Без тебя

глава 1

Глава 1. Под стук колёс

На Тихорецкую состав отправится,

Вагончик тронется, перрон останется.

Стена кирпичная, часы вокзальные,

Платочки белые, платочки белые, платочки белые,

Платочки белые, глаза печальные. (стихи Михаила Львовского)

Ночь. Станция. Вокзал (Аптека). Мне вспомнились стихи поэта.

Поезд вздрогнул. Вагон тронулся. Перрон остался. Так и моя жизнь – там осталась. Села и, не замечая ничего вокруг, стала смотреть в окно. Неожиданно по спине побежали мурашки… Резко повернулась – меня с любопытством рассматривал симпатичный молодой человек. Он смотрел на меня, и я словила его взгляд. Как будто мы играли в детскую игру – гляделки. Даже стало смешно. Невольно улыбнулась, а парень усмехнулся: наверное, подумал о том же?

– Может, представимся друг другу? Меня зовут Александр. А вас?

– Аня. – Ангелина, но я прошу называть меня Аней.

– Очень приятно, красивое имя! Куда едете?

– К родителям.

Я покраснела, разговаривать с молодым человеком отчего-то не хотелось. Но и зачем ему обо мне знать? Моя жизнь – это моя жизнь.

Но не сейчас. И не сегодня. Сегодня день, когда мои мысли будут разложены по полочкам под стук колёс... Да, уезжаю… Нет, точнее убегаю. Предал… Как же больно вспоминать! А больше, наверное, обидно. Мы вместе десять лет, и разве его остановило?

А моя двоюродная сестра Ольга и по совместительству лучшая подруга пришла и сказала: «Я беременна от твоего мужа». Как мне жить после этого?! Как смотреть на них? На него… А я всегда хотела, чтоб у нас был маленький ребенок. Но мужу как-то всё равно было. Будет он у нас или не будет.

– А хочешь ли ты детей? – Спрашивала часто у Никиты.

– А зачем? Мы молоды. Давай для себя поживем.

– И сколько ты хочешь пожить для себя? – В ответ только слышала его сопение в подушку. Или он уводил разговор совсем в другое русло.

В тот день я, сильно уставшая, пришла домой после сдачи анализов и приема у доктора. Он обнадежил, сказал, что пытаться стоит обязательно. Только надо съездить куда-нибудь на юг. К тому же, климат сменить тоже не помешает. А самое главное, чтобы к нему явился мой муж. После того как Никите сделают операцию, у нас точно всё получится.

Мы с мужем жили на седьмом этаже и мне всегда нравилось смотреть в окно, сегодня я также сидела на подоконнике и засмотрелась на открывшийся мне вид, который завораживал воображение. На ярко синем небе из-за тучек выглянуло солнышко, окрашивая залив во все цвета радуги. От этой красоты перехватило дух. И я ненадолго выпала из реальности. Решила, что надо бы сейчас взглянуть на площадку, где обычно останавливался Никита. Хорошо, что его ещё не было, значит я могла начинать готовиться к его приходу. Мне хотелось его порадовать и настроение было в тот день таким же солнечным, как и погода на улице.

Решила, что я организую его любимое блюдо – мясо по-французски. Традиционно делала его из говядины, так как это мясо Никите нравилось больше всего. Нарезала одинаковые куски, мясо слегка отбила. После чего стала его мариновать. Маринад использовала самый простой: соль, черный перец и луковый сок. Жаль, что у меня не было времени на его приготовления. Делала в ускоренном режиме. Поставила ненадолго мясо в холодильник. И стала нарезать помидоры с болгарским перцем. Достала небольшую жаропрочную стеклянную посуду и смазала ее сливочным маслом.

По прошествии часа вынула из холода пропитавшееся мясо и выложила все ингредиенты слоями. Всю эту красоту отравила в заранее разогретую духовку. Выложила натертый на крупной тёрке сыр. И отправила обратно в духовку. Стала ждать, пока сыр растает и получится ароматная сырная корочка.

3вонок в дверь не стал неожиданностью. Должен был прийти муж.

Открыла дверь. Но на пороге стояла моя сестренка Олька, грустная и смотрела на меня с немым укором.

– Заходи, разувайся, скоро Никита придёт, – сказала ей я.

– Да, знаю, скоро придёт. А я поговорить хотела, Ань. – Не снимая каблуки, Оля очень важно прошествовала в кухню.

– Что случилось? – Посмотрела на это безобразие и прошла следом за сестрой.

