Бесконечная игра

1

Огни повсюду. Их бесконечность заполняет темноту, в которую погрузился город несколько часов назад.

Я не могу уснуть. Уже несколько ночей подряд я поднимаюсь на эту крышу и просто сижу, глядя вниз. Холодный ночной ветер легко проникает под мою теплую толстовку, заставляя ежиться. Но осенний холод не прогонит меня с крыши. В последнее время это стало моим излюбленным местом. Мало кто поверит, но иногда мне хочется побыть одному.

Как, например, сейчас.

Завтра очередная тренировка в «Роджер Плэйс», которая решит, в каком звене я буду играть. Я неслабо напряжен. Если смотреть на картину в целом, то все просто прекрасно. Идеально. Меня приняли в весьма посредственный колледж, выбрали на драфте Западной хоккейной лиге (WHL), и у меня есть все шансы пойти дальше.

Тогда почему я так волнуюсь?

Да, я боюсь все потерять. Просто удариться на игре или даже на тренировке и присесть на половину сезона на скамью запасных.

Это так глупо. По такой логике я могу не ходить по земле, боясь споткнуться о камень и повредить ногу.

Бред.

Мне всегда хватало уверенности. Она и сейчас при мне, я в себя верю. Спишу весь этот бред в голове на минутную слабость. Завтра утром я буду в норме.

Вернувшись в квартиру, прохожу на кухню и лезу в холодильник. В этот момент дверь одной из двух спален тихо открывается. Энтони выскальзывает из комнаты в одних трусах и крадется на кухню. Я стою за кухонным шкафом, помещение освещает только ночные огни города, поэтому меня почти не видно.

Когда он подходит к холодильнику, я выхожу из своего укрытия.

– Не спится?

– Черт. – Энтони подскакивает на месте и хватается за сердце. – Какого… чувак, ты меня напугал.

Я смеюсь, глядя на расширенные зрачки Энтони. Он качает головой, забирает из моих рук пакет сока и нагло поглощает его. Вид у него… боже, не хочу даже об этом думать.

– Почему не спишь? – спрашивает он, вернув мне сок.

Вздохнув, я делаю глоток, и уже после отвечаю:

– Не могу уснуть.

Друг понимающе кивает, не сводя с меня взгляда. Мне всегда легко удавалось завести друзей. То есть в общении не возникало проблем. Когда Энтони появился в нашей школе в Досон-Крик еще в прошлом году, он не стал исключением. Мы легко нашли общий язык. Но по какой-то причине он стал ближе всех моих друзей, с которыми я был знаком с детского сада. Ну, еще давайте не забывать, что мой лучший друг встречается с моей сестрой, и мы втроем живем в одной квартире. Они перебрались в Эдмонтон совсем недавно. Летом после того, как окончили школу. Я переехал еще в прошлом году и провел ужасный последний год в старшей школе Лайберт.

– Возможно, я скажу банальность, – начинает Энтони, – но да ладно. Все будет так, как ты хочешь. Ты справишься.

Кивнув, я лишь пару секунд серьезно смотрю на него. Затем резко пихаю кулаком его в грудь.

– Ага, вали уже.

Улыбнувшись, Энтони возвращается в комнату, вновь оставив меня одного.

Он прав. Конечно, я справлюсь.

***

Выходя из аудитории, я проверяю телефон и на ходу отвечаю на сообщения. Внезапно на мое плечо ложится чья-то рука.

– Хейз.

Я убираю телефон и киваю своему однокурснику Пайку.

– Когда у вас игра? – интересуется он.

– В пятницу, – отвечаю я.

– Приду с подружкой, – ухмыляется он. – Нарисовать плакат с твоим именем?

Фыркнув, я пихаю его в плечо.

– Ага, конечно.

– Ладно, чувак. Еще увидимся. Удачи.

– Тебе тоже.

Пайк убегает вперед, а я иду по коридору, вновь уткнувшись в телефон. Через час мне нужно быть на арене, и времени у меня предостаточно, поэтому я решаю подремать в библиотеке минут двадцать, а затем ехать на тренировку.

Библиотека представляет собой самое обычный интерьер, который может быть в библиотеке. Огромные ряды полок с книгами по правую сторону, компьютеры по левую, и столы для самоподготовки посередине.

Заняв стол в последнем ряду, я плюхаюсь на стул, бросаю рюкзак на пол и устанавливаю на телефоне будильник. Засунув в уши наушники, я закрываю глаза и как можно удобнее устраиваю свое лицо на руке, согнутой в локте.

Проходит не больше трех минут, я даже не успеваю дослушать одну песню, когда мою дремоту кто-то нарушает. Открыв глаза, я прежде всего тяжело вздыхаю, затем вижу улыбающееся лицо девушки, и тяжелый вздох застревает в горле.

– Привет, – читаю по ее губам.

Вынув наушники, я улыбаюсь в ответ.

– Привет.

Она продолжает улыбаться, стоя надо мной. У нее светлые волнистые волосы, переброшенные на одно плечо. Улыбка скромная, а на щеках румянец, словно она жутко волнуется.

Я пробегаюсь взглядом по ее образу, который буквально кричит о том, что передо мной девушка, которую водят на свидания, дарят цветы, целуют лишь на третьем свидании, ну а секс после… не знаю… десятого?

На ум приходит одно: хорошая девочка.

Но что-то я слишком быстро сделал выводы. Все же подошла ко мне она сама.

– Привет, – отзываюсь я.

Девушка едва заметно прикусывает нижнюю губу. Точно, она волнуется.

– Извини, что помешала.

Но я и думать забыл про сон.

– Ничего, – широко улыбаясь, я жестом приглашаю ее присесть на соседний стул.

Она садится, и до меня доносится запах ее духов. Что-то земляничное. Обожаю девчонок, которые вкусно пахнут. Они все должны вкусно пахнуть. Ключевое слово «вкусно».

– Я Лейси.

– Ноэль. – Пожимаю ее мягкую ручку, которую она мне протягивает.

– Знаю. – Лейси убирает прядь волос за ухо и улыбается, видя мое удивленное выражение лица. – Пайк сказал, мы ходим на психологию вместе.

– Ясно, – отвечаю я.

Значит, она мной интересовалась. Нужно выудить из нее зачем как можно деликатней.

Но Лейси это делает сама.

– Мой брат играл в «Росомахах», я не пропускала ни одного матча. – Она пожимает плечами, улыбнувшись. – Поэтому у меня особое отношение к этой команде. Когда узнала, что в нашем колледже появился парень из этой команды… немного потеряла дар речи.

Серьезно? Ничего себе.

– Круто, – искренне говорю я, полностью развернувшись к ней. – И где сейчас твой брат.

По легкому движению ее плеч и слегка упавшим уголкам губ становится ясно, что ответ не очень хороший.

– Его задрафтовали в «Монреаль Канадиес», но после всего двух игр он получил серьезную травму спины и больше не смог играть.

У меня громыхает сердце. Две игры. Всего две игры. Неверное движение, неудачный толчок и на карьере огромный крест.

– Черт, – сквозь зубы произношу я, забыв, что не один.

Лейси вздыхает, кивнув, но тут же берет себя в руки.

– В общем, мы иногда все еще ходим на игры. Я просто хотела сказать, что болею за вас всегда.

Господи, ну что это за милое создание? Может, я до сих пор сплю прямо здесь, и мне она снится?

– Я очень рад. Только я даже не сыграл ни одной игры за «Росомах».

– Но сыграешь.

Она осматривает меня. Несмело и как бы невзначай, но я вижу в ее зеленых глазах интерес. Возможно, я ошибаюсь и за этой скромностью не прячется дьяволенок. Надеюсь это так. Времени на свидания я вряд ли найду. Быть может, она намного проще. Включаем режим очаровашки.

