Бета-тест (Аннабет Альберт) читать бесплатно онлайн полную версию книги (ч. 4)

— Да, но я... э-м... играл кучу времени в старшей школе и колледже. И, может быть, немного после, — в любом случае, достаточно только дождаться загрузки и они всё поймут. Рави и Джозия наклонились, чтобы посмотреть на экран его ноутбука. С него им подмигнул его любимый персонаж.

— Немного? Ребята, у него верховный маг. О, мой Бог. Если ты не дашь мне им сыграть, я определённо сделаю с тобой нечто ужасное, — Джозия рассмеялся глубоким заразительным смехом.

— Он не шутит, — сказал рыжеволосый. — Прячь все маркеры.

— Я никогда раньше не видел верховного мага, хотя, поверь мне, повидал множество персонажей. Его же можно получить, только выиграв ежегодный онлайн турнир? — Рави покачал головой, в его голосе отчётливо слышалось тоже самое восхищение, которое Тристан уловил, когда играл. Учитывая, что обычно Рави поражал его воображение своими талантами, как в постели, так и на работе, его пульс участился от понимания, что на этот раз он сумел его удивить.

— Ерунда, — он пожал плечами, стараясь подавить улыбку. За эти годы Трис выиграл множество турниров и битв, но никогда не планировал поразить этим парней. Но, тем не менее, чертовски круто осознавать, что ему удалось.

— Как насчёт того, чтобы сесть тут? — друг рыжеволосого похлопал по месту рядом с собой.

— Останься, — Рави надавил ему на плечо, словно Трис попытался бы сбежать. Прикосновение было таким твёрдым и настоящим, живым напоминанием о связи, которая выходила далеко за пределы игры.

— Мы оставляем его себе, — сказал Джозия остальным.

Тристан впервые в жизни ощутил, что полностью вписался. Это его команда. Его мужчина, даже если никто вокруг не знал об этом. Кто бы мог подумать, что игра, из-за которой родители капали ему на мозги, в конце концов, поможет ему приспособиться?

— Он наш, — добавил Рави, и это высказывание доставило Тристану нестерпимую душевную боль. Он безумно хотел принадлежать этому человеку.

* * *

На кухне было безлюдно, когда Рави пришёл туда, чтобы взять ещё пива. Дом Джозии, находящийся в одном из лучших районов Санта-Моники, был воистину шикарным и из него открывался просто убийственный вид. И для кого-то Джозия, возможно, и выглядел ходячей бомбой замедленного действия, но, на самом деле, был очень гостеприимным. Рави не очень любил играть в одиночку, за исключением тех моментов, когда парни требовали его присутствия онлайн, или ему нечем было заняться, но было что-то волшебное в том, как к вечеру на вечеринке все разговоры среди тех, кто не играл, становились серьёзнее и затихали из уважения к тем, кто уже спал, или к тем, кто продолжал борьбу, потому что после полуночи она становилась лишь ожесточённее. Рави отключился от "Войны Эльфов" пару часов назад, потому что, во-первых, ему нравилось перемещаться между разными группами людей, а во-вторых, ему было необходимо надрать пару задниц в каком-нибудь шутере. Игровая механика "Войны Эльфов", позволяющая им создавать собственные армии, предполагала, что он со своим стандартным персонажем фактически оказался лишь подмогой Тристана, что было... унизительно.

Рави открыл банку пива и вышел в патио подышать. Было странным образом возбуждающе наблюдать за кем-то, кто с такой ловкостью бросался заклинаниями и раскидывал соперников вдвое больше и сильнее себя, с всё той же бесхитростной улыбкой. Тот же самый парень, что вёл себя неуверенно за рулём грузовика, обладал молниеносной реакцией в игре, с лёгкостью отдавая приказы.

"Это мой парень", — ему неоднократно хотелось прокричать об этом. Но, конечно же, Рави не мог. Не мог. К слову, о его мужчине — Рави заметил знакомый силуэт на балконе. Ноги будто сами понесли его туда, где сидя в деревянном кресле в полном одиночестве, отдыхал Тристан.

— Устал от своего нового фан-клуба? — он сел на соседнее кресло.

— Не... просто в сон клонит. Не привык к такому количеству общения.

— Ты отлично справился, — сказал Рави, борясь с желанием погладить его по руке или бедру. — Серьёзно, почему ты никому не сказал о том, что заядлый игрок? Могу гарантировать, что теперь в офисе к тебе будут относиться с ещё большим уважением.

Тристан пожал плечами.

— Просто не посчитал это важной информацией, и игры - это, вроде как... личное.

— Личное? — что-то новенькое. — Как игры могут быть чем-то личным?

Тристан некоторое время молчал, спокойствие ночи окутало их, делая Рави более терпеливым, чем обычно.

— После смерти Дерека я почувствовал, что обо мне все просто забыли. Я знаю, что звучит жалко...

— Нет, думаю, что звучит так, словно ты был ребёнком, который попал в по-настоящему дерьмовую ситуацию. — Да пошло оно всё. Он решительно положил руку Тристану на ногу.

— Как бы там ни было, кто-то дал мне раннюю версию игры, и это было так... словно целая вселенная открылась передо мной. Та, в которой я мог уединиться и мне не приходилось иметь дело с людьми, их вопросами или ожиданиями. Я не Дерек и никогда им не буду, но в игре... я был личностью, — еле слышно произнес Тристан.

— Трис, ты личность и вне её, — у него в груди похолодело. "Почему же ты не видишь, насколько ты потрясающий?" Рави сжал ногу друга.

Тристан продолжил, словно не услышал его слов.

— Я погружался в игру, когда скучал по нему слишком сильно, когда родители чересчур давили на меня своими требованиями, которые, по их мнению, ограждали меня от тех же ошибок, которые совершил он. Потому я не тот, кого они хотели, Рави. Тот, кто им нужен — умер. И они застряли с геем-одиночкой.

Ох, чёрт. Почему они не могли быть сейчас наедине, чтобы он мог прикасаться к Тристану так, как ему хотелось?

— Эй. У них замечательный ребёнок, независимо от того, осознают они это или нет. И поверь мне, я не понаслышке знаком с тем, насколько семья может подавлять тебя, ты же знаешь.

— Да, знаю, — их взгляды встретились в темноте, и неприятие, которое Рави скрывал, вырвалось наружу. "Я мог бы влюбиться в этого парня". Это не просто секс и никогда им не был. Между ними такое взаимопонимание, которого у него никогда не было ни с одним из бойфрендов.

Наклонившись, он поцеловал Тристана в уголок рта.

— Любой был бы счастлив заполучить тебя в свою команду.

— Шшш. Что ты делаешь? — Тристан отстранился, его глаза заметались по сторонам как у бешеной белки. — Здесь всё ещё полно народу с работы. Кто-нибудь догадается.

— Может... — Рави сделал глубокий вдох. — Может, меня это устраивает.

— Что? — Тристан так резко развернулся, что едва не вылетел из кресла. — Ты сам говорил, что не можешь встречаться с коллегой.

— Я знаю, что говорил. Но ты должен признать — эта связь между нами, похоже, никуда не исчезнет.

— Это так, — согласился тот, но при этом казался несчастным.

— Я не хочу прекращать видеться с тобой, — Рави решился продолжить разговор, хоть тот и не предвещал ничего хорошего. "Кто не рискует, тот не пьёт шампанское, и всё такое". — Я пытаюсь сказать что... ты мне не безразличен. И не думаю, что это изменится.

Его сердце стучало так, словно ударные тарелки, и Рави отвёл взгляд в ожидании ответа Тристана.

— Ты... ты мне тоже не безразличен, — голос Тристана звенел, словно стеклянные поплавки, которыми украшена веранда.

— Хорошо, — Рави с облегчением вздохнул. — Я не предлагаю пойти к остальным и сделать какое-то громкое объявление...

— Боже, нет, — на его взгляд, Тристан слишком быстро и рьяно с ним согласился.

— Но, если люди обо всём догадаются, мы просто сделаем вид, что в этом нет ничего такого.

— А если всё пойдёт наперекосяк?

— Будем решать проблемы по мере поступления. Сейчас я не хочу думать о финале наших отношений. Лишь об их начале, — Рави позволил себе посмотреть на Тристана и сжал его руку. На него снизошло странное спокойствие, все переживания прошлой недели сменились решимостью приложить максимум усилий, чтобы у них всё получилось.

— Я... — Тристан издал такой звук, который был больше похож на предсмертную агонию какой-нибудь птицы, нежели на человеческую речь. — Я не уверен.

Рави вздохнул. Ему следовало ожидать подобной нерешительности. Возможно, он и справился с собственными сомнениями по поводу служебного романа, но это не значило, что у Тристана они волшебным образом испарились.

— Послушай. Одна из причин, почему я заговорил об этом сейчас, в том, что для одного мероприятия мне нужна пара, и я хочу, чтобы это был ты.

— Ты хочешь позвать меня на свидание? На настоящее публичное свидание?

— Тристан. А что мы, по-твоему, тут делаем? Да, именно этого я и хочу.

— Ох.

— Тринадцатого числа будет благотворительный гала-вечер, на котором меня будут награждать.

Тристан отстранился от его прикосновения, но пока он не заговорил, Рави не осознавал, насколько ему хотелось услышать "да", хотелось, чтобы они и, правда, могли пойти туда вдвоём. Но вместо этого тот прошептал:

— Я не могу.

Глава 21

Тристан потёр руки в попытке восстановить кровообращение в конечностях, которые будто придавило мешками льда.

— Ты имеешь в виду, что не хочешь, — голос Рави звучал прохладнее, чем полуночный бриз.

— Нет, я имею в виду то, что сказал. Я не могу. У моей матери тринадцатого какой-то грандиозный благотворительный вечер по сбору средств. Не говори никому на работе, но она баллотируется на пост губернатора, и я должен присутствовать там, когда она объявит об этом.

— Погоди-ка. Твоя мать выдвигается на пост губернатора? Нашего штата?

— Да.

— Твоя мать... судья с консервативными взглядами, которая интересуется политикой... святая корова, твоя мать Ирэн Лили-Джонс? — Рави говорил медленно, словно пытался решить какое-то сложное уравнение.

— Да, — Тристан не удивился, что тот знает её имя. Любой, кто также политически активен как Рави, слышал его по новостным каналам.

— Как же я раньше не понял? Как? — он обращался скорее к самому себе, нежели к нему.

Возможно, потому что я не хотел, чтобы ты понял.

— Мне следовало сказать тебе обо всём раньше.

— Твоя мать — та женщина, которая помешена на бессмысленных консервативных ток-шоу? Та, кто в прошлом году выразила ярый протест против закона о запрете дискриминации по религиозным признакам и для кого является нормой увольнение человека лишь потому, что у него ВИЧ?

— Она самая, — произнёс Тристан устало. Он рассчитывал на большее понимание с его стороны. Ему казалось, что их отношения достигли такого уровня, когда он мог бы открыть всю правду, чтобы при этом между ними всё осталось бы по-прежнему. Он ошибался. Как всегда.

— И это она, та, кто изводит тебя за то, что ты гей? — Рави покачал головой.

— Да, понятно? Да. Я думал мы с тобой... достигли взаимопонимания по поводу наших семей, — Тристан не смог сдержать боли в голосе.

— Так и есть, так и есть, — это прозвучало скорее рассеяно, нежели искренне, из-за чего горло Триса буквально сдавило. Рави сделал неопределённый жест, прежде чем продолжил: — Так она хочет, чтобы на сцене ты стоял рядом с ней? Похвастаться своей идеальной семьей?

— Что-то типа того, — спину Триса сковало напряжением. — И ей нужно, чтобы я... не светился, пока идет её кампания, — лучше одним махом вывалить всю ужасающую правду.

— Трис. Если ты хоть каким-то образом будешь причастен к её кампании, это будет выглядеть так, словно ты поддерживаешь её позицию.

— Это не так...

— Именно так. Это одобрение политики, которая призвана унизить и дискриминировать тебя.

— Это не моя позиция, но моя семья. Я не могу это изменить.

— Ты можешь не идти.

Тристан поднялся и отошёл подальше.

— Ты совсем меня не понимаешь.

Рави последовал за ним к перилам веранды.

— Как ты можешь говорить такое? Ты потрясающий парень, подавляемый паршивой ситуацией в семье. Пора освободиться.

— Или что? Ты не захочешь быть со мной? — все красивые слова, что Рави произнес ранее, теперь казались пустым звуком.

— Я этого не говорил.

— Тебе и не надо было. Ты такой же, как Патрик. Тебе недостаточно того, что я лю... забочусь о тебе. Ты хочешь, чтобы я возглавлял парад, размахивая флагом, в точности как ты.

Рави обнял его со спины.

— Это нечестно и ты это знаешь. И прекрати сравнивать меня со своим бывшим. Дело не в том, что нужно мне, а в том, что нужно тебе. В том, чего ты заслуживаешь. И ты достоин того, чтобы не отказываться от собственной жизни ради человека, который не считает, что ты в праве претендовать на такие элементарные вещи как медицинское обслуживание или работа.

