Затем снова потянулся к ней. Его пальцы настойчиво обхватили запястья её рук, Ричард притянул девушку к себе, пока пел прекрасный женский голос из динамиков.

Он медленно провёл ладонью по линии её плеча, не прекращая при этом пожирать Дэни взглядом. И вот, его руки уже на её талии, а сквозь ткань платья она ощущает тепло его кожи...

— Это «Теннесси Вальс»[5]? П-правильно? — спросила она и тут же поняла, насколько трудно стало вымолвить даже одно слово.

— Правильно. Как же ты собирала записи, если не помнишь их?

Дэни уже было всё равно, её познания в музыкальной индустрии двадцатого века не были настолько широки. Когда Ричард так смотрит, сосредоточиться очень трудно.


Раньше прикосновения мужчин пугали её, и, стоило ей только подумать о такой близости, как она вспоминала отчима и всё то, что он сотворил с Кендрой. Раньше Дэни и подумать не могла, что будет таять от одного лишь звука голоса, будто влюблённая дурочка. Она никогда не влюблялась. Она считала себя ущербной, а потом просто наплевала на это.

Сейчас он был ближе всех, никто и никогда так не волновал её, не заставлял сходить с ума. Сейчас Дэни хотела сойти с ума с этим мужчиной.


Музыка немного замедляется, движения Ричарда становятся совсем плавными; его руки осторожно гладят Дэни по спине. А когда его пальцы едва нажимают на чувствительную точку внизу поясницы, Дэни хочется застонать... Вместо этого, она прижимается к нему грудью, не в силах стойко держаться на ногах, и обнимает Ричарда за шею.

— Как твои дела? — спросил он хриплым голосом и почти улыбнулся.

— Необъяснимо.

Стало трудно дышать, поэтому Дэни просто закрыла глаза и прижалась щекой к твёрдой груди Филча. Как оказалось, он не был совершенно расслаблен. В голову девушки закрались сомнения о том, как долго он сам планирует держать дистанцию.


— Я знаю, что не должен всего этого делать. Но повернуть назад уже не могу. — В его голосе чувствовалось явное волнение. — Помнишь, как я сказал, что ты мне нравишься?

Дэни сумела поднять на него глаза; её пальцы сильнее сжали рубашку на его широкой спине. Девушка приоткрыла губы и едва выдохнула: «да».

— У меня чувства к тебе.

Под его пристальным, изучающим взглядом Дэни поняла, что сдалась. Сдалась и поборола страх, возможно, ещё тогда, за кулисами, под омелой. А его слова сломали защитную стену, которую она столько лет упорно воздвигала вокруг себя.


Она взяла его лицо в свои ладони, осторожно, неуверенно, будто боялась причинить боль или задеть чувствительную кожу с ожогами. Под угасающий вальс она притянула Ричарда к себе и поцеловала его в уголок губ. Горячая кожа обожгла её, ощущения мимолётной эйфории проникли внутрь и сжали сердце, которое не билось уже несколько мгновений.

А потом его широкие ладони легли ей на ягодицы, пальцы крепко сжали её, и Дэни почувствовала, как кровь запульсировала в висках. Ричард раскрыл губы ей навстречу, углубил поцелуй и медленно просунул язык ей в рот. Дэни ответила с отчаянным стоном, вцепившись ему в плечи; животом она почувствовала то, что подсознательно желала почувствовать. Она тут же вспомнила каждый раз, когда видела его обнажённым, каждую водную процедуру, и даже когда подглядывала за Ричардом в доме его матери.


Он поцеловал её снова, затем вдруг отстранился, обнимая Дэни за талию, и хрипло произнёс:

— Кристина, наконец, подарила Эрику долгожданный поцелуй. Теперь он может умереть спокойно.

Дэни не сразу сообразила, о чём он там говорил; её сердце билось в бешеном ритме, мысли путались, а сама она дрожала в его руках.

— Ты любим таким, какой ты есть.

Это была одна из тех немногих цитат, которые Дэни запомнила из известного романа. Судя по тому, как Ричард улыбнулся, он эти слова знал тоже.

Какую власть она дала ему, сказав это? Что заставила подумать? И опять она упёрлась в ту же стену: что будет дальше?


*Bring Me The Horizon - Deathbeds


[4] Smoke Gets in Your Eyes - 1933-35-е года.

[5] Tennessee Waltz - 1950-e года.


Глава 15


Имей стыд лицо, пожалуй,

оно было бы похоже на моё. *


***


Она выплюнула жвачку с приторно-сладким вкусом мандарина в мусорное ведро, выпрямилась и снова взглянула на себя в зеркало. Такого волнения Дэни припомнить не могла, и теперь просто понятия не имела, как его перебороть. Однако, она прекрасно знала, чего хотела. И она действительно хотела этого. Настроена была решительно, отступать не желала, хоть и не без страха перед чем-то неизвестным.

Ещё несколько минут в ванной, и Дэни вышла в тёмный коридор. Прошла мимо гостиной, где тоже было темно: свечи на праздничном столе не горели, огоньки на ёлке были выключены.

Пару часов назад они с Ричардом здесь танцевали, смеялись... Не стоит забывать и про поцелуй. Потом наступила рождественская ночь, и всё стихло: в комнатах, за окнами, везде и всё...


Дэни бросила последний взгляд на полоску света от фонаря с улицы, затем медленно поднялась наверх, держась за перила. Она уже не могла дождаться, чтобы сбросить эти туфли, в которых она ощущала себя на полметра выше. В спальне Филча раздался шорох; постояв минуту перед закрытой дверью и постучав, Дэни вошла в комнату.

Ричард был здесь: раздетый по пояс он сидел, сгорбившись, на своей широкой постели, где подушки и одеяло были смяты. Единственным источником света был тусклый ночник у изголовья кровати.

— Рич? Почему ты сидишь тут, в темноте?

Дэни хотела подойти ближе, но низкий голос заставил её остановиться.

— Нет! Не надо.

— Почему?

— Я не хочу, чтобы ты меня видела таким.


Девушка хмыкнула и, присев рядом, настойчиво придвинулась к нему.

— Не говори ерунду, Ричи-Рич. Я видела тебя всяким. Твоё стеснение просто неуместно.

Парень что-то неразборчиво промычал и отвернулся так, чтобы Дэни не могла посмотреть ему в глаза. Когда она попыталась дотронуться до его подбородка, Ричард нервно дёрнулся.

— Я сказал, нет!

— Да что с тобой? — она не понимала, почему он был так груб. — Тебе плохо? Я могу помочь? Пожалуйста, не прогоняй меня.

— Заставить тебя уйти?! Нет, нет, нет...


Он резко поднялся, обернулся к девушке и строго посмотрел на неё, сидящую перед ним на краю постели, с высоты своего роста. Его губы были сжаты в тонкую линию, в глазах появился лихорадочный блеск.

— Дэни, я скажу это лишь раз, и не более. А потом ты сама решишь, уйти или остаться. В любом случае, я не стану тебя удерживать. Ты сводишь меня с ума... Во всех смыслах, понимаешь? С самого первого дня нашего знакомства... Но теперь это сумасшествие приобрело иную опору. Пойми я это сразу, возможно, сейчас было бы не так сложно.

— Рич, я не...

— Дай мне закончить, ладно? — раздражённо прорычал он и поморщился, как от острой боли. — Ты не похожа ни на одну девушку, с какими я когда-либо встречался! И ты единственная, кто остался со мной. Кто терпел мой отвратительный характер всё это время и... Ты мне нравишься. Очень сильно. Но я даже прикоснуться к тебе не могу! Нет, нет, я же знаю, кого ты представляешь на моём месте, и кого ты боишься. И если бы я только мог дать понять, что я не сделаю тебе больно, и никогда не обижу...


Её реакция была быстрой, неожиданной, и, когда Дэни его поцеловала, крепко обняв и прижавшись к горячему телу, он застыл, принимая поцелуй. Её губы всё ещё хранили вкус вина, и сейчас они казались ему слаще и мягче, чем когда он поцеловал её в гостиной.

Дэни прекрасно помнила, каково это — ощущать под пальцами его кожу, всегда горячую и чувствительную. Сейчас она тоже была осторожна, стараясь не задевать зажившие ожоги; просто целовала его, нежно касаясь губами его губ и подбородка, и наслаждалась теплом крепкого тела напротив своего.


Её рука медленно скользнула по его плечу, тёплая ладонь накрыла ключицу, и, услышав глубокий вздох, Дэни посмотрела на Ричарда и шёпотом произнесла:

— Сейчас только я могу сделать тебе больно. Не наоборот.

— Уверен, мне бы понравилось.

Она не поддержала его насмешливого тона, оставалась всё такой же сосредоточенной и серьёзной.

— Что бы ты ни задумала, ты не обязана...

— Ты сказал, что у тебя ко мне чувства, — голос её звучал строго, но он дрожал, что выдавало её волнение. — Так покажи мне... Научи меня, каково это...


Её сердце билось так быстро, как никогда раньше. Она предложила ему себя. Дала согласие на то, чтобы он владел ею. Она никогда не хотела, чтобы какой-нибудь мужчина взял над ней власть. А теперь она сама готова была от неё отказаться. И в то же время, ей ещё никогда не было так страшно. Её отчим мог бить, угрожать, кричать и делать попытки изнасиловать её, но Дэни слишком хорошо знала его, каждый его шаг, это стало подростковой привычкой.


Сейчас она понятия не имела, как может закончиться эта ночь.

Дэни тайно ждала, что Рич ощутит её страх, поймёт её и скажет об этом... Но этого не произошло.


— Я боюсь, что ты умрёшь от отвращения, — прошептал Ричард, скривив губы. — Но ты такая красивая...

И дальше всё случилось быстро, словно время подхватило и закружило их, отгородив эту комнату от остального мира, от снега и холода. А здесь было жарко, слишком жарко, чтобы спокойно дышать и не задыхаться.

Когда накапливается столько желаний сразу, и действие происходит так стремительно, контролировать их сложно, и сдерживать порой бывает невозможно. Это — туман, окутывающий разум. Это — неподчинение здравому смыслу, и полное отрицание всего, что так было важно и значимо до определённого момента.


Её руки похолодели, ладони стали влажными, и Дэни попыталась спрятать их за спиной, когда Рич положил руки ей на талию, настойчиво, но мягко. Его пальцы коснулись язычка молнии её платья, и потянули вниз, пока наряд не остался лежать на полу, вокруг ног девушки.

Глаза Ричарда были широко открыты, он выглядел так, будто действительно боялся чего-то. Но именно этого он желал, несмотря на страх, и был готов это получить. Дэни вдруг поняла, что с ней происходило то же самое. Значит, смысла отступать просто не было.


— Мне нравится, что ты надела это, — Рич дотронулся до бретельки её бюстгальтера и через силу улыбнулся.

— Это твой подарок, — с трудом произнесла она. — Но, возможно, ты захочешь открыть ещё один.

Дэни шагнула вперёд, к нему, упёрлась ладонями в его грудь и тут же почувствовала, как бьётся его сердце под изувеченной кожей, тугими мышцами. Быстро-быстро. Едва ли медленнее, чем её собственное. Он хочет её, больше никаких сомнений.


Длинные, горячие пальцы слегка сжали её горло, и сухие губы прижались к ней, настойчиво и жадно, как жадно вторгся его язык в её рот. Снова быстро и дико. Дэни растерялась и напряглась, но уже не принадлежала себе. Поцелуй был долгим, влажным, соблазняющим; пальцы всё ещё лежали на её шее, и Дэни не могла повернуться, воспротивиться.

