Беги со мной (СИ)

Глава 20

А вот и то, чего я подсознательно боялась. Не ожидала, что для этого придётся ехать к нему домой.

— Зачем к тебе? — спросила после продолжительно молчания, впиваясь взглядом в пролетающий пейзаж за окном.

В ответ гробовое молчание. Не надо было садиться в машину. Но крылья радости своей победы на чужом поле меня сами принесли. Хотя, ладно, я не малолетняя трусиха, чтобы оттягивать момент истины.

В любом случае, раньше от Вадима ко мне исходило лишь враждебное раздражение, а сейчас — просто раздражение. Тоже своеобразная победа, и для меня она была важна.

Сегодня, когда он в попытке остановить моё вмешательство положил свою руку на моё колено, проняло, как юную девицу. Я еле сдержалась, чтобы не выдать внешне сладкую негу удовольствия, когда он едва заметно погладил коленку, убирая руку. Думаю, он даже не осознал своего движения. Пора признать: сам того не зная, Ермак пробрался мне под кожу.

Остаток дороги мы провели в молчании. Язвить, провоцировать не хотелось. Было весьма уютно молчать с ним.

— Вы сказали, что приезжали к подруге, — начал тихо он, когда мы уже въезжали на территорию его коттеджного посёлка, — и назвали имя моей матери. В тот вечер ко мне в квартиру кто-то проник, плюс фотография, сделанная у меня дома, которую вы так успешно реализовали на рынке СМИ.

— И что тебе мешает обвинить меня сразу?

— Во-первых, схождение обстоятельств — ещё не прямая улика. Во-вторых, на камерах не было ни одно… — он запнулся, — человека. Ты меня обманула, — вдруг резюмировал он.

— Это неправда! Когда?

— Когда сказала, что навещала подругу Элеонору.

— А вот это точно неправда!

— Так что начнём с подтверждения моей догадки, что с матерью вы и близко не знакомы, Диана.

Надо было хряпнуть с Пради, когда была возможность. Он всегда, как позже выясняется, предлагает это дело вовремя. Прошу заметить, что это не я сделала его алкоголиком, а он — меня.

В прошлый раз в холл многоквартирного дома я входила под личиной кошки. На этот раз попался тот же охранник, который теперь не казался таким уж великаном. И я запомнила, что он не любит котов, за это недобугай удостоился от меня лишь сухого кивка, в ответ на подобострастное приветствие.

Подбери челюсть, я знаю, насколько шикарно выгляжу.

На двери Ермака красовался еле заметный след от руны, сделанных моими когтями. Его он ещё не заметил. Хотя, уже, кажется, не важно.

В прошлый раз я различала запахи как съедобные или нет, а сейчас на меня обрушился шквал ароматов: со стороны кухни доносился манящий привкус чего-то сливочно-чесночного, в гостиной пахло лесом, видимо, из-за открытого настежь окна, за которым виднелись густые кроны деревьев. Готова поспорить, что спальня Вадима пахнет солёными, прохладными морскими волнами, как и он сам.

— Дианочка! — С дивана вскочила Элеонора в претензионном леопардовом наряде. Возмущенный Фундус, которого скинули с колен, заметив меня, тоже решил подойти поздороваться, — как же я рада тебя видеть!

— Здравствуй, Элеонора, — подставила щёки для поцелуев фиолетовой помадой, и сама же чмокнула воздух у неё за ушами, — постановка была чудесная, в следующий раз предлагаю пойти с нами.

Специально сказала так, дабы смазать тот факт, что мы никакие не подруги и виделись всего раз. Вадим наверняка был удивлен, что я в кои-то веки сказала правду. Ну, почти. Но виду не подал.

Молча наблюдал за нами, вновь покусывая внутреннюю сторону щеки, о чём-то напряжённо размышляя. А потом просто удалился в глубь своего дома, не сказав ни слова. Хотя бы с матерью поздоровался, но последняя даже и бровью не повела.

— Дианочка, театры так скучны, — доверительно склонилась она ко мне, — я хочу повторить свой отпуск на Барбадосе, когда пила текилу и слизывала соль с крепких прессов смуглых красавчиков.

— Слабачка, я пила текилу из пупков смуглых красавчиков, — в ответ раздался её каркающий смех. Как? Ну как эта женщина стала матерью Ермака? Моего ледяного Ермака! И где его биологическая мать? — схожу умою руки.

Планировку помнила ещё с прошлого раза, и смело направилась в сторону ванной для гостей, где и застала своего подопечного.

Рубашка закатана на предплечьях. Он стоит, опершись об умывальник, и трёт переносицу — редкий момент, когда можно увидеть айсберг безо льда.

— Извини, не знала, что ты здесь.

— Проходите, Диана, — на лицо вернулась непроницаемая маска.

Комната достаточно просторная, но Ермак всё равно умудрился заполнить собой её всю. Оставлять меня наедине он тоже не спешил, так и застыл истуканом у мен за спиной.

— Я бы отдала свою лучшую пару от Гуччи за то, чтобы узнать, о чём ты думаешь, — поймала его взгляд в отражении зеркала.

Очень даже предполагаю, о чём именно он думает. Но, наверное, не смогу удовлетворить любопытство. Не хочу, да и не слишком ли многим за последние сутки мне предстоит рассказывать правду? Два человека — уже толпа. София поверила мне легко, а вот Ермак другое дело. Даже не знаю, как лучше поступить с ним.

— Зачем вы заплели волосы? — Неожиданно спросил он, заставив меня встрепенуться.

Всего один шаг, и он уже стоял у меня за спиной, обдавая ароматом моря после грозы. Не спуская взгляда через отражение, наблюдала, как Вадим поднял руку и вынул единственную шпильку из пучка на голове.

Волосы чёрным каскадом рассыпались по спине, согревая её. Хотя, возможно, озноб пробрал не от температуры в комнате.

Пожалуй, я сохраню в памяти этот момент, такой простой, но интимный именно с этим мужчиной. Скорее всего, второго такого не будет.

— Не буду, — чуть более бодро, чем требовала ситуация, подмигнула Ермаку.

Кто-то должен был взять себя в руки, и это решила сделать я. Сближаться со своим подопечным мне нельзя ни в коем случае. А я и не знаю, что на него нашло. И когда.

Глупая юная Алина. Никакой Ермак не чёрствый. Огонь есть, но где-то очень глубоко.

Мне интересен сценарий в голове Ермака, когда он привёл меня домой. Посмотреть, что его мать меня в глаза не видела и вызвать полицию, мол, вот она! Преступница, профурсетка! Ещё и волосы в пучок собирает, видите ли!

Но вместо этого мы мирно сидели за обеденным столом и ужинали великолепно приготовленной пастой в сливочном соусе. Будь я и сейчас кошкой, мурлыкала бы не переставая.

Элеонора на удивление оказалась интересной собеседницей с качественными шутками «на грани». Мы беседовали обо всём и ни о чём, действительно, как старые добрые друзья. Только Ермак молча сидел, время от времени с кем-то переписываясь в своём смартфоне.

Могло показаться, что ему моя компания непривычна, или мы с Элеонорой чересчур громкие, но он просто не привык ужинать с кем бы то ни было вообще. Об этом доверительно сообщила Элеонора, когда Вадим отправился за бутылкой вина. Второй по счёту, но кто считает? Видимо, и повар рассчитывал на меньшее количество персон. Паста была шикарная, но её так мало.

— Что ж, — мы с Элеонорой встали из-за стола синхронно, собираясь уходить. — Мне пора выгуливать Фундуса, оставлю тебя с твоей начальницей, — всё же его мать меня опередила. Мать её.

Женщина склонилась к сидящему Ермаку и привычно чмокнула его в лоб. А я не хотела оставаться с ним наедине. Тоскливо косилась в сторону выхода, где скрылась моя эпатажная «подруга» со своим жирным котом.

Пришлось сесть обратно. Атмосфера враз потяжелела, и на этот раз молчание было отнюдь не комфортным.

Вадим безо всяких слов рассматривал моё лицо, время от времени хмурясь, когда его взгляд спотыкался о мои глаза. Не хотела нарушать молчание, пусть он будет первым. Не мне это нужно. И шутить не хотелось. И уходить…

С его стороны раньше была стена отчуждения, но в этом вечер, а, может, чуть раньше, она дала трещину. Но, к сожалению, сейчас явно ощущалось, как она возвращается, кирпичиком за кирпичиком.

Прошло не так уже много времени с нашей первой встречи в ресторане, но кажется, будто целая адская вечность. Тогда Вадим был безупречен: гладко выбрит, костюм с иголочки, все пуговицы застёгнуты наглухо на мужественной шее. А сейчас на лице щетина, волосы взъерошены, на рубашке пятно от сливок, которое появилось из-за кота Элеоноры. Неделю назад Вадим незамедлительно сменил бы рубашку, а сейчас просто сидит и продолжает искать на мне ответы, не задавая вопросов вслух по лишь ему известной причине

— Вадим, послушай, — обошла стол, преодолевая пропасть между нами. Он слегка откинулся на спинку стула, когда я опёрлась рукой о столешницу рядом.

— Не Ермак? — В голосе послышалась лёгкая издёвка.

— Хотела придать серьёзного тона нашей увлекательной беседе, — фыркнула, уже полностью села на стол, стула рядом не оказалось, а я не хотела, чтобы между нами было хоть какое-то препятствие.

— Знаете, Диана, — он со вздохом откинулся назад, закрывая глаза, — у меня к вам всего три вопроса, но… По какой-то причине я не хочу слышать на них ответы.

— Почему? — Ермаку всегда всё нужно знать, здесь что именно иначе?

— Я сам пытался найти их, но их просто не существует. Если на ум приходит хоть малейший правдоподобный вариант ответа, следом снежным комом появляются ещё с десяток вопросов, и так по кругу, пока я не начал сходить с ума.

— Ты можешь спросить, а я не буду отвечать.

Вадим смотрел на меня серыми глазами с некой просьбой и укором. Наверное, для него было важно, чтобы я оставалась взбалмошной мошенницей, нежели кем-то более глубоким и важным.

— Как вы попали в мой дом, Диана? — Начал он после недолгого молчания, — вы здесь были перед поездкой банка на стратсессию, но ни одна камера ничего не засекла. Зачем вы пришли сюда? — Ермак не торопясь поднялся и отошёл на пару шагов, будто ему просто нужно было куда-то себя деть, — Сколько вам лет? И как ваше настоящее имя?

А вот это неожиданно. Внутри я окаменела. Что именно ему известно?

— А вот последние вопросы — с чего вдруг?

Но он меня не услышал. Вадим навис надо мной грозовой тучей, плотно сжав губы.

— По какой причине кто-то решил напасть на Алину в особняке? — Продолжал задавать свои вопросы.

— Вообще-то, не на Алину, а на тебя, — медленно поправила, напряжённо наблюдая, как он сжал руки в кулаки.

— Ты ведь заранее знала, что оно будет, не так ли?

— Догадывалась.

— Что именно тебе известно?

— Немного.

— Почему я должен тебе верить? — Повысил он голос и тут же опомнился, прикусил язык и опять начал сверлить своим тяжёлым взглядом, подбираясь всё ближе, — почему только рядом с тобой мне так спокойно? — Выдохнул Ермак мне в губы, прижавшим лбом к моему.

Я замерла. Я не хотела близости с моим подопечным, но сейчас накатила паника, что я могу его спугнуть.

Вадим прикоснулся к моим губам поцелуем, почти невесомым, будто та самая стена ещё сдерживает его. Робко пил моё дыхание, проводя костяшками пальцев по щеке, шее. Моё дыхание стало рваным. Это до невыносимости чувственно, я хотела ощутить его губы полностью, но… Он резко отстранился.

И опять на лице та самая маска, с которой я так хорошо знакома: холодный и собранный, будто этого ничего и не было.

— Вадим, послушай, — я еле сдержаться, чтобы не качнуться навстречу его твёрдым, но таким тёплым губам, — в самом начале наших, м-м, — поджала губы в поисках подходящего слова, — душещипательных отношений я сказала, что не хочу причинять тебе вреда.

Или я это Софии говорила?

— Мне действительно жаль, что так получилось с твоей должностью, она мне не нужна. Но аванс нужен.

— Вы своего не упустите, верно? — Усмехнулся Ермак, сложив руки на груди.

— Я это заслужила! — Фыркнула в ответ, — тебе кто-то желает зла.

— Это я понял. Кто?

— Я не знаю! Я стараюсь найти!

— Зачем вам это?

— Меня попросил один наш общий знакомый, — увильнула от прямого ответа, — чтобы я тебя, вроде как, защитила.

— Вы? — Прозвучало почти как оскорбление. Но он лишь окинул мою фигуру взглядом, ясно говорящим, что меня можно с лёгкостью сломать о коленку, как он мой ноутбук сегодня утром.

— Прошу заметить, будучи хрупкой, я с первого раза уложила тебя на обе лопатки, — прошипела, припоминая случай на парковке.

— И как вам? — Губы чуть растянулись в улыбке с хитринкой.

— Что как?

— Понравилось?

— Могу повторить, — мы играли, это ясно обоим. Но я бы повторила, об этом он и не догадывался.

— Успеем.

— Нахал. — Мне нравится.

— Как вы узнали, что нападающий придёт именно в тот номер, и что в нём не Алина, а я? — Резко сменил тему, застав меня врасплох.

— Кстати, а что с Алиной? — Я так часто думала о губах и теле Ермака, что совсем забыла про имеющуюся у него привлекательную невесту.

— Мы расстались.

— А подробности?

Вадим сел обратно на стул:

— Некая особо убедила её, что нам не по пути, — взглянул чуть сощурившись, — что, впрочем, решило мою проблему.

— Я не хотела её убеждать в этом!

— Но сделала. Это уже не имеет значения.

Теперь уже я тёрла переносицу. Неожиданно вся недосказанность начала давить на плечи мёртвым грузом, а внутри без причины появилось отвратительное леденящее предчувствие чего-то нехорошего.

— Я заметила того, в чёрном, в коридоре. И пошла за ним. Честно говоря, не ожидала, что он будет нападать, и что в том номере был именно ты.

Он не перебивал.

— Я действительно пытаюсь помочь, — неосознанно потянулась к хмурой морщинке между его бровей, пытаясь стереть её, — ты окружил себя какой-то видимостью, обусловленную своими наблюдениями, опытом и логикой. Но всё не так как кажется. Ты хочешь услышать ответы, но останавливаешь себя. Ты даже себе не хочешь признаться, но хочешь близости со мной, но опять стопоришься. Когда будешь готов стереть этот барьер, я тебе всё расскажу, — почему-то стало грустно, — но пока придётся просто поверить, что я просто пытаюсь помочь.

— Во-первых, мы пересмотрели все камеры, никто после приезда основных гостей не заходил в особняк. Всех внутри я знаю годами, кроме вас, Диана, — он резко напрягся, что заставило одёрнуть руку, как от огня, — но у вас есть алиби — вы висели на нападающем. Хотя, можно было бы обвинить вас в сговоре, но насколько помню, вы тоже пострадали. И действовал неизвестный очень топорно. Вы, вынужден признать, умом не обделены.

— И на том спасибо.

— Во-вторых, я бы хотел спросить о том, что вам известно, но вижу, что ничего. Если вы хотели помочь, получилось у вас из рук вон плохо.

— А сам много информации нашёл? — Спросила в лоб, закипая.

Легко кричать со своей колокольни, знаете ли.

— В-третьих, уверяю, мне не нужна близость с вами, не ценой тех проблем, что вы умудрились привнести со своим появлением.

Ох уж эти мужчины. Последняя фраза даже не зацепила. Я чётко видела, что он её говорил скорее себе, а не мне.

Мне действительно больше нечего сказать Вадиму. Не готов он, вот и всё.

Пора признать, наша дуэль намёков подошла к концу. Соскочила со стола, слегка задев калено Ермака.

Я хотела попросить, чтобы он вызвал мне такси, но потом передумала, мне нужно прогуляться.

— Убеждай себя чаще, Ермак, может и будет толк, — улыбнулась ему на прощание.

Прохладный вечер принял в свои объятия, одаривая свежестью в голове.

Итак, Вадим о многом подозревает и ищет нападающих сам. Наверняка ещё и случай на парковке связал. Вот только никаких ответов найти не может, а у меня напрямую не требует из-за подсознательного опасения услышать правду, с которой он не справится.

Но также, и от меня избавляться не торопиться, явно сомневаясь, что я выступаю в роли непосредственно телохранителя, но точно зная, что я в ситуации разбираюсь побольше его. Что весьма логично.

И он наверняка уже вычеркнул меня из списка врагов. Что весьма радовало.

Мой мыслительный процесс прервало какое-то движение в стороне, которое заставило опасливо замереть.

Только сейчас я заметила, насколько на улице темно. В окнах пробивался свет, но он был будто завуалирован некой чёрной дымкой, а фонари горели лишь в треть силы. И ни одной живой души на улице, кроме меня.

Демона рядом, того самого, я не ощутила. И ведьм тоже, но здесь определённо было что-то очень и очень не так.

Честно? Стало страшно. Если здесь кто-то притаился, мне даже нечем отбиваться. Вряд ли удары по голове брендовым клатчем возымеют эффект.

Бежать? Нет. Хочется, но не могу. А что, если пришли за Вадимом?

Двадцать первый век, а женщина защищает мужчину гораздо больше её. Отличный результат эмансипации.

— Думаю, пришло время тебе появиться, — негромко произнесла в темноту, начитывая небольшое заклинание защиты.

За домом послушалось какое-то движение, и я пошла прямо туда, проваливаясь шпильками в рыхлую землю. Возле стеклянной двери, которая вела прямо в спальню Вадима, и из которой я когда-то выбегала, сидел большой чёрный пёс.

На меня он никак не среагировал, лишь равнодушно взглянул дымчатыми глазами на небольшую молнию, сверкающую у меня в руке.

Он просто не признал во мне достойного противника. И поджидал Вадима.

Почему гончая не может войти в дом? Им особое приглашение обычно не требуется. Или требуется? Если выберусь из этой передряги живой, напишу путеводитель по демонам и гончим. Даже если будет всего одна страница — всё равно станет бестселлером в ведьмовском мире.

Я так и застыла, не понимая, что именно мне делать дальше. Драться с демонической гончей можно, конечно, но её присутствие означает лишь то, что хозяин где-то неподалёку.

Пёс встрепенулся и резко повернул клыкастую пасть в мою сторону, отчего по спине пробежал холод.

— Тише, — к спине прижалась чья-то большая, горячая грудь, — помощь близко.

— Ермак? Как ты…

— По камерам увидел, — выдохнул в затылок.

Понимаю его рыцарский поступок, но мне стало ещё страшнее. Меня немного сложнее убить, чем его. А если погибнет он, погибну и я. То есть, меня легче убить, чем меня?

— Соберись, Диана, — одёрнула себя.

Демоническая гончая с рыком ринулась к нам, а я же вместо молнии перенаправила остатки Силы на щит для нас с Ермаком. Как и тогда в особняке, мой подопечный попытался отпихнуть меня в сторону, прикрывая собой. Но я вцепилась мёртвой хваткой. Страшно представить, что он пострадает, а щит на такое расстояние я не растяну.

Черный зверь до нас не допрыгнул. Под недовольный рык его будто остановила невидимая цепь.

— Это что ещё за чёрт? — В темноту пробормотал Вадим.

С передней стороны дома послышался топот множества ног. Помощь Вадима?

— В с-сторону, ведьма, — из темноты прямо позади пса проявилась высокая фигура в чёрном балахоне.

— Как раз искал подходящее определение, — усмехнулся над ухом Вадим, не выдав никак своего удивления происходящему.

Я завидовала его собранности, меня же колотило от страха и растерянности. Не отдавая себе отчёта, ухватила крепкую ладонь в поисках поддержки.

— Ты не должна погибнуть. Только он, — прошелестел Демон.

— Хрен вам, — я начала отступать, утаскивая за собой Ермака, на грани паники усиливая щит.

— Как пожелаешь…

Демон метнулся к нам. Вадим в попытке принять весь удар на себя отбросил меня к стене.

— Нет! — В ужасе смотрела, как демон приблизился к Ермаку.

Никто из людей не выстоит против демона. Даже из ведьм. Моя жизнь мне всегда была дороже, чем чья бы то ни была. А сейчас… Сейчас я всю энергию своего щита направила на Ермака. Не потому, что он мой подопечный, а потому, что он мне дорог. Я не хотела, чтобы с ним что-либо случилось. А меня убить всё же сложнее.

Я блин старше, в конце-то концов!

Вадим, казалось, почувствовал что-то и бросил на меня обеспокоенный взгляд.

Демон выбросил руку к сердцу Ермака, и я просто видела, как нагрелся смертью воздух между демоном и человеком. Но щит выстоял!

— Подавись, — выдохнула я, лихорадочно соображая, что делать дальше.

Ноги не держали.

Разъярённый демон с криком подлетел ко мне, сомкнув пальцы на шее, оторвал меня от земли. В районе груди я почувствовала сильное жжение, только закричать от боли не получилось. Воздух исчез.

Он. Забирал. Мою. Жизнь.