Она, вальяжно закинув ногу на ногу, сидела за столом и осматривала всё со взглядом победительницы. Мне это вдвойне не понравилось. Но это же моя сестра, подумала тогда я. Присела напротив неё за барной стойкой.

– А я беременная! – сказала она мне с каким-то чувством превосходства.

У меня возник порыв спрыгнуть с высокого стула и обнять Ольку, поцеловать и порадоваться за неё. Но меня остановила её фраза:

– От Никиты, твоего мужа. И у нас будет двойня!

– Что? – Я смотрела на родного человека и не могла поверить этому. Мне казалось, что мир перевернулся. Плакать хотелось, нет, даже не так, выть. Как же так?! Ничего не поняла, а как же слова доктора, который мне говорил, что без операции ничего и никак не получится. Разве? А почему тогда у них получилось? Почему она беременная? Горит что-то, а, точно - мясо!.. Нет, это горела моя душа. От предательства, от боли. Я не слышала, как захлопнулась дверь.

Я ничего не слышала… На автомате выключила плиту и села в нашей великолепной кухне, в которой было всё, что должно быть у хозяйки. Вот барный стол со стульями, встроенная мебель под мрамор. Прислонилась к шкафчику и просидела так очень долго... Весь уют этой квартиры был создан мной. Рассматривала такие родные для меня за десять лет стены. Мой взгляд переместился к двери в лоджию. Там стояла синяя громоздкая стеклянная ваза, часто в последующем менявшая положение от моего настроения. Да, Никита подарил мне её на восьмое марта со словами: “Это, правда, не династия Мин. Но мы её будем называть наша китайская ваза”.

На автомате, наверное, я встала и взяла эту самую вазу, а после швырнула об сервант, что так громоздко возмещался в нашем большом зале. Я обратила внимание на статуэтку балерины, которую он привез из какого-то города. Всегда хотел меня чем-то порадовать. Взяв её в руки, метнула вслед за вазой приговаривая: «Полёт нормальный, удачно разбивший мои мечты». Я не слышала ничего и на эмоциях швыряла хрусталь, что был подарен мне моими родителями, на счастье. Посуда из трельяжа летала по комнате. Мои руки были порезаны, но я ничего не замечала, пыталась эту боль не просто выбить, но и выкинуть. Прислонившись к тому самому серванту, закрыла глаза и прокручивала в голове мою жизнь в целом.

Глава 2

Глава 2. Родительский дом

Родительский дом - начало начал,

Ты в жизни моей надежный причал.

Родительский дом, пускай добрый свет

Горит в твоих окнах много лет!

(Слова Михаила Рябинина)

На улице льёт дождь. Поймала такси, опустилась на заднее сиденье. В машине сильно воняло каким-то освежителем. К горлу подкатила тошнота. Прислонилась лбом к стеклу, оно прохладное. Стало немного полегче, тяжело переношу поездки в машинах, маршрутках, автобусах, укачивает сильно, особенно если присутствуют сильные запахи… Попросила водителя немного опустить стекло. Свежий влажный воздух приятно коснулся лица. Жадно вдыхала ароматы улицы и с любопытством разглядывала пейзаж вдоль дороги. Дождь смыл загазованность и в воздухе витал запах мокрого асфальта. Дождь усилился. Пришлось закрыть и без того узкую щель окна. За прошедшие годы город изменился. Сквозь капли воды на стекле заметила новый торговый комплекс на месте старого рынка на проспекте Кирова. А на углу улицы Ленина вместо Макдоналдса приветливо светилось огнями кафе с террасой, старые фонари заменены на неоновые. И только густые кроны лип и клёнов вдоль родных улиц уносят мои мысли в далёкое прошлое. Тогда, казалось, всё было легким и простым. Не то, что сейчас. Путь длинной в десять лет привел меня опять к родному дому. Мама всегда говорила, что независимо от всего она меня любит. Да, а я ведь в последний раз навещала родителей около четырёх лет назад. Но уверена, что они меня поддержат. Ведь в нашей семье так заведено. Мы стоим друг за друга стеной. Так нас учили делать родители на своем примере. Между ними очень теплые, даже трепетные отношения... Они нам с родной сестренкой Марьяной всегда были друзьями в первую очередь, а уж потом мамой и папой.

Очнулась от оклика водителя:

– Девушка? Девушка! Приехали!