— Я уже говорил раньше: я — всё, что у них есть, — голос Тристана надломился. Боже, он ненавидел это.

— Почему ты так отчаянно пытаешься заменить им своего брата?

— Потому что я был там, понятно? Я был там, — то, что он подавлял долгие годы, вырвалось наружу, заставив его задыхаться и дрожать.

— Ты был там?

— У Марии был выходной. Дерек должен был не спускать с меня глаз, но вместо этого позвал друзей и все напились. Они захотели поехать за мороженым. Я... я не остановил их. Единственное, что я сделал, так это сказал, что он не может оставить меня дома одного.

— О, детка, — голос Рави упал, он обхватил Тристана руками. — Ты не можешь винить себя в этом.

— Но я знаю, что они винят меня. Почему я не остановил его? Почему умер не я? Я получил всего лишь пару царапин. Даже ни одного шрама не осталось. Погиб тот, у кого был потенциал, ум, социальные навыки. Так что, как видишь, я, возможно, не идеальный, но, по крайней мере, могу быть тем, с кем можно появиться на сцене.

— Я понимаю, правда, понимаю, — Рави не выпустил его из объятий. — И это замечательно, но ты не можешь прожить свою жизнь как мученик. Он не хотел бы этого для тебя.

Тристан никогда особо не задумывался о том, чего бы хотел для него Дерек.

— Не имеет значения. Я должен быть там ради своих родителей, и мне жаль, что ты не понимаешь.

— Я никогда не говорил этого. Просто мне кажется, ты должен подумать о том, от чего ты отказываешься...

— Ты считаешь, что я не думаю об этом? Каждый день? Ты думаешь, я не понимаю, что, вероятно, теряю шанс на настоящие отношения с тобой?

— Трис. У нас и так настоящие отношения. И дело не в том, что ты ставишь свою семью превыше нас. Дело в том, что ты ставишь её превыше себя.

Тристан не поверил ему. Это та же самая ситуация, что и с Патриком — Рави хочет от него больше, чем он может ему дать, хочет, чтобы он оттолкнул свою семью просто потому, что уверен, что только так он мог найти своё счастье. Потому что, в точности как Патрик, Рави считал, что Трис должен стать лучше, или тот найдёт кого-то другого.

Тристан покачал головой.

— Я должен смириться со всем этим и пойти туда.

— К чёрту всё. Я ненавижу то, что ты чувствуешь себя подобным образом, — Рави ударил по перилам, разочарование накатило на него огромной, гневной волной.

— Эй, парни? Всё в порядке? — Джозия вышел из гостиной на веранду с двумя парнями с работы. По выражению его лица стало очевидно, что если он и не слышал всего диалога, то, по крайней мере, последнюю его часть уж точно.

Тристан обернулся и слишком, слишком поздно заметил открытые окна. Твою мать.

* * *

Рави хватило одного взгляда на Джозию, чтобы понять, что он в глубокой заднице. Тот встал рядом с Тристаном вытянувшись в полный рост, а не как обычно слегка ссутулившись. Чёрт. Он, по всей видимости, решил, что Рави собирается сбросить Тристана с балкона. Не то, чтобы у него не возникало подобного желания, но похоже со стороны он звучал гораздо злее, чем был на самом деле.

Потому что, правда в том, что он был зол ровно настолько же, насколько обижен и разочарован. Вот, что значит любить такого парня как Тристан — знать, что он всегда будет выбирать лёгкий путь, во всём соглашаясь со своей семьей, и понимать, что в его жизни он всегда будет на втором месте. Это чертовски сильно ранило.

— Не знал, что вы, ребята, встречаетесь, — Маркус, работающий с Рави в отделе дизайна, выглянул из-за Джозии, несомненно, запоминая всё до мельчайших деталей, чтобы сделать свежие сплетни ещё более пикантными.

— Мы... мы не, — Тристан запнулся, и последний лучик надежды, за который цеплялся Рави, потух.

— Чувак. Послушай, Тристан. Твоя мать, похоже, настоящая сука. Я слышал о ней из новостей. Скажи ей, чтобы отвалила, — другой парень с работы, вроде бы Кевин, обладал удивительной настойчивостью для человека, который изрядно перебрал.

Даже при том, что веранда слабо освещена, было заметно, насколько сильно Тристан покраснел. Он с трудом сглотнул.

— Я... я должен идти.

— Я отвезу тебя домой, — сказал Рави, потому что это меньшее, что он мог сделать.

— Нет, — произнес тот, отталкивая его, чтобы зайди в дом.

Ничуть не смутившись, Рави последовал за ним в гостиную, где тот резкими движениями собирал свои вещи. Наблюдать, как парень, у которого всегда есть план, буквально разваливается на части, было более чем ошеломляюще. Чёрт, а ведь у этого парня даже для вечеринки был список.

Рави подождал пока Тристан, покинув гостиную, не направился на кухню, чтобы попытаться ещё раз.

— Серьёзно. Ты же без машины. Позволь мне отвезти тебя домой. Уверен, ты сможешь ещё немного потерпеть меня.

— Мне... мне нужно какое-то время, чтобы подумать. Не ощущая твоего... осуждения, хорошо?

— Трис. Я не осуждаю тебя. Ты делаешь всё сам, и мне больно смотреть на это, — дело даже не в том, что он обманул надежды Рави или разочаровал его, выбрав свою мать вместо него. Он мог бы смириться с этим. Но ощущение, что Тристан предаёт самого себя, вот, что действительно заставляло все его внутренности скручиваться узлом.

— Эй, думаю, вам нужен перерыв, — Джозия снова вклинился между ними. Он, очевидно, назначил себя защитником Тристана. Этот парень был абсолютным противником конфликтов, и, честно говоря, в обратной ситуации, ему бы тоже не хотелось, что бы в его доме разгоралась гигантская любовная драма.

— Я могу отвезти тебя домой, — сказал тому Джозия. — Маркус и Кевин присмотрят здесь за всем.

— Сколько ты выпил? — деликатно поинтересовался Тристан. — Без обид.

— Содовая, — сказал он, подцепив ключи с крючка на кухне. — Я... э-м... принимаю кое-какие препараты, которые нельзя смешивать с алкоголем. Так что тебе не о чем беспокоиться. Я трезв. Что насчёт тебя? — он внимательно посмотрел на Рави. — Ты сможешь доехать домой?

Посыл был предельно ясен — ему больше здесь не рады, и Джозия хотел убедиться, что сегодня ночью он больше не будет доставать Тристана. Чёрт, как так вышло, что в итоге он оказался плохим парнем?

— Я трезв, — сказал Рави. Это было правдой, всё, чтобы он там не выпил ранее, уже давно растворилось перед лицом драмы. Именно её он и пытался всеми силами избежать. Теперь их коллеги не только знают об их отношениях, но и знают, как катастрофически они закончились. Они будут объектом сплетен, по меньшей мере, несколько недель.

Рави собрал свои вещи, стараясь не обращать внимания на то, как Джозия сообщал о своём уходе Маркусу и Кевину, не замечать, как он сторожил Тристана в гараже, всё ещё ведя себя так, словно Рави в любой момент собирался выкинуть что-нибудь в духе фильма "Роковое влечение" (прим.пер.: фильм, в котором герой изменяет жене с коллегой, но решается вернуться к жене, а у коллеги сносит крышу).

"Нужно сваливать". Он отправился домой, врубив в машине музыку, в попытке сбежать от тишины. Но первая же заигравшая песня, которая была хитом в 80-х, напомнила ему о Тристане и дорожном путешествии, изменившем всё. Глаза запекло, Рави переключился на какую-то реп станцию, но и это не помогло. Парень зачитывал о том, как скучал по девушке, что он думает о ней ночами, всё ещё жаждет того, чего, возможно, никогда не сможет получить.

К тому времени как Рави оказался дома, ему требовалось кое-что посерьёзнее, чтобы избавиться от тишины и взаимных упрёков, засевших у него в голове. Он как раз налил себе щедрую порцию виски, когда раздался стук в дверь. Рави знал, кто стоит за ней ещё до того как открыл её и обнаружил Мину, одетую в пушистый коричневый свитер.

— Тебе звонил Джозия?

— Написал, — она натянуто улыбнулась ему, прежде чем проследовать за ним в квартиру. — Сказал, что возможно тебе нужен друг.

— Нет, — он нарочито опрокинул стопку.

— Итак... Тристан?

— Джозии действительно стоит научиться держать язык за зубами. Наступит тот день, когда и ему захочется скрыть от посторонних глаз свою личную жизнь и расплата обещает быть суровой.

Мина фыркнула.

— Влюблённый Джозия? Не могу себе представить.

— Я не влюблён, — Рави уловил намёк.

— Чувствуешь себя плохо? Или так, словно собираешься сделать нечто глупое, например, поехать к нему?

— Это и есть любовь? — Рави плюхнулся на диван. — Джозия просто хотел убедиться, что я оставлю Тристана в покое, чтобы он мог его утешить.

— Я сильно сомневаюсь, что Тристан хочет этого, — она рассмеялась, но не стала отрицать его слов. — Но тот факт, что ты при упоминании его имени пытаешься распотрошить подушки — большой знак.

Пока подруга не сказала, он даже не осознавал, что впился пальцами в диван.

— Я не собираюсь ехать к нему. Мы расстались.

— Вот поэтому я и здесь. Ты должен подумать о том, как ликвидировать последствия всего этого на работе...

— Я знаю. Но сейчас я не в состоянии думать об этом, — он встал с дивана и осторожно подтолкнул Мину к двери. Она права, работа обещала превратиться в катастрофу, и всё, чего он старался избежать, обязательно произойдёт, но если начнёт думать об этом, его голова просто взорвётся. — Прямо сейчас, единственное, чего я хочу, так это проводить тебя домой и напиться в стельку. В одиночестве.

Ха. Он действительно хотел побыть один. А ведь раньше у него никогда не возникало подобного желания. Никогда. Обычно Рави умолял Мину остаться и выпить вместе с ним, выслушать его жалобы на горе бойфренда, но в этот раз всё, о чём он мог бы рассказать, было слишком личным. "Возможно, я люблю его. Действительно, действительно люблю его".

Эта мысль не покидала его, когда он провожал Мину, когда, вернувшись домой, опрокинул ещё одну стопку, и даже когда, достав свой скетчбук и карандаши, принялся рисовать, потому что это единственное, что сейчас имело смысл. Ситуация не типичная для него. Он прошёл через множество расставаний, но никогда раньше не ощущал себя такими опустошённым, так, словно лишился руки. Мина права. От этой потери он вряд ли когда-нибудь оправиться.

Глава 22

Когда он разошелся с Патриком, свой позор Трис переживал по большей части в одиночестве, упиваться им долгие часы было, безусловно, отстойно, но за исключением лекций от родителей в духе "я же говорила", ему не приходилось сталкиваться с настоящим, публичным унижением.

Нет, всё это ожидало своего часа для недели после вечеринки, когда его страдание стало бессменным героем офисных пересудов. Рави был прав в своём желании избежать превращения в сплетню номер один. Знающие люди говорили о том, как это ужасно — все замолкают, когда ты заходишь в помещение, или переходят на шёпот, когда проходят мимо твоего рабочего стола. И затем все эти соболезнования и вопросы. Гораздо хуже любых шептаний.

Даже приглашения на обеды, которыми он только-только начал наслаждаться от Джозии, Эдриана или от кого-либо другого, теперь воспринимались им одновременно как проявление жалости и как попытка собрать побольше подробностей для сплетен.

— Как ты? — спросил Эдриан, когда они возвращались из кофейни.

Тьфу ты.

— Нормально, — он сделал глоток своего взбитого мокко. Как он? Лучше было бы спросить кто он? Парень, который ходил на перерыв с друзьями. Тот, кто теперь бесстрашно заказывал девчачий напиток на виду у своих коллег, кто, в рамках рабочей поездки, вызвался сесть за руль грузовика, чтобы забрать очередную партию сувенирной продукции.

Но он так же и тот, кто всю неделю ел и спал в одиночестве, и кого впервые в жизни это, чёрт побери, не устраивало. Тот, кто все выходные мысленно готовился к поездке в Пасадену. И тот, кто потеряет нескольких новых друзей, когда они увидят его на сцене рядом с матерью. И да, возможно, Эдриан, Ноа и парочка парней всё ещё будут с ним разговаривать, но, в любом случае, всё изменится.

Всё изменилось. Он изменился. Тристан на сто процентов уверен в том, что он не тот, кем был месяц назад. Но, в то же время, был вынужден заставить себя влезть в свою старую кожу.

— Ты уверен? Если ты хочешь чтобы я поговорил с ним или вмешался...