— Сюда! — Послышался крик со стороны и… Выстрелы?

Вадим подлетел вихрем мгновенно и сбил демона с ног. Щит от такого противостояния попросту разбился, отдавая остатками магии у меня в ладонях, откуда я его и выпустила.

В глазах темнело. Я ощущала, как из носа, из глаз текла кровь.

— Диана? — Вадим опустился на колени. Я никогда не видела на лице такую… Панику?

— Где он? — Слова давались с трудом.

Подумать только. Демон съедал меня всего лишь пару мгновений, а эффект просто разрушительный. Кажется, теперь можно не париться по поводу охоты на подопечного, мне и так конец.

— Исчез, — Вадим поднял меня на руки и быстро понёс меня в сторону своего жилища, по пути приказав кому-то вызвать скорую.

— Домой, — попросила его.

— Тебе нужна помощь, Диана, — я чувствовала, как бьётся его сердце, очень быстро и очень сильно.

— Домой. Поверь…

Разговор с Вадимом отобрал последние силы. Было очень больно. Настолько, что всё остальное уже казалось не важным. Хотелось заплакать, закричать, но из груди вырывались лишь слабые стоны.

Как в каком-то дурмане выскочил смешок. Вадим не готов был принять мою правду? Вот от этой он точно уже не отделается за всю его жизнь, если у него вообще осталось будущее.

Спасительная темнота начала подкрадываться, уже когда Вадим аккуратно укладывал меня на заднее сиденье внедорожника. Его взгляд задержался на груди, где невероятно жгло. Вряд ли он сейчас меня рассматривал как мужчина женщину, судя по ощущениям, проклятый демон что-то оставил мне на память.

Сильные руки проскользили по моим ладоням, забирая немного сжигающей боли. Большими пальцами Вадим погладил как раз то место, куда вернулись щиты. Он не должен был видеть магию, но увидел.

Или мне так показалось.

Уже неважно, я начала падать в чёрную пропасть…

Глава 21

Вадим

Окончательно запутался. Если бы мать не узнала в глаза Диану, то… То что? На другие вопросы ответа это не принесло бы.

Хотя бы тот снимок. Я часами просматривал записи с камер видеонаблюдения, но не заметил даже того, как Диана подходила к дому. Но видел её рядом, убегающую из спальни, мельком, обнажённую… Это слишком нелогично. Тогда сильно болела голова, пришлось списать не переутомление и что-то, что пока врачи не нашли. Иначе откуда постоянны головные боли? И поехал вслед за ней, только чтобы доказать, самому себе, что мне всё лишь померещилось. Но она была там, села в машину и резко боль исчезла.

Диана появилась в ванной внезапно, не ожидала меня увидеть. Хотела убежать, но она нужна рядом. Тогда голова болит меньше. И хочется улыбаться, и… жить.

— Извини, не знала, что ты здесь, — она всегда на «ты».

А я так не мог. Мне нужна была хоть малейшая дистанция от этой женщины, которая буквально разрушила всё своим появлением. Её я контролировать не мог. Никак. Она не вписывалась ни в какие рамки.

Я не смог заставить себя выйти, просто стоял и рассматривал её осанку, движение рук, пытаясь найти ответы на вопросы, которые сам не смог себе задать.

С самой первой нашей встречи я понял, что меня ждут проблемы рядом с этой женщиной. И был прав.

Она, кажется, что-то спросила, но я не услышал.

Просто подошёл ещё ближе, рассматривая в зеркале небольшой шрам под нижней губой. Уже старый, будто она когда-то сама себе прокусила губу. Этот шрам не давал покоя уже несколько дней, когда я заметил похожий на Алине во время танца в особняке. Танцевала моя, уже, бывшая, а видел в ней только Диану. Только её зелёные глаза. Возможно, Алина обиделась, что я назвал её именем другой женщины тогда, но я мог поклясться, что чётко увидел именно зеленоглазую брюнетку.

Или я просто спятил. Или все четыре онколога просто пропустили некую разрушающую опухоль в моей голове, других причин попросту не видел.

Стоило подойти к хрупкой фигуре женщины, как меня тут же окутал аромат антоновки.

— Зачем вы заплели волосы? — Этот вопрос сейчас был главным. Остальное пустое.

Именно сейчас всё другое не имело больше значения. Просто, чтобы она была рядом, пусть даже и именно она виновна в покушении. Неважно.

Вытащил шпильку. Хотелось, провести по ним рукой. Как тогда, ещё на парковке, когда она напрыгнула сверху. Как удалось сдержаться.

— Не буду, — опять этот голос, вызывающий ответную улыбку. Просто так. А я по привычке её сдержал.

Мало кто мог выносить мою мать долго, я в том числе. Слишком странный юмор, я бы даже сказал, похабный, но в этот вечер он звучал несколько приземистее. Стыдно признаться, но я впервые слушал мать так искренне. В голову прокралась мысль, что она разговаривает не с Дианой, а со своей сверстницей.

Теперь мы опять одни. Как-то зеленоглазая бестия сказала, что с лёгкостью способна разбить мою парадигму жизнь, может, тогда я ей всё же поверил и именно поэтому сейчас вопросы задавать не было никакого смысла. Никогда не был трусом, но сейчас, вынужден признать, ответы услышать боялся.

Она опять что-то говорила, а я опять не слушал. Слишком близко она была. И видит, что я не хочу спрашивать. Так запросто просто всё поняла.

Я и раньше по поводу неё не ошибался, Диана умна. Только предпочитает прятать за своей сугубо женской маской. Даже забавно получается: коварные, плоские женщины, которые порой вьются в моём окружении старательно пытаются набросить на себя флёр мудрости и интеллекта, но всегда, всегда на чём-нибудь прокалываются. Сейчас же передо мной глубокая личность, за историю которой я бы многое отдал, она упрямо натягивала на себя личину типичной женщины, которую ничего кроме себя самой не волнует.

Я чувствовал её дыхание. Хотел поцеловать, ощутить этот шрам, но точно знал, что, попробовав её вкус, что-то безвозвратно изменится. Сотрёт последний барьер, к чему не готов. Понимала это и она.

Слова про близость было откровенной ложью, и по промелькнувшему блеску в зелёных глазах было понятно, что это осознаю не только я.

Как и всё, что связано с этой женщиной, не понимаю, что именно толкнуло проследить за уходом Дианы. Вот только её фигура застыла перед домом, и она начала настороженно оглядываться. Было плохо видно выражение лица, но, судя по неуверенной походке, она за чем-то или за кем-то пошла, чего делать ей явно не хотелось.

Глупая женщина. Она слышала об инстинкте самосохранения? Посёлок был элитным, вряд ли злоумышленники смогли проскочить мимо поста охраны и пары ненавязчивых патрулей, но будем откровенны… Падающая строительная балка, странная авария на дороге, пропадающие вещи, покушение в особняке — словом, чертовщина твориться, а ни безопасники, ни нанятые ищейки ничего нарыть не могут. А вот Диана что-то знала, и появилась как раз тогда, когда всё завертелось.

— …да, сзади моего, — бросив в трубку охране, поспешил на выход.

На улице непривычно тихо. Было темно, но в любой другой день всё же можно было повстречать собачников, хоть в лютый мороз, хоть в дождь. Моё же собственное дыхание порядком раздражало, а ещё в воздухе явно чувствовался запах гари, но дыма не было.

Пошёл по следам, которые оставили в газоне острые каблучки моей недоначальницы. Напряжённую фигуру Дианы обнаружил сразу же, как только свернул за угол. Она не двигалась. Даже не сразу заметил огромного пса, которого, вероятно, потерял кто-то из соседей.

Внезапно за спиной собаки неким образом материализовался почти из воздуха незнакомец. Возможно кто-то из соседей, но из-за темноты лица не рассмотреть совсем. Диана напряглась ещё сильнее, я даже мог чувствовать ей страх, когда она, отступив, наткнулась прямо на меня. Она выжидала его-то, а я ждал охраны. Неизвестный уверенности в безопасности не придавал, а в его облике что-то неуловимо было знакомым.

А дальше… После армии я пробовал баловаться лёгкими наркотиками. Всё дело было в юношеском желании «попробовать всё». Тогда приходы были весьма занятные, но обкуренный мозг чётко принимал всю сюрреалистичную информацию как нечто само собой разумеющееся. Сейчас же я полностью потерял суть событий.

Незнакомец — тот самый, который прокрался ночью в номер Алины, с невероятной скоростью оказался прямо передо мной. В самый последний момент успел отпихнуть упирающуюся Диану. Она что-то кричала таким отчаянием, что сердце сжалось. По спине поползло неприятное липкое чувство из страха за неё.

Я видел решимость в её глазах, Диана была готова броситься сама на человека в чёрном. Абсолютно бессмысленный поступок.

Какая-то хрень, сметающая всё остатки разума, но я чётко понимал, что только благодаря Диане я всё ещё жив. Звуки затихли, я словно в кокон попал, а вокруг разлился запах зелёных яблок. Если бы я чётко не видел Диану в нескольких шагах, сказал бы, что она здесь, за спиной. Казалось, что чувствовал её маленькие ладони на плечах и дыхание сзади. Только тошнотворный запах гари мешал.

Между мной и человеком разливался жар. Он мог бы расплавить металл, но я ощущал какие-то крохи в виде тепла. Судорожно пытался найти, чем именно этот псих пытается меня сжечь, как он резко перекинул внимание на Диану.

Внутри всё окаменело. Перед глазами стояла красная пелена. Он. Делал. Ей. Больно.

Бросился на него всем весом. Как только мы ударились о землю, появились звуки. Уже слышал приближающуюся охрану. Где их черти так долго носили?

Совсем недавно в команду взяли новенького, совсем юнца, считающим свой пост до одури важным. Он-то, идиот, и решил выстрелить в незнакомца. Самозащита — это одно. А вот убийство уже совсем другое.

— Не стреляй, придурок! — Выплюнул ему.

В этой суматохе нападающей успел сбежать. Вся охрана рассыпалась, чтобы поискать следы, я же бросила к лежащей без сознания Диане. Дыхание рваное. Я точно не видел, что именно произошло, но всё выглядит так, будто у неё что-то с лёгкими.

Терять время на вызов и ожидание скорой не стал. Быстрее будет самому. Она каким-то чисто своим упорством смогла ненадолго прийти в себя. Даже в таком состоянии попыталась раздражающе спорить, а я согласился.

Безопаснее было отвезти её в больницу, но уже держал путь к её дому, как она и просила. Зачем согласился? Сам себя обманывал, что всё могу контролировать, её — не могу. И себя рядом с ней.

Диана лежала на заднем сиденье, почти не двигаясь. Иногда доносились болезненные стоны, иногда она слегка открывала глаза, которые, возможно, из-за приборной панели, выглядели чересчур зелёными. Она словно проверяла, везу ли я её домой, как и просила.

По пути вызвал врача уже на её адрес. Не идиот же оставлять без медицинской помощи после такого нападения. На груди сквозь платье были отметины как от колющего предмета, но крови на ткани было немного. Надеюсь, раны неглубокие.

У её дома кареты скорой помощи не оказалось, что откровенно взбесило. Город почти пустой, они уже должны быть здесь.

Нёс Диану на руках, судорожно вслушиваясь в неровное дыхание. Какого чёрта вообще её послушал? Раньше не доверял сумасбродству этой женщины, а вот сейчас, именно в этой ситуации, прислушался к бессознательному бреду. Идиот.

Дверь в её квартиру была деревянной, а не железной как у всех. И здесь она показала абсолютное отсутствие здравого смысла, впрочем, сейчас это только на руку. Её сумочка осталась валяться за моим домом, ключей, естественно не было. Я бы не удивился, если бы нашёл запасной комплект под входным ковриком. Странно, что ещё не прибила на гвоздик прямо у двери.

Одного удара ногой хватило, чтобы вынести дверь из косяка. Боковым зрением заметил что-то рыжее, отлетающее в другой конец комнаты. Уже ни на что не обращая внимания, направился в гостиную.

В комнате царил лёгкий беспорядок. На полу, прямо посреди комнаты, лежал матрас с наваленными на него подушками. Я уже направился к дивану, как кто-то весьма ощутимо впился в ногу острыми зубами. Я уже и забыл, что у Дианы есть питомец. Из-за её чёрных волос, которые свисали с правой руки, виднелся только пушистый хвост.

Лицо Дианы меня насторожило. Она была слишком бледная, из-под века текла маленькая капелька крови.

Как можно более аккуратно положил её на матрас на полу, он был ближе. Где долбанная скорая?

Паника накатывала волнами. Уже почти не видя потянула к телефону, как в руку опять впился надоедливый зверь.

— Дай вызывать помощь!

Странно, показалось, что лис меня услышал. Он больше не пытался меня укусить, напряжённо замерев рядом со своей хозяйкой. Усталость сыграла со мной злую шутку, мне начало казаться, что он вполне меня понимает. Умное животное. Но каждый раз, когда я пробовал набрать номер, он пытался броситься на руку.

Лис спрыгнул с матраса и носом подковырнул одну из досок. Та слегка приоткрыла пространство снизу, где находилось что-то чёрное. Зверёк схватил зубами ладонь Дианы и подтянул её к дырке в полу. Девушка подсознательно зарылась туда пальцами, дыхание выровнялось.

Ничего не понимаю.

Зверёк запрыгнул на грудь своей хозяйки и лёг прямо на раны, продолжая напряжённо следить за мной своими глазами-бусенками.

Очередной сюрреализм. По какой-то дикой интуитивности, я просто отошёл от парочки и уселся напротив, напряжённо вглядываясь в лицо Дианы. Кажется, ей немного полегчало, как только… Как только лисица что-то тами сделала.

Она явно была против скорой помощи, просто пока дам время, если станет хуже, уже никого не буду слушать. Диана не похожа на самоотверженную самаритянку. Может ли быть такое, что она отказалась от помощи медиков из-за опасения быть найденной?

В столе лежала папка-досье на неё, скучное до зубного скрежета, даже на мой вкус. Не похожа на беглую преступницу или аферистку, тем более она ежедневно расхаживает по одному из крупнейших банков в лице его главы, никого не опасаясь. Даже нагло.

Значит, дело в другом.

В руках зазвонил телефон, отвлекая от мыслей. Ответил, как только вышел из комнаты.

— Слушаю, — так поздно мог позвонить только Финевич, глава безопасников, который по моей личной просьбе уже который день шерстил всех сотрудников без исключения.

В самом начале была мысль, что и Диана причастна ко всем событиям последних дней, но логично было лишь присутствие некой протекции внутри банка. Вот только ни с кем никакой связи Финевич не нашёл. Диана буквально возникла из ниоткуда.

Потом мы начали проверять всех остальных, по списку. Вначале пошли те, кого подозревал лично я, но в результате ничего. Потом пошла проверка тех, кому, возможно, навредить мне было бы в теории выгодно, но тоже никакого результата.

— Есть кое-что, — коротко пробасил он в трубку, — когда подвезти?

— Вышлю адрес, как можно скорее.

В глаза бросилась странная картина. На кухонном столе лежала раскрытая книга, вокруг которой валялись в беспорядке маленькие стеклянные пузыри. Всё выглядело хаотичным, но вместе с чашей и куском белой разрисованной ткани напомнило сцену, когда он с таким же набором обнаружил Диану у себя в кабинете на полу.

Тогда это всё казалось злой неудачной шуткой, сейчас же выглядело некой закономерностью. При мысли о Диане сердце опять болезненно сжалось. На пути в гостиную наткнулся на лиса, который выглядел напряжённым. Он метнул взгляд мне за спину, где валялось всё барахло с книгой, потом снова на меня.

— Похоже, нам предстоит пережить бессонную ночку, — зачем-то сказал ему.

Никогда не разговаривал с животными. И не понимал Элеонору, которая буквально сюсюкалась со своим котом. Любовь и привязанность к тем, кого мы приручили вполне логична. Но говорить — нет смысла, а тем более ждать некой реакции. Даже дрессированные собаки понимают не само слово, а совокупность звуков и интонации, под которое они получали награду за то или иное действие. Но вот сейчас хотел разрушить звенящую тишину разговором хоть с кем-то. А умные глаза-бусинки Дианиного питомца выглядели понимающими.

Не хотелось тревожить её странный сон, поэтому просто бросил взгляд на лежащую на полу хрупкую фигуру. Она уже не выглядела бледной, что не могло не радовать.

— Пошли, посмотрим, что у твоей хозяйки найдётся перекусить, — опять заговорил. Маленький лис действительно выглядел испуганным. Может, речь не понимают, но эмоции испытывать могли.

В холодильнике кроме закусок ничего не было. Пара фруктов, сыры, вино и всё на этом.

Оставлять Диану одну я точно не собирался, так что просто сделал заказ в китайском ресторане с пометкой о двойной плате за «по-настоящему как можно скорее».

Нашлась бутылка неплохого виски, которое в последнее время предпочитал не пить. От него голова мгновенно становилась тяжёлой, но сейчас показалось, что он будет как никогда кстати. Лис с лёгкой тоской вздохнул, когда я плеснул янтарную жидкость в кружку, бокала рядом не нашлось. Лису достался кусок сыра, от которого тот отвернул чёрный нос, продолжая гипнотизировать кружку с виски.

Непроизвольно вырвался смешок. Диана, лежащая на полу с рукой в песке, какие-то гадальные атрибуты, стена из растений и лопоухий лисёнок, который практически управлял мной пару минут назад и смотрел сейчас осуждающе за то, что я хозяйничаю на кухне — всё это рядом с Дианой казалось абсолютно нормальным! Как и всё, что она творила в последние дни. Она может заявиться на совещание с цыганским ансамблем «Аллюр» и вместо своей речи заставить их петь — и это будет нормой.

Либо виски так быстро подействовал, либо напряжение начало потихоньку отпускать, но я просто тихо, неконтролируемо смеялся под внимательными глазками лиса, который пытался аккуратно меня обнюхать. И это тоже уже казалось нормальным.

Глава 22

— Бу… бу… бу… — Наверное, я уже должна привыкнуть к головной боли, но нет же.

— Бу… Бу-бу, — с кухни доносились голоса, а мне лишь хотелось, чтобы они замолчали, я бы ещё поспала, но бубнящие люди досадно мешали.

Комнату заливал ленивый солнечный свет, себя же я обнаружила на полу, лежащей в ужасно неудачной позе. Со стоном перевернулась набок и обнаружила тарелку с подветренными сырами на досках пола. Желудок как по команде начал подавать признаки жизни требовательным урчанием.

Даже не посмотрела на руку, которой потянулась к закускам, а зря — на зубах противно заскрипел песок. На задворках сознания проползла мысль, что меня вполне могут застукать в таком виде — на полу и с песком под полом те, кто сейчас что-то весьма активно, хоть и приглушенными голосами что-то обсуждали. Но волноваться по этому поводу было лень.

Пошатываясь, поднялась на ноги, не выпуская тарелку из рук. И ладно, что песок, голодная была кошмарно. Не переставая жевать сыр, явно оставленный Пради, когда мой милый друг, как обычно, спал со мной, поплелась на кухню, чтобы выгнать непрошенных гостей.

— … и как можно скорее… — Первым меня увидел Хиггинс, стоящий спиной к окну. Парень явно был взволнован — рука, которой он жестикулировал зависла в движении.

— Кх… — попыталась издать первый неудачный, звук. По ощущениям я будто месяц молчала, пришлось стукнуть ладонью в песке себя по груди и слегка прокашляться. — Кофе. Кофе, надеюсь, есть?

На мой хриплый голос весьма спокойно среагировал Ермак. Расслабленно, одним движением он поднялся со стула и молчаливо в своём репертуаре «ни нате вам, ни здрасьте» пошёл к кофе машине.

Сил хватило, только чтобы доплестись до того места, где сидел мой подопечный и со всем своим отсутствующим изяществом плюхнуться на него, вынуждая стоять Ермака. Никто не говорил ни слова.

Кофе оказался ужасно крепким. Даже вязким. Причём настолько, что опять потянуло прокашляться.

— Выпей, — Вадим протянул стакан ледяной воды.

Волшебным образом сочетание «открыло» глаза почти моментально. То, что надо…

Моё появление (даже боюсь представить, в каком виде) смутило лишь ассистента. Вадим спокойно изучал какие-то свои любимые бумаженции, прислонившись к столешнице, пока Эдуард не знал, куда деть свои руки, которыми он мгновение назад размахивал. Как будто и не было вчерашнего странного вечера и событий после.

Кстати… Моя любимая уединённая кухонька-оранжерея сейчас стала местом локализации, наверное, почти всего кабинета Ермака: ноутбук, папки, договора с разноцветными стикерами, даже старомодный ежедневник — всё было разбросанно повсюду, до куда дотягивался взгляд.

Пради наблюдал за всем этим непотребством, лёжа на коробке из-под весьма чудных сапожек, которые аккуратно покоились рядом. В коробке же, по всей видимости, покоился мой Гримуар со всеми принадлежностями. По крайней мера, из-под крышки сиротливо выглядывал уголок Покрова.

— Кхм, с добрым утром, — настороженно протянула мужчинам.

— С добрым, — Ермак потягивал кофе из кривой чашки, которую мы с Пради сделали своими руками и лапками, подавшись искушению освоить хоть какое-нибудь ремесло.

— Диана Павловна, — Хиггинс как по щелчку вновь начал активно махать руками, что заставило поморщиться. Даже просто глядя на него меня слегка укачало, не говоря уже про весь поток слов, который он начал сливать на мою опухшую голову.

— Хиггинс, милый, — перебила возбуждённого ассистента, — я понимаю, что ты пытаешься мне что-то объяснить, но поверь мне — это не так, — со стороны послышалось фырканье.

И не от Пради.

Вадим вообще несколько странно себя вёл. Как хозяин: обложился своими вещами, беспардонно шастал по моей кухне, где, на минуточку, было полно вещей, не предназначенных для глаз посторонних, заказывал доставку еды. Но, за что была ему благодарна, быстро выпроводил упирающегося Хиггинса, от которого в глазах свербело.

— Ты ко мне жить переехал?

— Временная мера, — прозвучало как нечто само собой разумеющееся, — София привезла всё необходимое. Вы на больничном, а я вынужден присмотривать.

— Я нормально себя чувствую, — наверное.

— Сомневаюсь. В любом случае, вам лучше сейчас отсидеться дома. София привезла всё необходимое.

— София была здесь? — Оглянулась на Пради, он всё также был недоволен появлением гостя у нас дома, — она… что-нибудь спрашивала?

— Нет.

— Или спрашивала, а ты в своём репертуаре проигнорировал, потому что не хотел отвечать? — В ответ только удивлённо поднял брови.

— Примите душ, Диана. Потом поговорим. София только выгуливала вашего питомца.

Пради, оскорблённый приземлённым определением «питомец», отвернулся на коробке, показывая Ермаку поднятым носом, насколько ему безразличны высказывания какого-то там «человека».

Да, мой фамильяр весьма высокого мнения о себе. Вообще-то, заслуженно, но его всегда коробили, когда гордого, хоть и маленького фенька называли питомцем, лисицей, собакой, даже котом! Какой фарс! Как можно?

Вадима от нашего «исчерпывающего» диалога оторвал телефонный звонок, а я подхватила коробку со своим сокровищем и обиженным фамильяром и потопала в ванну.

Видимо, Пради стоило многого, чтобы сдержаться и не выдать себя. Хотя, маленькому зверьку, определённо было страшно, он точно почувствовал, что произошло. Но он решил сохранить образ обычного фенька. Это его выбор, никогда не лезла в эту часть его жизни. С кем-то он порой заговаривал, просто так. Выбор был как по мне рандомным, но это полностью дело Пради. Не моё.

Видок у меня был, конечно, не на обложку глянцевого журнала. А вот на пособие «Юный Патологоанатом» я бы подошла.

Волосы превратились в жирно-сухой колтун. Видимо, у меня поднималась температура. На платье следы от лапы Демона.

— Что произошло, пока я была в отключке? — Включила воду, чтобы шум перекрыл нашу беседу.

Какое же удовольствие доставило снять, наконец, с себя убогое серое уродство!

— София притащила список, как ты и просила, — Пради рассматривал мою грудь, где остался след от Демона.

Про такое я даже не слышала… Пять точек — следы от пальцев выглядели так, будто в мою кожу кто-то окунул раскалённые стержни. От глубоких ожогов молнией тянулись фиолетово-чёрные зигзаги. Это как вообще? Я даже боли не чувствую. Саднит только, как от старого синяка.

— Жуть, — констатировала я, поглаживая следы. Как будто кровь вскипела и обожгла вены, оставив угли вместо, — это навсегда? Могут быть последствия?

— Без понятия, мать, — Пради встал на задние лапки передо мной и уткнулся носом в грудь, сосредоточенно пофыркивая, — я вообще ничего не чувствую. Было больно?

— Не помню, милый. Думаю, да.

— Как ты спаслась?

— Вадим сшиб Демона с ног, вроде как.

— Он странно себя вёл. Как будто, так и должно быть.

— Что именно? — Никогда не поверю, что Ермак способен принять, так сказать, «мой мир».

— Да вообще всё! — Взвизгнул фенёк, — ты бы видела, как он складывал всё твоё ритуальное, типа каждый день этим занимался! А потом начал пить мой виски, а мне — хренушки! Даже покурить при нём не получилось! — Обыженно закончил фенёк.

— Мне бы его выдержку… — Пробормотала я, бросив ещё раз взгляд на демонический след.

Знать бы ещё, что он означает…

Посвежевшая и порозовевшая в шёлковом изумрудном халате до пола я сидела в спальне над своим Гримуаром на полу и поняла одну ужаснейшую вещь: я его почти не слышу! Отвезите меня тысячи километров, отправьте на луну, окуните на дно океана, но я всегда, абсолютно всегда его должна слышать. Тихая музыка моей Силы сейчас была еле прослушивалась. И то, я сосредотачивалась до искр в глазах, чтобы разобрать те крохи, которые сейчас связывали меня с Гримуаром.

— Приехали, — констатировал Пради, — ты сейчас не ведьма уже, что ли?

— Ты же есть всё ещё, — поморщилась я, хотя внутри что-то заледенело от страха, — и всё ещё такой же раздражающий.

— Хреновенько, мать.

Трясущимися руками я попыталась сотворить самый простенький ритуал, абсолютно простой, для детского сада и… не вышло. Я не смогла поднять даже слабейший ветерок.

— Дин, вчера я почувствовал, что наша связь чуть не разорвалась, — начал тихо фамильяр, — мне стало очень страшно. Как никогда в жизни. Сейчас ты должна сделать всё необходимое, а потом уже будем разбираться с последствиями.

Он говорил про когти. И, видимо, был прав.

— Как это работает? — Раздался сбоку тихий голос Вадима.

— Что — это?

Ермак подошёл ко мне и опустился на корточки, бесстрастно рассматривая мой ритуальный «набор».

— Ты в это всё веришь? — Ни намёка на его отношение. Ни отголоска скептицизма, либо же, наоборот, удивления.

Будто стул в Икее рассматривает и выносит вердикт: плевать какой цвет.

— А ты нет?

— Я не могу понять, как к этому относиться.

— А после вчерашнего?

— Вчера, — он запнулся и, наконец, поднял на меня серые глаза, — я не знаю, что произошло вчера. И не знаю, что вам ответить на это, Диана.

— Ну, можешь начать, например, со «спасибо, Диана, что не дала меня прикончить вчера! Век помнить буду, туфли куплю и пирожков с вишней сколько хочешь, а ещё назову первенца в твою честь!»

— Спасибо, Диана, действительно такое не забуду, — в голосе промелькнула улыбка, — туфли выберете сами, пирожки с вишней на кухне. Про детей — уже перебор.

— Жадина.

— Ведьма.

— Ты же не веришь!

— Повторюсь, я не знаю, как к этому относиться.

И я не знаю. То, что Ермак хотя бы… не отрицает — очень и очень дико для меня. Но удалось же удивить. Причём серьёзно. Человек увидел нечто необъяснимое, совершенно чуждое его мышлению, но не стал отметать самые невероятные для себя варианты, а просто продолжил анализировать. Это… Вадим умён, я и раньше понимала. Теперь вижу, насколько.

— Я не смогу показать, как это работает, — поджала губы от досады. Никогда не любила, когда меня просили «демонстрации», сейчас хоть пёрышко поднять согласилась бы, но не могу.

— Что ж, — Ермак ловко поднялся, мне же пришлось, чуть покряхтывая, последовать примеру, — когда будете готовы, подойдите ко мне. Есть кое-что на обсуждение.

— Когда ты мой дом приватизировал? — Наконец позволила возмутиться себе. Слишком очевидное вторжение на мою ведьмовскую территорию.

— Вы бы хотели сейчас остаться одни?

Я уже открыла рот, чтобы сказать «да», как к своему удивлению не смогла издать ни звука. Нет, не хотела бы. Одной страшно. Теперь, когда я почти не ведьма — тем более.

Вадим вышел, оставив запах солёного моря, а я так и осталась стоять с открытым ртом.

— Сравните, — Вадим подсунул мне два листа, когда я, жуя пирожок с вишней, села рядом с ним за стол. — Как будто ничего и не было, да? — Сейчас не это в приоритете. Передо мной лежали списки знакомых имён — все они были сотрудниками банка. — Моя служба безопасности достаточно быстро провела расследование. Конкурентов исключили быстро. — Конкурентов? — Был один инцидент в прошлом, достаточно неприятный. Даже несмотря на антимонопольный закон, находятся крупные игроки, которые поглощают другие банки. Мы выстояли, но нервов потрепали изрядно. Естественно, на этом всё не закончилось. Но убийство — глупый и необоснованный шаг. — А тогда мотив какой? — Было странно сидеть и просто болтать с Ермаком на равных после нападения Демона и всего того, что видел мой подопечный. — Без понятия, — пожал плечами Ермак, отвечая кому-то в рабочей почте. — Я никому ничего не должен, к общению с людьми подходил рационально, так что, месть исключена. — Мгм, — буркнула я, — лично я была готова пару раз тебя придушить. — Не сомневаюсь. Почему София подготовила вам список, где гораздо меньше имён? — Меня интересовали те, кто также мог войти к тебе домой. — Значит, всё же мне тогда не показалось, — прозвучало почти безэмоционально, но в серых глазах затаился смех, — что же вы там делали и как попали, позвольте спросить? — Давай перейдём на «ты», — поморщилась я, — подозреваю, что всё же ты видел меня голой. — Ну, так? — На тебя кто-то охотится, как ты и сам понял. Кто-то обратился к плохим, м-м-м… — запнулась, подбирая верное слово, — людям. В кабинете была одна вещица, отравляющая тебя. Решила проверить и дома, пришлось воспользоваться своим, так сказать, талантом. Ты бы меня и на порог не подпустил бы. — Нашла что-то? — О, да! Мы с тобой дважды натыкались на демона, который у тебя оставил свою метку под кроватью. — Демон? — На меня посмотрели как на душевнобольную. — Можешь принять мою правду, Ермак, — встала за ещё одной чашкой кофе, — а можешь выбрать свою. Суть от этого не изменится. Я- ведьма. За тобой охотится демон, которого кто-то вызвал. На кухне повисла тишина. Звенящая и вязкая. Я сказала Вадиму правду, отчего немного груз с плеч убрался, вот только каждая ведьма слышит свой Гримуар, а я не слышу. Если, точнее, когда, на нас нападут ещё раз, я уже не смогу защитить Вадима. И тогда уже ничего не будет иметь смысла. Пради прав, без допинга не обойтись, каким бы отвратительным он ни был. И всё равно, верит ли Ермак или нет. Точнее, он верит, просто пока не осознал. — Врач бы вчера не помог? — Не в моём случае. Спасибо, что привез меня домой. Кстати, а сам почему остался? — Не мог уехать, а потом — не успел, — коротко резюмировал он, забирая чашку кофе у меня из рук. — Так даже лучше, защита здесь покруче, чем в твоём элитном жилище. — Предлагаешь перебраться? В ответ я только фыркнула. — Ты уже это сделал и без моего разрешения. Я опять уставилась на списки имён пустым взглядом. Вот что мне с ними делать? Ни одно мало-мальски весомого ритуала не проведу. Допрашивать с лампой в лицо тоже не вариант. Что-то мне подсказывает, что тот, кто сумел вызвать и подчинить Демона попросту сотрёт меня в порошок, если я к нему не приближусь. Кстати, а почему мы натыкались только на Демона в последние два раза? То есть, до этого были воздействия, но они не были демоническими, насколько я помню. А потом появился Демон. Может ли быть такое, что я лично встретила вызывателя, но не поняла, что это он? Почти всех из списка я встречала лично, мужчины и женщины — они без ведьмовских сил, просто обычные люди. — А кто это? — Ткнула пальцем в человека со странной фамилией Матлах. — Мы вместе начинали наше дело. Сейчас он почти само удалился. Если не ошибаюсь, полетел на Кипр отдыхать после стратсессии. — А ты можешь как-то проверить, в стране ли он? — Если этот самый Матлах действительно улетел, значит он — не наш клиент. Пока Вадим созванивался с пугающим меня Финевичем, отдавая ему распоряжения, я продолжала глупо рассматривать списки имён. Без результата, естественно. — Нашла повод для улыбки? — Вырвал меня из размышлений. — Послушание тебе к лицу, — не смогла удержатся от шпильки, — достаточно было почти умереть, чтобы Ермак начал воспринимать меня всерьёз и доверять. — Про доверие речи не было. Я до сих пор не определился как к этому относиться. — Зануда. — Почему ты помогаешь мне? — Скажем так, у меня нет выбора. — Так, Диана, давай по порядку: о ведьмах, о демонах и прочем. И так, чтобы я не вытягивал слова вслепую. Набрала воздуха в грудь и замерла, рассматривая Вадима. Всё так же не верит, но хочет знать. Готов, если быть точнее. Ну что ж, мой монолог затянется. Усела поудобнее напротив, кинула взгляд на Пради, который замер в углу и начала:- Помнишь нашу первую встречу в ресторане? — Когда ты толкнула официантку? — Верно. Тогда я поняла, что с тобой что-то очень не так и это косвенно может повлиять на меня. То есть, у каждого человека такие, м-м, ведьмы, как я могут видеть будущее, не подробности, конечно, нет, такого не бывает, практически. А вот хотя бы наличие — можем. У тебя я его не увидела. То есть, твоя жизнь, а точнее, её окончание было кем-то предрешено. Как потом выяснилось — Демоном… — Вадим слушал не перебивая. Даже не задал ни одного вопроса, и я рассказала всё. Почти. Про Курду промолчала. По опыту знаю, что порой проще поверить в каких-то там духов и прочих, чем в то, что есть люди, живущие в разы дольше остальных. И про Софию решила не говорить, и о том, что я лишилась Сил. — то есть, ты про них ничего не знаешь? — Знаю только то, что известно всем: невероятно могущественны, неуправляемы, редкие и никогда не врут. Остальное — слишком много разнообразной информации, и в итоге — её ничтожно мало. Но Силы нужны немереные, чтобы контролировать Демона. — Как они выглядят? Вопрос поставил меня в тупик. Вроде как обычные люди, но встречались упоминания, что у них длинный зрачок, как у коз или змей. Горизонтальный зрачок или вертикальный доподлинно неизвестно, но вот то, что он удлинён было, кажется, точно. — Есть ли хоть какой-то источник, который подошёл бы специалистам твоего уровня, — как будто про очередной рабочий момент спросил Вадим. — Скажи прямо: подошёл бы таким ведьмам, как я. Я — одна из лучших, — не упустила момента подняться в его глазах, но тут же внутренне поморщилась. Была одной из лучших. — Был один трактат. Его след пропал в коллекции какого-то магната, который увлекался оккультизмом. Книга очень дорогая, насколько помню, была куплена с закрытого аукциона за бешенные деньги. Хоть аукцион и проводился среди обычных людей, но ведьмовская защита была непробиваема. Знаю, потому что весь наш мир потом гудел о двух дурах, которые решили выкрасть тот самый трактат о демонах, но «откуда-то» взялась многотысячная стая пауков, ну и… Жуть, даже по моим меркам.

— Я с самого начала понял, что у мея с тобой будут проблемы, — Ермак устало откинул голову назад.

Вот как обычно: обвинил меня не в пойми чём, хотя сам является моей проблеймой.

Глава 23

Заходить в Ковен без своей Силы — самое отвратительное ощущение в моей жизни. А я ведь когда-то пробовала мольорт с его непередаваемым «букетом» ароматов из жжёной резины и привокзального бомжа.

В прошлый раз я слышала заклинания, ведьмовские потоки, искрящиеся потоки природных сил. А сейчас лишь гудящий шум на периферии и промелькнувшее сожаление в глаза Лизы.

— Ох, милая, — вздохнул он, тоскливо опустив руку с когтистым маникюром на грудь, — мне так жаль. Как это произошло?

Я сразу поняла, что Лиза спрашивал о том, как я утратила свою легендарную ведьмовскую сущность. Только говорить об этом не хотелось — это моя боль и мои переживания. Я даже не понимала, чем именно это мне грозит и очень надеялась, что всё ещё могу вернуть её. Как-нибудь.

— Я разрыдаюсь, если увижу в твоих глазах жалость хоть ещё раз. Верховный здесь?

— Со своей недоегиптянкой, — на сильно напудренном лице с лёгкой щетиной отразилась брезгливость, — та дамочка и раньше была слегка двинутой, но в последнее время и вовсе хочется придушить.

Меня, как бы между прочим, подхватили под локоток и повели на самый верхний этаж к Верховному. На басистое щебетание своего спутника даже не обращала внимания. Меня и раньше мало волновала жизнь Ковена. Жили себе и ладно, я их не трогала, а они — меня, почти всегда. Пару раз долетали слухи об охотниках на ведьм, но тогда на мой скромный взгляд ведьмы Ковена сами были виноваты. Кто-то кому-то оказал огромную услугу, а обычно кто-то из смертных просил кого-то из «одарённых». Потом это повлекло за собой весьма неприятные последствия, которые отражались на балансе и вуа-ля! Недовольные охотники прибегают с намерениями разнести Ковен в щепки, а всех ведьм пустить на корм червям.

По факту всё не так радужно, как может показаться на первый взгляд: охотники чётко понимают, что ведьмы миру нужны. В самой их клятве есть слова о сохранении баланса Сил. Но ведьмам к тому же нужны ещё деньги и власть, что зачастую приводит к жертвам. Не из-за кровожадности, нет, скорее — это цена баланса после вмешательства в обывательскую жизнь со стороны ведьмовского мира.

Кто-то где-то читает в новостях заголовки, вроде «У машины отлетело колесо, которое насмерть сбило прохожего», и думает себе: «Вот это не повезло парню. Ну какова вероятность?». А я знаю, какова: высокая, после заклинания Ковена. Так что понимаю охотников. Но и ведьм понимаю, природа за служение себе не платит, а люди — платят, так что…

А Клео по словам Лизы в последнее время как с цепи сорвалась. Михаил на её выходки прикрывает глаза, как дань уважения к её Силе и Дару, но всё же её нестабильность вредит самой же Клео.

— Не ты должна была лишиться Сил, — вдруг вздохнул Лиза, будто мы старые добрые подруги, — а она. Всё равно не справляется.

— Если бы я так не спешила, спросила бы, что у вас с ней за история, — устало потёрла переносицу, когда мы заходили в лифт, — но, если ты скажешь, что это из-за мужчины, я в тебе разочаруюсь.

— Милая, я гетеро. И, кстати, ни один мужчина не достоин, чтобы ради него ссорились сильнейшие ведьмы.

— Ну, это как посмотреть, — пробормотала под нос, вспоминая своего подопечного, который остался сидеть в машине возле отеля.

По какой-то причине Ермак будто приклеился ко мне. Понимаю, что это в наших общих интересах — найти Демона, но он даже в Ковен отказался пускать меня одну. Мы битых пятнадцать минут спорили на парковке о том, что он должен оставаться подальше от этого заведения. Точнее, спорила с пеной у рта я, а он сухо отбивал мои аргументы. Хотя, один всё же победил: мне лучше знать.

— Верховный тоже в последнее время странный. С тех пор, как ты приезжала сюда в прошлый раз.

— Странный — это как?

— Да сама увидишь, дорогая, — Лиза мягко подтолкнул меня к выходу из лифта, хотя сам остался стоять на месте. — И Динэра, не надевай больше берлинскую лазурь после ночи восстановления. Этот цвет только подчеркнул твои синяки и потухшие глаза.

— Ну вот, а я думала, оттеняет черноту волос, — приехали, теперь ещё и в лицо сказали, что я потеряла чувство стиля.

— И в следующий раз я не хочу тебя видеть с такими же потухшими глазами, — я ещё раз окинула взглядом этого удивительного мужчину в чёрном платье-сари, который послал мне воздушный поцелуй на прощание.

Он действительно верит, что у меня будет следующий раз? Вот уж сомневаюсь.

Так, Диана, встряхнись, не время на плохое настроение. Подепрессируем потом, когда жизни ничего не будет угрожать и отсыпаться будем не из-за демонического нападения, а из-за перебора с шампанским.

Через треск на скулах натянула улыбку и ввалилась в обитель Верховного, даже постучать забыла.

— Добрый день! — Почти пропела Михаилу, который в костюме с иголочки расположился в кресле напротив камина, полыхающего зеленоватым пламенем.

Всё же хорош он, вынуждена признать.

— А вот ты выглядишь не очень, вынужден признать, — раздался в ответ бархатный голос.

— Не заметила, как произнесла это вслух, — не дожидаясь приглашения, подошла к креслу напротив и плюхнулась в него, даже не заботясь о том, насколько сейчас могу выглядеть неграциозно.

— Достаточно громко, — Михаил, наконец, поднял на меня глаза и уставился в ниже ключицы, аккурат на демоническую метку, скрытую платьем, — теперь ясно, чем всё закончилось.

— Ты знаешь о нападении? — Удивилась я.

