Беременность по контракту (СИ)

13

— Аль, — вскидывает руки мама, — ну кто ж так делает? Ну ты бы предупредила. Проходите.

Начинает суетиться. Ян бросает на меня взгляд, полный паники, а я только хихикаю. Сейчас тебе мама устроит темную.

— Да я тут подожду, пока Алевтина посмотрит, что там.

Мама упирает руки в бока, а я продолжаю веселиться. Ой, Багиров…

— Ну конечно, что я за хозяйка такая буду, если позволю гостям на пороге стоять. Проходите, — берет его под руку и тащит в сторону домика.

Ян что-то пытается возразить, но куда ему против моей мамы.

Я же погружаюсь в изучение компьютера и на ощупь добираюсь до крыльца. И когда я говорила, что промедление смерти подобно, то я не преувеличивала.

Светка подхватывает меня на ступеньке, когда я ойкаю и чуть ли не лечу вниз.

— Да аккуратнее ты, Аль, со своими компами.

Заводит меня в комнату, где Багиров уже сидит за столом, а мама угощает его вареньем, блинами и чаем.

— Да я не голоден, — бормочет начальник, когда мама скрывается в кухне.

— Лучше не спорь, она все равно тебя накормит, Ян.

Мои пальцы порхают по клавиатуре в попытке выискать дырку. Пробоину в безопасности.

— Ты бы сказала, что тут твоя мама.

Вскидываю на него удивленный взгляд и только сейчас замечаю, что на нем нет уже привычного костюма. Легкая льняная рубашка и светлые джинсы, обтягивающие мощные бедра.

Ч-ч-ч-ч-черт! Не отвлекаемся…

— И что бы это изменило? — фыркаю.

— Ну, — он теряется, — я б хотя бы готов был.

Закатываю глаза.

— Ой, ещё скажи, что ты ни разу с мамами чужими не знакомился.

Он дует щеки.

— Один раз было, — бурчит под нос, — на всю жизнь запомнил.

Удивленно вздергиваю бровь, но не расспрашиваю. Не касается меня.

— Вот, нашла.

Ян подрывается со своего стула и наклоняется надо мной, а я неосознанно вдыхаю его запах. И неожиданно моя тошнота прекращается. Впервые за весь день.

Делаю вдох поглубже и окунаюсь в его озера. Он странно смотрит на меня.

— Нормально все? — выгибает бровь.

— Ага, парфюм у тебя приятный.

Ну а чего юлить? Только Багиров явно не ожидает от меня такого ответа. Моргает несколько раз и переключается на экран компа, оставляя мое заявление без ответа.

А я дышу. Жадно так, потому что реально становится легче.

Вот это поворот, как говорится…

Ян

С трудом вырываюсь из плена мамы Али.

Спичка вызывается меня проводить до калитки. Вижу, как она смущенно краснеет, когда мы остаемся вдвоем.

— Ты прости за… — неопределенно кивает в сторону дома, — она не всегда такая.

Я хмыкаю. Мать его, я просто беру и хмыкаю. И тут же цепляю на рожу маску безразличия.

— Да не страшно. Главное, ты все сделала и мне больше ничего не угрожает.

Аля кутается в кофту и слегка передёргивает плечами. А мне хочется её в охапку и отогреть.

О-о-о-о-о-о-о, твою мать… что за мысли-то?

— Да уж, там ничего такого не было, могли немного пошалить с твоими файлами, но дальше бы не пробрались.

Широкая улыбка, на которую я залипаю. Аля сглатывает, и я снова замечаю, как она делает маленький шажок ко мне и глубоко вдыхает. И от этого крыша едет. У меня, у взрослого мужика, из-за того, что какая-то рыжая пигалица решила вдохнуть мой запах. Но, черт, это очень чувственно.

— М-м-м-м, очень вкусно от тебя пахнет, Ян, — не скрывает Аля, а у меня мотор решает в этот момент немного ускориться.

Спичка облизывает губки и задирает голову. Смотрит на меня внимательно, с небольшим прищуром. И такая она миленькая в свете окна.

Сам не понимаю до конца, что творю. Делаю шаг к ней, почти вплотную прижимаюсь и провожу пальцем по щеке. Кожа нежная, прохладная.

— Замерзла? — спрашиваю зачем-то.

Хотя и так понятно, она опять ежится. Аля качает головой.

— А ты, оказывается, можешь быть нормальным, — задумчиво бормочет, отводя глаза.

— В каком смысле? — хмыкаю.

Она удивленно распахивает глаза. А я замечаю, как рыжие волосы прилипают к её губам. И дальше не думаю, убираю прядь и прикасаюсь к её губам.

Мимолетом, но этого прикосновения хватает, чтобы мы оба замерли и впились в глаза друг друга.

— Волосы, — выдыхаю почти возле её рта.

Зрачки Али расширяются, она приоткрывает губы. И мне хочется её поцеловать. Нет, не так… впиться в этот ротик и добиться отклика.

— Я поеду. Поздно уже.

Да, я предпочитаю просто свалить. Аля закусывает губу и отступает от меня. На лицо возвращается улыбка.

— Спокойной ночи, Ян Ярославович.

Разворачивается и взбегает на ступеньки, скрывается в доме.

А я выдыхаю только в машине, а потом почему-то с тоской смотрю на домик, в котором скрылась Спичка.

И как-то тоскливо становится. Надо было поцеловать…

— Это ещё что такое, мать его? — шиплю, стискивая руль и отводя взгляд от горящих окон. Ещё не хватало мне тут скучать без этой рыжей. У меня без неё дел по горло. Одно из которых — это вычислить мать моего ребенка.

И снова при воспоминании, что этот вопрос прошел мимо меня, у меня зубы сжимаются крепче и в груди нарастает злость. На себя и на ту компанию, которой я доверился.

И теперь я не представляю, что мне, мать его, со всем этим делать? Как добиваться того, чтобы этот ребенок достался мне, а не незнакомой бабе?

Только предложить очень много денег. И сделать это как можно быстрее. Там, скорее всего, срок небольшой. Надеюсь, что небольшой.

И девчонка ещё не привязалась к плоду, а возможность заработать на безбедную жизнь ещё никого не оставляла равнодушным.

А ещё… взгляд цепляется за движение на крыльце, и я тут же узнаю в появившейся в свете фонаря фигурке Алю… Надо её отослать подальше. А то я все чаще ловлю себя на мысли, что мне приятно с ней пообщаться. Хочется остаться один на один. Поговорить, узнать её получше. А это мне ни к чему.

Не надо оно мне… совсем, вообще!

Да и у Али, насколько я помню, планы на жизнь совсем другие. Она там планировала как-то рожать, и не от мужика.

От воспоминаний нашей первой встречи меня передергивает. Закрадывается шальная мысль, что было бы неплохо от такой рыжей бестии получить ляльку. Но не мне… мне уже не дано получить ни от кого детей. Своего бы отвоевать.

— Черт, — шиплю в темноту и срываюсь с места.

Точно. Решено, Аля после выходных сразу же поедет дорабатывать домой. Нет у меня желания отвлекаться на неё. И на все, что связано с ней.

Доезжаю до дома и погружаюсь в свое привычное одиночество. А мог бы уже малыш тут носиться…

Трясу башкой. Отгоняю невеселые мысли.

На телефоне опять куча пропущенных, но не хочется ни на что реагировать и никому отвечать. Самое главное, Аля отбила очередную атаку и даже смогла посмотреть, с какой стороны она шла.

Мозговитая девочка, ничего не скажешь.

Наливаю воды и подхожу к панорамному окну. Вглядываюсь в темноту, в которой прячется речка и лес. Мой дом — моя крепость… и не хочется никого сюда пускать.

Или хочется?

В башке тут же вспыхивает образ рыжей девчонки и такого же рыженького малыша. Зажмуриваюсь и выдыхаю. Залпом выпиваю воду, громко ставлю стакан на столик.

Достаю телефон и нахожу контакт Али. Отсчитываю гудки, и снова ее сонный голос взрывает мой мозг.

— Ян, ну что опять случилось?

Нутро все скручивает от её голоска.

— Разбудил? — всматриваюсь в свое отражение.

Глаза как-то лихорадочно блестят. Хреновый признак. И надо с ним что-то делать. Вырывать с самым корнем.

— Да, успела уже вырубиться. Денек был каким-то слишком активным.

— Я тут ехал и думал, — замолкаю, набираю побольше кислорода, — в общем, можешь дальше работать как тебе удобно.

Воцаряется тишина, но я уверен, что Спичка все ещё на том конце провода. Обдумывает ответ.

— Не понимаю, — шепчет растерянно…

Кусаю до боли губу.

— Я сказал, что ты можешь возвращаться к работе в стенах своего дома и по графику, который тебе удобен. Я буду ждать только готового результата.

Она неопределенно мычит.

— Выгоняете, Ян Ярославович?

Кажется или в её голосе проскальзывает разочарование?

— Ты же хотела…

Угукает и скидывает. А у меня осадок, что я что-то сделал неправильно. Впервые…