Беспокойный король

Сердце королевы

Длинный коридор утопал в сумерках. Из-за пасмурной погоды освещения совсем не хватало, несмотря на большие стрельчатые окна, расположенные в обоих концах галереи. Оттого гулкое эхо от размеренных твердых шагов пробирало морозом по коже. Служанки, заслышав их, замирали в испуге, а потом спешили скрыться в подсобных помещениях. Но иногда из комнат доносились сочувствующие шепотки: обитатели замка словно уже похоронили юную Анаит, сожалея о выпавшем ей жребии.

«Бедняжка, — в очередной раз доносил сквозняк взволнованный голос, — я бы не смогла держаться так спокойно, когда до страшной ночи осталось всего несколько часов».

«Анаит всегда была предана повелителю, — шелестела листва за окном, — за что же теперь ей такая немилость? Чем она его прогневила?»

«Не говори глупости, — хлестко щелкнула плеть на конюшне, — это великая честь! Но и большая ответственность! Если она не справится…»

И всхлипы, всхлипы, всхлипы со всех сторон. Но Анаит не собиралась так легко сдаваться: пусть эта ноша тяжела — она пронесет ее с высоко поднятой головой. Времени на подготовку оставалось достаточно, поэтому пока девушка медленно брела по дубовому паркету, с благодарностью вспоминая прошлую жизнь. Нет, не ту, что осталась за туманной пеленой острова. О своей жизни до того, как в чародейную ночь ее, глупую, отловил приспешник Короля Дикой охоты и закинул на коня, она давно уже не помнила. Только каждый год накануне охоты тянущая боль где-то в подреберье напоминала о том, какое черное зло бросило ее под копыта Дикой кавалькады.

Анаит перебирала в памяти первые дни пребывания в древнем замке. Как с каждым вынутым из сердца воспоминанием она становилась слабее и беспомощнее, до тех пор, пока дыхание совсем не остановилось. А мгновение спустя повелитель возродил ее, сделав частью своей свиты.

Тоска медленно перерастала в злость оттого, что опять в ее судьбе все решили за нее. Словно она вещь какая-то и права голоса не имеет. А когда Анаит злилась — это чувствовали все. Даже лепестки цветов, разбросанные по полу, мгновенно иссыхали, скукоживаясь, стоило краю ее длинного платья коснуться их, а по стенам расползалась тонкая вязь изморози. Определенно, у нее хватит сил, чтобы вынести на своих хрупких плечах эту тяжелую ношу…

Мог ли год назад после очередной охоты кто-нибудь подумать, что великий Король, встретив свою избранницу, сделает преемницей молчаливую Анаит, а не своего верного помощника, советника и «правую руку» Алистара. Однако длань осеняющая легла именно на ее светловолосую голову, склоненную перед повелителем. И словно в бабушкиной сказке, танцующие искры разбежались от макушки вниз, меняя и цвет волос, и привычный наклон головы, и взгляд… Вскоре перед подданными стояла с царственной осанкой темноволосая Королева. Ее подбородок был гордо поднят. Горящий взор пронзал насквозь. А величественная поступь не оставляла сомнений в том, что от прежней робкой Анаит почти ничего не осталось.

— Госпожа, время, — донесся робкий голос от раскрытой двери.

В проеме стояла дородная служанка, держа на вытянутых руках алое платье. Цвет огня — по традиции именно так был окрашен наряд Короля или Королевы в священный день. Чтобы поддерживать пламя, бушующее в груди. А поверх надевали черный плащ с глубоким капюшоном — как символ вечной ночи и тьмы, затапливающей сердца грешников.

Облачение вышло недолгим. Служанка споро выполнила свою работу: помогла надеть платье, сапожки, перчатки. Плащ Королеве подадут уже на улице, а пока Анаит тщательно расчесывала волосы, которые решила оставить распущенными. Выполняя этот древний ритуал, она негромко проговаривала заговор, призывая первобытные силы — мудрость и плодородие — оказать ей поддержку и не дать сломаться под тяжестью выпавшей доли.

Двор замка был полон самых разных персон: верные слуги, неупокоенные грешники, фейри и черти, бестелесные призраки и сеятели болезней — кого здесь только не было. Все они замерли в предвкушении: как пройдет эта ночь? Справится ли новая Королева с возложенной на нее миссией?

Уверенной поступью повелительница ступила на двор. Высокая, стройная, дьявольски прекрасная. Зловещая улыбка озарила женское лицо, и все присутствующие, не сговариваясь, отступили на шаг. Это будет хорошая охота.

Анаит подняла руку и призвала магию. В этот же миг со всех окрестных деревьев взметнулись ввысь черные вороны. Собравшись в стаю над шпилем замка, они сделали крутой вираж и стремительно понеслись на Королеву. Кто-то из служанок вскрикнул, испугавшись, другие закрыли лицо руками. Но ни один мускул не дрогнул на словно мраморном лице Анаит. Стоило первому клюву коснуться раскрытой ладони, как вспышка на миг осветила двор, а в следующее мгновение на руке Анаит повис черный плащ с перьевым подбоем. Накинув его на плечи, Королева направилась к замковой стене. Прикоснувшись к одному из булыжников, она начала беззвучно читать заклинания. Темная дымка не спеша окутывала стену, просачиваясь сквозь раствор, разъедая связь, отчего кладка с грохотом осыпалась, обнажая заточенных в ней скелетов. Ожившие мертвецы, с трудом разминая кости, выбирались из своей темницы. Натужно передвигая ноги, они постепенно обрастали плотью. Вскоре перед Королевой преклонило колени мертвое войско.

— Слуги мои, — разнесся твердый женский голос. — Приближается самая сладкая ночь в году. Наша ночь! Готовы ли вы отправиться на охоту?

— Да! — разлетелся в разные стороны стройный ответ, и эхо подхватило его отголоски.

— Готовы воздать по заслугам всем грешникам?

— Да, Королева!

— Тогда по коням!

Из огромных ворот конюшни вывели вороных лошадей. Слуги готовились спустить с цепей дикую свору. Королева первая запрыгнула в седло своего жеребца, подавая знак остальным. Свирепые собаки зашлись истошным лаем, предвкушая забаву.

Темнота сгущалась над замком. Ветер усиливался. Наконец, в окружающей остров туманной дымке открылся проход. Королева повела свою свиту на Дикую охоту, вперед — по коридору затмений прямо на Землю, чтобы собрать дань с грешников. Она мчалась без оглядки, подгоняемая предвкушением. Ее переполняла магическая сила. Повелительница чувствовала свое могущество, и оно пьянило настолько, что кружилась голова. Ей хотелось безудержно смеяться и пуститься в пляс, но она только пришпоривала коня, пробивая дорогу остальным. Как только звери ступили на тракт, Королева ощутила разливающийся в воздухе страх. Собаки легко брали след и, сверкая красными глазами, ныряли в туманную темноту, точно определяя, где притаился смертный. Пока свита ловила первых припозднившихся путников, Анаит что-то влекло вперед — к робким желтым огням в стороне от дороги.

Однако путь Дикой охоты извивался, как грешник перед покаянием. Кого-то из припозднившихся путников всадники перекидывали поперек седла, а некоторых псы гнали лаем до самого прохода в коридор затмений. Однако Королеву все больше тянуло вдаль, где среди гнущихся к земле деревьев едва виднелся просвет. Вскоре кавалькада оказалась на краю деревни. Странное чувство узнавания коснулось Анаит. Словно страницы старой книги распахнулись перед ней, напоминая о прошлой жизни. Лицо Королевы скрывала туманная дымка, но зародившаяся в сердце ненависть прорывалась красными всполохами сквозь тьму маски.

Уже пойманные грешники, почувствовав разливающуюся в воздухе ярость, заходились истошными криками, а кто послабее — теряли сознание, проваливаясь в беспамятство. Медленно пустив вороного вперед, Анаит всматривалась в каждый дом. Выставив ладонь перед собой, она легко узнавала все страхи и секреты деревенских. Их темные мысли и грязные поступки. В редком доме теплилась чистая детская душа. Королева запретила свите сегодня брать угощения, выставленные у порога, чтобы задобрить охоту. Эти твари в облике людей не смогут так легко от нее откупиться. И если прежде Дикая охота забирала лишь тех, кто не успел укрыться в освященном жилище, то сегодня все было иначе.

С каждым шагом коня по пыльной дороге к центру деревни Королева все отчетливее вспоминала, что, а точнее кто, вынудил ее несколько лет назад оказаться в самую страшную ночь на безлюдной дороге. Чье предательство погнало рыдающую девчонку навстречу надвигающейся буре.

Один взмах руки, и верные слуги расползлись по избам. Собаки срывали глотки от лая, пока свита вытаскивала из лишенных защиты домов селян. Тех, кто предал их Королеву. И вот когда они все предстали перед ней на центральном дворе, Королева медленно направила коня вдоль ряда. Каждый, на кого указывал ее перст, падал на колени и начинал неистово каяться: они стенали, раздирали на себе кожу, словно пытаясь избавиться от прожигающего взгляда.

И только одна пышногрудая девица попыталась сбежать, когда Королева приблизилась к ней. «Селия, стой!» — кричали ей вслед односельчане, но она не реагировала. Собаки догнали беглянку и приволокли обратно.

— Нет, я не буду каяться, — кричала она, прижимая к груди окровавленные руки, за которые ее хватали псы. — Я была в своем праве!

— Ты ничтожная тварь, — тихо произнесла Королева, и даже ветер в кронах стих от зловещего предзнаменования. — Ты всегда отбирала чужое, но пришло время расплаты.

Раздавшийся гром словно дал сигнал, приводя все в движение. Ветер окружил деревню непроницаемой стеной, за которой ломало ветки деревьев, срывало флюгеры, поднимало до крыш дорожную пыль. Ни сбежать, ни прийти на помощь. Односельчане в страхе жались друг к другу. Селия наконец утратила свой гонор и разрыдалась. Она бормотала что-то себе под нос, заламывая руки и раскачиваясь из стороны в сторону. К ней приблизился один из деревенских и попытался утешить.

— Я не вижу здесь твоего избранника, — разнесся над головами несчастных голос Королевы.

— Не отдам, — дико заверещала несчастная и, бросившись на шею утешающего ее деревенщины, прижалась к нему всем телом. — Мужа тебе не отдам! Это мой. Мой!

От визгливых истеричных слов свора вновь подняла вой. Анаит махнула рукой, и тут же один из мертвых всадников подъехал к паре и, подхватив дородного тяжелого мужика за шкирку, словно котенка, поднес к своей Королеве.

Взгляд Анаит все еще был скрыт от окружающих, но все почувствовали, как пристально она изучает смертного. Затем Королева положила ладонь на мужскую грудь, прямо над сердцем, хмыкнула и взмахом руки приказала убрать его. Слуга откинул еле живого деревенщину в сторону.

— Несколько лет назад, — внезапно разрезал возникшую тишину голос Королевы, — ты соблазнила и уложила в свою постель Михаэля.

Где-то за окраиной деревни загудел ураганный ветер, словно целое войско приложило трубы к губам, возвещая начало великой битвы. Ветер закручивался кольцом вокруг околицы, образуя непроходимую стену… Анаит медленно продолжила:

— А когда его бедная невеста, здешняя травница, вас застала — ты приказала отцу, местному старосте, спустить на нее собак. И они гнали бедняжку до самой окраины деревни. В самую страшную ночь в году!

На последних словах голос Королевы дрогнул, а свирепая свора у ее ног жалобно заскулила. Разыгравшийся ветер стал сжимать кольцо вокруг деревни, и, словно кости в человеке, ломались ароматные яблони, старые дубы. Взлетали вверх плети ограды, срывало крыши, заваливало стены домов. Если кто-то из селян и смог укрыться от Дикой охоты в укромном углу, то сейчас они в страхе бежали к дому старосты в самый центр деревни. Туда, где остальные уже ждали расплаты.

— Ты кричала ей вслед, — продолжила Королева, — что всегда получаешь то, что хочешь, и никому не позволишь тебе мешать.

Последние слова уже разбирались с трудом из-за царящего хаоса и ревущего ветра. Страшный смерч перестал сужаться, остановившись в паре шагов от людей, но разрушения снаружи не прекратились.

— Так где же он? — зло выкрикнула Анаит. — Где твой избранник⁈ Где трофей?

Несчастная смотрела на Королеву Дикой охоты большими испуганными глазами. Губы ее дрожали. Весь облик вопил, что вот теперь она по-настоящему испугалась. Закрыв рот ладонями, девушка замотала головой. Несмотря на первобытный страх перед Дикой охотой, открыть при всех свою тайну она была не готова.

Подведя вороного ближе к Селии, Королева выставила вперед ладонь, в центре которой вскоре появилось огненное сияние. Анаит как раскрытую книгу читала не только душу грешницы, но и мысли.

— Мерзкая лживая тварь, — взревела Королева, а с ее руки сорвалась красная вспышка. Коснувшись Селии, магия быстро заключила ее в прозрачный кокон. — Ты опоила его! Ты не просто опоила, а воспользовалась подчиняющим волю артефактом. Но даже тогда он сопротивлялся тебе и бревном лежал на постели.

Предводительница Дикой охоты разбушевалась. Конь под ней постоянно вставал на дыбы, выбивая копытами обжигающие искры. Деревенские, не привыкшие к гневу сильных мира сего, впали в оцепенение, кто-то рыдал взахлеб, подвывая не хуже ветра, кто-то каялся в грехах, надеясь вымолить прощение. Даже мертвое войско отступило в страхе перед гневом своей Королевы, но на их лицах читалась решимость отомстить и покарать тех, кто расстроил их повелительницу.

Внезапно молния ударила в землю в шаге от вороного, и все стихло как по команде. Не шумел ветер, капли дождя боялись сорваться с ветвей, пыль не спешила оседать на землю, взвесью повиснув в воздухе. Анаит спешилась и приблизилась к Селии. Плавно взмахнув руками, Королева сбросила с головы капюшон, и в этот же миг растворилась ее маска.

— Вы, смертные, боитесь ночи Дикой охоты. Обвиняете ее в самых страшных преступлениях, пытаетесь откупиться. А бояться надо вас — людей! — Последние слова она уже прокричала, выплескивая гнев и всю свою боль. — Прежний Король подобрал меня раздавленную и беспомощную. Он дал мне самое дорогое, что может быть — забвение и приют. Его свита стала моей семьей. Мы никогда не причиняли зла невиновным, но вот грешники получали от нас по заслугам. И вы — жалкие людишки — чувствовали это и оттого прятали свои грязные душонки за крепкими дверями да дубовыми ставнями. Откупались угощением, выставленным на крыльцо. Молились… — Королева ненадолго замолчала. Казалось, будто она старается унять бушующую в ней силу, чтобы та не вырвалась, неся смерть и разрушение. — Я хотела тебя уничтожить, Селия, но это было бы слишком легкое избавление теперь, когда я знаю все твои прегрешения. Прими с достоинством кару от той, кого гнала в холодную ночь прочь от родного дома и любимого мужчины.