– У меня есть немного времени до тренировки, – улыбаюсь я. – Может, выпьем кофе?

Лейси бросает взгляд на своих подруг, сидящих у окна, почти напротив нас и не сводящих с нас взглядов. Не знаю, может они так общаются телепатически, но Лейси кивает, когда вновь смотрит на меня.

– Конечно.

Схватив свой рюкзак и забыв про сон, я галантно открываю Лейси дверь библиотеки. На улице мы идем к парковке, там, где припаркована моя машина. Я совсем недавно начал водить по городу, так как боялся застрять в пробках и опоздать. Сейчас я более и менее освоился, поэтому чувствую себя вполне уверенно.

Ничего банальнее «Старбакса» не придумаешь, но это единственное место, которое находится неподалеку от «Роджер Плэйс», где мне нужно быть через тридцать пять минут. Я заказываю нам кофе, и мы усаживаемся у окна. В дороге мы провели минут десять, и все это время ботал я о всякой ерунде. Пришла очередь для Лейси.

– Значит, ты хочешь быть журналисткой? – Я ставлю локти на стол, тем самым наклонившись ближе к ней.

Лейси вновь улыбается. Мне нравится ее улыбка и то, как она одета. Юбка и тонкий свитер в сочетании с ботинками на высоком каблуке.

– Да. Ну, а у тебя какие планы на будущее?

Мои планы грандиозные, но говорить их вслух то же самое, что выставляться напыщенным индюком.

– Пока буду играть, а дальше посмотрим.

Лейси принимается пить кофе, при этом оглядываясь по сторонам. Ее смущение меня забавляет, но черт, она первой подошла ко мне.

Мы болтаем все то время, которое у меня есть. Затем я везу ее к арене по ее же просьбе.

На парковке нет живого места. Вот поэтому сюда приезжать лучше всего на общественном транспорте. Кое-как найдя свободное место, я отстегиваю ремень и смотрю на Лейси.

– Было бы у меня еще хоть немного времени, я бы отвез тебя домой.

Она тоже отстегивает ремень и качает головой.

– Все хорошо. Я живу неподалеку.

Мы выходим на улицу.

– Увидимся в колледже? – интересуюсь я.

Лейси пожимает плечами, прищурившись от солнца.

– А может и на игре.

Тепло поднимается по моей груди. Давно я так себя не чувствовал рядом с противоположным полом. Мое последнее «любовное приключение» потерпело фиаско. О, еще была Роуз, с которой у нас был фиктивный «роман». Не думаю, что я готов к чему-то большему, но для красивой девушки я всегда время найду.

– Отлично.

Я обнимаю ее на прощание, и она медленно уходит, несколько раз оглянувшись. Широко ухмыльнувшись, я бегом направляюсь на арену.

Каждый раз, заходя сюда, я испытываю что-то похожее на благоговение. Как верующий, заходящий в храм. Мои эмоции переполняются через край. Все эти стены с портретами легендарных хоккеистов, в особенности Уэйна Гретцки – напоминают, что я уже часть чего-то огромного.

В раздевалке я появляюсь одним из первых. Присутствующие парни дружно меня приветствуют. После кошмарного года в команде школы Лайберта мне было немного видеть дружелюбие на лицах парней. Я сажусь на скамью и принимаюсь надевать свою форму.

– Хейз, как настрой сегодня? – интересуется Майкл, крайний нападающий. Пару тренировок мы работали в одном звене и в общем-то сыгрались.

Нацепив наплечники, я колочу себя по груди.

– Заточил когти.

Парни дружно смеются.

Тут в раздевалке появляется Джерри Салкин – центральный нападающий и капитан «Росомах». Эта должность ему принадлежит вот уже два сезона. До этого Джерри играл в частной школе.

Постепенно помещение заполняется почти двумя десятками парней с грохочущими голосами. Атмосфера быстро становится мне до боли знакомой и родной. В такие моменты я чувствую себя, как дома. Синя-красная форма с огромной мордой росомахи и когтями на груди, номер 15 и моя фамилия на спине – это все же повод для гордости.

Один за одним мы появляемся из-под трибунного помещения и перескакиваем через борт на лед. Я вдыхаю запах свежего льда, ощущаю на лице его стружки, когда кто-то из парней резво разворачивается возле меня.

И просто улыбаюсь.

Тренер свистком подзывает нас к себе, и мы приветствуем его ударами клюшек по льду.

– Попробуем так, – начинает он. – Нападающие – Де Смит, Буковски, Маклейн и Салкин, Кейси, Хейз.

Я бросаю взгляд на Джерри. Он подмигивает.

Вау.

Время перестает существовать, когда я на льду. И не важно, матч ли это или просто тренировка. Я просто делаю то, что люблю. То, что мне нужно, чтобы жить. За тренировку я простреливаю Чейза несколько раз. Из-за шлема слышен его приглушенный смех, когда я подкатываюсь ближе и обманным маневром загоняю ему очередную шайбу под щиток.

– Козел.

Я смеюсь. Боже, чувствую себя прекрасно.

Звучит свисток. Мы все запыхавшиеся подкатываемся к тренеру. Мои щеки горят, а сердце бьется, как сумасшедшее. Сейчас я узнаю, в каком звене буду играть на своей первой игре на этой огромной площадке.

Тренер «Росомах» – Чарльз Зегерс – практически часть Роджер Плэйс. Он начал вою карьеру здесь же в «Росомахах», затем играл в НХЛ за «Эдмонтон Ойлерз». Но не все там остаются. Теперь он снова здесь. Это его дом.

Чейз незаметно ударяет меня клюшкой по колену, когда тренер смотрит на свой планшет. Мы подружились по причине того, что оба в команде новички. Но сейчас это уже не является причиной. Он хороший парень.

– Салкин, Кейси, Маклен, Эвардс, Хантер – первое звено, – начинает тренер.

Мое сердце падает. Так, это нормально. Я же не идиот. И тренер тоже. Кто вообще ставит новичка в первое звено еще и на первой игре?

– Де Смит, Буковски, Лайброк, Ридли, Маркус, – второе.

Я чувствую на себе взгляд Чейза. Но не подаю вида, что что-то не так.

Все нормально. Третье тоже неплохо. Если конечно оно не четвертое.

– Стивенсон, Крамер…

Боже мой…

– Хейз, Стоун, Янг.

Мое кровообращение резко усиливается. Я почти чувствую, как по венам разносится адреналин. Остальные звенья едва слышу. Третье мое.

– В рамке Коутс. Хоули, – тренер смотрит на Чейза, – будешь вторым.

Я хлопаю по его плечу. Все как надо.

Получив тычки от парней, я с улыбкой качусь к бортику. Перешагнув, ловлю на себе взгляд тренера. Ему сорок два, и он чем-то похож на Тома Харди.

– Хейз, – тренер отзывает меня в сторону. – Во время игры у тебя возьмут небольшое интервью прямо на площадке. В общем, в пересменке. Не ляпни что-нибудь, прямой эфир все-таки.

Я сжимаю руками шлем.

– Ого.

– Ага. – Он улыбается и хлопает меня по спине, проходя мимо. – Хорошая работа.

Меня накрывает волной гордости и такого самодовольства, что сложно это скрыть. С широчайшей улыбкой я появляюсь в раздевалке, где, конечно же, все это замечают.

– Что, Хейз? – ухмыляется Грег Стивенсон, играя мышцами. – Готов к посвящению?

Я застываю на месте.

– Чего?

– Ага, – подтверждает Майкл Лайброк. – Чтобы стать «росомахой», нужно вести себя как «росомаха».

Все ржут, а Чейз фыркает.

– И как это?

– Быстро все в душ, сучки! – объявляет Джерри. – Позже все узнаете.

В душе никто ничего не объясняет, хотя я мучаю всех и каждого вопросами. Душевые – это просто рай. Черные кабинки, идеально сверкающие. Вода не пахнет хлоркой, ее можно настроить как тебе вздумается. Я стою намного дольше, чем должен, и меня нетерпеливо подгоняют.

Одевшись, огромная толпа хоккеистов-переростков вываливается в огромное фойе с диким шумом.

– Так тихо, парни, тихо, – шикает Джерри.

Все становятся в круг, и нас с Чейзом подталкивают на середину.

– Посвящение такое, – начинает капитан. – Его придумал Майкл.

Тот фыркает в кулак.

– Нужно пойти на свидание с той цыпочкой.

Мы с Чейзом поворачиваем головы туда, куда указывает Джерри.

Наши головы синхронно и медленно склоняются набок. Мы уже встречали ее. Причем оба. Это было в день переезда моей сестры Эйвери в Эдмонтон. Они с Энтони уснули после того, как мы поужинали с нашей мамой, а я поехал к арене, чтобы просто послоняться вокруг и убить время. Затем встретил здесь Чейза. Мы болтали, когда появилась девушка на роликах и шлепнулась на асфальт. Мы помогли ей встать, и она оказалась не очень-то дружелюбной. Заявив, что она не любит хоккей и надеется больше нас не увидеть, девчонка ушла.

И какого хрена сейчас происходит? Почему именно она?

– Вы серьезно? – упирается Чейз. – Может мы песню споем в автобусе?

Все парни ржут и качают головами.

– Не-ет.

– Почему она? – интересуюсь я, продолжая смотреть на девчонку.

Она стоит возле мягких диванов у окна, уткнувшись в телефон. Ее прямые волосы скрывают часть плеч. На ней тонкая куртка с неоновыми полосками. Она невысокая, я бы назвал ее хрупкой, как бы нелепо это ни звучало.

– Да потому что никто толком не знает, кто она и что здесь делает так часто, – объясняет Майкл. – Я пытался с ней поболтать как-то, но она меня послала. Она вообще странная.

– И мы оба должны пригласить ее на свидание? – уточняет Чейз.

Все кивают.

– Лучше по одному, конечно.

Просто шикарно. Идиотское задание, но спорить я не стану. Это моя команда. В каждой команде свои заскоки.

Что ж, попробуем. Может в тот день, когда мы встретились, у нее просто было плохое настроение. И в день, когда к ней подошел Майкл, тоже.

Я продолжаю на нее смотреть и похоже, она чувствует на себе взгляд и поднимает голову. Мы встречаемся глазами. Даже с большого расстояния я замечаю, как в ее вспыхивает вызов.

Это будет интересно.

2

Подняв одну ногу, я качусь по льду. Вокруг меня вопли болельщиков. Звучит сирена. От всего этого закладывает уши.

Но мене все равно.

Это моя первая шайба в WHL.

Обалдеть!

Привалившись к защитному стеклу, я встречаю парней, которые набрасываются на меня с воплями.

– Хейз, крутышка!

– Твою мать, что это было? Я думал, ты бросишь ему через щиток. – Грег улыбается от уха до уха.

Я тоже улыбаюсь, пожимая плечами. Бросил как бросил, в итоге шайба пролетела над ухом голкипера «Реджайны Райнерс». Я сам даже этого не понял. Но ворота осветились красным, а мое сердце подпрыгнуло до горла.

Мы проезжаем мимо команды, традиционно ударяясь перчатками. Я провожу на льду еще тридцать секунд, затем еду на скамью. Тренер Зегерс хлопает меня по плечу.

– Отлично, Хейз.

Я знаю, что он скажет после. Но не время и место об этом раздумывать, поэтому просто киваю.

Мы одерживаем победу на домашнем льду со четом 4:1. Я даю короткое интервью WHL TV к концу третьего периода, и остаюсь совершенно выжатым. Дело даже не в игре. Я вымотался психологически, готовясь к этому матчу.

В раздевалке меня все поздравляют и нам с Чейзом напоминают о посвящении.

Черт.

– У меня нет времени, – тихо бормочет Чейз, натягивая свитер. Он ниже меня ростом, но как ни странно на льду это его преимущество.

– Давай я начну, – самоуверенно заявляю я. – Хотя вряд ли после меня она согласится пойти на свидание с кем-то еще.

Фыркнув, Чейз тычет меня кулаком в живот.

Меня фотографируют с моей первой заброшенной шайбой, и менеджер команды приглашает в раздевалку телевидение, чтобы вновь взять у меня короткое интервью. У меня едва поворачивается язык. Я устал, я счастлив и безумен.

В фойе мама первой набрасывается на меня, от чего я роняю сумку на пол.

– Мой малыш, – бормочет она, стискивая меня в объятьях.

Встретившись взглядом с Эйвери, я закатываю глаза. Она тихо смеется, привалившись боком к Энтони. Я стараюсь, чтобы мама не хватала меня за щеки, как маленького мальчика, но она все равно это делает.

Боже, я обожаю маму, но она такая суетливая. Они с отцом развелись, когда нам с Эйв было почти по одиннадцать. У нас был выбор: переехать с ней в Эдмонтон или остаться в родном непримечательном Досон-Крик с отцом. Эйвери не хотела уезжать от папы. Возможно, будь я один, я бы переехал в Эдмонтон не перед выпускным классом и не ради хоккея. А с мамой, еще семь лет назад. Эйв поехала бы за мной, если бы я только изъявил желание. Она всегда шла за мной. Мне было одиннадцать и, наверное, я буду этим гордиться, как самодовольный болван, но знаете, у меня в багаже не так уж и много поводов для гордости.

В общем тогда я решил поступить так, как хотела сестра. А она хотела остаться с отцом. И не то чтобы я был против. У меня идеальные отношения с папой. Перспектива большого города манила уже тогда.

Но сейчас все так, как и должно было быть и жалеть не о чем. Ну, почти.

Многочисленные браслеты на маминых запястьях звенят, когда она пытается убрать отросшие волосы с моего лба. Я пытаюсь увернуться, оглядываясь и молясь, чтобы никто из команды этого не увидел. Что маловероятно.

Фойе полно хоккейных болельщиков, телевидения, родителей и друзей «Росомах». До меня все еще медленно доходит осознание того, что я часть всего этого безумия.

– Куда мы поедем праздновать? – Мама надевает на свои кудрявые распущенные волосы шапку.

– Может, в нашу любимую «Бастерс Пицца»? – предлагает Эйвери.

Как же заманчиво звучит. Но тут я обращаю внимание на Майкла и Джерри, кивающих мне головами. Я вопросительно смотрю в ответ. Майкл незаметно тычет пальцем в сторону.

Я смотрю туда, куда он указывает. Она снова стоит у стены в своей неоновой куртке, уткнувшись в телефон. На этот раз на ее голове розовая бейсболка, на ногах короткие штаны и мартинсы.

Сейчас? – взглядом спрашиваю я.

Джерри кивает.

– Ноэль? – Мама привлекает мое внимание.

Я смотрю на нее, несколько раз моргнув.

– Э-э, наверное, я сегодня отпраздную это с командой.

– Ну, слава богу, – выдыхает Эйвери. – Мы уже месяц не можем в кино сходить.

Энтони фыркает, обняв ее за плечи, а мама посылает эй укоризненный взгляд.

– Эйвери.

Но моя женская копия пожимает плечами, высунув кончик языка. Мы смотрим друг на друга. Она знает, что у меня в голове. Будто у нас одно сознание на двоих. В общем-то, так оно и есть.

Подойдя к сестре, я дергаю ее за синюю прядку, выбившуюся из пучка волос, собранных на макушке.

– Спасибо, – язвительно замечаю я.

