очень серьезных. У «восточных» эти двое входили в самый ближний круг. Поговаривали, что они были чуть ли не школьными друзьями самого Птицы. То есть с руководителем группировки они были на расстоянии вытянутой руки. Раньше я с ними была знакома по ресторану. Они пару раз там собирали нужных людей. А я своими девочками обеспечивала им досуг. И хотя мы все были под их крышей, они не жлобились, а честно отсчитывали нужную сумму, часть из которой я отстегивала их же людям за обслуживание. Такой «обмен веществ» по нынешним порядкам – ничего не попишешь.

И вот такие ВИПы заглядывают к нам на скоропостижную свадьбу.

Они принесли очень красивый букет бордовых роз. Сане вручили пухлый конвертик, выпили пару рюмок и после очередного поздравления с самым счастливым браком – удалились.

Саня воспринял это, как должное, ничуть не удивившись. Да и состояние у него уже было не для серьезной аналитической работы. А я задумалась, чем наши скромные персоны заинтересовали одних из первых лиц группировки? Ответа так и не нашла. Отцы-командиры беспокоятся о своей пастве? Не верю я в подобные чудеса…

Ну а свадьба катилась по накатанное колее, чтобы к утру затихнуть. Кто смог – разъехался. Кто не смог – развезли. Мы отправились на квартиру к Сашке. Он еще до перехода в «подполье» при случае отжал себе эту трехкомнатную квартирку у какого-то спившегося одинокого старика, который в лучшие времена был руководителя производства, но потом… В общем, обычная история периода перестройки и торжества нашей дикой демократии в России.

Семейная жизнь, внезапно возникшая в результате похмелья после загула, началась.

Первая неделя меня вполне устраивала.

Дела я, разумеется, забросила. Сашка четко определил, что его жена всякой ерундой заниматься не должна. А должна заниматься им. Чтобы ему, главе семейства, было хорошо. И собой обязана заниматься, по его определению. Чтобы тоже было хорошо… ему.

Но на второй неделе я поняла, что меня ломать начало. Что такое находиться среди мужчин, знаю. Всегда была среди мужчин, если не в центре внимания, то одним из центров компании. Сейчас я вдруг почувствовала, что ко мне относятся, как к мебели. Да, ходящей, говорящей, трахающейся, но мебели. В сознании моего нового мужа я была где-то на периферии его жизни. Со мной не разговаривали – давали распоряжения, обо мне не думали, а просто терпели, меня не любили – просто имели. Как резиновую куклу. Да, я постоянно работаю со шмарами[3]. Но это не значит, что ко мне должны относиться, как к путане. Я – это Я. А кто не понимает – это его проблемы. Штамп в паспорте не дает право меня превращать в вещь.

В общем, в конце второй недели своего замужества я устроила разбор полетов. Чисто конкретно напомнила, что такое «яблочко», на языке деловых! Взрыв моих эмоций вполне можно было бы приравнять к паре мегатонн в тротиловом эквиваленте.

Сашка пытался сопротивляться. Оправдываться. Но это было бесполезно! Своего я никогда не упущу. Тем более, если «свое» – это уважение и должное отношение к самой себе. Ради какого-то мужика, даже если это мой муж по паспорту, я не собиралась поступаться ничем своим! Не по вещам – про личности! Жертвовать собой ради мужика? Нашел дурочку! Никогда такого не будет! Жизнь отучила!

На следующей неделе я проснулась рядом с букетом моих любимых лимонно-белых роз. Меня отвезли в «Медвежий угол» – шикарный ресторан для избранных. На следующие сутки закатились в «Золотой круг» – огромное свежеоткрытое казино. Реклама утверждала, что все сделано по стандартам самых крутых игорных домов Лас-Вегаса!

Не знаю, как там в Вегасе, не была, но для Москвы это действительно был взрыв! Среди обветшалых корпусов остановившегося флагмана социндустрии внезапно возник остров буржуазного великолепия для избранных с мириадами огней, вращающимися пальмами и позолоченными слонами. В отдельности каждый компонент был безумно вульгарен. Но все вместе это производило необычное впечатление именно своим вызовом не так давно ушедшим временам всеобщего равенства и нынешнем, когда каждый должен был выживать, как мог. Только большинству это удавалось с трудом. И на золотых слоников они могли смотреть только с улицы!

Мы хорошо повеселились, просадили штуку баксов на рулетке, наелись в ресторане и остались в местном отеле с такой же вульгарно вызывающей роскошью, как и все остальное в этом комплексе.

В четверг все закончилось. Сашка устал быть внимательным и заботливым мужем. Я снова стала мебелью в его квартире. Ровно через неделю пришлось снова выяснять отношения! На сей раз без взрывов и перестрелок. Я просто сказала, что мы, очевидно, не понимаем друг друга. И нам лучше расстаться.

Он так же спокойно согласился со мной.

На следующий день мы отправились в ЗАГС, где нас успешно развели. Разумеется, что никаких испытательных сроков не понадобилось. Хватило пары звонков нужным людям от нужных людей.

Не могу сказать, что все это прошло для меня легко. Потеря надежд дается нелегко. Просто я стала бояться еще больше. Еще раз убедилась, что ради мужиков ничем жертвовать нельзя! Доверять им? Жалеть? Ничего хорошего все равно не получишь!

Хотя встреча с этим Олегом как-то поколебала последний вывод. С ним вдруг стало тепло. Он мне показался каким-то пришельцем из другого мира. Каким-то очень взрослым, уверенным в себе, но все же ребенком… Моим ребенком…Тем самым, так и не увидевшим нашего света…

Поэтому и не стоило продолжать те, наметившиеся с Олегом отношения.