Расплатившись с таксистом, подхожу к дому. Вот они родные пенаты - одноподъездная сталинка. Так же как несколько лет назад меня встречают обшарпанные стены синего цвета. Кирпичик, где нарисовано сердце, а в нём написаны первые буквы двух имён: К+А. Обвожу двумя руками шероховатости камня. И опять мыслями улетаю на десять лет назад. Слёзы подступают от воспоминаний о том, первом, предательстве. Разве можно это снова пережить? Всё, хватит издеваться над собой. Открываю резко дверь и поднимаюсь по лестнице.

Мама встречает, радуется. Замечаю сеть морщинок на лице, только глаза всё так же сверкают. И обдают тёплым взглядом. От мамы ничего не скроешь. Взгляд опечалился. Она уже всё поняла и погрустнела. Я крепко её обняла, уткнулась в шею. И почувствовала тёплый, родной, мамин аромат сирени и булочек с корицей… Мама! Родная моя! И тут, поняв наконец, где-то на подсознательном уровне, что я дома, разрыдалась… Горячие слёзы сами собой полились из глаз, несколько минут даже не могла вымолвить и слова. Просто выливала свою боль, уткнувшись в мамино плечо. Она ласково, как в детстве, гладила меня по голове, нежно целовала в макушку, ничего не спрашивая. Выплакавшись, рассказываю ей про Никиту. Она не выглядит удивленной, а после произносит то, что было шоком для меня услышать.

– Доча, вот я почему-то так и думала, что у вас всё разладится. Ну что ты на меня так смотришь?! 3наешь ли, со стороны оно виднее. Лучше иди переодевайся. И умойся с дороги. Скоро отец придет с работы.

И больше не стала доставать меня нравоучениями и лишними вопросами. Ушла на кухню. А я огляделась вокруг. Всё на тех же местах. Усмехнулась этому факту. Ничего не меняется у моей консервативной мамули. Засмотрелась на раскачивающийся стул. Значит, мама недавно только с него встала. Вязание на журнальном столике. Жалюзи приоткрыты. Странно, она не видела, как я приехала? Или так увлеченно занималась своим хобби. Гардин и портьер или любых других занавесок у мамочки никогда не было. Она их не любит от слова совсем. И наш север тоже невзлюбила за полярный день, так как приходилось закрывать солнце ночью. Родители живут в трёхкомнатной сталинке с высокими потолками и лепниной. Мебель почти во всей квартире делал мой покойный дед.

Прошла в свою комнату, переоделась в ситцевый халат, который лежал на полке в шкафу. Я не была дома четыре года, а все мои вещи и платья выстираны, как-будто мама меня ждала.

Вся эта будничная возня меня успокоила, немного привела в порядок мысли.

Через час пришёл папа и обрадовался своей нерадивой и блудной дочери.

– Вспомнила, значит, стариков?! - Крепко обнял и поцеловал.

– Пап, ну какие вы старики? - прижалась к родителю.

– Такие, доча, такие. - Папуля отпустил меня и подошел к маме. Поцеловал её в щёку.

– Андрюша, руки мыть и за стол. - Мама в ответ прикоснулась к нему губами. А потом обратилась уже ко мне: - Ангелинка, пойдем, поможешь накрыть.

– Па! Мы тебя ждем!

– Иду-иду!

Мы ужинаем вместе, как раньше. Соскучилась по родителям. Надо рассказать папе, что у нас произошло. Он постоянно смотрел на меня, хмурился. Но вопросов не задавал, так как не приняты у нас разговоры за столом. Мама приготовила мои любимые блюда: плов с курицей, винегрет и шарлотку. Всё то, что навеяло ностальгию о детстве. Я опять убедилась, меня ждали, неужели у мамули интуиция сработала? Смотрю на родителей: то на одного, то на другого. Лишь только слышно, как стучат приборы о тарелки. И у меня возникает ощущение, что тех десяти лет, как не бывало. Единственное, что портит этот момент – Марьяшки сейчас нет рядом. Надо бы поинтересоваться у родителей. Почему сестрёнка не ответила на мой последний звонок?

– Рассказывай, почему приехала без Никиты? Что произошло такого, что ты, дочка, вот так неожиданно всё бросила и приехала?!

– Па, а нас с Никитой уже нет.

– Это как это нет?! – папа ещё больше нахмурил брови.

– Дело-то житейское, так говорит Карлсон, па…

– Дочь, я не понял! Он тебя обидел?

Опять нахлынули воспоминания, боль ножом врезалась в сердце. Глаза наполнились слезами… Уткнуться бы, как в детстве, в сильное папино плечо. И рассказать, что натворил Никита. Мамочка увидела, что я сейчас опять расплачусь: