Believer [СИ]

Часть 4.

Алек знает, что значит гореть изнутри. Горел долгие века и не понимал, почему он не такой, как другие. Неправильный ангел-хранитель. Бесконечно-долгие века с тяжелым вопросом — что хуже, быть пустым или опустошенным?

Ну что же, теперь он и пустой, и опустошенный. И легче замуровать себя в цемент, чем терпеть такое.

Алек знает, что значит гореть изнутри, но именно сейчас хочется уже догореть, превратиться в почерневший скелет и раскрошиться в пыль.

Магнус был прав. Он не смог пережить свое одиночество, бросил Зов (и то, что он не знал, что делает, его не оправдывает), втянул только что родившегося малыша в свою судьбу. Можно сказать, что создал своего человека. Точнее, своего ангела.

И чего он этим добился?

Он не может быть уверенным в том, что если бы все было по-другому, то мама Магнуса осталась бы в живых. Но в любом случае, он не причинил бы мальчику столько боли, оказавшись предателем.

Так что, так тебе и надо, Алек.

Он впервые за всю свою жизнь не выдергивает вновь начавшие чернеть перья.

В крови слишком много алкоголя, чтобы соображать нормально. Он уверяет друзей, что доберется до дома самостоятельно, хотя сам в этом далеко не уверен. Ноги заплетаются, и ему приходится схватиться рукой за стену, которая оказывается неожиданно далеко. Он чуть не падает.

– Да, не зря Рагнор хотел вызвать мне такси.

Прошло уже больше месяца со смерти мамы, а ему все так же тяжело. Утром он по два часа заставляет себя выйти из комнаты, чтобы очутиться в пустой гостиной и услышать, как на кухне пытается приготовить завтрак отец. Миссис Бейн всегда была хозяйкой в их доме, и, оставшись без хранительницы очага, отец и сын просто стараются выжить. Магнусу все еще тяжело смотреть в глаза папы. А еще (но он никогда в этом не признается) ему тяжело без Алека.

Вот только он не хочет видеть ангела. Просто скучает по тем временам, когда все было иначе. И Алек не был лжецом.

Проводить время в компании Рагнора и Рафаэля и приходить домой далеко за полночь в невменяемом состоянии за месяц становится привычным делом, а мистер Бейн даже слова ему не говорит. Боится навредить хрупкой детской психике еще больше.

Сегодня Магнус выпил больше, чем обычно, и сейчас просто старается сфокусировать взгляд, чтобы продолжить путь. Он отлипает от стены и смотрит на свой дом, расположившийся через дорогу. Ну что же, идти осталось совсем немного.

Он делает шаг на проезжую часть и не замечает быстро приближающейся к нему машины. А когда слышит пронзительный гудок, уже слишком поздно. Магнус словно в замедленной съемке поворачивает голову и видит две светящиеся фары, несущиеся прямо на него. Слишком много алкоголя, чтобы вспомнить, как пользоваться ногами. Реакция отключилась уже после второго коктейля, координация и скорость ушли вслед за ней, и сейчас он может только пялиться на надвигающийся на него автомобиль.

Его хватают за руку и тянут на себя прямо из-под колес за считанные секунды до столкновения. Магнус чувствует, что оказывается прижатым к стене, но ему требуется время, чтобы сфокусировать взгляд на спасителе. На голубых, как небо, глазах его Ангела, в которых плещется гнев.

– И о чем ты думал, Магнус?

– О, галлюцинация, – Бейн улыбается. Он все еще не до конца осознает, что сейчас произошло. – Мне говорили, что допьюсь когда-нибудь.

Алек непонимающе смотрит на Магнуса.

– А знаешь, почему ты не можешь быть Алеком? Потому что он не посмел бы явиться ко мне после того, что сделал, – силы резко покидают и колени подгибаются.

Следующее, что он ощущает — это сильные руки, которые подхватывают его. Магс видит перед собой приближающееся звездное небо и окно своей комнаты.

Зачем он оставил его открытым?

Алек влетает в комнату и укладывает Магнуса на кровать, не обращая внимания на шипение Мяо. Кот усаживается рядом с хозяином, обнюхивает его и недовольно фыркает, когда понимает, что тот снова пил. Осуждающе смотрит на ангела, словно спрашивает: «Видишь, что ты с ним сделал?»

Алек видит. Алеку стыдно.

Он достает одеяло из шкафа и накидывает его на Магнуса, чтобы тот не замерз. Он уже собирается улетать, когда замечает, что Бейн не спит.

– Александр?

Магс называет его так впервые. От необычности звучания своего полного имени, у Алека по коже бегут мурашки:

– Тише, Магнус. Я всего лишь галлюцинация. Твой сон.

Больше он не показывается. Три года без человека кажутся пыткой, но Алек натворил слишком много, даже по мнению Мяо. И он не хочет причинять Магнусу еще большую боль.