Вместо ответа Эйв сжимает мою руку. В последнее время я острее ощущаю ее физическое тепло. Ее присутствие в общем. Был момент, когда я думал, что это исчезнет навсегда.

– Люблю тебя, – тихо произношу я, целуя ее в щеку.

Энтони дает мне пять, затем мы ударяемся кулаками. Мама в десятый раз прижимает меня к себе и обещает отпраздновать мою первую шайбу позже.

Я в этом и не сомневаюсь.

Проводив родных, я подхожу к ребятам. Рядом с Джерри уже стоит его девушка Лорен.

– Ну что, умник, – улыбается Майк, кивнув в сторону незнакомки. – Вперед.

Я оглядываюсь в поисках Чейза.

– А разве не будет странно, если мы оба начнем ее приглашать? В смысле, даже если согласится, она ведь не будет встречаться с нами обоими.

Джерри и Майкл переглядываются, затем начинают смеяться. Лорен пихает в бок своего парня.

– Она не согласится, – уверенно заявляет Майкл.

– Тогда в чем смысл? – хмурюсь я.

Все это больше начинает походить на бред.

– Смысл в настойчивости и достижения своей цели, – серьезно объясняет Майкл. – Вот что значит быть настоящей росомахой.

У меня даже не сразу находятся слова, чтобы возразить.

– Хорошо, – просто говорю я.

– Хорошо? – уточняет Джерри, обнимая Лорен за талию.

– Хорошо, – повторяю я.

– Черт, – удивляется капитан. – Мне нравится твоя решимость.

– Ну, поэтому-то я и здесь.

Майкл вновь смотрит в сторону девчонки.

– Удачи тебе.

Его голос звучит так, будто он заранее уверен в том, что моя задача обречена на провал. Хотя он в этом и так уверен.

Я спешу его разубедить.

– Это всего лишь девушка. В большинстве случаев они все одинаковые. Ничего личного, Лорен, – спешу добавить я, видя, как черные глаза девушки Джерри вспыхнули. – При правильном подходе я не просто схожу с ней на свидание, она станет моей девушкой.

И зачем я это ляпнул? У меня вообще такого в планах нет.

Но парни уже улыбаются.

– Если станешь ее парнем, я добровольно отдам тебе свое место капитана, – серьезно заявляет Джерри.

– Эй, – возражает Майк.

Но Джерри улыбается ему.

– Расслабься. Разве это возможно?

Дерзко вскинув подбородок, я смотрю на своего капитана.

– Ты пожалеешь, что ляпнул это.

Джерри уверенно смотрит на меня в ответ и пожимает плечами.

– Сомневаюсь.

Изобразив пальцами на правой руке когти и рыкнув, я разворачиваюсь и иду в сторону незнакомки.

Она замечает мое приближение и опускает руку с телефоном, привалившись головой к стене. Весь ее вид говорит о том, что ее безумно раздражает мое присутствие.

Это странно, мы ведь даже не знакомы.

– Привет. – Я встаю напротив нее, подтянув свою спортивную сумку на плече.

Девушка изучает меня исподлобья. В свое время я изучаю ее.

Так близко она выглядит иначе. Черты ее лица ярче. Раскосые глаза могут говорить о принадлежности к одной из азиатских национальностей, но думаю здесь что-то другое. Пухлые губы покрыты едва заметной бежевой помадой. Ее щеки слегка раскраснелись, и уж точно не от смущения. Скорее от раздражения.

Черт, она классная. Если бы улыбнулась, была бы даже милой. Но что-то мне подсказывает, «милая» – это совершенно не о ней.

– Чего тебе?

Удивлен ли я таким вопросом? Да, нет не слишком. Но все равно это вводит меня в секундный ступор.

– Я надеялся, что в тот вечер ты была просто злая, – начинаю я. – Но похоже, ты такая постоянно. Ноэль.

Она смотрит на мою протянутую руку, а затем внезапно начинает жевать жвачку. Где она ее держала? И все же она пожимает мою руку. Ее ладонь такая мягкая и теплая. И еще очень маленькая. Она вся слишком миниатюрная, что ее попытки выглядеть стервой, могут показаться забавными.

Но я здорово ошибаюсь, и сам уже знаю почему.

– Ага.

Я сжимаю свою руку, которую она только что отпустила.

– Ты не скажешь свое имя?

Перекатывая во рту жвачку, девушка складывает руки на груди, тем самым принимая защитную позу.

– Послушай, Ноэль, – начинает она. – Я видела, как вы пялились на меня, смеялись и все такое. Потом ты подходишь. Я не дура. Мне неинтересно, о чем бы вы там не трещали. Пока.

Ребята были правы. Дохлый номер.

Да что с ней такое? И неужели я сейчас развернусь и уйду?

Возможно.

– Я ухожу не из-за своей гордости, которую ты, кстати говоря задела, – заявлю я. – А просто потому что вижу, что тебе действительно неинтересно.

Но я вернусь, потому что уверен в себе в любом случае. Навязываться сейчас – слишком глупо, и у меня не то настроение.

Девушка поднимает глаза, всматриваясь в мое лицо.

– А я уверена, что из-за гордости, – внезапно произносит она.

Я изо всех сил пытаюсь не улыбнуться. Просто едва сдерживаюсь. Если бы ей было абсолютно наплевать, она бы просто промолчала.

– Скажи свое имя, – требовательно говорю я.

Если я попытаюсь быть милым, она вновь выпустит шипы. Что-то мне подсказывает, что с такой девушкой нужно говорить на ее языке.

Она складывает губки, слегка их надув, и склоняет голову набок.

– Ой, думаешь сработает такой метод? Вовсе нет. И давай не будем играть в эти игры, а-ля «Она вся неприступная, а я добьюсь ее». Не унижайся.

Я приближаюсь к ней слишком близко. Так близко, что чувствую аромат ее цитрусовых духов.

– Какой-то идиот бросил тебя, сказал что-то типа «ты никому не понравишься» и теперь ты ведешь себя, как стерва. Считаешь, что это круто – быть холодной и такой неприступной. На знаешь, это не круто. Гораздо круче, когда ты невосприимчива к такой херне, которую говорят или делают люди.

Ее зрачки становятся темнее. Если до этого ее карие глаза напоминали янтарь, то теперь этот янтарь заливается темным шоколадом. Горьким на вкус, судя по выражению ее лица. Но даже в этот самый момент она кажется милой зайкой, пытающейся казаться волком.

– Как банально, – цедит сквозь зубы она. – Делать вид, что видишь меня насквозь.

О, я вижу.

На самом деле, нет конечно, но помечать-то можно.

Медленно кивнув, я продолжаю рассматривать ее. В ответ она делает то же самое. Внезапно мои глаза устремляются в прорезь ее слегка распахнутой куртки. На ее шее висит бейджик с фотографией и данными. Похоже, она здесь работает, раз у нее есть такой бейджик или это пропуск. В любом случае, я не стану гадать сейчас.

– Может, уже уйдешь? – требует она, отстранившись от моего напора вбок.

Я послушно отстраняюсь и в этот момент замечаю Лейси, стоящую у выхода и смотрящую на меня. На ее лице смесь нескольких эмоций: радости, удивления и вопроса.

Нет, я ничего ей не обещал, но все же…

– Еще увидимся, Маккензи, – улыбаюсь я, взглянув на теперь уже не такую уж и незнакомку.

Мне все же удается ее удивить. Ее глаза слегка расширяются.

– Мне пора на свидание, – заявляю я, улыбнувшись. – Если не будешь такой злюкой, тоже будешь на них ходить.

Маккензи стреляет в меня взглядом.

– Отвали уже от меня.

Послав ей воздушный поцелуй и этим самым разозлив ее еще больше, я разворачиваюсь и ухожу. На моем лице блуждает яркая и беспечная улыбка. И как ни странно именно в данную секунду она никак не связана с моим просто отличным стартом в сезоне.

3

Перепрыгнув через ограждение, я плюхаюсь на пластмассовый стул и широко улыбаюсь.

– Круто.

Энтони смотрит на меня, приподняв рыжую бровь.

– На сегодня хватит.

– Но… – начинаю я.

– Не наглей, из-за тебя меня уволят.

Фыркнув, я закатываю глаза.

– Хрен с тобой.

Сидящий напротив нас Алек хихикает.

– Я также отваживал свою младшую сестренку, когда устроился сюда.

Энтони одобрительно кивает ему.

– Ой, да ладно, – защищаюсь я. – Это всего лишь аттракционы.

– Которые стоят кучу денег, между прочим, – замечает Энтони.

Сегодня у меня единственный день в неделе, когда нет ни занятий, ни тренировки. Я не представляю, как проводить такие дни. Сначала думал выспаться, но уже к одиннадцати утра я лежал с открытыми глазами и слушал, как Эйв собирается на свое очередное собрание. Устав валяться просто так, я решил поехать в Вест Эдмонтон Молл.

Энтони устроился на работу в крытый парк развлечений «Галаксиленд» и теперь заправляет одним из самых крутых аттракционов – «Космический выстрел» – который поднимается по башне на целых сто двадцать футов.

Я смотрю на телефон, лежащий на столике экраном вниз, затем оглядываюсь по сторонам.

– Кого-то ждешь? – интересуется Энтони, громко хлюпая трубочкой свой молочный коктейль.

– Ну да, – отвечаю я.

Друг удивленно смотрит на меня и откидывается на спинку стула, сложив руки на груди.

– И кого же это?

– Лейси.

– Так вы с ней встречаетесь?

Я быстро качаю головой.

– Не-е-ет. Нет.

Алек – коллега Энтони – снова хихикает, поправляя очки.

– Чувак, вы встречаетесь в парке развлечений. Очень похоже на свидание.

Я вздыхаю.

– Знаю. Она написала и спросила, где я. Ну и я ответил, что здесь. В общем, – снова пожимаю плечами, – было как-то неловко. Пришлось пригласить.

– Неловко? – глаза Энтони округляются. – Тебе?

Я толкаю его локтем.

– Да. Ну, серьезно.

Алек ставит локти на стол. Я вижу в его очках в черной оправе отражение тысячи различных огней, в которых утопает парк. Вокруг нас сотни детских голосов и смеха. Пахнет сладкой ватой, попкорном и жаренным сосисками. Сегодня суббота, и такое ощущение, что в «Галаксилэнд» съехалась вся страна.

– Она точно думает, что это свидание, – рассуждает Алек.

У меня неприятно скручивает живот. Лейси мне понравилась, и я даже подумал, почему бы и нет. Но после игры мы вместе гуляли по городу и откровенно говоря, мне было невыносимо скучно. Сначала я думал, что это просто усталость, но вновь столкнувшись с ней в колледже, я понял, что это не так.

– Ты уверен, что тебе это надо? – спрашивает Энтони. – Уже забыл про ситуацию с Розали?

– Да, перестань. Ничего там такого не было, – говорю я.

Но живот снова скручивает. Со мной всегда так. Что-то идет наперекосяк. Я пытаюсь быть честным с девушками, но почему-то выхожу из ситуации козлом. В случае с Розали было не так, но я чувствовал себя паршиво все равно. Перед самым переездом в Эдмонтон я начал встречаться с лучшей подругой Эйв. Хотя у нас и было правило, которого придерживался только я. Но тогда ситуация того требовала. Эйв здорово насолила Роуз и чтобы хоть как-то сгладить ситуацию, я предложил Роуз сделку. Она согласилась. Наши отношения были фиктивными. Я спас ее репутацию от злых языков, а она присматривала за моей сестрой, пока я учился здесь.

Да, звучит дико, но повторяюсь: ситуация того действительно требовала1.

Все было хорошо, пока Роуз не сказала, что приедет ко мне. После этой фразы я понял, что что-то не так. Она сразу это почувствовала. Так все и закончилось. Быстро, глупо и неловко.

– У меня не получается дружить с девушками, – внезапно произношу я, тяжело вздохнув. – Вот не умею я.

– Это просто, – улыбается в ответ Алек. – Надеть очки и брекеты, как я. Это автоматически делает из тебя просто друга. Ты знаешь, сколько у меня таких друзей?

Я посылаю ему взгляд бывалого завистника.

– И брось хоккей, – добавляет Энтони.

– Тьфу. – Я машу на него рукой и пытаюсь перекрестить. – Кощунство. Закрой свой рот.

Мы смеемся и еще какое-то время болтаем.

– Перерыв окончен. – Алек смотрит на свои наручные часы. – Пора работать.

– Увидимся дома. – Энтони выбрасывает в мусорный контейнер пустые стаканы и хлопает меня по спине. – Не натвори глупостей, сразу ей все скажи.

Легко сказать. Глупости – мой конек.

Они уходят, а я остаюсь один, пока на телефон не приходит сообщение от Лейси:

Я здесь.

Напечатав ответ, я иду ее встречать возле огромной карусели.

– Привет. – Она широко улыбается и осторожно обнимает меня.

– Привет. – Я улыбаюсь в ответ. – Чем займемся?

– Давай, пока просто погуляем? – предлагает она.

С каждой минутой понимаю, что девушке я точно нравлюсь. То, как она смотрит на меня, случайно задевает мою руку, смеется над моими не всегда смешными шутками.

И ждет. Она чего-то ждет.

Может ей написать позже смс? Хотя это полный идиотизм. Она ведь вот, прямо передо мной.

Когда Лейси в очередной раз берет меня за руку, при этом рассказывая о «Питтсбурге», я решаю, что пора это прекратить. И не только потому, что она говорит о моей любимой команде то, что я уже давно знаю. И не только потому, что эти факты взяты из Википедии. Я ценю, что она «подготовилась» к нашей встрече, но притворяться не могу.

– Послушай, Лейси, – говорю я, прервав девушку на середине фразы.

Мы останавливаемся на втором этаже, прямо над зазелененном павильоном.

– Что такое? – участливо интересуется она.

Вот черт. Она такая хорошая.

– Я хочу кое-что сказать. Сразу прояснить ситуацию.

Она кивает, все еще не понимая.

– Хорошо.

– Возможно, это покажется тебе грубым, – предупреждаю я. – Но я хочу быть честным.

Лейси слегка хмурится, и я ее хорошо понимаю. Меня бы тоже очень насторожило такое вступление.

– Я слушаю.

Я смотрю ей в глаза.

– Ты красивая, Лейси. Честно. Я хочу, чтобы ты знала, что дело не в тебе. Просто… так уж вышло. Не хочу вводить тебя в заблуждение, поэтому скажу прямо: все что я могу тебе предложить, это только дружба.

По тому, как в ее глазах появляется смесь обиды с разочарованием, я понимаю, что не ошибся. Уж лучше бы она рассмеялась и сказала бы, что я идиот.

Но нет. Лейси опускает глаза и пытается подобрать слова.

Я чувствую себя полным ничтожеством. Раньше такого со мной не было.

– Эм… – начинает она.

– Все в порядке? – Я кладу ладонь на ее плечо, и Лейси слегка вздрагивает. Тупой вопрос.

Пожалуйста скажи, что он тупой. Не будь со мной милой.

– Да. – Она поднимает голову. Ее щеки красные. – Хорошо. Надеюсь, я тебя не слишком заболтала.

Черт.

– Нет.

Дважды черт.

– Мне пора.

Что ей еще остается делать? Конечно, она хочет уйти. Я понимающе киваю.