Надо начинать новую жизнь. Надо восстанавливать дела!

Глава 10 Он

…Не стоит себя обманывать! Попал я по-крупному!

Казалось бы, что приятелей и знакомых в журналистской системе полно. Мало того, некоторые из них просто предлагали перейти к ним. Но в те времена у меня было все нормально на работе.

Но вот когда понадобилось помочь – людей словно подменили.

Кто-то так же, как первый раз, сначала встречался, а потом под благовидным поводом отказывал. А где-то сразу и без обиняков говорили: нет!

Такое впечатление, что меня просто накрыли колпаком.

Может, кто-то наложил проклятье? Сейчас вся эта мистическая лабуда в фаворе. Сам делал сюжет с одной «магиней», которая ни много, ни мало при каком-то арабском шейхе советником по мистике службу несет!

Найти что ли какого-нибудь колдуна или, лучше – колдунью лет так 25 с рыжей копной волос и красивой фигурой, чтобы энергетические хвосты обрубила. Сразу наступит тогда для меня счастие и всеобщее процветание.

Все замечательно, только вот ни в хвосты ни копыта с рогами, так же как во влияние космического энергетического поля на изжогу после пирожков из коммерческой палатки я не верю. О риске забывать не надо. Отхватит еще такая фигуристая колдунья с копной рыжих волос вместе с энергетическим хвостом еще что-нибудь нужное для жизни и радости….

Ну уж нет, как-нибудь сами выправим свою карму.

К друзьям я тоже пока не обращался. Все они знают меня, как человека удачливого и самостоятельного. Любая просьба о статусной помощи резко понижает социальную планку, которую я сам установил! Так что мы сами как-нибудь повертимся, без понижения высокого «градуса»!

Копаться, что происходит и почему, не буду. Пустая трата времени.

Что-то пошло не так, значит такой поворот и нужен.

Я где-то даже порадовался, что с той девушкой ничего не вышло. Которая Саша, сбежавшая после первой же ночи… Правильно сделал… Ну, останься она… Что ей сейчас говорить? Плакаться, что у меня черная полоса? Конечно, жалостливость женщин пределов не знает при правильной подаче. Особенно у юных и мало понимающих в жизни. Любят некоторые наши «герои» пожалиться о тяжелой мужской доле на мягких женских грудях…

Но для меня это за пределом самосознания мужчины. Лучше уйти и забиться под корягу, чем давить на жалость, и тем самым пользоваться добротой женщины. Нет, убогим лузером я не был никогда и быть не собирался.

Тем более, Саша, как мне показалось, еще во многом наивна. Законы большого взрослого мира только начинает узнавать. Всех нюансов игр серьёзных дядь объяснить сложно! Так что не будем грузить тонкую девичью натуру проблемами взрослых.

Хотя мордашку её приятно вспомнить. Даже сразу и не скажешь: удлинённое у неё лицо или круглое. Просто мягкий овал лица, обрамленный прямыми шелковистыми волосами благородного темного отсвета. Именно отсвета, потому что, когда к ней начинаешь присматриваться, то возникает ощущение, что от волос идет какое-то свечение. Но не светлое и теплое, а какое-то приглушенно-тревожное. Как и от её темных, под волосы, глаз. Самое удивительное, что и красивые губы тоже создавали ощущение обаятельной тревожности. Может, из-за чуть опущенных уголков губ? Общаясь с ней, ты попадаешь в атмосферу тревожной глубины. Словно смотришь в темноту лесного озера и не можешь определить, то ли красота его манит, то ли опасность черной воды без дна затягивает!

Да, чего там говорить: хороша девушка Саша! Только вот уже не наша.

Я ведь из тех чудаков, которые верят: если девушка говорит: «Нет!» – так это «нет» и означает! По правилам фаталиста, коим я являюсь, раз она решила уйти, так и должно было случиться.

Мне сейчас надо не в темный омут её женской магии с головой бросаться, а понять, что жизнь мне на сей раз подкинула. В такие моменты девушки, даже с милыми мордашками и остальными соблазнительными частями тела, скорее обуза, чем помощь. Это мой опыт так подсказывает! Максимум: вспомнили, вздохнули, взгрустнули – и бежим дальше.

Куда бежать, я уже решил. Надо попить пива. Сам по себе это процесс приятный. Но я собирался попить пива там, где собираются нужные мне люди. Это, безусловно, пивбар Дома журналистов.

Место среди знатоков, несомненно, легендарное. Там собирались не только журналисты, и не только ради – пива попить. Недаром все стены бара были исписаны автографами отечественных и мировых знаменитостей. Была даже надпись, сделанная Юрием Гагариным!

Раньше сюда, как и вообще в Дом журналиста, попасть было не так просто. Строгие вахтерши проверяли корочки СЖ. С членом Союза мог пройти только один человек. И, пусть, у тебя были какие угодно редакционные удостоверения, с указанием, что ты самый Главный редактор самого Главного органа Главной страны мира! Надежная охрана в лице строгих дам не пустит! Другое дело, что корочки получали не только журналисты. В особо знаменательные дни, например, когда завозили раков, здесь в неформальной обстановке оказывались очень влиятельные лица. Уровень – до завотделом ЦК комсомола. А то и секретари того же ЦК позволяли лицезреть себя с кружкой пенного напитка в кампании с простыми смертными журналистами.

С падением советской системы пропали секретари ЦК. Исчезли строгие вахтерши. Перестали проверять заветные корочки.

