Беспутный повеса

Глава 10

Высаживаясь из экипажа и обнимая тетю Элинор, лорд Эдмонд не особенно радовался всему происходящему. Конечно, ему всегда приятно было видеть свою тетю, и при других обстоятельствах он был бы счастлив неделю своего времени посвятить празднованию ее дня рождения, тем более что собиралось интересное общество. Несколько раз, когда еще был жив его дядя, а сам он был мальчишкой, лорд Эдмонд проводил лето в Рэндалл-Парке, и у него остались о той поре самые приятные воспоминания.

Но ему оказалось трудно покинуть Уиллоу-Корт, когда он только что обосновался там и обнаружил, что жизнь в провинции в собственном доме, когда тебя обслуживают собственные слуги, имеет определенную прелесть и, помимо всего прочего, оказывает благотворное влияние на раненую душу.

А сейчас он снова должен был встретиться с Мэри, после того как выставил себя круглым идиотом в день памятного приема в саду. Она не прислушалась к его намеку на то, что ей следует отказаться от приглашения, ведь он как племянник леди Элинор чувствует себя обязанным быть на дне рождения своей тети. Мэри в ответ на его письмо написала, что не имеет ничего против встречи с ним в Рэндалл-Парке, если у него нет возражений.

Нет возражений! Неужели у нее не хватает здравого смысла – или интуиции, – чтобы понять, что он охотнее встретился бы с дьяволом, чем с ней? «А еще этот Гудрич! Целую неделю его любовнице и побочному выводку придется обходиться без него», – с отвращением подумал о виконте лорд Эдмонд. Обручилась ли с ним Мэри? Если еще нет, то вряд ли это произойдет в ближайшее время. Но – странная мысль! – вдруг эта неделя за городом окажется подходящей для объявления о помолвке?

– Эдмонд! – воскликнула леди Элинор, обнимая племянника и целуя его в щеку. – Не могу поверить собственным глазам! Ты прибыл надень раньше, хотя имеешь, обыкновение опаздывать.

– Скажи еще лишь слово, и я развернусь и подожду в деревенской гостинице до завтрашнего утра, – засмеялся лорд Эдмонд. – Есть там новенькие горничные?

– Ты останешься здесь под моим присмотром, – усмехнулась леди Элинор. – Входи в дом, милый. Для меня радость побыть целый день вдвоем с тобой, пока не стали собираться гости. Быть может, мне удастся вложить тебе ума-разума.

– Звучит очень ободряюще. – Лорд Эдмонд обнял тетю за талию, и они вместе пошли вверх по ступенькам подковообразной лестницы к двустворчатым дверям в дом. – Скажи, на кой черт ты вместе с приглашением прислала мне еще и частичный список гостей?

– Что за выражения, милый! Я подумала, что, возможно, тебе будет приятно узнать, что я пригласила и леди Монингтон тоже.

– А вдобавок и Гудрича. Я едва устоял, чтобы не отказаться от твоего приглашения, когда узнал, что он тоже приглашен. Он принял приглашение?

– Они оба приняли мое приглашение. Уверена, они очень подходят друг другу, и для Мэри это будет удачная партия.

– Да, она получит черт знает сколько внимания от него при двух его законных сыновьях, любовнице и пяти незаконных выродках. Ты что, о них не знала?

– Я всегда считала недопустимым употреблять такое слово в отношении детей, рожденных вне брака, ведь дети не виноваты, что появились на свет. Очевидно, он хорошо заботится о них и готов обеспечить будущее каждого.

– Раз ты все знаешь, тогда какого черта говоришь, что он будет великолепным мужем для Мэри? Любая женщина заслуживает лучшей судьбы.

– Боже мой, твой язык никуда не годится. Очень может быть, что ей известно о его второй семье, но, знаешь, многие женщины не возражают против такого положения вещей, и это не мешает им пользоваться всеми преимуществами брака без, гм, излишеств.

– Только не Мэри, – усмехнулся лорд Эдмонд, – поверь мне, это не для нее.

– Ну что же, милый, – леди Элинор с интересом взглянула на племянника, – вероятно, тебе кажется, что ты больше подходишь ей в мужья?

– Я? – Он рассмеялся. – Бедная Мэри. Ты не считаешь, что она оказалась между Сциллой и Харибдой? Во всяком случае, у Гудрича хватает порядочности, чтобы особенно не распространяться относительно своей второй жизни, и поэтому с ней, конечно, можно смириться.