– Если тебе что-то нужно… – я показываю мобильный, который крепко сжимаю в руке. – Мы можем общаться.

– Да, конечно. – Лейси выдавливает улыбку.

Ненавижу такие моменты. В последнее время их в моей жизни становится слишком много. Возможно, все дело в том, что я меняюсь, как сказал мне отец.

Не знаю. Может быть. В конце концов, это совсем неплохо.

Когда Лейси уходит, я вновь остаюсь один. Быть одному мне совершенно несвойственно. Это всегда приносило мне дискомфорт и чувство тоски. Поэтому я всегда нахожусь среди людей.

Как и сейчас. Но сейчас эти люди проходят мимо, не зная, кто я такой и как ни странно, меня все устраивает.

Через десять минут я уже сижу в машине и еду в другую часть города.

***

Она сказала мне не приходить. Я и адрес-то узнал случайно. Просто услышал, как Эйв говорила по телефону. Она сказала, что пока не готова говорить с нами обо всем через что она прошла и проходит прямо сейчас. Это как вакуумное пространство, заполненное различными видами чувств: грустью, тоской, разочарованием, переживанием, принятием, облегчением, сожалением и виной. Нужно лишь время, чтобы уложить все это в определенную последовательность.

Но я нарушаю правило не от скуки. Если честно, это и не было правилом, просто просьбой.

Я чувствую весь этот рой в ее голове и мне самому его сложно унять. Наша связь очень сильная, и есть в этом что-то не совсем объяснимое. В целом, мы обычные брат и сестра, родившиеся в один день, но я остро ощущаю состояние своей сестры.

Приехав в центр поддержки на 69-стритт, я ниже натягиваю капюшон толстовки на голову и застегиваю до горла куртку. Маловероятно, что Эйв меня не узнает, но все же надеюсь на то, что останусь незаметным.

У нее хорошо получается. На собрания уже ходят больше тридцати человек. И это только начало.

Я захожу в здание и нахожу в длинном коридоре нужную дверь. Внутри уже полно людей. Некоторые болтают между собой, пьют кофе или сметают закуски на столах, расставленных вдоль стены рядом с кулерами с водой.

Я занимаю самый дальний стул на последнем ряду у окна и включаю вибрацию на телефоне.

Ждать долго не приходится. Уже через несколько минут все рассаживаются и создается тишина, когда в помещении появляется моя сестра с еще двумя девушками. Эйв держит в руках планшет и заметно нервничает. Ну, заметно только мне, конечно. На пару секунд она опускает взгляд на свои ботинки, сшитые на заказ. По подошве они прошиты синими нитями в тон ее волосам. Но затем Эйв улыбается всем присутствующим и занимаем стул посередине. Все остальные расставлены полукругом, и я сижу в той части, которая менее просматриваема с центра.

Моя сестра пробегается быстрым взглядом по присутствующим, и я буквально вжимаюсь в стул.

– Всем привет, – начинает она. – Тем, кто сегодня здесь впервые, добро пожаловать. Меня зовут Эйвери.

– Привет, Эйвери, – хором отвечают люди.

– Я уже не впервые провожу эти собрания, но все равно каждый раз дико волнуюсь. – Она бросает взгляд на девушек, которые значительно старше нас. Они подбадривающе трясут ей сжатыми кулачками.

Улыбнувшись, Эйв становится серьезной.

– Прежде чем кто-нибудь из вас расскажет свою историю, я хочу рассказать свою. Это не будет долго. И повторяться вновь будет нелепо. Просто каждый раз я буду рассказывать с разных сторон, что-то добавлять, тем самым, возможно, мотивируя вас.

Мне хочется уйти. Я так долго пытался вытиснуть из головы то, что произошло. Даже слишком ужасно пытался делать вид, что ничего не было.

Но мы справились. Мы уже справились, и Эйв должна об этом говорить. Не должна забывать.

Я тоже должен, поэтому усилием воли заставляю себя оставаться на месте.

4

Мы проигрываем «Калгари» с ужасным счетом 3:0, поэтому в автобусе соответствующая атмосфера. Парни даже не напоминают об идиотском посвящении и, если честно, мне бы хотелось, чтобы кто-нибудь напомнил. Я немного азартный.

Хотя на фоне недавних дней и сегодняшней игры мне даже шевелиться лень. Я сижу, уткнувшись в воротник своей хоккейной куртки и дремлю под мерное покачивание автобуса. Рядом со мной Чейз слишком громко слушает музыку и вдобавок барабанит ладонями по коленям.

Устав от его бесконечных дерганий, я пихаю его локтем. Белый наушник вываливается из уха Чейза и падает на пол.

– Черт, Хейз, – возмущается он.

– Чему так веселишься? – интересуюсь я, наблюдая, как Чейз, запыхаясь, поднимает наушник с пола.

– А что выпрыгивать в окно? – отвечает он, выпрямившись. – Начало сезона, мы на четвертом месте в турнирной таблице. Это всего лишь одна игра.

Я задумываюсь над его словами. И правда.

За окном уже сумерки. В Эдмонтоне мы будем примерное через двадцать-тридцать минут. Поддавшись какому-то непонятному порыву, я сбрасываю с себя оцепенение и подскакиваю с места. Парни удивленно вытягивают шеи.

– Кхм-кхм, – громко откашливаюсь я в кулак, встав посреди автобуса, лицом ко всем.

Все, кто до этого дремал, начинают щуриться и выглядывать из-за кресел.

– У тебя объявление для нас, Хейз? – интересуется тренер Зегерс за моей спиной.

Я оглядываюсь на тренера, который сидит на высоком сиденье рядом с водителем, и улыбаюсь.

– Ну да. Мне надоели их тухлые мины.

Глаза Майкла прищуриваются. Он поддается вперед.

– Для непосвященного новичка ты слишком дерзкий.

– У него в архиве уже две шайбы и одна передача, – выкрикивает кто-то позади.

Я благодарно прикладываю руку к груди, туда, где на куртке вышита небольшая эмблема клуба – росомаха в красно-синих тонах с раскрытой пастью.

– Спасибо, но речь не о моих заслугах. Пора сбросить это уныние. Хоули. – Я бросаю взгляд на Чейза, который моментально все понимает и отключает наушники от телефона. Начинает играть Panic! At The Disco «Victorious».

– Сегодня мы победили! – начинаю подпевать я.

Атмосфера в автобусе меняется. Я не знаю, как это получается. Со стороны все выглядит, наверное, весело, если все подхватывают мое настроение. Но порой я ощущаю себя клоуном. Я стараюсь отбросить подобные мысли. Я ведь просто дурачусь и делюсь с людьми положительными эмоциями. Что в этом такого?

В школе, в которой я оканчивал выпускной класс, такого не было. Не знаю, в чем именно было дело. В учителях, в самих учениках или я на тот момент чувствовал пустоту и растерянность. А подростки, как дикие звери. Они чуют твой страх и пользуются им. В общем тогда я не был самим собой, и вся моя жизнь на тот момент состояла из черных полос. Ведь не я разговаривал с Эйв несколько месяцев.

Сейчас вернулась не только моя сестра. Мы вернулись оба.

Так что получайте!

Мы орем и дурачимся в автобусе, а тренер Зегерс ничего не говорит. Улыбнувшись и едва заметно мне кивнув, он качает головой и возвращает свое внимание дороге.

***

В фойе арены почти никого нет, когда я вбегаю и оглядываюсь. Остальные уже разъехались по домам, но я обещал Пайку достать билет на игру «Эдмонтона» с «Филадельфией» в эту пятницу. Сам я вряд ли пойду. Лучше высплюсь, как следует.

Быстрыми шагами пересекая помещение, я замечаю проблеск неона. И… сразу же забываю, зачем я вообще здесь.

Маккензи реагирует на меня точно так же, как и в прошлый раз. Она откидывает голову на стену, на которую опирается спиной, и закатывает глаза. По ее губам я читаю слово «черт».

– Я тоже рад тебя видеть, – улыбаюсь я, подходя к ней.

Она смотрит мне в глаза несколько секунд, затем негромко вздыхает.

– Все еще надеешься выставиться перед своей командой?

Я прекращаю улыбаться и смотрю на нее в ответ. Так продолжается довольно долго. Относительно долго, но учитывая, что мы смотрим друг другу в глаза, это уже становится чем-то неловким.

Но мы оба не из тех, кто испытывает неловкость.

В ее глазах вызов. В моих тоже. Сейчас мы друг друга сто́им.

– Мне уже плевать на это, – честно отвечаю я. – Ты стала моей навязчивой идеей.

Она прекрасно понимает, что я играю. Но в моих словах есть доля правды. Бо́льшую часть своего времени я совершенно не думаю об этой девчонке. Ведь мы друг друга даже не знаем. Но стоит мне увидеть ее на привычном месте, мой мысленный маячок указывает в ее сторону.

Оттолкнувшись спиной от стены, Маккензи приближается ко мне. Наши лица становятся слишком близко друг к другу. А она смелая. Мне это нравится.

Я чувствую аромат ее духов и с трудом пытаюсь не прикрыть веки. Черт, я смертельно устал, ужасно хочу есть, но больше всего этого я хочу девушку. Уж слишком долгое воздержание.

– Бедняжка, – наигранно поджав губы, произносит Маккензи. – Вот ты и сдал самого себя и всех своих «Росомах».

– Ты о чем? – не без удивления интересуюсь в ответ я.

Маккензи заламывает темную бровь, и выражение ее лица меняется. Сейчас у меня слишком противоречивые чувства. Она интригует. И еще действует на нервы своим этим самодовольным взглядом «отвалите от меня все».

– То, что тебя науськали на меня, как песика, – все так же наигранно отвечает она.

Я ругаю самого себя, но ни в коем случае не показываю вида.

Нет, ни за что. Нужно же вызвать у этой красотки хоть какой-то интерес. В прошлый раз у меня это почти получилось, но времени было в обрез. Сейчас оно у меня есть и плевать, что еще немного, и я свалюсь и засну мертвым сном.

Игнорируя последнюю фразу, я приближаюсь к ее лицу еще ближе.

– Скажи, что ты здесь постоянно делаешь и возможно, я отстану.

Маккензи отстраняется. Нет, не поверю, что ей надоело играть.

– Тебя это так волнует?

– Разве не очевидно?

Она вскидывает подбородок. Я выше ее на голову, но она явно считает, что это не имеет никакого значения и уж явно не является моим преимуществом перед ней.

– Тебе везет, что я сегодня добрая, – словно устав, Маккензи отступает назад и смотрит на экран своего телефона.

Я поправляю сползающую лямку своей спортивной сумки.

– Что-то наш разговор потерял суть.

– Не было вообще никакой сути, – бурчит она, не глядя на меня.

Мне хочется встряхнуть эту девчонку. Не с силой, беззлобно. Просто похлопать перед глазами и крикнуть «Эй! Я здесь!».

Господи боже мой, да что она о себе возомнила? Или это я слишком навязываюсь?

– Давай поиграем? – наконец, предлагаю я, победив в себе поднимающуюся волну раздражения.

Она поднимает глаза. Ее пухлые розовые губы дергаются в слабой улыбке. О, ей нравится слово «игра».

– Ненавижу хоккей, – внезапно произносит она.

Я хочу промотать время обратно для того, чтобы она этих слов не произносила. Это не должно меня бесить, но бесит. Возможно, она просто-напросто желает меня хоть как-то задеть.

– Я не про хоккей, – отвечаю я.

Маккензи пожимает плечами.

– Разве ты умеешь во что-то играть еще?

– Ты меня испытываешь?

– Я даже не знаю твоего имени.

Я широко улыбаюсь, качая головой.

– Смешно.

Она не улыбается, но в ее глазах горит заинтересованность. Ей нравится наш тупой и бессмысленный диалог. Чтобы она ни говорила, ей это, черт возьми, нравится. Как и мне.

– Так как насчет игры? – напоминаю я.

Она бросает взгляд за мою спину, затем смотрит на меня.

– Хорошо. Одно единственное правило.

Я удивленно таращусь на нее. Так легко?

– Какое?

Она подходит ко мне, и ее рот оказывается слишком близко от моего уха. Это почти полностью дублирует нашу последнюю встречу.

– Не охреневать.

Мне даже не удается как следует понять это странное правило. Она улыбается и проходит мимо меня. Я естественно оборачиваюсь ей вслед и вижу картину, от которой у любого, кто хоть как-то связан с хоккеем, отвиснет челюсть.

Маккензи – маленькая и дерзкая девчонка с неординарной и привлекательной внешностью – подходит к группе людей, только вышедших из лифта. В этой группе я узнаю директора клуба мистера Мэннинга, генерального менеджера Дэвида Нила и настоящую хоккейную легенду Дастина Коффи.

Три кубка Стэнли: один в составе «Монреаль Канадиенс» и два в составе «Эдмонтона Ойлерз». Обладатель Кубка Канады, Кубка мира по хоккею, олимпийский чемпион. Об индивидуальных престижных трофеях, наподобие «Харт Мемориал Трофи» и «Арт Росс Трофи», я вообще молчу. У него дома наверняка для них выделена огромная комната.

Сейчас этот легендарный хоккеист владеет этим самым клубом. И эта девчонка, которая только что мне дерзила, подходит именно к нему. К Дастину Коффи!

Что за…

Заметив Маккензи, он по-отечески улыбается, кладет руку на ее плечо и, возобновив разговор, они все вместе направляются к выходу.

Я больше не улыбаюсь. Просто забываю, как дышать.

Перед тем как последовать за остальными через дверь, Маккензи оборачивается. Мы смотрим друг на друга. Она улыбается и произносит одними губами:

– Ты проиграл.

5

Я проиграл.

Потому что охренел.

Целый день у меня это не выходит из головы. Я вел себя, как идиот. Черт.

Остается еще один огромный вопрос: кем она приходится Дастину Коффи?

Да не ври

Брееед…

Нееее….

Так и скажи, что сдулся

Сообщения в общий чат «Росомах» так и поступают. Они не верят мне.

Я: Эй, кончайте, я же серьезно.

Чейз: так она его дочь? Нет у Коффи никакой дочери.

Майкл: именно. У него два сына. Один в «Тампе» играет, второй бизнес мутит.

Я: может родственница. Да не важно! тупо вышло

Джерри: ну да, согласен. Меня бы тоже коротнуло, если бы я к родственнице Коффи приставал

Грег: может она просто его помощница. Не раздувайте из мухи слона

Я: нет, ты не видел их

Я сижу, уставившись в телефон еще какое-то время. Затем мне надоедает спор, я закрываю чат и приложение с вакансиями. Надеюсь, найти то, что мне подойдет. Совсем скоро денег мне не будет хватать катастрофически. Клуб дает нам лишь на карманные расходы, ведь по сути мы не профессионалы. За квартиру за полгода вперед помог заплатить отец, но у нас еще счета за свет и воду. Мои сбережения с летней подработки тают, как снег.

Еще Маккензи…

Она не выходит из головы. Я не скрою, что теперь мой интерес к ней возрос. Главный движок этого интереса, конечно же, Дастин Коффи. Но, черт, так было бы у любого.

Хотя она и без этого меня заинтересовала. Конечно, не так, чтобы я ходил и думал весь день, но все же.

