Беллатрикс. Перезагрузка

Беллатриса была тут как тут — мрачная, с тяжёлым давящим взглядом и презрительно кривящимися губами.

Какое-то время мы молча смотрели друг на друга, вернее — смотрели на наши отражения в зеркале. По-видимому, она не могла со мной разговаривать и знала об этом. Не могла и причинить мне какой-либо физический вред, иначе обязательно попыталась бы. Но три дня, прошедшие после её смерти, не пропали даром.

Она не желала выглядеть жалкой, бросаясь на меня или выкрикивая оскорбления, которых я всё равно не услышу. Что, разумеется, не означало, что Беллатриса Блэк не будет искать других способов если уж не вернуть своё тело, то насолить мне от души, — в прямом и переносном смысле.

Взгляд у неё был весьма… многообещающим. Но сдержанность, которая наверняка далась ей нелегко, не могла не вызывать уважения.

— Послушай, — сказала я, решив попытаться переключить её на более важные вопросы, хоть и без особой надежды на успех. Но попробовать всё равно стоило.

— Сделанного не воротишь. Что бы ни случилось теперь со мной, тебе это тела всё равно не вернёт. Подумай лучше о своей душе. Ведь она-то у тебя осталась. И это самое главное. Призраком ты пока не стала, значит есть надежда…

На слове «призрак» взгляд Беллатрисы, до этого старательно изображавший презрительное равнодушие, странно изменился.

— Ничего в этом хорошего нет. Напрасно потерянное время, беспомощное и жалкое существование. И вообще — это для трусов и слабаков! — заявила я, невзирая на то, что Беллатриса явно всё больше нервничала и злилась. Но всё же она меня слушала.

— Ты же не такая. Недостатков у тебя полно, но ты сильная и смелая — что есть то есть. И, знаешь, я понимаю, что ты со мной не согласишься, но, может, это и лучше для тебя — уйти сейчас, пока ты не успела натворить всех тех ужасов… Я же знаю твоё будущее — то, что могло бы у тебя быть, или будет — в параллельном мире, — выкинула я свою козырную карту, ожидая неверия, но Беллатриса, взиравшая на меня с угрюмой ненавистью, нисколько не удивилась.

Похоже, это не было для неё неожиданностью. И мне показалось, что она пытается скрыть любопытство.

— Ничего хорошего тебя в этой жизни не ждало. Убийства и пытки. — Эта перспектива Беллу явно не испугала. — А ведь за них платить придётся! — попыталась я охладить её яростный огонь. — И не только в этой жизни! Хотя и здесь тоже… Азкабан — долгие годы в Азкабане. Загубленная молодость, ни детей, ни семьи нормальной. Ты убила бы собственную племянницу — дочь Андромеды.

Вот эта стрела явно попала в цель. Беллатриса не за один день превратилась в чудовище, и разница между нею девятнадцатилетней и сорокасемилетней была весьма существенной. Да и сестёр она любила. Как умела, конечно, но они уж точно не были ей безразличны.

— А потом и сама была бы убита. Тебе и пятидесяти не было тогда. Конечно, сейчас тебе нет и двадцати. Но что ты приобрела бы за эти без малого тридцать лет? Окончательно погубила бы свою душу — вот и все достижения. Кровь, грязь, боль, ненависть, холод и безумная страсть к тому, кому на тебя наплевать. Ты же видишь, видишь теперь: ты была для него лишь орудием, инструментом. Сломалась — выкинуть и забыть, будто и не было никогда.

— Он же ничтожество! Он не стоит твоей страсти, жизни и погубленной души, брошенной ему под ноги!

Беллатриса сжала руки в кулаки, явно подавляя желание накинуться на меня.

— Раскрой глаза! Сильная магия не делает человека великим. Риддл — трус! Он боится смерти и жаждет власти и поклонения. И ради этого всё! Ради этого ничтожества — реки крови и загубленные судьбы.

— Все его слова о величии чистокровных — лицемерное враньё и пустая болтовня, мишура, с помощью которой он заморочил вам головы. Он сам — полукровка! Ваш великий вождь, ведущий к торжеству чистокровности в магическом мире. И, между прочим, его супер-чистокровная мать была слаба магически, а стоило ей смешать кровь с маглом — и мы получили магический взрыв… на свою шею. Вот уж точно — не стоило этого делать.

— Так что… может, Риддл и прав? И самое лучшее для вас — поддерживать чистую кровь, чтобы тихо-мирно выродиться и избавить этот мир от своей спеси, непомерных амбиций и претензий на мировое господство?

— Ну сама пораскинь мозгами: самые сильные маги у вас полукровки — что Риддл, что Альбус наш незабвенный Дамблдор. И, кстати, победитель вашего великого и ужасного Лорда тоже будет сыном маглорождённой. Вернее — был бы. Теперь у нас всё пойдёт по-другому, пусть ребёнок спокойно растёт с родителями, а с Риддлом мы сами разберёмся.

— Да-да, — кивнула я, глядя на потрясённое отражение мисс Блэк в зеркале. — Недоучившийся студент Хогвартса Лорда завалил в том мире, где ты не умерла в молодости, а дотянула почти до пятидесяти. И ты не спасла, тебя тоже убили.

Такие, как он, всегда проигрывают. Все родившиеся должны умереть — это закон жизни и не вам его переписывать. А власть пожирает жизни и души тех, кто к ней стремится. Всегда. Сначала — души, а жизни — потом.

Но никакие законы Беллу не интересовали. Похоже, я исчерпала запасы её терпения до дна. Она бросилась на меня, так что мне стоило немалого труда удержаться на месте и не только не отскочить, но и не шелохнуться. Пусть в очередной раз убедится, что нападать бессмысленно.

Беллатрикс налетела, пытаясь вцепиться мне в горло, выцарапать глаза, но её руки проходили насквозь. Впрочем, нельзя сказать, что я совсем ничего не почувствовала. Это было похоже на дуновение холодного ветра. Она кричала что-то, но слов я не слышала. Зеркало передавало только «картинку» — без звука. И лишь слово «ложь» или, может быть, «лгунья» я уверенно опознала по движениям её губ.

— Я говорю правду, — сказала я тихо, когда боевой запал Беллатрисы пошёл на убыль. — Клянусь. Всё, что я сказала, — правда.

Белла отшатнулась от меня и в тот момент в её глазах была боль и… почти мольба. Но это промелькнуло лишь на секунду и исчезло.

— Ненавижу тебя, — прошептала она, старательно артикулируя, чтобы я поняла. — Не-на-ви-жу.

Я вздохнула.

— Понимаю. Мне жаль. Жаль, что такой огонь и такая внутренняя сила, как у тебя, пропадают даром. Растрачиваются на ненависть. Жаль.

Она криво усмехнулась, глядя на меня исподлобья.

На этом я сочла нашу встречу законченной и ушла в ванную. На душе было неспокойно.

Беллс не сдалась. И её кривая ухмылка встревожила меня. Она что-то задумала. Или просто хотела, чтобы я в это поверила. Хорошо бы, если так. Но в одном сомнений быть не может: так просто мисс Блэк не отступится.

Странно, что она до сих пор не стала призраком. Хотя… пока прошло слишком мало времени, возможно, всё ещё впереди. Тогда… если она сможет перемещаться, то настучит на меня любимому Лорду, ну и родителям тоже, но по сравнению с Риддлом, это ерунда. Они всё равно узнают. Но одно дело узнать, что тело их дочери пропало, и совсем другое — что оно кем-то захвачено. С другой стороны, как бы оно иначе пропало?

Сможет ли Белла свободно перемещаться? Обычно призраки привязаны к какому-то месту. Чаще всего это место их гибели. Но возможны и исключения. Привязка может зависеть от того, что было для человека самым важным. Хм. Эдак Беллс к Лорду привяжется и так и будет за ним таскаться…

Но не исключено, что её собственное тело и магия, заключённая в нём, перетянут, и тогда она окажется привязана ко мне. Вот это будет номер. Пока что её не видно и не слышно, а если она сможет разговаривать… Ну что же, не будем паниковать раньше времени. На призраков должна быть управа — изгоним, упокоим, в общем — избавимся!

Кстати, почему Дамблдор не избавил Хогвартс от пакостника-полтергейста? Это дело несложное. Во всяком случае сильному магу — на пять минут заботы максимум! Пожалел? Но у полтергейста нет личности — это просто осколок какой-то души, причём грязный осколок. И не осколок даже, а всего лишь остатки астрального тела, которые давно бы развеялись, если бы их не подпитывала энергия многочисленных учеников.

Душа давно ушла или же находится в другом месте. Беречь там нечего и незачем. Лучше бы нервы учеников поберёг. Или это один из способов закалки? Нетрадиционная педагогика на марше, так сказать.

Пусть детки резвятся, сильные издеваются над слабыми, а полтергейст показывает пример безнаказанных выходок. Ладно, опять меня не в ту степь понесло. Вернёмся пока к нашим баранам, сиречь — одной упрямой «баранессе».

Станет призраком и прицепится ко мне — я с ней миндальничать не стану. Но пока ничего поделать не могу — она находится за гранью нашего мира, в пограничной зоне, и пока что способна лишь наблюдать. Свободы передвижения куда больше, чем у призрака, зато свободы действия — куда меньше.

Откуда, кстати, я так много знаю о призраках? Какая-то странная, необъяснимая уверенность, что всё именно так, а не иначе. У Беллы знаний об этом практически не было — призраки её интересовали меньше, чем тараканы. Мои же собственные познания ожидаемо ограничивались фильмами и книгами в жанре мистики. Но знаниями это назвать нельзя, доверять подобной «информации» наивно и глупо, и я вполне отчётливо это понимала.

Однако… я ЗНАЛА некоторые вещи о призраках и различных посмертных состояниях и ощущала, что, поразмыслив, то есть — покопавшись в собственном сознании и памяти, могу узнать ещё больше. Превращение Беллы в преследующего меня призрака больше не пугало — я с ним справлюсь.

А вот справлюсь ли со своим наследием, со своим даром, который, как мне казалось, надвигается на меня с неумолимостью бульдозера, пробуждая родовую память?

Дар — это долг. Смогу ли я его вернуть?

========== Глава 24. Сюрпризы и затруднения ==========

После завтрака мы с дядей Гарольдом собрались было снова позаниматься в главном зале, но тут явился Букер и, ни к кому конкретно не обращаясь, объявил, глядя почему-то на камин:

— Особый для тренировок зал имеется в Замке Призрачном.

— Приятная новость, — улыбнулась я. — Было бы ещё лучше, если бы мы знали, где он находится и как туда попасть.

— Перенести вас Букер может, — сообщил домовик после нескольких секунд сосредоточенного молчания.

— А нам самим никак до него не добраться? — нахмурилась я. — Что же это за дом такой, если по нему только с помощью эльфов передвигаться можно?

— Замок сей усилий и терпения потраченного стоит, — строго сказал Букер.

— Ага, — вздохнула я, — теперь понятно, почему с меня гоблины так мало взяли. Остальное взимается усилиями, терпением и нервами.

— Но способ есть один… — задумчиво протянул Букер, приближаясь к камину. — Без эльфов помощи позволит обходиться… Знак сей в перемещении помощь окажет несомненно, — домовик указал на многолучевую звезду, выложенную маленькими разноцветными плитками перед камином.

— Я знал! — воскликнул дядя Гарольд, едва ли не подпрыгнув на месте. — Знал, что это не просто орнамент!

Я осмотрелась. Подобные звёзды были разбросаны по всей площади зала, чередуясь с другими, куда более заковыристыми узорами.

— Это порталы, — продолжал ликовать мистер Свифт. — Самые мощные и сложные из них размещены между колоннами, играющими роль дополнительных стабилизаторов и, вероятно, накопителей магической энергии.

Взгляните, моя дорогая: колонны украшены росписью, имитирующей растительный орнамент, но это именно имитация, маскировка! В орнамент вписаны руны… Вы только посмотрите… — мистер Свифт благоговейно прикасался к рисунку, прослеживая пальцами некие знаки, действительно напоминающие руны. Но на мой взгляд сходство было довольно-таки отдалённым.

— Вы уверены, дядя Гарольд? — нерешительно спросила я. — Они, конечно, похожи, но и отличий полно, а нас учили, что руны требуют особой точности. Может, это просто стилизация?

— Стилизация?! — возмущённо фыркнул старичок. — Простите, моя дорогая, но то, чему вас учили в Хогвартсе, — всего лишь азбука. Изучив десятки томов дополнительной литературы, можно считать, что с горем пополам осилил букварь. А вот это — научный трактат, доступный лишь единицам! Но у нас таких единиц нет ни одной! Никто в Магической Британии и приблизиться не может к подобному виртуозному владению рунами. И я почти уверен, что и в остальном Магическом Мире — тоже. Если подобное мастерство и было когда-то доступно людям, то эти умения и знания давно и, боюсь, безвозвратно забыты и утрачены.

— Так. Это что же теперь — встанешь случайно на такую “звёздочку” и унесёт невесть куда?! — озаботилась я практической стороной вопроса.

— Самопроизвольное срабатывание?.. — задумчиво протянул мистер Свифт. — Маловероятно…

— Но не исключено, — сделала я неутешительный вывод.

Так, теперь по залу придётся передвигаться зигзагами, обходя разбросанные там и сям порталы…

— А как ими пользоваться?

Дядя Гарольд вздохнул.

— Для осознанного использования порталов у нас слишком мало информации. Вернее — её нет вовсе!

— А Букер?.. — мы в четыре глаза с надеждой уставились на домовика.

— Помочь не в силах Букер тут. По замку лишь перемещаться предложу, желаемое место словом обозначив, туда что попадёшь есть вероятность.

— А библиотека? — оживился мистер Свифт. — Здесь непременно должна быть превосходная библиотека. Тебе так и не удалось её обнаружить, друг мой?

Букер только молча опустил уши.

— Не огорчайся, Букер, — ободряюще улыбнулся старичок. — Спешить нам некуда. Думаю, рано или поздно мы её найдём.

— Тайны откроет со временем замок свои, — согласился домовик. — Ужиться сумеем с ним если… — заключил он тихо.

Я тряхнула головой, прогоняя раздражение и разного рода комментарии — от иронических до непечатных, — рвущиеся с языка. Пользы от этого никакой не будет, а мне пора заняться делом. Решительно встав в центр звезды, выложенной перед камином, я отчётливо произнесла:

— Зал для тренировок.

И… ничего не случилось. Откровенно говоря, если бы случилось, я удивилась бы больше всех. И не только потому, что замок явно был настроен… на самостоятельное поведение. Но и потому, что в глубине души ощущала — не так надо это делать. Так я от него ничего не добьюсь.

Ну-ка, какое я знаю волшебное слово? Да-да, то самое волшебное слово, которое все, получившие хотя бы более-менее приличное воспитание, знают с детства.

— Пожалуйста, — сказала я нежно. — Тренировочный зал. Пожалуйста.

Пространство вокруг меня на миг как бы затуманилось, а в следующий момент я поняла, что стою уже не в главном зале, а в каком-то совершенно другом, хотя тоже огромном, но другом, круглом, совершенно пустом с очень высоким потолком. Здесь на полу была такая же звезда — в самом центре, где я и стояла, никаких других подозрительных узоров неизвестного назначения поблизости не наблюдалось.

Я собиралась переправиться обратно за мистером Свифтом, но ощутила небольшой мягкий толчок, и в следующий момент я уже стояла не в центре звезды, где теперь осматривался дядя Гарольд, не скрывая восхищения и любопытства, а на одном из её лучей.

Как обычно, с лёгким хлопком, появился Букер и тут же направился в сторону стены, мистер Свифт последовал за ним. Я тоже подтянулась, и через пару секунд мы увлечённо созерцали окружность, выложенную чёрными плитками на полу, примерно в метре от стены.

Круги располагались через равные промежутки вдоль всей стены, они были разных цветов и, как ни странно, размеров. Явно не для украшения они здесь.

— Ну и что это у нас за народное творчество? — вопросила я тоном утомлённого жизнью Матроскина.

Дядя Гарольд взглянул на меня с недоумением, а Букер ожидаемо проигнорировал, обходя один из кругов и глядя на него так, будто хотел загипнотизировать или опасался, что круг на него набросится. Но бледно-розовый кружок вёл себя тихо-тихо, прикидываясь простым напольным орнаментом без всяких сюрпризов. Ага, так мы и поверили…

— Ещё одна национальная индейская изба? — пробормотала я. — Фигвам называется. — И, сама не зная зачем, вытянула руку над кругом.

Небольшая вспышка — и передо мной возникла полупрозрачная человеческая фигура! Мы с дядей Гарольдом дружно отпрянули. Он — с палочкой на изготовку, я — вытянув одну полусогнутую в локте руку по направлению к предполагаемой опасности.

Похоже, мои собственные рефлексы уже взяли верх над рефлексами Беллатрисы. Затрудняюсь предположить, что именно я сотворила бы, убедившись в реальности угрозы. Вероятно, нечто весьма разрушительное. Но Олимпийское спокойствие Букера, рассматривавшего появившуюся фигуру с невозмутимым интересом, и полная неподвижность объекта меня успокоили.

Это действительно был объект, а никак не субъект. И лишь на первый и весьма поверхностный взгляд его можно было перепутать с человеком или хотя бы привидением. Полная неподвижность дополнялась абсолютно бесстрастным, каким-то пустым выражением лица. Да и на лицо это при ближайшем рассмотрении не тянуло — слишком схематично, условно — не манекен даже, а схема-набросок манекена.

— Невероятно, — прошептал мистер Свифт в благоговейном восторге. — Я читал когда-то, что маги древности умели создавать фантомов, полностью повторяющих людей, магов или других созданий.

— Зачем? — спросила я, неприязненно рассматривая предмет восхищения дяди Гарольда.

— Как зачем?! Дорогая моя, вы не понимаете… Это же идеальный способ обучения. Особенно для сильного мага, которому необходимо научиться соразмерять своё воздействие с уровнем устойчивости тех или иных возможных противников. А лечебные чары… О, здесь открывается необозримый простор для тренировок! Я прав, Букер? Это обучающий фантом?

— Человека, магической не обладающего силой, можем мы здесь наблюдать, — кивнул домовик. — Воздействия тонкость отработать следует с ним, если потребность в том есть.

Букер подошёл к следующему кружку и помахал над ним рукой — появился ребёнок.

Ещё один небольшой круг, уже не розового, а красного цвета.

— Мага мы видим, — сообщил домовик.

Бордовый круг — и уважительный комментарий:

— Сильного мага весьма.

Мы с мистером Свифтом присоединились и вскоре по периметру зала стояло около сорока фантомов, среди которых были обычные люди разного возраста, маги — различных уровней силы, опыта и разной специализации, а также пара вампиров и оборотней, вейла, химера, тролль и даже горгулья. Были и другие создания, которых затруднялись опознать не только я, но и мистер Свифт с Букером.

Но некоторые круги (преимущественно самые большие и ярко окрашенные) на махание руками никак не отреагировали, и хоть нам было ужасно интересно, каких существ они скрывают, пришлось умерить своё любопытство и заняться изучением доступных объектов.

Дядя Гарольд быстро научился не только активировать фантомов, но и получать о них основную информацию при помощи одной из разновидностей диагностических чар.

Я тоже сумела сориентироваться — фантомы-тренажёры реагировали на словесные команды, если вложить в них капельку магии — совсем чуть-чуть силы, и это уже само по себе было для меня отличной школой. Они “оживали”, услышав “проснись”, и атаковали, свободно перемещаясь по всему залу, если сказать — “нападай”.

Пропущенные удары не причиняли вреда ни нам, ни фантомам, но отмечались цветовыми следами на одежде или теле. Серый — некритичное ментальное воздействие, чёрный — полное подчинение воли и разума, розовый — ранение, ярко алый с переходом в черноту — смертельное заклятие, зелёный — лечебные чары.

Правда, фантомы нас лечить не пытались, а вот я с большим увлечением пробовала нейтрализовать последствия собственных ударов. Если получалось, цветовые пятна на фантомах светлели и исчезали, но в девяти случаях из десяти мои усилия либо ни к чему не привели, либо только усугубили состояние “пациентов”.

Мистер Свифт был удивлён тому, с каким упорством я снова и снова возвращалась к фантому-маглу, стараясь подчинить его, не причинив серьёзного вреда. Да, занятие в наших обстоятельствах довольно-таки бесполезное, если не сказать — бессмысленное. Он ведь не знает, что у меня на уме.

Этому фантому я даже имя дала — Тобиас, что дяде Гарольду, само собой, ни о чём не говорило. Но он заметил, что моё отношение к “Тобиасу” явно оставляет желать лучшего, и встревожился. Наверное, решил, что наследие Блэков взыграло.

Так что когда мы по настоянию Букера всё же покинули тренировочный зал, чтобы пообедать, я решила, так сказать, взять быка за рога, не откладывая их в долгий ящик. Но мистер Свифт меня опередил:

— Простите, моя дорогая, за нескромный вопрос, но, вероятно, некий человек по имени Тобиас причинил вам какое-то зло… Однако теперь вы…

— Не мне, — перебила я с трудом подбирающего слова мистера Свифта. — Я лично его даже никогда не видела, но надеюсь скоро увидеть, хотя и уверена, что это весьма сомнительное удовольствие. Я о нём читала.

— В той книге, которая в вашем мире была написана про нас? — оживился дядя Гарольд.

— Да, именно, — кивнула я. — Вы случайно не знаете, где живут Снейпы?

— Снейпы?.. — растерянно переспросил мистер Свифт.

Признаться, я и сама растерялась. Ну действительно — откуда ему знать? А я, растяпа, не помню даже, в каком городе они должны жить! Вроде, это не Лондон… Так… что ещё я знаю об этом месте… Паучий тупик… Названия улицы явно маловато! Хотя на крайний случай сойдёт — всё же лучше, чем ничего.

Там рядом жили Эвансы. Но они, вроде, переехали туда незадолго до поступления Северуса и Лили в Хогвартс. Как же я хочу, чтобы их там ещё не было! Пусть их там ещё не будет! Пожалуйста… Я прислушалась к своим ощущениям — произошёл какой-то сдвиг реальности или нет? Ну хоть крохотный… Нет, кажется, ничего не произошло… Но даже если их там ещё нет, то скоро будут! Надо найти Снейпов раньше. Ох, ну и дура я! Принцы — вот кого мистер Свифт может знать.

— А Принцев вы знаете, дядя Гарольд? Эйлин Принц, например, или ещё кто.

— Принцы… — мистер Свифт потёр лоб. — Да, припоминаю. Когда я ещё работал в школе, девочка с такой фамилией училась на первом курсе, если я ничего не путаю, возможно, её звали Эйлин. Такая тихая брюнетка… Кажется, Слизерин.

— Да-да! — оживилась я. — Точно — Слизерин! А про её семью что-нибудь знаете?

— Принцы… Принцы… Если не ошибаюсь, их предки переехали к нам из Северной Америки… Древний род, но захиревший, к сожалению, как и многие другие… Вероятно, кровь шаманов…

Вот это да, — подумала я. — А ведь Снейп и правда похож на индейца! И Эйлин, наверное, тоже…

— А можно узнать, где они живут?

— Думаю, вполне.

— Но тут такая сложность, дядя Гарольд… Дело в том, что я хочу найти сына той самой Эйлин Принц. Она, насколько мне известно, вышла замуж за магла по имени Тобиас Снейп и живёт в каком-то городе — кажется, не в Лондоне — на улице под название Паучий Тупик. Убогий домишко, тяжёлая жизнь. Наверное, семья от неё отказалась. Как вы думаете, она может поддерживать связь с родными? Если мы их найдём, они могут дать её адрес?

— Хмм… — дядя Гарольд с сомнением потёр подбородок. — Это маловероятно. Если её изгнали из рода, то, скорее всего, и разговаривать не станут. Да и вряд ли сами знают, где она живёт.

— Может быть, тогда стоит зайти с другой стороны? Поискать улицы с таким названием? Должна же быть какая-то магическая карта Великобритании? Вряд ли Паучьих Тупиков так уж много…

— Может, и не очень много, но, скорее всего, и не слишком мало… Да и карты с магловскими названиями всех улиц во всех городах Великобритании, боюсь, просто не существует. Давайте для начала наведём справки о Принцах, с этим мог бы помочь Букер.

— Букер, помоги, пожалуйста, — попросила я домовика.

— Сделает Букер возможно что сделать, — важно сообщил домовик.

— А как ты думаешь, в этом замке можно жить ребёнку? — спросила я.

Домовик и мистер Свифт уставились на меня в изумлении.

— Безопасно? — уточнила я.

— Замок Призрачный вреда не причинит ребёнку, — произнёс Букер после нескольких секунд молчания.

— Ну и хорошо, — повеселела я. — Вот вы как думаете, мистер Свифт, это хорошо, когда будущий сильный маг и гениальный зельевар растёт в нищете с опустившимся отцом и безвольной матерью на улице, которая называется Паучий Тупик?

— Это ужасно, — честно ответил дядя Гарольд.

— Я тоже так считаю, — я удовлетворённо кивнула. — И если мы не обнаружим других Принцев или не обнаружим у обнаружившихся Принцев ни ума, ни совести, то я собираюсь поселить его здесь. Вместе с матерью, конечно, — вздохнула я, совсем не уверенная, что общество Эйлин будет мне отрадой или хотя бы не будет помехой.

— А если она не захочет? — осторожно спросил дядя Гарольд. — Или муж не отпустит?

— Не отпустит? — переспросила я и хищно улыбнулась. — Да кто его спрашивать будет?

========== Глава 25. Сборы были недолги ==========

Почти сразу после обеда появился Букер с пожелтевшим от времени пергаментом. Мистер Свифт покосился на него неодобрительно, — кажется, Букер нарушил какие-то правила, — но ничего не сказал.

— Принцев род чистокровный представителя имеет единственного. Лорд Юлиус лишь дочь имел одну — из рода изгнанную Эйлин.

— Здесь есть адрес, — пробормотал дядя Гарольд, раскручивая пергаментный свиток. — Лорд Принц проживает в собственном доме в Уилтшире. Дом небольшой, но расположен на спящем магическом источнике.

— Странно, что он просто Юлиус, а не Гай Юлиус Цезарь, — фыркнула я. — Это же надо! Одна-единственная дочь у этого… императора недоделанного, а он её от рода отлучил. А почему источник спящий, дядя Гарольд, как вы думаете?

— А что тут думать? — мистер Свифт пожал плечами. — Тут всё ясно: род угасает, потому и источник уснул. Если бы там поселился сильный маг, всё могло бы измениться. Впрочем, магические источники не только обладают разной силой, но и, так сказать, степень засыпания у них может быть различной.

Если источник уснёт слишком глубоко, пробудить и активировать его может быть очень непросто. Наверное, нам следует отправить лорду Принцу письмо совиной почтой? Но, откровенно говоря, я очень сомневаюсь, что ему известен адрес изгнанной из рода дочери. И даже если известен… Вероятно, нам просто не ответят, — мистер Свифт вздохнул.

— Думаю, нужно поискать Паучий Тупик в магловских справочниках. Если вы не хотите попытаться отправить сову миссис Эйлин Снейп.

— Оставим этот вариант на крайний случай. Мало ли, что там выйдет… Лучше уж явиться лично. И писать этому лорду-цезарю я тоже не собираюсь.

Мой взгляд упал на домовуху, стоящую на высоком стуле и пытающуюся пристроить на камин кружевную салфеточку размером со средний половик. Салфетка никак не пристраивалась, то собираясь в комок и катаясь туда-сюда, то поднимаясь на края, как на ножки, и бегая по камину на манер удивительно резвой кружевной черепахи.

Пайки не отступала, ловя “черепаху” за ножку, расправляя и снова укладывая на выбранное место. Но и камину, не желавшему подобных украшений, упорства было не занимать. Салфетка взлетела в воздух и, плавно помахивая краями, начала кружить над головой домовухи.

В общем-то, я в этом вопросе камин или, вернее, замок понимала. Кружевная салфеточка была уместна здесь не более, чем бантик или юбочка в оборочку на боксёре тяжеловесе. Домовуха смешно подпрыгнула, пытаясь поймать эту гигантскую кружевную бабочку, но та ловко увернулась, оставаясь поблизости. Похоже, замок с ней играет. Я подумала, что это хороший знак.

— Пайки, — позвала я, едва сдерживая смех.

— Да, хозяйка, — тут же отозвалась домовуха и преданно уставилась на меня.

Оставленная без внимания салфетка неспешно спланировала на неё, улёгшись на голове, плечах и спине, как фата на невесте, — аккуратненько так, ровненько — загляденье! Интересно, это просто ещё одна шалость или намёк для меня? Ох, сколько ж проблем… И где я ей жениха возьму?

Пайки попыталась стянуть нежданное дополнение своего скромного наряда, состоявшего из голубого полотенца, но накидка держалась крепко, как “Моментом” приклеенная.

Дядя Гарольд не выдержал и рассмеялся:

— Кажется, замку пришлось не по вкусу украшение.

— Где ты вообще взяла эту красотень, Пайки? — спросила я.

— Хозяйке не нравится… — домовуха понурилась и слезла со стула, “фата” сползла с её головы, но всё ещё держалась на плечах.

— Ну почему… салфетка очень симпатичная… но мне кажется, она не совсем подходит по стилю… Так откуда она у тебя?

— Молодая мисс Блэк — мисс Нарцисса Блэк подарила Пайки салфетку восемь лет назад. Молодая мисс сама купила её на карманные деньги и хотела украсить свою комнату, но хозяйка… леди Блэк велела выбросить салфетку. А Пайки она так понравилась… Молодая мисс всегда была добра к Пайки и разрешила оставить салфетку себе, только не говорить хозяйке. Пайки прятала её… — домовуха с нежностью прижала кружево к худосочной груди, глядя на меня со страхом — вдруг надумаю лишить её этого сокровища.

Вот же несчастное создание… А я-то тоже хороша! Надо было купить что-нибудь для Пайки — в подарок. Ну ничего, ещё успею. Надеюсь…

Напоминание о сёстрах Блэк подействовало на меня угнетающе. Ещё одна непростая задача — надо будет встретиться с ними. В душе теплилась безумная надежда, что у меня действительно появятся сёстры.

Кто бы знал, как страстно я мечтала об этом в детстве — о сёстрах, о братьях, о матери, у которой, согласно моим фантазиям, меня отняли или похитили. Мечтала о семье, которая однажды обязательно найдётся.

Потом я повзрослела, и мечты померкли. И вот теперь глупое сердце, готовое ухватиться за что угодно, лишь бы волшебное слово “семья” стало реальностью, бешено колотится в груди при одной мысли о Нарси и Меде.

Конечно, они не мои сёстры. Я — настоящая я — для них чужая и даже хуже того — воровка, завладевшая телом их сестры. Но надежда, корчась от страха, не хотела умирать. Может, хотя бы Андромеда не оттолкнёт меня с ужасом и отвращением, когда узнает правду? Меде нужна поддержка, дома её не понимают.

А Нарцисса? Она была ближе к Белле, глупо уповать на то, что она сумеет принять случившееся, принять меня — если не как сестру, то как подругу. Глупо. Но так хочется, чтобы сбылись мечты, а доводы разума оказались посрамлены.

Я представила маленькую Нарциссу — семилетнюю девочку, купившую кружевную салфетку, белую, воздушную, совсем не подходящую к строгому интерьеру их мрачного дома — чопорному, тяжеловесному. А ей хотелось чего-то светлого и лёгкого, праздничного, жизнерадостного, как любому ребёнку.

Наверняка мать посмотрела на её приобретение с презрением, сказала что-нибудь резкое, велела выбросить “эту плебейскую гадость” или что-то в этом роде. Беллатриса об этом ничего не помнила, восемь лет назад она уже поступила в Хогвартс, и ей было не до детских разочарований младшей сестры.

Да, Нарцисса усвоит этот урок — один из многих и многих — и тоже научится презирать других и гордиться своей безупречностью — безупречный вкус, манеры, стиль. А маленькая девочка внутри неё, которой хотелось света и радости, та, что, улыбаясь, выбирала недорогое украшение для своей комнаты, не думая ещё ни о стиле, ни о престиже, о том, что достойно или недостойно Блэков, — та маленькая девочка умрёт или уйдёт на такую глубину, где её и не отыскать.

В каждом человеке, сколько бы лет ему ни было, должен жить ребёнок, умеющий удивляться и радоваться самым простым вещам. Но как мало людей, сохранивших этого внутреннего ребёнка, сохранивших себя…

Вот мистеру Свифту это удалось в его далеко не юные годы. А Северус Снейп… жив ли ещё в нём ребёнок в его десять? Надеюсь, что да.

— Пайки, — продолжила я, вынырнув из круговорота мыслей, — ты сможешь перенести меня к дому мистера Принца? Или даже… прямо внутрь дома… А то вдруг он не пожелает впустить меня.

Пайки подсеменила к столу, покрутила в лапках пергамент со сведениями о роде Принц, зачем-то понюхала его, так что я засомневалась в её грамотности. И напрасно. Видно, читать она умела лучше многих, если за несколько секунд и адрес нашла, и прочла, и успела произвести свои загадочные исследования, разве что не попробовав свиток на вкус.

— Пайки думает, что сможет, — бодро заявила она. — Пайки сейчас проверит.

И домовуха мгновенно исчезла. Появилась она примерно через минуту, когда я уже начала за неё волноваться.

— Пайки сможет, — она звонко чихнула. — Пыли много, силы — мало. Домовиков нет. Хозяин злой, старый. Источник жалко… Хороший был. Задыхается там… Уйдёт на глубину, потом тыщщу лет его не распечатать.

— А что нужно, чтобы не ушёл? — спросила я, догадываясь, что услышу в ответ. Но уточнить не помешает.

— Наследник нужен, — оправдала мои ожидания Пайки. — Сильный наследник.

Да, вот до чего некоторых гордыня и идиотизм доводят! Род загибается, этот старый хрыч сидит, как паук, на умирающем источнике силы, а его родной внук — сильный и талантливый маг, между прочим! — мыкается в нищете, отрезанный от рода.

Вслух я этого говорить не стала, только молча переглянулась с дядей Гарольдом. Мы и без слов отлично поняли друг друга — он явно думал о том же. Я решительно поднялась.

Понятия не имею, что я буду говорить и делать, но чем дольше я буду это обдумывать, тем больше буду видеть препятствий, тем сильнее станет внутренняя дрожь, охватывающая меня при одной мысли о разговоре с этим чужим человеком, которого Пайки без обиняков назвала злым. Убеждая себя, что мне нечего бояться, я взяла Пайки за руку.

— Перенеси меня туда, Пайки. Прямо сейчас.

Напоследок я успела увидеть потрясённый взгляд дяди Гарольда, не ожидавшего от меня такой прыти. Ну да, у них тут так не принято! Надо послать сову, подождать, потом снова послать… И ждать-ждать-ждать! Когда пошлют тебя… Я не сомневалась, что в этом случае исход будет именно таким. Нет уж, не знаю, сколько времени у меня, а у Северуса его не так уж много — времени, чтобы изменить судьбу.

========== Глава 26. Лорд Принц ==========

Мрачный дом смотрел на мир подслеповатыми грязными окнами и выглядел заброшенным, нежилым. Покосившаяся невысокая ограда вокруг захламлённого каким-то непонятным барахлом двора — здесь даже трава не росла, если не считать пожухлых пучков, видневшихся там и сям.

Такое впечатление, что хозяин выжигал свой предполагаемый газон, вместо того чтобы стричь его. Или это последствия горячей встречи непрошеных гостей? Нет, скорее всё же результат развлечений “милого старичка”. Я так и видела, как он, стоя на пороге, прицельно посылает огненные заклятия, виртуозно обходя раскиданный по двору хлам, хотя лучше было бы поступить наоборот — хлам спалить, если уж убирать влом, а травку оставить. Но что взять с ненормального?

Увидев этот двор своими глазами, я отчётливо поняла, что у его владельца серьёзные проблемы с крышей… и не с той, что на доме. И ещё поняла, что он опасен. Даром, что всё вокруг такое запущенное. Это не от бессилия, а оттого, что “не царское это дело”. А вот в боевых заклятиях наверняка силён и тренируется постоянно.

Через полог отводящих чар мы с Пайки проникли беспрепятственно. Вот и дверь — мрачная и угрюмая, как и всё здесь, выкрашенная чёрной краской, она самим своим видом недвусмысленно намекала, что гостям здесь не рады. Но я проигнорировала намёки и, взявшись за дверной молоток в форме головы грифона, настойчиво постучала.

Какое-то время было по-прежнему тихо, потом что-то шурхнуло, скрипнуло, судя по всему, хозяин приоткрыл окно, чтобы увидеть того, кто посмел нарушить его покой. Ну, пусть полюбуется, мне не жалко.

Не дождавшись никакой другой реакции, я повернулась к двери спиной, от души постучала в створку ботинком и, хотя я и не сомневалась, что этого окажется достаточно, — такую наглость их лордство точно не спустят, — прибавила, адресуясь в сторону нависающей мансарды:

— Если не откроете, сломаю дверь!

Не прошло, наверное, и пары секунд, как тяжёлая створка распахнулась, явив разъярённого лорда Принца во всей красе: серые патлы висят в беспорядке, на бледных щеках — лихорадочные пятна румянца (разозлила я его крепко, но не жалела об этом, мирной беседы с ним всё равно не получилось бы, скорее всего он и вовсе не стал бы разговаривать, если бы я повела себя, как подобает воспитанной леди), из одежды — некогда чёрная и явно дорогая мантия, но её золотые деньки определённо остались в далёком прошлом, хотя, если почистить…

— Чем обязан? — проскрипел хозяин.

Надо же, а я думала — сразу попытается проклясть. Но, как видно, любопытство свойственно даже таким злобным гордецам.

— Рада встрече, — я постаралась улыбнуться как можно шире и жизнерадостнее. — Леди Грей к вашим услугам. Прошу прощения за то, что нарушила ваше уединение, но у меня весьма важное дело…

— Дело? — старик плотоядно ухмыльнулся, в то время как в его взгляде светилось ничем не прикрытое бешенство. Ну и темперамент однако! — Важное… — продолжил он шипящим шёпотом. — Настолько важное, что вы позволили себе ломиться в мой дом и угрожать сломать дверь… Угрожать. Мне.

В принципе лорд Принц выглядел весьма пугающе, но я страха не ощущала и, позволив себе легкомысленную улыбку, прощебетала:

— Ну что вы, милорд, как вы могли подумать? У меня и в мыслях не было угрожать вам. Я лишь предупредила, что сломаю дверь, если вы не соблаговолите открыть. И, можете не сомневаться, я бы это сделала.

Юлиус задохнулся от моей наглости, строгая палочка чёрного дерева практически упёрлась мне в грудь.

— Не советую… — я прищурилась. — Я первая в своём роду. И пока единственная. — Лучше сразу уточнить. Заодно и посмотрим, соответствуют ли познания лорда Принца его амбициям. Судя по всему, познания соответствовали — старик скривился, словно раскусил лимон.

Нападать на основателя рода — себе дороже. А если в роду больше никого нет — такое в ответ прилететь может, что и гроб не понадобится…

— И это даёт вам основания думать… — снова зашипел хозяин.

— Даёт, — серьёзно кивнула я. — Думать вообще полезно. А в нашем случае у меня есть основания думать, что то, о чём я думаю, вообще-то вам и вашему загибающемуся роду куда нужнее, чем мне.

— Да как ты смеешь, девчонка?! Я не посмотрю… — лицо лорда Принца побелело от гнева и сейчас выглядело едва ли не посмертной маской, только пылающие чёрной яростью глаза портили сходство. Как бы его удар не хватил однако…

— Смею. И объясню почему. Вы хоть знаете, что у вас растёт внук, который может в будущем стать одним из сильнейших магов Британии?

— Что ты несёшь, — презрительно скривился лорд, отчасти вернув себе самообладание. — У меня нет и не может быть внука.

Я закатила глаза.

— Как всё предсказуемо… Сейчас вы заявите, что у вас и дочери нет.

— Именно так, — старик вздёрнул подбородок.

— Зато я теперь намного лучше понимаю Эйлин, — пробормотала я. — От такого папаши сбежишь с кем угодно и куда угодно… И это из-за вашего деспотизма она выросла безвольной, не способной думать собственной головой и позаботиться о себе и сыне. Привыкла быть жертвой, плывущей по течению и позволяющей вытирать об себя ноги.

— Насколько я понимаю, — процедил лорд Юлиус, — позорный брак не принёс моей… бывшей дочери счастья. И теперь она прислала вас…

— Не-а, — тряхнула я головой. — Никого она не присылала. Подозреваю, что ей и некого попросить о помощи. А возможно, она слишком горда для этого — ваше, с позволения сказать, воспитание, скорее всего, не пропало даром. Принцы подыхают, но не сдаются, да? Лучше загубить своих близких, уничтожить свой род, но не поступиться идиотскими амбициями?

И тут я увидела то, о чём раньше только в книжках читала. Оказывается “глаза побелели от ярости” — это не просто художественный оборот. Похоже, сейчас доведённый буквально до белого каления лорд наплюёт на то, что за нападение на меня можно поплатиться жизнью… Занесло меня на повороте, да… Мне-то, скорее всего, ничего не будет, но я как-то не планировала прикончить старого маразматика, хотя бы и невольно.

— Да включите вы голову наконец! — рявкнула я, так что даже Принц вздрогнул, а бедняга Пайки, жавшаяся ко мне, и вовсе подпрыгнула на месте.

— Мне от вас ничего не нужно! Хотите быть последним в роду, загубить магический источник — воля ваша! Я всего лишь хотела узнать адрес вашей дочери. Хорошо, хорошо, бывшей дочери… Я сама позабочусь о внуке… которого у вас нет. С удовольствием приму его в свой род. Да такой сильный маг и талантливый зельевар может стать гордостью любого рода!

Юлиус опустил палочку, теперь он смотрел на меня с подозрительным прищуром.

— Они что, сбежали от тебя?

— Кто? — удивилась я.

— Эйлин и её… щенок.

— Как мило вы его назвали, да-а… Вот только не надо путать меня с собой. От меня они не сбегут, — довольно двусмысленно прозвучало однако… — Я их пока не нашла, но найду обязательно. С вашей помощью или без неё.

— Не нашла — значит, до этого — потеряла, верно? — хитро усмехнулся старик.

— Нет, я их никогда не видела.

— За идиота меня держишь?! Откуда тогда тебе знать…

— Сейчас объясню, — я выставила вперёд руки в успокаивающем жесте.

Хотела было добавить, что в его возрасте вредно так нервничать, но вовремя остановилась. Этим можно добиться разве что очередной вспышки ярости.

— Дело в том, что я… — как же там говорила Пайки… — Одержима иномирным духом.

— Ну уж это ты врёшь, — неаристократично выдал лорд.

— Клянусь — это правда. Магией клянусь! Вот чтоб мне окосеть, — неизвестно зачем прибавила я.

Юлиус несколько секунд пристально смотрел на меня, будто ждал, что я и вправду окосею. Потом протянул задумчиво:

— Что ж… Это многое объясняет…

— Что например? — заинтересовалась я.

— Основание нового рода… И полное отсутствие приличного воспитания!

Уж чья бы корова мычала…

— Считаешь, что тебе всё позволено? — грозно нахмурился старик.

Так, мы пошли по второму кругу. Пора сворачивать.

— Мне всё и не надо. Между прочим, я всего лишь хочу отыскать вашего внука, чтобы позаботиться о нём. Раз уж больше некому, — не без яда в голосе сказала я. — Неужели так трудно просто дать мне адрес Эйлин?

— Позаботиться, значит? — иронически приподнял бровь лорд Юлиус. — Значит, вы уверены, что мальчишка вырастет сильным магом и талантливым зельеваром? Похоже на правду… Зелья — один из наших родовых даров. Но ведь он…

— Ага, отрезан от рода — вашими стараниями. Вот только кому от этого стало хуже — это ещё большой вопрос! Северуса ждала бы тяжёлая судьба и недолгая жизнь, за которую он, тем не менее, успел бы стать и мастером зелий, и героем, о котором долго будут помнить. А вот ваш род… Ну, вы и сами понимаете, что его ждёт. О нём и не вспомнит никто. Или теперь вы передумали? Просто внук вам был не нужен, его несчастное нищее детство не волновало, а будущий сильный маг и герой сразу понадобился?

Ох, опять меня понесло… Ну а как тут не злиться? Однако, против ожиданий, на этот раз лорд Юлиус не взорвался, только смотрел куда-то мимо меня таким мрачным и тяжёлым взглядом, каким и слона придавить можно.

— Северус значит… — медленно произнёс он. — И ты твёрдо решила принять его в род?

Я пожала плечами.

— Для меня это не главное. Просто я считаю, что он должен расти в нормальных условиях. Но если теперь вы решите забрать его, имейте в виду — не отдам! Воспитатель из вас, как из кочерги букет! А прав на него у вас никаких нет — сами отказались. И вообще, похоже, что я зря тут теряю время. Вы и адреса-то их, наверное, не знаете. Напрасно я сюда пришла. — Я уже начала разворачиваться, чтобы уйти, но Принц, о чём-то угрюмо размышлявший, остановил меня.

— Постой, — сказал он глухо. — Точного адреса я и правда не знаю. Знаю только, что Эйлин подцепила это отребье в Коукворте.

— Коукворт! Точно! — я хлопнула себя ладонью по лбу.

Ведь читала же! Название знакомое. А сама вспомнить никак не могла…

— Спасибо, — сказала я искренне, — этого достаточно. Теперь я их найду.

Старик молчал, но было в его молчании нечто, что заставило меня помедлить. Чувствовалось, что он на что-то решается.

— Я не стану пытаться забрать мальчишку, — сказал он медленно. — Но… насчёт рода… — он выталкивал из себя слова, словно неподъёмные камни.

Гордыня — страшная штука. Но всё-таки он пытается преодолеть её… Это уже почти просьба.

— Я не стану спешить принимать Северуса в род. Если надумаете — пусть будет Принцем. Только поклянитесь, что не будете принуждать его жить с вами.

— Клянусь, — глухо уронил Юлиус и, повернувшись ко мне спиной, скрылся в доме.

Тяжёлая чёрная дверь закрылась за ним. Словно крышка гроба, — вдруг подумалось мне. И появилось странное чувство, что я больше не увижу его живым, но я попыталась прогнать это ощущение. Да я просто вообще больше его не увижу — скорее всего. И всё же…

Что-то внутри говорило, что на этого человека легла печать смерти… Её не было, когда я пришла. А теперь… Судьба изменилась. Почему? Я не знала.

“Бабушка у меня Баба Яга. Троюродная”, — вспомнились мне мои собственные слова. Родовой дар Принцев — зельеварение. Хотя и не только. Принц сказал — один из даров…

А мой? Тот, что от бабушки… Я знала, что это он. Видеть печать смерти — его часть. Малая часть. Что ещё? Пока я не знала, и от этого было не по себе.

========== Глава 27. Беспокойный вечер долгого дня ==========

Мы с Пайки отошли немного от негостеприимного родового гнезда Принцев, и домовуха перенесла меня обратно — в гостиную Призрачного замка, где нас ожидал встревоженный мистер Свифт и невозмутимый Букер.

Не знаю, чего именно опасался дядя Гарольд, но успех моей вылазки его определённо удивил. Да я и сама была удивлена.

Поколебавшись, я рассказала мистеру Свифту не только о разговоре с Юлиусом Принцем, но и о том, что я ощутила после его завершения.

— Печать смерти… — протянул старичок. — Редкий дар… Будет лучше, если вы не станете лишний раз рассказывать об этом.

— Да я и не собиралась, но решила посоветоваться с вами. Я не понимаю, что со мной происходит. И это… признаться, это пугает.

Дядя Гарольд покачал головой.

— Худшее, что может сделать щедро одарённый маг — это бояться своего дара. Конечно, определённая осторожность необходима…

— Ну вот, видите! А как мне проявлять эту осторожность, если я ничегошеньки не понимаю? Когда я пришла, на Принце не было Печати Смерти, — пробормотала я. — Хотя сейчас мне почему-то кажется, что он прожил бы не слишком долго. Может быть, несколько лет. Но когда я уходила…

— И вы думаете, что в этом есть ваша вина? — полуутвердительно произнёс дядя Гарольд.

— А что ещё я могу думать?! Но я не желала ему смерти…

— Дорогая моя, мне кажется, вы на ложном пути. Каждый из нас за свою жизнь принимает тысячи решений, бессчётное количество раз совершает выбор — как поступить, что сделать или, может быть, не сделать, что, когда и кому сказать или промолчать. И все наши деяния, равно как и недеяния, ведут к определённым последствиям, в том числе они продлевают или сокращают чьи-то жизни.

Но в подавляющем большинстве случаев мы просто не замечаем этого или, вернее сказать, зачастую нам, даже при большом желании, не дано узнать, к каким последствиям приводят наши дела, слова, бездействие, молчание… Последствия есть у всего.

Каждая минута жизни — развилка на бесконечно ветвящемся пути, где дорога, которую мы избираем, постоянно влияет на жизненные пути других людей.

— Но ведь это всё равно! — я поднялась и начала расхаживать взад и вперёд, не в силах оставаться на месте.

Дядя Гарольд следил за мной с печальной понимающей улыбкой.

— Вы хотите сказать, что обычно люди не знают, к каким последствиям приводят их действия. А я — смогла это увидеть. Вот и вся разница. И всё равно выходит, что это я каким-то образом стала причиной… Я хочу понять… Как? Почему?!

— Не вы, моя дорогая, — старичок покачал головой. — Никто из нас не застрахован от подобного, ни одному человеку не дано постичь всю сложность хитросплетений судьбы… Но в этом случае не ваше решение стало причиной. Ведь вы твёрдо решили отыскать дочь и внука лорда Принца ещё до того, как отправились к нему, не правда ли?

— Да… и что?

— И, насколько я успел узнать вас, Белла, вы непременно сделали бы это, причём в самом ближайшем будущем. Тем более что, как я успел выяснить, пока вы отсутствовали, в городах Британии не так уж много Паучьих Тупиков. Похоже, это название не пользуется популярностью.

— И что же? — с тревогой спросила я.

— Значит, вы приняли решение и вы непременно выполнили бы его, но это не изменило судьбу лорда Принца. Когда же она поменялась? Я почти уверен, что это произошло в тот момент, когда Юлиус Принц решил принять внука в род. Пусть он не сказал вам об этом со всей определённостью… Возможно, пока что он даже себе не вполне отдаёт отчёт в том, что решение принято.

— Не понимаю… Почему решение принять внука в род сократило жизнь лорда Принца?

— Мы не можем знать наверняка… Я думаю, это древний род, хотя в Британии они обосновались сравнительно недавно. Шаманы Северной Америки… хм-м… Наверняка они не были одержимы идеями чистокровности… Наверняка род был сильным.

Кстати, эмигрантам весьма непросто построить или купить дом на магическом источнике.

Вы — особый случай. Тут сыграл свою роль Зеркальный Камень, а если копнуть глубже, главное здесь, что вы пришли из другого мира и каким-то образом принесли с собой немалую и весьма необычную магическую силу.

Но Принцы рождены нашим миром и, тем не менее, сумели заполучить магический источник… Или даже более того — сумели открыть его там, где раньше никакого источника не было. Скорее всего именно так и было, так как все магические источники Британии зарегистрированы и имеют долгую историю, а этот появился вскоре после того, как в Британию прибыли первые представители рода…

— Что вы хотите этим сказать, дядя Гарольд?

— Лишь то, что это сильная кровь, сильный род, наделённый малоизвестными Британским магам дарами. И поначалу это давало им серьёзные преимущества — до тех пор, пока они не решили играть по чужим правилам.

Стремление стать уважаемыми членами общества сыграло с этой семьёй злую шутку. Они начали стремиться к чистокровности, а возможно, и попытались загнать свою магию в рамки Британской школы и традиции. То и другое вместе быстро привело род в упадок. Но остатки родовой магии поддерживали последнего представителя рода…

— Пока он был — последним? — прошептала я.

— Да. Это всего лишь моя гипотеза. Но если я прав… здесь нет ни капли вашей вины, Белла. Теперь сила рода будет поддерживать юного наследника, и у этой семьи появится ещё один шанс — на будущее, на возрождение и возвращение к себе. Судя по всему, мальчик получил родовые дары, несмотря на отлучение от рода.

Возможно, сила этой семьи только и ждала того, чтобы лорд Принц принял наконец верное решение и хотя бы теперь, хотя бы частично исправил то, что сам же и натворил. И эту возможность он получил опять же благодаря вам. Я уверен, что она стоит того, чтобы заплатить за неё несколькими годами бездарной, одинокой, никому не нужной жизни.

— Надеюсь, что так, — согласилась я, всё ещё ощущая тяжесть на сердце. — Спасибо, дядя Гарольд.

— Не за что, моя дорогая, — улыбнулся мистер Свифт.

Чтобы окончательно успокоиться и отвлечься от всех сомнений и страхов, я решила ещё немного потренироваться, а потом лечь спать пораньше. Завтра мне предстояла экспедиция в Коукворт, которая вряд ли окажется легче, чем разговор с лордом Принцем. И на этот раз у меня не будет права на ошибку. Плохо ли, хорошо ли, но с Эйлин надо поладить, а я подозревала, что это будет ох как непросто.

С этими мыслями, задавшись целью как следует вымотаться, чтобы сон был крепче, я и отправилась в тренировочный зал. На этот раз я не миндальничала с противниками и уж тем более не пыталась никого лечить.

Сначала активировала двоих фантомов, но уже через минуту прибавила к ним третьего, потом ещё одного и ещё… Я металась по залу как обезумевшая фурия, каким-то краешком сознания пугаясь собственной ярости. Откуда она? Моя? Или Беллатрисы?

Огненные оранжевые вспышки, бело-голубые разряды, колючие, чуть шипящие плазменные шары настигали моих безмолвных врагов. Я не сдерживала себя, отпустила вожжи, кося покрытых алыми пятнами смертельных поражений фантомов.

Оборотень, ещё один… и вампир… Отлично!

Даже доли секунды я не оставалась на месте, не пытаясь уклоняться от конкретных ударов, я просто подчинялась вдруг пробудившемуся инстинкту, исполняя некий бешеный танец — рваные стремительные движения, непредсказуемо меняющийся ритм. Я и сама не знала, где окажусь в следующий момент, а противники мои не знали и подавно.

Далеко не сразу до моего сознания дошло, что я, чисто инстинктивно, использую мгновенное перемещение, которым, помимо меня, активно пользовался только вампир. Серьёзный противник…

Я активировала ещё одного, пока мои в очередной раз перебитые враги вновь возвращались в строй. Вот тут-то я ощутила, что достигла своего предела. Я устала, а вампиры были стремительны и неутомимы. Всё… проигрываю… Но мне не хотелось заканчивать бой так.

Переместившись в центр зала, я запустила сплошную круговую волну огня, вложив в неё все оставшиеся силы. Осталось-таки немало. Ревущее огненное кольцо помчалось вперёд, с головой накрывая врагов. И в тот момент, когда я ощутила наконец блаженное опустошение — вот сейчас бы упасть и заснуть… — пламя докатилось до стен зала, отразилось от них и хлынуло обратно!

Меня просто парализовало от ужаса… Я забыла обо всём — даже попытаться переместиться не пришло в голову, да и магических сил не осталось буквально ни капли. Ноги у меня подкашивались от страха и слабости одновременно, холодный пот, дрожь и неверие — неверие, что это происходит на самом деле, происходит со мной… — вот всё, на что я оказалась способна.

— Главный зал, — жалко пискнула я, но ничего не произошло. Портал не сработал.

Нестерпимый жар и леденящий страх. А потом что-то вспыхнуло прямо у меня на груди. Яркий блеск… — везде, повсюду вокруг — слепящие блики, отражение множества пылающих языков… Но жара больше не было. Отражение…

Огонь метался, как посаженный на цепь зверь, опадая, теряя силу, и даже тепла, не то что обжигающего жара, от него больше не ощущалось. Я осторожно протянула руку, коснувшись прохладной зеркальной стены, окружившей меня.

За ней угасали последние вспышки, а сама она медленно таяла — зыбкая стена из текучего стекла, спасшая меня от смерти, достойной самой распоследней дуры.

Я успела увидеть своё отражение: растрёпанные волосы, побелевшие щёки, дикий взгляд… — ну как есть ведьма, причём глупая и трусливая.

Да, я решила, что здесь мне ничего не угрожает и можно творить всё что угодно, но это не оправдание… Думать всё равно надо. Головой!

Я вытащила из-под одежды цепочку с Зеркальным камнем. Раньше он был светлым с небольшим тёмным пятном, то всплывающим на поверхность, то уходящим на глубину. А сейчас там просверкивали оранжевые и голубоватые прожилки. Камень казался очень тяжёлым, но это была приятная тяжесть. Странно, что я ощутила её только теперь, взяв его в руку… Кажется, раньше он таким не был.

Камень продолжал меняться, внутри словно бурлили разноцветные потоки, не сливаясь друг с другом, находясь в сложном взаимодействии, пытаясь установить равновесие, поддерживая, разрушая, обновляя…

Кажется, у меня закружилась голова, на миг мне показалось, что я смотрю не на лежащий на моей ладони маленький камень, а на огромный — много больше меня. Живой, изменчивый, удивительный… Он тоже… смотрел на меня, впитывал моё отражение, притягивал, затягивал…

Но тут послышался лёгкий хлопок и рядом со мной появился Букер.

— Владеть собою должен стихийный маг уметь, — заметил домовик с укоризной.

— Но я думала, здесь безопасно…

— Так истинно, — важно кивнул Букер.

— Но меня чуть не спалило! — возмутилась я. — Почему?

— Обучения это часть. Понимать должен маг действие силы, опасности ведать, себя погубит иначе, союзников тоже своих… Гасились силы потоки твоей прежде в зале сем, не будут отныне. Привыкнешь иначе силу использовать без ума и расчёта.

— И всё же я не понимаю. Почему нельзя было ограничиться этими вот… цветными пятнами. Я, конечно, далеко не титан интеллекта, но всё же и не совсем идиотка. Поняла бы, что сама себя спалила.

Мне показалось, что Букер взглянул на меня растерянно. Откуда он, кстати, в курсе всего, что здесь происходило?

— Не ведомо то мне, — ответил он тихо после секундной заминки. — Узнать должна ты, как велика опасность, быть может. Или… — он замолчал.

— Или?

— Проявить себя дать камню Зеркальному, способен на что он — узнать. Узнать… его силу — принять. Особый то камень. Осторожна будь. Защитнику будет защитой, одарит щедрого, жадного нищим оставит, обрушит на гневного гнев, убийцу — погубит. Зеркало… души отражение твоей.

На этих словах, не дожидаясь дальнейших расспросов, Букер, по своему обыкновению, исчез, не прощаясь. По-английски, так сказать.

Я попробовала перенестись сразу в спальню, используя портал, и на этот раз всё получилось. Слова Букера вертелись в голове… “Обрушит на гневного гнев…” Вот что со мной произошло. Но всё-таки камень спас меня.

Думать дальше я была не в силах, ощущая себя ужасно усталой, быстро приняла душ и буквально рухнула в кровать, с удовольствием отметив, что опасно правдивое зеркало снова надёжно упаковано — задрапировано тёмной тканью, даже не без изящества.

Пайки постаралась… надо будет поблагодарить и подарок ей надо… купить… Я поплыла на мягких волнах сна, но тут смутно знакомый голос громко, отчётливо и с некоторым подвыванием произнёс:

— Смотрю на Луну, а вижу тебя одну!

Я распахнула глаза, сил не осталось даже на страх.

У высокого окна облитый лунным светом серебрился силуэт призрака, с которым я познакомилась утром этого бесконечного дня…

— На звёзды смотря… — он задумался. — Смотря… тебя…

— Прошу прощения, милейший, — простонала я со своего ложа. — Мне хотелось бы поспать.

— О! — поразился призрак. — Ах да… Да-да-да… Теперь это ваша спальня, и я обещал, что не стану беспокоить вас и врываться…

— Я помню, что вы обещали, — со значением произнесла я.

— Да-да… Простите, умоляю! Это всё привычка… Когда-то это была моя… спальня.

— Вот как? Вы были хозяином замка?

— Хозяином? — вроде бы удивился призрак. — Нет… Не хозяином… Но эту комнату я прекрасно помню… Видите ли…

Я шумно вздохнула.

— Ещё раз прошу меня простить, многоуважаемая леди, — спохватился призрачный гость. — Это всё… любовь… Любовь, дражайшая леди… это такое чувство… такое…

— Вы что-то вспомнили? — спросила я, не открывая глаз — веки уже не поднимались от усталости.

— Да! Я вспомнил, что я люблю!

— И кого же… — пробормотала я. Хотя вот зачем я это спрашиваю?! Какая мне разница в самом-то деле…

— Не помню… — убито прошептал призрак. — Она прекрасна! Она… моя любовь… Моя вечная любовь… Чем-то похожа на вас, — он подплыл ближе, что я и заметила, с трудом разлепив глаза. Этого мне только не доставало!

— Вряд ли, — попыталась я отказаться от этой чести.

— Определённо похожа… — призрак покачивался рядом с кроватью, рассматривая меня с живейшим интересом.

— Не может быть! — из последних сил заявила я.

— Отдалённо… — примирительно прошелестел ночной гость. — Ещё раз прошу прощения. Я хотел сочинить оду в честь моей вечной любви, но мне не даются стихи…

— Да уж, — невежливо согласилась я, прибавив: — Мне всё-таки хотелось бы поспать, знаете ли.

— Да-да, — призрак почтительно поклонился. — Я удаляюсь. Спокойной ночи и сладостных снов прекрасной леди.

Кажется, после этого он всё-таки убрался, во всяком случае, я больше ничего не видела и не слышала, провалившись в глубокий сон без сновидений.

========== Глава 28. Тобиас ==========

Ночь прошла без приключений, я отлично выспалась и чувствовала себя бодрой и отдохнувшей. Тёмная занавесь по-прежнему крепко держалась на зеркале, призрак тоже не появлялся. Вода в ванной была горячей (спасибо, Пайки), одежда удобной (снова спасибо, Пайки), завтрак — вкусным и сытным (Пайки, ты просто чудо!), утро — свежим и солнечным, а в голове упорно крутилось: “Где-то ждут котёнка Гава неприятности…”

Ну не может быть всё так хорошо. Обычно это означает, что за углом уже притаился кусачий зверь по имени подлянка. И я даже знаю, за каким именно углом. Меня ждал Коукворт и семейная чета Снейпов, даже если сами они об этом пока не подозревали.

Дядя Гарольд предложил свою помощь, и я, поразмыслив, приняла его предложение с благодарностью. Солидности и авторитетности мне определённо не достаёт, а у мистера Свифта их — хоть в мешки завязывай, хоть в бочках засаливай, и при этом он располагает к себе и вызывает доверие. Лучше не придумаешь.

Да что ж я так волнуюсь-то… Впрочем, чего ожидать от Снейпоманки со стажем, которой выпал шанс реально изменить судьбу любимого героя. И ведь это не просто книжный персонаж — живой человек, настоящий живой человек. Ребёнок. Ох, лучше не думать об этом, а то моментально вспоминается моё желание поотрывать Эйлин и её дражайшему супругу руки и ноги, а напоследок головы открутить, которое обуревало меня во время чтения Поттерианы.

Проблема в том, что сейчас я действительно могу это сделать. Но — нельзя. Никак нельзя.

Как там вчера сказал Букер… “Владеть собою должен уметь маг стихийный”. Самоконтроль и выдержка, выдержка и самоконтроль. Я повторяла это как заклинание или мантру, но стоило мне оказаться у покосившегося строения, назвать которое домом язык не поворачивался, как с таким трудом обретённое спокойствие унеслось прочь со свистом.

Крохотный дворик завален каким-то хламом, видно, это у Принцев семейное. Только тут траву никто не выжигал, и молодая зелень пыталась прикрыть собой всё невразумительное барахло, отлично известной россиянам разновидности “а вдруг пригодится”.

К двери вела пара ступеней и на верхней из них сидел мужчина помятого вида и бандитской наружности. Лохматый, небритый, глаза красные, взгляд злобный, в руке бутылка, кажется, с пивом.

Картина маслом. Называется: “Субботнее утро в трущобах”. Пятничный вечер Тобиас явно провёл с удовольствием. А сейчас вот проснулся и выполз на воздух, чтобы похмелиться “на природе”. Эстет… растуды его.

Понятное дело, нам он не обрадовался. Только успел бутылку открыть, а тут — нежданная помеха. Быстро и жадно отхлебнув из горла, Тобиас ткнул в сторону меня и мистера Свифта едва ли не ополовиненной бутылкой и рявкнул:

— А это кто ещё такие?! А ну пошли вон отсюда! Это частная собственность!

Звон посуды, доносившийся из приоткрытого окна, мгновенно стих. Дядя Гарольд сделал шаг назад и нерешительно произнёс, адресуясь то ли ко мне, то ли к Снейпу:

— Кажется, мы не вовремя. Возможно, будет лучше зайти в другой раз…

— И чем, по-вашему, тот “другой раз” будет отличаться от этого? — усмехнулась я. — Степенью опьянения? Если бы я собиралась забрать Северуса без ведома его… отца, пришла бы в пятницу вечерком. Скорее всего, заботливый папочка ничего бы и не заметил…

— Эй, ты чего там тявкаешь? — взъярился Тобиас, тяжело поднимаясь и сжимая бутылку, словно это была граната, а я — вражеский танк.

— Тявкаю? — удивилась я. — С тобой, свинья, не гавкает, а разговаривает… — слова “капитан Жеглов” так и рвались с языка, но из меня такой же Жеглов, как из Тобиаса Горбатый.

Не тянет он на Горбатого. И это хорошо. А вот Эйлин, может, и тянет. Хотя бы потому, что с ней так или иначе придётся договариваться.

— Где Эйлин? — резко спросила я, немного сбив настрой готовящегося к атаке Тобиаса.

— А тебе какое дело? — ожидаемо отозвался он, поудобнее перехватывая бутылку и бросая на неё нежно-сожалеющий взгляд: отхлебнуть бы. Но Снейп пока ещё был достаточно трезв, чтобы сознавать — это явно не прибавит ему авторитета и внушительности, а лишь послужит подтверждением моим словам.

— Эйлин!!! — я заорала так, что ощутимо вздрогнули все: скрывавшаяся за подолом моей мантии Пайки, мистер Свифт и вцепившийся в бутылку Тобиас.

Мой расчёт оправдался: заботливая супруга наблюдала за происходящим из окна — не зря там пошевеливалась серая тряпка, безуспешно выдававшая себя за занавеску. Через пару секунд дверь распахнулась. На пороге стояла очень худая и очень недовольная женщина в бесформенном тёмном платье почти до пят, бледная, с кое-как подколотыми на затылке чёрными волосами сомнительной чистоты и синяком на скуле.

Какое-то время мы с ней пристально смотрели друг на друга. Тобиас, как ни странно, тоже молчал. Наконец Эйлин скривила бескровные губы и уронила презрительно:

— Кто вы такие и что вам здесь нужно? Хотя… — прибавила она величественно, — на первый вопрос можете не отвечать. А ещё лучше — просто убирайтесь. Мы не ждём гостей.

— Заметно, — покладисто согласилась я. — И всё-таки нам надо поговорить. Вам это, может, и не нужно, — предварила я её возражения, — но нужно Северусу. Я здесь ради него. Где он, кстати?

Эйлин угрюмо нахмурилась.

— Вас это не касается, — угрюмо отрезала она, но всё-таки какие-то сомнения у неё явно появились.

— Может, всё же уделите мне пять минут? — я постаралась улыбнуться как можно лучезарнее и доверительно прибавила:

— Поверьте, выслушать нас будет намного быстрее и легче, чем прогнать.

— Да что вы себе позволяете? — не вполне уверенно возмутился Тобиас. — Кто это такие, Эйлин? — он грязно выругался, похоже решив, что спросить за нарушенную процедуру субботнего опохмела проще с жены, чем с нас.

— Я, так же как и ты, впервые их вижу, Тобиас, — попыталась отмазаться миссис Снейп.

Но не тут-то было.

— Не смей мне врать! — взвился глава семьи. — По-твоему, я идиот?! Это всё твои дружки — колдуны-ведьмы и прочая шушара… Я всё ждал, когда же они заявятся. Это ты их позвала? Извести меня задумала?! Что им тут нужно, отвечай!

— Да что ты, Тобиас, — пролепетала Эйлин, сразу ставшая будто ниже ростом. — Я их не знаю… Клянусь тебе, я никого не звала…

— Так я тебе и поверил, лживая тварь! — разъярённым быком взревел “любящий супруг”.

Всё ясно… На таких ничтожеств чужой страх действует, как кровь на голодного хищника.

— Ты клялась и божилась, что с ведьмовством покончено, но стоило твоему выродку расквасить нос, как ты снова взялась за старое!

— Но… кровь не останавливалась… — попыталась возразить Эйлин.

— Ничего бы с ним не сделалось! — рявкнул Тобиас. — И если ты думаешь, что я стану платить за то, чтобы ублюдка учили колдовать…

— Но, Тобиас, Северуса возьмут в школу бесплатно… — Эйлин умоляюще сложила руки перед грудью. — Я узнавала…

— Ах узнавала?! — Тобиас едва ли не подскочил на месте от злости, подняв сжатую в кулак руку.

Похоже, “беседа” уже перешла в фазу мордобоя, только незваные гости пока мешали. Снейп всё же хотел сначала избавиться от нас, а уж потом, на просторе, выместить зло на жене. А может, и на сыне. В том, что он бьёт Эйлин, я больше не сомневалась. Неужели, и Северуса тоже? Упоминание о расквашенном носе настораживало…

— Узнавала?! — ревел Тобиас. — А мне клялась, что не будешь иметь дела ни с кем из вашего нечистого мерзкого рода!

— Но, Тобиас, пожалуйста… это же не то… — внезапно некая новая мысль посетила Эйлин, и она взглянула на нас с надеждой, смешанной со стыдом и страхом.

— Простите, так вы из Министерства? Насчёт обучения… — пролепетала несчастная. — Я… мы… к сожалению, не можем платить, но Северус… он…

— А я сказал — пусть убираются! — снова заорал Снейп, адресуясь преимущественно к Эйлин.

Такие, как он, чуют страх за версту, но мы не боялись, и это его настораживало, поэтому Тобиас решил избавиться от нежелательных гостей при помощи Эйлин.

— Если они сейчас же не уберутся… — начал он угрожающе, делая шаг в сторону жены, бросающей на нас уже не угрюмые, а умоляющие взгляды.

Всё-таки Эйлин, должно быть, любит сына и пытается о нём заботиться — как может, как умеет. Жаль, что и с возможностями, и с умениями у неё неважно. Мягко говоря.

Я стиснула зубы и плавно взмахнула рукой, буравя взглядом кудлатый затылок. Сосредоточиться… ощутить, как между мной и объектом воздействия словно натягиваются упругие нити…

Мне очень хотелось действовать грубее, решительнее, не говоря о том, что для меня это было бы намного легче. Просто руки чесались так шарахнуть по этой скотине, чтобы собственное имя позабыл на всю оставшуюся, а уж как орать и руку поднимать на беззащитных — и подавно! Но нельзя… нельзя, ежа ему в глотку!

Осторожно потянула за “нити” — Тобиас замер… сделал шаг назад, руки его опустились, разжались пальцы, сомкнутые на горлышке бутылки, она упала, желтоватый ручеёк зажурчал среди чахлой травы. Эйлин провожала вытекающее пиво взглядом, полным ужаса. Даже то, что с мужем явно что-то произошло, привлекло её внимание только во вторую очередь.

— Не знаю, как вам, а с меня уже достаточно этих бессмысленных воплей и угроз, — сказала я тихо. — Вам не кажется, что мистер Снейп нуждается в дополнительном отдыхе? Предлагаю уложить его спать и спокойно всё обсудить. Поверьте, нам есть о чём поговорить.

— Что вы с ним сделали? — прошептала Эйлин.

— И это спрашивает ведьма, — усмехнулась я. — Взяла под контроль. Он… почти спит. Как доберётся до дивана или что там у вас есть, заснёт полностью.

— Но это же… что… Непростительное? — выпучила глаза заботливая супруга, теперь уже взиравшая на мужа с тревогой — тревогой за него.

Нашла о ком беспокоиться!

Впрочем, и мистер Свифт, всё это время молчавший, смотрел на меня с настороженностью.

— Какое ещё Непростительное? — я постаралась изобразить невинный взгляд и ласковую улыбку, чем, похоже, напугала Эйлин ещё больше.

Надо будет потренироваться перед зеркалом, а то что-то мои улыбки оказывают обратный эффект.

— Вы что-нибудь слышали? Я вообще заклинаниями не пользуюсь. Так вы нас впустите или мы так и будем тут… отсвечивать, как три тополя на Плющихе… и один… пень.

— Как кто?.. — Эйлин прижала руки к груди, я закатила глаза.

— Неважно! Повторяю в двадцатый раз: нам нужно поговорить. Если вас хоть немного интересует будущее вашего сына. Где он, кстати?

— Северус… ушёл на… детскую площадку… кажется… Это там, — Эйлин неопределённо взмахнула рукой. — Ещё до того, как мы, как Тобиас…

— Всё ясно, — отрезала я и прибавила для растерянного мистера Свифта:

— Наученный горьким опытом ребёнок умотал из дома голодным до пробуждения злющего папаши и курицы-мамаши, которая не в состоянии поставить на место распоясавшегося алкаша, несмотря на то что является дипломированной ведьмой. Но, как говорится, бьют по роже, а не по паспорту. А в этом случае: дипломом характер не заменишь.

Эйлин дёрнула головой, как норовистая лошадь, поджала губы, но ничего не ответила, лишь раскрыла дверь пошире, жестом приглашая нас войти.

========== Глава 29. Эйлин ==========

Стоит ли говорить, что обстановка крохотной гостиной глаз не радовала совершенно. А спёртый воздух состоял, казалось, на восемьдесят процентов из перегара, а на оставшиеся двадцать — из запаха чего-то условно съедобного и уже изрядно подгоревшего, доносившегося с кухни.

Эйлин метнулась спасать завтрак или, скорее, плиту и посуду, завтрак вряд ли подлежал реанимации. А я повернулась к Пайки и мотнула головой в сторону Тобиаса, похожего сейчас на свежего зомби. Домовуха понятливо кивнула и отлевитировала хозяина дома на обшарпанный и чем только не залитый диван, умудрившись придать ему (Тобиасу, а не дивану) горизонтальное положение прямо в полёте.

Да… мне до такой тонкости и точности, как говорится, тыщщу вёрст и всё лесом. Зато окончательно погрузить Тобиаса в глубокий сон мне удалось без проблем. Грузное тело расслабилось, и гостиную огласил молодецкий храп. Заботливая Пайки перевернула спящего на бок, храп несколько поутих.

Эйлин вернулась минут через пять — уже с более аккуратным пучком на голове и в другом платье — тоже унылом и тёмном, но чистом и даже украшенном белым кружевным воротничком, что, впрочем, Эйлин совсем не шло и выглядело немного нелепо. Посмотрела на Тобиаса — его мирное похрапывание её, кажется, более или менее успокоило.

— Садитесь, прошу вас, — хозяйка повела рукой в сторону парочки шатких и даже на вид неудобных кресел.

— У меня встречное предложение, — я изобразила любезную улыбку, и на этот раз, кажется, никто не испугался, — делаю успехи! — Давайте побеседуем на свежем воздухе.

Эйлин обиженно поджала губы. Ну да, это я только что стремилась в дом. Вот так всегда — не ценим что имеем. И я не ценила свежий воздух, пока здесь не оказалась. Да и сидеть на ступеньках у двери ничуть не хуже, чем в этих креслах, на которых каких только пятен нет… А компания храпящего Тобиаса, если и может порадовать кого-нибудь в целом свете, так только его любящую супругу, хотя мне этого никогда не понять.

— Сегодня такой чудесный день, — щебетнула я.

Эйлин благосклонно кивнула, засчитав мою попытку как удачную, и мы наконец вырвались из клубов перегара на свежий воздух.

Вот теперь-то я и поняла, что не знаю, что говорить. То есть я и раньше об этом догадывалась, но надеялась, что в нужный момент меня озарит. И меня более-менее озаряло — пока слушать не хотели. Так же и с Юлиусом было. А теперь вот Эйлин смотрит на меня выжидательно со всем возможным вниманием, а я…

— Дело в том, — я сглотнула, не представляя, что выдам дальше, — я… мы с мистером Свифтом хотим предложить вам с Северусом пожить у нас. У меня небольшой замок… Совсем маленький, — поспешно прибавила я. — И мы там совсем одни.

Эйлин смотрела на меня так, будто я на русском с ней заговорила. Да и не удивительно в общем-то. Нельзя же так сразу! А как можно? Да, плохой из меня дипломат…

— Миссис Снейп, — весьма своевременно вступил дядя Гарольд. — Позвольте представить вам леди Беллатрису Грей. Меня зовут Гарольд Свифт и, возможно, вы помните меня, я когда-то служил в Хогвартсе, но позже перешёл в Министерство.

— Так вы всё-таки из Министерства? — отмерла Эйлин.

— Не совсем, — дядя Гарольд наклонил голову, подбирая слова и одновременно подчёркивая доверительность беседы.

— Мы по личной инициативе, — вступила я. — Не далее как вчера я имела весьма содержательную беседу с лордом Принцем.

Эйлин, и без того бледная, совсем побелела.

— Не волнуйтесь, миссис Снейп, ничего плохого. Напротив, лорд Юлиус дал понять, что, может быть, он примет Северуса в род. Вы же понимаете, как это важно?

— Я домой не вернусь, — вскинулась Эйлин.

— А он вас и не звал, — усмехнулась я, — не волнуйтесь. Вас зову я. Именно я. В моём доме у вас будет не только крыша над головой и всё необходимое, главное — всё необходимое будет у Северуса. И для жизни, и для успешной учёбы.

— Я не понимаю, — Эйлин подозрительно прищурилась. — Зачем это вам?

— Вы позволите мне быть с вами откровенной? Сохраните мой секрет втайне ото всех?

— Вы хотите, чтобы я принесла обет? — миссис Снейп приподняла бровь, неуловимо напоминая сейчас отца.

— Простого обещания будет достаточно, — вздохнула я. — Впрочем, на всякий случай предупрежу, что я — первая в роду, и тот, кто намеренно нарушит данное мне слово и тем навредит, может и пострадать. Знаете — эта магия основателя рода всегда такая сильная и такая… непредсказуемая…

— Хм, да… я читала об этом, — она покосилась на мистера Свифта.

Не поверила бы мне, но старичок важно кивнул, подтверждая мои слова. Ему всё-таки поверила.

— Хорошо, я обещаю, что не выдам ваш секрет, если только это не что-то… противозаконное.

“Надо же, законопослушная какая”, — мысленно хмыкнула я.

— Нет-нет, по крайней мере, я ещё не встречала законов, регулирующих перемещение душ. Это, знаете ли, трудно контролировать. В общем, я одержима иномирным духом, как у вас это называют. И вследствие этого мне кое-что известно о будущем. О возможном будущем. В частности, я точно знаю, что ваш сын вырастет очень сильным магом и талантливым зельеваром.

Эйлин гордо приосанилась.

— Но из-за того, в каких условиях будет происходить его взросление и становление, его занесёт… куда не надо. И он проживёт трагическую и короткую жизнь.

Эйлин впилась в меня не верящим взглядом.

— Клянусь, что говорю правду! — рявкнула я, радуясь, что предусмотрительная Пайки окружила нас защитным куполом, а то мало ли что…

— Поймите, я хочу это исправить. Если бы вы знали, какая судьба ждёт сына… предпочли бы упасть в ноги отцу и вернуться к нему, чем оставаться здесь. Вы ведь губите не только себя, вы губите Северуса!

— Вы что же… хотите, чтобы я бросила мужа?

Я старательно затолкала внутрь все знакомые мне непечатные выражения и прочие вопли возмущения.

— Иногда нам приходится делать выбор, — очень тихо и очень спокойно сказала я.

— Если муж вам дороже, и ради того, чтобы он мог и дальше спиваться с комфортом, вы готовы пожертвовать сыном… То, разумеется, вам надо остаться рядом с мистером Снейпом. Только имейте в виду: я на этом не успокоюсь. Пока не знаю, что именно буду делать, но что-нибудь обязательно придумаю. Я прошу вас подумать о сыне. Тобиас — взрослый человек. А ребёнок полностью зависит от родителей и сам о себе позаботиться не может. Я предлагаю ему и вам, конечно же, нормальную спокойную жизнь, качественное образование для Северуса. Он не будет больше ходить в обносках, не станет посмешищем в Хогвартсе.

— Мой сын никогда… — Эйлин гордо подняла голову.

Ну конечно, папино наследие взыграло! Лучше бы она с Тобиасом о своей фамильной гордости вспоминала!

— А я говорю, что так будет! Конечно, мне следовало знать, что вы не способны думать о нём! Иначе не надоумили бы поступать на Слизерин нищего полукровку!

— Я…

— Я знаю, что так будет! Вы заморочили ему голову, в радужных красках расписали Слизерин! И вам даже в голову не пришло, что вы-то были чистокровной и вполне обеспеченной, когда там учились. Нет бы подумать, что у вашего сына — папаша магл, и что ему придётся ходить в изношенных мантиях и пользоваться потрёпанными учебниками. Как думаете — хорошо его там примут?

У Эйлин всё-таки хватило совести опустить глаза.

— Но я не могу бросить мужа, — она упрямо сжала и без того узкие губы.

— А сына, значит, бросить можешь?

— Я его не бросаю! — возмутилась Эйлин.

— Ну это как посмотреть… — я горько усмехнулась. — Знаете, миссис Снейп, я ведь об этом знаю больше, чем мне бы хотелось. Я без родителей росла. Бросили они меня, — выплюнула я с уверенностью больше всех удивившей меня саму.

Ведь раньше всегда старалась верить, что меня каким-то таинственным образом потеряли, так или иначе, но лишились не по своей воле, а уж в крайнем случае — погибли, но никак не бросили.

— Зато бабушка моя меня любила. Она ради меня дар свой отдала — такой силы дар, какой вам тут и не снился! А потом и жизнь. Вот что это такое — когда не бросают. Когда любят. Когда всё отдать готовы ради ребёнка. Да если бы она увидела, что надо мной какой-то хмырь измывается, будь он хоть сто раз отцом мне по крови, — прибила бы его! А ты молчишь и терпишь, хотя никак нельзя сказать, что у тебя нет выбора. Есть! Ты же не простая женщина — беззащитная, которой деваться некуда. Неужто хоть умиротворяющий бальзам ему подливать додуматься не могла? Хотя это не выход, конечно… А вот шарахнуть по нему Ступефаем — как минимум — как только наглеть начнёт, не говоря о том, чтобы руки распускать, — это выход! Он же трус. Такие только на безответных нападают.

— Но как же… — Эйлин, казалось, искренне удивилась. — Тобиас никогда бы мне не простил!

Я тяжело вздохнула и сказала как только могла серьёзно и весомо:

— На твоём месте я беспокоилась бы о том, чтобы меня простил Северус. Но если этот кобель тебе дороже ребёнка, то, конечно, волноваться не о чем. Он ведь и Северуса бьёт, правда?

Я видела, что мои слова о кобеле возмутили Эйлин, но, видно, что-то в моём взгляде удержало её от вспышки.

— Бьёт? — повторила я вопрос.

— Нет… он… Северус сам… он… — забормотала она, отводя глаза в сторону.

И вот тут я, честно, не знаю, что удержало от взрыва меня. Несколько секунд слышалось только моё тяжёлое дыхание, я физически ощущала, как ярость плещется внутри, словно горючая смесь, — достаточно крохотной искры и…

К счастью, Эйлин это тоже ощутила и затаилась, глядя на меня с опаской.

Даже дядя Гарольд заметно нервничал. Протянул ко мне руку, но, так и не коснувшись, снова убрал.

Правильно, когда имеешь дело с повреждёнными боеприпасами или неуравновешенными стихийными магами в ярости, никогда не знаешь, что может спровоцировать детонацию…

И только Пайки решилась осторожно прикоснуться к моей руке своей подрагивающей лапкой. Помогло! Ты лучший в мире сапёр, Пайки! Во всяком случае — для меня. Выдохнула. Пляска алых искр перед глазами прекратилась.

— Значит, бьёт, — очень спокойно заключила я.

— Тобиас просто оттолкнул его. Я говорила… просила Северуса не вмешиваться, сидеть у себя, — зачастила Эйлин.

— Значит, Северус вступился за тебя? — тихо спросила я.

Эйлин опустила глаза, а мной овладело странное спокойствие, словно лежащее по другую сторону ярости, — холодное, злое, но всё же спокойствие.

— Только не говори мне, что ребёнку нужен отец. Иначе я за себя не ручаюсь. Наверное, это самое омерзительное, что может быть на свете, — когда та, что должна быть матерью, из-за своей страсти к какому-нибудь злобному вонючему козлу позволяет ему превращать жизнь своих детей в кошмар, да ещё и прикрывается заботой о них же!

— Каждому ребёнку нужна семья и родители. Но это должна быть настоящая семья и любящие родители! Иначе — лучше уж никакой. Я всё детство мечтала о семье, но сейчас, полюбовавшись на вашу, уверена, что в хорошем приюте и то лучше.

— Когда такие, как ты, тупо повторяют, что “ребёнку нужен отец”, думают ли они хоть немного о том, для чего он нужен? Чему он может научить? Что дать? Тепло? Любовь? Заботу? Защиту? Опору? Личный пример? Что?!

— А чему учишь ребёнка ты? Тому, что он должен сидеть тихо и не высовываться, пока пьяная скотина оскорбляет его мать и лупит её? Этому должна научить жизнь в такой семье? Безразличию? Жестокости? Страху? Правда, я знаю, что вам с дражайшим супругом это так и не удастся. Северус всё равно останется смелым и самоотверженным, но это уж точно не заслуга Тобиаса и не результат следования примеру отца.

— Но всю свою недолгую жизнь он будет глубоко несчастным и одиноким. И уж это — целиком ваше достижение! Но сейчас ещё не поздно это исправить. Есть время для этого и есть возможность, какая не каждый день и даже не каждую жизнь выпадает.

Кажется, даром мои слова не пропали. Эйлин явно была в смятении, но через секунду подозрительно прищурилась:

— А тебе-то это зачем?

Я вздохнула. Ну вот как ей объяснить? Буркнула:

— Долги отдаю. Бабушка завещала. Карму чищу. И вообще — сильный маг и зельевар ещё нигде не был лишним — в хозяйстве однозначно пригодится.

— Вы хотите, чтобы Северус стал вассалом вашего рода? — напряглась Эйлин.

— Лучше союзником, — ухмыльнулась я. — На власть не претендую.

Эйлин задумалась, мистер Свифт одобрительно склонил голову к плечу. Кажется, я сказала что-то… правильное. Про вассалов мне кое-что было известно, благодаря памяти Беллы, а про союзников — само как-то вырвалось. Белла об этом практически ничего не знала.

И тут Пайки снова тронула меня за руку. Я посмотрела вниз — домовуха указала куда-то в сторону.

Батюшки. Северус. Вернулся домой. Выглядит примерно так, как я и ожидала. Правда, не в маминой блузке, как в книге, но, может, до блузки ещё дело не дошло, хотя до этого не долго осталось, судя по всему. Потому что рубашка, которая едва-едва сходилась на тощей груди, того и гляди должна была лопнуть по швам, а её рукава заканчивались чуть ниже локтя.

Короче, это застиранное изделие местной швейной промышленности было мало ребёнку на несколько размеров, и оставалось загадкой, как он в него всё же втиснулся! Зато брюки были куплены на вырост: штанины широкие и несколько раз подвёрнуты внизу.

Но ничего комичного в этой худой фигурке не было — чёрные глаза смотрели пронзительно и тревожно. Он шагнул к нам, сжав пальцы в кулаки, не боясь двоих незнакомых взрослых, не обращая внимания на домовуху, глядя только на мать.

— Мама, что-то случилось? Они тебя обижают?

Кажется, горло перехватило даже у Эйлин. У меня так точно. Что ж — достойный завершающий аккорд для моего пламенного выступления. Если Эйлин даже после этого откажет сыну в шансе на нормальную жизнь… то она ему после этого “не мать, а ехидна”, как в одном старом фильме говорилось.

========== Глава 30. Северус ==========

Сообразительная Пайки моментально сняла звуконепроницаемый купол.

— Нет, сынок, всё в порядке, — мягко сказала Эйлин.

Но Северуса это не успокоило, скорее даже — встревожило ещё больше. Похоже, ласковый тон был для него не очень-то привычен, и ребёнок ждал чего-то вроде: “как ты себя ведёшь?!”, “не мешай”, “иди в дом” или чего-то подобного, вот тогда он бы понял, что всё действительно в порядке, а мягкая интонация и нежное обращение “сынок” сбило его с толку и заставило насторожиться.

Недоверчиво и враждебно поглядывая на незнакомцев, Северус подошёл ближе к матери.

— Это… — неуверенно начала Эйлин.

— Мы дальние родственники твоей мамы, а значит, и твои, Северус, — нашёлся мистер Свифт. — Тебя ведь так зовут?

— Да… мистер… — неуверенно кивнул мальчик.

— Гарольд Свифт к вашим услугам. Рад знакомству, Северус, — и дядя Гарольд протянул руку для рукопожатия с улыбкой — отнюдь не снисходительной и уж тем более — не насмешливой, а самой настоящей — искренней и, пожалуй, уважительной.

Северус внимательно изучил и эту улыбку и протянутую руку — не издёвка ли? — прежде чем серьёзно кивнуть и протянуть свою в ответ — худую чуть ли не до прозрачности, поцарапанную, с кое-как обрезанными ногтями и весьма сомнительной чистоты.

Северус, похоже, и сам заметил всё это по контрасту с ухоженной рукой мистера Свифта, робкая улыбка на лице ребёнка боролась со смущённо-замкнутым выражением.

— Леди Грей, — это Северус. Северус, познакомься: это леди Беллатриса Грей, — непринуждённо проговорил дядя Гарольд.

Мальчик поднял на меня глаза и замер. Я тоже протянула ему руку, но ещё несколько мгновений Северус только смотрел, как зачарованный, потом всё же нерешительно коснулся моей ладони и смущённо спрятал обе руки за спину. Неровно остриженные засаленные волосы упали ему на глаза, и он спрятался за ними, как за занавеской.

Да, заботливая у него мама, ничего не скажешь…

— Мы с мистером Свифтом хотим, чтобы вы пожили у нас, — заворковала я. — У нас слишком большой и одинокий дом — слишком большой для нас двоих, я хотела сказать. Так что мы приглашаем тебя, Северус, и твою маму к нам.

Чёрный глаз настороженно сверкал между чёрными же прядями. Быстро взглянул на мать и снова вернулся к нам. Северус хотел что-то сказать, приоткрыл рот и снова закрыл.

Потрясение было слишком сильным. Мы казались ему пришельцами из иного мира, и будь он хоть немного постарше, ни за что бы не поверил в возможность чуда, искал бы подвох. Даже сейчас он пробовал это делать, но детская вера в чудо, надежда на то, что однажды всё может измениться к лучшему, ещё не умерла в нём, хотя и была, наверное, на последнем издыхании.

И всё же — ещё живая — надежда подняла голову и просила не искать никаких скрытых причин и тёмных сторон. Он хотел верить и поэтому верил. Почти.

— Вы ведьма? — осторожно спросил он, глядя на меня, как… на Санта Клауса, застуканного глухой ночью в собственной гостиной выбирающимся из камина.

— Да! — твёрдо ответила я. — А мистер Свифт очень много знает.

— И вы… будете меня учить?.. — спросил он робко, быстро взглянув на мистера Свифта и снова зачарованно рассматривая меня.

— Непременно! — заверил его дядя Гарольд.

— А ещё у нас замечательная библиотека, — заявила я, упустив из виду сразу два момента: первое — является ли это обстоятельство такой уж приманкой для десятилетнего Снейпа, а второе и главное — мы пока что эту замечательную библиотеку так и не нашли. Даже Букер не справился!

А это значит, что она может вообще не отыскаться. Вспомнив об этом, я утешилась тем, что у мистера Свифта столько книг, что это уже вполне тянет на замечательную библиотеку, а чего недостаёт — можно и купить.

Насчёт первого обстоятельства я волновалась зря.

— Библиотека… — тихо повторил Северус и даже забыл на секунду о своём виде и о том, что надо прятаться и смущаться, — поднял голову, откинув назад завесу чёрных волос, в глазах зажглось пламя жадного интереса, но тут же сменилось горечью, страхом разочарования.

— А отец… — Северус посмотрел на мать. — Он же… не позволит…

— А мы не будем его спрашивать, — влезла я. — Правда, Эйлин?

Миссис Снейп кинула косой взгляд на дом и не слишком уверенно кивнула.

Чёрные глаза её сына распахнулись широко, удивлённо, радостно.

— Правда, мам? Мы правда уедем? Вдвоём? И я смогу учиться магии?

— Правда, — вздохнула Эйлин.

И этот вздох мне совсем не понравился. Кажется, она опять начала сомневаться. Так, надо её дожать, а то как бы не передумала…

— Только сначала… — продолжила она, блуждая взглядом по двору.

— Сейчас мы быстренько соберёмся, — я попыталась изобразить ослепительную улыбку, кажется, получилось довольно-таки зловеще, во всяком случае, Эйлин напряглась.

— Эйлин, дорогая, я помогу. И Пайки вот тоже… Домовые эльфы просто незаменимые помощники в таких делах, ты же знаешь, — защебетала я что твоя канарейка. — Северус, познакомься, — это Пайки. Пайки — это Северус. Она просто чудо! Не знаю, что бы я без неё делала, честное слово!

— Но как же… Тобиас…

Я мысленно взяла себя за горло, чтобы злобный вопль “снова Тобиас?!”, не вырвался.

— А что Тобиас? — улыбнулась на этот раз невинно. Ну, хотелось бы надеяться, что невинно, хотя Эйлин почему-то попятилась.

— Мы ему записочку напишем, правда же? Мистер Снейп отдыхает, и мы не будем ему мешать… Идём, Пайки, — и я направилась к дому, не дожидаясь, пока Эйлин раскачается.

Она управляема. Сначала на неё давил папаша, правда, она от него сбежала (и об этом нельзя забывать!) — и нашла себе ещё худшего тирана. Она пассивна, но упряма. Сочетание, может быть, и странное, но нередкое. И если Эйлин не может жить своим умом… пусть живёт моим. Если ей обязательно нужен тиран — я буду её тираном.

— Ты идёшь, дорогая? — я снова улыбнулась, оборачиваясь к растерянной миссис Снейп.

Она была недовольна, но пошла за мной. Прежде чем скрыться в доме и в клубах перегара, я подмигнула мистеру Свифту, указав взглядом на Северуса. Дядя Гарольд кивнул и немедленно обратился к мальчику, — кажется, с каким-то вопросом.

Как только за мной и Эйлин закрылась дверь, я повернулась к ней.

— Снова сомневаешься? — спросила прямо.

— Нет… я… просто… так неожиданно… — она отвела глаза.

— Счастливые перемены обычно всегда так происходят — неожиданно. Думаешь, я не понимаю, что ты снова начала сомневаться? А стоит дать тебе побольше времени, так и вовсе передумаешь. Эйлин, пойми, твоему сыну нужна нормальная жизнь, которой здесь у него быть не может — точка.

— Ну ты посмотри на него, — я указала на храпящего Тобиаса. — Вот ему ты хочешь бросить под ноги жизнь и счастье сына, да? А он растопчет и даже не заметит. Будет всё так же напиваться и скандалить. И орать, что ты и твоё отродье загубили его жизнь! Этого ты хочешь, да?

— Зачем вам всё это, леди Грей? — вдруг резко спросила Эйлин, глянув на меня острым и, как она наверное думала, проницательным взглядом. — Какое вам дело до Северуса? В чём ваша выгода?

— Зови меня Белла, пожалуйста, — я устало вздохнула. — Наверное, нам сложно понять друг друга ещё и потому, что я из другой страны, у нас менталитет другой. И выгода — это далеко не самое главное для многих из нас. А уж тем более для ребёнка, выросшего в приюте. Пусть даже он был очень хорошим и о нас заботились куда лучше, чем ты — о родном сыне.

— Не обижайся, не надо. Это правда. Если бы наша мама-Аня увидела кого-нибудь из нас в таком виде, в каком у тебя сын ходит, она бы в обморок упала. Но тут же вскочила бы и потащила мыть, стричь, переодевать, кормить! Она очень хорошая. Но всё равно я, сколько себя помню, мечтала о семье.

— Мне это нужно, да. Всё честно. Вы станете моей семьёй, я буду о вас заботиться. Мне это нужно. Так что давай — пиши записку нежному папочке — вдруг он всё-таки будет волноваться! Бери самое ценное — в смысле то, что тебе дорого как память. И давай отсюда выбираться. Вещи собирать не стоит. Вам надо всё новое покупать.

Эйлин гордо подняла голову и хотела что-то сказать, но я снова перебила:

— Я же приютская. У меня в детстве ничего своего не было. Ну, почти ничего. Нас учили делиться. Игрушки, еда, одежда — всё общее. Правда, в семейном детском доме кое-что своё нам иметь позволялось, так что всё до последней нитки отдать не обещаю, — я ухмыльнулась. — Но семья для меня — это святое. Понимаешь?

Эйлин неуверенно кивнула.

— И она мне нужна. Я хочу, чтобы вы стали моей семьёй. В горе и в радости, как говорится. Один за всех и все за одного. Согласна?

Эйлин молчала несколько секунд. Смотрела на меня, на Тобиаса, на дверь — за ней она, видимо, мысленным взором видела сына. Наконец кивнула.

— Согласна.

Я выдохнула. Вот теперь уже всё. Потом, конечно, она может затосковать о своём “нежном супруге”, но прямо сейчас точно не сорвётся. Удалось. Я забираю их отсюда. И если Эйлин приспичит вернуться, то пусть возвращается, раз такая мазохистка, но только одна.

========== Глава 31. Обустройство ==========

После того как Эйлин окончательно сдалась на милость победителя, то есть — на мою, — сборы и начались, и завершились очень быстро, заняв самое большее полчаса. Почти всё, что Эйлин взяла с собой, было так или иначе связано с её жизнью до замужества и магией. И даже написание записки Тобиасу не вызвало особых затруднений.

Я крутилась поблизости, делая вид, что мне совершенно неинтересно, и когда Эйлин в это почти поверила, исхитрилась-таки прочесть первые строки. Не из любопытства, нет. Мне важно было знать, что творится у неё в голове и с чем она оставляет мужа — с заверениями, что они скоро вернутся, или с прощальным письмом без надежд на воссоединение.

“Прощай, Тобиас! Мы с Северусом навсегда уходим из твоей жизни, и теперь ты сможешь устроить её так, как тебе всегда хотелось…” — успела я прочесть, прежде чем Эйлин повернулась, уставившись на меня с подозрением.

Я напустила на себя скучающий и равнодушный вид. Кажется, переиграла. Но Эйлин оценила расстояние между мной и своим “тайным посланием” и успокоилась. Она же не знала, что у меня случайно вышло то ли обострить зрение, то ли увеличить текст, — редис его разберёт, что это было! Сосредоточилась на этом листке, на строчках из бисерных буковок… и оно как-то… прочиталось!

Прочитанным я осталась довольна, как и тем, что моя стрела насчёт того, что жена и сын “загубили” Тобиасу жизнь, явно попала в цель. У алкашей всегда кто-то виноват, а тут и далеко ходить не надо — жена-ведьма под боком. Ясен-пень, он не мог упустить случая и наверняка обвинял её в собственной никчёмности по сто раз на дню. Ну и сына заодно. Он-то вообще больше всех виноват! Не удивлюсь, если Тобиас женился “по залёту”.

Перед уходом я подошла к Тобиасу, всмотрелась в небритое лицо с резковатыми чертами и приоткрытым ртом. А ведь он, наверное, был когда-то красивым мужчиной. Я осторожно нащупала ту ниточку, за которую тянула, подчиняя его.

— Ты проснёшься ровно через полчаса, Тобиас, — подумала и добавила:

— Ты не будешь искать жену и сына или заявлять об их исчезновении. Если тебя кто-нибудь о них спросит, ты скажешь, что они уехали к родственникам. Ты будешь думать, что Эйлин и Северус теперь живут у её отца, а тебе туда хода нет, — уточнила я и медленно отпустила “ниточку”.

Мистер Снейп недовольно пошевелился во сне и снова громко засопел.

Под конец сборов я вышла во двор и предложила Северусу взять то, что ему дорого, если таковое имеется. Конечно, у ребёнка не может не быть хоть чего-нибудь, что кажется ему бесценным. Северус стремглав метнулся в дом, обратно выскочил через считанные минуты.

На нём теперь была чья-то старая куртка с подвёрнутыми рукавами, доходящая мальчику почти до колен. Под курткой, похоже, скрывалась толстая книга, а может, и не одна. Северус придерживал свои сокровища рукой.

Эйлин прищурилась и пробормотала:

— Так вот куда делась…

Я усмехнулась. Значит, Северус таскал у матери книги. Наверняка по магии. Ей удавалось скрывать их от Тобиаса, но не от сына, у которого, должно быть, имелись свои тайники.

Пайки и присоединившийся к ней Букер быстро доставили нас домой. Северус смотрел на остров и замок широко распахнутыми счастливыми глазами ребёнка, попавшего в сказку. И я поняла, что ради этого взгляда готова укрощать Эйлин хоть каждый день.

Хорошо бы найти ей другого мужа… Но это задачка для Мерлина, да и то неизвестно, справился бы или нет. Может, что-нибудь сделать с Тобиасом? Мне даже думать о нём было тошно, но я слишком хорошо осознавала, насколько прочна связь между такими женщинами, как миссис Снейп, и их мужьями-мучителями.

Неразрывная связь мухи и паука, тянущего из неё жизненные силы. Но эти мухи не представляют себе жизни вне паутины. Они не умеют летать, и самым большим удовольствием, а заодно и смыслом жизни для них является близость паука и служение ему. Чудовищно… но это так.

Когда-то я читала рассказ, написанный по материалам реального уголовного дела. Там женщина бросила своего сына на бабушку, а сама ушла жить к людоеду. Сначала она, конечно, не знала, что он людоед. Просто влюбилась. Но и когда узнала — это ничего не изменило!

Она не только не выдала его, но начала помогать и даже заманивала для него жертв! И ведь не совсем уж бесчувственная была… Один раз, когда жертвой должен был стать ребёнок, она пыталась его спасти, повезла беднягу к родным, когда сожителя не было дома. Но не вышло… И даже после этого она никуда не ушла. Оставалась с монстром до конца!

Любовь? Нет… Я не знаю, как эту жуть назвать, но только не любовью! А вот страсть, животная страсть — может быть.

Благодаря домовикам, устроить новых жильцов удалось достаточно легко и быстро. Для Северуса и Эйлин нашлись подходящие комнаты рядом с моей и комнатой дяди Гарольда. Букер притащил мадам Малкин прямо к нам, и она в рекордные сроки приодела и мать, и сына. Также именно Букеру при некоторой поддержке со стороны мистера Свифта пришлось заниматься приведением Северуса в порядок.

Пайки — мой идеальный “разведчик” доложила, что мальчик был очевидно расстроен необходимостью ежедневного мытья, воспринимая это, как тяжкую и болезненную повинность, которую он, впрочем, готов был выплатить за возможность оставаться здесь — в чудесном волшебном замке. Уж и не знаю, каких ещё истязаний он ждал, но то, что мыться ему предстоит в душистой, а главное — тёплой! — воде поразило его до глубины души.

Да… мне стоило немалых трудов не дать прорваться ярости и не высказать Эйлин всё, что я о ней думаю! Ну ладно, наверное, в их доме просто не было горячей воды. Но ведь можно нагреть! Ну ладно — наверное, электричество или газ были для них слишком дороги, чтобы использовать их для нагревания воды… Но ведь она же владеет магией! Неужели так трудно было греть воду для собственного ребёнка? Да как он вообще у неё выжил — в таких-то условиях…

Я предпочла вовсе не обсуждать это с Эйлин, потому что боялась сорваться. Но из некоторых её реплик сделала вывод, что, выходя замуж за Тобиаса, она торжественно пообещала вообще забыть о магии и не пользоваться ею совершенно. И изо всех сил старалась сдержать слово.

Иногда она всё же лечила ребёнка. Но регулярно греть для него воду, видимо, считала недопустимым. Да и вообще воспитание у Северуса было спартанское. Его удивляла обычная еда, самая простая одежда и отсутствие резких окриков, если он что-то делал не так.

С самого начала я объявила Эйлин и Северусу, что домовики для нас — члены семьи. Да, они нам помогают, но они не рабы и не существа второго сорта. Мы должны всегда быть, как минимум, вежливы с ними, благодарить за помощь и относиться как к родне.

Эйлин с трудом удалось сдержать своё потрясение, но всё-таки удалось, за что я её мысленно поблагодарила. Северус выслушал мою пламенную речь со всем возможным вниманием, бросил взгляд на мать — как видно, от неё он слышал нечто совершенно иное, но Эйлин промолчала, и Северус принял моё заявление как аксиому. Тем более, что меня поддержал и дядя Гарольд, а его поведение по отношению к домовикам говорило само за себя.

В первый же день, ближе к вечеру, я улучила момент и как бы невзначай спросила у Северуса, знает ли он девочку по имени Лили. Мальчик посмотрел на меня с удивлением.

— Лили?

— Да, рыженькая такая. Лили Эванс, кажется, — пробормотала я, пряча глаза и ёжась оттого, насколько фальшиво звучит мой голос.

— Нет, леди Грей, не знаю, — Северус растерянно и чуть огорчённо пожал плечами. — А я должен её знать?

— Нет-нет, — я улыбнулась, на этот раз абсолютно искренне. — Всё хорошо, Северус. Всё просто замечательно!

Он недоверчиво посмотрел на меня, — кажется, подозревал, что всё же чем-то разочаровал, не оправдал каких-то ожиданий… Но вскоре он забыл об этом, потому что Пайки подала изумительный воздушный пирог с вишнёвой начинкой.

Я поняла, что Северус никогда даже не пробовал ничего подобного, хотя он очень старался держаться достойно, делал вид, что пирог его не очень-то и занимает, отщипывал от него по крохотному кусочку, без конца сглатывая слюну.

На это было больно смотреть, и дядя Гарольд сделал лучшее, что можно было сделать в подобном случае — без дальнейших проволочек накинулся на изумительный десерт, будто это он ни разу в жизни не ел ничего вкуснее! Я с энтузиазмом присоединилась.

После этого даже Эйлин оттаяла и перестала бросать на сына предостерегающие взгляды, которых он, впрочем, не замечал. Он смотрел на меня и на мистера Свифта. Очень хотелось верить, что Эйлин не станет ревновать, потому что уже сейчас было заметно — её авторитет несколько пошатнулся.

Отношения с замком у Северуса складывались хорошо, но меня всерьёз тревожил его исследовательский азарт. Понятно, что для любознательного ребёнка нет большего счастья, чем обследовать такое удивительное строение! Да ещё и магическое… Но кто его знает, что может случиться. Я попросила Букера не спускать с мальчика глаз, ведь у Пайки и других забот предостаточно. Домовик важно пообещал, что “присматривать он будет за ребёнком”.

Как-то раз я случайно обмолвилась при Северусе, что не могу найти замковую библиотеку. Тут же пожалела об этом, но было поздно. Глаза мальчика зажглись огнём.

— Я поищу её, леди Грей, — сказал он тихо и через несколько секунд прибавил: — И обязательно найду.

Со всеми моими просьбами соблюдать осторожность Северус беспрекословно соглашался, но было ясно, что это пустое сотрясение воздуха. Оставалось только надеяться на Букера и на относительную гуманность Призрачного. Домовики считали, что замок не причинит вреда ребёнку, и я очень хотела верить, что они правы.

Прошло не более двух дней, и Северус влетел в гостиную, где я старательно штудировала очередной фолиант, пытаясь извлечь из него что-нибудь полезное для освоения и укрощения собственных способностей. Глаза мальчика сияли.

Как же он изменился всего за несколько дней! Это был уже не заморыш, хотя Северус оставался таким же худым и нескладным, но теперь — ухоженный, в хорошей одежде, а главное — начинающий забывать свои страхи, не испытывающий больше постоянного психологического давления, — он казался другим ребёнком.

Из чёрных глаз постепенно уходила тревога и насторожённость, постоянное ожидание чего-то плохого — от окружающих и от всего мира. Теперь в его глазах постоянно плескалось неукротимое любопытство, вспыхивали искры восторга и тёплым пламенем в тёмной глубине светилось что-то ещё, чему я не знала названия.

Северус остановился и несколько секунд старался успокоить дыхание. Я знала, что мистер Свифт ежедневно занимался с ним, в том числе и этикетом, но вообще-то в Северусе с самого начала ощущалось внутреннее достоинство и почти инстинктивное понимание того, как подобает себя вести.

Отчасти это, конечно, было заслугой Эйлин, но всё же в нём было и что-то своё — неповторимое, то, что принадлежало лишь ему. Каждый из нас, приходя в этот мир, приносит нечто, не взятое взаймы у родителей, не выпестованное воспитанием, будь оно плохим или хорошим.

— Я нашёл библиотеку, леди Грей, — сказал он с затаённым торжеством и трепетным ожиданием — похвалят? Скажут спасибо? Удивятся? Или примут как должное, а может, ещё и ругать начнут?

— Правда? — восхитилась я. — Ты молодец, Северус! Но всё-таки я ещё раз прошу тебя соблюдать осторожность и не ходить по незнакомым коридорам, а также не подниматься выше второго этажа без Букера.

— Хорошо, леди Грей, — он просиял. — Можно я покажу вам библиотеку? Или вы заняты… — он сделал шаг назад.

— Конечно, можно! Надеюсь только, что она не сбежит при моём приближении, — я хихикнула, Северус улыбнулся.

— Не сбежит! — сказал убеждённо.

И она действительно не сбежала. Как ни странно, библиотека обнаружилась на том же самом втором этаже, на котором располагались и наши комнаты. Вот только двери здесь раньше не было. Не было её, покусай меня дракон! А теперь появилась.

Да и немаленькое такое пространство, занимаемое весьма солидной библиотекой — ничуть не меньше той, районной, на пороге которой меня сосулька отоварила — размещалось не понять где… Или у меня топографический кретинизм, что, впрочем, очень даже возможно. Или… — одно из двух. Ясно одно — в устройстве Призрачного не разобрался бы и топографический гений.

Вскоре дядя Гарольд и Букер выяснили, что это явно не единственная библиотека. Здесь, судя по всему, находились достаточно безобидные издания. Но где-то в замке должна быть и другая библиотека, хранящая опасные фолианты и тайные знания. Впрочем, мы все были рады, что нашлась хотя бы одна библиотека. А про то, что есть вторая, договорились помалкивать, а то ребёнок не успокоится, пока не разыщет и её.

У Эйлин, в отличие от Северуса, отношения с замком складывались не так просто… Коротко говоря, — она боялась замка, а он её недолюбливал. Может быть, второе проистекало из первого, а может — и наоборот. Поди разбери! Но двери перед ней регулярно захлопывались, магическое освещение гасло как раз тогда, когда было ей нужно, и вспыхивало среди ночи, мешая спать.

Она бесконечно жаловалась на это, а также и на то, что слышит пугающие стоны и прочие зловещие звуки, что ей снятся кошмары и вообще — замок явно вознамерился сжить её со свету. Слушая это нытьё, я думала о том, что если это так, то я Призрачный где-то понимаю…

Комментарий к Глава 31. Обустройство

Дорогие и любимые читатели, заходите и вступайте в группу сайта “Хобби-Ленд”!

https://vk.com/hobby_land_info

Следующая глава “Секреты миссис Снейп” появится там уже сегодня! А на ФБ… не знаю, когда:)

А вот мой профиль Вконтакте: https://vk.com/id309860983 - заходите, добавляйтесь в друзья:) - буду рада!

========== Глава 32. Секреты миссис Снейп ==========

Через неделю Эйлин примеряла доставленную домовиками одежду (надо было выбрать то, что подойдёт лучше остального, и понравится), а я помогала ей сделать выбор. Взглянув на неё в симпатичном чёрном платье с голубыми вставками, я внезапно увидела перед собой вполне интересную женщину, почти красавицу!

Ухоженные волосы и кожа, успевшая за это время приобрести более здоровый вид (магия творит чудеса, что тут скажешь, а если ещё и домовуху призвать на помощь, то результат может быть потрясающим!), достойная одежда, подобранная по фигуре, плюс стройность и осанка, которую старый Юлиус всё же оставил дочери в наследство, — всё вместе сложилось в весьма привлекательную картину.

— И как же тебя угораздило, Эйлин?.. — выдохнула я.

— Что? — непонимающе подняла она брови.

— Это я про твоё замужество. Красивая ведь женщина! Посмотри. Может, твоя внешность и не идеальна, но в тебе есть шарм, загадка, изюминка — всё то, что привлекает мужчин! Всего-то и нужно было, что привести тебя в порядок и переодеть!

Миссис Снейп тяжело вздохнула, оживлённое выражение сползло с её лица, и она разом постарела лет на десять. Только что выглядела на двадцать пять — максимум, и вот — передо мной разочарованная в жизни и людях женщина под сорок… А ведь ей наверняка ближе к двадцати пяти, чем к сорока!

— Сколько тебе лет, кстати? — спросила я.

— А сколько дашь? — невесело усмехнулась Эйлин, но не стала дожидаться моего ответа. — Двадцать восемь.

— Это что же выходит… ты сразу после Хогвартса за это… сокровище выскочила?

Эйлин опустила глаза.

— Отец хотел выдать меня за мистера Сноука, — одного из своих приятелей. Тот овдовел и хотел жениться, не столько ради создания семьи, сколько для приличия и чтобы в доме была хозяйка. Ему было за пятьдесят.

— Да-а… — протянула я. — Это лорд Юлиус совсем уж… того… О чём он думал-то?!

— Он сказал, что из молодых на мне всё равно никто не женится, потому что я… не красавица.

— Да ладно! — я махнула рукой. — Можно подумать, у вас тут каждая первая — фотомодель!

— Кто? — удивилась Эйлин.

— Не важно! Королева красоты! И я тебе совершенно честно скажу — ты красивее многих этих леди, которых я успела тут у вас увидеть! Приодеть тебя надо было и не развивать комплексы! Уверенность в себе — половина красоты!

Эйлин тяжело и горько вздохнула.

— К сожалению, мой отец этого не понимал. После окончания Хогвартса, когда я поняла, что он всерьёз намерен выдать меня за своего приятеля, я как-то раз проревела всю ночь, а утром сбежала — куда глаза глядят. Не насовсем. Просто… развеяться. В Коукворте оказалась случайно. Это мог бы быть любой другой город. Бродила по улицам, заходила в кафе, а потом осмелела и зашла в бар.