Но определенная элитарность и кастовость осталась. Во всяком случае, надежда встретить счастливый случай в лице нужного человека, которому внезапно понадобился бы неглупый профессионал в моем лице, оставалась.

В ДЖ я, разумеется, поехал на метро. В три часа народ был еще на работе, поэтому в вагонах была даже возможность посидеть. Собственно, я так и рассчитал, чтобы доехать можно было без толпы. А ответственные работники к этому времени уже разберутся с текучкой. У кого-то точно появится потребность промочить горло.

Я прошел в массивные двери старого особняка и сразу у входа сдал свою кожаную куртку в гардероб. Мне даже показалось, что прежние вахтерши, которых мы знали в лицо переквалифицировались в гардеробщицы. Или действительно уже придумывать начал? Давно я здесь не был.

Коридор слева – путь в ресторан. Кормили здесь всегда очень прилично, хотя и хуже, чем в Доме писателей. Но там и обеспечение продуктами в годы всеобщего дефицита было получше. Но нет, нам сегодня в ресторан не нужно. Не вкусности мы сегодня пришли сюда потреблять.

Я спустился вниз и кривыми коридорами отправился к заветной двери. Ого, вот это новость! Бара-то пивного уже нет! А есть просто кафе. Столы-стояки под сводчатыми потолками заменили диванчики стулья и кофейные столики. Новые светильники повесили. Хорошо, что автографы не затерли. Я по ним и узнал старое помещение. Поначалу подумал, что сбился с пути и не туда пошел. Нет, двигался в правильном направлении. Просто и здесь времена изменили обстановку! Только вот смогу ли я встретить, кого надо?

Посмотрим. Я все же решил взять то, за чем пришел – бокал пива и пару фирменных бутербродов. Ха – цены тоже стали кусаться. За всё удовольствие – семь тысяч рублей. Неплохо!

У стены напротив входа был свободен небольшой столик. То, что надо! Я и на зал посмотрю, и вход под контролем!

Несмотря на то, что рабочий день бы в разгаре, экс-пивбар был практически полон. Лица по большей части незнакомые. А если и были знакомые, то явно не те, кто мне был нужен.

Вон Лилька, из «Комсомольца». Мы с ней по профессиональной молодости здесь часто зависали. Видимо привычки у неё не меняются. Поздоровались, раскланялись, улыбнулись. Но от своего спутника, с котором сидела в компании, не отлипала. Ну что ж, у неё своя охота!

В углу сидел еще один знакомый. Кажется, его Вадиком зовут. Стрингер. Судя по загару уже был где-то в южных краях. А где еще мог работать специалист по «горячим точкам» в наши дни?

Он меня тоже заметил и радостно махнул рукой. Не только махнул, но поднялся и направился ко мне. На ногах он держался не очень крепко. Но крепко держал початую бутылку водки, стопочку и тарелку с бутербродами в другой руке.

– Привет, Олежик! Ты чего в этом гадюшнике делаешь?

– Привет! – имя я решил не называть, вдруг его не Вадиком зовут, а я что-то напутал. – Я делаю то, что и ты – пью. Только на другом уровне насыщения.

Он пьяно хихикнул.

– А чего ты вдруг ДЖ гадюшником назвал? – спросил я.

– Все у нас сейчас гадюшник. И ДЖ – тоже. Но здесь привычнее. Пусть и все поломали.

– Это точно! Ты что празднуешь?

– Жизнь я праздную! Хотя странно, что это можно назвать праздником! Водки хочешь? – спросил он и достал из кармана плотный бумажник с хорошей стопкой вечно зеленых баксов!

– Нет, спасибо! Мне еще на работу надо, – соврал я. Надираться в мои планы не входило.

– Жаль. Давай пивом меня поддержишь!

– Давай. Только ты поясни, что у тебя случилось.

– Все просто. Я из Чечни вернулся. Но не должен был!

– Что так мрачно?

– Я там под минометный обстрел попал. Вовку из «Звездочки» накрыло. Совсем! Нету Вовки. Он теперь грузом 200 в Новосибирск летит к семье. Он камеру до последней секунды не выключал. А мне повезло – ни царапины… Камеру задело! А эта сука говорит, что за повреждение аппаратуры – вычту из суммы! Как тебе?

Он опрокинул стопку в себя.

– Ничего не понял, – честно признался я.

– Не парься! Все просто. Меня подписал один англичанин. Он должен освещать ход борьбы бравых повстанцев со злобными русскими угнетателями свободолюбивого народа. Но как умный человек сам он в гордую республику ехать не хотел. Поехал я. Куда я только не совался. У меня вон что есть!

Он достал из кармана пиджака паспорт, перелистнул несколько страничек и передал мне. На странице стояла большая зеленоватая квадратная печать с мордой волка в правом углу. В печати было написано, что предъявителю сего документа разрешен проезд по всей республике Ичкерия без ограничений. И подпись Дудаева внизу.

– Настоящая подпись?

– Спрашиваешь! Лично в моем присутствии пропечатал, и подписал!

– А с нашими не мешало?

– Наоборот, расспрашивали, как получил, – он забрал паспорт у меня сложил и аккуратно спрятал в тот же внутренний карман. – Менять не буду! Исторический документ.

– Слушай, а твоего англичанина случаем не Ларри Джеффорд зовут?

– Он самый!

– Так его недавно наградили какой-то крутой премией за мужество в репортаже! Даже у нас в новостях показывали! Бесстрашный репортер, свидетель острых моментов современной истории…

– Точно! И бабла там очень немерено в премии! – усмехнулся мой собеседник.

– Ты же говоришь, что он из Москвы не выезжал!

– Не то, что за МКАД – за Садовое кольцо ни шага… Нет, вру. Выезжает. В Измайловский парк. Там он надевает модную кевларовую[4] каску. Бронник с надписью «Пресса». И героически пишет все подводки. Потом берет мои съемки – и вот готовый репортаж. Получает кучу надбавок за работу в боевой зоне. Премии получает… У меня хотел за царапину на камере от осколка бабки снять. Сука импортная.

– Платит прилично?

– Да как тебе сказать? По их понятиям – крохи с барского стола. По нашим – жить можно. Только знаешь… после того, что я там увидел… что там с нашими солдатиками эти звери делают, никаких бабок не хочется… О подробностях не спрашивай. Я еще не такой пьяный, чтобы говорить об этом!

– Решил завязать?

Он задумался. Налил себе еще стопку. Мы чокнулись. Выпили.

– Нет. Не завяжу. Не в бабках дело… Понимаешь старик, война – она как наркотик. Тем более, когда можешь обе стороны смотреть. И когда опасность с обеих сторон. Англичанин, конечно, сука и трус голимый. Но платит хорошо! А еду я туда не из-за него. Я войной отравлен. Кстати, к нему друг приезжает. То ли из Франции, то ли из Бельгии. Тоже нужен будет стрингер. Не хочешь? Вместе рванем!

Вот и предложение работы. Только совсем не той, что я хотел. Война все же не моё дело. Я сугубо мирный человек!

– Не, как-то не думал об том. Да и с камерой я не умею обращаться.

– Говно вопрос. Три дня – и ты станешь профи. Не асом, но и такое сойдет.

– Нет, не готов. Извини!

Он налил себе остатки водки из бутылки, закусил остатком бутерброда. И совершенно трезво сказал:

– Ладно, надумаешь – позвони.

Протянул визитку. Я посмотрел. «Вадим Анохин» Ты смотри, не ошибся, правильно вспомнил, как его зовут.

– Договорились! Ладно, я домой! Пошло оно всё…!

Он пожал мне руку и, покачиваясь, пошел к выходу.

Я остался с пивом. Сказать, что я был ошарашен, это значит ничего не сказать! Если это просто случайная встреча, то можно забыть. А если знак судьбы, то какой-то странный.

Да, эта встреча меня как-то озаботила. Оставаться уже не хотелось. Да и, судя по всему, больше никого, кто мог бы стать моим работодателем на горизонте не наблюдался. С коллегами подшофе я мог в любое другое время пообщаться.

Я вышел из ДЖ. Хотел, было, отправиться к метро. Потом передумал. Решил пройтись по Старому Арбату.

Было еще светло, но сумерки уже начинались… Эта наступающая серость словно подчеркивала то, что произошло с этой улочкой, ставшей одним из символов Москвы. Когда-то здесь были жестокие битвы между теми, кто принимал решение создания на Арбате пешеходной зоны и противников закрытия её для транспорта. Последние проиграли вчистую! С годами все стало будто ничего другого раньше и не было. Привыкли и плитке, похожей на паркет, и к стилизованным фонарям. Магазинчики и театр… Туристы гуляли, покупая сувениры и фотографируясь на каждом шагу у каждого старого домика. Для них это словно декорации из сказки. А ведь в давние времена это были престижные особняки, когда-то московской знати. Сейчас – просто экзотика для туристов…

Но с приходом новых времен изменился и Арбат. В особнячках стали открываться кафешки с дизайном под западные стандарты. Как его понимали наши доморощенные рестораторы. Вон, новая аптека «Старый Арбат» появилась. Очень удобно. Зайдешь, порадуешься выбору. На цены лучше не смотреть. Хотя, если сердце от их размера прихватит – сразу валидольчик можно приобрести!

Афиша: «Праздничный сон до обеда» Островского. Театр-студия «Старый Арбат». Вахтанговцам уже не так здесь одиноко.

– Красавчик, дай погадать! – я сначала не понял, что это ко мне, жутко коверкая слова, обратилась закутанная в платки цыганка.

– Ты откуда, такая красивая?

– Мы из Венгрии табором приехали.

– Нет, – отрезаю я. – Мне только с русскими цыганами гадать можно!

Немолодая гадалка проводила меня удивленным взглядом, так и не найдя, что ответить на эту фразу. Вы когда-нибудь видели растерянную цыганку?

Ну вот, уже и из Европы потянулись сюда кочевые племена. Впрочем, на Арбате и наших экзотических личностей хватало. Хотя, почему экзотических? Они уже стали обыденностью. Девочка лет десяти сидит на грязном, повернутом на бок ящике, держит в руках потертую скрипочку. В сереньком заношенном пальтишке, из-под красной вязаной шапочки выбиваются светлые волосики. Не очень умело играет печальную мелодию. Глазенки – грустные, грустные. У ног в футляре из-под скрипки, куда прохожие бросают деньки, сжался комочком уже замерший котенок. Сидит вместе с маленькой хозяйкой и грустит. Никуда не убегает. Не сложилось у них в этой жизни что-то… Обычно я не подаю… Но здесь не хочется жлобиться. Брошу ей 50 тысяч. Сам не обеднею… Девочке – пригодится. И её котейке. Кстати, очень похож на Саньку, когда я её только домой принес. Только этот пятнистый, а моя ровно рыжего окраса!

Рядом раскинул свои торговые ряды мордатый коробейник, предлагающий сувениры «а ля-рюс»: от традиционных ушанок с красноармейскими звездочками до модерновых матрешек с лицами нынешних правителей России! Здесь же, среди значков, лежат настоящие боевые ордена. Никому из неторопливо прохаживающих милиционеров дела до этого нет…

У соседа, который торгует книжками, тоже экзотика. Куча новомодных дамских романов. Рядом на прилавке – сборник статей Ленина. Тут же – новенькое издание «Майн Кампф» на русском языке.

Прохожие пестрые, как наша нынешняя жизнь.

– Дяденька, – передо мной стоял парнишка лет 15.

– Что тебе, мальчик?

– Будьте так добры, не могли бы вы мне помочь?

– В чем тебе нужна помощь, мальчик? – постарался на лице изобразить внимание к подрастающему поколению, но сам удивился – я сегодня что, дежурная мать Тереза на Арбате? Хотя, может, реально пацан в беду попал. Как та маленькая скрипачка с котенком…

– Мы с подружкой хотим пойти в бар, – и он кивнул в сторону своей подружки, которой с запасом было лет 15, не больше. – Там самый дешевый коктейль девятнадцать с половиной тысяч стоит!

Я едва сдержался, чтобы не дать подзатыльник юному наглецу.

– Лимонад пейте! Совсем молодежь обнаглела!

Начинающий вежливый вымогатель, что-то бурча под нос, отошел в сторону, явно выискивая в толпе новую жертву. Хамить мне не осмелился, видя явную разницу в весовой категории.

Нет, в его возрасте я тоже готов был распушить хвост перед девочкой. И не только леденцы подружкам предлагал. Но по улицам-то не ходил, побираясь. Честно экономил на завтраках и сдаче, когда родители в магазин посылали!

– Привет! Какими судьбами? – снова услышал за спиной чей-то голос, который явно обращался ко мне за неимением других людей поблизости! Сейчас развернусь и скажу всё, что думаю очередному наглецу.

Повернулся! Но не сказал. Потому что вместо наглеца увидел улыбающегося Валерку Сонина. Музыкант, певец, композитор. Пишет композиции в стиле, который я для себя определил, как бард-рок. Музыкальные критики-педанты, конечно, подпрыгнут от такого определения. А я так вижу. Или слышу!

В самом начале 90-х я помог ему сделать первый клип. Деньги за него до сих пор отдает. Но я не тороплю. Как ни странно, это только укрепило наши отношения. Когда-то в плохую минуту я даже нашел для него хорошего врача, когда Валерка ушел в запой от неудач и творческого кризиса.

В общем, он считает себя обязанным делать при случае мне что-то хорошее и приятное. Я отвечаю тем же. Дружбой это не назовешь. Приятельскими отношениями – тоже. Поэтому я дал отношениям определение – приятственные.

– Ты-то что здесь делаешь? Подработать захотел, – я кивнул на гитарный чехол у него за спиной.

– А что? Замечательное место! Народ приятный. Если что, скажет пару ласковых о творчестве!

– Скажи, где расположился! Я свои пять копеек в виде пятитысячной купюры внесу в твой фонд!

– Не, пока места нет! Конкуренция слишком большая! Ладно, это здорово, что я тебя встретил. Есть дело!

Вот точно! Находишь там, где и не ждешь! Это удачно я погулял!

– Излагай!

– Ты же мастер по массовому обольщению народа?

– Мне нравится ход твоих мыслей! Льсти безгранично и дальше!

– Есть такая милая дама. Элеонора Изумрудова…

– Только не говори, что это её настоящее имя!

– Мне оно нужно – проверять у неё свидетельство о рождении?

– Логично! И что наш изумруд хочет?

– Не так давно она стала вдовой. Её супруг, один из руководителей известной подмосковной группировки получил удар… из снайперской винтовки. А девушка, погоревав, решила, что ей надо стать звездой поп-музыки. Решила ринуться в попу!

– Попсу? – уточнил я.

– Можно и так. Но первый вариант мне больше нравится! Это я тебе как филолог – филологу говорю! Мне она хочет заказать песни. Позаниматься вокалом. Но ей еще нужен специалист по раскрутке. Я сразу о тебе подумал!

– Я тут как тут!

– Ну что-то вроде того… – эта присказка такая у него.

– Сколько хочет заплатить наша поющая вдова?

– Для начала штуку баксов. Это на разработку предложений. А там, как договоритесь… по объему. Не её бюста, а планов покорения Олимпа эстрады!

Штука полноценных зелёных долларов – это серьезно! Для моего переходного периода более, чем хорошо.

– Наша веселая вдова уже чего-то напела?

– Целую кассету. Вот возьми – дома познакомишься с творчеством, – последние слова он произнес с ироничной ноткой. Даже можно сказать ёрнически.

– Всё так плохо? – спросил я, забирая кассету с волоокой красавицей-брюнеткой на обложке.

– Сам послушаешь – заценишь. Я даю ей твой телефон?

– Давай!

Мы попрощались. На сегодня сюрпризов, пожалуй, хватит!

Глава 11 Она

Это что за теремок? Он не низок, не высок?

А теремок этот стоит посреди трех дорог и словно рассекает потоки автомобилей в нужных направлениях. Стоянка у него, как тихая заводь, посреди потока. Или коварная воронка.

Это кому как повезет.

Ресторан «Буковинские цветы» – «храм», где я прошла «крещение». Точка, где начала свою карьеру. Место, к которому, как ни странно, я привязалась.

Кстати, мне так и не удалось узнать, почему обычный ресторан назвали «Буковинские цветы». Ничего там не было особо украинского и тем более – закарпатского.

Собственно, мне этот ресторан подарили. Ну, конечно, не как ресторан – у него был свой хозяин. И какой! Известный в своем круге человек!

Самуил Иосифович Коган. Получил свою точку общепита в начале 80-х годов. Получил, разумеется, не в собственность. Не те шли времена. По рекомендации райкома партии райторготделом был поставлен директором новенького ресторана. Но потом, когда повеяли новые ветры, сначала скооперировал по благословению того самого райторготдела, а после полной демократизации и исчезновения всяческих отделов с райкомами партии приватизировал точку общепита, превратившись в полноправного хозяина.

Став новым русским, он, как полагается оборотистому и умному еврею, быстро схватывал все новые веяния. Официальные: все проверяющие от многочисленных комитетов и надзорных органов встречались на должном уровне с конкретной суммой мзды. Но помимо этого появились и другие «кураторы», к государственной службе не имевшие никакого отношения. Если только в списках МВД разыскиваемых лиц… Когда началась «криминальная революция», Самуил Иосифович сразу понял, что «дамбу» запретов прорвало, поток начал выносить в своих волнах песок, глину, обломки вещей и мусор. А раз так, надо не пытаться в одиночку бороться, защищая свои принципы, которых на поверку особо не было, а постараться выплыть по течению. Но главное – выжить!

Так что, когда с новыми громкими лозунгами пламенных либералов и демократов: «Жить по-новому!», – появились крепкие ребята с выбритыми затылками и популярно объяснили, что такое крыша, и почему без неё в новое время жить нельзя, он сразу согласился на все их требования. Но поставил и свое условие, что договариваться о «дружбе и сотрудничестве» под названием «крышевание», владелец будет со старшими в команде.

Случилось это еще до распада великого и могучего Союза, когда старые правила игры в этой жизни фактически уже перестали действовать. А новые еще только зарождались. Поэтому требование «кооперативщика», хотя и не понравилось «послам» бандитской воли, но качать права они не стали.

На следующий день к нему приехали сразу четверо «отцов-основателей» появившейся группировки, которую потом назовут «Восточная». В те времена на самом крутом крутняке: они появились на стоянке ресторана кортежем из двух праворуких «тойот» с зеркалами, вынесенными на начало капота – это для руководства. И трех восьмерок с хромированной отделкой и затемненными окнами. На нем приехали приближенные бойцы группы. Для рубежа восьмидесятых-девяностых – круче только яйца.

«Высоких» гостей ждали вышколенный администратор в смокинге и три пышногрудые красавицы-официантки. Без излишеств в декольте и длине юбок, но и не скрывающие достоинств работниц заведения. Высокие гости были в модных тогда спортивных костюмах «Адидас» с искоркой, по осенней погоде – кожаных куртках. И, само собой, на ногах – белые кроссовки.

В зале, по случаю большой встречи – совершенно пустом, был накрыт стол, без оглядки на все нарастающий дефицит продуктов и непримиримую борьбу с алкоголем.

Как только гости подошли к столу, из дверей кухни показался Семен Иосифович. Он был не похож на суетливого вечно потного карьериста в точке питания советского образца. Нет! Это был высокий стройный мужчина в возрасте благородной седины и с выправкой профессионального исполнителя бальных танцев. На нем сидел как влитой клубный темно-синий пиджак с золотыми пуговицами (он и потом всегда так одевался), нежно-голубая рубашка, шелковый шейный платок в мелкую клетку, серые шерстяные брюки и темно коричневые мокасины, цвет которых хорошо сочетался с клетками на шейном платке. И ко всей этой элегантной роскоши, разумеется, – щеточка седых усов под тонким носом с горбинкой.

В общем, встреча двух миров.

Братва, разумеется, напряглась. Выкладывать предъявы в такой обстановке им еще не приходилось. Но, представившись, Семен Иосифович просто предложил присесть и попробовать скромные закуски и сдержанную выпивку. После первой рюмки водки подоспела вторая, а затем и третья.

Вот после третьей, когда народ закусил, и напряжение спало, Семен Иосифович сам завел деловой разговор.

«Восточные» было снова напряглись, но на их удивление этот странный кооператор достаточно быстро согласился на все условия. Его же просьбы показались им не серьезными.

Помимо охранной функции, он попросил связать его с надежными поставщиками реально свежих продуктов, а лучше всего – теми, кто, как он сказал, курировал продуктовый рынок. Колбасный завод, овощебазу. Он, разумеется, и сам мог бы выйти. Но рекомендация авторитетных людей всегда продвигает дела!

Новые генералы братвы почувствовали, что уровень их самооценки резко повышается.

Безусловно, они пообещали рекомендовать нового друга своим «подопечным». Таким образом, Семен Иосифович сразу решил вопрос о снабжении своего ресторана качественными продуктами по очень невысоким ценам. После «рекомендации» крыши никто торговаться не будет. Только радоваться, что не бесплатно!

Кстати, именно после той встречи в окружении руководителей группировки появились Физик и Балет! Так совпало. Но очень вовремя!

Всего этого я, понятное дело, не знала. Мне потом рассказал Паровоз.

Для моего приятеля детства это была эпохальная встреча. Тогда он был среди «солдат», сопровождавших высокую встречу. Но очень стремительно дорос до бригадира. Отчасти потому, что быстро накатывали перемены, и жёстче становился естественный отбор. Да и сам Паровоз был не дураком.