Она сжала его запястья и попыталась подстроиться под его ритм, но его язык безумствовал у неё во рту, и Дэни лишь раз успела сделать вдох, когда Рич отстранился, перед тем, как снова поцеловать.


Он резко отпустил её, и, сквозь пелену забытья, Дэни готова была поклясться, что заметила, как он улыбнулся. Тусклый свет ночника делал его кожу темнее, ожоги и шрамы чётко выделялись на его лице, на плечах и груди, и Дэни взглянула на него, на всего него , и закрыла глаза.


Ты — не мой отчим! Он был больным психопатом. Ты просто... ещё очень молод... Ты напугал меня, но я тебя не ненавижу.


Резкий толчок заставил её очнуться: Ричард подтолкнул её к кровати, и Дэни упала на неё, оперевшись на локти. Он склонился над ней, прижался торсом к её мягкому животу и с тихим стоном припал к её губам.

— Дэни, поцелуй меня...

Его голос был повсюду, хриплый и тихий, но такой властный, и девушка неуверенно ответила; раскрыла губы, сжав его лицо в своих ладонях, подалась вперёд и поцеловала его.


Мы всё ещё друзья?


Двигаясь вместе с ним, она и не сразу осознала, что он стал медленно стягивать с неё нижнее бельё. Освобождённая от лишней ткани, Дэни задрожала, когда Ричард выпрямился над ней, подняв её руки и сняв с неё бюстгальтер. Её глаза всё ещё хранили тревогу и тень страха, но она была готова на большее, была готова перетерпеть боль. Какая бы она ни была.


— Вот видишь, не так всё ужасно, — прошептал Рич между поцелуями, когда снова наклонился к ней и накрыл своим телом. — Мы оставим на тебе только туфли и эти милые часики, хорошо?

Дэни кивнула, смутно осознав, что его правая рука скользнула между их телами, и его пальцы погрузились в её влажность. Дэни резко выгнулась, отчаянно всхлипнув, и попыталась сжать бёдра, но голос Ричарда её отрезвил:

— Тише, малышка, тише. Я не сделаю тебе больно. Помнишь, как было тогда? Здесь же, в этой постели, ты и я... Я ласкал тебя точно так же.

— Да, помню.

— Теперь просто почувствуй это...


И она смогла, переосмыслив всё, к чему пыталась подготовиться; просто отпустила себя, ради него, и последней её трезвой мыслью было: что же со мной происходит?


— Не пытайся с этим бороться, иначе станет лишь хуже.


Кто произнёс эти слова? Прозвучали ли они только в её собственном сознании, или это был последний узнаваемый звук, раздавшийся в спальне? Дэни так часто задышала, что на мгновение ей показалось, будто воздуха больше не осталось. Ей стало очень жарко, кожа покрылась испариной, а пальцы, в которых она сжала ткань простыни, свело судорогой.

Какие бы демоны ни терзали его, чего бы он ни желал на самом деле, он был рядом, близко. Ближе, чем кто-либо, когда-либо. Он заслуживал любви больше, чем Дэни могла дать, и она это знала. Она знала, что не сможет ответить ему так, как он захочет... и всё же...


Его губы были настойчивыми, язык — горячим. И это были властные, жадные поцелуи, раз за разом Ричард учил её открываться ему, идти навстречу и не бояться.

Пошлый, мерзкий образ человека, сломавшего жизни её и Кендры, медленно исчезал за новыми, мучительно-сладкими ощущениями, с которыми она больше не могла сражаться.


С каждой минутой прикосновения становились резче, быстрее; горячее, громкое дыхание говорило Дэни о том, что он хочет её и пока сдерживается; Рич дал ей вздохнуть, переместившись ниже, осторожно сжал зубами кожу на её шее, затем поцеловал. И снова, и снова. Укус и поцелуй, и опять... Его пальцы тем временем ласкали её плоть, искусно и властно, так, словно Ричард уже знал каждый её чувствительный нерв, и любую точку, от прикосновений к которой Дэни сошла бы с ума.

Очень медленно он ввёл указательный палец в неё, и девушка вскрикнула, отчаянно дёрнувшись вверх и потянув в руках простынь. Сейчас она чувствовала его в себе, и это было иначе, чем в прошлый раз, когда всё казалось просто эротическим сном. Рич неглубоко ввёл два пальца в её лоно, выпрямился и, прижавшись губами к её уху, прошептал что-то о том, как она готова и открыта для него.


Дэни и сама это знала, ощущая влагу на своём лоне и его пальцы, медленно скользящие в ней. Казалось, вся кровь прилила к низу живота, мышцы напряглись, и наслаждение нашло её, прибывая, будто волны, ещё и ещё, пока это не заставило Дэни громко застонать, пока короткая судорога не свела её тело. Девушка инстинктивно обхватила Ричарда ногами, каблуки её туфель впились в его ягодицы, и он хрипло засмеялся, уткнувшись носом в её влажную уже шею.

Его пальцы мгновенно покинули её и тут же дотронулись до вершинок грудей, ставших чувствительными, затем пальцы заменили губы, и его влажный язык ласкал её, пока она не метнулась в сторону от резкой смены ощущений. Сильные руки удержали её на месте, Дэни выгнула спину, но её короткое сопротивление было подавлено, когда Ричард резко прижал её к поверхности кровати своими бёдрами. Ощутив его эрекцию сквозь ткань брюк, Дэни заставила себя заговорить, хотя это было сложно, пока он поочерёдно ласкал ртом каждый её сосок.

— Разденься... пожалуйста, разденься.


Не заставляя себя долго ждать, он тихо засмеялся, лизнул её правый сосок и отстранился. Дэни ждала увидеть, как он будет раздаваться перед ней, однако, Ричард просто выключил ночник, и в комнате стало совсем темно. Дэни могла лишь разглядеть его силуэт рядом с постелью.

— Зачем ты выключил свет? — спросила она с тревогой, которую он просто не мог не уловить.

— Не хочу, чтобы ты меня видела... Я уже говорил об этом.

Судя по шороху одежды в темноте, он снял брюки и бельё, затем разорвал пакетик с презервативом, и Дэни вся сжалась при мысли о его следующих действиях.

— Я хочу тебя видеть, слышишь? Пожалуйста, тебе вовсе не нужно меня стесняться.


Вместо ответа, он положил ладони на её колени, развёл её ноги шире и опустился на неё, тут же прижавшись влажными губами к её груди.

— Рич... пожалуйста, — простонала Дэни отчаянно, обняв его широкие плечи. — Включи свет! Я должна тебя видеть... знать, что это ты , потому что... а-а-ах!

Она снова вскрикнула, когда его пальцы коснулись её лона, медленно стимулируя и расширяя её для первого проникновения. Его сбитое дыхание было единственным, что Дэни слышала, сама же едва дышала, потому что почувствовала, как его твёрдый член скользит между её складок плоти. Дэни всхлипнула от мысли, что он слишком большой, и обязательно порвёт её. Но даже не успела испугаться или возразить, когда Ричард сделал первый толчок и вошёл в неё, но не сразу, не глубоко, позволяя ей таким образом привыкнуть к его размеру и успокоиться.


Осторожно двигая бёдрами и прижимаясь к Дэни всё сильнее, он поцеловал её во влажный висок и нежно прошептал:

— Вот так, так... Моя девочка, всё в порядке. Я здесь, слышишь? Это я, и никто другой.

Как странно было ощущать его плоть в себе, и как странно он сам реагировал на это. Рич всё ещё медлил, но его пальцы играли с её сосками, тёплые ладони то и дело накрывали груди, и Дэни понимала, что ему нужно двигаться, он должен был сделать это сейчас. Она призывно приподняла бёдра, пусть и испытывала дискомфорт, но именно это движение сподвигло его к продолжению. Их близость напомнила Дэни о том, что он гораздо опытнее и старше, а значит, она должна довериться и хоть немного расслабиться.


И он прогнулся в спине, сделав резкое движение бёдрами, застонал так громко и протяжно, мучительно и с наслаждением, и его стон перекрыл звуки её крика. Крика боли, разрывающей её изнутри, внезапно сковавшей всё её тело. Дэни замерла, широко распахнув глаза, и буквально вцепилась в спину мужчины, словно боялась упасть.

Она вся дрожала, даже не замечая этого, а чувствовала лишь боль, тянущую её куда-то в пропасть... И его твёрдая плоть в ней, его нарастающий ритм, под который она никак не могла подстроиться, потому что ещё держалась за страх.


Его глаза были закрыты, дыхание стало хриплым, Дэни даже показалось, что он выругался несколько раз, причём, весьма откровенно. Боль отступила так же постепенно, как и наслаждение, которое он подарил ей своими пальцами; девушка вытянула руки над головой и попыталась прогнуться, чтобы его проникновения стали глубже, чтобы ему было легче. Сейчас ей было наплевать на собственное состояние, ведь боли больше не было. Только приторное ощущение слияния и его движений в ней.

Когда он выпрямился на руках, приподняв бёдра и резко дёрнувшись, с губ девушки сорвался непроизвольный крик.

— Сейчас я остановлюсь, хорошо? — прозвучал его хриплый голос над её ухом.

Она не поняла, зачем и ради чего, но он замер над ней, и вдруг крепко ухватил её правой рукой под ягодицами и быстро передвинулся выше; теперь она оказалась на подушках, а её голова откинута назад. Когда Рич снова начал двигаться, это было иначе, и он полностью выходил из неё и опять врезался в её лоно, и повторял каждое движение, тяжело дыша. Он наклонился и отыскал её мягкие губы в темноте. Целовал слишком долго, не в силах насытиться её вкусом, не останавливаясь при этом ни на секунду.


Сейчас его толчки ощущались острее, и Дэни вновь почувствовала, как сводит мышцы живота, как пустота заполняется сладостным предвкушением оргазма. Она застонала прямо в его губы, которые практически не покидали её, обвила его шею руками, ощущая под пальцами все его шрамы. Это напомнило ей о том, как он уязвим, напомнило ей о его собственной боли и перенесённых страданиях, муках. Что такое её боль в сравнении с его болью?

Она просунула левую руку между их соприкасающимися животами и дотронулась до его торса, легко, почти неощутимо. В то же мгновение Дэни услышала, как он всхлипнул, почти удивился, и этот отчаянный звук, сошедший с его губ, свидетельствовал о том, что он чувствовал. Рич выгнулся, издав глухой, долгий стон, и рванулся вперёд в последнем толчке, так резко и неожиданно, что невольно причинил Дэни боль, и её нарастающее наслаждение сошло на нет. Испарилось, исчезло, оставив её опустошённую, побеждённую.


Ричард долго не мог восстановить дыхание, поэтому просто лежал на ней, обняв и прижав к себе. Его горячее дыхание щекотало Дэни кожу на плече, девушка понемногу приходила в себя.

Вот и всё. Произошло, случилось. С этих пор она никогда не будет той, какой была раньше. Раньше, до него .


Иначе, я бы никогда не встретил... самую удивительную и потрясающую девушку.


— Ты что-то сказал? — спросила Дэни несколько минут спустя.

— Да... Как ты себя чувствуешь?

Обессиленная, не ощущая собственного тела, она ответила, глядя в темноту:

— Я вся мокрая, потная и грязная... Вот как я чувствую.

— Мне нравится, что ты потная и грязная! — Рич засмеялся и, приподнявшись, лёг на бок, не выпуская Дэни из объятий. — Я грязный тоже, между прочим.

Несколько секунд он молчал, целуя её щёки, нос и сомкнутые веки, затем вдруг виновато признался:

— Прости, что ты не кончила во второй раз. Я хотел, чтобы мы с тобой вместе... хм... Но так бывает, просто в следующий раз я буду более внимательным, обещаю. Тебе было очень больно?