— Не хочу, — постороннего вмешательства уже итак было предостаточно, всё, чего Рави так боялся, случилось, и его собственное беспокойство по поводу общественной огласки лишь подтверждалось с каждым подобным доброжелательным диалогом. — И я сам поговорю с ним.

Он пытался сгладить все слухи о том, что они даже в одной комнате не могут находиться. Не то, чтобы это было совсем уж далеко от истины, но если им надо поговорить о работе, то они это сделают. Да это будет напыщенно и чертовски неловко, но они уже не дети, чтобы посылать сообщения через третьих лиц. И, честно говоря, облажаться с профессиональной стороны даже хуже, чем ощущать себя подавленным. Всякий раз, когда ему приходилось смотреть на Рави, у него было чувство, что кто-то невидимый тыкает ему в живот маленькими ножами в качестве напоминания о том, что между ними было и что могло бы быть.

* * *

Часом позже Трис отправился на одну из неизбежных встреч с Рави, когда Роберт написал ему емейл с просьбой отсмотреть некоторые дизайны, которые парень должен был разработать специально для брошюр, которые они выпустят в комплекте с сувенирной продукцией и отправят своим высокопоставленным спонсорам.

Тристан хоть и знал из личного опыта, что дойти до рабочего стола Рави будет гораздо быстрее, нежели отправлять письмо, но, тем не менее, непозволительно долго медлил с этим, отмечая разноцветными маркерами пункты в списке необходимых для брошюры материалов и прибираясь на рабочем столе, прежде чем на не гнущихся ногах всё-таки отправился в отдел дизайна.

— Меня прислал Роберт, — сказал он, когда Рави посмотрел на него, у того в глазах промелькнуло множество вопросов, на большинство из которых Тристан даже при желании не смог бы ответить.

— О, окей. Что я могу сделать для тебя? — отведя взгляд, Рави поправил фигурку из "Звездных Войн", которую приобрёл в Сиэтле. Воспоминания о том, как они вместе бродили по конференции, нахлынули на Тристана.

"Я скучаю по твоему смеху. Твоему запаху. Пожалуйста, давай начнём всё сначала, вернёмся в то время, когда совместный поиск интересных вещиц был лучшей частью моего дня". Но, конечно же, Трис не произнёс ничего из этого.

— Мне скоро понадобятся рисунки для брошюр. Роберт сказал, что ты работаешь над ними?

— Ага. Я всё ещё дорабатываю некоторые детали, но могу чуть позже прислать тебе готовый вариант по почте. У тебя есть список всего, что тебе нужно? — он с готовностью протянул руку, словно настолько хорошо его знал.

— Да, — Тристан протянул ему список.

— Вау. Жёлтый и фиолетовый. Трис, я впечатлён, — Рави улыбнулся ему, но Тристан, поскольку не знал, как отреагировать на это лёгкое поддразнивание, отвернулся.

Тот тяжело вздохнул, а затем понизил голос.

— Ничего не выйдет, да?

— Что не выйдет? — он переключил своё внимание на Рави, потиравшего виски.

— У нас. Работать вместе.

Голос Тристана был не громче шепота.

— Я изо всех сил старался быть вежливым...

— Так же как и я. И это по-прежнему тяжело. Всё будет в точности как на прошлой работе. Чёрт, я не хочу уходить, — он раскачивался в своем офисном кресле.

До этого момента, Тристан никогда не испытывал такой злости в отношении Рави. Разочарование и боль — да, в избытке, но не злость. Но, внезапно, его буквально накрыла гигантская бушующая волна гнева.

— И кто кого теперь сравнивает с бывшим? Я не собираюсь делать ничего, что могло бы вынудить тебя уйти. Ты и сам прекрасно с этим справишься

— И что это значит?

— Ты всегда так делаешь. Сбегаешь, стоит только трудностям появиться на горизонте, ты уехал из Нью-Джерси, оставил свою семью, сменил школу, уволился с работы. Тебе легче всё бросить, нежели стерпеть дискомфорт.

Глаза Рави сузились до щёлочек.

— Любой захотел бы избежать неловких ситуаций. За исключением тебя, конечно же, ты же Святой Тристан, но большинство людей восприняли бы это как знак и постарались бы свернуть с неверного пути.

— Плевать. Но ты не можешь обвинять меня в том, что ты лишился этой работы. Если кто и должен уйти, то это буду я, — тяжело сохранять резкость в голосе, когда говоришь шепотом, но он прилагал для этого все усилия.

— Что?

— Меня это не очень радует, но моя мама уже все уши прожужжала о том, что мне нужна другая работа, и, вероятно, здесь уже не будет так комфортно как раньше...

— Трис. Ты позволишь им отнять у тебя эту работу? Тебе же нравится здесь. И ты замечательно со всем справляешься.

— Спасибо, — его горло превратилось в наждачную бумагу. В носу запекло, и ему пришлось моргнуть. Когда они были друзьями, Рави говорил ему множество комплиментов, но каким-то образом этот значил в тысячу раз больше, потому что сейчас ему точно не было никакого смысла лгать. — Мне... мне нужно идти.

Слова, которые он лишь чудом смог из себя выдавить царапали слух даже ему, тому, кто едва успел добежать до туалета, прежде чем потерять последнее самообладание, и, тяжело дыша, позволить глупым слезам покатиться из глаз. Трис потянулся ослабить галстук, но, коснувшись шеи, понял, что сегодня его не надел, и душат его лишь собственные эмоции.

* * *

— Рави. Ты не слушаешь меня, — Авани перебросила через плечо свои длинные чёрные волосы. Они легли идеально гладкой и блестящей волной. Всеми знаниями о продуктах и инструментах для волос он обладал благодаря ей. Но сейчас, когда она наконец-то закончила прихорашиваться к их совместному походу в ресторан, он был слишком измотан, чтобы делать заметки. Она, как обычно, не смогла собраться к его приезду к ней в Силвер-Лейк.

— Извини, — он тряхнул головой в напрасной попытке избавиться от мыслей, засевших в его голове последние несколько дней.

— Я спросила, устроит ли тебя "Флор" или ты хочешь пойти в какое-нибудь новое место?

— "Флор" подойдёт, — ресторан вегетарианской кухни был в пешей доступности от кондо Авани, и они были там столько раз, что Рави мог бы даже во сне перечислить все позиции их меню. Его мозг итак едва способен функционировать, чтобы ещё задумываться над поиском другого ресторана.

— Тебя что-то беспокоит? — она взяла свою кожаную сумочку, ключи и солнечные очки, хотя за окном стоял поздний вечер. — Ты же всегда хотел попробовать нечто новое, постоянно дразня меня по поводу моей чрезмерной преданности "Флору".

— Ничего меня не беспокоит, — Рави спустился по лестнице вслед за ней. Пока они шли коротким путем от её квартиры к ресторану, он отметил для себя, что, благодаря её высоченным каблукам, они почти сровнялись по росту.

— Лжец.

В этой части бульвара Сансет находились старые предприятия и небольшие закусочные. Авани переехала в этот район после выпуска из юридической школы, поближе к своей работе в Голливуде, но они с Баланом в процессе покупки места побольше, где-нибудь в Малибу, более подходящего их ярким индивидуальностям.

— Почему ты переехала Лос-Анджелес? — спросил он, озвучивая часть размышлений, засевших в его голове со времен его недавней ссоры с Тристаном. Она выбрала юридическую школу на Восточном побережье, так что к моменту её переезда он жил здесь уже около пяти лет.

— Потому что с тех самых пор как я была маленькой девочкой, я знала, что поеду в Голливуд. Хотя, на тот момент, я также планировала быть принцессой.

— И вот теперь ты акула, — он засмеялся. — Принцесса-акула. Так ты бы переехала сюда, даже если бы меня здесь не было?

Она остановилась за несколько шагов до "Флора" и развернулась.

— То, что ты жил здесь, безусловно, поспособствовало выбору, но главной причиной всё же было то, что я в течение многих лет мечтала заняться международным правом. И должна признать, что желание находиться от мамочки и папочки как можно дальше тоже сыграло свою роль. Ты правильно сделал, что сбежал оттуда.

"Вот, как ты всегда поступаешь — сбегаешь".

— Это не так, — не согласился Рави. — Просто этот колледж был моим фаворитом...

— Ты определённо сделал ноги, — она погладила его по щеке. — За это я тебя и люблю. Но это то, о чём я пытаюсь поговорить с тобой уже несколько недель. Я понимаю, почему ты ушёл, но мне нужно, чтобы ты пересилил себя ради меня.

— Ты же знаешь, что я люблю тебя и хочу быть на твоей свадьбе. Правда, хочу. Но не могу пойти туда, где каждый считает своим долгом свести меня с какой-нибудь одинокой девушкой, начисто игнорируя тот факт, что я гей.

— Ты заостряешь своё внимание не на тех вещах, — она вошла в "Флор" и даже успела выбрать им кабинку в задней части ресторана, прежде чем он нагнал её.

— Не на тех вещах? Все, кроме тебя, только и делают, что пытаются сосватать меня с кем-нибудь.

— Об этом я и говорю. Ты зациклился на мамочке и папочке. Снова, — Авани терпеливо отложила своё меню в сторону. Она всё равно каждый раз заказывала одно и то же. — На свадьбе будет более двухсот пятидесяти других гостей. И большая часть наших родственников... толерантнее, чем ты думаешь. На самом деле, единственной большой проблемой являются только наши родители. Я хочу, чтобы ты вернулся в семью, Рави. И я не одинока в своём желании.

— Так мне прийти туда и что? Просто надеяться на лучшее?

— Именно, — она кивнула, широко улыбаясь. — Потому что я, Балан и многие другие на твоей стороне.

Официантка с фиолетовыми волосами подошла к их столику, чтобы принять заказ. Но прежде, чем она успела вымолвить хоть слово, Авани уже продиктовала ей свои пожелания, и Рави тоже решил облегчить ей задачу, заказав блюдо от шеф-повара, каким бы оно не оказалось, он всё равно не почувствует вкуса. Всю неделю еда казалась безвкусной, Рави будто жевал опилки и совсем не ощущал голода, хотя частенько пропускал обед.

— Зачем тебе всё это? — спросил он, когда официантка ушла. — Я говорю не о твоём яром стремлении затащить меня на свадьбу, а прежде всего о том, почему ты хочешь, чтобы она была именно традиционной? Это же совсем не в твоём стиле, — он, наконец, озвучил то, что беспокоило его ещё с прошлого года, пальцем проследив путь скатившихся с его стакана капелек конденсата.

— Потому что я люблю Балана, — просто ответила она. — А он, в свою очередь, любит свою семью, особенно маму. Мы организуем пышную свадьбу ради неё, потому что он единственный ребёнок. Это то, чего хочет он.

— То есть любить — значит во всем уступать? — его голос прозвучал так, словно в нём сосредоточилась вся горечь последней недели.

Она тяжело вздохнула и, поманив официантку, заказала себе какой-то напиток с соком, прежде чем вновь обратила своё внимание на Рави.

— Нет, это значит не вынуждать человека, который значит для тебя всё, делать выбор между тобой и его семьей. И серьёзно - это разве такая большая жертва? Каких-то несколько дней в обмен на целую жизнь, проведённую с любимым человеком?

Каждое её слово ощущалось скорее пронзающим насквозь копьём, нежели праздным разговором о её женихе. "Вау. Я был таким эгоистом". Он на автомате кивнул.

— Ты действительно без ума от него, не так ли?

— Разуметься. Он подарил мне свободу быть самой собой. И я собираюсь отплатить ему тем же, со мной ему не придётся быть идеальным сыном или крутым врачом. Мы... — она замолчала, когда принесли сок и еду. — Когда ты влюблён все... по—другому. Однажды ты поймешь.

"Я уже понял". Рави никогда не хотел бы, чтобы вместо своей семьи Тристан выбрал его, ему хотелось, чтобы он выбрал самого себя. Но его настоятельные призывы подтолкнули того к неправильным выводам. Авани не бросила Балана, даже не смотря на то, что его, а в будущем и её, родственники были требовательными людьми. Рави не стоило вести себя так, словно семейная драма Тристана сделала его менее привлекательным, не тогда, когда между ними установилась столь прочная связь, в первую очередь, по этой самой причине.

— Что? — Авани посмотрела на него так, словно плавала в воде, а он был проплывающей мимо водорослью.

— Я... я не очень-то терпелив, так ведь?

— Ага, — сестра улыбнулась ему, прежде чем наколола на вилку листик салата. Это была та же самая самодовольная улыбка, какую, он уверен, довелось наблюдать множеству присяжных, всякий раз как она с головой погружалась в очередной судебный процесс. — Но я всё равно люблю тебя.

"Я всё равно люблю тебя". Вот, где он допустил ошибку.

— Я... я подумаю насчёт свадьбы, хорошо? — внезапно весь мир перестал казаться ему чёрно-белым и заиграл нежными пастельными красками. Стал таким, где он уже не был уверен в том, какими должны быть его последующие действия в какой бы то ни было сфере, будь то работа, свадьба или Тристан.