После нелепого бардачка с лесбиянкой, он иногда брал меня с собой в «Буковинские цветы». Семен Иосифович вопросов не задавал. Раз партнеры из «крыши» привели человечка, значит, так и надо. А что человечек годков не добрал – это проблема «крыши».

Через пару месяцев, как раз к окончанию лета, Паровоз предложил мне организовать дело.

Было приятно, врать не стану. Мне всего тринадцать, а со мной говорят, как с равной, деловые ребята, младшему из которых было уже 24!

Я, конечно, понимала, что это из-за отца, который в своё время на Щелчке в авторитете был. С ним до сих пор считаются. Ну, я уже говорила об этом.

Летом, так уж получилось, прошла испытание на умение держать язык за зубами. Правда, это к ресторану не имело никакого отношения. Просто стало ясно, что, если хочешь выжить, надо научиться не просто не ботать лишнего, а начать бояться. Есть такое понятие в нашем деле – профессиональный страх. И тогда понимаешь, что значит вовремя молчать!

Я и не болтала. О том, о чем не надо. Поэтому меня и в компании брали. Травкой делились. В общем, стала своим «парнем»! Хотя на стрелки, где деньги из торговцев выбивать или терки с конкурентами, меня не брали. Тогда я занималась своим бизнесом. Иногда еще заходила в школу.

Учителя уже перестали меня трогать. Ну, а я – их. Мы поселились в разных Вселенных. Того, что я умела: считать, писать и думать, – мне было достаточно. Про то, как мне выживать в мире, который я выбрала, в учебниках не написано. Эту науку надо на своей шкуре познавать.

Ладно. Это все пустые рассуждизмы.

Ну и вот: Паровоз как-то ближе к осени предложил мне подтащить нормальных девочек для развлечения посетителей.

Разумеется, «подарок» он мне вручил не за красивые глазки. Ему надо было «закрыть» дыру.

Перед этим случилось вот что.

Семен Иосифович попросил у Паровоза помочь навести порядок с «охотницами» за приключениями. Приходили незнамо кто, вели себя незнамо как. Солидная публика была недовольна. Не тем, что там были шлюхи. От этого никто не отказывался. А тому, что уровень их был подзаборный – ниже плинтуса!

Тут еще сутенер один попытался права качать.

Он оказался негром – бывшим студентом из Нигерии, которого вышибли из РУДНа. Домой, в знойную Африку, ему показалось совсем не с руки возвращаться, а буча в великой и могучей, как раз наоборот, пришелся по вкусу! Всё свое неоконченное высшее он использовал для сбора команды проституток. Девок он набрал только по принципу, что они белые. Не знаю, различал он их вообще в «боевой окраске» густого макияжа или нет.

Паровоз сам даже не стал с этим заниматься. «Локомотивная бригада» коротко и доходчиво объяснила африканскому сутенёру, где его место… Подзаборные шлюшки растворились вместе с африканским «бинесменом». Чернокожий делец, правда, пытался грозить связями с колумбийской мафией и с, как он произнес, «Золнецавсками[5] пацанами». Но кроме смеха и пары хороших ударов в печень, в ответ ничего не получил. Дядя Миша – сорока шестилетний отставник из десантуры, который входил в «локомотивную бригаду», классно умел сбивать понты с фраеров. Ни колумбийские боссы, ни солнцевские, за сутенёра, понятно, не заступились. За сутенера вообще редко кто заступается!

Я начала с того, что пару вечеров тихой мышкой просидела за столиком у администратора. Мне хотелось посмотреть, кто в ресторан к вечеру приходит. И с какими девочками.

За эти два вечера я неплохо познакомилась с Семеном Иосифовичем. Он не лез с вопросами и наставлениями. Просто в первый вечер принес тарелку с вкусными варениками с вишней и сметаной. Я никогда до этого их не ела. И потому уплетала за обе щеки. А он стоял у входа на кухню и как-то очень грустно смотрел на меня. Не в упор – украдкой. На другой день снова принес вкуснятину.

Он и потом меня подкармливал. И разговаривал о разном. О кино. О книгах. О театре. О путешествиях. Разные байки травил о всяких известных людях в разных странах и разные времена. Совсем не так, как об этом писали в школьных учебниках. Но вот что он никогда не затрагивал – это то, чем я занималась. То есть, чисто технические вопросы – где, кто, куда, кого – вопросы были. Душеспасительных бесед – ни одной! За что я ему и по сей день благодарна!

Набрать девочек оказалось совсем не сложным делом. Приглашала своих приятельниц. Точнее даже не приятельниц, а так, знакомых. Исключение одно – из школы никого не брала. Не потому что светиться не хотела. Мне это по барабану. И не потому что желающих там не найти – наоборот! Попутанить многие были бы не прочь! Просто с малолетками связываться – себе дороже станет.

Это мне Паровоз подсказал. Я с ним согласилась. Своих одноклассниц я хорошо изучила. Те, кто мне мог бы пригодится из них по внешности, просто безмозглые дуры. Маленькие еще. Жизни не видели. Да и «статеечки» клиентам ни к чему. С педофилами «крыша» иметь дело не хотела. У тех никаких тормозов. От ментов в таких случаях не откупишься – шума вокруг таких дел слишком много. Риск погореть на мелочёвке никому не нужен!

Поэтому, с самого начала я стала искать у себя во дворе. В смысле в квартале. Но по сути, это и есть один дом!

Впрочем, искать – не то слово. Отобрать! Отсеять! Желающих, как сразу стало ясно, было много. Хоть конкурс, как во ВГИК, объявляй.