Селия смотрела на бывшую травницу обезумевшим взглядом. Могла ли она подумать, что ее решение отбить жениха у нелюдимой чудачки приведет к такому? А ведь она даже не познала его ласки, не почувствовала тяжести желанного тела. Михаэль оказался однолюбом, и вытравить невесту из его памяти и сердца хотя бы на время, даже на одну ночь — Селии не удалось. Как только действие зелий спало, возлюбленный ушел от нее. Он не стал мстить женщине, он даже пальцем ее не тронул. Только взревел раненым зверем, дико, пробирая этой болью до самых костей, а потом выбежал из избы. Больше деревенские Михаэля не видели.

Вскоре блажь забылась, и пышногрудая дочка старосты нашла себе другой объект для воздыхания. Как и другой объект для травли…

Королева Дикой охоты вскочила на коня, который уже пританцовывал от нетерпения. Свора собак вновь почувствовала азарт и зашлась истошным лаем. Мертвое войско замерло в ожидании распоряжений.

— Слуги мои, — заговорила Анаит, — забирайте всех грешников, на которых падет ваш взор. Но эту черную душу не троньте. С этой ночи она будет самой праведной женщиной, ступающей по этой земле. Слушай меня, Селия, слушай внимательно. Магические путы, что оплетают тебя теперь, не позволят ни слову лжи сорваться с твоих уст. Ни один мужчина, будь он муж, лекарь или пришлый человек, не сможет больше тебя коснуться. День-деньской ты будешь жить, молясь за каждого тобой обиженного. А через год, в эту самую ночь, я приду и проверю, достойно ли ты снесла наказание.

Словно в подтверждение этих слов, вокруг Селии вспыхнул алым абрис.

— За что⁈ — прохрипела женщина. — Я ни в чем не…

Последние слова впитались в магический контур, отчего он замерцал, проявляя себя. А над дорогой, словно перезвон колокольчиков, разнеслось тихое: «Виновата… виновата… виновата…»

На лице Королевы расползлась зловещая улыбка. Она взмахнула рукой, подавая знак своей свите, и, не оглядываясь, направила коня прочь из деревни. Теперь ее беспокоило только одно — где искать Михаэля. Один раз она поверила своим глазам, а не сердцу, и теперь горько раскаивалась в этом.

Дикая охота мчалась по безлюдным трактам и тихим улочкам городов, свита исполняла свое предназначение, пока мысли их Королевы были заняты совсем другим. Пристальным взглядом Анаит всматривалась в темному, выискивая душу того, кто опять стал так дорог. Она не чувствовала усталости, не ощущала утекающее время. Чародейная ночь могла длиться много дольше всех остальных, магическим образом задерживая ход стрелок часов, но и она не бесконечна. Стоило Дикой охоте выехать из очередного города, как к повелительнице приблизился Алистар, пустив коня рядом.

— Моя Королева, скоро рассвет. Нам пора возвращаться.

Всадница зло махнула рукой, и несколько ближайших осин переломились, как подрубленные. Она не хотела верить в то, что время ушло, и направила вороного ввысь по невидимой дорожке. Помощник последовал за ней. Возвышаясь над деревьями, Алистар указал рукой на восток, и сердце Королевы сжалось от боли: тонкая полоска приближающегося рассвета уже испачкала горизонт.

Время ушло.

Больше всего Анаит боялась, что как только они вернутся на остров и проход между мирами схлопнется, она вновь забудет своего Михаэля. Забудет, как виновата перед ним. Забудет его грубоватый голос и медвежьи объятия.

К глазам подкатили слезы, и она из последних сил сдерживалась, чтобы не показать свою слабость. Королева Дикой охоты не может быть слабой! Она резко отвернулась от Алистара и осмотрела простирающиеся далеко внизу земли, в последней надежде увидеть огонек родной души.

Внизу под ней кружили мертвые всадники, их уже снедало нетерпение быстрее разобраться с добычей. Словно живые, они кичились трофеями и задирали свору, которая и так заходилась истошным лаем.

— Моя Королева. — Ладонь помощника легла на ее перчатку. — Мы можем оставить на земле двух самых свирепых псов. Днем им придется прятаться, но ночами они будут прочесывать города и села, леса и поля в поисках того, кто тебе нужен. А когда найдут, станут охранять до тех пор, пока коридор затмений не откроется вновь.

— А если не найдут? — хрипло уточнила она.

— Значит, его уже нет на этой земле.

Она молчала, пытаясь принять сложное и мучительное решение.

— Когда вернемся, — наконец заговорила Анаит, — ты добудешь мне списки всех, кто покинул эту обитель. На случай, если тут его уже нет…

— Слушаюсь, моя Королева.

— Приведи собак.

Всадники спустились на землю. Анаит направила коня к черному трухлявому дубу и, спешившись, ожидала помощника. Вскоре он подвел к ней двух свирепых псов. Они истошно лаяли и рвались с цепи. Оскаленные пасти пугали большими острыми клыками, с которых в разные стороны разлеталась слюна. Но стоило Королеве посмотреть им в глаза, как псы заскулили и припали к ее ногам.

