Беспокойная подопечная тёмного архимагистра. Магакадемия 2

Пролог

Когда на рассвете Алакдаэр возвращался из «Комнаты отдыха», чтобы переодеться перед новым рабочим днём, его встретила Шейла. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: что-то случилось. Магистр Шейлиана Кэлис, прорицательница из рода альтсиндов, ещё ни разу не ошибалась в своих предсказаниях, а это значит, что её нужно выслушать очень внимательно.

– Что такое? – тут же спросил тёмный архимагистр. – Есть что-то важное?

– Ал, не связывайся с Альвинорой Арис, иначе её ждёт смерть, – с ходу сказала коллега. – У меня было ещё одно видение.

– Боюсь, Шейла, теперь уже поздно отступать, – Ал взлохматил волосы. – Как оказалось, мы с ней уже связаны дальше некуда.

– Что ты имеешь в виду? – насторожилась провидица.

– Прости, не могу сказать, – вздохнул дроу. – Теперь адептка Арис в опасности (как ты и сказала, именно из-за меня), поэтому я должен держаться как можно ближе, чтобы её защитить. По-другому уже не получится.

– Тогда будь осторожен, иначе мы потеряем вас обоих, – проронила Шейла и пошла прочь по коридору, а он ещё долго смотрел ей вслед и раздумывал над превратностями судьбы, которая в одно мгновение может бесповоротно изменить всю твою жизнь.

Глава 1

Перед Альвинорой простиралась чёрная бездна. Она затягивала, манила, устремляла тысячи рук, чтобы захватить в плен, поглотить и никогда уже не выпустить наружу.

«Что это? Где я?»

Аль огляделась, но вокруг была пустота, и только бездна подбиралась всё ближе. Альвинора пятилась, ещё и ещё, но бездна не хотела сдаваться и упорно её преследовала. Она была неотвратима, и от этого стало страшно, так страшно, как никогда прежде. Аль на подгибающихся ногах старалась отодвинуться как можно дальше, но оступилась и почувствовала, что падает. Вот и всё, теперь ничто не спасёт.

«Нет, не хочу!»

И будто в ответ на её мольбу, что-то дёрнуло назад, подальше от чёрной жути. Какая-то нить упорно тянула к спасению, но была слишком тонка, чтобы вытащить к мерцающему в отдалении свету, и Альвинора так и болталась между светом и тьмой. Было жутко от мысли, что в любой момент можно сорваться и раствориться в безвременье, откуда не будет возврата.

Сколько она пробыла в таком состоянии, цепляясь за спасительную нить? Аль потеряла счёт времени, но неистово молилась всем известным Богам, чтобы ниточка не обовалась. Нельзя, чтобы всё закончилось, почти не начавшись! Дома ждёт мама, которая всю себя отдала дочери и не заслужила такого горя. И ещё есть мечта овладеть проснувшейся силой, почувствовать себя нужной, найти своё место в этой жизни. Так не хочется умереть бесполезной слабачкой, которая не осилила то, за что взялась.

В Аль верила мама, верили ректор и преподаватели, давшие шанс, верили новообретённые друзья, поэтому она сама уж точно не имеет права потерять веру и сдаться на милость неведомого победителя!

«Держись, Аль, и не смей отпускать эту нить, поняла?»

Когда ниточка вдруг стала наполняться энергией и уверенно потянула к свету, Альвинора была уже на пределе. Сияние приближалось, но рассмотреть что там, за этим светом, не удавалось. Глаза слепило, и с каждым мгновением безумная усталость овладевала телом, пока яркая вспышка не поглотила всё вокруг.

Что было дальше, Альвинора не помнила, и сейчас, ощущая на щеке лёгкое дуновение ветерка, отчётливо поняла, как не хочет вспоминать события последних часов. Приоткрыв глаза, она увидела в окошке розовую полоску предрассветного неба, с облегчением вздохнула и нырнула в спокойный целительный сон.

Следующее пробуждение было вынужденным, потому что спать мешал настойчивый шёпот знакомых голосов.

– Да тише ты, чего расшумелся?!

– А я говорю, что целительницу нужно позвать! Пусть посмотрит.

– Дай девочке поспать. Сон лучшее лекарство.

Альвинора открыла глаза, чтобы увидеть на перилах соседней койки своих недавних пернатых знакомых. Синий птиц уверенно доказывал свою точку зрения, а его желтокрылая подруга увещевала суженого не поднимать переполох.

– Думаю, теперь и правда можно позвать магистра Соул, – сказала Аль, привлекая к себе внимание спорщиков.

– Вот видишь, разбудил-таки! – проворчала певунья и спорхнула поближе к пациентке. – Как ты, милая?

– Жива, – улыбнулась Альвинора. – Однако на этот раз я и правда могла не вернуться, – улыбка сама собой погасла.

– Могла, – раздался со стороны двери голос, от которого засосало под ложечкой, и Аль, повернув голову, встретилась взглядом с удивительными глазами снежного эльфа. Казалось бы, он стоит достаточно далеко, но она была готова поклясться, что видит искрящиеся в его очах снежинки.

– О, ты всё ещё здесь! – накинулась на него певунья. – Снова задумал какую-то пакость?

– Этот ущербный уже два часа тут околачивается, – пробасил крылатик.

– Скажете ещё хоть слово – ощипаю и суп сварю! – пригрозил птичкам Лэндгвэйн, но попыток приблизиться не сделал, так и стоял, гипнотизируя своими необыкновенными глазищами.

Аль тоже молчала, не зная, что говорить и что думать. Звать на помощь? Так на неё ведь никто и не нападает. Сказать что-нибудь обидное, чтобы выразить всю ту боль, которой она по его вине натерпелась? Язык не поворачивается, да и порозовевшие накануне волосы всё уже сказали за неё.

– С возвращением… – наконец изрёк незваный гость. – Я позову магистра Соул, – и удалился так быстро и неслышно, будто его вообще здесь и не было.

– И чего ему надо?! – бросил вслед эльфу птиц. – Когда мы только прилетели, сидел на соседней кровати и глазел на тебя, глазел, а потом, вроде, ушёл.

– Недалече, как видишь, ушёл, – неодобрительно покачала головой птичка. – И глазюки эти… Словно в душу заглядывают и всё тепло из неё крадут, бр-р-р.

«Нет, не крадут, – с неожиданной ясностью поняла Аль, – а просто просят поделиться».

Странный эльф, странные мысли и странное чувство в груди. Наверное, так себя чувствует человек, когда увидел слабость или уязвимость врага. Больше не хочется злиться или мстить, просто желаешь покоя, и есть лишь стремление разойтись с миром, чтобы больше никогда не встречаться и не видеть в когда-то ненавистных глазах непонятной тоски.

Глава 2

Сидеть рядом с Вермандом и болтать о том о сём было здорово, однако не стоит забывать, что их знакомству всего несколько дней и, по сути, оборотня Аль почти не знает. Что ему нравится? Какие любимые блюда? Как он предпочитает проводить свободное время? Большинство их разговоров касалось академической тематики, а на личные темы переходить как-то не доводилось. Возможно, это и к лучшему, хотя Альвинора была бы не прочь побеседовать с парнем как с другом, а не как с временным наставником или старшим братом.

Зато Ривариэль наверняка известно многое, ведь она в него влюблена, кажется, ещё со школы. Всё же такой постоянной привязанностью нельзя не восхититься. Интересно, а смогла бы сама Аль любить кого-то так долго и верно, чтобы думать только о нём одном, стремиться завоевать лишь его и никого другого? Каково же это – в кого-то влюбиться?

«Аль, ты в своём уме?! О чём вообще думаешь в такое неподходящее время? Тебе нужно не вылететь из академии и постараться не отправиться на тот свет, а не грезить о всяких романтических вещах!»