И тут мне помогла одна девчонка из соседнего подъезда. Света Цветикова. Она старше меня на 5 лет. Тогда уже закончила школу и уже год болталась без дела. Бабушки у подъездов, как главные источники информации, её моральные принципы оценивали не слишком высоко. Самыми безобидными определениями были: «шалава» и «гулящая».

Хотя на вид она была под стать своей фамилии: пепельные волосы (подкрашенные, разумеется), опускающиеся на плечи, невинный взгляд больших голубых глаз на вытянутом лице. Чуть портил картинку излишне остренький подбородок. Но это уже для гурманов или экспертов. Тем более, что её стройная фигурка при росте под метр восемьдесят и походка профессиональной модели из американских фильмов из видеосалонов сводили на «нет» все мелкие недостатки личика.

Когда-то девочка была в полном шоколаде. Папа у неё был крутым дипломатом. Периодически уезжал в длительные командировки во всякие «сладкие» страны. Поэтому деньги получал приличные и шмотки привозил самые наваченные. Любимая дочка крутого папы занималась танцами в студии при престижном Доме культуры (вот откуда походочка-шик). Английская школа и каждый год отдых на море. Мама, разумеется, не работала. Она как закончила престижный институт, так и замуж вышла за своего. Занималась домашним хозяйством, заботилась о лапушке-дочке. И все у них было тип-топ! До шестого класса. А как пошла Светочка-куколка в шестой класс, так и несчастье пришло. В командировке в Австрии от сердечного приступа умер папа. МИД, разумеется, с печальными делами – похороны там, поминки, памятник – помог. Дальше уж самим пришлось крутиться. Работу мама хотя и нашла, да только не с теми деньгами, что раньше были. На завтрак бутербродик с черной икорочкой уже не сделаешь дочурке. Максимум – с вареной колбаской по 2 рубля 20 копеек… И не каждый день масло было намазать. Сначала всякие шмотки и аппаратуру продавали, потом – престижную квартиру в начале Кутузовского поменяли на хрущовку в нашем районе. Доплата помогла какое-то время продержаться…. Но матери приходилось уже крутиться с утра до вечера. Из изнеженной светской дамы она быстро превратилась в постоянно усталую и рано увядающую женщину. О прошлом, кажется, и перестала вспоминать.

А вот дочке забывать красивую жизнь не хотелось. Повзрослев и превратившись в симпатичную девочку-подростка, она быстро поняла, что прелести, которыми наделила её природа, можно использовать в своих интересах. Интересы – максимум удовольствий.

Зачуханную мать она начала презирать. Выросшая Светочка пыталась доказать той прошлой беззаботной девочке, что у неё самой получится лучше, чем было. Впрочем, как потом выяснилось, зависть не только к себе в прошлом, но к другим в настоящем, – это одно из основных её качеств. Это при её-то внешности! Парадокс в том, что позднее она получит погоняло – «Жаба». Разумеется, не за внешность. «Деловые» так называют завистливых персонажей.

Так вот Светочка на предложение освоить новый бизнес и войти в мою ударную бригаду интимного труда согласилась сразу, как только узнала, что каждый вечер она сможет проводит в модном ресторане в кампании крутых мужиков и тогдашних хозяев жизни. То, что за это надо было раздвигать ноги перед любым, кто заплатит, её не трогало. Это для неё значения не имело. То есть, для моего «проекта» – идеальный вариант.

Светочка сразу же предложила подогнать и других кандидаток. Мне понадобилось всего три дня, чтобы отобрать нужный контингент. Шесть девочек от 18 до 26 на все вкусы, всех размеров и параметров. При том, что конкурс у меня был четыре шалавы на место. Отсеивала по разным причинам. На меня хоть раз взглянула свысока – до свидания. Я не собиралась спорить, кто старший. Лохушки – без меня. Если дура по жизни, то и с клиентом такой же будет. Пьет как лошадь – к бомжам на вокзал. Ну и так далее.

Вот так мы и начали нашу деятельность на точке. Очень скоро я стала Светочку использовать не только по прямому назначению, но и как помощницу. Клиенты настораживались, когда общались со мной: юность такому бизнесу оказалась помехой. Так что, если Светочка была не с клиентом, то выполняла роль полномочного представителя. Я говорила, что надо сделать – она исполняла. Гены папаши оказались здесь кстати… Но я её не приближала ни к себе, ни тем более, к реальным делам… Не доверяла. Сначала интуитивно меня что-то останавливало, потом убедилась, что чутье не подвело!

Однажды, в первую зиму своей деятельности в ресторане, я приболела. Неделю пролежала дома с насморком. Когда вернулась в ресторан, Паровоз рассказал, что к нему подкатывала наша голубоглазая принцесса с предложением заменить меня. Она, дескать, старше, опытнее… А потому надежнее. Но девочка не знала неписанных законов деловых. С раскладами её тоже никто не знакомил. Не знала она, что выше шестерки её никто не держит и держать не будет… Вот тогда-то кликуха к ней и приклеилась. Она превратилась в Жабу.

Подобные телодвижения спускать никому нельзя. В наказание я раза три отправляла её на отработку субботников: один раз, когда к нашим приехали дружеские братки из другого города. Один раз отдала нашим ментам. Ну а третий – совсем поэзия: подложила её под налогового инспектора, который проверял отчетность ресторана. Это была моя благодарность Семену Иосифовичу за его внимание ко мне. И особенно за вареники с вишней.

С тех пор я для себя вывела правило – никогда не заводить не то что дружбы, а просто близких приятельских отношений с шалавами. Они для меня просто рабочий материал! Не больше!