Михаил силён, но не настолько, чтобы знать, что происходит вне Ковена. Даже о том, что моя Сила начала уходить он узнал из слухов, которые наверняка пустила торговка снадобьями и алхимическими ингредиентами, когда я притащилась к ней за Красной Травой.

Остальные травы я выращивала сама, а вот в Красной травке раньше не было нужды, так что…

— Как ты узнал о нападении? — Не дождавшись ответа на, в принципе, риторический вопрос, спросила в лоб.

— Считай, видел всё, — пожал плечами.

— Ты там был?

— Нет.

Прикрыла глаза, приводя мысли в порядок. Я пришла к нему, чтобы рассказать всё о Демоне, которого видела своими глазами, чтобы попросить помощи, потому что не справляюсь сама, а он уже знает. Демоны невероятно редки, так что информацией, которой я владела после череды встреч, я хотела расплатиться за помощь.

— Надо же, две встречи с Демоном, а она перед нами — жива и почти невредима, — Клео как и в прошлый раз возникла внезапно, будто подслушивала.

Что-то непонятное промелькнуло в глазах Верховного, когда он обернулся на Клео. Не знаю, что он увидел в лице женщины с египетскими стрелками на чёрных глазах, но буквально на секунду он с силой сжал челюсть. Всего на одно мгновение, но я заметила. Проблемы в раю?

Клео выглядела не многим лучше меня: тоже синяки под глазами, которые не скрыл умелый макияж, угольно-чёрные волосы утратили былой глянцевый блеск, а чёрный комбинезон в обтяжку явно был слегка велик.

Я бы пожалела её, чисто по-женски, но она опять вторглась в приватный разговор на правах хозяйки. Да, она предлагал помощь в нашу первую встречу, говорила, что найдёт информацию, даже поверила в наличие Демона, в отличие от самого же Верховного.

Но в глубине души я ей не доверяла, она вызывала буквально физическое отторжение. Пришлось приложить максимум усилий, чтобы не поморщиться.

— Я бы хотела поговорить с Махаилом без свидетелей, — твёрдо намекнула ей, когда она уже усаживалась на подлокотник кресла по правую руку от Верховного.

— Дорогая, у нас нет секретов с Михаилом, — пропела Клео, чуть сузив глаза.

Она правая рука и вторая по важности персона Ковена, возможно, и по Силе может сравниться со мной прежней, но…

— Если бы ты убрала из тона непонятную мне снисходительность, я бы позволила называть меня дорогой, — без тени улыбки почти выплюнула в ответ, — но сейчас, будь добра, напряги память и обращайся ко мне по имени.

Клео оторопело открыла рот, чтобы что-то возразить, но тут вмешался Верховный:

— Мы с Дианой поговорим наедине.

Огонь в камине вспыхнул ярче и почти погас, но достойное лицо Клео сохранила лучше, чем выплеснувшуюся от ярости ведьмовскую Силу. На миг в голову пришла непонятная мне мысль, которая тут же испарилась, так и не оформившись до конца. Брюнетка явно чувствовала, как её спину прожигает мой взгляд, пока она выходила из громадного кабинета Верховного, но я не могла себя контролировать.

— С чем пришла, Диана? — Вырвал из угрюмой задумчивости Михаил.

— Мне нужна твоя помощь, — выдохнула, наконец, я. На лице Верховного появилась лёгкая демоническая улыбка, будто он с самого начала знал, что я в итоге приползу к нему молить о спасении.

— И чем же я могу тебе помочь?

— Хотя бы информацией о Демонах. А конкретно все заклинания защиты и как их можно остановить. И как найти того, кто призвал.

Я знала, что у Ковена лучшая ведьмовская библиотека с редкими артефактными книгами. Есть даже копии дневников великих ведьм, где есть крупицы ценнейшей информации о существах потустороннего мира, так что здесь Михаил мог помочь, тем более, я не просила о личном вмешательстве.

— Нет.

— Что, прости? — Отказа я никак не ожидала.

— Я сказал — нет. Демон — угроза не только для тебя лично, хоть он и пришёл сюда по твоей вине, — по моей вине? Михаил заметил, что я готова разразиться тирадой в защиту себя и просто заткнул взглядом. Ох, не равны мы сейчас, мне даже дышать тяжело стало от возмущения.

— Ты не часть Ковена, следовательно — не моя забота. Я тебе предлагал помощь в самом начале, ты отказалась. Сейчас же тебе нечего предложить мне взамен, — взгляд Михаила медленно прошёлся по моему телу, — совсем нечего.

Раньше от этого наглого взгляда и лёгкой хрипотцы в голосе меня бы бросило в лёгкий жар — так этот мужчина действовал на женщин, но сейчас вовсю вырывалось раздражение.

— Эта твоя эскапада должна была меня унизить? Оскорбить? Что именно? — Прошипела в злости, поднимаясь на ноги и направляясь к нему, — я тебе не юная ведьмочка, которая тыкается вслепую на пути к твоим ногам, Михаил. Силу я верну, а если Демон всё же разделается со мной, он придёт к тебе и к твоим тупоголовым овцам, а за ним появятся охотники, тогда моя проблема станет твоей. И надо быть последним идиотом, чтобы верить, будто есть ещё кто-то вне твоего Ковена, способный не только на вызов Демона, но и на управление им, — последние слова уже буквально выплёвывала ему в лицо, — каждый раз ты забываешь, что я тебе не враг, Михаил, но могу им стать.

Я замолчала, тяжело дыша. Михаил не прерывал зрительного контакта. По каменному лицу было трудно понять, о чём именно он думает. И думает ли вообще или просто проверяет предел моего терпения, иначе это не назвать. Внезапно Верховный расхохотался. Я бы даже сказала — зло расхохотался, запрокинув голову назад, обнажая оскал с выступающими клыками.

— Мир без тебя будет скучным, Диана, — он резко поднялся на ноги, заставив меня отшатнуться, — жаль терять такой талант, хотя, я уверен, ты уже его утратила, судя по демонической метке.

Михаил не спеша направился к огромному письменному столу викторианской эпохи и достал обычный лист:

— Это не спасёт от глаза Демона, — говорил он, что-то рисуя на бумаге, — но, по крайней мере, у твоего подопечного будет фора, когда Демон появится в очередной раз. Это собьёт его с пути.

— Откуда ты это знаешь? — Спросила я, забирая из рук лист с защитной пентаграммой и словами на древнеарамийском. Я узнала их, заклинания, которые начинаются с таких слов, надо хотя бы выцарапать на коже того, на кого его накладываешь, чтобы они подействовали.

— Книг по демонам очень мало, если мы говорим о правдивом описании, — продолжал он, — загляни к своей подруге, я ей уже кое-что передал. Даже до твоей отчаянной тирады. По старой дружбе.

— Не нравится мне это, — последняя небрежная фраза меня очень насторожила, — ты встречался с Софией? Зачем?

— Не мог дозвониться тебе, решил навестить твою подругу, — просто пожал плечами этот мужчина.

Но я не дура, он никогда не делает ничего просто так, и, сомневаюсь, что он хотя бы пытался связаться со мной.

— Она интересная, эта твоя София, — блеск в его глазах мне откровенно не нравился. Михаил тоже заметил что-то в девушке.

— И умная, чтобы связываться с тобой, — надо срочно заняться Софией. Не хватало ещё и её от Ковена прятать.

Скрывая дрожь в руках, пошла на выход, изо всех сил заставляя себя не побежать, пока Михаил не передумал и не забрал заклинание назад.

— Не стоит благодарностей! — Крикнул в след Верховный.

Не нравится мне всё это, очень и очень не нравится.

Глава 24

Ещё чуть-чуть и у меня взорвётся голова.

Верховный прекрасно осведомлён об угрозе Демона, но помогать не собирается. Просто ждёт. Но ему интересно.

Клео суёт нос не в свои дела, и я нутром я ей не доверяю.

София заинтересовала главу Ковена, а мне эта ситуация определённо не нравится, тем более, я не знаю, кто она.

Пради терпеть не может Вадима, хотя обычно относится к людям достаточно нейтрально, а Вадим в свою очередь раздражён тем, что мой фамильяр «выпустил бабочек из живота» у него в салоне автомобиля.

Я же осталась без Сил. В моей библиотеке была занятная история о похожей ситуации, но там одна ведьма лишила Сил другую. Возможно, после убийства Демона, моя Сила вернётся обратно, как в той истории двух дурёх, но это не факт. Только предположение. Если получится, обязательно напишу свою демоническую историю в назидания другим неудачницам.

И ещё мне пришлось по возвращению битый час уговаривать, умаливать, умасливать Вадима, чтобы он подпустил меня с ножом к себе. Хотя, на некоторое время мне пришлось отложить нож в сторонку, потому что я была близка к точке, когда уже за себя не могла отвечать, а подстраивать всё как самоубийство было бы уже поздно. Его телефонный собеседник слышал, как я грозилась вырезать этим самым ножом на лице Ермака всё, что думаю о его толстолобости. В суде у меня не было бы шансов, увы.

— Серьёзно? Сейчас? — Прошипела Ермаку, когда он в очередной раз дёрнулся, чтобы ответить на звонок, — если получится криво, ты превратишься в енота-полоскуна, тебе ясно?

Пради скептически на меня посмотрел. Но Ермак-то не знает, что кривые символы абсолютно ни на что не влияют.

— Я определённо уверен, что ты не самый адекватный образец прекрасной половины, но подпустил к спине с ножом — высшая степень доверия с моей стороны, — отбил Ермак перед тем, как ответить на звонок.

— Но аванса за свою блестящую работу я так и не увидела, — буркнула себе под нос, сдувая со лба чёлку.

Перед тем, как приступить к защитной пентаграмме своего подопечного, я всё-таки решилась на употребление когтя ворожеи. И Пради настоял на этом.

В теории я мало что знаю о потере ведьмовской Силе. Просто никогда не могла предположить, что это коснётся и меня. Все неприятности раньше происходили с другими, но не со мной, так что… Очередная оплеуха моей чрезмерной самоуверенности. Надо признать, Судьба — изощрённая дрянь. Если уж и отбирает, то сразу всё. А после опустит на колени напоследок, чтобы ты подавилась тем крохами, который она иронично оставила.

Хотя, я преувеличиваю: по какой-то причине я всё ещё слышу Пради. Связь с фамильяром поддерживается ведьмовской Силой и никак иначе. Если бы у меня отняли и моего верного и самого близкого друга, я бы сама прикончила Ермака, чтобы всё побыстрее закончилось.

Но хвала предкам, я всё ещё не одна. Да, настроение сейчас меняется в бешенном темпе от кровожадности маньяка-убийцы до состояния чрезмерной миролюбивости матушки-наседки.

Всё из-за чёрного «допинга». Я ощущала некую силу внутри себя, но если моя, родная, была как рука или нога — я могла контролировать, видела, чувствовала, но была частью меня, то эта… Эта скользила внутри липкой змеёй, вымораживая всё внутри, оставляя тягучее маслянистое жжение на языке. Само моё тело желало избавиться от этой «твари» внутри.

Но защиту не закончить без заклинания.

Пради уловил перемену настроения. Малыш быстро подбежал ко мне, обходя по большой дуге говорящего с кем-то Ермака, взобрался на мои колени и начал чесать живот. Это он так успокаивает. Фенёк искренне верит в то, что если ему нравится, когда чешут его пузико, то и другим это просто не может не нравиться. Никаких исключений. А он единственное существо, которому было позволительно прикасаться к моему животу.

— Всё! — Чмокнув Пради между ушек, поднялась на ноги, — осталось заклинание. Успеем до прихода Софии.

Что-то мой дом стал чересчур популярным местом в последнее время.

— У меня есть новости. Финевич нашёл человека, купившего некий экземпляр «Мунди Дамнаторум».

— Ты шутишь.

— Ты знаешь что это?

— Да, и я думала, она была утеряна. Не знаю, есть ли там что-то полезное для нас, но ходят слухи, что в этом трактате больше всего информации. И она на древнеарамейском.

— Нам нужен переводчик, — коротко кивнул Ермак.

— Я знаю древнеарамейский.

Почему-то этот факт удивил моего подопечного больше чем весь ведьмовской мир. Серые глаза смотрели на меня, как детские глаза на единорога — с удивлением и неверием.

Я знаю много языков, просто кое-кто ни разу не спрашивал и даже не пытался узнать меня получше.

Так, надо успокоиться, опять эмоциональные качели.

— Теперь твоё дело расслабиться и не двигаться, желательно, — сказала полуобнажённому мужчине, сидящему на стуле, — как ты получил эти шрамы? — Палец сам собой заскользил по рубцам на мускулистой спине, что заставило Вадима вздрогнуть.

— В детстве по дурости, — сказал Ермак, прочистив горло, — возвращался домой со школы, там овраг был для будущей стройки, уже и сваи были вбиты. Услышал писк, подумал, котёнок или щенок провалился в трубу или под цементные плиты заполз, и не может выбраться. Скатился в овраг, а там груда тряпья и оттуда торчала маленькая детская ручка.

— Почему это дурость? — Руку там и не убрала от горячей спины, продолжая робко поглаживать уродливые следы, — ты ведь спас ребёнка.

— Не совсем спас, я его заметил, и полез через арматуру, — голос Вадима был хриплым, — а потом и вовсе сорвался и счесал себе пол спины. Надо было звать взрослых, а не лезть самому. В конце нас обоих пришлось спасать.

С этой точки зрения да, дурость.

— Когда начнёшь, м-м, сеанс?

Слова Вадима заставили одёрнуть руку, как от прокажённого.

Сбегала на кухню за коробкой с Гримуаром и принялась готовиться удивлять. Вадим с внимательностью мухи, следящей за приближающейся мухобойкой, наблюдал за каждым моим движением. Совсем рядом уселся Пради, который, судя по аромату, доносившемуся от наглой мордочки, уже подхлебнул напитка храбрости. Его задача была остановить меня, если что-то пойдёт не так. Что конкретно могло пойти не по плану я не знала, но мало ли когти ворожеи опьянят настолько, что я захочу… Не знаю чего, но проверять сейчас точно не время.

— Почему ты себе такую защиту не ставишь? — Слово защита прозвучало так, будто он разрешил мне всего лишь аквагримом себя покрыть, только чтобы «дитё» успокоилось.

— Охотятся на тебя, а не на меня, я всего лишь была всё время рядом.

Разложила Покров, который видал лучшие свои лучшие деньки, подготовила ингредиенты и, затаив дыхание, открыла Гримуар.

Он откликнулся нехотя, словно чужой. Плохо.

— Дай руку, кровь твоя нужна, — Пради кашлянул, услышав мою просьбу.

Ну да. По заклинанию она не нужна, это я из чистой вредности. Нервов Ермак мне успел подпортить. Впрочем, как и я — ему, но я-то лишь из лучших побуждений.

Вадим протяну руку с длинными пальцами и даже не поморщился, когда я, показательно продезинфицировав спиртом нож, ткнула острием ему в палец.

Теперь моя очередь. И моей крови нужно побольше. Защита держится на жизненной силе заклинателя, и цена достаточно высокая. Тем выше цена — тем больше крови, как я уже упоминала.

— Так! — Вскрикнул Вадим, увидев, как я полоснула ножом себя по венам, зашипев от боли. — Какого хрена? Ты совсем спятила?!

Он бросился ко мне с рубашкой, чтобы зажать рану, но замер, как вкопанный, глядя на мой порез, который начал уже затягиваться. И затягивался он достаточно быстро. Когти — это вещь!

Не теряя больше времени, начала заклинание. Гриумар светился алым, отторгая меня как чужую, но отозвался, подчиняясь. Все травы начали тлеть в такт моим словам, а кровь из чаши тонкой змеёй поднялась и потянулась к Вадиму. Она поднималась по мускулистой ноге, затянутой в чёрные брюки, не оставляя ни одного мокрого следа, скользила по крепкому торсу под абсолютно ошарашенном взглядом моего подопечного. После, она потекла к метке на спине, вливаясь в неглубокие царапины пентаграммы, укладываясь там спать.

Как только кровь с последними словами заклинания «впечаталась» на спину Ермака, меня захлестнул целый шквал эмоций: неверие, страх, восхищение, желание, растерянность… Усталость. И ни одна из этих эмоций не была моей. Я сейчас почувствовала всё, что чувствует Вадим.

Но всё исчезло, как только погас Гримуар.

— Кажется, я могла видеть нечто подобное в своих кошмарах, — послышался голос у дверей.

— Отлично! Ты следующая! — Кинула Софии, искренне обрадовавшись её появлению. Казалось, с нашей последней встречи прошла вечность. Вон уже и Ермак ко мне перебрался, а прошёл всего лишь один день, — а с вас, милок, плату возьму натурой, — на манер деревенских гадалок кинула ему, продолжающему хмуро смотреть на… на всё.

Удачно появилась София. Вадиму надо было на этот раз переварить всё, что он увидел. А находиться рядом с ним у меня не было сил. Не ведьмовских, а чисто женских. Не знаю, когти ли виноваты, или то, что он стал ко мне относиться иначе, но меня влекло к этому мужчине. Сильно. А это совсем лишнее по многим причинам.

Когда за Вадимом закрылась дверь, девушка набросилась на меня с расспросами: как, что и почему? Я вкратце пересказала ей последние события под тихие поддакивания Пради. Малыш соскучился по разговорам.

— Он поверил? Вот так сразу? — Не унималась девушка.

— Думаю, он поверил лишь только сейчас.

— Поверил, как же, — бурчал фамильяр, — пошёл искать ролики в интернете с разоблачениями, чтобы кричать, мол, это всё трюки. Фиг собачий, а не поверил.

— Пради, успокойся, — я уже возвращалась к нашему мини-шабашу с книгой в руках о всех существах, увесистой такой, — я уже и забыла, как это тяжело для людей.

— Человеки идиоты, но Софа-то сразу поверила, — фенёк подставил под изящные пальчики девушки свой животик, зажмуриваясь в предвкушении.

— Пради, ты ревнуешь? — Хихикая спросила подруга, даже не обидевшись на «Софу».

— Вот ещё!

— К чему? — Выкрикнули мы одновременно с ним.

У меня и раньше были мужчины, но мы оба понимали, что никакой семейной жизни быть не может, и я навсегда останусь с моим верным фамильяром. Нас это устраивало.

Сейчас, видимо, Пради беспокоился, что на нашей, даже не так… На его территории, появился ещё один «самец». Но думать, что нас с Вадимом будет что-то связывать (кроме метки, естественно) после всей этой истории крайне глупо.

— Так, прекращаем балаган, начинаем цирк, — оборвала их поддразнивания друг друга.

Моя задача — узнать, кто такая София. А для этого надо провести серию проверок, типа тестов, с несложными заклинаниями или даже всего лишь наблюдением на реакцию на ту или иною траву или ингредиент.

Моих запасов не хватит, чтобы провести проверку на абсолютно все возможные варианты, да и времени на этой надо немерено, но львиную долю предположений можно с лёгкостью убрать, хотя бы потому, что София до сих пор никак не проявилась.

Обычно, существа магического мира проявляются либо с рождения, либо во время полового созревания. Изменения такого рода просто невозможно игнорировать, это вам не позорный пушок на неудобных местах. Но девушка уверяла, что ничего необычного с неё не приключалось. Только сны стали ярче со времён её подросткового «прыщавого позора».

— Начнём-с, — хлопнула в ладошки, и приступила к проверке с энтузиазмом энтомолога.

Ближе к концу списка моя дорогая, загадочная подруга уже сидела мокрая, в слизи, в пепле, в паре проколов.

— Да не издеваюсь я! — В который раз уверяла угрюмо сопящую девушку, под аккомпанемент поскуливающего от смеха фамильяра.

— Ты в меня что-то швыряла, чем-то шлёпала, поливала, посыпала и даже бубном стукнула!

— Согласна. — Теперь уже я пыталась сдержать смех. — с бубном перебор. Я даже не знаю, откуда он у меня.

— Может, тебе показалось? Признай, наконец, я просто человек.

— Нет, — на самом деле, мой энтузиазм заметно подугас. Мы уже на многое проверили, но результата ноль. Остался лишь небольшой список реликтов, чьё существование было похоже больше на мифическое, чем на историческое, — ты не просто человек. Верховный тоже это учуял, гад этот. Иначе бы не вытащил свою задницу из Ковена, чтобы просто что-то передать для меня.

Верховный отдал Софии лишь обычную визитку с именем. Ни комментариев, ни намёков. Меня коробил тот факт, что он почувствовал, что с девушкой что-то не так раньше, чем я.

— Посмотрим-ка, валькирия ли ты, — пропела я, откупоривая флакон с золотой пылью и намазывая содержимое на запястье Софии, — золотишко любим? Нет, не валькирия, — на теле девушки не проявился ни один из символов, которые возникают при контакте с золотом, если верить моей энциклопедии.

Вариантов всё меньше.

— Выпей это, — протянула очередной флакон уставшей девушке. Надолго мы здесь застряли.

— Что это?

— Обычная морская вода.

— Она же грязная!

— Не морщись, просто выпей, я поглубже зачерпывала. С тобой за последние пару часов и похуже вещи случались.

— И постыднее, — хрюкнул Пради.