Позже, по дороге домой, Рави пришёл к выводу, что понятия не имел, что делать дальше. Возможно, он не слишком терпеливый или понимающий, не такой как Авани, но он, чёрт побери, хотел стать таким для Тристана. И ему казалось, что на вечеринке он ясно дал это понять, но, возможно, был слишком сосредоточен на том, что Тристан мог сделать для него. И, может быть, Авани права — он всегда убегал.

Но только не в этот раз. И как бы его не пугала такая перспектива, пришло время выяснить, что он сам мог бы предложить Тристану.

Глава 23

Когда бы Тристан не совершал поездку из Санта-Моники в Пасадену, он всегда выбирал длинный маршрут, чтобы избежать жутких пробок в центре города и иметь возможность заехать к Марии в дом престарелых в Глендейле. Большой шумный комплекс, полный пенсионеров, полностью устраивал такого бесконечно активного человека, как она. Он обнаружил её в саду. Женщина никогда не жаловалась на свою комнату в их доме в Ньюпорт-Бич, но частенько просила разрешения на очередной проект по озеленению их сада, который осуществляла вместе с ним и Дереком, и только благодаря ей в их доме всегда было множество свежих овощей, гораздо больше, чем у любого из их соседей. Прежде, чем начать работать на его родителей, она только-только покинула семью, где дети достигли студенческого возраста, и вот теперь наслаждалась всеми прелестями жизни на пенсии, и Трис отчаянно желал, чтобы и его родители прониклись подобной идеей.

И, чёрт побери, в отличие от Марии и её сестры, которые жили не богато, выращивая собственные овощи и травы, они могли себе позволить путешествовать или проводить каждый день на поле для гольфа, если бы им того захотелось. Но нет, у его матери были грандиозные цели и планы, и её амбициозная натура не позволяла ей всё бросить и уйти на пенсию. И именно поэтому смокинг для благотворительного вечера, лежащий в его машине, соседствовал с грудой из сомнений и сожалений. Последнее заставило его остановиться у пекарни в Санта-Монике, чтобы купить лимонно-маковых кексов, которые так любила Мария.

— Тристан! — она медленно двинулась ему на встречу, чтобы заключить в объятья.

— Опять артрит разыгрался? — спросил он, обратив внимание на её походку.

— О, ничего страшного. Просто в одни дни бывает чуть хуже, чем в другие, — Мария никогда не зацикливалась на трудностях. Она с улыбкой приняла из его рук пакет с выпечкой. — Ты же разделишь один со мной, не так ли, джан (прим.пер.: джан в переводе с армянского значит "дорогой")?

— Конечно. И здесь ещё один для Лилит, — Тристан приветственно помахал её молчаливой сестре, которая так и осталась стоять у куста с розами, не последовав за ними к одному из столиков, стоявших в патио.

— Я принесу чай, — сказала она Марии. В её голосе армянский акцент слышался гораздо отчётливее, чем у его няни.

— Хочет дать нам возможность поговорить наедине, — женщина погладила его по руке, когда они устроились в пластиковых креслах. — Она знает, что ты приезжаешь, когда ты чем-то встревожен.

— Я ничем не встревожен, — не согласился мужчина. — И навещаю вас довольно часто.

— Так и есть. Ты у нас хороший мальчик, — она доброжелательно улыбнулась. — Но Лилит права, в этот раз тебя, определённо, что-то беспокоит. Это из-за компании твоей матери?

— Ты знаешь об этом?

— Конечно, — она взмахнула рукой, обозначив этим жестом, что слухи витают в воздухе. — Это повсюду. Но вопрос в том, как ты с этим справляешься?

— Я не справляюсь, — Тристан вздохнул и затем, словно во времена, когда он был десятилетним ребёнком с проблемами в школе, стал изливать ей душу, пока они пили чай с кексами.

— У меня нет для тебя подходящего совета, — в конце концов, ответила она, как всегда, немного поколебавшись. — В этой ситуации только твоё сердце сможет подсказать тебе, как правильно поступить. Но знаю одно, я ждала этого момента долгие годы.

— Когда моя мать решит баллотироваться в губернаторы?

— Не глупи, — её смех всегда напоминал перелив колокольчиков. — Я ждала, что ты встретишь какого-то, кто будет не безразличен тебе и кому будешь не безразличен ты сам. Я молилась за тебя, знаешь?

— Правда? — Тристан моргнул.

— О, джан, я беспокоилась за тебя. Ты был всегда таким одиноким, таким серьёзным. И вот теперь ты, наконец-то, встретил того, кто заставил тебя улыбаться. Это чудесно.

— Вот только мы расстались.

— У всех бывают ссоры, — Мария снова взмахнула рукой. — Но главный вопрос в том, собираешь ли ты сражаться за эти отношения? В этом и есть вся суть, не так ли? Дело не в том, с чём ты борешься, а в том, за что ты борешься.

* * *

Часом позже, когда Тристан вошёл в дом в центре Пасадены, в котором находилась квартира его родителей, он всё ещё думал над тем, что сказала ему Мария. Ожидая лифта, мужчина достал телефон, чтобы проверить сообщения. Его ожидало голосовое послание со знакомого номера. Он уже почти решил не слушать его, потому что последнее, что ему нужно, чтобы окончательно запутаться в своих чувствах, так это услышать голос Рави, но пальцы, миновав доводы логики, будто сами по себе нажали "прослушать".

— Привет, это я... знаю ты на пути к своей матери... — Рави говорил слишком быстро, в голосе отчётливо слышалась не характерная для него, нервозность. — Но я хотел пожелать тебе удачи. Послушай, в последнее время я много думал, и... был тебе не очень хорошим другом. Но хочу им стать. Хочу быть парнем, который поддержит тебя в любом не простом решении, даже не будучи с ним согласным... — он замолчал и громко сглотнул. — По правде говоря, я просто хочу быть тем, кому ты позвонишь, если сегодня вечером всё полетит к чертям или, даже если всё пройдет отлично. Так позволь мне быть таким парнем для тебя. Позвони мне позже, хорошо?

О, Боже. Это сообщение было необходимо Тристану больше, чем воздух, но одновременно с этим он предпочёл бы его не получать. Что он, чёрт побери, должен сделать? Позвонить? Не звонить? Позвонить завтра? Но ведь у Рави тоже сегодня мероприятие, и он был таким милым...

Чтобы не дать себе возможности передумать, Тристан набрал короткое сообщение.

— Удачного тебе вечера. Ты заслужил эту награду. Я позвоню.

Вот теперь ему точно не увильнуть от звонка. Его желудок подбрасывало так, словно он только что прокатился на карусели.

Дзынь.

И сейчас ему было необходимо подняться на лифте к родителям и вести себя так, будто вся его жизнь не зависела от этого звонка. Так, словно сообщение не будет весь проклятый вечер разрывать его на части и он не станет мысленно воспроизводить его у себя в голове, стремясь избавиться от оправдывающегося тона, заменив его на гораздо более свойственный Рави, развязный.

* * *

Трис обменялся с родителями дежурными приветствиями и ничего не значащими репликами, но, не проведя в квартире и десяти минут, услышал, как его мать вскрикнула так, будто кто-то предложил ей отведать консервированной ветчины.

— Что это такое? — она указала на его тело. Кубики льда в её стакане стукнулись друг об друга в опасной близости от края, но она не была бы Ирэн Лили-Джонс, если бы пролила хоть каплю.

— О чём ты?

— О том, что на твоей руке, — мать сделала глубокий глоток. Его мать никогда не любила выпивать на публике, поэтому они вместе с отцом всегда баловали себя одним или парочкой коктейлей, прежде чем появиться на мероприятии. — Что ты с собой сделал?

— Ах, ты об этом, — если честно, мужчина попросту забыл, что на нём надета рубашка с короткими рукавами, привыкнув к тому, что татуировка всегда на виду. И ему, по правде говоря, это нравилось. Но он определённо не хотел, чтобы его мама когда-либо её увидела. — Извини. Сделал её в Сиэтле. Я планировал надеть другую рубашку...

— А что насчёт твоих планов не уродовать себя? — его мать опустилась на белый льняной диван, обмахивая себя рекламным проспектом оперного сезона. Когда-то давным-давно она бы позвонила ему за неделю до его открытия, чтобы узнать на какой спектакль он бы предпочёл сходить вместе с ними, но последние несколько лет это перестало быть предметом обсуждения.

— Я не знаю. Просто подумал, что будет довольно забавно...

— Ты привёз с собой смокинг, так ведь, сынок? — как всегда отец появился, чтобы сгладить острые углы. — И запомни, что на последующие мероприятия компании следует надевать рубашки с длинным рукавом.

— Последующие мероприятия? — почему-то Тристан никогда не задумывался о том, что будет дальше. Вернее, задумывался, но не позволял себе зацикливаться на том, какие ужасные шесть месяцев ему предстоят.

— Это всего лишь одна из целого ряда причин, почему эта работа тебе не подходит, — его мать сделала пренебрежительный жест рукой. — Но мы с твоим отцом обсудили вопрос. Ты можешь работать над маркетингом моей кампании, а после всего этого у дяди Фрэнка, он сказал, что уже осенью у него появиться свободная вакансия.

— Я не хочу работать на бухгалтерскую фирму, или твою компанию.

— Конечно же, хочешь. Ты получил степень магистра делового администрирования в одной из лучших бизнес-школ в стране, а дядя Фрэнк является вице-президентом престижнейшей фирмы в Лос-Анджелесе. Это идеальный вариант.

Едва ли. И он получил эту степень только потому, что они на этом настаивали.

— Я не могу просто взять и бросить свою работу, — сказал Тристан вместо этого.

— Ох, ты, разумеется, подашь соответствующее уведомление, — сказал его отец. — Ты хороший парень, Тристан. Но тратишь свой талант на эту... компанию игрушек. Позволь нам помочь тебе.

— Я... я не... — пробормотал Трис. "Позволь нам помочь тебе". Именно поэтому он оказался в элитной частной школе, а не в обычной общеобразовательной, что находилась рядом с их домом, в Стенфорде вместо Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, а ведь он так мечтал туда попасть и именно поэтому поступил в аспирантуру, вместо того, чтобы попробовать попасть на стажировку в какую-нибудь фирму.

— Ты можешь обдумать, пока переодеваешься, — его мать указала на коридор, ведущий в спальни. У него здесь не было своей комнаты, лишь со вкусом обставленные гостевые апартаменты, в которых не было ни единой частички того уюта, который присутствовал в его спальне в детстве. Большинство вещей, что они перевезли из старого дома, были обезличены и не имели никакой ностальгической ценности, так что, под аккомпанемент тяжких вздохов, ему пришлось бороться за то, чтобы его любимые вещи упаковали в коробки и отправили на хранение.

На стенах в коридоре висело несколько семейных снимков, его фото с выпускного в школе, изображение их троих с его выпуска из Стэнфорда, ещё одна фотография с их захватывающего отпуска в Канаде. Боже, насколько же всё было проще тогда. Чуть дальше было фото с инаугурации его матери на пост федерального судьи и ещё одно, более раннее, на пост районного. Оно было единственным, где в кадре присутствовал Дерек, да и то, на самой его периферии, словно темноволосое размытое пятно.

"Я скучаю по тому, кем мы были". Его пальцы скользили по изображению более молодой версии матери, той, что, во время своих командировок на конференции вместе с ним и Дереком, тайком посещала музеи и пьесы, той, кто познакомила его с оперой и искусством. "Я скучаю по твоей улыбке, даже если она предназначалась не мне".

На кровати, в гостевой комнате, его мать оставила коробочку с бутоньеркой и значок её кампании с надписью: "Семья — на первом месте".

Переодеваясь, он раз за разом обдумывал эту фразу, одновременно с этим прокручивая в голове сообщение от Рави, и всё это вперемешку с разговором с родителями по поводу работы. Стоя около зеркала, Тристан пытался укротить свои волосы, зачесывая часть из них назад. В последнее время он перестал укладывать их подобным образом, оставляя причёску в естественном виде. "Всё это проделки Рави", - подумалось ему, но, как и в ситуации с татуировкой, он постепенно привык к более не формальному внешнему виду. Поправив манжеты, мужчина вышел из комнаты, обнаружив родителей там же, где видел их в последний раз — на диване. Отец вносил оперу в своё расписание, а мать перебирала бумаги, шёпотом репетируя свою речь.

— Эй, мам? — позвал он с кухни, из которой открывался вид на гостиную, взяв бутылку воды из холодильника.

— Да? — она оторвала свой взгляд от бумаг, очки для чтения болтались у неё на кончике носа. К тому моменту, как она будет зачитывать свою речь, они, разумеется, испаряться, будто их никогда и не было.

— Ты действительно собираешься включить программу, направленную против геев, в свою предвыборную кампанию.

— Против геев? — она подтолкнула свои очки на прежнее место.

— Ту, благодаря которой предприятия и учебные заведения получат возможность безнаказанно подвергать людей дискриминации и о твоей поддержке внесения поправок в закон о "свободе вероисповедания", в других штатах.

— Ах, это. Да, партия очень настаивала на том, чтобы программа целиком и полностью опиралась на традиционные ценности, и я согласна с тем, что это именно то, что нужно штату.

Каждое слово ударяло по нему, словно кусочки гравия, вылетающие из-под колес грузовика, увозящего все его надежды и идеалы.

— Я...я не могу стоять на сцене позади тебя и слушать, как ты говоришь подобные вещи против людей, которых я... которые мне не безразличны. Против меня. Ты говоришь, что у меня должно быть меньше прав...

— Ничего подобного я не говорю, — его мать издала звук, похожий на кудахтанье. — Большая часть пунктов моей программы — это призыв к возврату традиций, которые на данный момент утеряны из-за чрезмерной либеральной активности. Ничто из этого не направленно персонально против тебя.

— Но, по факту, выходит именно так. И если бы верховный суд не вынес решение о легализации однополых браков, в твоей программе по-прежнему был бы пункт против них.

— Но он его вынес, и я не спорю с тем, что страна движется в определённом направлении. Но те люди, которые хотели, чтобы я участвовала в выборах, выступают против этого...

— Почему ты не можешь выступить против них самих?

— Тристан. Помощи твоей матери в этом деле просили довольно влиятельные персоны. Не стоит так переживать и принимать всё близко к сердцу, — отец отложил свой телефон в сторону. Его волосы, которые когда-то были тёмными, теперь стали почти полностью седыми, но голос звучал твёрдо, как никогда.

— А фраза, на том значке, который ты хочешь, чтобы я надел, имеет ко мне хоть какое-то отношение? — его сердце колотилось так, что звенело в ушах.

— Что ты имеешь в виду? — мать сморщилась.

— Я смогу завести семью? Партнёра? Иметь возможность жить в любом районе? Усыновить детей, если мы того захотим? Право стоять с вами на сцене вместе со своей семьёй?

— Тристан, — голос его матери был холоднее, чем лёд в её коктейле. — Твоя семья — это мы. И пока всё, чем ты занимаешься, остаётся тайной — это только твоё дело.

— Я так понимаю, это "нет"? — желчь подступила к его горлу. В данный момент, он мало что понимал и ничего не чувствовал, но одно знал наверняка — он не сможет это сделать.

— Ты молод. После компании твоей матери и связанной с ней публичной жизни, у тебя будет ещё масса времени для... чего бы то ни было, — успокаивал его отец.

— Это "что бы то ни было" — моя жизнь, и мне жаль, но я не смогу пойти на это мероприятие. Не смогу стоять там, зная, что мои родители считают меня кем-то второсортным или, что даже хуже, ещё одним пунктом предвыборной программы, которым, если что, всегда можно пожертвовать, — его руки тряслись, как и всегда, когда он сильно нервничал.

— Мы больше не станем тебе помогать, — лицо его матери было каменным, не было ни следа эмоций на её заостренных чертах. — Ни с деньгами. Ни с работой. Абсолютно ни с чем.

— Всё в порядке, — на самом деле нет, и он едва сдерживлся, чтобы не представить на всеобщее обозрение содержимое своего желудка. — Мне хорошо платят. Я не нуждаюсь в твоей помощи.

И, разумеется, есть множество причин, по которым он, возможно, потеряет эту работу, если уволится сам, чтобы Рави не смылся первым, из-за негативного отношения к его матери или если он вдруг облажается со следующим проектом, но, не смотря на всё это, сейчас Тристан не ощущал ничего, кроме мощного прилива адреналина. Он смог сделать это, смог наконец-то стать независимым.

— А теперь прошу меня извинить, я должен быть в другом месте, — сказал Тристан дрожащим голосом, прежде чем побежал в комнату за своими вещами. Он старался не зацикливаться на чудовищности своего поступка, сосредоточившись лишь на том, как из Пасадены побыстрее попасть обратно в Санта-Монику.

Глава 24

Рави, выйдя из своей квартиры, медленно направился к своему автомобилю. Судя по отражению в зеркале, выглядел он чертовски хорошо: прическа была на высшем уровне, смокинг в ретро-стиле смотрелся потрясающе, а ботинки сияли. Стоял чудесный вечер начала лета, и подувший лёгкий ветерок был лишним подтверждением тому, насколько удачно он выбрал наряд. Иными словами, мужчина подготовился на все сто. Однако его не покидало ощущение, что ему чего-то не хватало.

И отнюдь не группы поддержки. Мина и Дейл получили билеты, и ходили слухи, что будут несколько человек из руководства, включая Роберта. Также приедут Авани с Баланом и парочка его друзей. Он со всех сторон был окружён поддержкой, но это не помешало ему тосковать по одному конкретному человеку.

— Подожди! — услышав, что позади него кто-то бежит, Рави обернулся, чтобы обнаружить одетого в смокинг Тристана, идущего по дороге энергичным шагом.

— Подожди! — снова крикнул тот, остановившись прямо перед ним. — Я опоздал?

— Опоздал? — тупо повторил за ним Рави. — Ты вообще не должен быть здесь.

— Я знаю, — решительное выражение немного спало с его лица. — Но я получил твое сообщение и...

— Я послал сообщение не для того, чтобы вынудить тебя приехать сюда, — Рави пытался сохранять суровость, но не смог сдержаться и прикоснулся к руке Тристана, чтобы убедиться, что тот и, правда, здесь.

— Понимаю, но у меня столько всего произошло и... я опоздал?

— Ничуть, — Рави, поддавшись импульсу, сократил расстояние между ними и глубоко поцеловал Тристана. Тот отвечал жадно, ни разу не оглянувшись, чтобы проверить, смотрит на них кто-нибудь или нет. Это что-то новенькое, и Рави был в восторге. Он с неохотой оторвался от него. — Ради тебя я готов ждать целую вечность. Вот, что я пытался сказать.

— Знаю, — Тристан вместо того, чтобы отодвинуться, положил руку ему на талию. — Но тебе и не придётся.

— Я был слишком настойчив и мне очень жаль, если это я подтолкнул тебя поссориться со своими родителями, — Рави взял его за руку и потянул к своей машине.

— Ты не заставлял меня ссориться с ними. Я сделал это сам. Она хотела, чтобы я надел значок с надписью "Семья на первом месте", и я... я не нашел в себе сил сделать это. Просто подумал о том, что тоже достоин права иметь семью.

— Разумеется. Ты, безусловно, этого заслуживаешь, — Рави остановился, чтобы ещё раз поцеловать Тристана. Ему никогда это не надоест. Никогда.

— И поэтому я не смог бы стоять там на сцене. Просто не смог, — его руки затряслись, поэтому Рави принялся массировать их. — И вот я здесь.

— Вот ты здесь. И ты уверен, что хочешь пойти со мной?

— Абсолютно, — Триста одарил его очаровательной улыбкой. — Я же нормально выгляжу?

Рави сделал шаг назад, делая вид, что пристально изучает его внешний вид. Чёрт побери, этот мужчина выглядел как звезда старого Голливуда. Его волосы, с идеальным пробором, были превосходно уложены, а чёрный пиджак классического покроя идеально сидел на фигуре, создавая впечатление, что тот собрался на премьеру какого-нибудь фильма.

— Прекрати, — Тристан рассмеялся. — И кстати, ты выглядишь потрясающе.

— Тебе нравится? — теперь пришла очередь Тристана рассматривать. Смокинг Рави был более броским, чем у него самого, пиджак был из тёмно-синего, слегка блестящего материала с чёрной отделкой, в комплекте с чёрными брюками.

— Да, мне нравиться. А теперь пойдём.

* * *

Мероприятия проходило в одном из театров Голливуда и технически, так как у него были билеты лауреата, Рави позволено пройтись по красной дорожке.

— Мы можем зайти туда вместе с остальными через обычный вход, — сказал он Тристану, когда проверял билеты, после того как припарковался на соседней стоянке. — Или мы даже можем пойти туда по отдельности. Без разницы, лишь бы тебе было комфортно.

— Мы точно не пойдём туда врозь, — Тристан сжал его руку. — Ты пройдёшь прямо по красной дорожке. Ты это заслужил.

— Твоё фото может оказаться в газете, — предупредил его Рави. — Нет, я понимаю, что есть куча людей, которые гораздо более интересны репортёрам, чем мы, но...

— Ничего страшного, — Тристан заткнул его быстрым поцелуем. — Если оно туда попадёт, то так тому и быть. Я не смогу вывести свою мать из себя больше, чем мне это удалось за сегодняшний вечер.

Не смотря на всё сказанное, ладонь Тристана была влажной и довольно-таки ощутимо тряслась, когда они, предварительно показав свои билеты охраннику, проходили мимо репортёров. Среди них была Марша, одетая в красный смокинг, и она повесила на лацкан пиджака Рави ленточку с надписью "лауреат", что привело к тому, что ещё больше людей стало просить сфотографироваться вместе с ними, включая солиста группы, которую Рави несколько раз слышал по радио. Это круто.

Затем они направились внутрь, к столу для награждаемых волонтёров. Люди беспорядочно кружили по залу, ещё не успев рассесться по своим местам, а очередь в бар простиралась далеко за пределы комнаты.

— Рави и... Тристан? — в голосе Мины отчётливо слышались одобрительные нотки, когда они с Дейлом пробрались к их столу. — Какой приятный сюрприз.

— Теперь я уверен, что к понедельнику каждый в офисе будет знать об этом, — прошептал Тристан Рави.

— Хочешь, чтобы я попросил её помалкивать? — Рави не был уверен, что теперь, даже при желании, это возможно, слишком много человек знали о том, что произошло после их ссоры, и кроме того, он не хотел снова скрываться. Рави не был полностью уверен в том, какое будущее уготовано им с Тристаном, но точно знал, какого бы он хотел.

— Нет, — сказал тот тихим голосом и затем улыбнулся Мине и Дейлу.

— Вы помирились? — Мина как всегда была прямолинейна.

— Мы работаем над этим, — Тристан подарил ей ещё одну улыбку.

"Да!" Рави смог сдержаться и не дать пять своему, возможно, бойфренду, но вот улыбка у него всё же вырвалась.

— Рави. Мои поздравления, — Роберт со своей женой присоединились к ним. Он не знал, каким терпением нужно обладать, чтобы жить с его боссом трудоголиком, но жена Роберта, похоже, была довольно милой в своём блестящем платье, и рассыпалась в благодарностях за его работу волонтёром.

— И Тристан, — брови Роберта приподнялись, когда он осознал факт его присутствия здесь, и да, видимо слухи дошли и до начальства. — Приятно видеть тебя здесь.

— Спасибо, сэр...

— Я же говорил, зови меня Роберт, — все рассмеялись из-за его приказа.

— Прошу меня извинить, но мне действительно нужно выпить. День выдался... в общем выдался. Кому-нибудь что-нибудь принести?

— Пиво. Любое светлое подойдёт, — Рави попытался подбодрить его улыбкой.

— На другой стороне есть бар, где нет такой длинной очереди. Я покажу тебе, — сказал Дейл, и они с Тристаном удалились.

— Вы, ребята, преодолели ваши... разногласия? — Роберт посмотрел в след уходящему парню, затем перевёл взгляд на Рави. — Вы два моих лучших сотрудника.

— Спасибо. Сделайте так, чтобы он тоже это услышал, ладно? — Рави сохранил свой тон непринуждённым, но не шутил. Тристан нуждался в этой похвале куда больше, чем он сам.

После ещё парочки светских бесед, Роберт с женой отправились обратно за свой стол богачей.

— Ты кого-то привёл? — через мгновение к ним с Миной подошла очень взволнованная Авани. — Я видела, как ты вошёл, но нам потребовалась целая вечность, чтобы добраться до тебя.

— И тебе привет, Авани. Это моя коллега Мина, — он целенаправленно проигнорировал её вопрос.

— Он сейчас подойдёт, — Мине, очевидно, не терпелось поделиться новостями. — Но я переживаю из-за того, что они работают вместе...

— Я всё ещё здесь, — напомнил им Рави.— И прекрати сплетничать, — Авани, глядя на него, закатила глаза. — И, о-о-о, вот он идёт!

Тристан принёс ему пиво, и Рави был готов поспорить, что себе парень взял содовую. Забрав у него свой напиток, он обнял рукой плечи Тристана. "Да, этот голливудский красавчик весь мой, по крайней мере, на сегодня".

Рави представил Триса своей сестре и Балану, и затем, к счастью, замигали огни, оповестившие их о начале шоу, оборвав любой планируемый Авани допрос.

— Твоя сестра кажется милой, — сказал Тристан, когда все наконец-то заняли свои места. Он одной рукой вытер лоб.

— Извини. Не планировал для тебя столь внезапное знакомство с семьёй.

— Думаешь, я прошёл проверку? — Тристан явно нервничал больше, чем Рави предполагал.

— Безусловно, — он поцеловал парня в висок, затем его губы опустились к его уху. — И я не могу дождаться, чтобы отвезти тебя к себе домой. Ты же поедешь ко мне, когда всё закончиться, не так ли?

— Я приглашён?

Он понял, что за всё время, сколько они были вместе, тот ещё никогда не бывал у него, и всё из-за того, что Рави был жутким параноиком и боялся, что о них узнает кто-нибудь с работы.

— Разумеется. В любое время.

Ох, как же он хотел этого. Хотел всего, что связано с этим мужчиной.

* * *

Не удивительно, что на протяжении всей церемонии все мысли Тристана были заняты перспективой того, что может ожидать его после, неопределенностью в отношении того, какое будущее их с Рави ждёт и к тому же, его переполняли противоречивые эмоции от осознания того, что он пропустил мероприятие своей матери.

Не то, чтобы сам Рави казался таким уж не определившимся. После вопроса о том, беспокоит ли Тристана тот факт, что Мина узнала, что они снова стали... кем бы там ни были друг другу раньше, он пошёл ва-банк, начав вести себя, как очень нетерпеливый бойфренд. Постоянно, едва ощутимо, прикасался к нему. Постоянно шептал на ухо грязные словечки. И безусловно, именно по этой причине, всю следующую неделю, каждый перерыв на работе будет посвящен обсуждению их отношений, но Тристан не нашёл в себе сил беспокоиться по поводу сплетен. Не тогда, когда он ощущал тепло рук Рави и переполнявшую его гордость.

И как оказалось, она может быть отличным афродизиаком, он гордился тем, что этот мужчина выбрал его и гордился его достижениями. Это его парень под бурные аплодисменты поднимался на сцену за наградой. У его парня было так много друзей и знакомых, поздравлявших его и делившихся историями о том, сколько он для них сделал. "И Рави предпочёл меня". В течение всего вечера у Тристана по спине бегали мурашки.

К концу мероприятия, из них двоих, Тристан оказался единственным человеком, способным довезти их до квартиры Рави, потому что это не ему люди всю ночь покупали напитки. Не то, чтобы тот был пьян, но определённо был навеселе, о чём свидетельствовал не прекращающийся флирт и попытки схватить Тристана по дороге на стоянку.

— Прекрати, — сказал Трис, пока они шли по двору у дома Рави, потому что тот постоянно пытался его поцеловать. — Соседи...

— Плевать, — парень воспользовался тем, что Тристан отвлёкся, и быстро поцеловал его прямо тут, стоя напротив большого бассейна.

— А может мне не плевать, — Тристан ускорил шаг. На мероприятии он чувствовал себя в безопасности, зная, что их объятья и прочее не вызывали у тамошней публики никаких вопросов. Но здесь, у всех на виду, ощущал себя не так уверенно, и его желудок буквально скручивало от мысли, что кто-то может их увидеть.

— Передумал? — Рави, догнав его у входной двери, потянулся через него, чтобы её открыть.

— Насчёт тебя? Никогда, — Тристан легонько поцеловал его в ту же секунду, как закрылась дверь. — Просто... я пока ещё не привык шокировать соседей.

— А я обожаю делать это. И тебя, — поцелуй Рави был на вкус как смесь рома, сладостей и чистейшего греха. При входе в его квартиру открывался вид на столовую, объединённую с кухней, а чуть дальше находилась большая гостиная. Рави бросил свой пиджак на один из стульев. Квартира, как и её владелец, была интригующим сочетанием современного стиля и стиля ретро, разбавленным здоровой дозой страсти к игровой индустрии: вся мебель из тёмного дерева, стилизованные игровые постеры, висящие в рамках, и диван, который выглядел так, будто был создан для долгих часов, проведённых за игрой. Или поцелуями. Последнее, безусловно, интересовало Тристана куда больше, и поэтому он двинулся в этом направлении, потянув за собой Рави.

Но тот, похоже, не был согласен с подобным развитием событий, поскольку сначала, целуя, прижал Тристана к стене с камином, а затем и вовсе подтолкнул его прочь от дивана.

— Пойдём наверх, — сказал он. — Я слишком долго ждал, чтобы увидеть тебя в своей постели.

Тристан не смог сдержать вырвавшийся у него стон, поскольку до этого момента не осознавал, насколько сам хотел того же. Хотел быть посвящён в эту часть жизни Рави, увидеть его личное пространство, чтобы, наконец-то, ощутить, что это нечто большее, чем дружеский перепих.

Поднимаясь по лестнице, они останавливались почти через каждую ступеньку, чтобы целоваться, и едва не снесли несколько висящих постеров. Наверху располагалась некая компьютерно-рисовальная зона с двумя столами, несколькими полками, доверху набитыми книгами, и подставками-органайзерами.

— Кровать? — спросил он, оглядевшись вокруг.

— Сюда, — Рави подтолкнул его в арку, за которой находилось небольшое помещение с поистине гигантской кроватью.

— Это "Космический Житель"? — Тристан указал на цветастое одеяло, на котором была изображена межзвездная битва, происходящая на фоне высоко детализированного изображения Солнечной системы.

— Да. Я разработал этот дизайн, так что они прислали мне один экземпляр, — Рави втянул его в долгий, обжигающий поцелуй, означавший, что экскурсия по жилищу окончена. Их языки сплелись, и Тристан вдохнул в себя неповторимый аромат этого мужчины. Рави пах ромом, своим обычным пряным средством после бритья и непередаваемой смесью всего, чего ему так не хватало всю прошлую неделю и того, что он, никогда более, не хотел терять снова.

— Обожаю этот смокинг, — Рави провёл ладонями по его плечам.

— Спасибо.

— Я собираюсь его испортить, — сказал он, и в то же мгновение стащил с него пиджак, сбросив его на пол.

— Вперёд, — рассмеялся Тристан. — Я доверяю своей химчистке, — и тебе. Но этого он пока ещё ему не сказал.

Они стали срывать друг с друга одежду, целуясь всё более неистово, по мере того как предметы их туалета оказывались на полу. И Рави действительно не шутил по поводу того, что ему плевать, если что-то помнётся или отлетит пуговица. И подобное безразличие чертовски завело Тристана.

— Чего ты хочешь, детка? — Рави осыпал поцелуями его шею, обвивая руками торс Триса со спины. Они всё еще стояли рядом с кроватью, но теперь абсолютно обнажёнными, соприкасаясь друг с другом каждой клеточкой кожи.

— Тебя, — выдохнул Тристан.

— Навсегда, — Рави повалил их на кровать, сбрасывая на пол подушки и одеяло. Он снова начал целовать его шею, но на этот раз целенаправленно спускаясь всё ниже и ниже.

— Стой, — Тристан сделал глубокий вдох. — Не... так. Я хочу, чтобы ты меня трахнул.

Мир, казалось, немного пошатнулся, как только дикое желание, копившееся в нём в течение месяца, наконец-то вырвалось наружу, своей мощью изгоняя страх.

Глава 25

Сердце Тристана стучало как барабан одной из групп, выступавших на гала-вечере, глубокий, пульсирующий ритм, заставивший всё его тело трепетать от предвкушения.

— Да? — Рави вскинул брови. — Ты же понимаешь, что не обязан, так ведь? Я знаю, что для тебя это довольно серьёзное событие, и с радостью готов подождать. Или вовсе не ждать, если таково твое желание.

— Знаю, но я хочу, — он с трудом подбирал слова. — Для меня это и правда имеет большое значение, но не значит, что мне не нравится. Нравится, ещё как. Просто это... вызывает эмоциональные сложности. Но с тобой я готов к этому.

— Я смогу с ними справиться, — голос Рави звучал хрипло, после того как он снова поцеловал Тристана. — Я знаю, что мы ещё не до конца разобрались в наших отношениях, но никогда не испытывал подобных чувств к кому-либо.

— Я тоже, — Тристан потянул Рави, накрыв себя его горячим телом, словно одеялом, распрощавшись с остатками сомнений. Когда их губы встретились, он постарался вложить в этот поцелуй всё, что пока ещё не был готов произнести вслух.

"Кажется, я люблю тебя".

"Ради тебя я готов пойти на любые жертвы".

"Я хочу совместного будущего. Хочу, чтобы мы стали семьёй. Я так чётко себе это представляю, и хоть пока не могу сказать тебе всего, я могу тебя целовать, целовать и целовать, надеясь, что ты тоже ощущаешь большое, странное и пугающее чувство".

Их тела рассказывали истории, целые романы, пока они двигались в унисон. Ни одно стихотворение на земле не смогло бы передать те эмоции, которые пронзали их тела. Трис бы мог кончить подобным образом — как и было уже множество раз — его член скользил по члену Рави, их языки сплелись, одно тело напряжённо выгибалось навстречу другому, а требовательными движениями рук они подталкивали друг друга к дальнейшим действиям.

— Сейчас, — всё тело Тристана вибрировало от желания. — Сейчас. Трахни меня.

— Боже, обожаю, когда ты просишь. Никогда не устану от этого, — Рави откатился в сторону, чтобы нащупать под кроватью прозрачный ящик и достать из него бутылочку со смазкой и презервативы. — Кстати, помоги-ка мне с этим. Как тебе будет удобнее всего? На животе?

Очевидно, он и правда был внимателен к его телу, и эта мысль вместо того, чтобы смутить, лишь согрела Триса.

— Да. И... эм... подготовка.

— Принято, — он рассмеялся, когда Тристан с пылающим лицом перевернулся. Рави наклонился вперёд, чтобы поцеловать его шею сзади. — Я позабочусь о тебе, детка. Обещаю.

— Я знаю, — голос любовника звенел от эмоций. — Я доверяю тебе.

— Спасибо, — одно простое слово, произнесённое столь благоговейно, помогло Тристану окончательно расслабиться.

Рави поцелуями прокладывал себе путь вдоль его позвоночника, обнаружив каждое местечко, от прикосновения к которому, тот буквально подпрыгивал и задыхался. Тристан закрыл глаза, погружаясь в водоворот ощущений, не открывая их даже тогда, когда услышал звук открывающейся бутылочки смазки и почувствовал пальцы своего партнёра, холодные и скользкие, кружащие вокруг сжатого колечка мышц. Рави дразнил и мучил его, всё яростнее осыпая спину поцелуями, а его член тёрся о бедро Тристана.

— Ох, твою мать, укуси меня, — Трис застонал, когда парень зубами царапнул его лопатку. Позже, ему, возможно, станет стыдно за то, как бесстыже и властно он себя вёл. Но прямо сейчас, единственное, в чём он был уверен, так это в том, насколько потрясающи эти ощущения.

А Рави, по всей видимости, наслаждался тем, каким жаждущим и требовательным он был.

— О, да. Вот так.

Рави жёстко всосал кожу под его лопаткой, одновременно с этим введя в него два пальца и сразу же начал интенсивно трахать его ими. Он как будто бы инстинктивно знал, как именно хотелось Тристану: немного грубо, очень грязно, крайне решительно и подчиняюще. Ему не нужны были нежности или тихий шёпот на ухо. Он хотел быть поглощённым этим мужчиной и страстью между ними.

— Давай. Пожалуйста, давай же, — умолял Трис, даже не смотря на то, что наслаждался тем, что сейчас весь контроль был у партнёра. Его не трахнут, пока Рави так не решит, и это было именно то, что ему нравилось. Член Тристана тёрся о мягкий хлопок простыни и одного лишь этого восхитительного трения, вкупе с ощущением скользящих в нём пальцев, хватило, чтобы он находился на грани оргазма.

Рави не спрашивал, уверен ли он и не заставлял просить дважды, а просто занял позицию позади него, с ощутимым давлением проталкивая свой член сквозь колечко мышц.

Тристан подался ему на встречу, стремясь ощутить, как давление перерастает в жжение, а затем и в чувство растянутости, как только Рави полностью вошёл в него. У Триса перехватило дыхание, как бывало всякий раз, когда он ощущал абсолютную наполненность и то, как она заставляла его буквально воспламеняться изнутри; всё было до пугающего восхитительно, особенно когда Рави начал двигаться.

Тристан не узнавал собственного голоса, пока кричал и стонал, овладеваемый ощущениями, которые просто невозможно было переносить молча. Он кусал простыню, пытаясь заглушить издаваемые им звуки, но Рави наклонился, чтобы вытянуть её.

— Я хочу слышать тебя. Слышать, насколько сильно ты хочешь этого.

— Нуждаюсь в этом.

— Да. Позволь мне дать это тебе. Дать всё, что тебе нужно. Прими это.

Он двигался так, чтобы с каждым толчком скользить по простате Тристана, и затем, полностью выпрямившись, стал вколачиваться в него в быстром и жёстком ритме, который вышибал все мысли из головы.

Только этот мужчина.

Эта кровать.

Эти ощущения, которые разбивали в пух и прах каждую частичку сомнений относительно того, почему Трис так сильно нуждался в этом, почему так отчаянно этого хотел.

Эта связь. Та, от которой он бежал так долго, понимая, что если они переспят, то из-за того, что его мозг устроен никак у всех, он больше не сможет притворяться. Сейчас Трис охвачен ею, буквально поглощен, так же как и попыткой подстроиться под ритм движений Рави.

— Сильнее, — простонал он. — О, Боже, пожалуйста, мне нужно сильнее. Нужен ты, — неужели это его голос звучал настолько умоляюще?

Да, должно быть, действительно так, поскольку Рави, услышав, тут же стал вбиваться резче и глубже.

— Прими его, детка. Прими полностью.

— Да-а-а-а-а-а-а.

— Вот так. Боже, меня так заводит то, что ты имеешь мой матрас, пока я трахаю тебя. Потрясающее зрелище.

— Да, о да. Пожалуйста, да, — Тристан будто весь превратился в бессвязно молящее месиво.

— Хочу, чтобы ты кончил, — задыхаясь, произнёс Рави.

Тристан был уже на грани, он... почти... почти...

— Люблю тебя, — пробормотал Рави и хоть, вероятно, это была типичная болтовня во время секса, но её хватило, чтобы толкнуть Триса за край, заставив, кончая, вскидывать бёдра и кричать. В данный момент это был не просто контакт двух тел, делящихся и отдающихся друг другу, принимающих и нуждающихся — это была любовь, и она была прекрасна. Острые, яркие эмоции, которые так пугали Тристана, вспыхнули в его мозгу, словно салют на День независимости. И лучше всего было то, что он знал, что Рави ощущал тоже самое, пока абсолютно не изящно толкался в его нутро и кончал с громкими стонами, без конца шепча о том, как сильно его любит.

Это просто секс.

Но он не ощущался таковым, не сейчас и не с этим парнем. А, может, и никогда больше.

* * *

Рави осторожно вышел из него и рухнул рядом, предварительно позаботившись о презервативе. Он лениво погладил всё ещё тяжело вздымающуюся спину Тристана.

— Это было... интенсивно.

— Чересчур интенсивно? — Тристан приоткрыл один глаз, пристально вглядываясь в лицо парня.

— Ни в коем случае, детка. Ни в коем случае, — Рави наклонился и крепко поцеловал его.

— Хорошо, потому что Патрик...

— Никогда не упоминай его лежа в моей постели, — он рассмеялся. — Серьёзно.

— Серьёзно, мне просто тяжело делать это, не приплетая свои чувства.

— Ты должен чувствовать, детка. В этом весь смысл, — Рави, не переставая, массировал его мышцы спины.

— Просто... то, что ты тогда сказал, помогло... твои слова... — он замолчал, даже его шея буквально полыхала от смущения. — Забудь.

— Когда я говорил их, я именно это и имел ввиду. Мне кажется, что я люблю тебя. И для протокола — ты нравишься мне вне зависимости от того, пошёл бы ты со мной на это мероприятие или нет, выступил бы против своих родителей или нет, и мне неважно снизу ты во время секса или сверху. Я люблю тебя.

— Даже если иногда я веду себя как неврастеничный идиот?

— Да, но ты мой неврастеник и никогда не называй себя идиотом, хорошо?

— Ты, правда, хочешь быть со мной, даже если бы я поднялся на сцену со своей матерью?

— Она твоя мама, детка. Мне кажется, что раньше я не до конца осознавал это. Она твоя мать. И ты имеешь полное право на все эти противоречивые чувства по поводу неё и её компании. И с моей стороны было нечестно давить на тебя из-за этого. Так что да, я влюблён в тебя независимо от того, кто твои родители и какие у тебя с ними отношения.

— Я... я...

Рави терпеливо ждал, не пытаясь подгонять и даже не смея надеяться на то, что, возможно, последует дальше.

— Я, возможно, тоже люблю тебя, — произнёс он тихо.

— Да? — Рави посмотрел на Тристана и притянул его к себе для поцелуя.

— Да, и извини за те слова, о том, что ты всегда сбегаешь. Я наговорил много всего, на самом деле не имея этого в виду.

— Ты был прав, но я хочу быть другим ради тебя. Ты тот, из-за кого я хочу остаться. С кем хочу быть рядом. Хочу, чтобы мы всегда были вместе. Сделать так, чтобы у нас всё получилось.

Тристан погладил рукой его лицо, их губы по-прежнему были в нескольких сантиметрах друг от друга.

— И когда ты говоришь, что хочешь, чтобы у нас всё вышло, то имеешь в виду и работу, так ведь? Я действительно не хочу, чтобы кому-то из нас пришлось искать другую работу. Но я бы...

— Тебе и не потребуется. У нас всё получиться. И я не собираюсь думать о том, как неловко это будет, если, в конце концов, ничего не выйдет. Не тогда, когда всё настолько прекрасно. Я хочу... — он сглотнул, никогда не произнося подобного прежде. — Я хочу большего с тобой, Трис. Настоящих отношений.

— Я думаю, мы справимся, — Тристан чуть тронул его губы своим языком.

— Как думаешь, сможешь составить таблицу, чтобы это всё осуществить? — Рави рассмеялся, потому что альтернативой для высвобождения распирающих его эмоций могли быть только слёзы, а этого уж точно не произойдёт.

— Я могу попытаться, — и затем они поцеловались, и им ещё довольно долго было не до разговоров.

* * *

Позднее, точнее сказать, гораздо позднее, после душа, который плавно перетёк во второй раунд, и смены простыней, потому что на этом настоял Тристан, Рави лениво поглаживал его волосы, пока они смотрели телевизор, лёжа на его кровати. Они выбрали для просмотра новости, потому что ему хотелось увидеть будет ли сюжет о гала-вечере. И он не готов был заснуть, не готов к тому, чтобы этот день закончился.

Но, к сожалению, Трис не предвидел, какую историю покажут следующей.

— Ирэн Лили-Джонс сегодня объявила о том, что баллотируется в губернаторы, — произнёс ведущий новостей, и на экране появилась улыбчивая женщина с платиновыми волосами. Стоявшая на сцене, на которой Тристан должен был быть вместе с ней. Твою мать. Он потянулся за пультом, собираясь переключить канал, но парень перехватил его руку.

Диктор продолжал говорить о том, насколько её персона была обожаемой среди финансовых и социальных консерваторов, и показывать результаты некоторых опросов, которые, на удивление, были довольно высокими.

— Они не упомянули её семью, — сказал Тристан, когда сюжет закончился. — Это же хорошо, так ведь?

— Но не значит, что когда кампания стартует, они не попытаются что-нибудь откопать, но да, хорошо, если это заставляет тебя чувствовать себя спокойнее, — Рави попытался быть тактичным, но такт никогда не был его сильной стороной.

— Это... Это странно, да? Желать, чтобы она хорошо провела вечер и при этом не иметь ни малейшего желания присутствовать на нём? Хотеть, чтобы она была счастлива и при этом надеяться, что она не победит на этих выборах?

— В этом нет ничего странного, просто мы люди и нам это свойственно. Я тоже, не смотря на всё, что было, люблю свою семью. Я всё понимаю.

— Твоя сестра довольно милая. Однако мне жаль насчёт остальных. Жаль, что они не могут понять.

— Кстати, насчёт этого... — Рави потеребил край одеяла, проведя пальцами по любимому созвездию на нём. Боже, он действительно может сделать так? Поступить с ними так? К тому же, когда сейчас всё так ново и свежо? Но, с другой стороны, разве он может этого не сделать? — Мне нужно спросить тебя кое о чем, и я хочу, чтобы ты знал, что имеешь полное право ответить "нет", хорошо?

— Конечно, — Тристан погладил его по бицепсу.

— Авани уговорила меня пойти на её свадьбу, но я хочу взять тебя с собой. В качестве своей пары, — едва произнеся эти слова, Рави понял, что это шаг в правильном направлении, который Авани, наверняка, поддержит, тот, по поводу которого он так долго сомневался.

Так или иначе, в глубине души Рави знал, что в праве привести с собой пару, но, тем не менее, шаг был огромным и страшным, и...

— Да, — не колеблясь, ответил Трис.

— Постой, — Рави поднял руку. — Будет неловко. Мои мама и бабушка, возможно, не скажут тебе ни слова за все выходные. Чёрт, да они даже со мной могут не заговорить. И хоть Авани и говорила, что большая часть семьи стала гораздо более понимающей, чем мне кажется, я всё ещё не могу давать никаких гарантий, и, возможно, ты почувствуешь себя несчастным, а я уж точно буду чувствовать себя таковым... — "И я действительно не хочу, чтобы ты видел меня в таком состоянии". Вот, что на самом деле скрывалось за всей его болтовней. Он не хотел, чтобы Тристан видел его таким уязвимым, не тем весёлым и общительным парнем, душой компании с кучей друзей, к которому Трис привык.

— Да, — он прижал палец к губам Рави. — Да, я пойду. И мне плевать, если это будет кошмарно. Тебе важно, чтобы мы туда пошли, значит, мы пойдём. И я люблю тебя за то, какой ты есть, а не за то, какая твоя семья, понимаешь?

— Мгм, — промямлил Рави с зажатым ртом, пока Тристан не убрал свой палец. — Я тоже люблю тебя. Люблю за то, что ты делаешь для меня...

— Я делаю для нас, — твердо ответил тот. — Потому что я не шутил, когда говорил, что хочу, чтобы мы были вместе и нравиться нам это или нет, наши семьи тоже являются частью этого. Вдвоём мы справимся с ними.

— Мне нравиться, как это звучит, — они снова поцеловались, и этот поцелуй был сладким, нежным и достаточно долгим, чтобы новости успели смениться ток-шоу, а затем и тишиной, когда Рави всё-таки сумел нащупать пульт.

Глава 26

Тристан со стоном рухнул в одно из золотых кресел. Вокруг них был сплошной хаос и предсвадебная суета.

— Устал? — спросил его Рави, в глазах которого светилась обеспокоенность.

— Вовсе нет, — соврал он. Это был третий день свадебных обрядов и четвёртый их путешествия в Нью-Джерси, и да, он измотан таким количеством знакомств и интересных мероприятий, за которыми либо наблюдал, либо принимал непосредственное участие. Но даже его степень усталости не шла ни в какое сравнение с тем, каким выжатым выглядел Рави: на лбу залегли морщины, а под глазами глубокие тени, ведь помимо всего прочего, он беспрестанно заботился о его комфорте.

— Лжец, — Рави поднял руку так, будто собирался погладить его по голове или плечу, но затем резко её опустил. Они оба пытались понять, какое количество публичных прикосновений могут себе позволить, и тот дискомфорт, который испытывали из-за невозможности касаться друг друга, когда захочется, им мог компенсировать лишь их милый уединённый номер, находящийся на втором этаже. Ему так хотелось оказаться в нём, но судя по тому, что четыре повара всё ещё активно заняты готовкой, а диджей только-только вошёл в кураж, они попадут туда, ой, как не скоро. Церемония, проходившая утром, длилась два часа и была лишь началом очень насыщенной субботы.

В громадном бальном зале повсюду были расставлены роскошные украшения: на розовых скатертях располагались огромные букеты из розовых, фиолетовых, красных и оранжевых цветов, с вкраплениями золота, а так же плавающие свечи. Ярко одетые гости и родственники заставляли Тристана нервничать по поводу его синего костюма. Не то, чтобы он был единственным представителем европеоидной расы, скорее наоборот, создавалось такое впечатление, что Авани и Балан, наряду с их многочисленной семьёй, решили пригласить даже тех, с кем имели лишь мимолётное знакомство.

— Я принесу тебе ещё еды, — сказал Рави решительно, поднимаясь на ноги.

— Пожалуйста, нет, — произнёс Тристан вяло, но тот уже ушёл, присоединившись к огромной очереди в буфет, за десертами. Тристан планировал начать бегать вместе с Рави, чтобы сжечь набранные во время поездки калории. А у того, похоже, был какой-то странный заскок на его сытости. Ладно, не такой уж и странный, Трис понимал этот порыв, поскольку сам постоянно искал способ, как ещё проявить заботу, помимо своего присутствия здесь. А тот факт, что он был лишён возможности свободно коснуться своего парня, доставлял ему особые мучения. Мужчина старался напомнить себе, что бесконечная череда тарелок с едой была временной заменой прикосновений и объятий, и они смогут вернуться к ним по приезду в Санта-Монику.

— Мистер Пушок... ох, Мистер Пушок... — Тристан услышал детский голосок позади себя и обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как один из племянников Рави выскочил из-под стола. — Ты не видел Мистера Пушка? — спросил он, его карие глазки были широко распахнуты и явно на мокром месте.

— Эм... нет, — Тристан поднял руки вверх с целью продемонстрировать, что не прятал плюшевого зверька. Он видел этого малыша днём ранее, тот сжимал какую-то потрёпанную игрушку, с болтающимся красным бантиком.

— Он слон. И к тому же очень важный, — произнёс мальчик торжественно. — Я оставил его под столом, чтобы он немного поспал, а теперь слон пропал. — Судя по голосу, парнишка был близок к истерике, так что Тристану ничего не оставалось, кроме как опуститься на одно колено и приподнять край тяжелой скатерти.

— Давай постараемся его найти? — он старался говорить успокаивающим тоном. Успокаивание детей не было его сильной стороной, и мужчина это понимал. И даже то, что за неделю он был окружён гораздо большим количеством детей, чем за всю свою жизнь, не помогло ему до конца разобрался с тем, как следует их успокаивать. — Тут слона не обнаружено, — сказал Тристан.

Они двинулись к следующему столу, чьи обитатели, слава Богу, отсутствовали, находясь либо в буфете, либо на танцполе. Он снова приподнял скатерть и в этот раз, к счастью, заметил красное пятно на ковре у другого края стола.

— Нашёл.

— Ты его достал? — спросил ребёнок вкрадчивым тоном, означавшим, что малыш всё ещё вполне способен разрыдаться.

Тристан забрался под стол, достав обожаемого пушистого слона, и затем выполз из-под него, держа игрушку в одной руке, и уже собирался отдать его, когда увидел...

Старшую сестру Рави, Лакшми, с суровым выражением на лице.

"Твою мать".

— Аарав? Что ты делаешь с этим мужчиной?

"Дьявол". Тристану следовало бы знать, что подобное произойдёт. В начале недели она была довольно вежлива с ними, хладнокровно поприветствовав их в своём пригородном доме, но и дружелюбной, определённо, не была. И, как и большинство родственников Рави, пока ещё ни разу не назвала его по имени.

— Я ничего не делал. Просто помог ему найти игрушку.

— Аарав. Ты не должен приставать к людям с Мистером Пушком. Мы уже это обсуждали, — она забрала зверька из рук Тристана и протянула ребёнку. — А теперь иди.

— Мне жаль, — Тристан попытался снова. — Я не думал...

— Всё в порядке, — сказала она твёрдым голосом. К его удивлению, женщина протянула ему руку. Лакшми была крепко сложена, почти такого же роста, как Рави: крепкая женщина, с довольно крупными чертами лица. Её розово-золотое сари смягчало облик, но лишь слегка. — Ты что-нибудь ел?

— Да. И полагаю, Рави скоро принесет мне ещё.

— Ах, — её губы тронула редкая для неё улыбка. — А я собиралась предложить провести тебя сквозь очередь за десертами. Показать, какую халву лучше всего попробовать.

— П... правда?

— Я не моя мать, — она вздохнула так, будто её ранили собственные слова. — Авани сказала мне, что с тобой Рави очень счастлив.

— Я на это надеюсь, — ответил Тристан, и то, насколько эта надежда сильна, было отчётливо слышно по его голосу.

— Он тебе не безразличен?

— Да. Намного больше, чем просто не безразличен, — возможно, подобные слова перебор, но он всю неделю сгорал от желания сказать кому-нибудь из родных Рави, насколько тот для него важен.

— Я хочу, чтобы Равикар чаще приезжал домой. Хочу, чтобы у моих детей был настоящий дядя. И если для этого нужно, чтобы я стала более... понимающей, то я согласна с Авани, в том, что мне следует попытаться.

— Это будет много для него значить, — сказал Тристан заплетающимся от волнения языком.

— Что будет много значить? — к ним подошёл Рави, держа в руках две тарелки со сладостями.

— То, что я довольна твоим выбором друга, — она кивнула своему брату. — Или мне следует сказать "бойфренда"? Мама продолжает говорить "друг", но это не совсем верное определение, так ведь?

— Он мой парень, — впервые за неделю произнёс Рави, обняв Тристана прямо у всех на глазах. — И спасибо тебе за... одобрение? — то, как звучал его голос, говорило о том, что он боялся даже надеяться на это.

Боже, как же хорошо ему знакомо это чувство. Тристан стрельнул взглядом в сторону Лакшми. Пусть только попробует обидеть Рави.

— Я одобряю того, кто делает тебя таким счастливым, — она кивнула. — Знаю, что наши родители не придерживаются такого же мнения, но я скучаю по тебе. Сильно.

— Я тоже по тебе скучаю, — Рави погладил её по руке. — Спасибо тебе.

— А теперь мне стоит найти Аарава и других моих детей, — она натянуто улыбнулась им, когда уходила. — О, и Тристан? Позже я надеюсь увидеть, как вы двое танцуете.

Всё ещё не слишком дружелюбно, но та атмосфера отчуждённости, которая окружала их всю неделю, похоже, начала рассеиваться. Поразительно, насколько тот факт, что женщина назвала его по имени, являлся показательным в изменении отношения. Возможно, на данном этапе им будет достаточно и того, что Авани, Балан и Лакшми их поддерживают.

— Спасибо за то, что поехал со мной, — вместо того, чтобы убрать руку, Рави лишь ближе притянул Тристана к себе. — Я уже говорил это?

— Да, и неоднократно, — тот снисходительно улыбнулся своему бойфренду. — За это я тебя и люблю. Но тебе не нужно меня благодарить. Я просто хотел быть рядом с тобой. И с радостью приеду снова. Лакшми сказала, что хочет, чтобы ты не так редко навещал своих племянников. И я думаю, что тебе и правда стоит приезжать чаще.

— Ты согласен ездить сюда на выходные? Привозить детям подарки? — по голосу Рави было понятно, что он загорелся этой идеей.

— Планируешь встречаться со мной так долго? — вопрос прозвучал так, будто он поддразнивал Рави, хотя, на самом деле, ему было просто необходимо выяснить.

— Безусловно. Я люблю тебя, Трис. Люблю, потому что ты, видя меня в таком измотанном состоянии, не дал дёру, потому что знаю, что ты составишь список для нашей следующей поездки ещё до того, как мы окажемся дома.

— Виновен, — даже не смотря на то, насколько неловкой выдалась эта неделя, мозг Тристана незамедлительно начал планировать следующую поездку, сосредотачиваясь на хороших моментах, которые будут подпитывать их желание приехать: милые дети Лакшми, неожиданная любовь Тристана к делу, и тот факт, что они будут вместе. Всегда.

Эпилог

Пять месяцев спустя

— Эй! Мне ничего не видно, — Тристан оттолкнул Рави от зеркала, чтобы получить возможность быстро побриться. В доме Рави было две ванных комнаты, что по идее, должно было избавить их от толкотни в одной, но Трис только закончил убирать в той, которая находилась на первом этаже, в преддверии того, как к ним нагрянет целая толпа гостей.

— Ты же понимаешь, что за всю историю человечества, ты единственный, кто перед вечеринкой проводит генеральную уборку ванной? — поддразнил его Рави, пока он вытирался полотенцем.

— Эй, я не собираюсь извинятся за то, что хочу, чтобы всё было идеально.

— Детка. Ты составил для этой вечеринки план действий, а также список дел, который разметил цветами в порядке важности. Всё пройдёт отлично. Я обещаю, — он подождал пока Тристан опустил бритву, чтобы подарить ему быстрый поцелуй.

Помимо того, что сетевая вечеринка была впервые организованна ими самими, она также являлась и бета-тестом для другого плана Рави — принятия окончательного решения насчёт жилья. Они первый раз встречают гостей вместе, и он надеялся, что если всё пройдёт по высшему разряду, то это, наконец-то, сподвигнет их съехаться, поскольку они уже очень долго не могли решить: переехать ли им в тихий район к Тристану, в более оживлённый к Рави или заняться поиском чего-то третьего. Они проводили одинаковое количество времени в обеих квартирах, но так как Рави хотел завести кота, им просто необходимо заканчивать этот "кочевой" образ жизни.

— Ты уверен, что хочешь завести кошку? — спросил Трис, наблюдая за тем, как Рави укладывал свои волосы. Он делал с ними такие манипуляции, которые Тристан до сих пор не в состоянии понять: сушил их вниз головой, используя при этом расчёску, больше напоминающую колесо инопланетного автомобиля. — Она может принять расчёску за свою игрушку.

— Авани и Балан уже завели себе кота. Я завидую, — Рави посмотрел на него умоляющим взглядом. — Тебе же понравилась та собака в доме у Лакшми? Ты оценишь преимущества наличия животного в доме.

— Да, она мне понравилась, — по правде говоря, тот пёс был довольно милым. Молчаливая компания во время их последней поездки в Нью-Джерси к близнецам на день рождения. И желание поиграть с ней во дворе было отличным предлогом для побега из дома. Но хоть во время их последнего визита, обстановка по-прежнему была немного напряжённой, в целом, всё прошло просто чудесно, и он бы ни на что не променял поездку. Медленные, но верные шаги к укреплению отношений с семьёй Рави того стоили. — У меня никогда раньше не было питомца. В детстве нам не разрешали никого завести, а желание Дерека завести собаку считали чем-то ужасным.

— Как насчёт того, чтобы в этом году обзавестись котом, а в следующем псом?

— Эй, а ты уверен, что в нашей паре не ты тот, кто всегда всё планирует? — теперь настала очередь Тристана дразнить Рави, одновременно с этим натягивая на себя боксеры.

— Не-а. Я тот, который импульсивный, — он, толкнув Тристана на кровать, оседлал его бёдра, не давая двинуться с места.

— А ещё мы можем купить кота сначала твоим родителям, а уж потом себе. Что-то вроде двух по цене одно, — рассмеялся он. — Твоей матери нужен питомец. Просто она пока об этом не знает.

Кстати говоря, Рави встречался с матерью Тристана, и встреча была такой, какой и ожидалось — наполнена светскими беседами, но без явной враждебности. После нескольких недель молчания, мать Триса сама связалась с ним и отнюдь не из-за СМИ. Она сказала, что соскучилась по нему. Тот, в свою очередь, согласился поужинать с ней, но при условии, что придёт вместе с Рави.

Отношения между ними всё ещё оставались прохладными, но так как её рейтинг, судя по опросам, был крайне низким, Тристан ожидал, что по завершении выборов всё окончательно наладится. На удивление, на работе никаких сложностей из-за её компании не возникло, даже не смотря на то, что Роберт был крайне либеральных взглядов. Люди, казалось, были готовы смирится со всем этим лишь из-за одних его личных качеств, а когда всю жизнь встречаешься с противоположным отношением, чувство, что тебя принимают таким, какой ты есть, опьяняет не хуже алкоголя.

— Я не знаю, хватит ли нам времени, — Тристан попытался отразить атаку блуждающих по его телу рук Рави. — Наши друзья скоро придут.

— Будто Эдриан никогда не открывал нам дверь запыхавшимся, — тот рассмеялся. — Как и Фрэнк с Хавьером.

— Они никогда бы не стали так поступать, — рассмеялся Тристан в ответ. Он ощущал, как в нём искрится странное чувство радости от того, что друзья Рави становятся и его друзьями тоже. И благодаря настоятельным призывам, исходящим от него и Фрэнка, Тристан теперь пел в хоре, посещения занятий которого являлись одновременно лучшим и самым ужасным событием за всю неделю. — Говоря о наших друзьях, Джозия напишет тебе, если соберётся кого-нибудь привести?

— Ты имеешь в виду кого-то, помимо твоего фан-клуба из "Войны Эльфов"?

— Да, я знаю о них и да, имею ввиду кого-то в качестве пары. Я говорил ему, что он может взять с собой кого угодно.

Рави рассмеялся.

— Я пытаюсь представить Джозию с бойфрендом... Боже, для кого-то он станет серьёзным испытанием.

— Веди себя хорошо, — Тристан протянул руки и пощекотал его бока.

— Я итак веду себя хорошо, — Рави подмигнул ему, наклонившись, чтобы ущипнуть любовника за сосок. — Очень хорошо, — и да, не смотря на то, что он только вышел из душа, а гости прибудут меньше чем через полчаса, Тристан ощущал жёсткую эрекцию. И собирался по полной воспользоваться молчаливо поступившим предложением от сидящего на нём голого парня. Моргнув, Тристан постарался запечатлеть в памяти чудесное зрелище.

"Я люблю тебя. Люблю так сильно. Как вышло, что мне так сильно повезло?"

— Насколько быстрым ты можешь быть? — спросил он вместо этого, сглотнув, образовавшийся от переизбытка эмоций, комок в горле.

— Очень быстрым, — Рави прильнул губами к уху Тристана. — Люблю тебя. Так сильно люблю.

Как и всегда, Рави в точности знал, в чём он нуждался, временами даже раньше, чем тот сам осознавал свои желания. У него будто бы была инструкция к Тристану.

Смеясь, Трис вовлёк Рави в глубокий поцелуй. Их друзья могут немного подождать. То, что происходило между ними сейчас, намного важнее. Так есть и будет всегда.