Устав от мыслей и поиска вакансий, я открываю Инстаграм и ищу профиль Сэма Коффи, младшего сына Дастина Коффи, который играет за «Тампу Бей Лайтинг». Затем открываю его триста с чем-то тысяч подписчиков и ищу среди них Маккензи. Просто я не знаю, где еще мне ее искать.

За это время, что я ищу, мне удается посмотреть один эпизод «Рика и Морти», досмотреть третий период «Оттавы» и «Каролины» и сделать себе бутерброд. И вот наконец-то, я ее нахожу.

Ее ник – mad_mackenzie. Хм, звучит многообещающе и наверняка, соответствует действительности2.

Ее аккаунт закрытый, поэтому я, недолго думая, подписываюсь и просматриваю ее фотографии. Их немного, и все в основном с роллердрома, где она либо на роликах, либо просто держит их в руках. На фото она милее, чем в жизни. Все потому, что на фотографиях Маккензи улыбается. Черт, она улыбается.

Через несколько секунд после того, как я ставлю лайк под ее фотографией, где она в океанариуме, мне приходит сообщение в директ:

Маньяк

Моя улыбка с целый континент. Она написала мне. И сделала это первой. Даже не важно, что, но она написала.

Я: привет крэйзи Маккензи : )

Сообщение прочитано, но ответа нет. Ладно, я терпеливый (вообще-то нет).

Я: да брось, мы же уже знакомы. Уверен, ты думаешь обо мне

Черт, как-то тупо. Стираю последнюю фразу и пишу вместо нее:

да, я проиграл и да, охренел. Но понять-то меня можно.

И вновь прочитано. Она читает мои сообщения. Это уже что-то.

Маккензи: теперь я тебя заинтересовала еще больше, так?

Я: спрашиваешь!

Маккензи: отвали

Я: банально. Придумай что-нибудь еще

Маккензи: *эмодзи среднего пальца*

Я смеюсь и качаю головой.

Я: как тупо. Мне скучно. Ты же не скучная, ну же

Маккензи: я знаю, чего ты хочешь. Поверь ты не первый. Мне не интересно

Я: если бы было не интересно, не отвечала бы

После этого тишина. Я уже начинаю волноваться. Неужели ей действительно не интересно?

Я понимаю, что наверняка ей пишут парни, которым известно, что она каким-то боком связана с легендарным хоккеистом. Особенно будут навязываться парни-хоккеисты. Может, поэтому она сказала, что ненавидит хоккей?

В какой-то степени, я тоже не исключение среди этой массы. Но у меня есть маленькое оправдание. Мне стало интересно и любопытно еще до того, как я увидел ее с Дастином Коффи. Последнее лишь усилило мой интерес. Я не хочу навязываться, не хочу сталкерить. Это все глупо и скучно. Но у меня есть ощущение, что это все может привести к чему-то. К общению, может даже свиданию… Да к чему угодно. Мне не перед кем оправдываться. Она красивая, интересная, она посылает меня, но это несерьезно.

Я: ты сказала, что ненавидишь хоккей

На это она должна ответить. Кстати, это довольно странно, если правда.

Маккензи: и что?

Аллилуйя.

Я: ты подписана на Сегина

Маккензи: он классный

– Эйв! – кричу я, не отрываясь от телефона.

Наша квартира представляет собой что-то наподобие лофта. По крайней мере, гостиная и кухня, которые представляют одно огромное помещение, уж точно. Две комнаты находятся в разных частях квартиры, что очень удобно, потому что понятно, да? Моя сестра и лучший друг живут в одной комнате, и все вытекающие отсюда последствия…

Боже, ужасная игра слов.

– Да! – отвечает Эйв из-за закрытой двери.

– Тайлер Сегин классный?

Несколько секунд она молчит.

– Что за вопрос?

– Просто ответь.

– Ну да.

Я вздыхаю и закатываю глаза.

– А ты знаешь его статистику?

– Да пофиг, он секси!

Энтони нет, иначе бы она так не ответила. В общем-то, статистика у него тоже «классная», как и его татухи. Интерес девчонок вполне оправдан.

Я удобнее устраиваюсь на диванных подушках и вновь погружаюсь в Инстаграм.

Я: так ты увлекаешься одним из видов роллер спорта?

Маккензи: возможно

Очередной тяжелый вздох.

Я: значит, на коньках ты тоже умеешь кататься

Маккензи: да ладно. Правда что ли?

Я стискиваю зубы. Может я зря трачу на нее время? Может лучше пойти с ребятами на вечеринку и познакомиться с другой хорошенькой девчонкой, которая не будет строить из себя королеву всея сарказма?

Ладно, я понимаю, почему она так предвзято ко мне относится. Но ведь стоит хоть немного расширить горизонты. Ведь не все чего-то от тебя хотят. Некоторым просто хочется общаться.

По-детски наивная мысль, но правда в ней есть.

Я: кино, торговый центр, роллердром или что-нибудь еще. Выбирай. Мне надоело видеть тебя только на арене.

Маккензи: ты слишком самоуверенный

Я: каюсь. Но без этого никак. Разве тебе нравятся неуверенные в себе парни?

Маккензи: слишком самоуверенный и уверенный в себе – разные понятия

Я: не всегда

Маккензи: всегда

Я: ты меня не знаешь

Маккензи: и не хочу

Я: что-то в этом я уже сомневаюсь

Маккензи: что я там говорила про самоуверенность?

Я: лол. Ты запуталась в собственных суждениях

Маккензи: разве?

Я: ага

Маккензи: скучно. Не трать мое время

Я: оно уже потрачено, так что…

Маккензи: единственное, с кем соглашусь

Я: так ты выбрала?

Маккензи: иди точи свои коньки, а у меня есть дела поважнее

Я: например, налипать в инсте?

Маккензи: привет. 21 век как бы

Я: единственное, с чем соглашусь

Маккензи: твоя девушка такая несчастная

У меня вновь появляется улыбка. Как же прямолинейно и ненавязчиво. Молодец Маккензи, ты мне нравишься еще больше.

Я: ты помнишь о моем свидании?

Маккензи: да мне все равно, но это было некрасиво

Я: это могло бы быть так, если у меня была девушка

Маккензи: ну конечно

Я: твой сарказм меня бесит

Маккензи: меня бесишь ты

Я: встретимся?

Маккензи: нет

Я: сейчас, «Галаксиленд», мой друг работает там. Покатаемся на детских аттракционах. Это лучше, чем залипать в инсте в воскресенье

Я: приставать не буду

Маккензи: у меня есть дела

Я: ну, я предложил. Буду кататься на «Космическом выстреле». Пока

Не дождавшись ответа, закрываю Инстаграм. Больше, чем уверен, что она не придет. Но все же сделаю так, как написал. Человек слова и вся подобная чушь.

– Эйв! – снова кричу я.

– Что?

– Ты поедешь к Энтони?

Дверь из комнаты открывается и появляется моя сестра с полотенцем на голове.

– Нет, ты разве не помнишь, что я сегодня делаю?

Сев на диване, я вопросительно смотрю на нее.

– Что?

Эйв вздыхает и строит гримасу.

– Ты издеваешься?

– Да что? – недоумеваю я.

– Мама попросила меня поработать несколько часов в «Ноэви».

Прыснув, я все же подбадриваю ее сочувствующим взглядом. «Ноэви» – это хипстерский зоомагазин нашей мамы в южной части города. Да, такое словосочетание существует, хотя звучит странно. А еще, Ноэви – это сочетание наших с Эйвери имен.

– Удачи.

– Ага, – бурчит она и возвращается в комнату.

Я тоже плетусь в свою спальню и без особого энтузиазма собираюсь. Чудес не бывает, но я хотя бы проведу время среди людей, а не в четырех стенах.