Изабель называет его мазохистом, когда видит, что каждую ночь брат отправляется на Землю, чтобы незаметно проникнуть в спальню Магнуса и побыть с ним хотя бы какое-то время. Хотя бы незримо.

И этой ночью он снова здесь. Сидит в кресле, поглаживает Мяо, заснувшего у него на коленях, и рассматривает спящего Магнуса. Татуировки на его теле, появившиеся недавно, танцевальную форму, висящую в шкафу. Он улыбается. После смерти матери Бейну было тяжело, но он пересилил себя. Поставил большой крест на алкоголе и принялся проводить все свободное время в танцевальном классе.

Алек гордится своим человеком.

Алек убежден в том, что поступил правильно, когда принял решение не возвращаться его жизнь.

Тихий всхлип, донесшийся от окна, заставляет обернуться. В темноте ночи парит Джейс, прижимая к плечу дрожащую Изабель.

– Алек, Макс… Макс, он… – голос сестры срывается.

– Ты нужен нам.

Алек ничего не слышит. Ничего не говорит. Даже ничего не чувствует. Все происходящее вокруг — расплывчатый комок образов и звуков. Он не замечает Изабель с Джейсом, не замечает родителей, которые прижимаются друг к другу в надежде все изменить. Он видит только черную макушку брата.

Тело Макса лежит на погребальном столе и ждет проведения ритуала.

– Брат покинул нас, Всевышний, но мы знаем, что он обретет вечный покой в Твоих землях.

Один из Старейшин заканчивает произносить церемониальную речь и дает право родственникам подойти и попрощаться с Максом, прежде чем его тело будет превращено в прах божественным огнем.

Алек подходит последним. Смерть не от старости среди ангелов случается редко. На его памяти погиб всего лишь один представитель их рода. Он не думал, что следующим может оказаться Макс.

Макс стал первым из детей Маризы и Роберта, так рано получивших своего подопечного.

Макс стал первым из детей Маризы и Роберта, покидающих их мир.

Последнее, что помнит Алек — это как мать с отцом подхватывают его с двух сторон и тянут за собой. Уводят от стола, на котором лежит тело его младшего брата.

Иногда кажется, что ты уже пережил все и большей боли судьба причинить тебе не сможет. И как только ты впускаешь эту мысль, она бьет тебя со всего размаха. Ударяет по голове, печени, ногам. Так, что ты падаешь, сворачиваешься калачиком и даже дышишь через раз.

Сначала судьба отобрала Магнуса. А затем Макса.

Такой безысходности не было уже давно.

Кулак врезается в стену снова и снова, вокруг слишком много боли. Алек падает на колени и смотрит на костяшки пальцев, сбитых в кровь.

Иногда, когда невозможно сдержать боль, когда плачет ангел, на Земле идет дождь. Дождь, особенный для одного человека.

Магнус сидит на крыше и поднимает вверх свои невозможные глаза. Подставляет лицо под падающие капли.

– Мне так не хватает тебя, Александр.

Алек не помнит, как оказался здесь. Он просто шел по линии связи, которая привела его к Магнусу. Ему нужно было оказаться рядом.

Вот только он не учел, что Бейн уже давно не выходит на крышу. И сейчас в компании своих друзей стоит у входа в какой-то ночной клуб.

Но даже когда Алек понимает это, он не уходит. Просто с места сдвинуться не может под силой охватившей тяжести. Он смотрит в удивленно распахнутые глаза, делает шаг вперед и падает на колени, сотрясаясь в рыданиях.

Магнус оказывается рядом почти сразу же, падает перед Алеком, прижимает его к себе, обнимает. Ему совершенно наплевать на то, как это выглядит со стороны. Сейчас важно только одно — то, что вся та боль, что он чувствовал последние дни, непонимание, боязнь за жизнь Алека, неизвестно откуда взявшаяся и захватившее его сердце в тиски, обретает форму. Его Ангелу плохо. И он должен помочь.

– Тише, Алек, тише. Все хорошо. Я рядом. Я скучал. Я не злюсь больше, Алек. Только не плачь, пожалуйста, – он зарывается пальцами в темные волосы. И точно не думает о том, как потом будет объяснять свое странное поведение друзьям.

– Это больно, Магнус, очень больно…

Алек поднимает взгляд и замирает от неожиданности. Только в этот момент осознает, что он творит.

Вокруг люди. И пусть Хранители не всегда рядом со своими подопечными, но вокруг много людей. И как минимум три ангела смотрят на него.

– Хей, Ангел, – Бейн возникает очень неожиданно, и Алек протирает глаза, чтобы удостовериться, что это не галлюцинация.

Дело в том, что он не на крыше. И даже не на Земле. Он уже третий день сидит под стражей и ожидает суда Старейшин. Ждать оказывается совсем не страшно. Просто долго и скучно. А еще больно, ведь мысли постоянно возвращаются к умершему брату и к человеку, оставшемуся на Земле.

– Ты настоящий?

– Я всего лишь галлюцинация. Твой сон, – Магнус усмехается. Алек вспоминает, что именно эти слова говорил пьяному Магнусу. Надо же, он помнит. – Или мой сон… Не знаю, как объяснить. Я точно сплю сейчас. Но я так хотел увидеть тебя, думал только об этом. И вот оказался здесь. Я не знаю, почему уверен, что все это происходит по-настоящему, а не в моей голове.

Алек встает и подходит к Магнусу. Вглядывается в его лицо, вспоминает, изучает заново. Как же он скучал. В следующий момент он обнимает Бейна. Или пытается обнять, потому что руки проходят сквозь тело, как будто тут никого и нет.

– Я же сплю, забыл? – Магнус улыбается. – Ты снился мне. И мне очень жаль твоего брата.

Ну конечно же, Всевышний позаботился о том, чтобы Ангелы были в курсе происходящего в жизни их подопечных. Что бы ни происходило между ними, от Ангела Алек не смог бы ничего скрыть.

– Мне надо так много сказать тебе, Александр, а времени так мало. Просто слушай меня, пожалуйста. Мой отец рассказал мне кое-что, когда мне исполнилось восемнадцать. Он сказал, что я родился мертвым, представляешь? Я погиб еще в утробе, а когда мама родила меня, неожиданно начал дышать. Сам. А потом, когда повзрослел, я сложил два и два. Подопечные по всей планете не могут видеть своих Ангелов, а я могу. И я уверен, что у малышей, которые родились мертвыми, даже Ангелов-то нет, – Магнус обводит взглядом помещение и смотрит в глаза Алека. Он все давно уже понял и все простил. Его мать нельзя было спасти, не таким способом. – Я знаю, что это я — твой Ангел. Это я должен был защищать тебя, давать надежду и придавать сил жить, верно?

– Магс…

– Я знаю, что верно, Ангел. Только не знаю, почему ты раньше не сказал мне этого, – Магнус неожиданно мрачнеет. – Я ведь ужасные слова наговорил тебе тогда…

– Я заслужил, я знаю.

– Нет. Я был просто неблагодарной сволочью, Александр.

Они смотрят друг на друга и улыбаются. Открыто, тепло, словно говорят: «Я скучал». Еще многое нужно обсудить, но сейчас им просто хорошо рядом друг с другом. Магнус поднимает руку и проводит кончиками пальцев в миллиметре от щеки Алека. Кажется, что тот чувствует теплоту прикосновения.

– Лайтвуд! Старейшины ждут тебя, – голос одного из Хранителей разбивает их тесный мирок.

Когда Алек смотрит на то место, где стоял Магнус, там уже пусто.

Алек стеклянным взглядом всматривается в одну точку на стене комнаты. Приговор вынесен — он не может покидать стен родного дома, не может спускаться на Землю. Особняк Лайтвудов Старейшины обвели огненным кругом, чтобы не было ни одного шанса бежать и чтобы ни у кого, кроме членов семьи, не было возможности проникнуть внутрь.

И круг работает, уж Алек знает. Он прожил так несколько месяцев и перепробовал все способы выбраться. Ему до дрожи во всем теле нужно увидеть Магнуса, связь причиняет боль, но он не может покинуть свою тюрьму. Магс тоже не приходил — то ли та их встреча Алеку привиделась, то ли огненный круг защищал даже от таких проникновений.

Он знал, что больше так продолжаться не может, когда взял на кухне нож. Знал, что все делает правильно, когда возвращался в свою комнату и подходил к зеркалу. Он и сейчас знает, что по-другому было нельзя.

– Алек! – полный ужаса крик Изабель разносится по всему дому. Она прижимает ладонь ко рту и хватается рукой за дверной косяк, чтобы не упасть.

Она смотрит на брата, который даже никак не реагирует на ее появление, смотрит на нож, лежащий неподалеку, и на сгустки крови, покрывающие белый ковер багровыми узорами. Ее слишком много. Запах металла в каждой щели комнаты. Приходится приложить усилия, чтобы сдержать рвотный позыв.

Она смотрит на два рваных шрама на спине своего брата.

Два белых крыла с крапинками черных перьев лежат посередине комнаты.

Изабель дышит через рот, пытается унять дрожь в руках и спрашивает хрипло:

– Он стоит этого?

Алек поднимает взгляд:

– Он стоит всего.

– Но… Вспомни, что происходит с некоторыми изгнанными. Ты можешь сгореть, когда будешь падать, Алек.

– Мне все равно, Иззи. Если есть хоть малейший шанс, я готов попробовать.

Рафаэль и Рагнор ежатся от ночного холода и в который раз зовут Магнуса зайти внутрь. Их друг последние полгода вел себя очень странно без каких-либо объяснений причин.

Они заключили между собой негласное соглашение — заботиться о Бейне, пока тот не придет в себя.

Магнус отмахивается от них, как от назойливых мух.

Рагнор поднимает голову:

– Магнус, Рафаэль, смотрите, звезда падает. Загадывайте желание!

Сердце Магнуса Бейна сжимается.