Она хотела ответить, но вдруг вспомнила о его бесцеремонной выходке с ночником, и уже собиралась затронуть эту тему, когда Ричард вдруг отстранился, поднявшись с постели, и Дэни задрожала, оставшись одна, без его разгорячённого тела над своим.

— Ты не мог бы дать мне салфетку? — попросила она, угадывая, что он делал там, в другом углу комнаты.

Он быстро вернулся к ней и без лишних слов поднял на руки. Оказывается, он был уже одет в свои пижамные штаны и футболку. Дэни крепко обняла его за шею и положила голову ему на плечо.


В темноте он без труда нашёл дверь ванной комнаты, будто хорошо видел, ногой подцепил её и вошёл, держа девушку на руках, затем так же осторожно закрыл дверь за собой.


* Lifehouse - Sick Cycle Carousel


Глава 16


Кто-то настойчиво позвонил в дверной звонок, причём, настойчиво несколько раз, и Дэни пришлось выбежать из ванной в рубашке Ричарда, так и не почистив зубы. Кое-как пригладив рукой волосы, она застегнула рубашку на все пуговицы перед тем, как открыть дверь.

— Салим? — спросила девушка, увидев на пороге своего приятеля. — Ого! Обалдеть, ты как тут? Что ты... Блин, что мы стоим-то? Иди сюда!

Высокий худощавый парень дружелюбно заулыбался, сделал шаг в коридор и крепко обнял её, приподняв над полом.

— С Рождеством, Дэни!

— Спасибо, и тебя... Ох, Салим! — девушка посмотрела на него и хихикнула, уже совершенно забыв, что под рубашкой у неё ничего нет. — Сколько же мы не виделись? Месяца два, три?

— Около того.


Родители Салима были выходцами из западной Индии, и приехали в Англию много лет назад. Дэни знала парня с детства, они не раз вместе попадали в разные переделки, вместе же из них выбирались. И он был едва ли не единственным мальчишкой, с кем она чувствовала себя комфортно, в безопасности, даже когда они оба подросли.

Салим был единственным из всех её знакомых парней, кто не предлагал Дэни встречаться. Перейти, так сказать, на новый уровень отношений. Видимо, именно поэтому девушка обожала его, как лучшего друга, как старшего брата, которого у неё никогда не было.


— Вот это... да-а-а, — молодой человек присвистнул, оглядевшись и заглянув в гостиную. — Так Кендра не шутила? Это не рождественский розыгрыш?

— Так это она взболтнула, где я.

— Да. Я искал тебя дома, но твоя мать сказала, что ты, скорее всего, с сестрой. А потом Кендра сообщила мне этот адрес... Вау! Когда ты переехала в эти апартаменты?

Дэни пожала плечами и замялась, переминаясь с ноги на ногу.

— Вообще-то, квартира не моя. Она принадлежит моему... другу.


Салим заговорчески улыбнулся, шутливо дёрнул девушку за рукав, а та только смущённо отстранилась.

— А-а-а, так вот, в чём всё дело! Слушай, я рад за тебя, честно.

Парень вдруг посерьёзнел, Дэни тоже перестала улыбаться и пристально посмотрела на друга детства.

— Жаль, что им стал не я. Ты же знаешь, я хотел.

— Знаю, но и меня ты знаешь, — она ласково погладила его по руке. — Со мной слишком трудно. Ты мне всегда был как брат. Прости.

— Брось! Если твой друг справляется пока, значит, всё в порядке. Но, Дэни, ты всегда можешь положиться на меня. Если он обидит тебя, если хоть даст повод...


Она кивнула и усмехнулась, когда Салим потрепал её по голове и поправил ворот рубашки Филча.

— Кстати, зачем же я пришёл, — он достал из кармана какую-то вещицу с прикреплённым к ней красным бантиком. — По части подарков я не эксперт...

— Как и я, — заметила Дэни.

— ... но это всё, на что у меня хватило фантазии. С Рождеством, Мартин.

Девушка открепила бантик и тут же узнала потёртый жетон из парка развлечений, где они с Салимом когда-то любили гулять. Этот самый жетон парень стащил, чтобы прокатить Дэни на аттракционах, и едва не попался.

— Боже мой! Ты его сохранил... Поверить не могу. С ним связано столько воспоминаний! Спасибо!


Она крепко обняла Салима, прижавшись горячей щекой к его ещё холодной после утреннего мороза коже, а выпрямившись, виновато сказала:

— Мне жутко стыдно, что я без подарка тебя оставила. Но при следующей встрече ты его обязательно получишь!

— Ну, раз тебя смущает только это, а не тонкая рубашка, в которой ты расхаживаешь, — он окинул её беглым взглядом и засмеялся, — то я абсолютно спокоен!

— Ха, не подкалывай! Прости, что не могу пригласить тебя на завтрак и вообще, раз квартира не моя. Моему другу вряд ли бы это понравилось...

— Ты чертовски права, милая!


Дэни обернулась на резкий и отчего-то злой голос Ричарда, который стремительно спускался по лестнице и направлялся к ним. Судя по нездоровому цвету кожи и хмурому выражению лица, он либо очень плохо спал, либо так сильно разозлился из-за раннего гостя.

— Рич, ты чего вскочил так...

Не успела девушка закончить мысль, как Филч подскочил к Салиму, заслонив собой Дэни, и, глядя парню в глаза, произнёс охрипшим голосом:

— Думаю, тебе лучше уйти.

Тот заметно растерялся, видимо, никак не ожидая увидеть перед собой «нечто» подобное. Салим с опаской перевёл взгляд на подругу, но Ричард снова и с большей настойчивостью сказал:

— Второй раз просить не буду. И дорогу сюда забудь.


Подобное хамство просто лишило Дэни дара речи. Она в недоумении смотрела, как Салим кивает, оставаясь абсолютно спокойным, затем просто разворачивается и уходит, бросая напоследок: «увидимся, Дэни».

Дверь за ним закрылась, Ричард обернулся к девушке, и его взгляд слегка смягчился. Её саму, однако, это ничуть не задобрило. Никто и никогда так не обращался с её друзьями, тем более с Салимом. На её районе за подобную хамскую речь Филча давно бы прибили.

Когда он протянул руку, намереваясь коснуться её лица, Дэни отступила и прошипела:

— Не трогай меня! Ты не с той ноги встал?!

— А какого хрена, скажи мне, ты выбежала к нему полуголая?


Девушка взглянула на себя и демонстративно пожала плечами. Мол, слепой ты что ли? Сейчас ей казалось, что он действительно ослеп.

— Во-первых, я не голая! Во-вторых, Салим — мой лучший друг, он отлично меня знает, понятно? Ты бы не истерил так, если бы не прогнал его, а для начала спросил меня!

— Истеришь сейчас ты, — спокойно констатировал он, как факт, глядя то на её босые ноги, то в глаза. — Как ты любезно заметила, эта квартира — моя. Я его сюда не приглашал. И потом, я не собираюсь терпеть и ждать, пока он наглядится на тебя вдоволь.

— Ты бредишь.


Филч театрально закатил глаза и сбросил с головы капюшон своей ветровки. Сейчас он выглядел иначе, подумала Дэни вдруг. Совсем не так, как несколько часов назад. А его грубый тон по отношению к Салиму она ничем оправдать не могла: ни его внешностью, ни ранними часами рождественского утра.

— Что? Не такой я красавчик, как прошлой ночью? — рявкнул он, заметив, как пристально она разглядывает его. — Вот поэтому я хотел заниматься любовью в темноте. Чтобы ты как можно меньше видела это!

Он указал на своё лицо и криво усмехнулся. Дэни просто не могла поверить в то, что слышала.

— Я видела тебя и раньше, — прошептала она, ощущая ком в горле.

— Но ты больше не моя сиделка, Дэни. Так что ситуация совсем другая. И твой приятель...


Девушка отчаянно застонала, и уже было намеревалась развернуться и уйти, но Филч схватил её за руку и потянул к себе.

— Нет уж, дослушай. Не веди себя, как ребёнок! Нельзя расхаживать, в чём мать родила, перед левыми парнями, Дэни. А тем более обниматься с ними, виснуть у них на шее и обсуждать, какой я твой «друг». Друг, значит? После того, что произошло ночью?

— Это ты ведёшь себя, как ребёнок, Филч! — закричала она ему в лицо, пытаясь вырваться из его хватки. — Я знала, что ты не изменишься! Такой же эгоист, аж тошно!

— Собственник, и не отрицаю.

— Да похрен! Салим — мой друг, как старший брат, ясно? Никто, слышишь, никто не смеет так с ним разговаривать! Ох, если бы я действительно хотела, я бы тебе всыпала.


Выражение его лица стало вдруг тоскливым, надменность куда-то испарилась, и он, наконец, отпустил её. Брезгливо взглянув на него, перед тем как уйти, Дэни покачала головой.

— И куда ты идёшь?

— Курить. Отстань от меня.

Она взяла из своего рюкзака пачку сигарет и зажигалку и поспешила наверх, так ни разу не обернувшись.


***


Записи в дневнике Ричарда Филча

26 декабря, 2010


Что-то происходит с ней, и я не знаю, что конкретно. Я старался, клянусь. Сначала старался не обращать внимания на то, как она влияет на меня, как она крутит мной. Но в моём сердце оказалось больше похоти, чем я ожидал. Я столкнулся с этой привязанностью, и теперь боюсь отпускать.

Мысли как раз для моего психотерапевта. Надо будет прихватить дневник с собой на сеанс, когда-нибудь.


Чудесный рождественский вечер завершился ночью, которую я никогда не забуду. Чёрт возьми, я это чувствую! Всё было прекрасно, несмотря на то, как я старался сдерживаться и медлить ради неё. С Энни всегда было иначе, это бесспорно.

Но мне было очень хорошо, слишком хорошо, чтобы это игнорировать. И, как бы там Дэни ни отрицала, ей стоит признать, что это была не самая жуткая ночь в её жизни. Довести её до оргазма, до края и прямо к наслаждению, зная, как ей страшно — именно этого я добивался. Я заставил её мне открыться и забыть про свои фобии.


Единственное, что беспокоило меня — её реакция на темноту. Как же она не понимает, что ещё слишком рано для меня мириться с тем, как я выгляжу? Если я не в силах перебороть отвращение к самому себе, почему она не поддерживает меня?

Её слова о том, что ей наплевать на моё изувеченное тело, меня ничуть не успокаивают. Наивная, такая боль сразу не проходит.


С Энни мы никогда не занимались сексом где-то, кроме постели. Мне бы стоило раньше обратить на это внимание, но я был слишком занят, меня будто всё устраивало. За несколько часов с Дэни я понял, сколького был лишён. Она позволила коснуться её в ванной, куда я отнёс её потом. Она позволила позаботиться о ней, доверилась мне, и мы снова занимались любовью.

Я видел, как она кончает, как кричит в этот момент... Я ничего прекраснее в жизни не видел. И разве после такого она может злиться? Это поразительно!


Да, я прогнал парня, потому что он припёрся утром и увидел мою девушку в рубашке, ещё и посмел коснуться её! Посмел намекать на то, что она может прибежать к нему, если я её обижу! Дерзкий, мать его, мудак!

Будь то ревность или нечто иное, наплевать! Дэни должна научиться расставлять приоритеты. Пока она не научится, ничего действительно не изменится.


27 декабря, 2010


Это были сумасшедшие три часа. Всего лишь три часа, но кажется, будто прошла вечность.

Теперь я знаю, что она меня любит, пусть и молчит. Но это пока!

И я хочу её, я не собираюсь отпускать её. Со временем, мы справимся со всеми трудностями, и она признается мне.


Глава 17


С балкона второго этажа Дэни видела пустую заснеженную улицу. Ни одного прохожего за семь минут. Было даже слишком тихо, и тишина эта давила, не позволяла успокоиться. И мысли, словно прочные нити, сплетались в один большой клубок — сосредоточение всего, о чём девушка думать не хотела.

Минус две сигареты и восемь минут на холоде. Дэни поёжилась и вернулась в комнату, где было жарко и пахло апельсинами. Ричарда она нигде не увидела, видимо, он верно воспринял её просьбу «отстать». Девушка наскоро прибралась: поправила постель, кое-какую одежду сложила в шкаф. В ванной комнате протёрла зеркало и убрала полотенца в корзину для грязного белья.


Её руки сами всё делали, мысленно же она почти не понимала: что, зачем, ради чего... Эта пустота внутри, которую она сама для себя открыла, липкая, как смола, заставляла Дэни жалеть обо всём, что она сказала Ричарду. В какой-то мере, она тоже была неправа. Но то была слабая, уже угасающая тень её совести, укоризненно кричащей о том, что она ведёт себя глупо.

Вот, что происходит, когда ты остаёшься наедине с самим собой, тебе совестно, и бесполезно как-то сопротивляться!


Неожиданно она поймала себя на мысли, что без него она не знает, как себя занять. Уже скучает? С ума можно сойти. Нагрубил Салиму, наплёл что-то про её детские замашки, а она уже готова расстаять? Дэни покачала головой, села на край кровати и попыталась сосредоточиться на том, что на самом деле было важно.

Не получилось.

Самокопание, в конце концов, ей надоело, и она отправилась на кухню, решив, что парочка кусков пирога с вишней её отвлекут. Но не успела она толком прибрать со стола, как тёплые руки сжали её талию, и Дэни почувствовала, как Ричард прижался к ней сзади. Сквозь ткань рубашки она ощутила его голую грудь и невольно выгнула спину навстречу его прикосновениям.


Длинные пальцы ловко пробрались под одежду и нежно сжали её грудь. Дэни застонала, упираясь руками в край стола; хотела что-то сказать, даже возразить, но не успела. Рич быстро поцеловал её в волосы, пока его ладони скользнули ниже и легли на неё мягкий живот. Что-то тихо прошептав, он стал стягивать с неё трусики, не прекращая целовать её шею, настойчиво и горячо.

— Так я — всего лишь друг? Друг... значит... друг... — он делал короткие паузы между обжигающими поцелуями, и его голос звучал глухо и тихо.

Дэни судорожно стряхнула с щиколоток трусики, глубоко вздохнула и снова начала извиваться, желая как можно скорее ощутить его пальцы в себе. Она поняла вдруг, что он нарочно медлил, наверное, стремясь её таким образом наказать.


Мысль о том, что он манипулирует её состоянием и страстью мелькнула молнией в голове и исчезла сразу, когда Ричард резко развернул девушку лицом к себе и впился губами в её рот, пока она отчаянно пыталась как-то перебороть дрожь в руках и прижаться к нему сильнее. Поцелуи не были нежными, их порождали ярость и голод, неожиданные и затуманивающие разум.

Как-то он ухитрился остановиться и, сделав глубокий вдох, отпустил её, но лишь для того, чтобы расстегнуть пуговицы на рубашке, которую сейчас носила Дэни, а затем уже спустил свои пижамные штаны. А она наблюдала за ним, задержав дыхание и ощущая только бешено бьющееся в груди сердце.


Дэни больше не могла ждать, и инстинкты, которые раньше спали, и которые пробудить было почти невозможно, вдруг взяли верх: девушка прижала ладони к его обнажённому торсу, к неровной стеклянистой коже, покрытой шрамами, и казалось, что она их просто не видит. На мгновение она отвлеклась и взглянула на Ричарда: его лицо было влажным, и сам он лишь сильнее напрягся, стоило ей едва прикоснуться к его шрамам. Он страдал? Если да, то была это боль или страсть?

Последовал жаркий, короткий поцелуй, после которого Дэни сама потянулась к Ричарду, но он оказался быстрее: прижал её к себе, крепко ухватив под ягодицами, и поднял над полом. Когда он отнёс девушку в гостиную и поставил рядом с диваном, она поняла, что он хочет сделать это именно здесь. Шторы всё ещё были задёрнуты, так что свет с улицы в помещение почти не проникал.


Она посмотрела на Ричарда и сняла, наконец, рубашку, бросив её куда-то в сторону. Его взгляд был таким пристальным, почти строгим, и она ощущала себя настоящей женщиной, раздеваясь перед ним. В её скромном понимании подобная сцена была слишком интимной. Несколько мгновений Рич ещё наблюдал за ней, затем подошёл вплотную и властно поцеловал. Дальше действовал уже резче, ни о чём не задумываясь. Толкнул Дэни на диван, не давая ей опомниться, опустился между её разведённых ног и прижался горячим ртом к её груди.

— Ты вкусно пахнешь... очень вкусно, Дэни.


От его жаркого шёпота и ощущения дыхания, касающегося её кожи, она теряла голову, и стало ещё труднее не потеряться в этой близости. Рич настойчиво ласкал её, затем, выпрямившись, поцеловал в губы, и, когда она застонала, он поймал её стоны ртом.

Его взгляд был прикован к её лицу, покрытому испариной, а её веки были прикрыты, поэтому она почти не видела его, зато ощущала каждое его движение.

— Когда я увидел вас вместе... там, перед дверью... почувствовал такую ревность, словно ты уже сотню лет принадлежала мне, — произнёс он, будто задыхаясь. — Дэни, будь моей. Я позабочусь о тебе, я дам тебе всё, чего захочешь!


Его руки с силой сжали Дэни, он прижался бёдрами к ней, сдавил её груди и, уткнувшись лицом в её шею, в ту же секунду вошёл в неё, отчего она отчаянно вскрикнула, словно он намеренно ранил её. Но боль продлилась не более, чем секунду; тогда девушка осознала, что это такое — принадлежать мужчине. Он попросил её быть с ним, выбрал мгновение наивысшего наслаждения, когда они оба находились на краю сознания. Его просьба оставила сладкий, приторный след в её мыслях перед тем, как она почувствовала, что разделяет с Ричардом его момент экстаза, и на её глазах появились слёзы.

Потому что никто ещё не был так близок с ней. Потому что никто не видел её такой: доверчивой и слабой. Никто не дарил ей подобные ощущения, она и близко не подводила себя к такому. В этой близости она почувствовала его любовь. Но не знала, когда сможет ответить ему со всей искренностью. Да и сможет ли. Единственное, в чём она была уверена точно: она этого не достойна.

И когда его глаза — две прозрачные бездны, прикованные к ней — распахнулись в момент экстаза, а горячее тело, прижавшееся к ней, напряглось, натянулось, как струна, и резко расслабилось, Дэни показалось, что она сама умирает, ведь такого огромного физического наслаждения она прежде не испытывала.


Когда проснулась, обнаружила себя всё на том же диване, укрытой одеялом из спальни. Ричард, уже полностью одетый, сидел напротив, подвинув поближе кресло; он склонился над гитарой, которую Дэни увидела впервые, и что-то тихо напевал. Заметив, что она проснулась и села прямо, парень улыбнулся и перестал перебирать гитарные струны.

— Прости, что утомил тебя, — сказал он нежно, а у Дэни и вовсе сжалось сердце. — Ты очень быстро уснула. Знаешь, наблюдать за тобой, спящей, весьма продуктивно.

Он криво улыбнулся и набрал несколько аккордов — незнакомая Дэни до этого момента мелодия. Он придумал это сейчас? От мысли, что она вдруг стала его музой, Дэни ничуть не обрадовалась. Наоборот, стало только тяжелее и горестнее.


Рич отложил гитару, подошёл и сел рядом с девушкой, поцеловав её обнажённое плечо. Он говорил, прерываясь только, чтобы коснуться губами её шеи или волос:

— Если я сделал тебе больно, прости меня.

— Я в порядке...

Боже! Как же он близко, как влияет на неё! Заставляет её тело пылать, а мысли — путаться, так она не может сосредоточиться. Наверное, это неправильно. Совсем неправильно...

— Ты голодна? — выговорил он хрипло. — Знаешь, кто-то должен доесть тот рождественский ужин. У нас там ещё много чего осталось.

— Только если ты мне поможешь, — ответила Дэни, с трудом улыбнувшись.

— Договорились.


Ещё один поцелуй, долгий и влажный, теперь в губы. А его длинные тёплые пальцы умело ласкали её кожу. Будто бережно настраивали музыкальный инструмент, стремясь заставить его издать прекрасные звуки. И по законам жанра девушка должна бы расстаять и, расслабившись, со всей страстью ответить на поцелуй.

Дэни так не могла. Подняла руку, чтобы коснуться его лица, но тут же её опустила. А Рич никогда не узнает, как тяжело ей было не ответить.


Потом они пили чай и доедали слегка зачерствевший пирог. Вот так, просто и по-домашнему, только вдвоём, без лишних фраз и пристальных взглядов. Дэни вспомнила, что Ричард так и не извинился за Салима. А его внезапный порыв на кухне она расценила, как отвлекающий манёвр.

Неужели так будет продолжаться всегда? Он будет выходить из себя, ревновать её к друзьям, а потом просто тащить в постель? С Энни он тоже так поступал? Вот уж с кем подобное срабатывало, наверное.


Свой завтрак Дэни доедала уже совершенно расстроеной.


***


... и так прошли часы, и день, и целая ночь. Долгие минуты, когда она с тоской понимала, что делит свой воздух, свой покой и саму жизнь с другим человеком. А он будто не замечал, насколько всё изменилось вокруг. Для Дэни даже запахи стали другими, вот как перевернулся её мир!

Ричард был рядом, всё время рядом: она видела его изуродованное лицо напротив, когда лежала с ним в постели; следила за ним, каждым его движением — резковатым и немного зажатым — и понимала, что находиться так близко и впитывать его присутствие для неё становится всё тяжелее. И ей не нравилось это. Ей не нравилось быть такой холодной к переменам и к Ричарду тоже.


Девушка лежала на боку, лицом к двери спальни, а Рич обнимал её, прижимаясь сзади и нежно целуя обнажённое плечо. С первого этажа доносилась мелодия «Mr. Sandman»: тихая, но слышимая песня, а Ричард ленивым шёпотом повторял слова:

— ... дай мне увидеть сон, где она будет самой милой из всех, кого я видел...

Его голос казался Дэни холодным текучим металлом, прикосновение к которому откликалось вибрацией всего тела, а пульс и вовсе замедлялся.

— Хочешь, я увезу тебя? — спросил он неожиданно, и девушка вздрогнула и легла на спину, чтобы посмотреть ему в лицо. — Куда-нибудь на запад, где тепло, где мы останемся наедине. Только ты и я.

И его очередной поцелуй должен был по сути отогнать страх, так внезапно сковавший Дэни, но этого не случилось. Она вдруг вспомнила детство, когда отчим сходил с ума от алкоголя, запирал сестёр в кладовке и стучал кулаками по двери, пугая их. Странные ассоциации, однако, девушка тут же нашла им объяснение: внезапно пойманая в ловушку этих отношений, она боялась быть запертой и ограниченной в них.


— Мы уедем после того, как я разберусь с группой... Мы оставим всё, а затем...

— Нет! — перебила она его, резко вскочив с постели. — Нет, стой! Я так не могу... Просто не могу. Я даже не знаю, хочу ли этого.

— Что ж, хорошо. Можем остаться здесь на какое-то время.

Он медленно поднялся и сел, разглядывая Дэни, одетую в его футболку серого цвета с эмблемой «Heartless». Парень потянулся к ней, желая коснуться её руки, но Дэни отступила к двери и строго произнесла:

— Я говорила о другом. Это всё... так быстро происходит. Ты, я, это Рождество, подарки, которые стоят кучу денег, и из-за этого я чувствую себя дешёвкой...

— Что за чушь, Дэни?

Но она лишь вскинула руку, останавливая его, и продолжила говорить, глядя ему в глаза. Это было трудно, следить за тем, как меняется выражение его лица: становится суровее, мрачнее.

— Мы совсем недавно встретились. Я никогда не была так близка с парнями, поэтому понятия не имею, как себя вести. И отчим здесь ни при чём. Рич, ты должен меня понять... Я не та, кто строит серьёзные отношения. Я вообще не гожусь для этого...


О, лучше бы она не видела, как он отреагирует! Филч закатил глаза, сжал голову руками и согнулся, бормоча что-то, а девушка смотрела на него и чувствовала, как горло сжимает тугой ком. Меньше всего она хотела плакать сейчас. Нет, никаких слёз, только не перед мужчиной, который и так подавляет её волю.

— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! — повторяла она снова и снова, и даже подошла к нему, положив руки ему на плечи. — Выслушай меня! Всё это не связано с твоей внешностью, но я всегда была одна, никто не управлял моей жизнью уже долгое время... Ричард, ты разочаруешься во мне, я не смогу... Я не сделаю тебя счастливым!

— Да плевать я хотел на свою чёртову внешность! — воскликнул он с отчаянием.


Его кожа стала невероятно горячей, лицо раскраснелось, а глаза налились кровью. Он схватил Дэни за запястья, сжал их и потянул её на себя. Их лица теперь разделяли несколько дюймов.

— Всё, чего я хотел эти недели — чтобы ты открылась мне! Помнишь о своём холодном сердце? Я запомнил, я хотел его растопить. Разве мне не удалось? А как же эти три дня? А? Только не говори, что я ещё и к близости тебя принудил.

— Секс здесь ни при чём, — сказала она, пытаясь утереть слёзы, но Филч всё ещё крепко держал её руки своими. — Ты не можешь заставить меня чувствовать то, что я не могу... Ты ведёшь себя так, словно мы уже пара!

— Ты и есть моя девушка, — произнёс Рич, смягчившись. — Ты стала ею там, под омелой, когда я тебя поцеловал.


Видимо, он решил, что самое время было повторить поцелуй, но Дэни успела вырваться. Она брезгливо поморщилась и выругалась, повысив голос:

— Снова ты за своё! Никто ничего тебе не должен, Филч! Никто не обязан сидеть с тобой в Рождественскую ночь. Никто не обязан быть твоей новой девушкой. Никто и не соглашался!

— Я пропущу твой выпад мимо ушей, Дэни, и сделаю вид, что ты просто в плохом настроении...

— Не говори со мной, как с ребёнком! Может быть, я вовсе не хотела быть с тобой? Может быть, я хотела просто потрахаться!


Она словно ударила его, настолько поразительной была его реакция: Рич побледнел, поднялся и весь напрягся, а затем произнёс с ледяной вежливостью:

— Вот значит, какая хитрая маленькая леди попалась. Использовала несчастного калеку, а он и понятия не имел.

Глядя ему в глаза, Дэни понимала, что частичка её, та, которая не боится, кричит и молит всё это прекратить. Возможно, та самая маленькая толика надежды на то, что всё будет хорошо, что Дэни сумеет справиться и признаться самой себе и ему... в чём же?

— Я же говорила, что сделаю тебе больно... — прошептала она, едва сдерживая слёзы. — Ты лучше меня, во всём лучше. К тому же я ещё большая эгоистка, чем ты, Рич. А двум эгоистам никогда не ужиться...

— Дэни, ты моя...

Если он прикоснётся ко мне, я закричу, подумала она до того, как его пальцы легли на её щёку. Но его рука застыла в на месте, потому что с первого этажа донёсся глухой шум, будто кто-то уже открывал входную дверь.


Сурово сверкнув глазами, Ричард быстро вышел из комнаты, оставив Дэни одну. Она слышала, как он тяжело спускается по лестнице в гостиную. А через несколько секунд она поняла, что всё действительно пропало, потому что Филч громко выругался и удивлённо воскликнул:

— Мама?! Какого чёрта ты здесь делаешь?


Глава 18


Это было странное, иллюзорное ощущение провала и конца чего-то масштабного, чего-то, что началось спонтанно и продолжалось недолго, зато оставило неизгладимое впечатление в ней. Дэни поняла, что хочет сбежать, уже когда мисс Филч заговорила.

— Я приехала, как только закончила все дела. В конце концов, я торопилась вернуться в Бристоль, к тебе...

— Вот как? — пробубнил Ричард раздражённо. — Когда я просил тебя остаться, ты была весьма категорична.

— Ты сам знаешь, что моя работа требует долгих поездок. Так было и раньше. Не будь брюзгой, — её голос прозвучал глухо, и Дэни показалось, что она была оскорблена.


Пару минут мать и сын ещё перебрасывались взаимными фразами, полными неприязни и обиды, пока Дэни стояла на лестнице, в тени; она видела только спину Ричарда и никак не решалась спуститься и посмотреть в глаза его матери.

Вот тогда-то и случилось неизбежное. Возможно, совпадение, не больше. Но кто-то верит в судьбу, а кому-то достаточно подобных случайностей, приводящих к естественному заключению.


— Я бы хотела, чтобы ты собрался, мы поедем... — а потом мисс Филч запнулась посреди фразы, и Дэни в отчаянии сжала губу между зубов. — Подожди-ка. Я знаю этот рюкзак... Ричард, ты не один?

— Нет.

Судя по голосу, парень убеждал скорее не мать, а самого себя. Будто бы сам предчувствовал, как вот-вот ускользнёт от него реальность, которая и так уже дала трещину.


Дэни медленно спустилась, глядя притом на удивлённую женщину, но уверенной себя всё равно не чувствовала, ни капли. А лицо той побелело буквально на глазах. Мисс Филч тут же выпрямилась, упрямо и сдержанно оглядела девушку с ног до головы, и лишь потом посмотрела на сына:

— Не знала, что у тебя были проблемы. Ты мог бы позвонить мне.

— В каком смысле, проблемы?

— Тебе было плохо? Нужны были лекарства? Зачем ты вызвал её?

— Мама... она здесь не в качестве сиделки, ясно?


Но даже настойчивый, почти грубый тон его голоса женщину не остановил. Она подошла к Дэни, в очередной раз смерив её презрительным взглядом, и фальшиво улыбнулась.

— Кажется, я дала тебе отгул на время каникул. Или последних денег тебе не хватило?

— Мама!

— Я знаю, что вы подумали, — поспешила оправдаться Дэни, стараясь говорить как можно мягче. — Но мне не нужны никакие деньги, клянусь вам! Ричард позвал меня на рождественский ужин, и всё случилось быстро... я просто...

— И ужин затянулся, видимо. Я была о тебе лучшего мнения, — жёстко произнесла женщина и повернулась к сыну, чьё лицо уже раскраснелось то ли от стыда, то ли от духоты. — А ты... Не устоял, да? Ты всегда только одним местом думал. Совсем, как отец!

— Мама, чёрт возьми, сейчас же замолчи. Не заставляй меня говорить вещи, о которых ты пожалеешь!


— Ты хоть знаешь, кто она? Что-нибудь о её семье? Ты знаешь, что они имели дела с полицией чаще, чем любой в этом городе? Господи, Ричард! А как же Энни?

— Я всё знаю о семье Дэни, и, да, с Энни покончено! — процедил Рич сквозь зубы.

— Ради этого ? Боже мой, я нанимала её не для твоих забав! О чём ты думал? И как вообще собирался планировать будущее?

Парень глядел на неё исподлобья, и взгляд его был жёстким, мрачным.

— Какое будущее с таким лицом, мама?


И снова разговоры, споры, и опять ругань да споры. Дэни стала для них невидимкой с застывшим выражением лица, просто маской безразличия: она никогда не думала, что мелочи кажущиеся незначительными, могут приобрести важность. Раньше ей было наплевать на то, что люди говорили о ней, её семье. Раньше всё было проще: улица, ночные прогулки с приятелями, незатейливая работа, и свобода, свобода...

И вот, она стоит посреди гостиной квартиры, в которой она не должна находиться, с людьми, с которыми никогда не должна была встречаться, тратит время, которое когда-то принадлежало только ей одной.


Мисс Филч говорила обидные вещи, жестокие вещи, в каком-то смысле, бывшие правдой. А Дэни даже возражать не хотелось. Хотелось только одного — бежать! Бежать быстрее назад, повернуть время вспять, где была только серость знакомых улиц, одни и те же лица каждый день. Когда не было страшно, когда она знала, что ничего не изменится, и до конца своих дней она будет в безопасности. Сама по себе, без призрачной надежды на любовь или семью.


Дэни посмотрела на Ричарда, и её сердце забилось чаще. Словно предупреждая о главной причине разлома её вселенной, её мирка, где было так сладко и уютно.

«И зачем я вообще полезла искать объявления? Зачем я вообще согласилась? Пожалуйста, не смотри на меня так... Пожалуйста, не заставляй меня сомневаться в том, кто я такая! Не смотри так, словно я на самом деле твоя, и так будет всегда... Насколько ты сильный, настолько я слабая, потому что этот страх мне никогда не прогнать. Не смотри так, нет... »


— Я всё ещё здесь, — прервала Дэни их разговор.

Она встала перед женщиной, посмотрела ей прямо в глаза и произнесла твёрдо и уверенно:

— Знаете, я бы прожила сотни таких жизней, как моя, но никогда бы я не хотела быть похожей на вас. Никогда.

Затем она развернулась и быстро взобралась по лестнице наверх. Рич догнал её у двери в спальню, схватив за руку и заставив посмотреть ему в лицо.


Лицо со шрамами, которые не имели уже никакого значения. Как и грусть в его прозрачных глазах.

— Я поговорю с ней, поговорю, — повторял он отчаянно, гладя её руки. — Прости её. Прости меня!

— Замолчи...

Она освободилась от его рук, проклиная свою память, ибо помнила, какими горячими могут быть его пальцы, и его руки — сильные, нежные — как они обнимали её!

— Тебе страшно, я знаю, — упрямо сказал он, — но если ты дашь мне шанс, я всё исправлю. Подожди здесь.


Он ушёл, а Дэни закрылась в комнате, зная, что если услышит ещё хоть слово от его матери, то сбежит отсюда. Её трясло и бросало в жар, а мысли были заняты столькими вещами, что голова раскалывалась от давящей боли.

Но она сидела и ждала, когда всё это закончится, и придёт тот самый долгожданный покой, скучный и привычный настолько, что он казался ей вроде наркотика, губительно влияющего только на окружающих её людей.

Дэни заходила по комнате, судорожно растирая ладонями плечи, будто ощущала холод. Это было странно, и тем более страшно; она боялась возвращения Ричарда и того разговора, который должен был вот-вот продолжиться.


Её взгляд случайно упал на заваленный одеждой стул рядом с постелью. Дэни попыталась вытянуть свой свитер, но в итоге повалила всю кучу на пол, а вместе с ней и чёрную сумку Рича, которую он, видимо, привёз с собой. Из раскрывшегося кармана выпала тонкая тетрадь и маленькая коробочка, предназначенная для ювелирных украшений.

Опустившись на колени, девушка дрожащими пальцами пролистала тетрать, поняв, наконец, что это был дневник, а главное, чей именно.


«В этой сраной комнате так мало света! Я ощущаю себя, как в могиле, но мать не хочет ничего знать: меньше яркого света, больше работающего кондиционера, и так далее».


«Моя почта пуста.

Или для всех я — сгоревший труп? Вы забыли меня?!»


«Моим единственным другом теперь навсегда останется боль? Больше не будет толпы, кричащей моё имя, моей музыки на дисках... не будет Энни и её нежных объятий по ночам. И я в который раз спрашиваю себя: за что?»


Дэни прижала ладонь ко рту, раз за разом прочитывая написанные кривым почерком строчки. Как много боли и отчаяния, слишком много!


«Ничего не меняется, только боль притупляется под действием антибиотиков, и снова, и снова я чувствую себя живым мертвецом. Зачем так жить?»


«И вот с той минуты всё и началось... Мне кажется, что это «всё» стало для меня отправной точкой. Мы сидели в моей комнате, она — на правой половине койки, я — на левой, и несколько часов только и говорили, что о музыке».


«И я хочу её, я не собираюсь отпускать её. Со временем, мы справимся со всеми трудностями, и она признается мне».


Девушка отложила дневник, несколько минут просто стояла на коленях и глядела в одну точку, не в силах пошевелиться, затем взяла коробочку, выпавшую из сумки, и открыла.

И почему она сразу не подумала о том, что это был футляр для кольца? Но так оно и было: простенькое, но элегантное кольцо находилось здесь. Ричард носил его с собой всё это время. Зачем? Что он собирался с ним делать? А Дэни вдруг поняла, поняла всё и испугалась этого. В голове не укладывалось, как быстро развивались события, и как быстро она оказалась втянута в них!


«Дэни, будь моей. Я позабочусь о тебе, я дам тебе всё, чего захочешь!»


Вот, что он имел в виду! В эту же секунду ей показалось, что она начинает задыхаться, кто-то забирал у неё силы и воздух, какая-то иная мощь, которая так действовала на неё: сводила с ума.

Девушка так и оставила вещи на полу — тетрадь и кольцо — поднялась и поспешила одеться. Из-за дрожи во всём теле, из-за рук и пальцев, которые будто не слушались её, Дэни казалось, что она собирается целую вечность. И уже как в тумане она спустилась по лестнице, бросив мимолётный взгляд в сторону гостиной, где Рич разговаривал с матерью, схватила рюкзак и куртку и выбежала за дверь.


Лестничная площадка, пара пролётов — и она уже на улице. В лицо ей ударил холодный ветер, даря спасительную свежесть, но не спокойствие, нет. До него было ещё слишком далеко, или это она была близка к тому, чтобы остаться... И правда: будто в подтверждение этой мысли она вдруг остановилась напротив соседнего подъезда, подумав, а что если... А если? Если она вернётся, то насовсем. Если останется, то обретёт эту ненавистную зависимость, человеческий порок, который она не может терпеть. Если она вернётся, то придётся, словно клещами, вырывать из себя любовь. Хотя она даже не знает, что это за чувство такое, и как его распознать.


Она боится, что любовь уничтожит её, как сделала это её семья. И этот страх не исчезнет.


Дэни двинулась в сторону автобусной остановки, но прошла всего несколько футов, когда услышала знакомый, хриплый голос, зовущий её по имени. Обернулась и увидела Ричарда, стоявшего на крыльце дома. Слишком далеко, чтобы разглядеть его лицо, оно расплывалось из-за расстояния. То ли слёзы мешали Дэни смотреть, то ли его шрамы вдруг разгладились, и лицо это превратилось в маску, непроницаемую и неясную?


Маска, как у Призрака Оперы. Снаружи существует злой, жестокий гений, а под ней, под маской — только боль и отчаянное желание быть любимым...

А что она? Дэни свою собственную маску имеет и, что хуже всего, снять её не может. Не хочет.


Краешком рукава она смахнула слёзы и увидела, как Рич стал спускаться с крыльца. Но она лишь покачала головой, и он увидел этот жест протеста, этот отказ от того, что он собирался ей предложить... и застыл на месте.

Дэни повернулась и зашагала к остановке. А он снова позвал её. И ещё раз, в последний раз, и его голос сорвался до хрипа. А после затих, как эхо, только мёртвое.


Через минуту вдруг пошёл мокрый снег, и ветер усилился. И без того пустые, серые улицы стали ещё более унылыми, чем обычно. Дэни дождалась нужного автобуса, заплатила и уселась в самом конце, где было меньше пассажиров.

Почему-то долгожданного освобождения она не почувствовала. Да и почему же невидимый груз на сердце никак не пропадает? До сих пор давит и сжимает его.

Дэни только сейчас заметила, что подаренные Ричардом часы до сих пор на её левом запястье. Правда вот, стрелки отчего-то не двигаются.


Глава 19


Два месяца спустя


— Дэни! Выходи давай! Я не собираюсь ждать тебя здесь целый день.

Звонкий голос сестры заставил девушку очнуться от забытия, эдакого ступора, в который она впала прямо здесь, в примерочной кабинке независимого магазина одежды, перед зеркалом. Нехотя поправив короткий рукав-колокольчик, Дэни вздохнула и вышла в просторный, хорошо освещённый зал салона, где, обложившись многочисленными сумками с покупками, сидела Кендра.

— О, Бог мой! Милая, ты просто... Просто великолепно выглядишь!


Пока Кендра на пару с консультантом салона крутилась вокруг неё и восхволяла платье нежного, персикового цвета, Дэни улыбалась и кивала головой. Всё, на что она была способна последнее время — это неискренне улыбаться и бросать нелепые, неважные фразы по мере надобности. Даже факт того, что всего через несколько дней её сестра выйдет замуж, Дэни не приободрял.

Она старалась, действительно старалась быть не такой угрюмой и печальной при Кендре. Всё остальное время проводила одна. Больше никаких прогулок по ночному Бристолю, никаких встреч с приятелями. Она чувствовала, что всё так же зависима и вовсе не свободна.


Первые несколько дней действительно были спокойными, даже мелочи вроде привычек, что она приобрела за период общения с Ричардом Филчем, ничуть её не задевали. Но время шло, настроение портилось, мысли то и дело возвращались к нему, к тому, что она оставила. Постепенно это превращалось в хандру, тяжёлую форму меланхолии и неспособность думать о чём-либо, кроме него...

Она прекрасно понимала, что так существовать нельзя: невозможно существовать в цветущем обществе одной. Всё это, в конце концов, давит и сводит с ума. И вот именно тогда Дэни начала задумываться — а не поторопилась ли она? Не променяла ли клетку золотую на ту, что уже давно заржавела и развалилась?


Может быть, она просто стала взрослой, наконец...


Кендра усадила сестру рядом с собой, нежно обнимая за плечи и молча разглядывая её грустное лицо. За стёклами витрин барабанил по крышам машин дождь, особенно шумный в этот день.

— Дэни, солнышко, посмотри на меня, — просила девушку сестра, но та только кусала губы. — Поверь мне, я знаю, каково это. Порой расставание — это не просто дело пары минут. А уж если ты что-то чувствовала к нему... Мне правда очень жаль. Но вот, что я хочу сказать: если ты ощущаешь вину за какие-то слова или поступки, и ты не имеешь возможности просто это отпустить — эта вина... это сожаление ещё долго тебя не покинет.

— И что же мне делать?


Кендра посмотрела на неё очень внимательно, затем беззаботно улыбнулась и нежно сжала в руке пальцы младшей сестры.

— Для тебя любовь была чем-то сверхъестественым, неподконтрольным действием. Наверно, поэтому ты испугалась ответственности. Но, Дэни, любовь — это не только постоянная зависимость от другого или ответственность. Это ещё и радость, и счастье от того, что ты видишь его, слышишь, касаешься и понимаешь, что это взаимно. Ну разве это не весомые аргументы?


Дэни пожала плечами, но, немного подумав, вдруг поняла, что раньше никогда о таком не задумывалась. Скорее всего, просто боялась. Она вспомнила, как они с Филчем проводили время вместе, смотрели фильмы или ели её любимый десерт...

— А я ведь позволила ему разглядеть себя, — сказала она и посмотрела, наконец, сестре в глаза: осознанно и облегчённо. — В смысле, он знает мои самые тёмные страхи, видел мою самую тёмную сторону... А если я тоже любила его, уже тогда? Если я просто этого не поняла? Кендра, почему я позволила себе так с ним обращаться?


Старшая Мартин крепко обняла сестру, не боясь помять её новое платье подружки невесты, и стала шептать ей слова утешения.

— А когда ты будешь готова, мы вместе навестим твоего Ричарда, и вы поговорите, идёт?

Дэни улыбнулась и поспешила ударить по рукам, пока слёзы ещё не навернулись на глаза. И, как и раньше, Кендра умела её утешить, обращая ситуацию так, что она разрешалась самым элементарным способом.


Сёстры разобрались с покупками, и Дэни даже дала уговорить себя на платье, в котором она была похожа на выпускницу дорогого колледжа. Приближался день свадьбы Кендры Мартин, и теперь Дэни ждала его с нетерпением, потому что после, когда утихнут страсти, она позвонит Филчу и попросит у него прощения за свой эгоизм и грубость.

Она докажет ему, что её сердце оттаяло и, если потребуется, принесёт его, как жертву, на ступени стеклянного храма, олицетворяющего её гордыню.


***


Церемония была скромная, проходила она в закрытом зале, утопающем в свечах и красных розах повсюду; арендованное помещение являлось частью большого особняка у озера на Хартелифф Вэй. Вечером планировался фейерверк, танцы и фотосессия молодожёнов и гостей на фоне развалин, до сих пор покрытых снегом.

Бессовестно весёлые подружки Кендры подшучивали над Дэни, делая ставки, в какой именно момент маленькая сестрёнка невесты пустит слезу. Но та только только отмахивалась от подвыпивших девиц. На душе у неё было неспокойно, и дело вовсе не в Кендре и её будущем муже. Было в этом вечере что-то другое, Дэни никак не могла понять причину своего нервного поведения. Ей странным образом хотелось, чтобы этот день поскорее закончился, и, возможно, именно утро подарило бы ей долгожданное спокойствие.


Кендра была прекрасна в своём прямом свадебном платье, в белых кружевах накидки и туфлях на низком каблуке. И никто бы из чужих людей не догадался о её протезе: жених умело поддерживал любимую под руку, а, проходя между рядов с гостями, взглянул на Дэни и подмигнул ей. Тогда девушка ответила ему искренней улыбкой. Мол, всё понимаю, но ты и дальше береги её!


Их клятвы друг другу были до слёз трогательными, но Дэни только улыбалась, теребя от волнения юбку. Отныне её сестра официально замужем, Кендра получила то, что заслужила за все свои страдания и муки в юности — любовь, поддержку и крепкое мужское плечо рядом.


И вдруг Дэни вспомнила, что отключила свой мобильный на весь день, дабы никто её не беспокоил. И именно сейчас что-то подсказало ей включить его; незаметно она достала телефон, а, дождавшись, пока он заработает, обнаружила не меньше пяти пропущенных звонков с двух неизвестных номеров и шесть эсэмэс от них же.

Чувствуя неминуемую беду, она стала читать сообщения, дрожащими пальцами нажимая на кнопки.


«Дэни! Ну где же ты?! Сколько можно молчать???»


«Это Сэм! Прошу тебя, перезвони! Ричарду так хреново, его увозят в больницу!»


«Дэни? Дэни? Позвони! Он зовёт тебя! Не знаю, что у вас произошло, но сделай над собой усилие и позвони... »


Слёзы уже обжигали глаза, а грудь сдавило, будто, тисками, и она перестала слышать музыку, сопровождавшую поцелуй жениха и невесты.


«Не будь сучкой, я же знаю, ты не такая! Позвони мне или Джимми».


«Дэни!!! Где ты там?»


«Они везут его в местный госпиталь! Чёрт подери, он же звал именно тебя!»


Трясясь от ужаса прочитанного, она громко всхлипнула, так что кто-то из гостей обратил на неё внимание. Но она уже ничего не замечала. Дэни вскочила, сжимая в руке мобильный, и помчалась по коридору, между рядами гостей. Лишь краем уха она уловила, как мелодия скрипки достигла своего прекрасного крещендо...


... в этот момент Дэни толкнула массивные двери зала, совершенно не ощущая их тяжести, и выбежала наружу, в холодный, февральский вечер. Кендра, её муж и все немногочисленные гости с недоумением смотрели ей вслед, возмущённо перешёптываясь.


***


Сначала десять минут бегом до ближайшей остановки, по рыхлому снегу, смешанному с грязью, затем сорок долгих минут до города на горомыхающем автобусе. Девушка почти не чувствовала холода, отогревалась в полупустом салоне, растирая плечи руками и всё время поглядывая в окно. Местность менялась быстро, но Дэни этого было недостаточно. Она беззвучно плакала, от волнения ли, или из-за страха за жизнь Ричарда.

Перечитав уже десяток раз сообщения от Сэма, она успела надумать столько ужасных вещей, столько горестных исходов случившегося, что её уязвлённое сознание было не в состоянии с этим справиться.


На этот раз Сэм не отвечал ни на её звонки, ни на эсэмэс. Ей пришлось самостоятельно размышлять о том, куда могли бы увезти Филча, и она знала ближайшую к его дому больницу. Туда-то она и направлялась.


«Чёрт подери, он же звал именно тебя!»


Эти слова сводили её с ума и заставляли ненавидеть себя всё сильнее с каждой секундой! Неужели он так и не забыл? Как он мог, в такой тяжёлый для него момент, звать именно её? Она-то считала все эти недели, что он возненавидел её, окончательно и бесповоротно!

А этот его взгляд... его последний взгляд, обращённый к ней, когда она уходила... О, если бы Дэни могла, она бы жизнь отдала за то, чтобы он никогда больше так не страдал.


« Боже, пожалуйста! Пожалуйста, помоги ему! Я сделаю, что захочешь, только не забирай его у меня... »


Она поняла, что давно так отчаянно и искренне не молилась, но теперь это казалось ей естественным. К тому же, ей больше не нужно было врать Ричарду о своих чувствах; стоит ему посмотреть на неё, один единственный раз — и она скажет ему то, что он так отчаянно хотел услышать два месяца назад, потому что...


В этот момент из радиоприёмника водителя до неё донеслось знакомое имя. Дэни прислушалась к женскому голосу, подавшись вперёд:


«... и по информации от инсайдера музыкант находится в критическом, но стабильном состоянии. Напоминаем, что лидера бристольской группы «Heartless», Ричарда Филча, несколько минут назад доставили в больницу. Сейчас с ним находятся родственники и коллеги ... »


Всю дорогу до самой больницы Дэни молилась, чтобы для Ричарда всё обошлось. Она не испугалась ни многочисленных машин у служебного входа, ни людей с фотоаппаратами, дежуривших тут же. Кто бы мог подумать, но несчастье, произошедшее с местной знаменитостью, не осталось незамеченным. И Дэни пришлось едва ли не пробивать себе дорогу к служебному входу: секьюрити не пропустили бы её, если бы она не попалась на глаза Сэму.


Он стоял за стеклянными дверьми, разговаривая с сотрудником полиции, и выглядел очень озабоченно. Заметив Дэни, он подал знак здоровяку из охраны, и тот пропустил её внутрь.


— Точно знаю, что у него был обморок, но его мать не называет настоящей причины! — объяснял парень, пока они вместе шли по коридору. — Видимо, ей просто совестно, потому что в последнее время она вообще никого не пускала к нему, так что вся ответственность за состояние Рича лежит на ней.


— Прости, что не отвечала... У моей сестры была свадьба.


Сэм отмахнулся, и Дэни прикусила язык. Они поговорят после того, как Ричарду станет лучше.

У закрытой двери одной из палат стояли доктор и мать Филча. По первому впечатлению она выглядела довольно жалко, что, в общем-то, и не удивительно. Ещё не дойдя до палаты, Дэни смогла расслышать обрывок их разговора:


— Поверьте мне, сердечный приступ у юношей не всегда кончается смертельным исходом. Но главная опасность была в том, что вы вовремя не обратили внимание на его боль.

— В последнее время он не жаловался... а просто терпел! Я не знала...

— Скорее всего, боль и головокружение стали последствием его депрессии, отказа от пищи и просто желания проводить время вне дома...


Дэни уже готова была подскочить к бывшей нанимательнице да хорошенько отчитать её за всё, что она допустила в отношении сына. Девушка едва сдерживала эмоции, злость и обида клокотали в ней, однако, благоразумие взяло верх.

Но не успела она предстать перед мисс Филч, как откуда-то из-за спины доктора к несчастной матери подошло то самое «божественное видение», с которым Дэни «посчастливилось» познакомиться зимой. Видение то звали Энни. Прекрасное, правда, с чуть расстрёпанными локонами волос, видение это обнимало женщину и внимательно слушало доктора.


И вдруг Дэни остановилась, будто ударилась о невидимую стену, и так и не смогла больше сделать и шагу. Она смотрела на бывшую любовь Ричарда и ощущала стыд куда острее, чем раньше.

Энни повела мисс Филч в палату, и, когда дверь за ними закрылась, Дэни осторожно подошла к зашторенному стеклу, за которым на широкой койке лежал Ричард. Его мать стояла спиной к Дэни, а вот Энни держала парня за руку, наклонившись вперёд, и длинные волосы скрывали её милое лицо.


Несколько минут Дэни стояла так, прижав ладонь к стеклу, затем медленно развернулась и вздохнула с немыслимой печалью.


— Я не знал, что она придёт, — сказал Сэм, но почему-то именно сейчас эти слова показались ей бессмысленными.

— Ты просто не позволяй ему сдаться, — ответила Дэни.


Она не нашла в себе силы даже на тень улыбки, так что её уход оставил двойственное впечатление. Сэм ничего не мог сделать. Он смотрел на неё, пока её фигурка не скрылась за поворотом коридора: мешковатая синяя куртка, из под которой виднелось забрызганное грязью светлое платье.


Глава 20


Она и не думала, что после стольких недель снова посетит психотерапевта. Она, наверное, и не пришла бы на сеанс, если бы не парочка вопросов, которые не давали ей покоя. Ещё и беременная сестра стала настаивать на том, чтобы увидеться с Джоном Маршаллом. Кендра и её пузо были уже как две персоны, а не просто одна беременная, упрямая женщина; её действительно было сложно переубедить или переспорить. Дэни не раз замечала, с каким отчаянным видом её муж уступает супруге в той или иной ситуации.


Чтобы пресечь непрекращающиеся разговоры на деликатные темы, Дэни согласилась вернуться в Бристоль. Пока они ехали по знакомым узким улочкам, мимо любимых кафе и домов, где жили очередные их приятели или подруги, девушка вспоминала всё самое лучшее, что пережила здесь. Было и веселье, и пьяные прогулки до утра, и оставленные её рукой граффити под автомагистралью, и много чего ещё…


Где-то здесь был единственный человек, который до сих пор не покидал её мыслей. Всё плохое забывалось, всё самое лучшее — навсегда останется в памяти, а он?


В знакомом кабинете психотерапевта пахло лимоном и чистотой. Маршалл смотрел на свою постоянную клиентку и думал о том, что она хорошо выглядит, что она заметно изменилась: она больше не стриглась коротко, её густые волосы были собраны в высокий хвостик; она стала пользоваться косметикой, совсем немного подкрашивала ресницы и губы; одевалась теперь не в вышедшие из моды старые толстовки, джинсы с дырьями и потёртые ботинки. Сегодня на ней была длинная голубая рубашка с тонким пояском из чёрной кожи, узкие брюки и чёрные босоножки.

Держалась Дэни прямо, говорила открыто и уверенно, так что у такого профессионала, как мистер Маршалл, в голове сразу выстроилась единственная возможная теория. К тому же, он был уверен, что этот сеанс станет последним для этой девушки.


— И что же ты планируешь делать дальше? — спросил он уже в самом конце, отложив блокнот в сторону.

— Ну, моя сестра беременна, я приглядываю за ней и за тем ужасным мопсом, которого они с мужем приобрели, якобы для меня, — ответила Дэни и искренне улыбнулась. — Я в поисках, но пока подрабатываю в одном учреждении, специализирующемся на воспитании детей-инвалидов.

— И что ты об этом думаешь?

— О, это очень ответственное дело. Зато благодарная работа — лучше любых денег, — она вдруг замолчала, и какое-то время просто разглядывала свои руки, сложенные на коленях. — Знаете, как долго мне пришлось убеждать себя в том, что всё хорошо? Что я счастлива лишь потому, что рядом были близкие мне люди, которые поддерживали меня. Так долго я убеждала себя, что мне ничего не нужно. Никто не нужен… Но потом вдруг кто-то показал мне, как хорошо бывает, как здорово, когда ты не одна, когда ты просто открываешь глаза и видишь то, чего не видела раньше.


Её голос звучал уже не так уверенно, и в какой-то момент Маршалл узнал маленькую Дэни, которая никому не доверяла и боялась открыться. Но когда сидящяя перед ним девушка подняла глаза, он увидел в её взгляде только решимость и уверенное желание жить.


— Мне кажется, что это было прозрение, — предположил Джон и сам же утвердительно кивнул. — Как говорится, лучше поздно, чем никогда. Ты ещё ничего не потеряла, Дэни. Поверь мне, у тебя всё впереди.

— Боюсь, что потеряла. Я не настолько хороша.


Она улыбнулась, но это была печальная, неискренняя улыбка, и Маршалл вспомнил о солисте из местной рок-группы. Вроде как тот попал в больницу полгода назад, потом и газеты писали, и новости передавали, что он поправился и тут же исчез. Никто так и не выяснил, куда он подевался. Ходили слухи, что молодой человек уехал, чтобы лечиться подальше от городской суеты.


— Скажи мне честно, что беспокоит тебя больше всего? Что вы не вместе? Что ты оттолкнула его и пожалела?

— Что я заставила его думать, будто он мне безразличен.

Дэни поднялась, взяла свою сумку и протянула психотерапевту руку.

— Спасибо, что выслушали. Стало легче.

— У каждого есть ещё один шанс, — сказал Маршалл, осторожно пожимая её пальцы. — Кто знает… Возможно, ты свой ещё получишь, а?


Его слова явно заставили Дэни оттаять; её щёки слегка зарумянились, но больше она ничего не сказала, только неопределённо пожала плечами. Поверила она или нет, можно будет понять лишь со временем. И всё-таки, судя по всему, в душе она сумела примириться с самой собой.


Джон уловил лёгкий запах сигарет, когда девушка ушла. Нет, подумал он с улыбкой, кое-кто никогда не меняется.


***


Первый раз она услышала его голос одним июльским утром, как раз по дороге в живописную деревушку на берегу Эйвон, куда поехала вместе с сестрой и её мужем. Дэни настаивала, что ей не нужен отдых на природе, но Кендра была непреклонна.

И вот, сидя позади и разглядывая красоты местной резервации, Дэни вдруг прислушалась к голосу, доносящемуся из радиоприёмника.


— Не переключай! — попросила она сестру. — Оставь!


Это была малоизвестная, местная станция, где крутили в основном кантри и непопулярный поп-рок. После очередной песни заговорили двое, и одного из них Дэни узнала. Это был он, Ричард Филч.

И последующие несколько минут в машине звучало лишь радио. Кендра с беспокойством поглядывала в зеркало заднего вида на свою взволнованную сестру.


Диджей: ... а через пару дней нас посетит американская группа «Dishwalla». Ребята обещают радостные новости и отличную новую музыку. А пока я хочу поприветствовать одного из самых талантливых молодых английских музыкантов, который пришёл ко мне сегодня, несмотря на запреты врачей. Привет Ричард, как дела?

Гость: Привет, Окли. Довольно неплохо, а у тебя?

Диджей: Отлично! Ты слышал о ребятах из «Dishwalla»?

Гость: Да, конечно, но не думаю, что это взаимно.

Диджей: [смеётся] Не говори гоп, друг. Ну, они ещё в пути, а ты уже здесь. Расскажи мне и слушателям, что же произошло с тобой за последний год.

Гость: [долгий вздох] Я даже не знаю, с чего начать…

Диджей: Не торопись, Ричард. Мы тебя выслушаем.

Гость: Ну… Я доволен жизнью, Окли. Да, год назад случился пожар в офисе моей бывшей группы, и я с трудом тогда выбрался. Было больно. Было тяжело. Но я здесь. [смеётся] Никогда бы не подумал, что буду вспоминать об этом с такой лёгкостью.

Диджей: Ты молодец, что не унываешь. Извини, если я спрошу что-то личное, но это правда, что пожар произошёл из-за девушки?

Гость: [кашляет в кулак] В каком-то смысле, правда. Я бы не хотел затрагивать эту тему.

Диджей: Ты прав, ты прав! Забыли! .. Итак, Ричард, поклонники услышали тебя впервые за много месяцев, теперь они знают, где ты и что ты в порядке. Расскажи им о своих планах… Кстати, ты неплохо выглядишь.

Гость: [тихо смеётся] Спасибо, да, были две операции. Теперь я почти не похож на сморщенный сухофрукт.

Диджей: [смеётся] О Боже, брось!

Гость: Нет, нет, я в полном порядке. На самом деле, я в порядке. Я хотел бы сказать спасибо своим друзьям из группы «Heartless», которые поддержали меня и согласились оставить соавтором. Я обязательно напишу для них ещё парочку хитов.

Диджей: М-м-м, думаю, это именно то, чего так ждали твои поклонники.

Гость: Надеюсь. И спасибо всем моим поклонникам, чьи сообщения доходили до меня… Я был невероятно тронут… Спасибо моей матери, что нашла для меня этот замечательный, уединённый уголок вдали от Бристоля.

Диджей: Рад, что тебе тут нравится! Здесь почти не водятся дикие звери.

Гость: Я видел медведя вчера вечером из окна своего дома, так что не ври!

Диджей: [смеётся] Ладно, ладно! .. Ну, так что же теперь, Ричард? Есть планы? Расскажи нам.

Гость: Планы, планы… [долгая пауза] Я просто рад, что жив. Рад быть тут, в этой резервации, где я могу спокойно писать музыку. Я счастлив осознавать, что я изменился. Вокруг меня больше нет рамок, а значит, что я не ограничен ничем. Я благодарен за то, что во мне разглядели меня самого, когда было слишком поздно. Я был… сломлен. Но мне дали понять, что даже несовместимые красота и ярость могут создать нечто прекрасное… Меня разбудили яркой вспышкой, вернули к жизни. Теперь я снова счастлив.


Эфир был окончен, и машина как раз остановилась напротив симпатичного мотеля. Кендра повернулась к сестре, взяла её за руку и спросила:

— Милая, как ты?

— Ничего, ничего, — ответила девушка; она выглядела расстроенной, но спокойной. — Это точно был он. Точно.

— Да, я знаю. Дэни, если он где-то здесь, то…

— Стоп! Дай мне время подумать, — резко бросила она и как можно скорее вышла из машины.


Но времени, как оказалось, оставалось мало, потому что уже через несколько часов, когда Дэни вышла покурить на плохоосвещённую стоянку напротив мотеля, она снова услышала эфир той же станции по радио из чьего-то чужого автомобиля.


Диджей: … ну, после такой музыки тебе будет тяжело не признаться нам, приятель. Давай, не таи. Кто является твоей музой? У любого поэта есть муза.

Гость: Раньше моей музой была моя бывшая невеста… Но раньше я всегда переоценивал свою музыку!

Диджей: [смеётся] Как самокритично! И всё-таки, кто та таинственная дама, о которой ты тоскуешь?

Гость: Не стану отвечать на этот вопрос. Лучше давай послушаем хорошую музыку.

Диджей: Ох, этот парень делает за меня всю работу! Что ж, друзья мои, желание гостя — закон…


***


Джип медленно притормозил у поворота направо; здесь была протоптана узкая дорожка, она вела на северо-восток, через широкое, жёлтое поле. Дэни боялась выйти, и всё сидела на месте и смотрела на тропинку, удаляющуюся в линию горизонта. Кендра нежно коснулась рукой плеча сестры и сказала:

— Дэни, ты уверена? Если есть хоть какие-то сомнения, то лучше не заставлять себя.

— Я боюсь не за себя, а за него, понимаешь? — девушка тяжело вздохнула и снова посмотрела на дорогу. — Даже если он простит меня, где же гарантия, что он опять во мне не разочаруется? Смогу ли я оправдать его ожидания?

— Глупая ты, если считаешь, что он потребует от тебя что-то. А он будет глупцом, если не позволит тебе остаться! Иди давай…


Дэни покачала головой, и они обнялись. Девушке даже показалось, что, прижавшись к сестре, она почувствовала, как толкнулся в животе малыш. Показалось, возможно.

Выйдя из машины, Дэни ощутила на себе всю силу дневного палящего солнца; на небе не было ни облачка, ветер тоже стих, и от высокой травы в поле поднималось в воздух марево. Дэни пошла прямо по узкой дорожке, стараясь не думать о том, что скажет при встрече с Ричардом, что подумает о ней он, как отреагирует. Несколько минут она шла через поле, и сухая трава то и дело щекотала ей ноги. Даже в такой день Кендра вынудила её надеть летнее платье, так что Дэни считала, что была похожа на огромную фиалку.


Чем ближе она подходила к заветной цели, тем быстрее гасла её решимость. Боязнь отказа, его отказа, всё ещё беспокоила её, но она не собиралась отступать. Дэни научилась идти до конца и принимать всё, чем бы не наградила её жизнь. Одиночество и гордыня научили её, больше ей не хотелось коротать с ними время.

Небольшой одноэтажный дом стоял на широкой площадке высокого холма, на который вели деревянные ступени. У подножья Дэни даже обнаружила указатель: «Stone Peak».

Поднявшись наверх и встав перед домом, Дэни прошептала себе в помощь короткое напутствие и, войдя под навес через деревянное крыльцо, решительно постучала. Снова и снова. Никто ей не ответил. Девушка обошла дом слева и, только когда попала на задний двор, увидела Ричарда.


Он был один, стоял спиной к ней, одетый в белую майку и серые джинсы; босыми ногами он стоял на зелёном газоне перед грубосколоченным столом и вколачивал молотком гвоздь в какую-то деревяшку. Увидев его, Дэни растерялась. Её руки задрожали, даже ладони вспотели, и вдруг захотелось плакать, и не просто плакать, а разреветься. Она так соскучилась по нему! Так сильно обрадовалась, что он жив и находится здесь, очень близко, что совершенно раскисла. А ведь она настраивалась на серьёзный разговор.

— Ричард? Ричи-Рич? — позвала она, но тот ей не ответил.


Лишь сделав пару шагов вперёд она поняла, что Ричард слушал музыку, провод наушников торчал из его заднего кармана. Но Дэни не пришлось ждать дольше, потому что парень вдруг опустил руку, отложив инструмент, снял наушники и медленно, будто боясь чего-то, повернулся.

Он действительно выглядел хорошо, Дэни не знала, какие тяжёлые операции он перенёс, но его лицо было ровнее, волосы заметно отрасли, и он напомнил ей того Ричарда, которого она видела на старых фотографиях. Он же смотрел на неё немного удивлённо, но и это прошло. Он лизнул пересохшие губы, оперся о стол рукой и стал ждать, что скажет девушка.


— Рич, пожалуйста, выслушай меня. Я знаю, ты обижен, что я так поступила с тобой, — заговорила Дэни, выставив руки перед собой, будто защищаясь. — Ты говорил мне тогда столько приятных вещей, ты был очень нежен со мной, а я просто… Я не знаю, как просить прощения, меня ничто не может оправдать! Но всё происходило так стремительно быстро, так неожиданно… И то кольцо, которое я нашла… Чёрт, я подумала, что оно было для меня! И я испугалась, Рич, слышишь? Ну что же ты молчишь?


— И чего ты теперь хочешь?


О, как же хорошо, подумала она. Как это здорово снова слышать его голос, не по радио, не из колонок в салоне автомобиля или наушников плеера, а рядом с собой!


— Я не знаю, чего хочу, правда, — сказала Дэни просто. — Может быть, чтобы ты сказал, что тоже любишь меня. Может быть, что ты меня прощаешь. Или чтобы ты прогнал меня прямо сейчас и не заставлял думать, будто у меня ещё будет шанс.


Она вспомнила, как он назвал её когда-то бессердечной . Теперь ей было страшно, что её сердце действительно разобьётся, и только он мог бы сделать это. Первый раз за долгое время она заплакала вот так, у кого-то на глазах.

Ричард смотрел на неё очень пристально, но нельзя было точно сказать, о чём он думал. И лишь когда он медленно, будто бы неохотно, подошёл к ней, Дэни сжалась и сцепила руки за спиной, чтобы хоть как-то держаться прямо.


Его губы коснулись её рта так неожиданно, что она едва успела сделать вдох. Сильные руки сжали её плечи, и поцелуй стал настойчивей, глубже. Всё ещё трясясь и путаясь с мыслями, Дэни покорно принимала этот поцелуй, в котором скрывалось всё, чего она могла бы желать: прощение, страсть и любовь.

Руками она обхватила его широкие плечи, ощутив под пальцами всё те же шрамы, и снова заплакала. Её лицо стало влажным, а поцелуй принял солоноватый вкус. Ричард оторвался от неё, а когда попытался посмотреть ей в лицо, она опустила глаза.


— Ну что ты, а? Чего ты теперь плачешь? — спросил он, улыбнувшись нагло и смело, и нежно провёл пальцами по влажным щекам девушки.

— Я думала, ты меня ненавидишь. Ты заставил меня себя ненавидеть!

Она отчаянно пихнула его в бок, а он на это засмеялся ещё громче:

— Так тебе и надо! Теперь ты будешь рассказывать обо всём, что у тебя на душе, а не убегать от меня без причины. Согласна?

— Согласна, Ричи-Рич. Но лучше поцелуй меня ещё раз, пока я тебя снова не ударила!


И он охотно выполнил её просьбу, потому что голос её прозвучал грозно.


Ричард уже забыл, что на вечер у него намечался очередной эфир на местном радио, так что бедный диджей ставил всё больше и больше старых хитов, лишь бы чем-то скрасить оставшийся час. А Дэни не вернулась в мотель, сославшись на позднее время. Ричард обещал показать ей дом, а после сыграть на гитаре парочку новых песен. Он даже предположил, что они смогут увидеть из окна того самого медведя.

Кто знает, а вдруг?


[2014-2015]

ТЕЛЕГРАМ

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Большая библиотека с любыми жанрами и авторами

Большая Библиотека

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги