Беременна на полставки

Глава 4. Странные вкусовые пристрастия

Сидя в совмещённом санузле на краю ванны и не разгибаясь над туалетом, я тревожно слушала своё тело. Ох, не отравление это… Желудок не болит, а стошнило от запаха одеколона… Если бы не корпоратив, я бы приняла таблетку и легла, скрутившись в узелок. Но факт остаётся фактом: у меня был секс, судя по всему, незащищённый. А от секса, как известно, бывают ЗППП и дети. Походу, провериться надо. На оба заболевания…

И на ужин с Ильёй лучше не идти. Но как отказаться? Ведь даже номера его нет… Ох, как же я попала! Поздравляю тебя, Шарик, ты балбес…

Умывшись ледяной водой из-под крана, я вытерла остатки косметики с лица и напялила на него милую улыбку. Главное, не показывать маме, чтоб она ни о чём не догадалась, пока не будет результатов теста!

Впрочем, мама и не собиралась догадываться. Она только разворчалась, когда я вышла на кухню:

– Вот говорила я тебе: давай сделаю салатик! Ведь быстро, мне не трудно, а ты питаешься всякой дрянью в киосках! Костик, ну хоть ты повлияй на неё!

– Я с радостью, Татьяна Ивановна! – отозвался Костик с таким видом, что был готов влиять на меня прямо сейчас и любыми методами. Господи, вот только его мне и не хватало для полного счастья!

– Не надо на меня влиять, пожалуйста, – не снимая улыбки, я скользнула к раковине, налила в стакан воды и выпила его залпом, а потом извиняющимся тоном добавила: – Вы ужинайте, а у меня деловая встреча в восемь, так что я побежала собираться.

– Как?! – мама остановилась посреди кухни с растерянным выражением лица. – Но у нас же Костик… И мясо я приготовила…

– Мамуль, прости, встречу отменить нельзя.

– Я тогда, пожалуй, тебя провожу, – Костик начал было вставать, но я безо всяких церемоний усадила его обратно на диванчик, надавив на плечо, и улыбнулась ещё шире, во все тридцать два:

– Провожать меня не надо, метро работает бесперебойно! А мясо у мамы всегда отменное, так что советую попробовать!

Я чмокнула маму в щёку и быстро ушла в свою комнату.

Там я первым делом села на кровать, обхватив руками голову. Если я беременна, а наверняка так оно и есть, то это катастрофа. Что мне делать? Только недавно работу нашла, только как-то устроилась и начала получать зарплату… А теперь декретные… Так, стоп! Какие, к чёрту, декретные? Ребёнок без отца, без любви, на корпоративе по пьяной лавочке… Я улыбнулась невольно, вспомнив расхожую шутку: дети, зачатые на корпоративе, автоматически принимаются в штат фирмы. Но это шутка, а тут ребёнок… Живой. Которому нужны оба родителя! Я прекрасно помню своё детство без папы, потому что таков был выбор мамы. Она всё никак не могла забеременеть, развелась, жила полжизни одна и родила от случайного партнёра в сорок два. Да ещё и со всеми осложнениями, которые только могли быть. Матку ей удалили из-за угрозы жизни, а я родилась полумёртвой.

В общем… Как подумаю, так страшно. Нет, рожать – это совсем не вариант… Надо завтра отпроситься и сходить в поликлинику к гинекологу. Я достала телефон и забила в браузер запрос «Когда делать тест на беременность». На всех сайтах было написано – начиная с восьмого дня предполагаемого зачатия, а лучше в десять-одиннадцать дней. А у меня только шестой день… Может, я напрасно паникую? Может, и правда несвежий сэндвич?

Со вздохом я встала и открыла шкаф. Посмотрим через несколько суток. А пока – у меня деловая встреча с Ильёй. Опаздывать нехорошо, а мне ещё в душ, одеться, накраситься… Волосы уложить!

С волосами у меня всегда была проблема. Стрижки, пенки, укладки – всё держалось максимум два часа. Мама, вздыхая, говорила – это не мои волосы, от отца взяла. А кто отец и как ему предъявить претензии, я не знала. Поэтому пришлось отращивать длинные и сооружать всякие изощрённые причёски. Вот и сейчас я прокралась мимо кухни в ванную, приняла душ и принялась сушить волосы, стараясь уложить их в некое подобие волн. Концы заколола на затылке. Благо, мода нынешнего времени позволяла выдать хаос на голове за утончённую небрежность. С макияжем тоже проблем не возникло. В понедельник во время обеда я купила чудный фиксатор, который гарантированно гарантировал 24 часа стойкости макияжа. Попшикать на морду лица, подождать несколько минут – и можно под дождём бегать, что для моего города весьма немаловажное качество.

Вечер в ресторане предполагал платье. И за маленьким чёрным спрятаться не удастся. Пришлось надевать самое любимое, собственноручно сшитое год назад под впечатлением от итальянского показа мод. Светло-бордовое, короткое, с широкой каймой из кружева по подолу и вставками из тех же кружев на лифе. К нему полагался пояс с драпировкой в пол, а так как я человек практичный, то для улицы эту драпировку можно было укоротить, пристегнув крючочками к поясу. Ноги затянула в тонкие чулки, почти не видные на коже, и обулась в тёмные лодочки. Если выдержу вечер на каблуках – буду принцессой. Если не выдержу – сниму и пойду босиком.

Куртка к платью не подходила, а вот шаль – самое то. Завернувшись в тёплый, словно ласкающий голую кожу кусок ткани, с трудом отбитый у злобных баб на зимней распродаже, я завязала его на боку, взяла сумочку и решительно вышла в коридор. Проскочить мимо кухни незамеченной не удалось. Мама всплеснула руками и умилилась:

– Как тебе идёт это платье! Костик, посмотри, Ника сама его сшила!

Костик посмотрел. Сперва снисходительно, а потом плотоядно. И в его взгляде я ясно увидела патриархальное желание запереть под замок и никому не позволять любоваться. Лестно, конечно, но Костик не мой парень. Я пока девушка свободная и могу себе позволить выйти вечером в красивом платье в ресторан.

– Ну, я пошла!

– Подожди, Ника, я всё-таки тебя провожу, – он снова поднялся с диванчика, а я представила, как подхожу к метро под ручку с Костиком на встречу с Ильёй, и поспешно отказалась, хватая ключи с комода:

– Спасибо, не надо, никто меня не украдёт!

– Я бы украл.

– Не сомневаюсь! Мама, осторожно, у тебя в гостях потенциальный преступник! – ответила я со смешком и выскочила за дверь. Вслед прилетело робкое мамино:

– Позвони, если что!

Ага, позвоню. Уф. Сбежала. А теперь неспешным шагом к метро – есть время, чтобы ноги привыкли к туфлям.

Летний вечер в моём родном городе – это нечто. До белых ночей рукой подать, но уже сейчас в восемь часов светло и тепло, как днём. От ветерка спасает шаль, тротуары вроде отремонтировали, и я шагаю вся такая, как звезда, походкой от бедра, уверенным шагом пантеры на выгуле. А в голове роятся мысли.

Зачем мама пригласила на ужин Костика? Господи, сосватать решила. Конечно, дочке уже двадцать, часики тикают, внуков потискать охота… Маме-то в сентябре шестьдесят два исполнится, и моложе она не становится, как бы мне ни хотелось. Но Костик! Я бы поставила на какого-нибудь офис-менеджера или работника культуры, а не на водителя без высшего образования. Чудны твои дела, мама… Или я выгляжу настолько безнадёжно?

Бросив обеспокоенный взгляд в витрину аптеки, что располагалась между хозтоварами и домом быта, я поправила локон чёлки, чуть передвинула узел шали подмышку, на ходу выпрямилась и удовлетворённо улыбнулась. Нет, я вполне себе хороша. Тут волноваться не о чем. Однако парня у меня нет с самого колледжа, по клубам не бегаю, а, когда мама звонит в семь тридцать вечера, в трубке ей не слыхать прерывистого мужского дыхания. Ибо в каморке на работе дочь доделывает отчёт или трудится над начислением зарплаты в авральном порядке. Внуки не в планах пока.

Блин.

Планы как-то резко поменялись, а я и не в курсе оказалась. Господи, сделай так, чтобы это всё же оказались сэндвичи…

Свернув на набережную Чёрной речки, я прошла мимо Макдональдса и чуть было не остановилась рядом, поедая запахи, доносившиеся из этого прелестного заведения. М-м-м, сейчас бы Биг Мак и большую картошку-фри, и запить огромным стаканом ледяного спрайта… Чтобы зубы заломило… Может, закинуться перед рестораном? Нет. Шагай, Ника. Это вредно. Тебя ждёт босс, чтобы потрепаться о ценообразовании элитных шмоток модного питерского бренда.

Илья ждал на ступеньках метро. Модник! Джинсы с рубашкой, вязаным жилетиком и пиджаком поверх всего этого, а на ногах – ботинки лесоруба, реально! Я оценила «лук», привычно пытаясь вычленить несоответствия, но тут даже мне нечего было добавить. Подошла ближе, прикидывая, как буду смотреться в своём платье рядом, но Илья лишь скользнул по мне взглядом, продолжая высматривать в толпе прохожих. Пришлось поздороваться, скрыв усмешку:

– Добрый вечер, Илья Владимирович.

Он обернулся стремительно, как балерун, почти на носках, и осмотрел меня внимательно. Видимо, всё же узнал, потому что улыбнулся, протянув длинную розу – огромную, розовую, с толстым стеблем, безумно стильную и наверняка очень дорогую. Сказал:

– Ника, вы меня удивили.

– Чем же? – принимая цветок и машинально нюхая лепестки, спросила я.

– Это прошлогодняя миланская коллекция? Москино?

– А вы подготовились, Илья Владимирович! – рассмеялась я такому прямому попаданию. Он протянул мне согнутый локоть:

– Я всего лишь любитель, случайно вышло, что я купил такое же платье для… Не важно. Вы выглядите прекрасно.

Прекрасно – это когда больше нечего сказать? Ладно, пусть так. Я-то знаю, что выгляжу бомбически. Что платье на мне сидит лучше, чем миланское москиновское на модели! И вообще…

– Мне всё ещё непонятно, зачем вы пригласили меня на ужин, если можно было поговорить в офисе, – сказала я, спускаясь по ступенькам за своим кавалером. – Ведь мы будем говорить исключительно о работе?

– Ника, – усмехнулся Илья, подводя меня к припаркованной у тротуара Тойоте, – мы будем говорить о работе и о всевозможных вещах, которые мне не хотелось бы обсуждать в офисе.

– О, какие-то секреты фирмы? – мне захотелось пошутить, но шутка явно не удалась. Илья распахнул дверцу и помог мне сесть в салон. Оттуда, с водительского места, раздалось басом:

– Добрый вечер.

– Добрый, – икнула я. Илья сел на сиденье рядом со мной, но с другой стороны, и скомандовал:

– Дима, в «9000 метров».

В машине пахло ненавязчивой хвоей, дорогим алкоголем и совершенно умопомрачительным одеколоном. Я со страхом прислушалась к своему желудку, но он пока не выказал желания показать содержимое. Даже странно. Но факт. Илья придвинулся чуть ближе, не переходя негласную границу личного пространства, и спросил вполголоса:

– Может, перейдём на ты?

– Илья Владимирович, это неловко. Субординация всё-таки, – пробормотала я, уткнувшись носом в лепестки розы.

Босс рассмеялся:

– Я так и думал, что вы это скажете. Давайте договоримся: на работе на вы, а вне её – на ты.

– Хорошо, – согласилась я, не желая перечить начальству.

– Ты уже была в «9000 метров»?

– Нет, никогда. Это ресторан?

– И отличный. Он принадлежит другу моего отца, Живану.

– Это что-то болгарское?

– Сербское. Живан был довольно популярным певцом в своей стране, но уже несколько лет как переехал в Питер, женился на русской девушке и теперь приучает наших людей к сербской кухне.

– Что-то мне страшно, – пробормотала.

– Я нигде так хорошо не ужинал, как в «9000 метров»! И вечерами там часто живая музыка, а иногда Живко поёт.

Поющий ресторатор – это, наверное, ещё страшнее, чем неизвестная кухня. Хорошо, что не китаец или вьетнамец, а то не миновать мне жареных пауков и тушёных кузнечиков!

За разговором я и не заметила, как мы выехали из города. Полюбовавшись на серебристый шпиль Лахта-центра, обеспокоенно спросила:

– А куда мы едем?

– В Лисий нос, – кивнул куда-то вперёд Илья. Он уже зарылся в свой телефон, просматривая мэйлы. Загородный ресторан… Надеюсь, шофёр не уедет сразу же, или придётся такси вызывать, чтобы вернуться? Поёжилась, поправляя шаль. Бигбосс заметил и велел шофёру:

– Дима, включи печку.

– Ужаримся, Илья Владимирович, – пробормотал тот, а я поддакнула:

– Не надо печку.

– Тебе холодно же.

– Всё в порядке.

– Значит, мне показалось, – усмехнулся он. – В последнее время у меня сплошные видения…

Ага, подумала я, а у меня сны. Пьяные.

Ресторан «9000 метров» оказался в уютном тихом месте на самом берегу Финского залива, прячась в раскидистых деревьях и зарослях кустов. К нему от парковки вела удобная дорожка под аркой, увитой диким виноградом. Илья не отпустил шофёра, что не могло не порадовать меня. Мне снова предложили локоть, и босс поднял палец вверх:

– Слышишь? Это сербская музыка.

Негромкая, но довольно-таки слышимая, музыка отличалась интересным вплетением народных мотивов в современные веянья. Я даже подумала сначала, что это что-то восточное – много духовых, переливы и акценты, подошедшие бы под танец живота. Но было в ней нечто утверждающе-западное и даже русское. В общем, необычная музыка. Если тут и кухня такая же…

– Мне нравится, – призналась тихо.

– Отлично. Значит, вечер намечается удачным, – рассмеялся Илья. Девушка у пюпитра встретила нас милой улыбкой:

– Добрый вечер, у вас заказан столик?

– На имя Белого, столик на двоих.

– Минутку, – она заглянула в список и снова улыбнулась: – Прошу, я провожу вас, господин Белый.

И пушистый, снова захотелось добавить мне, слава богу, про себя. Не думаю, что боссу понравится, если я скажу это вслух.

Нас провели мимо сцены, где играли музыканты, а на пятачке перед ней танцевала одинокая пара, к открытой террасе со столиками. Один из них, в углу, укрытый всё тем же виноградом, оказался с табличкой «заказано». Илья галантно отодвинул стул, ожидая, пока я сяду, потом устроился напротив и раскрыл меню:

– Аперитив?

– Я не пью, – поспешно ответила я, вспомнив корпоратив.

– Даже сок? – насмешливо спросил он.

– Сок пью.

Мне стало неловко. Не дай бог, босс понял, с кем провёл ту памятную ночь… Может, именно поэтому он и пригласил меня в ресторан? Вдруг я ему понравилась? И теперь начнётся конфетно-букетный период? Ой, мамочки… Лиза меня сожрёт с потрохами!

Подошла официантка в форменном костюме. Илья взглянул на бэйдж и попросил:

– Света, будьте добры, два четинара шприцера, а мы пока посмотрим меню. Я хочу удивить мою спутницу.

– Хорошо, – улыбнулась Света. – Порекомендую вам мясную питу и плескавицу, а если дама желает что-нибудь вегетарианское…

– Нет, не желаю, – запротестовала я, вспомнив, что голодна, как волк. Да и дома мне предлагали мясо по-французски, не буду же я жевать салатик в ресторане!

– Отлично! – отчего-то обрадовался Илья. – Тогда пусть будет и пита, и плескавица, мы с дамой поделимся.

Я даже икнула от неожиданности. Это что же, будем кусочки тягать из тарелки другого? Как-то это… слишком интимно. Когда официантка убежала на кухню, я спросила:

– Илья Владимирович, о чём вы хотели поговорить?

– Во-первых, просто Илья, – усмехнулся он. – Во-вторых, мы на ты, во всяком случае, этим вечером. А в-третьих, Ника, ну какая ты неромантичная! Давай наслаждаться приятной компанией, музыкой, едой, а все вопросы обсудим в процессе!

– Извините, привычка. Сначала работа, потом всё остальное…

– У меня другая привычка. И сегодня предлагаю жить по ней.

– Илия!

Мы разом обернулись на голос. К нам спешил не слишком молодой, но очень живой, с доброжелательной улыбкой на приятном лице мужчина. Илья быстро встал и пожал протянутую ему руку:

– Живко, добар дан!

– Добро вече, – со смешком поправил его Живан. – Но давай по-русски, или ты хочешь поразить свою леди?

«Леди», то бишь, я покраснела и попыталась встать, чтобы тоже пожать руку хозяину заведения, но Живан не позволил. Он склонился передо мной, запечатлев на руке сухой поцелуй:

– Премного рад видеть вас в моём скромном ресторане! Илия, представь нас, прояви чудеса вежливости!

– Прости, конечно! Позволь представить тебе Нику, она работает у меня в новой фирме бухгалтером. Ника, это Живан Павлович, один из величайших певцов современности.

– Не говори глупостей, – рассмеялся хозяин, но было видно, что ему приятна лесть. Или не совсем лесть?

– Это очевидность.

– Надеюсь, леди понравится у нас. Что вы заказали?

– Мясо, много мяса!

– Я лично прослежу, чтобы его приготовили, как надо, как для себя! Развлекайтесь!

– Ты споёшь сегодня? – с хитринкой во взгляде спросил Илья. Живан покачал головой, но почти сразу согласился:

– Только из уважения к Нике! Немного позже, если позволишь.

– Будем ждать.

Когда хозяин отошёл к другому столику, официантка принесла аперитив. От невысоких широких бокалов, как для виски, по террасе поплыл чарующий запах хвои. Напиток был насыщенного жёлто-оранжевого цвета, а вместо долек лимона на краях бокалов держались еловые веточки.

Господи, разве можно пить еловый коктейль? А если меня от него стошнит прямо за столом?

Илья заметил, как я смотрю на бокал, и подбодрил меня со смехом:

– Не бойся, это можно пить. Смотри!

И пригубил свой коктейль.

– Ну, не знаю, не знаю… – подозрительно пробормотала я и взяла бокал в руки. Эх, была не была. Чуть что – подхвачусь в туалет, а боссу придётся продумывать меню потщательней. Отпила и прислушалась к себе. Хм. А неплохо! Кисленько, с лёгкой горчинкой, со вкусом вязких ягод и запахом хвои.

– Ну как?

– Годится, – улыбнулась я. Илья кивнул:

– Отлично, значит, всё остальное тебе тоже понравится.

– Илья Вла… ой. Илья. Давай начистоту.

– Давай, – легко согласился он, отщипывая кусок от хлеба в корзиночке.

– Меня очень смущает это приглашение в ресторан. Я привыкла о рабочих моментах разговаривать на работе, а ресторан – это как праздник, что ли, выход в свет, событие…

– Я понимаю.

Боже, какой у меня понимающий босс!

– И всё же. В мире бизнеса это обычное дело – пригласить человека в ресторан и поговорить о том, о сём за бокалом вина. Ну, хорошо, вижу, что ты настроена по рабочему. Давай поговорим о работе, а потом будем наслаждаться приятным вечером.

– Да, это было бы замечательно, – потягивая коктейль, кивнула я.

– Окей. Видишь ли, когда я инвестирую в проект, я хочу добиться полной отдачи максимум через год. То есть, отбить вложенное и начать получать прибыль.

Он внимательно смотрел на меня, но возражений с моей стороны не было, и Илья продолжил:

– Я говорил со всеми на фирме по поводу линейки бренда для среднего класса, и все согласились, кроме двух человек.

Он выдержал прелестную паузу, и я, разумеется, в неё попалась, любопытно спросив:

– Я и… ?

– Игнатова, – широко улыбнулся Илья. – Вот поэтому я и пригласил тебя, Ника, чтобы спросить – почему?

Мы с Игнатовой отказались принимать участие в удешевлении бренда? О как! Даже где-то приятно стало, что моя начальница мыслит, как я. Или это я мыслю, как она?

– Я же говорила уже…

– Ты меня не убедила.

Я разве говорила, что мой босс понимающий? Ничего подобного! Со вздохом решила объяснить на пальцах свою позицию:

– Татьяна Валерьевна начинала с самых низов – как швея в ателье. Потом шила свои вещи. Сделала бренд собственными руками. Пахала, как папа Карло, чтобы пробиться в высокую моду… Каждая вещь, на которой стоит имя нашего модного дома, сделана вручную в единственном экземпляре. И мы можем отследить каждую нитку, каждую пуговицу, потому что покупаем их часто вообще на заказ.

Я глотнула то, что осталось в бокале, и смело взглянула в глаза Илье:

– Понимаешь теперь? Ты хочешь сделать из уникальных вещей потоковые, которые может купить каждый. Но там и ткани будут попроще, и строчка не двойная, а одинарная, фурнитура не из оленьего рога, а из пластмассы… На это нельзя будет пришить этикетку «Модный дом Т.Игнатовой»! Потому что это будет не наш бренд!

Последние слова я уже выкрикнула в запале, удивляясь сама себе. Ника! Какая тебе разница? Зачем спорить с боссом? Сейчас разозлится, может, вообще меня завтра уволит!

Но Илья улыбался. В конце моей тирады даже руки вверх поднял, словно сдаваясь:

– Всё, всё! Главное, не запусти в меня бокалом!

– Я не…

– Пока мясо готовится, приглашаю тебя на танец!

О господи! Только этого ещё и не хватало! У меня же каблуки! У меня подол! Я упаду! Но Илья уже протягивал мне руку совсем рядом, и отказать ему я просто не могла. Пришлось встать, балансируя, и покорно потянуться за боссом на террасу. Музыка не гремела в уши, зато на заливе поднялся лёгкий ветер, то и дело окатывая нас мириадами едва заметных брызг.

Мы танцевали медленный танец, держась на некотором расстоянии друг от друга, и дыхание Ильи щекотало моё ухо. И всякий раз, когда бриз мешался с волной облепихово-хвойного коктейля, я жмурилась, пытаясь не сомлеть. Ещё и одеколон, я снова боялась, что от него меня стошнит. Но пока всё было нормально. А раз нормально, надо наслаждаться.

Я насладилась.

А потом Илья пошёл к музыкантам, чтобы заказать какую-то особенную песню, а я подошла к деревянной балюстраде, чтобы посмотреть на залив и вдохнуть свежего воздуха полной грудью. Но туфли скользнули по мокрой террасе, а под весом моего нехуденького тела перекладина подломилась, и я с воплем полетела в воду.