– Налей себе чего-нибудь выпить, милый, – предложила ему тетя, проводив племянника в нижнюю гостиную. – Все же интересно, кто Сцилла и кто Харибда?

– Нет, спасибо, я предпочел бы чай, тетя. Конечно, если это не сложно.

Ничего не сказав и лишь удивленно пожав плечами, леди Элинор подошла к звонку и дернула за шнурок.

– Я и раньше подозревала, что ты к ней неравнодушен, а теперь твердо убеждена в этом.

– К леди Монингтон? – насмешливо произнес лорд Эдмонд. – Неравнодушен? С какой стати, тетя, ты вбила себе в голову такую чушь?

– Я видела, как ты смотрел на нее, когда вы были у меня в Ричмонде, и вижу, с какой враждебностью ты относишься к джентльмену, которого мы оба считаем положительным и как нельзя более годящимся ей в мужья.

– Глупости! Любой приличный человек придет в ужас при мысли, что несчастная женщина собирается выйти замуж за человека, даже не подозревая о его прочных, почти семейных отношениях с женщиной другого класса.

– Эдмонд, уже много лет я не слышала от тебя выступлений с моральными осуждениями, – улыбнулась леди Элинор. – С возвращением домой, милый.

Он нахмурился, но ничего не сказал, так как в этот момент дверь открылась, и вошли дворецкий и служанка, несущая чай и пирожные.

– И давай поговорим о доме, – продолжила леди Элинор, когда они с лордом Эдмондом снова остались одни. – Расскажи мне, чем ты занимался в Уиллоу-Корте в последние недели. Полагаю, знакомился со своими владениями и поражал управляющего своим интересом к делам. И сядь, пожалуйста, милый, когда ты стоишь, ты похож на крестоносца.

И лорд Эдмонд послушно сел.

«Честно говоря, лучше было бы не делать этого», – призналась себе Мэри, когда экипаж, проделав длинный путь через парк, свернул к подковообразной лестнице. В другое время Мэри была бы рада возможности в августовскую жару провести неделю за городом, тем более в доме человека, который ей нравился.

Но там ей снова придется встретиться с лордом Эдмондом и как раз в тот момент, когда она уже почти убедила себя, что выбросила его из своей памяти, в тот момент, когда – она была уверена – Саймон готовился повторить свое предложение, а она согласится на него.

Мэри собиралась принять предложение виконта, непременно принять.

– Наконец-то мы прибыли, – сказал сидевший рядом с Мэри виконт Гудрич. Мэри согласилась ехать вместе с ним, так как добраться из Лондона до Рэндалл-Парка можно было за один день. – Уверен, ты не прочь освежиться и выпить чая.

– Да. – Мэри тревожно выглянула из окошка кареты. Двустворчатые двери наверху лестницы были чуть приоткрыты, но никто еще не появился, – день выдался для слуг хлопотным.

Виконт уже помог Мэри выйти из кареты, когда к ним по лестнице спустилась леди Элинор в сопровождении сэра Гарольда Райта, того самого джентльмена, который вместе с ними был на обеде в Ричмонде, и больше не появился никто, кроме слуг, что сразу успокоило Мэри.

– Как замечательно! – Улыбнувшись виконту Гудричу, леди Элинор обняла Мэри. – Теперь все в сборе, но еще не подошло время пить чай, так что пока гости могут пообщаться друг с другом.

Мэри подала руку сэру Гарольду, а тот вежливо поинтересовался у Гудрича, как прошло путешествие.

– Пойдемте в дом, дорогая. – Леди Элинор взяла Мэри под руку. – Я сама провожу вас в вашу комнату, и у вас будет время привести себя в порядок. Ведь правда, после поездки всегда приятно сменить платье и умыться? Тем более в такой жаркий день. Разве не чудесная погода? Надеюсь, она продержится эту неделю, и все получат массу удовольствия от пребывания на свежем воздухе. Ну вот и хорошо, идет ваша служанка с багажом. А это камердинер виконта?

Улыбаясь, Мэри с интересом оглядывала изящно отделанный изразцами холл особняка. Она всегда мечтала иметь загородный дом, но Лоуренс, хотя и оставил ей приличное состояние, никогда не был богачом.