Взмахом руки отогнав Алистара, Анаит активировала защитный контур и опустилась на колени.

— Вы самые лучшие гончие, — обратилась она к псам. — Вы способны выследить даже хитрецов, решивших спрятаться в храме божием. Поэтому вам я поручаю найти того, кто до сих пор мне дорог. Однажды я ему не поверила и должна искупить свою вину.

Один из псов потянулся вперед и лизнул руку Королевы. Она потрепала его по загривку, тяжело вздохнула и, прикрыв веки, начала читать заклинание. Не прекращая шептать слова, она убрала правую руку под полу плаща и положила над грудью. Пару мгновений спустя Королева вздрогнула, пошатнулась и вынула на ладони два кровоточащих кусочка плоти.

— Эти частички моего сердца покажут вам Михаэля, расскажут все, что я знаю о нем, что чувствую. Пусть они поведут вас по следу. А нам пора возвращаться.

И Королева скормила свое сердце псам.

Сняв защитный контур, она, не оглядываясь, пошла прочь. Оседлав коня, повелительница направила Дикую охоту в обратный путь. Ей предстоял трудный период ожидания.

***

Охота закончилась, а обязанности остались. После возращения на остров все обитатели несколько дней прославляли свою Королеву: она не только справилась с дарованным ей могуществом, но была беспощадна к грешникам, милосердна к раскаявшимся и бесстрашна перед вечными силами добра и зла.

Часть мертвого войска вернулась в места покоя до следующей охоты. Кто-то остался помогать Королеве вести суд над пойманными жертвами и приводить приговор в исполнение. Анаит не желала отправлять всех скопом в очищающий огонь или в жерло вулкана в центре острова. Ей требовалось разобраться, а заодно занять свой разум чужими проблемами, чтобы притупить боль от воспоминаний о той страшной ночи несколько лет назад.

Остров действительно пытался оберегать свою королеву и укутывал туманом мысли о ненавистном прошлом и порожденную ими ноющую боль, но совсем забыть о возлюбленном не давало сердце, пульсирующее на земле. Днем она просто чувствовала своих верных псов, а ночью, лежа на черных простынях, Анаит могла видеть их глазами и словно шла по следу сама. Мчалась по темному лесу, припадая носом к земле, проходила сквозь крепостные стены городов, выискивая следы присутствия избранника. Но иногда псы уходили со следа, заслышав крики о помощи. Этот зов для них значил одно — сегодня ночью они не останутся голодными, а очередной монстр будет наказан. О, как веселилась Королева каждый раз, когда видела лица этих тварей, возомнивших себя вершителями судеб. Как панический ужас сковывал их сердца и чресла, стоило завидеть оскаленные пасти гончих и светящиеся в темноте желтые глаза. От возмездия не ушел ни один. Только жертвам приходилось потом блокировать воспоминания, чтобы никто не узнал, что псы Дикой охоты бродят по земле и несут смерть. Паника и разборки с послами Света ей ни к чему.

Наконец, после многих месяцев поиска теплой летней ночью псы напали на нужный след. К этому времени Анаит уже знала, что Михаэль еще жив, что не сгинул и не отправился в благословенные чертоги — она изучила списки, добытые Алистаром. Каково же было ее удивление, когда оказалось, что Михаэль поселился в глухом лесу, построив себе на опушке избу. Совпадение или провидение, но его нашли недалеко от того места, где Дикая охота выскочила из коридора между мирами в последний раз.

Сердце ее зашлось, когда псы, укрытые пышным кустарником, дождались появления Михаэля. Он стал еще крупнее — косая сажень в плечах, мощные мышцы перекатывались под смуглой кожей. Любимый выглядел так, будто каждые выходные ходил на дракона с голыми руками. Только между соболиных бровей поселилась хмурая складка, и взгляд он почти не отрывал от земли.

Через неделю караула Михаэль обнаружил наблюдателей. Сначала пытался к ним приблизиться, но псы неизменно убегали. Потом попробовал прикормить, но гончие падалью не питались. Они насыщались страхом жертвы, ужасом тварей, считающих себя людьми, но ведущих в тысячу раз хуже, чем любой из псов Дикой охоты.

Но однажды ночью, когда гончие вышли из своего укрытия, чтобы размяться и проверить территорию, Михаэль смог их подкараулить.

— Не уходите, я только хочу спросить, — негромко произнес грубоватый мужской голос. — Вас ведь послала она? Моя Анаит?

Сердце Королевы от этих слов всполошилось, забилось пойманной птицей. Оно стучало сильнее и сильнее, билось о ребра, разгораясь алым пламенем. Он помнит, он не забыл…

Это волнение передалось и псам: они то припадали на передние лапы, то подпрыгивали, скулили. Сердце Королевы в них запульсировало, наливаясь кровью. Звериные тела словно прошила судорога, они встрепенулись, и из них полился магический свет, прорываясь наружу из груди.

Михаэль, как завороженный, протянул руку, пытаясь коснуться красных лучей.

— Ты сама нашла меня, а я уже отчаялся, — с безумной тоской в голосе прошептал мужчина и упал на колени.

Псы замерли в ожидании команды, но ее не последовало. Королева, будто околдованная, всматривалась в лицо избранника через глаза своих слуг. Она пыталась увидеть, понять, узнать обо всем, что случилось с ним за годы разлуки. А он…

Михаэль припал лбом к морде самого страшного пса и только шептал: «Нашла… Нашла…»

Потом он сел на землю между стражами, поглаживая их обеими руками по загривкам, и стал тихонько рассказывать свою историю. Как он с трудом осознал коварство и обман Селии. Как лежал беспомощный, неспособный ни пошевелиться, ни слова молвить. Как медведем ревел и искал свою Анаит по всем деревням и весям, пока в одной таверне ему не открыли глаза. Он сутки заливал горе от бесплодности поисков, и тут один старец подсказал, что в чародейную ночь многих с собой забрала кавалькада Дикой охоты. Уж мимо одинокой девушки на полночной дороге они бы точно не прошли.

И тогда он стал ждать. Поселился вдали от людей, потому что после пережитого обмана не мог больше жить в деревне. Собирал травы, как учила его когда-то невеста. Мечтал подарить ей охапку любимых растений, когда она осенью к нему вернется. Вот только не знал, как оказаться на пути Дикой охоты. Думал, что достаточно в чародейную ночь выйти на пустой тракт, и всадники сами его найдут. Но не тут-то было.

Анаит не знала, как передать Михаэлю весточку, как рассказать, что это действительно ее псы, что теперь она знает, где его искать. Но, кажется, он уже не сомневался, что ночные стражи появились у его избушки неслучайно. Каждый вечер, как они заступали на караул, он выходил поприветствовать их. А потом псы уже по очереди убегали на охоту.

Королева стала все меньше внимания уделять своим обязанностям и все больше времени проводила в мечтах. Первыми это заметили слуги. Если раньше от ее сурового взгляда листья на деревьях могли пожухнуть, то теперь стоило Анаит показаться на дворе, как чернокрылые бархатные бабочки появлялись из ниоткуда и кружили над ней, норовя сесть на волосы или одежду. Уже не так строго Королева спрашивала с виновных исполнение наказания. Двор погружался в уныние: они гордились своей повелительницей и не хотели ее отпускать.

Дни сменялись все быстрее и быстрее, приближая заветный час открытия перехода. Анаит ждала этого и боялась одновременно. Ей нужно будет возглавить Дикую охоту и исполнить предназначение. Но как быть с Михаэлем?

***

Длинный коридор утопал в сумерках. Из-за пасмурной погоды освещения совсем не хватало, несмотря на большие стрельчатые окна. Гулкое эхо от размеренных твердых шагов пробирало морозом по коже. Заслышав их, служанки замирали в испуге, а потом спешили скрыться в подсобных помещениях. Чем ближе становился праздник угасающего солнца, тем злее выглядела Королева, тем более суровые наказания она назначала провинившимся. Словно чувствовала приближение чего-то ужасного. Но что может быть ужаснее, чем ее немилость? Придворные вовсю готовились к выезду Дикой охоты, надеясь, что гнев повелительницы прольется на головы виновных.

Сейчас никто уже не сомневался, что Анаит с честью исполнит долг предводительницы кавалькады возмездия. Заслышав ее шаги, свора скулила от нетерпения, срываясь с цепей. Лошади носились по загону, готовые в любой миг сорваться ввысь и нырнуть в коридор между мирами. Но час еще не настал. И чем ближе он становился, тем медленнее текло время.

— Госпожа, пора, — раздался подобострастный голос за спиной.

Стройная служанка, пряча взгляд, держала на вытянутых руках алое платье. По традиции наряд Королевы для священной ночи имел цвет пламени. Хотя сегодня ей не нужно было артефактами поддерживать огонь в груди. С тех пор как она нашла своего Михаэля, страсть в ее сердце горела все жарче. Порой ей приходилось сдерживать магию, чтобы не пугать слуг огнем, пробивающимся сквозь ребра.

Двор замка, как всегда в этот час, был полон. Уверенной поступью повелительница ступила на остывающий от зноя камень. Высокая, стройная, дьявольски прекрасная. Зловещая улыбка озарила женское лицо, и все присутствующие, не сговариваясь, отступили на шаг. Это будет хорошая охота.

Королева подняла руку, и в тот же миг со всех окрестных деревьев взметнулись ввысь черные вороны, пару мгновений спустя ставшие ее мантией. Глубокий капюшон укрыл темные волосы и спрятал в тени лицо. Она поднесла два пальца к губам и в следующий миг вокруг замка разнесся жуткий, пробирающий до костей свист, а в след за ним полетела сиреневой дымкой магия, срывая листву, поднимая в воздух лепестки и пыльцу. Свист не утихал, и казалось, что именно он пробудил мертвое войско. Именно он подстегнул коней, и они влетели во двор, готовые вести своих наездников по коридору затмений. Псы сорвались с цепей и радостно носились по двору, предвкушая отличную схватку.