София фыркнула.

Перед девушкой стояла чаша с такой же морской водой, в которую я погрузила обычный бумажный кораблик. Ну да, действительно выглядит так, будто я над ней издеваюсь.

Сейчас я проверяла совсем уже безумный вариант, произнося пару слов на обычной латыни.

— Охренеть, — выдохнула мы с Пради вдвоём, наблюдая, как под корабликом образуется маленькая воронка.

— Что это значит? — Удивлённо спросила девушка, ёрзая на месте.

Я смотрела на Софию, как будто видела впервые. Такие как она, ещё более редки, нежели сами демоны. Существование демонов хотя бы было подтверждено и доказано…

— К-кто я? — Заикнувшись спросила она.

— Ты — онфире, — неверующе прошептал Пради.

— Кто?

— Это один из забытых языков, ты — ходящая сквозь миры.

Глава 25

— Онфире — звучит как-то по-дурацки, — пробормотала София, будто только в звучании заключалась проблема.

— Могло быть и хуже, вообще-то, — Пради наворачивал круги вокруг девушки, внимательно осматривая её, принюхиваясь и, зачем-то, тыкая лапкой в спину, — я ставил на суккуба или воконза.

— Воконза?

— На мой взгляд — самый грустный вид реликтовых существ, — пояснила я.

— Типа исправителей, — Пради плюхнулся на попу и принялся чесать задней лапой ухо, — или наблюдателей.

— Или исполнителей.

— Ничего не понимаю, — София устало тёрла виски.

— Воконзу призывают, чтобы исполнить какое-то определённое назначение, но только одно.

— Воконзам кажется, что они помнят своё детство, человечью маму или человечьего папу, всё такое, короче.

— Да, но у воконз нет прошлого — они появляются из ниоткуда в том возрасте и в том виде, который нужен для цели. Обычно глобальной.

— Идиотизм какой-то. Это для какой, например? — Раздался тихий голос Ермака. Пради, сидевший к нему спиной закатил глаза и демонстративно потопал на кухню, задиристо зацепив крупного мужчину своим крохотным плечиком.

Мой храбрый маленький солдат.

— Убийство наследника, чтобы начать мировую войну, — пожала плечами, — запуск эпохи охоты на ведьм, спасти в детстве ребёнка, который в будущем изобретёт вакцину — да много, ради какой.

— А потом что?

— Потом они погибают, обычно и зачем-то — трагично. Думаю, это своеобразная дань их секретному заданию.

— Или просто это твоя привычка всё драматизировать — хмыкнул Ермак.

— Или мне жаль воконз, — пожала плечами, убирая свой ведьмовской инвентарь, — воконзы обычно не знают, кто они на самом деле. И за что им такая судьба выпала. А их просто не существовало и жизнь дается только на время.

— А кто их призывает?

— А вот это — самый главный секрет, — хитро улыбнулась им.

По их лицам было видно, что информации и так в избытке. Не говорить же, что есть те, кто всё ещё верит в Старых Богов, и что по их мнению, именно они призывают воконз. Была ли судьба человечества перевернута воконзой или стечением обстоятельств определить очень легко: надо просто посмотреть не погиб ли тот, кто на что-то повлиял.

Но Онфире — вот уж неожиданность, скажу я вам. В отличие от ведьм, на них не охотились, они просто были редкостью. Всегда. Возможно, в другом каком-нибудь мире они встречались чаще, но кто сейчас задумывается о других мирах? Ну, разве что о демонических. B то, думаю только я, потому что страшно, знаете ли.

Главная особенность онфире заключается в отсутствии препятствий для них. Банковский сейф во всю комнату с навороченной системой безопасности? Без проблем, онфире могут открыть любую дверь. Загробный мир, где вас ждут давно ушедшие любимые? Просто попросите онфире сходит туда и спросит, правда ли ждут.

Онфире настолько давно не встречались в нашем мире, что уже давно стали что-то сродни мифа. Даже похлеще демонов.

Сейчас мы все сидели, уставившись на Софию: я, нахмурившись, Пради вот попытался её лизнуть, а Вадим — непонимающе.

— Так, — хлопнула в ладоши, — сейчас проверим.

— Что проверим? — Вадим моргнул, будто приходя в себя.

— София заставляла меня показывать ведьмовские фокусы, вот и она продемонстрирует свои способности.

— Но я не знаю как, — протянула девушка.

— Как и всегда, дорогая, с изяществом!

Я подбежала к двери, ведущей в ванную и закрыла её на ключ. Для дешёвого драматизма могла бы ключ и проглотить, но я не люблю ничего дешёвое. Поставила дополнительную закрывающую печать, которую без заклинания не снять, и жестом пригласила девушку поучаствовать в представлении.

София уже поднялась на ноги и сейчас уже готова была сесть обратно, но Пради слегка боднул ушастой головой её в пятку.

— Что мне делать?

— Просто открой.

— Не получается, — девушка выдохнула, кажется, с облегчением, подёргав за дверную ручку.

— А ты пожелай её открыть, это просто дверь! — За спиной почувствовал Вадима, который подошёл поближе.

Сейчас он просто стоял за спиной, игнорируя вибрацию телефона, и, кажется, вдыхая аромат моих волос.

София смотрела на обычную дверь как на врага народа. Будто только от этого предмета интерьера зависело то, насколько круто изменится её жизнь. Или будто от неё зависело, была ли я права в своих предположениях.

Конечно, я была права. Иначе и быть не могло.

Рука опустилась на дверную ручку, замерев на мгновенье, а в следующий момент послышался привычный щелчок открывающейся двери.

— Если в моем банке есть комната с золотыми слитками, то от аванса, так уж и быть откажусь.

— В моем — во-первых, — раздался голос Вадима над моей макушкой, — такой комнаты нет — во-вторых.

— Тогда аванс.

— Всё равно — нет.

В ответ я только фыркнула.

София продолжала сверлить ненавистным взглядом ни в чём неповинную дверь, не обращая внимания ни на что вокруг. Бросила взгляд на своего фамильяра, который глазками-бусинками всячески пытался мне намекнуть сгинуть с его очей. И Ермака прихватить.

Мне отчасти стало даже как-то забавно: вот стоит такой высокий мой подопечный, сопит мне в затылок с долей задумчивости, привыкший контролировать всех и вся, а упускает перед самым носом мину замедленного действия в виде Пради, который уже выказывает некие собственнические инстинкты по поводу меня. Разумеется, фенёк максимум на что способен, так это оставить гневный поэтический опус с плохой рифмой, но всё равно… Такое нельзя не заметить. Я имею ввиду, что у животного, находящегося в комнате интеллект выше, чем у всех его братьев. Да и большой части людей.

— Пойдём, выйдем, — потянула за руку Вадима. Он слегка вздрогнул, когда наши пальцы соприкоснулись, но быстро взял себя в руки и сжал мою ладонь ещё сильнее.

— Что это всё значит для неё? — Спросил Вадим, как только уселись за моим бывшем кухонном, а теперь уже настоящим рабочим Вадима столом.

— Сложно сказать, — я задумалась, — возможно, на меня влияют события последних недель, но я бы сказала, что София в опасности. Я её просмотрела, а вот другие, более ушлые, могут ею воспользоваться. Или выпить.

— Выпить?

— Отобрать Силу, точнее Дар.

— С тобой тоже такое может произойти?

— Со мной — нет. Я её либо потеряю, либо поделюсь добровольно, что вряд ли, — то, что одна ведьма может отобрать могущество у другой, пусть и потеряв почти всё по дороге, не стала упоминать. Сложно всё это, да и дотошный Ермак вполне вероятно будет задавать целую кучу вопрос, его уже, кажется, отпускает благое неверие, — ведьмы — служители Сил, а такие как София, те кто с Даром, — они создания Сил. Их сущность можно перетянуть на другого, насильно, естественно. Причём, полностью. Минус у всего этого — долго вся эта суть в насильнике не задержится. Вернется к самой природе — иначе было бы противоестественно.

— Ты попала в банк с помощью своей, — Вадим запнулся, — Силы?

— Очаровала всех своим природным обаянием, — развела руки в стороны, демонстрируя то самое обаяние, обтянутое в халат, на котором уже пятна крови, пыли, подозрительных следов от носика Пради и ещё чего-то, что издает, прямо скажем, не самые приятные носу ощущения.

Вадим посмотрел на меня скептически, даже чересчур. Естественно, он уже обо всём догадался, сложил два плюс два, умный ведь, но чисто по-женски стало несколько обидно.

— Ну что ж, — уселась по-турецки на стул напротив подопечного, уткнув локти в колени, — да, прибегла к своим умения. Я не дурочка, оценила, что после ресторана ты меня к себе на пушечный выстрел не подпустил бы. А подобраться к тебе, чтобы холить и лелеять мне было нужно. Когда ведьма остается без Сил, либо, когда она ослабевает, ей сложно контролировать себя. Вот тогда я и перестаралась со своим ритуалом. Представь моё удивление, когда меня назначили прямо-таки Главой Правления.

Вадим слушал меня внимательно, как будто впервые увидев, но на последней фразе вдруг просто улыбнулся. Не с превосходством или победно, как раньше, а именно из-за того, что и ему это показалось забавным.

— Я в кабинете ещё долго не переставала хихикать.

— Но выглядела ты уверенно, даже нагло.

— Ох, вау, комплимент от Ермака?

— Сейчас я испытываю некое облегчение. Мне привычнее видеть тебя, Диана, вот такой, чем… — он красноречиво обвел взглядом мои ведьмовские атрибуты, — чем то, что я не могу отрицать, но и поверить пока не готов.

— Я была ребенком, когда во всё это окунулась, наверное, из-за того, что детский мозг непривередлив, для меня всё это было естественно. И ты был прав, Диана — не моё настоящее имя. Меня зовут Динэра.

Вадим удивлённо на меня уставился, прикидывая, сколько мне лет. Его взгляд метнулся в коробке с ортопедической обувью, которую он сам же и купил из вредности, а я зачем-то притащила её домой и вдруг… Расхохотался. Громко, от души. На мгновенье я вновь почувствовала его эмоции, будто «отпускает».

Не хотела бы портить миг его веселья, но продолжила рассказ, чувствуя, что Ермак «созрел».

Я рассказала ему всё, опуская саму историю с клятвой Курде. Не хотелось бы, чтобы он знал, что я сдала его отца в детдом, потому что не хотелось мне возиться с детьми.

Стало стыдно за тот свой поступок. Глядя в грозовые глаза Вадима, я была уверенна, что он бы так не поступил на моём месте.

Вадим слушал внимательно, не перебивая. Каждый раз, когда рассказ касался моментов, когда я ему буквально жизнь спасала, он слегка хмурился, чуть сжимая кулаки.

— Так как ты попала в мою квартиру?

— Потом расскажу, как-нибудь.

— Зачем сделала тот снимок?

— Эй! — Взмахнула руками, — во мне цвёл бизнес-план, и он работал, пока ты не разбил мои грёзы о несметном богатстве.

— Сколько ты за него получила?

— Уф, — набрала воздух в лёгкие, прикидывая, говорить ли правду, — около полумиллиона.

— Всего лишь за снимок?!

— Чудесный был план, не так ли?

По выражению лица Ермака было понятно — нам предстоит серьезный разговор. Очередной.

Глава 26

Растерянность, злость и отвратительный вечерний образ из непревзойдённого Зухаира Мурада и неподходящих к ним Маноло — отличное описание моих последних недель жизни, а не только этого вечера.

— Мог бы и на туфли денег дать, — пробурчала Ермаку, цепляясь рукой за его галантно предложенный локоть.

— Могли бы быть более вежливой, — раздалось в ответ.

— Мог бы быть более терпимым и терпеливым.

— Могли бы быть послушнее.

— А ты — благодарнее, — я уже шипела.

— Нет смысла.

— Есть.

— Нет.

— Да.

— Нет.

Да, наше общение категорически изменилось за последние пару дней, с тех пор как я поставила ему свою защиту от Демона. С тех пор мы всё чаще ведём детские перепалки, прямо как сейчас. А началось всё со спора о том, кто пойдёт на аукцион.

Всё дело в том, что нам абсолютно неоткуда было начинать. Да, я составила список тех, кто имеет доступ к Ермаку домой, он составил похожий список из имен по критериям, которые я так до конца и не поняла. Но что нам это даёт? А ничего, и времени осталось мало.

Вместо допроса людей из наших списков Ермак добыл информацию о готовящемуся аукционе «оккультных» (как он назвал их) товаров. Мероприятие достаточно закрытое. Всё в охранных заклинаниях, так что даже с моей возросшей благодаря когтю Силе, мы бы не смогли так просто попасть туда. Но Ермаку всё же удалось найти пригласительные.

А дальше пошли жаркие споры. Жаркие — без того самого окраса, как мне хотелось бы. Я настаивала на том, чтобы отправиться туда одной, дабы не подвергать лишней опасности Ермака, он же с убийственной логикой настаивал пойти со мной, потому что: «Диана, вы не вполне владеете собой», «Диана, одинокая женщина привлечёт лишнее внимание», «Диана, я потратил прорву денежных средств за пригласительный и имею такое же право», «Диана, уберите своего питомца с моих бумаг и не поите его больше виски».

Так что мы оставили Пради и Софию, которая погрузилась в мою библиотеку в попытках узнать ещё больше о себе, дома, где оставили также споры и сомнения. Хотя, вру. Споры мы не оставили.

— Что ты знаешь об устроителе аукциона? — Спросила Ермака, проглотив свою раздражительность.

Мы как раз выбрались из его Мерседеса и пошли по узкой, длинной аллее в сопровождении охранников заведения, которые ждали нас ещё на подъезде и сейчас шли за нами, учтиво держась на почтительном расстоянии.

— Ничего толкового. Имя может быть настоящим или выдуманным, как и биография. Сомневаюсь, что здания завода, где будет проходить аукцион, принадлежит на самом деле ему, как указано в доступных источниках.

— Аукцион будет в здании завода? — Я попыталась вглядеться в темную глубь аллеи, но так и не увидела из-за высоких деревьев ни завода, ни других людей. — Безвкусица какая-то.

Аллея казалась бесконечной и очень тесной: по обеим сторонам нас зажимали угрюмые тополя, а сзади раздавались тяжелые шаги охраны, будто намекая, что мы здесь непрошенные гости.

Хотя, почему непрошенные? Пригласительные Ермак добыл вполне легально.

Сила когтя внутри меня кипела, я бы могла заклинаниями найти интересующие нас ответы. Я хотела выпустить Силу и положить этому всему конец. Но Ермак вполне разумно заметил, что мой талант — не ключ ко всему.

Я годами делала ошибки, предполагая, что ведьмовской Дар — ответ на все вопросы. Очень долго у меня на любое действие было противодействие в виде магии, отчего я набила не мало шишек.

Раздражало, что даже в этом Вадим умнее меня, хотя в моём мире он новичок.

— Вы так зло дышите только из-за того, что употребили, или есть ещё какая-то причина? — Ермаку надо научиться называть всё своими именами. Например, не «то, что употребили», а «коготь ворожеи». Что сложного?

— Я не знаю, почему так раздражена, — честно ответила ему.

— Возьмите себя в руки, мы почти на месте. И не говорите первой, не думаю, что у вас есть опыт в таких мероприятиях.

Я только открыла рот, чтобы выдать возмущённый ответ на его покровительственный тон, как неожиданно мы оказались перед старым кирпичным зданием заброшенного завода. Или мне показалось, что подошли мы к нему неожиданно, я сама не своя.

Здание пугало своим запустением, разбитыми окнами и доносившемся запахом ветоши. Только в глубине открытых дверей, которые казались отнюдь не приветливыми, виднелся свет.

К нам выплыл грузный мужчина, торжественно приветствуя на сегодняшнем вечере Вадима. И только его, не меня. А Ермак даже не потрудился представить меня как свою спутницу. Я уже приготовилась отцепиться от его локтя, как мою ладонь накрыла его горячая рука, успокоившая непонятную дрожь в моих пальцах.

Мужчина, оказавшийся распорядителем, вёл нас по коридорам, набитым хламом под слоем пыли. Всё чаще начали попадаться парочки, одетые в вечерние наряды, как и мы с Ермаком. Се гости дико контрастировали с ветхими стенами заброшенного здания. Я украдкой бросала на них любопытные взгляды, с интересом заметив, что общались только мужчины. Женщины стояли приклеенные к своим спутникам, молчаливо оглядывая всё вокруг. Казалось, слово им не давали.

— Что за шовинистский ад? — Как можно тише спросила Ермака, когда распорядитель торгов нас оставил одних в большом зале, который был заполнен расставленными складными стульями.

— Черный рынок так и выглядит, Диана, — так же тихо ответил мне Ермак, — считается, что женщинам здесь по их собственному выбору делать нечего.

— Но здесь же продаются силовые предметы, ведьмы из покон веков в основном женщины. Мужчины в нашем мире в меньшинстве, — к нам подошёл молчаливый официант с шампанским на подносе.

Ермак взял два бокала и один протянул мне. Ноздри задурманил аромат изысканного напитка, но даже пригубить я не решилась. Ну его. Кто его знает, как на меня подействует алкоголь.

— На это у меня нет ответа.

Прозвенел звонок, прямо как в театре, и люди начали рассаживаться по местам. По периметру огромного помещения расставлены лоты, выставленные на продажу, но все они были накрыты черными полотнами с виднеющимися рунами. Самое интересное, я почти не почувствовала ведьм или колдунов среди присутствующих. Казалось, здесь собрались лишь коллекционеры, которые просто решили взять некий магический атрибут для какой-нибудь одной конкретной цели.

Прозвенел ещё один звонок, и на трибуну вышел распорядитель и объявил о начале торгов. Двое охранников, не те, которые нас вели по аллее, вынесли что-то под чёрной тканью.

— Кто знает, сколько времени нам отмерено? — Проникновенно начал распорядитель, — кто знает, можем ли мы предотвратить тот самый последний наш миг? Отодвинуть? Поторговаться со смертью? Дамы и господа, перед вашим вниманием первый лот — Песочные часы Жнеца!

Распорядитель торжественным движением смахнул черную ткань. Я подавилась собственным вздохом. На узком высоком столике стояли ничем не примечательные песочные часы в обычной оловянной оправе с мутным стеклом. Но это были те самые часы, те самые, которые на всех изображениях держит в руке Жнец Смерти. Человек, взявший из в руки, сможет не только увидеть точное время своей смерти, но и обстоятельства. И да, зачастую на это можно повлиять или даже предотвратить.

— Быть того не может, — выдохнула, наконец, я.

— Они вам нужны? — Тихо спросил Ермак.

— Они не из нашего мира. И людям нельзя ими пользоваться, это всегда приводит к беде.

Распорядитель назвал начальную цену, и я опять подавилась вздохом. Да за эти деньги можно выкупить весь банк Ермака со всеми сотрудниками!

— Только не говори, что у тебя есть такие деньги, — в шоке посмотрела на Ермака, который вел себя так, будто ничего необычного не происходило, и будто здесь не продают артефакт из загробного мира за миллиарды.

— Вы помните наш план, Диана? — Вернул он меня в рабочее русло.

— Ждём перерыв, а потом шаримся по зданию, пока не найдём гроссбух с именами покупателей. Кстати, откуда ты знаешь, что они ведут записи именно в книге?

— Мне доложили, — просто ответил Ермак, давая понять, что больше объяснять мне не имеет смысла.

Ему доложили, видите ли. Клянусь Гримуаром, у этого мужчины тайн больше, чем у меня! А это о многом говорит.

За песочные часы сражение было не шуточным. В итоге они ушли престарелому представителю старой интеллигенции за стоимость немаленького острова в Карибском море.

Торги шли достаточно резво. Все лоты не требовали от хозяев наличия какого-либо дара или силы. Они были вместилищем магии сами по себе. Так бывает у древних предметов, они вроде бы обзаводятся своей душой.

Ермак для отвода глаз купил какое-то барахло в виде медальона с изображением юной красавицы, которое принадлежало некоему возлюбленному, трагично потерявшему ту самую обладательницу ангельского лица. Амулет позволяет исцелять разбитые сердца, разбираться с безответными чувствами и прочее. Сказал, что для матери.

Не доверяю я любовной магии. Либо чушь, либо цена настолько высока, что в итоге игра не стоит свеч.

Пока аукцион близился к перерыву, я проверяла, как здесь работают чары по отводу глаз. Здесь столько защитных рун от всякого ведьмовского вмешательства, что пришлось приложить немало усилий, пока мои попытки не увенчались успехом.

На лбу выступила испарина, ладони задрожали от усилий. Сложно разобраться — это из-за того, что пришлось пробивать защиту этого заведения, или из-за попыток контроля чужеродной мощи внутри меня. Она, будто обладая своим сознанием и стремлением, пыталась вырваться на свободу. Нехороший признак.

— Мне придется идти одной, — выпалила в ухо Ермаку, как только театральный звоночек оповестил о перерыве, — мне еле удалось пробиться через барьеры для отвода глаз только от себя. Тебя я не осилю.

На последних словах Ермак с усмешкой на меня покосился, чуть выгнув бровь.

— Что же вы раньше этого не признавали? — В грозовых глазах плясали игривые искры.

Вместо ответа я закатила глаза.

— Куда мне идти? — Напряженность уже начала отпускать меня. Появился некий охотничий азарт.

— На юго-западе здания есть стеклянный офис в производственном цеху. Я уже обратил внимание, там нет света, так что будьте как можно более осторожны и держите телефон при себе.

Ермак весьма галантно подал мне руку, помогая подняться с наших сидений. Он должен был отвлечь внимание гостей на себя, а пробираться через охранников придётся мне самой и моей-не моей Силе.

Уже на выходе из зала аукциона я чётко ощутила тот самый миг, когда Вадим отвёл от меня взгляд. Будто бросил в одиночестве.

Кто бы мог подумать, что в широких, темных коридорах с четырехметровым потолком может быть так тесно? Звучит несколько бредово, но мне действительно было трудно дышать, пока я шла в нужное место. Всё вокруг сдавливало: от пахнущих пылью стен, до кромешной темноты. Я-то хорошо ориентировалась в направлениях света, даже в темноте, но вот интересно, а как охранники здесь ходили? В чем смысл отключать везде свет, чтобы потом шастать с фонариками?

До самого цеха мне не встретился ни один человек от организаторов аукциона. Только на подходе я услышала тихие голоса. Судя по доносившемся звукам, ребята играли в карты, сидя за низким столиком. Классика жанра.

Я оказалась права, в огромном помещении, заваленном ржавыми конвейерными лентами и машин, непонятного мне назначения, почти при входе за низким столиком разместилось двое мужчин, которые играли в покер на спички. Во всём цеху, помимо лунного света из окна, было только два источника света: от лампы на игровом столике и от кабинета, который располагался в самом центре этой свалки.

Никто не обратил на меня ни малейшего внимания, пока я шла к застекленному кабинету, чары скрывали стук моих каблуков. Подходя всё ближе к моей цели, я до рези в глаза всматривалась в мутные стекла в попытках понять, есть ли кто внутри. Но, кажется, он был пуст.

В небольшом помещении было достаточно чисто, и воздух казался свежее. Ермак говорил, что гроссбух я ни за что не пропущу. Мне надо было сделать снимки записей за последние два месяца. По логике, если бы Демон появился в жизни моего подопечного раньше — он был бы уже мертв. Да и вряд ли кому удастся так долго контролировать такое мощное существо, как призванный демон.

Я внимательно осматривала стеллажи и ящики, в поисках того самого гроссбуха, который, видите ли, «не узнать невозможно». Но натыкалась лишь на стопки классических картонных папок, известных всем под названием «Дело №…».

Обернулась к рабочему столу, на котором покоилась гора маленьких бумажек для пометок. Стоило смахнуть эту кипу, как тут же наткнулась на открытую книгу с датами, именами, суммами и названиями лотов.

Попался, который кусался!

В эйфории вытащила книгу из-под завала, случайно задев тяжелую перьевую ручку, которая грохнулась на цементный пол как-то уж совсем неестественно громко.

— Тс, ты слышал? — Глухо раздалось за стеклом.

— Нет, что там?

— В офисе шефа кто-то есть.

Черт бы их побрал!

От досады даже притопнула ногой. За мутным стеклом на мог остановились под удар моего каблука. Неужели мои чары спали?

Засуетившись, я попыталась разблокировать телефон, но безуспешно. В негнущихся пальцах графический рисунок не хотел вырисовываться правильно. Чары не наложить, по всей видимости, здесь руны были мощнее, чем в помещении самого завода.

Голоса приближались. Пока что меня скрывает один из стеллажей, стоящий возле рабочего стола, но стоит им приблизиться к дверям, как тут же увидят меня во всей своей вечерней красе. И что я им скажу? Заблудилась? Искала уборную? Не поверят в эту сказку. А вот фонариком по голове и только потом задавать вопросы — это они запросто. Если воспользуюсь хоть одним заклинанием, организаторы аукциона тут же узнают.

Зараза.

В панике я просто вырвала три листа и засунула за лиф платья. Выход здесь только один, и туда как раз направляются двое охранников. Кровь шумела в ушах от адреналина. Я попятилась к противоположной стене, лихорадочно оглядываясь в поисках спасения.

Внезапно меня схватили за талию одной рукой, а второй зажали рот. Я даже вскрикнуть не успела, как меня выдернули назад сквозь стену.

— Уходим, быстро, — раздался над ухом тихий голос Ермака, вызвав у меня приступ облегчения.

Повторять дважды мне не пришлось. Охранники уже передавали по рации кому-то о нарушителях периметра. Будет очень и очень плохо, если нас поймают и узнают, за какой именно информацией мы охотились.

Как я не заметила дыру в стене?

— Её там не было. Ставни достаются.

— Хватит читать мои мысли, Ермак.

— Вы громко думаете.

Мы кинулись в темноту коридоров со всех ног. Сзади ожидаемо раздались звуки погони.

— Да сбросьте, наконец, свои туфли!

— Да черта с два! Ты мне новые такие же не купишь. Уже проходили.

Вместо ответа Ермак в секунду закинул к себе на плечо, сбросил мои прекрасные Маноло и поставил обратно на холодный и грязный пол. Времени возмущаться уже не осталось, поэтому я босиком побежала вслед за ним, в голове обдумывая план мести за мой испорченный педикюр и потерянные туфли. После того, как выберемся из этой передряги, конечно.

У моего подопечного физическая подготовка была определенно лучше моей, поэтому дальше сокрушаться по поводу утраченной пары прекрасных лодочек и того, что в ступни время от времени впивается что-то острое, уже не хватало сил. В боку неприятно начало колоть, а платье не давало сделать шаг более широким. Странно Что Ермаку не пришло в голову его разрезать вдоль бедра. Утрату платья от Мурада вслед за Маноло я бы не пережила.

Вадим будто вырос в этом громадном здании, так уверенно бежал куда-то, что я едва за ним поспевала. Шаги преследователей были всё ближе, спасала только относительная темнота, которую то и дело разрезали лучи фонариков.

— Сюда, — Ермак резко вильнул влево, утягивая меня за руку за покосившееся стеллажи.

Мы оказались зажаты в какой-то нише. Кажется, я головой задела многолетнюю паутину от чего я внутренне передернулась. К паукам я равнодушна, а вот паутину не переношу. Остается надеется, что все поколения пауков давно покинули её и по мне сейчас не поползет стайка возмущенных жителей. К паукам-то я равнодушна, но лишь при условии, что они не ползают по моей коже.

Наши преследователи пробежали мимо этого временного убежища, что вызвало у меня выдох облегчения.

Только сейчас обратила внимание, что стою, тесно прижавшись к крепкому телу Ермака, вцепившись непослушными пальцами в его пиджак.

— Вадим? — Шёпотом позвала, пытаясь разглядеть в темноте его лицо, — ты ведь знаешь, где выход?

— Странно ваша грудь ощущается, — глухо пробормотал он.

— Я туда спрятала улики, точнее, имена из гроссбуха.

— Просто шикарно, — проговорил он сам себе, имея в виду, что ничего шикарного в ситуации нет, — когда-нибудь я научу вас следовать инструкциями.

— А я когда-нибудь научу тебя не портить мои шикарные туфли! — Обиженно бросила я, вылезая из нашего укрытия.

Ермак резко схватил меня за локоть, утягивая обратно и плотно прижимая к стене.

— Они возвращаются? — Я не слышала никаких шагов.

Вместо ответа он прижался ко мне всем телом и, рвано вздохнув, поцеловал. Глубоко, жадно, властно. Его язык смело проник в мой рот, вызва мой хриплый стон. На мгновение в голове мелькнула мысль, что здесь не время и не место, но его язык смело проник в мой рот, вызвав мой хриплый стон. И не осталось ничего вокруг, кроме Вадима и его сильных рук, крепко сжимающих мои бедра. И меня, ощущающую жар его тела.

Он резко остановился. От внезапности, я чуть пошатнулась в его сторону, я хотела ещё. В темноте раздавалось лишь его тяжелое дыхание. Наощупь я нашла пальцами его лицо. Мне не представлялось возможным увидеть его лицо сейчас, что было так важно. Как слепая я легкими прикосновениями исследовала твердую линию подбородка, всё ещё влажные от поцелуя, чуть приоткрытые губы, хмурую морщинку между бровей.

Руки Ермака медленно поднимались с бедер к груди, прямо к метке Демона, которая сейчас тупо пульсировала. Или это ныло моё сердце от неправильности и болезненности происходящего, я уж и не знаю. Костяшками пальцев Вадим гладил мою шею. В темноте это казалось ещё более чувственным, чем самый нежный поцелуй из всех возможных.

— Диана, я… — я не хотела слушать продолжение. Не хотела слышать извинения, которые бы сейчас продолжились и сама набросилась на его рот.

Ермак ответил сразу же, вжавшись в меня бедрами, от чего в низу живота приятно заныло. Мне хотелось обвиться его ногами, почувствовать силу желания ещё глубже, но в этом чертовом платье это невозможно. Сейчас я бы простила Ермаку, если бы он разорвал его к чертовой бабушке.

Его губы терзали мои почти на грани боли, но мне было всё равно. Я не чувствовала ни холода шершавой стены, ни опасности, от которой мы убегали. Я даже сама не подозревала раньше, насколько мне этого хотелось, насколько я жаждала его. Запустила пальцы в его жестковатые волосы, и на меня обрушилась лавина чувств: жажда, отчаяние, страсть и что-то нежное. Щемящее. Кажется, это отголоски не моих эмоций.

— Нам пора уходить, — шепнул он мне в губы.

Всё прекратилось так же резко и неожиданно, как и началось.

Глава 27

— Простите, свободных столиков нет, — ответила милая девушка-администратор, ошарашенно оглядывая наш истерзанный внешний вид.

А посмотреть было на что: моё платье безвозвратно испорчено, а итальянские туфли Ермака, услужливо предложенные им сразу же, как мы, хохоча запрыгнули в его машину, испугав водителя, шлепали при каждом шаге. На голове, подозреваю, еще осталась паутина, а на щеке была небольшая царапина. После поцелуя я не с первого раза вписывалась в повороты, когда мы бежали из здания завода.

Ермак выглядел гораздо лучше меня. Лишь пыль в волосах и на костюме давали лёгкий намёк, на то, что могло с нами произойти до того, как мы с видом королевской четы переступили порог одного из самых роскошных ресторанов города.

— Не извиняйтесь, — вкрадчиво проговорил Ермак, — думаю, вы слегка ошиблись. И да, столик у окна, пожалуйста.

Девушка слегка побледнела от его тона. Уж не знаю, что именно она увидела в его глазах, но через три минуты нам уже подавали меню за самым лучшим столиком из всех возможных.

Мой подопечный выбирал вино со своей привычной невозмутимостью, припудренной едва заметным флёром властности. Будто это не он сейчас сидел в пыльном немецком костюме и в одних носках, чуть вытянув ноги.

Я же, скопировав выражение лица и осанку Ермака, вытаскивала остатки паутины из моей прически и, как будто всё так и должно быть, складывала их на салфетку, которую услужливый официант забрал, не моргнув и глазом.

— Мне кажется, у меня в волосах уже целая колония пауков, — с раздражением начала вытаскивать шпильки из пучка. Паутина просто не заканчивалась.

Как только волосы рассыпались, из них выпал кусок штукатурки. Я наклонилась, чтобы её поднять, как услышала странный звук от Ермака.

— Что? — Резко выпрямилась и посмотрела на его обычное бесстрастное лицо.

— Всё в порядке.

Отвернувшись, вновь потянулась за куском нашей недавней погони, как опять раздался тот самый звук.

Сощурившись, резко уставилась Ермаку в глаза. Но выражение лица было абсолютно спокойным, даже чуть высокомерным. Я продолжала сверлить его взглядом, даже забыла про мусор, оставленный мной на полу ресторана. Тут уголки губ Ермака слегка дрогнули.

— Не смей, — предостерегающе наставила на него указательный палец.

Его губы дрогнули чуть сильнее.

— Не смей смеяться, Ермак, иначе, клянусь Мерлиновой бородой, превращу тебя в тукана!

Он потянулся за бокалом с водой, якобы поперхнувшись, посмотрел на меня и не сдержался. Его пробрал такой смех, который невольно заразил и меня. Мы уже оба хохотали на весь ресторан, вызывая настороженность посетителей. Но Вадима здесь, кажется, многие знали, судя по количеству приветствий, которые мы получили на пути к столу.

— Признайся, я — мечта всей твоей жизни, — наконец, отсмеявшись, выдала я.

— Вы моё проклятье.

— Пф, так совпало.

— Итак, покажите вашу добычу, — вернул нас Ермак в продуктивное русло.

Пришлось подождать, пока официант разольет вино по бокалам, и после достать из своего тайника изрядно мятые листы.

Мы подсели ближе друг к другу, спиной к залу, чтобы внимательно изучить добытые мной трофеи, исписанные мелким, весьма аккуратным подчерком.

— Половина этого хлама бесполезна, — пробубнила я с набитым ртом.

Пока мы всматривались в записи, нам успели принести закуски. Это были не обычные листы привычного формата, а долбанные обои, которые свисали со стола и частично лежали на наших коленях.

— Так-так-так, — хмуро заерзал Ермак, — посмотрите сюда.

— Быть того не может!

В шоке я вчитывалась в строку, заинтересовавшую Ермака. «Эдуард Матлах — куплено — Мунди Дамнаторум»

— Этого не может быть, — упрямо повторила я, — фамилия Хиггинса — Матлах?

— И это всё, что вас удивило? Фамилия вашего ассистента? Кстати, как можно не знать такую информацию о собственном сотруднике, вы хоть чем-нибудь интересовались, когда работали председателем?

Я лишь закатила глаза.

— Я уже рассказала о своей настоящей причине появления в банке. Не будь занудой.

— Я не зануда. Я задал вопрос. Обычно, на вопросы реагируют. Например, ответом.

— Я и среагировала, я закатила глаза, — отмахнулась от него.

— Что такое «Мунди Дамнаторум»? Я знаю первое слово — мир, а вот второе мне неизвестное. На латыни мы его не учили.

— «Дамнаторум» — значит проклятые. «Мир проклятых» — та самая книга о демонах, которую мы искали. И поверь, не колдуну она бесполезна. Там прорва запрещенных заклинаний. Она хоть и называется на латыни, но написана на древнеарамийском, как я уже и говорила. Но Хиггинс — не колдун, я бы заметила такое.

— Значит, он работает на кого-то, — Ермак нахмурился, будто эта идея ему не понравилась.

— Или его используют, — предложила альтернативный вариант, — Матлах — сын того человека из твоего списка?

— Да, мы были приятелями, после его развода с женой у нас разошлись дороги. Его бывшая обвиняла меня во всех проблемах в семье, которые впоследствии привели к разрыву.

— Слабая причина для вызова демона. Где мы можем найти его бывшую?

— Без понятия, она испарилась.

— Что делать будем дальше? — Я сложила листы и принялась за горячее блюда, которые издавали восхитительный аромат.

Каждой девушке после сильного стресса нужен качественный стейк под французским винным соусом. И не спорьте. Я живу дольше и знаю наверняка.

— Следить за Хиггинсом, конечно. Но вначале ко мне, в душ. У вас дома слишком много людей. А пока поужинайте плотно.

— Да, папочка, — как-то по-детски огрызнулась на его покровительственный тон.

Ермак взглянул на меня со странным блеском в глазах. Что-то в них промелькнуло настолько быстро, что я не успела разобрать. Ужин продолжился в тишине, и уже без смеха. Между нами вновь выросла та самая стена из холодного кирпича, которую Ермак выстроил в самом началенашего общения. А биться об нее — себе дороже.

Он явно считает поцелуй ошибкой. Мужчины часто так реагируют на прилив адреналина. Возбуждение может вылиться либо в страсть, либо в насилие. Ермак вылил её в страсть, а теперь жалеет об этом. Иначе не было бы этого холодного отчуждения. Возможно, это и правильно. Уж слишком мы разные. Ни к чему хорошему это бы не привело.

Квартира Ермака встретила нас холодной мрачностью. Ну что сложного добавить в интерьер живого акцента? Что за безликая погоня за глянцевыми канонами?

Вадим молча протянул мне свои спортивные штаны с футболкой, а сам пошёл на кухню, даже не переодеваясь.

Мог бы и сам привести себя в порядок. У этого сухаря, небось, даже от малейшей складочки всё чешется, а тут такое непотребство. В его квартире минимум две ванны, я его не вытесняю.

Фыркнув ему в спину, я пошлёпала в душ смывать остатки этого вечера.

С досадой посмотрела на платье, которое теперь только на выброс. Дорогие, шикарные вечерние вещи предназначены лишь для одного — надеть только один вечер. Но как приятно, когда они остаются в шкафу, напоминая о тех событиях, людях, ощущениях, которые подарили тот самый вечер. Хотя, хотела бы я припоминать то, случилось на заводе? Нет. И речь не о краже информации и последующем побеге, а о невероятном поцелуе, тех эмоциях, который вызвал мужчина, что сейчас не хотел о них вспоминать.

Ошибка, видите ли. Я никогда ни для кого не была ошибкой. Он для меня — откровение, а я для него — ошибка.

Сейчас уже не с сожалением, с злостью сорвала с себя шикарный наряд и небрежно бросила на пол. Ещё и потопталась сверху, будто он мог ожить.

Тугие, горячи струи ударили по спине, принося необходимое блаженство. До этого я не замечала или игнорировала, насколько была напряжена.

Прислонилась спиной к прохладной плитке и закрыла глаза. В голове отсутствовали какие-либо мысли — я просто расслаблялась. Впервые за долго время.

Невольно начала вспоминать, что произошло на заводе. Не те моменты, когда за нами гнались, а мы убегали по темным коридорам, а Вадима и его прикосновения. Как бы я хотела увидеть его лицо тогда не в темноте. Найти что-то в его глазах, что-то, что доказало бы, что он не будет потом жалеть.

Я как наяву почувствовала его прикосновение к моей щеке, отчего сердце заныло. Влюбилась? Кому я вру, да, влюбилась. Когда я в последний раз отдавала сердце мужчине? Достаточно давно. Хоть раз это было безответно? Ни разу.

Но ощущения были настолько реальными, что выносить их не было сил. Я распахнула глаза и замерла. Передо мной стоял Вадим. Обнаженный, хмурый.

Капли воды собирались на кончике ресниц. Его глаза, которые теперь были цвета вечерней грозы, следили за движением его руки, ласкающей моё лицо.

— Я — не ошибка, — тихо вырвалось у меня.

— Ты не можешь быть моей ошибкой.

Его ладонь опустилась на мою шею и сжала её. Я стояла застывшей статуей, абсолютно не понимая, что сейчас происходит, что именно происходит у него внутри. Вадим поцеловал меня в висок. Проложил дорожку из поцелуев к губам, невероятно нежно, вызывая у меня рваное дыхание. На контрасте странно ощущалась жесткая хватка на шее, будто он до конца не решил, как со мной обращаться.

Его сильно тело укрывало меня от воды. Может, из-за этого так пересохло во рту. Я притянула его к себе и поцеловала. То, с какой готовностью он ответил, осознание, что я имею право его поцеловать и всякий раз встречу взаимность вызвали прилив жара внутри. Я чувствовала его возбуждение, чувствовала его сильно бьющееся сердце внутри. Почувствовала, как запульсировала моя метка на нём. И вновь, как на заводе, на меня обрушился шквал его эмоций. Вадим отстранился и резко втянул воздух сквозь зубы.

— Что это? — Хрипло спросил он.

— Думаю, наша связь. Мы чувствуем друг друга.

— Так даже лучше.

Он обрушился на меня с глубоким поцелуем, приподнимая на руках моё дрожащее тело. Я обвила его торс ногами, хватаясь рукой за стойку душа. Вадим, прикусив основание шеи, вошёл в меня мощным толчком. Весь мир перевернулся вверх ногами. Демоны, преследование, сомнения — всё отошло на второй, даже десятый план. Остались только он и я. Только он во мне, и я, взрывающаяся тысячами осколков, которые он тут же собирал и воссоздавал из них меня вновь.

Некстати, совсем уже не вовремя вспомнилась Алина с её словами о том, насколько Ермак сух даже в постели. Как же девочка ошибалась! Я готова лично призывать демонов, если это позволит повторять то великолепное безумие раз за разом, которое творилось сейчас.

Вадим пил поцелуями мои стоны, доводил до исступления раз за разом. Сквозь пелену страсти просачивались его слова, о том, как долго он того ждал, о том, как он себе это воображал, как боялся, что я не стану его. У меня не было сил слушать. Только он во мне имел значение, его губы на моих. Мне казалось, от меня ничего не останется, как он взорвался внутри меня.

Волна удовольствия пробежала по его напряженному телу. Мне никак не удавалось привести дыхание в порядок. Я заерзала на его руках, пытаясь встать ногами на пол душевой кабины.

— Вадим, нам надо… — попыталась вернуть его в реальность, намекая, что мы всё еще грязные.

— Да помолчи ты хоть раз, — хрипло рассмеялся он, — я ещё с тобой не закончил.