Хотя… со стороны на всё это посмотреть-то можно, правда? Например, на сколько хватит чувств Ривариэль? Заметит ли она влюблённого в неё Куртхайна? Сумеет ли завоевать сердце Верма?

– Накопители мы тебе уже купили, теперь приобретём пару защитных артефактов, – голос Верманда напомнил, что пора вернуться к действительности. – Будешь их носить, пока не освоишь хотя бы самые простые щиты.

– А эти артефакты дают только временный эффект? – тут же поинтересовалась Альвинора. – Они заменить щиты не смогут?

– Мощные защитные амулеты стоят очень дорого, – пояснил оборотень. – Сегодня я приобрету для тебя самые обычные, которые обеспечат минимальную защиту от возможных козней адептов. Например, чтобы тебе ветром юбку не задрали или причёску не испортили. Однако эти устройства довольно быстро разряжаются и требуют подпитки силы, плюс мало помогут против действительно сильных чар: просто временная мера, пока ты не натренируешь создание щитов.

– Я поняла. Если у меня будет сильный защитный артефакт, то не будет стимула заниматься и учиться создавать защиту самой.

– Верно. Артефакты – верные помощники, которые принимают на себя первый удар и помогают магу сориентироваться, взять себя в руки и начать защищаться, – сказал Верманд, а потом установил вокруг них барьер от прослушки и продолжил: – Однако не могу тебе не рассказать, что бывают настолько сильные артефакты, которые вообще не разряжаются и могут отразить любую внешнюю атаку. Они питаются от различных источников энергии (природа, стихии, места силы), которые находятся вокруг нас, и обеспечивают хозяину надёжную защиту.

– Тогда те, кто ими владеет, становятся неуязвимы? – затаив дыхание, спросила Аль.

– Можно и так сказать. Однако даже владельцам таких амулетов можно навредить, – развеял её надежды парень. – Например, изнутри.

– Это как?

– Самый действенный способ – дать яд, – стал перечислять оборотень. – Или использовать чары, которые на первый взгляд не несут вреда. Или воздействовать связывающим заклинанием.

О, кажется, это что-то опасное.

– Связывающим? – переспросила она.

– Да. Если определённым обрядом связать двух людей, то гибель одного повлечёт за собой гибель другого, и никакой артефакт не поможет. Хотя этот ритуал невероятно сложен и несёт в себе немало рисков, не говоря уже о том, что над его подготовкой нужно работать очень долго. Так что подобный амулет действительно делает носителя почти неуязвимым.

– Ничего себе! Я бы посмотрела на этот всесильный артефакт. Интересно, а его можно ещё улучшить, чтобы владелец стал по-настоящему неуязвим? – вслух размышляла Аль. Ведь если кто-то не поленится и напряжётся в этом направлении, дела будут плохи.

Верманд посмотрел как-то по-особому:

– Хочешь на него взглянуть?

– Очень! – загорелась она. – А что, в одной из магических лавок Тиары такие есть?

– Нет, конечно, – остудил её пыл оборотень. – Подобных амулетов существуют единицы: они очень сложны в изготовлении. Иначе бы многие, скажем так, не очень законопослушные маги устроили беспредел, пользуясь собственной безнаказанностью.

– Это верно. Но всё равно жаль.

– Не спеши расстраиваться, – вдруг сказал Верм. – Ты уже видела такой артефакт, и не один раз.

– Я? Видела? Но где? Когда?

– У небезызвестного тебе архимагистра Алакдаэра Аркент’тара. Помнишь его голубую серёжку в левом ухе?

– Неужели она? – выдохнула Аль, по-новому оценивая не только украшение, но и его владельца.

– Именно. Он сам её сделал после того, как пятнадцать лет назад чуть не погиб, – сообщил парень, понизив голос. – Только это секрет, о её истинных свойствах знают немногие.

– Оказывается, тёмный декан ещё и такое делать умеет? Расскажешь о нём побольше? А то я всё только слухи слышала, один другого страшнее.

Глава 3

– И снова ваш бесконтрольный магический всплеск, – покачал головой преподаватель.

– Я… Мне очень сложно контролировать силу, – повинилась Аль. – Но архимагистр Аркент’тар обещал помочь.

– Значит, поможет, – сказал декан с такой убеждённостью, что не поверить было невозможно. – Но до тех пор вам придётся держать себя в руках и не позволять эмоциям брать верх, не то, боюсь, мне придётся спасать не вас от проделок адептов, а наоборот. А спонтанные заклинания всегда развеиваются гораздо сложнее.

– Вы меня накажете? – вздохнула она.

– Я не видел, с чего всё началось, но почему-то уверен, что вы просто защищались или же ответили агрессией на агрессию. Может, расскажете, как всё было?

Ну, Аль и рассказала, в том числе и о своём желании отплатить за обиду, да и Лелия не смолчала.

– Месть штука не очень хорошая, – заметил архимагистр Форсварт. – Однако справедливое возмездие вещь правильная и нужная. Теперь адепты видят, что так открыто с вами лучше не связываться, поэтому, думаю, станут нападать как можно незаметнее, чтобы было трудно определить, кто именно сделал гадость, – подтвердил он опасения Альвиноры. – Будьте готовы. К сожалению, адепты – та стихия, которую контролировать очень сложно, поэтому полностью обезопасить вас от их проделок смогут лишь хорошие щиты или защитные артефакты.

– Да, но с этим у меня проблемы, – Аль повесила нос.

– Нет тех проблем, которые нельзя было бы решить, – обнадёжил преподаватель. – Пусть не сразу, но у вас получится: я чувствую ваш потенциал. Плюс у меня есть кое-какие мысли по этому поводу.

– Какие мысли? – тут же насторожилась она и переглянулась с дриадой.

– Давайте не будем спешить. Если у вас не получится освоить щиты в том режиме, в котором сейчас работаете, тогда и попробуем… несколько другой подход.

На этой загадочной ноте декан отпустил провинившихся и, никак не наказав, пожелал им больше не попадать в переделки, хотя бы сегодня.

– Архимагистр Форсварт такой добрый и понимающий, – глядя ему вслед, прошептала Альвинора.

– Не обольщайся, – остудила её восторги Лелия. – Он, конечно, здоровский мужик, но на шею ему не сядешь. Если надо, может быть достаточно твёрдым.

– Да, я видела. Но это и правильно: добро должно быть с кулаками. Кого не усмирить словом, придётся усмирять делом.

«Я уже люблю этого преподавателя! Тёмный бы наверняка какую-нибудь отработку назначил…»

– Ой, меня же Вин ждёт! – спохватилась дриада.

– Вместе идёте в библиотеку?

– Да. Заниматься с ним – одно удовольствие! – подруга мечтательно закатила глаза.

– Так, кажется, ваши занятия – просто предлог для встречи? – поняла Аль.

– Кто знает… – протянула соседка. – А ты чем займёшься?

– Немного отдохну в комнате, после обеда буду с Вермандом в библиотеке заниматься, а потом на факультатив по контролю пойду.

– Кстати, не забудь, что у нас встреча с куратором: старост выбирать будем.

– Да, точно, – припомнила Альвинора. – И ещё мне теперь три дня придётся клетки с животными чистить, а потом с Вермом в магии практиковаться.

– М-да, напряжённый график, – поцокала языком Лелия.

– Лучше так, чем стоять на поле боя и не иметь возможности себя защитить. Ужасные ощущения, – Аль передёрнуло от одних только воспоминаний о вчерашней битве в Тиаре.

– Бедная моя, – дриада приобняла её за плечи. – Хорошо, что я доверила тебя Верманду. Если бы его не было рядом с тобой…

– Да, Верм меня спас, – в душе поднялась горячая волна благодарности за ту стойкость, которую оборотень проявил во время неожиданной стычки с врагом, однако в сознании проскользнула очередная предательская мысль:

«Но если бы вовремя не пришёл тёмный архимагистр, нас обоих уже не было бы в живых».

– Сама до комнаты дойдёшь? – участливо спросила соседка. – Или проводить?

– Спасибо за заботу, – улыбнулась Аль, – но я же не беспомощный ребёнок. А то из-за чрезмерной опеки начинаю чувствовать себя полной бездарью. Если кто-то пристанет, снова крапиву наколдую!

– А сможешь? У тебя же спонтанные выбросы. Вот если бы ты умела по заказу колдовать, тогда я была бы спокойна.

– Раз ты так говоришь, то мне не остаётся ничего другого, как научиться. Иначе ты все свои свидания будешь пропускать, чтобы нянчиться со мной, а бедный Вин зачахнет от тоски.

– О нет, этого я не допущу! – воскликнула Лелия. – Хорошо, я побежала, а то Вин и правда обидится, – и припустила в сторону библиотеки.

Глава 4

– Адептка Арис, вы что, плачете? – мгновенно отреагировал декан.

– Нет, я смеюсь, – всхлипнула Альвинора, всё так же стоя к нему спиной. Плечи мелко подрагивали, но она, к сожалению, ничего не могла с этим поделать.

– И что я такого обидного сказал? Всего лишь объяснил серьёзность ситуации и предостерёг вас от неверных выводов относительно моего поведения.

«Он действительно не осознаёт, что не так сказал?!»

– Вы поймите, – снизошёл архимагистр до объяснений, – каждый год повторяется одно и то же: первокурсницы питают на мой счёт необоснованные иллюзии и первая неделя занятий превращается в сущий ад. Правда к началу второй я обычно доношу до адепток тщетность их усилий.

«И я даже подозреваю, каким способом... – горько вздохнула Аль. – Только к чему он это говорит?»

– Потом весь год наслаждаюсь покоем, – веско добавил Тёмный.

Алакдаэр понимал, что Светлую нужно как-то успокоить. Так как девушка хранила молчание, лишь всхлипывала, дроу решил продолжить «успокоительную» речь:

– Поэтому не обижайтесь на резкость слов, я так привык. Увы, по-другому отваживать навязчивых поклонниц не получается... – развёл он руками, а потом, спохватившись, добавил: – Это совсем не значит, что я считаю вас навязчивой или что-то такое, просто пытаюсь донести мысль: я не завожу отношений с адептками. Однако каждый раз, стоит нам встретиться, вы стремитесь удрать, будто от назойливого кавалера, и я вынужден догонять. А ведь я обсуждаю с вами весьма серьёзные и, можно сказать, жизненно важные вопросы! Вот и решил прояснить ситуацию, чтобы вы не делали неправильных выводов относительно моего внимания к вашей персоне и перестали, наконец, от меня шарахаться. Не съем я вас! И не сделаю ничего постыдного. Я прекрасно понимаю, что при первой нашей встрече вы были под действием зелья, и вовсе не считаю развязной особой. Можете об этом не волноваться и перестать отворачиваться или прятать глаза. Давайте просто забудем о том, что было, и начнём нормально общаться, как декан с адепткой. Договорились?

Спина Альвиноры, которую лицезрел Алакдаэр, немного расслабилась, плечи опустились. И хотя всё ещё слышались отдельные всхлипы, Тёмный чувствовал, что она успокаивается. Он не был специалистом по устранению девичьих слёз (скорее, профессионалом по их появлению), однако эту конкретную девушку взялся опекать. А раз так, то мастер Ал в успокоении или нет, но должен что-то предпринять, чтобы адептка пришла в себя. Он всё правильно и логично сказал.

«Что ещё я мог сделать?! Не обнять же и по головке погладить… Jävlar, что вообще за мысли такие?!»

– Успокоились? – деловито спросил дроу. – Нам ещё рабочие вопросы обсуждать...

«Чурбан бесчувственный, вот ты кто! Разве можно говорить подобные вещи так жёстко?!» – подумала Аль, но, как ни странно, немного пришла в себя и даже нашла силы обернуться, предварительно вытерев рукавом глаза.

– Ученическая форма не предназначена для утирания слёз, – устало проговорил он и, глядя в сторону (наверное, чтобы не смущать), подал Альвиноре платок.

«Белый, и пахнет хорошо. Откуда только взял?!» – она с наслаждением приняла кусочек шелковистой материи. Это, пожалуй, единственная белая вещь, которую она видела у дроу. Ну, кроме волос, зубов и белков глаз, разумеется, но это же не вещи.

– Он чистый, не волнуйтесь. Я им обычно кровь с кинжала вытираю, поэтому тщательно о нём забочусь, – «успокоил» архимагистр.

От такого заявления Альвинора чуть не выронила несчастный платок, которым, к слову сказать, уже успела воспользоваться.

– Да не дёргайтесь вы так, сказал же, чистый!

Чистый или нет, но от этого не намного легче. Главное – им вытирали кровь!

– И... – подала голос Аль, – много жертв оставили на нём свою… эм, свой отпечаток?

– Жертв? – удивился декан. – Только я: использую его, если провожу ритуал на крови.

– А... – начала было она.

– А кровь людей (или нелюдей), рискнувших на меня напасть, я вытираю об их же одежду. И использую для... эм-м... «наказания» другой кинжал. Нечего смешивать себя со всяким отребьем. Вы ведь знаете, что для ритуалов нужен отдельный, специально для этого предназначенный клинок? Или вам об этом ещё не рассказывали?

– Теперь знаю, – проговорила Альвинора, по-новому глядя на платок. На нём была его кровь. И Тёмный отдал его ей! Это... было похоже на жест доверия. Интересно, он сам это осознаёт?!

– Вернёмся к нашему разговору, – нарушил дроу возникшую паузу. – Мы говорили о вашей безопасности.

Отчего-то Ал больше не хотел видеть слёз в огромных глазах девушки, поэтому постарался говорить как можно мягче. Алакдаэр привык, чтобы его слову подчинялись без возражений, потому что только так он может помочь жертве избежать неприятностей. Но не стоит забывать, что Альвинора понятия не имеет о масштабе нависшей над ней угрозы и, наверное, именно поэтому пытается сопротивляться давлению. Возможно, стоит приоткрыть ей правду, чтобы она поняла всю степень опасности и сознательно выполняла его распоряжения.

Глава 5

Альвинора настолько окунулась в мир магических знаний, что даже жалко было выныривать, однако уже пришло время идти на специализацию.

– Продолжим после пары, – Верм поднялся и помог Аль сложить книги. – Перед твоим факультативом у нас будет немного времени.

– Знаешь, мне как-то тревожно, – доверительно шепнула она, когда парень провожал её до аудитории. – Временами я даже боюсь колдовать, чтобы чего-то не натворить. Если сейчас на паре снова что-то пойдёт не так…

– …то магистр Трэлис устранит возможные неприятности, – успокоил он. – Так что просто расслабься и продолжай практиковаться. Ни в коем случае не допусти, чтобы страх взял над тобой верх, иначе ещё долго не сможешь нормально использовать магию.

– Слушай, может, есть какой-то артефакт, чтобы защитить от меня других адептов? – задумчиво спросила она. – Вдруг снова кто-то станет говорить гадости или разозлит и у меня будет очередной спонтанный всплеск?!

– Если так произойдёт, то адепты получат то, что заслужили, – резонно заметил Верманд. – Потому что первой ты не атакуешь и зла не делаешь. Именно поэтому преподаватели не приняли мер, чтобы сделать тебя «безопасной» для других. Все прекрасно понимают, что ты просто отвечаешь на агессию и защищаешься, как умеешь.

– Думаешь?

