Белая ворона

Глава 10

Рики осыпал себя всеми ругательствами, какие только знал. Зачем он рассказал Энни обо всей этой гадости? Но она же сама хотела знать! А вдруг не хотела?

Рики поспешил обратно в школу. Лицо его было растерянным, мысли путались. Должна же Энни в конце концов знать, что о ней говорят!

А ведь она этого не знала, это совершенно ясно. Ее искаженное болью лицо вновь и вновь всплывало в памяти, и в ушах эхом отдавались одни и те же слова: «Я? Испорчу всю команду?»

Ну надо же было ему так разболтаться! И он снова принимался ругать себя.

В школе Ласковой Долины больше никто в тот день не видел Энни Уитмен. Рики, словно лунатик, бродил из класса в класс, едва замечая, где находится.

После уроков болельщицы пригласили в зал новых членов команды. Рики должен был выдать униформу Сандре Бэкон и Каре Уокер, познакомить с расписанием игр, тренировок и других мероприятий. Ему было трудно смотреть в их улыбающиеся лица, хотя он понимал, что несправедлив к ним. Они не виноваты, повторял он сам себе, но ничего не получалось.

Наконец он не выдержал. Совсем потеряв голову от страха за Энни, он решил поговорить с Джессикой напрямую. Только она может все поправить. Или уже слишком поздно? Ему казалось, что к ногам привязаны гири. Сердце бешено колотилось. Но он должен это сделать! Он просто обязан поговорить с Джессикой в защиту Энни.

— Джес, не найдется у тебя пары минут?

— Почему же, Рики. Что ты хотел? Наверное, по поводу нового расписания? — Джессика обворожительно улыбнулась.

«А вдруг она согласится?» — мелькнула надежда.

— По поводу Энни Уитмен. Улыбка сбежала с лица Джессики.

— У меня нет никакого желания говорить о ней. Она не имеет отношения к команде. И никогда не будет иметь. И не надо больше об этом, — отрезала Джессика.

— Но ты просто не поняла, Джес, — настаивал он умоляющим тоном, пытаясь пробудить в ней сочувствие. — Энни очень страдает.

— Жаль, — холодно ответила Джессика. — Надо учиться принимать разочарования в жизни, как же иначе!

С этими словами она отвернулась и ушла, оставив Рики терзаться своими мыслями.

Он отправился на бульвар. Купил красивую открытку и написал: «Ты всегда приносишь мне удачу».

На следующий день перед уроком испанского он пришел в класс пораньше и положил на стол Энни запечатанный конверт. Но конверт так и пролежал весь урок нетронутым. Энни не пришла.

Она не пришла в школу и на следующий день. Рики просмотрел анкеты, которые заполняли девочки, желавшие участвовать в соревнованиях, и нашел ее телефон. Но на его звонки никто не ответил.

На третий день Рики уже не на шутку встревожился. В кафетерии он подошел к единственному человеку, который мог помочь.

— Привет, Лиз, — тихо сказал он. — Ты знаешь, дело плохо. Надо поговорить.

— Что такое? Я слушаю.

— Лиз, — начал он, чувствуя, что голос дрожит. — Я боюсь за Энни. Элизабет сочувственно кивнула.

— Бедная девочка!

— Ее уже три дня нет в школе!

— Разве? Она что, заболела? Глядя в сторону, он неуверенно ответил:

— Конечно, заболела. Из-за слюнтяйства и тупости!

— А я думала, она тебе нравится, Рики, — с удивлением сказала Элизабет, не ожидавшая такого грубого ответа.

— Боже мой, Лиз! Конечно, нравится. Я имел в виду свое собственное слюнтяйство и тупость.

— Свое? Что ты хочешь сказать? Не в силах произнести ни слова от невыносимой муки, Рики лишь покачал головой. Наконец, превозмогая себя, он ответил:

— Я совершил преступление, Лиз. Я сказал ей, почему ее не приняли в команду.

Элизабет напряженно слушала.

— Я подкосил ее на месте. Не спрашивай, зачем! Она пристала ко мне, как с ножом к горлу: почему Джессика была против? Ну, я и раскололся.

Элизабет вздохнула.

— Бедняжка Энни! Как же она это приняла?

— Убежала от меня.

— Она даже представления не имела, что о ней говорят, — сказала Элизабет, подтвердив его собственную догадку на этот счет.

— Я так и понял потом, — сказал он, и Элизабет показалось, что он еле сдерживает слезы. — Только слишком поздно. Если бы я знал это с самого начала, то ни за что бы не проговорился. Разве я мог предположить, что это убьет ее?

Элизабет прикоснулась к его руке.

— Ты поступил так, как считал правильным, Рики.

— Лиз, поговори с сестрой, прошу тебя.

— С Джес? — произнесла она с нажимом.

— Ты должна, Лиз! Скажи ей, что это значит для Энни.

Элизабет взглянула в его измученное лицо, и ее сердце наполнилось жалостью.

— Ладно, Рики. Я поговорю с ней. К тому времени история о неудаче Энни была уже у всех на устах.