Я думала, что не готова сейчас на второй заход, но его голос, намёк в нём, заставили задохнуться от новой волной возбуждения.

— Ещё тогда, в особняке, — продолжал нашёптывать мне в ухо Вадим, — думал, я схожу с ума. В другой видел тебя. Я знаю тебя, Диана, то как ты двигаешься, то как ты пахнешь, как ты смотришь, когда думаешь, что тебя никто не видит. Я мог чувствовать тебя рядом, даже когда не знал, где именно ты. Я всегда знал, что ты рядом. И катись всё к черту, если я отпущу тебя сейчас, этой ночью или когда-либо ещё.

— А я всё думала, как найти способ тебе объяснить ту эскападу.

— Зачем ты тогда так поступила? — С мягким смехом спросил Вадим.

— В моей голове этот план был гениален, — я не стала вдаваться в подробности, что готова была дать ему умереть, после того, как он заделает наследника своей бывшей. Меня выворачивало от мысли, что я могла потерять Вадима.

Ермак выключил воду и, так не опустив меня на пол, понес моё слегка безвольное тело на кровать.

Второй раз я нахожусь в его спальне обнаженная. Только сейчас я не боюсь, что он меня увидит. Мне нравится его взгляд, с которым он скользит по моему телу. Мне нравится смотреть на его оголенную кожу, под которой бугрятся мышцы. Нравится исследовать его, вызывая дрожь. Нравится видеть его готовность, его голод во взгляде цвета грозы.

Вряд ли мы будем спать до самого утра, и это мне тоже нравится.

Глава 28

Мы с Ермаком поднимались в кабине лифта здания банка. Честно говоря, возвращаться сюда было несколько странно, будто я была здесь целую вечность назад.

И вот сейчас надо было сделать вид, что между нами ничего не изменилось, что вообще ничего такого не произошло. Будто Хиггинс отнюдь не темная лошадка; демона, чуть не убившего меня, не было, а между нами с Вадимом все та же прежняя вражда. Всего-навсего очередной рабочий день.

Мы ехали в лифте не одни. С нами поднималась ещё одна девушка, которую я видела впервые. Хотя, с моим отношением ко всему, подозреваю, что она здесь работает достаточно давно. И Ермака знает, иначе отчего бы ей посылать такие жаркие взгляды с затаённой надеждой.

Я была знакома с женщинами с собственническими инстинктами и мне всегда казалось это странным. Как можно остро реагировать на тот факт, что кто-то смотрит на твоего мужчину? В современном обществе это естественно, когда он вращается в кругу людей. Ревновать, устраивать скандалы, выяснять каждый раз отношения — по-моему слишком мелко.

Хотя, отсутствие какой-либо ревности во мне могло лишь означать, что я не настолько наивна считать Ермака своим всего после одной ночи.

Стоило об этом подумать, как в голове тут же всплыли образы той самой прошлой ночи, вызвавшие на миг мечтательную улыбку на моём лице, которую я быстро скрыла от чужих глаз.

Неважно, как дальше всё сложится, теперь у нас с Вадимом теперь есть что-то общее и очень важное. Мы были под кожей друг у друга и вряд ли это кому-то удастся у нас отнять.

Даже выговор от Софии и Пради, когда мы вернулись этим утром ко мне домой, не испортил настроения. Пради сразу понял, что наши отношения с Вадимом изменились. Мой фамильяр опять решил не выдавать ему свою способность говорить, а просто оставил несколько «рифм» на документах Вадима. Устроил молчаливый бойкот и мне.

Перед выходом из лифта Вадим незаметно на секунду взял мою ладонь в свою руку и сжал пальцы в тихой поддержке.

— Хорошего дня, Диана Павловна, — сухо кивнул он за секунду до того, как вышел, на свой этаж я поднималась в одиночестве.

При выходе из кабины меня встретил никто иной, как Хиггинс:

— Диана Павловна, — начал он даже без приветствия, — наши крупняки подают нескончаемые жалобы, из-за того, что поток по эквайрингу резко снизился до тридцати процентов.

Не сбавляя шага по пути в кабинет, в тщетной попытке поспеть за мной, Хиггинс по своей привычке грузил меня проблемами, которые меня не интересовали.

— Хиггинс, милый, это не существенно, — грохнула свою сумку на стол, когда за ним закрылась дверь моего кабинета, — Лучше расскажи, как тебе удалось соблазнить такую девушку как наша София?

Я пыталась сбить его с толку и, в принципе, мне это удалось моментально, с первого захода. Парень густо покраснел и начал бегать взглядом по всему, что есть в кабинете, но никак не мог посмотреть на меня.

— Д-д… Диана Павловна, я не знаю о чём вы, — прозаикался он, краснея ещё сильнее, что казалось уже невозможным.

— Ну-ну, мой дорогой, — успокаивающе покачала головой, подходя к нему ближе, — я не осуждаю, мне просто действительно интересно.

С каждым моим шагом к нему, парень отступал назад, вглубь кабинета, прямо к переговорной зоне с диванами.

— Ни я, ни кто-либо ещё тебя не станет судить, даже наоборот, — Хиггинс не сводя с меня глаз продолжал отступать назад, я подошла к нему настолько вплотную, что он просто зацепился за диван и упал на него, — все тебе будут завидовать, — я уже нависла над полулежащим красным парнем.

— Я никому не рассказывал, — проблеял он жалобно.

— Отчего же?

— Нельзя о таком рассказывать. Это личное и было бы бесчестно.

— Тогда от чего же ты, интересный, шастаешь по черным аукционам и пытаешься убить Ермака?

— Что?! — Завопил он и вскочил с дивана, чуть не сбив меня с ног, — я не пытался его убить! Что за выдумка?

— А ну-ка посмотри мне в глаза и упаси тебя кому-ты-там-молишься отвести взгляд хоть на секунду.

Он замер, вытаращившись на меня небесно-голубыми глазами. Весьма невиновными глазами, стоит отметить. Я призвала всю силу когтя, чтобы заглянуть к нему в душу настолько глубоко, насколько позволяли обстоятельства, и не увидела ничего компрометирующего Хиггинса. Либо он на самом деле был невиновен, то есть, кто-то просто подписался его именем, либо просто ничего не помнит по какой-то причине.

Ну что ж…

— Диана Павловна, что вы делаете? — Вскрикнул парень за секунду до того, как я огрела его по голове тяжелым папье-маше.

— Поверить не могу, — раздался у входа голос Ермака, — ты пообещала, что будешь следить за ним, без членовредительства. И обещала, что дождешься меня.

— Ничего я не обещала, я сказала, что посмотрю на обстоятельства.

— И разбить голову своему ассистенту — лучшая ваша идея, — Ермак закрыл за собой дверь на ключ и подошёл к нам.

— По крайней мере, не самая худшая. Я собираюсь залезть к нему в голову, а это болезненно. Кроме того, после всего, он ничего не вспомнит, и я залечу его рану.

— Как ты его заманила в свой кабинет?

— Да он сам шёл за мной и ныл о каких-то там жалобах, — отмахнулась я, готовясь к небольшому ритуалу. Благо, многого не понадобиться. Главное — его кровь и мой кинжал.

— После того, как это всё закончится, вам придется научиться управлять банком, — Ермак уселся на соседний диван, будто собрался смотреть весьма интересное представление.

— Серьезно? Ты думаешь, я здесь останусь после всего?

— Думаете, я вас отпущу после всего?

У меня слегка задрожали ноги от его хрипловатого «всего». От него не скрылась моя реакция. Я и не хотела её скрывать, просто…

— Если из-за того, что ты меня отвлекаешь с парнишкой что-нибудь случиться, я превращу твою жизнь в ад. И ты будешь молить, чтобы я тебя оставила в покое! — Пригрозила ему кинжалом в ножнах.

Ермак поднял руки вверх в знак примирения и старался больше не отвлекать. Старался — здесь ключевое слово. Он то и дело задавал вопросы что я делаю и для чего. По правде говоря, меня это и не так уж и отвлекало. Мне было приятно, что он старается разобраться в моей сути, интересуется мной.

Я рассказывала ему как можно более подробнее о том, как ведьмы вмешиваются в ментальные каналы людей. Как мы ищем в голове интересующую нас информацию. Вадим очень умён и понимал всё, по что я ему говорила. Кроме тех моментов, которые касаются силы и платы за неё. Точнее, это он тоже понимал, просто эта часть мира всё ещё не укладывалась в его голове.

— Итак, — сдула я прядь волос со лба, закончив процесс вмешательства в память Хиггинса, — у меня, как в классическом анекдоте, две новости: хорошая и плохая. Точнее, не очень хорошая и плохая. С какой начать?

— Начните по порядку.

— У Хиггинса в памяти нет ни намёка на то, что он хоть когда-нибудь был на подобных аукционах, где было куплено Мунди Дамнаторум.

— В памяти нет ни намека, а что есть?

— Вообще ничего. Тот вечер будто вырезан из него. И таких пробелов много. Подозреваю, что это всё же твой поклонник купил книгу, помог ведьме оставить метку в твоем доме, подбросил отраву в твой кабинет и всё такое прочее. Но кто-то им руководит словно марионеткой.

— Я приставлю людей наблюдать за ним, — Вадим поднялся с дивана.

— Ты не беспокоишься о том, что мы не узнали ничего нового?

— Отсутствие ответа — тоже ответ, Диана, — он подошёл ко мне ближе, — тем более, вы только что выяснили, чьими руками всё было совершено.

Мне оставалось лишь беспомощно вздохнуть. Я так надеялась, что узнаю намного больше, но вместо этого появились новые вопросы. Плюс ко всему, придется мне торчать в этом месте до конца дня.

— Не натвори больше проблем в моём банке, — выдохнул мне в губы Вадим с легкой улыбкой, — у меня будет мало времени исправлять всё, что ты натворишь.

Быстро поцеловав меня, он вышел из кабинета, что-то бросив моей секретарше на ходу.

Как только стихли его шаги, я опять почувствовала себя слегка покинутой, сидящей на коленях на полу перед молодым человеком с тонкой струйкой крови на лбу. Ну хоть не до сотрясения ему врезала.

— Да твою ж мать! — Вскрикнул Пради, — ты мне на хвостик села!

— В тебе три кило веса, а занял половину дивана, — спихнула своего фамильяра вбок, усаживаясь по-турецки, — и чего ты такой взбешенный? С того самого момента, как я вернулась домой, ты как белены объелся.

— Он ревнует, — София подала мне кружку со свежесваренным кофе, — только слепой не заметил бы, как вы с Вадимом оба светились сегодня утром. Расскажешь?

— Нет! — Пради опять засуетился, — даже слышать ничего не хочу о нём!

— Малыш, он не виноват в том, что происходит, — я попыталась погладить его, но тот отшатнулся от моей руки, будто на ней полным цветом рассыплись чумные язвы.

— Виноват, — ощетинился он, напрягая усики и обнажив маленькие клыки, — он во что-то вляпался, а теперь у меня нет ни спокойствия, ни тебя.

— Я всегда с тобой! Была и буду. Это то, что никогда не изменится.

— Он заберет когда-нибудь тебя. И ты меня станешь меньше любить.

— Куда бы я не пошла, я заберу тебя с собой, малыш. Ты часть меня, а я — тебя. Ты ведь и сам это знаешь. И знаешь, что я ни за что на свете не стану любить тебя меньше. И никого не поставлю выше моего маленького, вредного лисёнка.

Поставив чашку с кофе на столик, завалила рыжего фамильяра на спину и начала щекотать животик.

— Всё, всё! — Хохоча, он отбрыкивался от моей ладони лапками, лежа на спине, — верю-верю! Убери свои грабли от меня!

— Ладно, больше спрашивать не буду, — напомнила о себе София, — но не думай, что я не жду подробностей. Не интимных, а просто подробностей!

Я им уже рассказала о событиях на аукционе, о том, что Хиггинсом кто-то управляет, о книге, приобретенной им.

— А ты не знаешь, как выглядит книга? — Внезапно спросила София.

— Только в общих и неточных чертах, а что?

— Пока вы там с тем развлекались, — слегка загадочно начал Пради, — мы с красивой человечкой кое-что попробовали.

— Не уверена, что мне понравится то, что я сейчас услышу.

— Я на твоих книжных полках нашла нечто интересное, — подпрыгнула София, чуть не разлив свой кофе, — и на просторах интернета, — выкрикнула она, выбегая из гостиной.

— Мать, ты просто ох…

— Пради! — Перебила своего нахала, слегка стукнув его по лбу, — что мы учили о хороших манерах?

— Что пить вискарь дешевле тридцати баксов — вульгарщина, — ответил тот с готовностью школьного отличника.

— Верно, а ещё?

— Что я не могу пить и материться, если я не поэт, либо не восьмидесятилетний миллиардер.

— Вот и умница.

— Вот! — София вернулась с огромной стопкой распечатанных листов бумаги, некоторые из которых разлетелись по комнате, — здесь сказано, что есть существа, которые способны бродить не только по другим мирам, а вообще везде!

— Это как? — Я уставилась на парочку, которая заговорщицки переглядывалась между собой.

Я действительно мало знала об онфире. Подозреваю, что в нашем мире, да и в других, есть сотни существ о которых никто даже и не слышал. Это нормально, учитывая, что многие из них скрывались ото всех испокон веков. Об онфире впервые упомянули монахи на заре времен, якобы те могли помочь найти Бога.

— Вот назови что-нибудь, что точно есть в твоем кабинете в здании банка. Только опиши как можно более подробнее, вплоть до своих ощущений, — произнесла девушка, азартно сузив карие глаза.

— М-м-м, дай подумать. О! Папье-маше: бронзовая фигурка африканского слона, стоящего на задних лапах и с задранным хоботом вверх. Пахнет металлом, тяжелое. Вполне возможно, на ней капля крови.

— Это чьей-же?

— Пф, обошлось без жертв, верь мне, Пради.

— Отлично-отлично, — пробормотала София, убирая темные волосы в пучок.

— Это помогает ей сосредоточиться, — прошептал мне на ухо фамильяр, — в первый раз когда увидел, подофигел, если честно.

София стояла посреди гостиной, сложив ладони перед лицом. Её взгляд заметно расфокусировался, будто она смотрела не на пол, а куда-то вглубь себя.

Сначала ничего не происходило, а потом я стала чувствовать некое колебание вокруг Софии. Воздух замерцал, появился запах озона, как после грозы. Черты девушки начали расплываться, а потом она и вовсе исчезла.

— Что за?! — Подпрыгнула я с дивана, — Пради, что за нахрен?

— Да подожди ты!

Воздух вновь заколебался и из него выскочила София, резко затормозив на пятках.

— Это оно? — Победоносно подняла она над головой того самого слона, которым утром по голове я огрела Хиггинса.

— Оно, — ошарашенно пробормотала я, глядя на подругу по-новому.

— Ты бы знала, сколько алкашки мы спёрли, пока тренировались, — хохотал Пради на диване.

— Ты тратила свой дар на то, чтобы украсть дорогой алкоголь?

— Ну да, — ослепительно улыбнулась София.

— Моя девочка! — С гордостью посмотрела на подругу.

София рассказала, как она искала в интернете любую информацию о себе подобных и наткнулась на статью о неких Странниках. Те могли появляться в любом месте, если дать им верный ориентир. Кто-то это называл телепортацией, что было не совсем правильным. При телепортировании человек рассыпался на атомы в одном месте, и воссоздавался заново в другом. А София путешествовала как бы по междумирью. Она и сама не понимала до конца, как это работало, но это срабатывало всегда. Иногда ей приходилось «идти» дольше, если место было ей незнакомо, но до цели добиралась на всегда без исключений.

— Если ты мне опишешь эту книгу, я найду её. Она будет моим ориентиром, типа якорем, где бы та не находилась.

— Нет уж, это слишком опасно, — мне нравилась эта идея, но подвергать близкого мне человека такому риску я не была готова ни при каких обстоятельствах.

— Но почему?

— А что, если книга находится не в этом мире?

— Я заберу оттуда, где она находится.

— София, а если она так далеко, что ты не найдешь дорогу назад? Ты слишком мало о себе ещё знаешь, чтобы идти на неоправданный риск.

— Я всегда возвращаюсь. Ты мне стала дорога и я хочу помочь. Я могу помочь. Если что-то вдруг пойдёт не так, я сразу же назад. Мне стоит хотя бы попытаться!

— А если она там, где вокруг, например, лава? Как только ты окажешься рядом, ты сгоришь заживо!

— Ну что за чушь, Диан? Книга у кого-то в легком или не очень, но все же доступном месте. И, уж извини, не тебе решать, стоит мне рисковать или нет.

— Что скажешь? — Спросила я Пради.

Честно говоря, если бы мы достали Мунди Дамнаторум, это бы нам сильно помогло. По крайней мере, мы бы смогли вызвать того самого Демона и поговорить с ним. Или убить, если он не убьет нас раньше.

— Она имеет право нам помочь, если сама так решила. Много кого ты в жизни слушалась, мать.

Я посмотрела в красивое лицо Софии. На нём отражалась решимость и чуть пьянеющее чувство собственного превосходства. Ох уж эта молодежь. Все так реагируют, когда находят в себе что-то, что делает их сильнее или особеннее других. Сколько крыльев себе ломают птенцы, когда впервые вылетают слишком неосторожно? Воровать элитный алкоголь — это одно, но вот пробираться в логово могущественной ведьмы совсем уж опасно.

— Как быстро ты можешь сориентироваться на месте, почуяв опасность?

— Почти мгновенно. Когда я только проводила первые эксперименты, я попала в магазин, которые ещё работал. Секунды три все вокруг двигались гораздо медленнее меня. К тому же, Диан, ты сама говорила, что такие как я — почти миф. Вряд ли там будут какие-то ловушки против онфире, если ты беспокоишься об этом.

София права. На её самоуверенности можно и сыграть. У ведьм хорошо развита интуиция, и моя не подсказывала мне ничего плохого. Проблема в том, что во мне сейчас господствовала сила когтя, и вряд ли я могла доверять самой себе.

Но здесь возникло ещё одно осложнение: я до ничтожного мало знала о Мунди Дамнаторум. В интернете было до обидного мало информации об этой книге, а та что была, заключалась в противоречивых данных.

— Постой, — подпрыгнул Пради, — помнишь Лондон, шестьдесят девятый?

— Слабо.

— Мы были на приёме у каких-то типа-оккультных-олухов, которые называли себя чернокнижниками, помнишь?

— Милый, мы много таких олухов встречали.

— Жутко богатые, с дрянным музыкальным вкусом, — почти хныча, Пради пытался вызвать у меня в памяти одному ему известные образы, — тебя тогда ещё сфотографировали, и ты чуть не убила того бедолагу за фотоснимок, помнишь?

— Прости, малыш, но нет.

— На тебе было Валентино с винным мехом!

— Вечер у Мейнордсов?

— Да! У них самых! Тот тип с тараканьими усиками хвастался, что купил что-то поистине злое и показывал тебе, но ты отказалась прикасаться к книге, а потом тебя сфотографировали, и ты закатила скандал!

Точно! Пради просто умница! Если это правда, тогда передо мной лежал тот самый зловещий том о демонах. В голове сразу же появились образы накуренного помещения, заваленного книгами и бесполезной магической ерундой, на которую хозяин вечера тратил баснословные суммы. Тогда я почувствовала в комнате присутствие чего-то темного, зловещего, но старалась не обращать внимания, пока мне не показали книгу. Как и любой черный артефакт, книга обладала каким-то своим духом, который оттолкнул меня, как только я к ней приблизилась. Тогда нам не сказали название книги, а на обложке, естественно, его не было. Вполне возможно, я тогда видела именно то, что нам надо сейчас.

— Так-с, она огромная, похожа на шкатулку, тёмно-синего цвета. Вроде из кожи, с камнями обсидиана и оникса. Пахнет жженой бумагой и гнилыми фруктами, — сосредоточенно вытаскивала из памяти образы зловещего трактата, — там была пентаграмма, перевернутая, и четыре гексаграммы, но я точно не помню, какие. И что-то вроде розы, только какой-то геометричной, с резкими углами. И… — я так старалась припомнить что-нибудь еще, что заболела голова, — извини, больше ничего не могу припомнить.

— А ощущения? — София слушала меня внимательно, чуть прикрыв глаза, — что-нибудь, что делало её особенной?

— Какие-то липкие ощущения. Казалось, что, если я прикоснусь к ней, мне надо будет искупаться в кипятке. И на вроде хотела заговорить со мной. И было страшно на каком-то животном уровне.

— Ну что ж, — девушка хлопнула в ладоши, — с этим можно поработать.

Мы с Пради склонились с дивана ближе к Софии, сидящей на полу. Как и несколько минут до этого, она стала всматриваться в пространство, чуть раскачиваясь взад-вперед. Обычно, когда ведьмы пользуются силой, можно ощутить, как они черпают энергию из потоков, окружающих их, и преобразуют в нечто иное. Но в действиях Софии ничего подобного не было. Возможно, из-за того, что она не обладала Силой как таковой, либо даром, она сама была магическим существом, как представитель другой расы: древней, неизученной.

Сила клубилась внутри неё и вырвалась наружу, подхватывая и унося Софию куда-то. Вот, она сидела здесь, перед нами и вот, её не стало.

— Непостижимо, — прошептала я, осматривая пространство, где секунду назад была девушка. Даже следа не осталось!

Люди и нелюди всегда оставляют за собой энергетический след, но Софии здесь будто не существовало вовсе.

— Ну и где твой тот? — Пради наполовину свесился с дивана и спросил о Вадиме как бы между прочим. Я чувствовала, что он хочет задать сотни вопросов, но пока не был готов услышать хоть один ответ.

По какой-то причине, мой малыш не принимал именно Вадима. У меня и раньше были отношения. Ничего серьезного, естественно, они даже не подозревали кто я такая на самом деле. Возможно, из-за этого Пради был так расстроен, что в нашем мире появился кто-то третий, пусть даже мне самой неизвестно, насколько долго это всё будет длиться. Я уже давно отвыкла загадывать наперёд, здесь же я просто буду наслаждаться тем, что имею. Хотя, чего греха таить, София тоже уже в нашем мире и, надеюсь, останется в нём навсегда.

— Он собирает всю информацию о Хиггинсе и Матлахе. И о всех связанных с ними лицами. Может, что-то ценное найдёт.

Мы продолжили ожидание молча. В первый раз София вернулась гораздо раньше. Сейчас же время тянулось значительно медленнее. Или мне так казалось из-за переживаний за подругу. В первый раз место, на котором появилась София после своего исчезновения замерцало на долю секунду перед тем, как она выскочила из своего «междумирья», сейчас же мерцание появилось будто неохотно, сопровождаемое некой темной дымкой.

— Ой, нехорошо! — Запричитал Пради.

— Что происходит? — Обеспокоенно подпрыгнула я к мерцающему чёрным облаку.

— Она не может вернуться? Мне по чём знать?! Это тебе не Макаллан тырить!

Я заметалась вокруг зловещего облака, не зная, как помочь Софии. Порой вмешиваться в процессы без малейшего представлении о том, что и как надо делать, может только усугубить проблему. Проблему я видела: София по какой-то причине застряла, а вот что делать — я не знала.

На долю секунды мне показалось, что я слышала сдавленный стон девушки и поступила чисто на интуитивном уровне: засунула руку в облако и дёрнула её на себя.

— Офигеть! — Продолжал вопить Пради.

София лежала на полу, свернувшись в клубок и сжимая живот. По всему телу девушки расползлись черные маслянистые кляксы, сковывающие её движения.

По всей видимости, она всё же угодила в ловушку.

Быстро оценив обстановку, я стала смахивать с неё вонючую мерзость. Прерывистое дыхание Софии начало выравниваться.

— Дорогая, — позвала её, когда убрала последнюю чёрную кляксу, — ты меня слышишь? Пошевелиться можешь?

— Слышу, — прохрипела она, — сейчас… Дай секунду, отдышаться.

Она перевернулась на спину, а мы с Пради отскочили назад, увидев, что девушка держала у живота.

— Офигеть!

— Да хватит повторять одно и то же! — Гаркнула на Пради.

Софии всё же удалось добыть Мунди Дамнаторум.

— Ты это сделала! София, ты просто по описанию нашла то, что нужно! Ты хоть понимаешь, насколько ты сильна?

— Спасибо сестрёнка, но меня, кажется, сейчас вырвет.

В подтверждении своих слов она рванула в ванную, оставив злополучный трактат лежать на полу. Я смотрела на древнюю книгу и думала лишь о том, что некоторая информация должна быть стёрта с лица Земли раз и навсегда. Знания, хранившиеся в этой книге чересчур опасны. Книга даже сама по себе может быть опасной. Иногда, «злые» артефакты настолько пропитаны ненавистью, что оживают. Они могут сами выбирать себе хозяев, вынуждая их двигаться по заданной ими дороге. У них может быть некая своя цель, но проблема в том, что древние артефакты никогда не были людьми. Их логика, моральные устои, мировоззрение может разительно отличаться от тех, кто был рожден с сознанием.

М-да уж. И это зло сейчас валялось у меня на полу и пыталось мне что-то нашептать. Первое правило для таких вот моментов: не слушать и не вступать в диалог. Это я запросто. Но какой силой обладает мой враг, который смог удерживать Мунди Дамнаторум у себя так долго? Любой древний артефакт, точнее, любой темный древний артефакт всегда найдет дорогу на свободу.

— Давай, можем, хряпнем перед тем, как открыть? — Предложил Пради.

Идея неплохая, но мне нужна трезвая голова.

Сверилась с внутренним резервом, который дал коготь, должно хватить ещё на несколько дней. Ну что ж, вдох-выдох, открываем.

Глава 29

Мне надо было уже привыкнуть к тому, насколько быстро и в какую отвратительную сторону всё имеет привычку меняться в моей жизвни в последнее время.

Вот мы с Софией выяснили о её колоссальных способностях, вот я собираюсь прочесть темный артефакт и вот… Мы дерёмся с Верховным. И абсолютно непрезентабельно, прошу заметить. Щелчком пальцев мы могли свернуть друг другу головы, но я предпочла швырнуть в него чашкой с кофе, а потом оцарапать его щеку, а он — припечатать меня к стене, сильно сжимая мою шею. И нет, это было не как с Вадимом.

Его прикосновение только вызвали во мне новый приступ ярости, а не возбуждения. Мне захотелось вырвать Михаилу глаза и затолкать в его же поганый рот, которым он угрожал Софии.

Михаил появился внезапно. И, как с ним обычно, бывало, я не почуяла его на подходе. Со слов Верховного, из-за Софии погибло четыре ведьмы. Я очередной раз удивилась его могущественности, которая позволила ему уловить присутствие Софии при перемещении по этому ее «междумирью», когда мне же не удавалось даже след унюхать. Но его преобладание надо мной нисколько не остановило мою ярость, когда он с зарождающимся заклинанием на руках двинулся на испуганную девушку.

Чтобы «призвать её к правосудию», видите ли!

— Какого хрена, Михаил? — Шипела ему в лицо, — София здесь, ты сам её видишь, кретин, когда она могла убить твоих тупых овец? И главное — как?

— Мои ведьмы разорваны в клочья, и уж поверь, Ковен защищен ото всех, но не от таких как она. Думаешь, я не учуял твою маленькую подружку у себя под носом? Это проблема, Диана, я ведь говорил тебе, не становись моим врагом. Но ты и твоя красотка выбрали свою сторону.

— Диана, я никого не убивала, — София говорила мне, но хмуро сверлила взглядом Верховного.

— Да отцепись, — отпихнула я Михаила, — во-первых: София сказала, что ничего не делала, значит так оно и было. Во-вторых, если ты такой умный, тогда скажи, зачем София появилась в твоём Ковене?

— Это меня не касается, — процедил он, не отходя ни на шаг, — всё что меня касается, так это четыре трупа тех, кого я поклялся защищать.

— А вот и касается. Ты говорил, что моя проблема тебя не волнует, чтобы я расхлёбывала всё сама, бла-бла-бла, я такой крутой, мне море по калено, бла-бла, — совсем уж некрасиво передразнивала слова Верховного, которые он когда-то бросил мне — просящей его о помощи, — так вот, дружище, касается! София пошла за долбанной Мунди Дамнаторум и очутилась в твоём долбанном Ковене! Я слегка забыла, кто-то мне говорил, что это не он натравил демона на Ермака, — в театральной задумчивости стучала пальцем по губе, — ах, да… Ты! Ты, чёртов лжец, сказал мне, что ты и твой Ковен не при чём! Знаешь, кто не может разорвать на части четверых взрослых людей за считанные минуты? София! А знаешь, кто может? Демон. Я всё думала, откуда взялась «незарегистрированная» ведьма такой силы, и вот ответ — от тебя.

— Ты врёшь, — холодно произнес он, — я не причастен. И ни одна из моих ведьм не при чём.

— Открой глаза, Михаил, — устало произнесла я, — книга о проклятых была в твоем Ковене, и как только София забрала её, по какой-то причине Демон пришёл и, разозлившись, убил твоих ведьм. Совпадение? Серьёзно в это веришь? Или ты действительно решил обвинить во всём Софию?

Михаил сверлил меня взглядом, пытаясь поймать на лжи. Но я знала о чём говорю и верила в это. И меня жутко бесил тот факт, что Верховный лично, глядя мне в глаза, говорил, что не при чем. Что даже помощь предлагал, от которой я отказалась, но всё же. Одно дело противостоять одной ведьме, пусть и могущественной, пусть мы пока и не выяснили, кто она, но совсем другое — сражаться с целым Ковеном. Я знала, всегда знала, что с Михаилом связываться — себе дороже. Но верила в его знаменитые моральные принципы. И обычно он не врал. Лукавил, манипулировал, утаивал, но не врал.

А здесь обманул. Причём это вам не ингредиент с истёкшим сроком давности подсунуть, в этой ситуации от его слов косвенно зависела моя жизнь. И после его вероломства он смеет угрожать Софии, обвиняя её в убийстве.

Но… Всё равно что-то здесь не сходится.

— Михаил, скажи, пожалуйста, ты вообще слышал, что я тебе сказала?

— Выбери другой тон, малышка, а после уточни.

Вздохнула, считая до семи. Дело слишком важное, чтобы срываться зря.

— Итак, София пошла в Ковен, чтобы забрать нужную мне вещь, ты меня на этом моменте услышал?

— Это не может быть Мунди Дамнаторум, этот трактат уже десятки лет, как утерян.

— А давай поспорим? Если я права, ты отдаешь мне СПА-этаж своего отеля на целую неделю.

— Покажи, — не купился Верховный.

Вообще-то, даже я, зная, что трактат находится в комнате, напрочь забыла про него. Ссора с Верховным казалась важнее. И вот сейчас и вчетвером стояли, уставившись на подзабытую проклятую книгу. Стояли, боясь прикоснуться.

— И ты забрала её у меня в Ковене, — задал вопрос без вопроса Михаил.

— Да, — твёрдо ответила София.

Мы опять продолжили смотреть на темно-синюю обложку зловещей книги.

— Так что в итоге будем делать, — впервые подал голос Пради.

— Вызывать того демона, естественно, — не так уверенно, как хотелось, ответила я.

— Ты спятила, — Михаил обошёл книгу, не переставая смотреть на неё.

Было интересно увидеть легендарного Верховного в замешательстве. Он содействовал важнейшим поворотам всемирной истории без особого напряжения. Он был из тех, кто знает всё обо всём. Особенно если речь шла о человеческой природе. В очередной раз задалась вопросом: а сколько, собственно, Михаилу на самом деле лет? Когда мы с ним познакомились, а это было шестьдесят лет назад, он уже был матерым колдуном, казалось, прожившим не одно столетие. Даже среди моих сородичей такое долголетие было дикостью.

— Ладно, — хлопнула в ладоши. — хватит болтать. Мне ещё надо подготовиться.

— Я с тобой, — отрезал Верховный.

— Но с помощью, Диана, обломись, да?

— Это твоя затея. Но я прослежу.

Я жутко не хотела проводить этот убийственный ритуал вызова у себя дома, но выбора особого не было. Да и времени тоже.

Вызов получился не с первого раза. Я всегда была одной из сильнейших, но даже мне было слабо сразу же вытерпеть все те прожигающие откаты, которые мгновенно возникали в процессе ритуала. Сама природа противилась окончанию вызова. Меня останавливали чьи-то голоса, стоны, мольбы. Руки тряслись, дыхания не хватало произнести заклинание до конца. Только сила когтя радостно клубилась внутри, приветствуя нечто черное, которое зарождалось внутри меня.

— И что, всё? — Хмуро спросила София, когда я закончила.

Но никто не ответил. И я, и Михаил, мы сразу же учуяли, что что-то приближается. Но не были готовы. Посреди комнаты заклубилась древняя сущность, вышибая воздух из груди своей силой.

Я осматривала фигуру в знакомом балахоне, не веря своим глаза: я стояла нос к носу со своим ночным кошмаром, который на этот раз даже не пытался меня убить. Он изучал меня своими желтыми глазами, и да, зрачки были горизонтальными, плоскими. Если бы не глаза и не его убийственная аура, я бы пропустила его в толпе: выглядел как обычный человек. Только гораздо выше. Даже усмешка на губах была весьма человеческой.

Хотя, кого я ожидала увидеть? Все знают, что у демонов нет рогов и хвоста с копытами.

— Спасибо, — пророкотал он мне, продолжая ухмыляться.

— Есть за что?

— Будет.

Мне надо хорошенько обдумывать каждый вопрос. Демоны не могут врать, но вот лукавить — сколько угодно.

— Кто и для чего тебя призвал? — Спросила я в лоб.

— Одна из ваших. Для чего — мне не понятно.

— Ты можешь сказать, кто именно?

— Могу.

— Скажешь?

— Нет.

Тупик.

Сзади послышался смешок Верховного.

— С тобой заключили сделку?

— Нет.

— Как тебя зовут?

— Зачем тебе это, ведьма?

— Открытки отсылать на рождество, — огрызнулась я.

— Не играй со мной, ведьма, я могу убить тебя.

— Так почему не убиваешь?

— Интересно.

Он действительно мог с легкостью убить меня, но не сразу. Призыватель всегда защищен магией призыва, это что-то вроде круга, через который демон может выйти лишь по воле призывателя. Но в моем случае я могла максимум удерживать его на безопасном для себя расстоянии, но не управлять демоном. Эта связь уже была установлена не со мной. Плюс ко всему, в его тоне на долю секунды проскочило нечто, за что я ухватилась моментально:

— Тебе от меня что-то нужно, что-то важнее того, ради чего тебя вызвали.

— Твою за ногу, Диана, ты же не будешь заключать сделку с этим? — Обеспокоенно спросил Пради, выпрыгивая вперед, но тут же отскочив назад, наткнувшись на пронзительный взгляд вызванного демона.

— Нет, конечно!

— Врёшь, — улыбнулся проклятый.

Он, что, мог видеть наперёд? Интересно, а демоны могут видеть будущее?

— Мы можем читать по лицу, ведьма.

Взгляд демона соскользнул с моего лица на напряженно застывшую Софию, а после переключился на стоявшего в отдалении Михаила. Чуть сощурившись, демон задержался на нём, а после всмотрелся в меня, вызвав какой-то первобытный страх внутри.

— Ну что ж, — пробормотала себе под нос, — назови, пожалуйста, имя того, кто тебя вызвал.

— Тебе настоящее имя или то, каким она представилась?

— Настоящее, естественно.

— Маргарита.

«Мы знаем какую-нибудь Маргариту?» — Спросила взглядом Пради. «А х… его знает» — в своём репертуаре ответил мой фамильяр.

— Для чего ей это понадобилось?

— Она решила не делиться со своим рабом своими планами, — он буквально выплюнул эту фразу с отвращением.

— Как её настоящее имя?

— Много вопросов, ведьма. Ответь на мой: что ты мне дашь?

— Диана, не заключай с ним сделок! — Уже и София повторяла слова фамильяра.

Они, конечно, правы, сделка с проклятым — плохая идея. В теории. Но на практике они настолько редки, что никто толком и не знает, чем это всё заканчивается. Но вот то, что демоны — злейшие существа с выгоревшими сердцами, знали все. От них ничего хорошего ждать не приходится. Но… Разве у меня есть много вариантов?

— Что же ты хочешь за информацию, демон?

— Свободу.

Я опешила. Мне почему-то казалось, что он попросит принести чью-нибудь душу на блюдечке, я бы поторговалась, ну и… Что-нибудь бы придумала. Но выпустить демона на свободу? Настоящего демона и на свободу? Они веками пытались прорваться к нам, овладевая телом какого-нибудь бедолаги. Это всегда заканчивалось смертью. Демоны — воплощение жестокости, аморальности. Им чуждо сострадание. Они созданы для того, чтобы сеять хаос. И где гарантия, что он не свернет мне и всем в комнате шею, как только вырвется из круга?

— Я вижу по твоему лицу, что ты вешаешь ярлыки ведьма.

— Вздор, — отмахнулась от его слов, — ярлыки я уже давно навесила. Даже более того: это сделали задолго до меня. Я просто вспоминаю, чему нам учили старые бабушкинские сказки на ночь.

— Освободи меня от рабства, и я помогу тебе, ведьма, — прозвучал голос демона у меня в голове.

— Я не могу отпустить такого как ты на свободу, такие как ты наносят смертельный вред человечеству.

— Вы сами с этим хорошо справляетесь. Меня интересует лишь свобода.

— В нашем мире?

— В моём мире война.

Я всматривалась в демоническое лицо. Получается, некая Маргарита вырвала его из его мира, в котором он и так уже не хотел оставаться, но заставила его служить ей. Всё что нужно демону, так это просто остаться здесь. Могла ли я согласиться?

— Два условия: ты не вредишь никому из людей. Ни косвенно ни напрямую. И второе: ты называешь мне свое истинное имя, демон.

— Хочешь получить власть надо мной?

— Хочу с тобой разобраться в случае, если мне не понравится то, что ты делаешь, — сощурившись уставилась на него, — ведьмы и такие как София — тоже относятся к людям.

Я не собираюсь подвергать опасности людей даже ради собственной жизни. Демоны не врут, а этот сказал, прямым текстом сказал, что его интересует только свобода.

— Я не трону никого из людей, ни напрямую, ни косвенно. Ведьм и прочих не трону, пока они сами не начнут первыми. Не убью, не причиню вреда, — вот теперь он сказал, что и вредить не будет.

Демон замолчал. Я продолжала сверлить его взглядом, в ожидании, когда он выполнить вторую часть условия.

— Я назову свое имя, только, когда дашь мне свободу, ведьма, — сказал он вслух, и эта фраза обрушилась на присутствующих, как выстрел.

— Ты охренела? — Вскричал Пради.

— Диана, не вздумай! — Взмолилась София.

Только Верховный подозрительно тихо наблюдал со стороны.

В голове происходила нешуточная борьба «за» и «против». Он нам даст информацию, будет хорошим мальчиком, а всё, что ему надо, так это радоваться солнышку в нашем прогнившем насквозь мире.

У меня будет его имя, так что в случае чего, я быстро среагирую.

Всё для себя решив, уверенно кивнула себе и перешла на ведьмовское зрение, осматривая тело демона. Высокую фигуру покрывали те самые руны, которые я заметила в особняке, а под ним самые обычные ведьмины путы. Простейшая связь по способу созданию, но сложнейшая по попытке разрыва. Всё что надо сделать, так это Силой разрезать «веревки». Главное, чтобы Сил-то хватило. И чтобы не отключилась на много дней, после того как закончу.

— Он поклялся, что не будет причинять людям зла, — оправдываясь, произнесла Пради и Софии, — и у нас будет нечто общее, если он сойдёт с дороги. Но демоны не могут врать.

Весьма уверенно приступила к освобождению демона. Всё это время она чувствовался в комнате как нечто злое, дикое. Но по мере того, как снимала с него путы, это ощущение пропадало. Он всё более и более по ауре походил на самого обычного человека. Не считая его козьих глаз.

Как только упала последняя «верёвка», Демон подскочил к омне, схватив за голову. Я попыталась отшатнуться, но безуспешно, он крепко держал меня.

Ну вот и все, дуре Диане позорно оторвет голову демон, которого она только что освободила.

Я слышала крики моих друзей, слышала голос Верховного на незнакомом мне языке, но все они были будто сквозь вату.

Комната стала исчезать, и перед глазами появилось… Не знаю, что. Что-то вроде видения.

Выжженная земля, разрушенный замок, обугленные деревья. Всё небо было затянуто огненными тучами. Дышать тяжело. Сердце будто из груди вырывали. Я схватилась рукой за грудь, но рука была не моя: черно-красная, большая. Я пыталась успокоить ладонью боль, но это не помогало. Боль только усиливалась, из груди вырвался рычащий стон.

Меня куда-то стало затягивать. Как в калейдоскопе, передо мной проносились картинки разных миров, под нарастающий набат острой боли в груди. Резко всё остановилось.

Я была в комнате без окон. Видела женщину, только расплывчато. На полу вокруг были символы, пленяющие меня. Я попыталась шевельнуться, но женщина произнесла несколько слов, лишая воли мое тело. Внутри поднималась ярость. Как она посмела заточить меня в рабство?!

Сучка посмотрела в моё лицо и рассмеялась.

А я не верила своим глазам… Клео? Правая рука Михаила?! Ну он даёт, конечно.

Всё закончилось так же резко, как и началось. Демон отпустил меня, и я тут же стала жадно хватать ртом воздух.

Демон расправил плечи, как от долгого сидения на одном месте. На удивление мягко улыбнулся и направился к выходу. Пешком.

— Ты ничего не забыл? — Спросила его сквозь зубы дрожащим голосом. Да и ноги меня уже еле держали.

Он обернулся и медленно окинул взглядом каждого в комнате, а потом с улыбкой долго всматривался в мою чуть сгорбленную фигуру.

«Мельхом» — прозвучало в голове за мгновение до того, как он вышел и за секунду до того, как я упала на пол без чувств.