Мертвое войско вновь подтвердило верность своей Королеве и готовность следовать за ней в другой мир. Темнота сгущалась над замком. Ветер усиливался. Наконец, в окружающей остров дымке открылся проход. Королева повела свою свиту на Дикую охоту, вперед — по коридору затмений прямо на Землю, чтобы собрать дань с грешников.

Вот только в этот раз она считала, что сама является одной из этих нечестивцев. Ведь тот, кто отбирает чужие жизни, кто судит и наказывает других, не может быть безгрешным. Кто отпустит грехи Королевы Дикой охоты?

Кавалькада неслась вперед, и свист ветра в ушах пьянил, будоража кровь. Оглушительным громом и ослепительной молнией сопровождался первый стук копыт по пыльной дороге. Охота началась.

Но не успели они хоть сколько-нибудь продвинуться, как путь им заступили два уставших потрепанных пса. А следом за ними вышел высокий широкоплечий мужчина. Пыльные брюки, подвязанные веревкой, безрукавка из медвежьей шкуры. Его короткие волосы развевались по ветру, а взгляд уверенно скользил по предводительнице охоты.

Королева сбросила капюшон на плечи. Она видела, что Михаэль узнает ее и в то же время не верит, что это его Анаит. Да, она изменилась и прежней уже не станет. Нужна ли она ему такая? Она собралась было пришпорить коня, но неожиданно поняла, что вновь потерять избранника, уйти, даже не извинившись, не может.

— Спасибо, что прислала ко мне своих верных псов, — первым заговорил Михаэль, и от тембра его голоса у Анаит перехватило горло. — Без них я бы вряд ли и в этот раз смог сам перехватить вас.

Он сделал несколько осторожных шагов, приближаясь к вороному жеребцу, и неуверенно протянул вперед руку.

— Моя Анаит…

Невольно Королева тоже потянула к нему руку, но потом одернула себя.

— Михаэль, прежде чем ты скажешь то, что собираешься… — Слова давались с трудом, и конь под ней нетерпеливо всхрапнул, но стоило мужчине провести по загривку, как животное тут же присмирело. Королева продолжила уже увереннее: — Я хочу, чтобы ты сопровождал меня на этой охоте и видел, кем я стала. А потом ты решишь, эту ли Анаит ты искал… Возможно, твоей невесты больше нет.

Михаэль только усмехнулся, а затем с легкостью запрыгнул на коня позади Королевы. И тут произошло то, чего она никак не ожидала. Он подхватил ее за талию, занял седло, а любимую пересадил боком, прижав к себе.

— Веди, моя Королева, — прошептал Михаэль ей на ухо, уткнувшись носом в волосы.

Мертвое войско послушно ожидало приказа продолжить охоту. Разве что кони под седоками гарцевали в нетерпении. Но вот повелительница махнула рукой, и кавалькада сорвалась с места. Псы вырвались вперед, радостным лаем оглашая округу. Только гром мог посоревноваться с ними в раскатистости. Ливень хлестал по веткам деревьев, сбивая последние пожухлые листья, но на всадников не упало ни капли. Они мчались по городам и весям, собирая дань. Любой, кто рискнул в эту долгую ночь покинуть родной очаг, мог угодить на суд Королевы. Мертвая свита проносилась мимо защитных оберегающих огней, но Королева только улыбалась, глядя на попытки смертных прикрыть свои прегрешения или откупиться. Шквалистый ветер, всегда сопровождающий Дикую охоту, мог затушить любой костер или факел, будь на то воля Королевы.

Но сегодня она прощала мелкие прегрешения, позволяя мертвым всадникам забирать только самые заблудшие души. Ночь близилась к завершению. Вскоре предстояло разворачивать свиту в обратный путь. Но Анаит так пригрелась в объятиях Михаэля, что пыталась как можно дольше продлить эти мгновения.

Неожиданно она поняла, что у нее есть еще одно незаконченное дело. Оставив мертвецов собирать дань с ближайшего города, повелительница направила коня в сторону. Туда, где жила ее обидчица. Только несколько свирепых псов отправилось следом за своей Королевой.

Лес словно расступался перед ней, открывая короткую дорогу. Вскоре показалась околица деревни. Анаит почувствовала, как Михаэль напрягся за ее спиной, узнавая родные места. Здесь все было как год назад… Или почти все: разрушенные дома отстроили заново, пострадавшие просто подлатали, у многих на крыльце стояло угощение — попытка задобрить мертвое войско. Но среди всего этого пейзажа в глаза бросалась маленькая избушка на окраине у самой кромки леса. На пороге сидела какая-то дикарка в грязной сорочке до пят с неухоженной паклей волос на голове. Не сразу Анаит признала в ней Селию.

Женщина подняла на всадников бешеный взгляд.

— Явилась, — выкрикнула Селия, резко поднимаясь. — Пришла посмотреть на дело рук своих? Вот! Любуйся!

Она поспешила навстречу Королеве, но внезапно остановилась, не доходя нескольких шагов.

— Ты⁈ — указала она пальцем на Михаэля, сильно бледнея. — С ней…

Селия словно сжалась вся от сильной боли, а потом нечеловечески закричала. Стихающие звуки подхватило эхо и понесло вдаль, пугая тех, кто еще не спит.

— Посмотрите, во что вы меня превратили! — завизжала женщина, переведя дух, и топнула ногой. — Кому нужна правдивая недотрога⁈ Они все боятся меня. Избегают. Даже муж сбежал. Я была здесь королевой, а теперь я никто!

На последних словах Анаит не выдержала и расхохоталась.

— Ты никогда не была королевой, — молвила она. — А только самовлюбленной эгоисткой. Но если ты недовольна, я могу лишить тебя и этого подобия жизни.

Селия испугалась и отступила, вскидывая руки в защитном жесте.

— Боишься? Правильно делаешь. Этот год тебя ничему не научил: где раскаяние, где извинения? Ты не просто будешь говорить правду. Ты будешь видеть ее в каждом человеке. Тебя будет гнать вперед желание рассказать им эту правду. А люди будут тебя за это ненавидеть, потому что на самом деле правда о самом себе никому не нужна. Ты отправишься странствовать и подобно черным вещуньям будешь открывать людям истину. Самую неприглядную, самую откровенную. А нам пора.

Анаит развернула коня и почувствовала, как крепко сжали ее талию руки любимого. Его защита и поддержка окутали ее, словно теплое одеяло. Она похлопала по гриве, и вороной взметнулся в небо, пускаясь в галоп по макушкам деревьев. Верные псы от них не отставали. Анаит повернулась и посмотрела в глаза Михаэлю. Она боялась увидеть в них осуждение, ненависть. Но в голубых озерах плескалась только безграничная любовь.

Михаэль осторожно склонился к ее губам и поцеловал. Нежно, робко. Словно боялся спугнуть невинную девчушку. Словно боялся отказа.

Анаит не верила, что все это происходит с ней. Она давно смирилась со своей участью и не ждала такого счастья.

Неожиданно конь начал спускаться к земле — они приближались к месту, где оставили мертвое войско. Королева окинула гордым взглядом свиту, топтавшуюся у городских ворот, и залихватски свистнула, подавая сигнал следовать за ней. Они помчались к проходу между мирами. Чародейная ночь подходила к концу.

Ветер клонил к земле макушки деревьев. Тьма боролась с розовыми лучами пробивающегося восхода. Дождь постепенно стихал. Михаэль помог Анаит спуститься с коня, и они отошли в сторону от притихшей свиты.

— Мне пора возвращаться, — тихо произнесла она, жадно рассматривая лицо любимого. — Хочешь ли ты последовать за мной? Там нет жизни. Там все подчинено другим законам.

— Я столько лет искал тебя, уже потеряв надежду на встречу. — Мужчина поймал развевающуюся прядь темных волос и с нежностью пропустил сквозь пальцы. — Неужели ты думаешь, что я откажусь от тебя теперь, когда наконец нашел? В горе и радости, на этом свете и на том.

Раздался гром. Королеву охватило алое сияние, а над головой стала постепенно проявляться черная корона. Стоило на ее остроконечных пиках засиять рубиновым каплям, как пространство вокруг озарила молния. Волосы Анаит прямо на глазах возвращали свой светлый оттенок. Корона задрожала, завибрировала, а затем плавно перенеслась к верному помощнику Алистару и опустилась на его голову. Вспышка магии, и мертвое войско преклонило колени перед новым Королем.

— Сила вечных отпускает тебя, — с улыбкой произнес Алистар, приблизившись к паре влюбленных. — Ты хорошо послужила. Будь счастлива.

Михаэль резко привлек к себе Анаит и закружил в медвежьих объятиях.

— Я могу открыть вам путь в новый мир, — заговорил Король, — чтобы воспоминания не тревожили вас в счастливой жизни. Поспешите.

Анаит и Михаэль склонили головы в знак благодарности.

— Алистар, — негромко промолвила Анаит, — позволь дать совет напоследок. Однажды ты можешь устать. Не держись за власть. Откажись, чтобы сохранить себя, иначе превратишься в неумолимую стихию. А теперь — прощай.

Неожиданно вперед вышли два свирепых, но потрепанных пса и замерли, немного порыкивая.

— А мы можем взять их с собой? — спросил Михаэль у Короля, указав на своих верных стражей. — За прошедшие месяцы они стали моей семьей. Нашей семьей.

— Сначала ты украл мое сердце, а теперь и свиту? — рассмеялась Анаит, с любовью глядя на избранника.

— Сердце Королевы нельзя украсть, его можно только заслужить, — парировал Михаэль, обнимая любимую.

Неожиданно в груди Анаит загорелся алый шар, постепенно он покинул ее тело, закружился в воздухе, а затем молниеносно разделился на четыре части. Всплеск магии, и кусочки сердца королевы спрятались в двух влюбленных и их верных псах.

— Теперь магия будет оберегать вас всех. Прощайте.

— Прощайте… — подхватил ветер, разнося по свету.

Анаит и Михаэль шагнули в новую жизнь, сопровождаемые своей маленькой свитой.