– Вы приехали не самыми последними из гостей, которых я ожидаю, но остальные должны прибыть через пару дней, а кто они – пока секрет, – загадочно улыбаясь, сообщила леди Элинор. – Шестидесятилетний возраст, леди Монингтон – мне хотелось бы называть вас Мэри, если вы не возражаете, – делает человека смелым, человек осознает, что его век небеспределен и что некоторые вещи должны быть сделаны сейчас, иначе они вообще никогда не будут сделаны. Сюда, дорогая. Я поместила вас в комнату, выходящую окнами в парк перед домом, потому что сама предпочитаю этот пейзаж холмам и деревьям с противоположной стороны, хотя многим больше нравится дикая природа. Вот ваша комната.

– Как здесь чудесно! – Мэри обежала взглядом китайские обои и ширмы в китайском стиле, полог над кроватью и шторы с цветочным рисунком.

– Я знала, что вам понравится. Теперь я вас оставлю, а через полчаса пришлю свою экономку проводить вас в гостиную к чаю.

– Благодарю вас. – Мэри признательно улыбнулась хозяйке дома и, оставшись одна, подошла к окну.

За английским парком проходила абсолютно прямая подъездная дорожка, по обе стороны которой располагались холмистые лужайки и группы деревьев. Все было зеленым и очень красивым. И Мэри внезапно решила, что у нее обязательно будет загородный дом, если она выйдет замуж за Саймона. «Нет, – поправила она себя, – когда я выйду замуж за Саймона».

Леди Элинор сказала, что некоторые гости должны прибыть через пару дней, вероятно, в их число входит и лорд Эдмонд, значит, сегодня Мэри не придется встречаться с ним, и какое-то время она может чувствовать себя свободно.

Эта мысль и успокоила Мэри, и в то же время по необъяснимой причине вызвала у нее болезненное разочарование. Мэри хотелось, чтобы встреча уже состоялась; уж если ей суждено было случиться, то пусть она произойдет сейчас.

Появление ее горничной и слуги, несущего багаж, отвлекло Мэри от этих мыслей, и она занялась приготовлением к чаю.

Они приехали, приехали вместе. Наблюдая из верхнего окна, лорд Эдмонд видел, как они, выйдя из экипажа, поздоровались с леди Элинор и сэром Гарольдом. «Они очень подходят друг другу», – сказала тетя. Что ж, отлично.

Лорд Эдмонд, удобно устроившись в самом дальнем от двери уголке гостиной, обменивался воспоминаниями с Питером и Эндрю Шелбурнами, племянниками его дяди, не имевшими с самим лордом Эдмондом никакого кровного родства. Он часто встречался с ними в Рэндалл-Парке, когда еще все они были мальчишками. Дорис, жена Питера, молча сидела рядом с мужем, и лорд Эдмонд, вообразив, что она его осуждает, сделал то, что всегда делал в подобных случаях – не отрывал от нее пронизывающего взгляда до тех пор, пока Дорис не потупилась, и с удовлетворением решил, что теперь она тоже будет его побаиваться. Как легко было запугивать женщин!

Приглашен был двадцать один гость, включая сэра Гарольда Райта, который был верным другом леди Элинор еще задолго до смерти ее мужа. Ходили слухи, что когда-то давно они были любовниками, но если это и было правдой, они были очень осмотрительны. После смерти мужа леди Элинор они не стали вступать в брак. «Возможно, они были просто хорошими друзьями, – подумал лорд Эдмонд, – а все эти сплетники не могли примириться с чем-то столь непривычным для них, как платонические отношения. Во всяком случае, это не мое дело».

Народу собралось больше, чем ожидал лорд Эдмонд. Но для него было тем лучше, чем больше людей, тогда ему будет легче держаться в стороне от Мэри. Если не считать ее присутствия, ничего неприятного для него сегодня не было. Лорд Эдмонд всегда опасался, что на одном из тетушкиных приемов неожиданно столкнется с кем-нибудь из членов своей семьи. Но леди Элинор поступала тактично, стараясь никогда не принимать его отца или старшего брата в одно время с ним. И сегодня он был единственным гостем из их семьи. Между прочим, тетя всегда, даже тогда, когда он был маленьким, заумным и неинтересным мальчиком, всегда говорила, что любит его больше, чем остальных племянников. Благослови ее, Господи!

И когда лорд Эдмонд, растроганный давно забытыми воспоминаниями детства в разговоре с Питером и Эндрю, позволил себе расслабиться, в комнату вошла Мэри. Он безошибочно почувствовал это, хотя в тот момент не смотрел на дверь, а повернув голову в ту сторону и моментально встретившись с ней взглядом, отметил, что она пришла в гостиную одна – без своего сторожевого пса.

Лорд Эдмонд смотрел на Мэри ничего не выражающим взглядом, не в силах преодолеть презрения к себе за то, как ушел от нее в последнюю их встречу. Глядя на него, Мэри вздернула подбородок и слегка кивнула, но не улыбнулась.

«Что ж, – подумал лорд Эдмонд, возвращаясь к разговору с друзьями детства, – что было, то было». Теперь он снова увидел Мэри и чувствовал себя относительно нормально, во всяком случае, потолок не обрушился ему на голову. Многие из присутствующих – к примеру, Дорис Шелбурн – получили бы огромное удовольствие, узнав, что он со страхом и дрожью ожидал появления маленькой, отнюдь не красивой леди. Ладно, это уже позади.

Лорд Эдмонд вспомнил об одной проделке, которая в давние времена доставила им с Питером много неприятностей, – о проделке, которую надутая Дорис вряд ли найдет пристойной – и начал о ней рассказывать. «Черт с ней, с этой женщиной, – подумал лорд Эдмонд про жену друга, – если она ожидает от меня грубости, я с превеликим удовольствием сделаю ей одолжение».

Вошедший в комнату Гудрич уже стоял рядом с Мэри, почти касаясь ее плеча, улыбался ей с чувством собственника и, казалось, в любой момент мог положить руку ей на талию. «Если только он посмеет это сделать, то весь остаток жизни ему придется обходиться без одной руки», – решил лорд Эдмонд. Поймав ускользнувшую было нить рассказа, он с удвоенной энергией принялся за свою историю, стараясь, чтобы она звучала как можно более грубо, и Питер с Эндрю уже хихикали, а Дорис даже не улыбнулась.

«Проклятие! – выругался про себя лорд Эдмонд, когда рука виконта Гудрича легла на талию Мэри, чтобы повернуть ее навстречу подходившей поздороваться паре. – Тысяча чертей!» Неужели ему всю неделю придется наблюдать подобное? Что-то буркнув своим собеседникам, он решительными шагами пересек комнату.

– А, Мэри, – как можно развязнее произнес лорд Эдмонд, нагло игнорируя виконта и подошедшую пару и не заботясь о том, какое впечатление произвел на них, – значит, и ты приехала пожить в деревне?

– Я не стала бы это так называть, если человек приезжает на неделю за город принять участие в празднике, где будет еще больше двадцати гостей, – ответила Мэри, повернувшись к лорду Эдмонду и стараясь, чтобы его грубость не так явно бросалась в глаза остальным.

– Неужели? А как же это тогда называется? Большой перерыв? Он удерживает тебя вдали от твоих книг, поэтов и политиков и должен казаться тебе непростительной тратой времени.

– О небо! Какое странное впечатление сложилось у вас обо мне, милорд. Жизнь может предложить гораздо больше, чем только книги и содержательные беседы. И больше, чем пустые развлечения. У нее в запасе бесконечное множество различных интересных занятий, и я с удовольствием знакомлюсь с ними.

– Со всеми? – Широко открытыми глазами он выразительно посмотрел на ее губы.

– Ну, хорошо, со многими, – вспыхнула Мэри. – Мне следует осторожнее подбирать слова, раз вы позволяете себе недостойные намеки.

– А я хотел бы, чтобы ты имела в виду все. – Лорд Эдмонд откровенно ласкал Мэри взглядом.

– Вы стараетесь вогнать меня в краску, милорд, – тихо заметила она.

– И по-моему, успешно. Ты плакала, Мэри?

– Плакала? – Она вопросительно взглянула на лорда Эдмонда.

– Единственное, о чем я сожалею, – тихо и серьезно произнес он, – что мне не дано невидимкой проскользнуть за тобой в дом. Но могу держать пари, что ты плакала. Как мне известно, женщина не может не рыдать над разбитым сердцем, особенно если думает, что это она его разбила.

– Но вы же сами не верите ни слову из того, что сказали, не так ли? – спросила Мэри.

– Ты так думаешь? – Он приподнял брови. – Бедная Мэри. Если я должен был стерпеть унижение, получив отказ, то было бы только справедливо, если бы и ты понесла небольшое наказание. Я добился успеха?

– Вы себе льстите. Мне было абсолютно ясно с самого начала нашего знакомства, что вы совершенно не способны испытывать какие-либо благородные чувства, не говоря уже о любви. Ваша загадочность не может убедить даже слабоумного.