— Неужели это правда, — спросила на перемене Инид Роллинз, — что Джессика прямо в глаза назвала ее Дешевкой Энни?

— Ну что ты! Нет, конечно, — ответила Элизабет.

— Мне Эмили Мейр сказала.

— Она перепутала.

Разговоры, естественно, доходили и до Джессики.

— Расскажи о подробностях большого сражения, — зашептала ей в ухо Сюзан Стюарт на уроке гимнастики.

— Какое еще «большое сражение»? — заинтересовалась Джессика, обожающая сплетни.

— Все говорят, что ты не хотела брать Энни Уитмен в команду болельщиц. Между вами произошла ссора, и ты обозвала ее школьной дешевкой.

Джессика позволила себе легкую улыбку.

— Неужели так и говорят? — спросила она, не собираясь, видимо, ничего отрицать.

— А что произошло на самом деле? — не отставала Сюзан.

— А произошло то, что видишь, — резко сказала Джессика. — В команду болельщиц она не вошла.

Вернувшись домой из школы, Элизабет застала Джессику в бассейне, где та плавала на надувном матрасе. Положив сумку, Элизабет присела на край бортика.

— Джес! — позвала она. — Давай поговорим.

Джессика лениво открыла один глаз и тут же закрыла снова.

— Я занята. Не видишь, я загораю? А что ты хочешь?

— Ты слышала, что говорят про тебя и Энни?

— Ну и что?

— Это правда? Неужели ты обозвала ее Дешевкой Энни прямо в лицо?

Стараясь не свалиться с матраса в лазурную воду, Джессика осторожно перевернулась на живот и посмотрела на сестру.

— Лиззи, ты что, считаешь меня бревном бесчувственным?

— Не отвечай на вопрос вопросом, Джес. Скажи только: да или нет.

— Разумеется, нет! Я даже не видела ее после конкурса.

— Клянешься?

— Честное слово. Спроси Робин. Или кого угодно.

— Что ж, я рада, что ты хотя бы этого не натворила.

Джессика подгребла к бортику и вылезла из воды на огромное пляжное полотенце.

— О чем это ты? — И она принялась натирать кремом свои стройные загорелые ноги.

— Ты прекрасно знаешь, Джес, что Энни была лучше всех на конкурсе. И ты ее все-таки завалила.

— По-моему, я с самого начала говорила тебе: пока я капитан команды, Дешевке Энни туда не попасть, — жестко сказала Джессика.

— Но ей самой ты этого не говорила?

Джессика покачала головой.

— Нет. Но правда есть правда, Лиз. Элизабет подошла к металлическому пляжному стулу под глянцевым желтым зонтом и села рядом с сестрой.

— Джес, ты уверена, что этот вопрос нельзя решить по-другому?

— Как это?

— Пусть Энни все-таки станет членом команды.

— Элизабет Уэйкфилд! Иногда мне кажется, что ты с Луны свалилась. Я же вполне понятно объяснила, что…

— Да, но ты не представляешь, насколько ей это необходимо!

— Нам тоже необходимо поддерживать честь команды, — с полным сознанием своей правоты парировала Джессика.

— Что ты говоришь, Джес! Ей же всего пятнадцать лет. И она изо всех сил старалась завоевать ваше уважение. Я глазам своим не верила, как сильно она изменилась за последний месяц. А участие в жизни команды ее бы просто переродило. Прошу тебя, Джес, прояви хоть немного чуткости.

Лицо Джессики исказилось от злости. Зеленовато-голубые глаза вспыхнули злым огнем.

— Меня уже тошнит от ее защитников! — взорвалась она. — Последний раз повторяю: Энни Уитмен — это грязь на лице команды!

С этими словами она встала и, завернувшись в полотенце, прошла через внутренний дворик в дом.

В понедельник после обеда Элис Уэйкфилд сидела с близнецами в гостиной, обсуждая приезд Сюзанны Девлин и тот вопрос, кто из девочек будет знакомить ее с Ласковой Долиной, а кто отправится в Нью-Йорк.

— Видно, придется вам тащить жребий, — сказала она.

— Но я же не знаю, что лучше: ехать в Нью-Йорк или подружиться с Сюзанной, — хныкала Джессика. — А ты как думаешь, Лиз?

— Выбирай сама, — ответила Элизабет. — А я согласна на то, что останется.

— Да?

— Ну конечно.

Зазвонил телефон, прервав их беседу. Элизабет прошла в другой конец комнаты и сняла трубку.

— Я слушаю.

— Элизабет? — раздался страшно встревоженный голос.

— Да. Это ты, Рики?

— Лиз, я не знаю, что делать!

— Что случилось?

Прошло, наверное, тысяча лет, прежде чем он ответил:

— С Энни… беда!

— С Энни?!

Элизабет бессознательно оглянулась на сестру. Та тоже, услышав имя, обернулась.

Рики был на грани истерики.

— Ее увезли в больницу!

У Элизабет перехватило дыхание.

— Как? Не может быть! Что с ней? Больше Рики не мог сдерживаться. Задыхаясь от рыданий, он выдавил:

— Она хотела умереть!