– Конечно, – оборотень потоком магии отодвинул ретивого адепта, который чуть на них не налетел, и продолжил путь, не слушая сбивчивых извинений. – Тёмный же чувствует все твои бесконтрольные всплески, а также то, что им предшествует. Он у нас эксперт по зловредным чарам, так что всех «шалунов» ждёт соответствующая кара.

– Кажется, тёмный архимагистр для этой академии просто незаменим, – пробормотала она то ли в шутку, то ли всерьёз.

– Так и есть. И видя, с каким энтузиазмом он воспитывает провинившихся, могу сказать, что Аркент’тар нашёл своё место и призвание. Хотя академия – это только часть его обязанностей, – добавил Верм шёпотом.

Альвинора хотела было попросить парня рассказать об этом подробнее, однако они уже подошли к аудитории.

– Ну, удачи на паре, – он махнул ей рукой и отправился на свои занятия.

Шестеро природников первого курса могли бы сотворить многое, если бы работали в команде. Однако эльф (Лионэль Саймиас) и эльфийка (Атэльсэль Черулис) держались особняком и готовы были взять в коалицию разве что дриаду (Гилию Гурано). На Рифалда Вортена, который являлся представителем человеческой расы, они поглядывали с некой долей превосходства, потому что для людей дар природной магии был скорее исключением, чем правилом. Совсем другое дело – лесные народы, для них подобная сила словно часть собственного естества.

Но Рифалду будто бы вообще не было дела до косых взглядов. Он развалился на скамье и прекрасно обходился без этой высокомерной компании. А вот Альвинора и Лелия оказались в своеобразной изоляции. Хотя это больше относилось к Аль, потому что дриаду ребята всё-таки более-менее жаловали и даже жалели за «вынужденное соседство с этой несносной Зазнайкой».

Проблемы начались уже тогда, когда магистр попросила каждого продемонстрировать силу. Понятное дело, все, кроме Аль, справились хорошо. У неё сначала ничего не вышло, но когда вокруг послышались смешки одногруппников, ближайшая скамейка покрылась зарослями каких-то колючих растений. Развеивать их пришлось эльфу с эльфийкой, которые до этого смеялись громче всех.

Спустя половину урока стало понятно, что совместной работы не получится. Все, кроме Лелии, над Альвинорой либо насмехаются, либо игнорируют, а магистр Трэлис пока не вмешивается и просто наблюдает за притиркой будущих коллег.

Проращивание ростков из небольших чёрных и белых зёрнышек превратилось в пытку. Аль очень боялась испортить то, что намагичили другие, поэтому старалась использовать магию с огромной осторожностью, из-за чего у неё так и не получилось напитать силой выращенные сокурсниками стебелёчки. Когда с коллективным заданием кое-как разобрались, преподаватель дала индивидуальные.

– Итак, перед вами увядшие цветы. Причины увядания у всех разные, но каждому нужно помочь и вернуть к жизни. Прошу, продемонстрируйте, на что способны.

Все с воодушевлением взялись за дело, а Альвинора вспомнила, как когда-то вот так же хотела помочь увядшему цветочку и случайно сотворила Дариса. Как же быть? А если снова что-то пойдёт не так и она создаст очередное зачарованное растение?

Искоса поглядывая на остальных, Аль осторожно пыталась активировать магию, но ничего не выходило, сила молчала. Альвинора увеличила напор и заставила себя думать о том, что этому несчастному растению очень нужна помощь.

«Смотри, какое оно слабенькое, едва держится. Давай, спаси его, пусть живёт и радуется солнечному свету!»

Кажется, самовнушение сработало, потому что сила стала неохотно отзываться и по капельке вливаться в цветочек. Главное не сорваться и не послать слишком много энергии за раз, иначе последствия будут непредсказуемыми.

«Вот так, молодчинка, Аль, ты сможешь», – подбадривала она себя и с радостью наблюдала, как постепенно листики растения оживают.