– Мастерица ядовитых уколов. – Склонив набок голову, лорд Эдмонд отметил про себя, что удивительные серые глаза, пылающие негодованием, придают очарование всему ее облику. – В эти дни ты непременно должна дать мне пару уроков.

– Но мы больше не имеем никаких дел друг с другом, и вы обещали об этом помнить. Я думаю, этот праздник достаточно многолюдный, и мы сможем избежать необходимости вести беседы, милорд.

– Теперь, полагаю, я посрамлен и должен уползти обратно в свой угол. Мэри, Мэри, когда же ты поймешь, что у распутника и негодяя нет чести? В течение нескольких недель мне необходимо было присутствовать в моем поместье, этого требовали всякие скучные дела, вот и все. Я не переставал зевать с тех пор, как покинул город. Неужели ты действительно подумала, что я держу данное тебе обещание?

– Да, – ответила Мэри, – я так подумала, и это было тем малым – очень малым, – за что я вас могла бы уважать.

– Ты думаешь, что этой краткой речью сможешь шантажировать меня? – Он покачал головой. – Мэри, ты же знаешь, мне не нужно твое уважение, меня оно нисколько не волнует. – Он понизил голос. – Мне нужно твое тело. Кампания продолжается, дорогая. Ты не забыла, что на обратном пути из Ричмонда у меня были дополнительные основания убедиться, что ты тоже хотела меня, и, как мне помнится, очень сильно.

– Похоже, у меня лучше актерские данные, чем у вас, милорд. Значит, я вас убедила?

– Мэри, тебе это не идет. – Он неожиданно засмеялся. – Лучше и не пытайся играть, ты просто делаешь из себя дурочку. – Лорд Эдмонд с удовольствием отметил, что она покраснела.

– К чему было присылать письмо? – спросила Мэри после короткой паузы. – Зачем было предупреждать меня, если вы решили вести себя таким бессовестным образом?

– Я немного разбираюсь в людях, Мэри, и подумал, что письмо разожжет твое любопытство и ты не сможешь устоять, чтобы не взглянуть на мужчину, погибающего от любви к тебе. Так смотри, смотри на меня, твоего снедаемого любовью поклонника.

– Вы отвратительны, милорд. Прошу меня извинить, но здесь есть и другие люди, с которыми мне хочется поговорить.

Словно получив команду, виконт Гудрич именно в этот момент закончил разговор с еще одной парой и, покровительственно просунув руку Мэри себе под локоть, холодно кивнул лорду Эдмонду.

– Советую вам, Гудрич, не отходить от нее ни на шаг, – доверительно сказал лорд Эдмонд. – В мои планы входит изнасиловать ее прямо посреди тетушкиной гостиной.

– Ваши слова грубы сами по себе и, уж конечно, не предназначены для ушей леди, – ответил ему виконт. – И я имею представление о ваших планах, Уэйт. Забудьте про них. Я здесь с Мэри, чтобы защитить ее, и сделаю это, невзирая на то, что мне было бы крайне неприятно устроить ссору во время праздника по случаю дня рождения вашей тети.

– Но ссора без свидетелей вам не была бы неприятна? – Лорд Эдмонд сжал губы и на мгновение задумался. – И мне тоже. Ее можно устроить в любое удобное для вас время, Гудрич.

– Прошу вас. – Мэри говорила тихо, но лорд Эдмонд понимал, что она крайне рассержена, хотя внешне этого никак не проявляет. – Довольно. Из-за меня не будет никаких ссор и никаких драк. Вы словно два школяра, собирающихся пустить в ход кулаки без всякой причины! А я что, юная красавица, из-за которой вы собираетесь драться? Лорд Эдмонд, вы все это затеяли нарочно, но ваш номер не удался. Саймон, не будете ли добры проводить меня к подносу с чаем?

Глядя им вслед, лорд Эдмонд видел прямую спину Мэри и ее непроизвольно, но очень заманчиво покачивающиеся бедра под свободными складками муслинового платья.

Он не мог понять, что на него нашло и какой злой дух лишил его рассудка, ведь он не собирался говорить Мэри ничего из того, что сказал, да и все сказанное было абсолютной ложью.

«Боже мой, – подумал лорд Эдмонд, – разумнее всего мне упаковать вещи и вернуться в Уиллоу-Корт как можно быстрее. Иначе неизвестно, до какой позорной низости я могу дойти по отношению к Мэри или какой дурацкой дуэлью закончу перебранку с Гудричем. А может, даже опущусь до того, что расскажу Мэри о толстой любовнице и куче незаконных детишек, чтобы потом всю жизнь презирать себя за это».

– Ах, Эдмонд, – обратилась к нему тетя, беря его под руку, – я не хотела отвлекать тебя, пока ты разговаривал с Мэри, но теперь, когда ты опять один, ты непременно должен встретиться с преподобным Сэмюелом Ормсби и его женой – она кузина Филиппа, если ты помнишь. Сэмюел говорит, что вы с ним в одно и то же время учились в Оксфорде.

– О Боже, – вздохнул лорд Эдмонд.

– Это правда, дорогой, и я была удивлена, что он тебя узнал.

Вместо того чтобы выбежать из комнаты и упаковать свои вещи, лорд Эдмонд позволил проводить себя к джентльмену в церковном одеянии, который по мере приближения к нему становился все более знакомым.

О Боже, это было что-то из совсем другой жизни, из другой эры, из совсем другого мира.

– Какой чудесный аромат! – Мэри, закрыв глаза, втянула в себя воздух. – Но уже чувствуется вечерняя прохлада.

Чаепитие закончилось, и большинство гостей разошлись по своим комнатам, а Мэри с виконтом Гудричем отправилась прогуляться по парку.

– Я знал, что он племянник леди Элинор, – сказал виконт, – но не предполагал, что он может быть в числе гостей. Я ожидал от леди Варли большего такта и не думал, что она пригласит его вместе с приличными людьми. Поверь, я ни за что не привез бы тебя сюда, если бы знал. Мне очень жаль, Мэри.

– Но не ты привез меня сюда, каждый из нас получил отдельное приглашение, – напомнила ему Мэри. – Саймон, я думаю, будет лучше, если ты не станешь так открыто проявлять свою неприязнь к лорду Эдмонду. Мне кажется, это побуждает его быть более грубым, чем он есть на самом деле.

– Я буду непримирим с любым, кто относится к тебе без должного уважения, – возразил виконт, и Мэри признательно улыбнулась ему. – Нет, самый лучший выход, Мэри, не откладывая объявить о нашей помолвке. Уверен, он не посмеет оспаривать права жениха.

– Весьма странная причина для помолвки, – заметила Мэри.

– Я произвел на тебя плохое впечатление? – Остановившись, он взял обе руки Мэри в свои руки. – Но ты же все понимаешь, Мэри. Ты знаешь, что я выбрал тебя как женщину, которую хочу видеть рядом с собой до конца своих дней как жену. И мне кажется, что теперь ты готова принять мое предложение, так? Я почувствовал это в последние недели. Так почему не объявить об этом официально сейчас, когда для этого есть подходящий повод?

– Но это праздник леди Элинор, ее день рождения, – возразила Мэри. – Мы не должны отвлекать внимание гостей от нее, Саймон.

– Но все же в твоих словах я улавливаю положительный ответ. – Он стиснул руки Мэри. – Могу я считать, что ты не говоришь мне «нет», а просто находишь неподходящим время?

– Да, – ответила Мэри, немного подумав, – пожалуй, я именно это имела в виду.

– Значит, ты выйдешь за меня замуж?

– Да, думаю, да.

– Думаешь?

– Ты должен меня понять. – Она сделала глубокий вдох. – Я очень долго жила без мужа, и мысль о том, чтобы сделать такой шаг, добровольно отказаться от своей свободы, откровенно говоря, пугает меня, Саймон.

– Тогда не будем спешить с браком. Я дам тебе время свыкнуться с этой мыслью. Ты согласна?

– Согласна, – ответила Мэри после недолгого колебания. – Но, Саймон, я не думаю, что нам следует о чем-то объявлять на этой неделе.

– Только если появятся проблемы с Уэйтом. Если он опять проявит себя, Мэри, разреши мне прямо сказать ему, что ты моя невеста и что на любые, даже самые незначительные оскорбления в твой адрес он получит ответ от меня. Ты согласна?

– Согласна, – опять немного помедлив, ответила Мэри. – Но по-моему, лучше всего просто не обращать на него внимания, Саймон. Ему доставляет удовольствие любое внимание, которое ты ему уделяешь.

– Предоставь эту проблему мне. – Виконт еще крепче стиснул руки Мэри. – Отдыхай и веселись.

– Хорошо, – улыбнулась она ему.

– Значит, мы помолвлены, – заключил виконт, с удовлетворением глядя на нее. – Я счастлив, Мэри.

– И я тоже.

Виконт Гудрич нагнул голову и целомудренно поцеловал Мэри в губы.