Безжалостные короли

29. Жас

— Итак, расскажи мне о Дне благодарения. Чего именно мне следует ожидать?

Кингстон сосредотачивается на том, чтобы влиться в поток машин на шоссе, прежде чем ответить.

— Каждый год наши отцы арендуют бальный зал в пятизвездочном отеле и устраивают душный ужин в черных галстуках для примерно пятисот гостей.

— Какого хрена? Разве День благодарения не предназначен для того, чтобы провести время с семьей, есть индейку и пирог?

Он качает головой.

— Для них это ежегодное мероприятие по налаживанию связей — возможность похвастаться своими достижениями или завести новые деловые контакты. Здесь присутствует множество влиятельных людей из самых разных областей. Возможно, ты узнаешь и некоторых знаменитостей.

— Какова моя роль во всем этом?

— Подозреваю, что Каллахан будет выставлять тебя напоказ, как выставочную пони, — Кингстон выглядит раздраженным от этой мысли. — Он будет вести себя так, будто не может быть счастливее, от того, что ты есть в его жизни. Он будет ожидать, что ты будешь хорошо вести себя с Мэдлин и Пейтон, чтобы вы выглядели как одна большая счастливая семья. Он не упустит шанс нанести новый слой воска на свой публичный имидж.

— Звучит супер весело, — пробурчала я. — Можно подумать, что он не хочет видеть меня там, потому что я, по его словам, такая «грубая по краям».

Кингстон на мгновение поворачивает голову в мою сторону и ухмыляется.

— Мне, например, нравятся все твои изгибы и края.

Я бросаю на него взгляд типа «Ты идиот», но так как он смотрит на дорогу, я сомневаюсь, что он это видит.

— Сегодня четверг. Почему никто до сих пор не поговорил со мной об этом? Если внешний вид так важен, не думаешь ли ты, что донор спермы сделал бы какое-то предупреждение типа «Веди себя хорошо, или будут последствия»?

— Может быть, они ждали, когда начнутся каникулы в школе. Я уверен, что Мэдлин планирует натравить на тебя своих стилистов; возможно, уже ждет вечернее платье и все такое. И если честно, ты была у меня дома с тех пор, как начались каникулы.

Это правда. После вечеринки мне невыносима мысль о том, что я останусь одна. Я не сомневаюсь, что этот ублюдок говорил правду о том, что знает, где я живу. К тому же, я не уверена, что Пейтон специально не привела меня к нему в ту ночь. Она уклонялась от обещанного Кингстоном допроса, что говорит мне о том, что ей есть что скрывать.

Я сужаю глаза.

— Самодовольство тебе не к лицу, Кингстон.

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь, — он невинно пожимает плечами.

Я усмехаюсь.

— Чушь. Ты не хочешь, чтобы я оставалась в этом доме. Учитывая, что я была с тобой последние две ночи, ты думаешь, что победил.

Этот придурок ухмыляется.

— Я бы никогда такого не подумал.

— Ну, у меня есть для тебя новости, приятель. Я поеду домой после того, как мы высадим Белль сегодня вечером.

Он смотрит на меня боковым зрением.

— Это мы еще посмотрим.

Я скрещиваю руки на груди и отворачиваюсь к окну.

— Задница.

Кингстон смеется.

— Тебе это нравится.

Я борюсь с улыбкой. Он прав, мне очень нравится наши подшучивания.

— Вернемся к нашей теме… Я не удивлена, что твой отец или мой отец поставили бы бизнес выше семьи в праздник, но разве у этих других людей нет своих семей, с которыми они могли бы провести этот день?

Он кивает.

— Они привозят их с собой. Существует негласное правило, что маленькие дети не приветствуются, но ты увидишь там людей примерно нашего возраста — многие из них из Виндзора. Кроме того, большинство этих людей нельзя назвать дружелюбными или ориентированными на семью. Статус и богатство — вот что ими движет

Потрясающе. Пятьсот клонов моего донора спермы в одной комнате.

Мои брови сходятся вместе.

— Вы упомянули, что эта вещь поможет вам продвинуть дело дальше. Каким образом?

Он резко выдыхает.

— Потому что я подозреваю, что некоторые из этих мужчин так или иначе помогают нашим отцам в их побочном бизнесе. И я уверен, что среди присутствующих есть по крайней мере несколько десятков мужчин, которые являются покупателями или, возможно, брокерами. Я веду список, но их довольно легко выделить из толпы, если внимательно наблюдать за ними. Обычно они наблюдают за молодыми, красивыми женщинами в зале. Некоторые из них слишком молоды.

Меня тошнит.

— Ты хочешь сказать, что мы действительно будем находиться в одной комнате с больными ублюдками, которые покупают и насилуют девушек, потому что это то, от чего они получают удовольствие?

Губы Кингстона поджимаются.

— Ага.

— Я не знаю, смогу ли я это сделать, Кингстон, — мое сердце начинает быстро биться, а глаза наполняются слезами. — Как я могу находиться в одной комнате с такими людьми и держать рот на замке? Близость к нашим отцам — это достаточно плохо, но десятки таких людей?

— Эй. Дыши, — он берет мою руку над центральной консолью и сжимает. — Подумай о штате.

Я вдыхаю и выдыхаю несколько раз, пытаясь унять свой учащенный пульс. После моего срыва в доме Бентли я провела небольшое исследование на тему панических атак. Один из методов преодоления ситуации — использовать технику отвлечения внимания, как это сделал Кингстон, когда поцеловал меня. Я не нашла ни одной статьи, в которой предлагалось бы заняться сексом втроем, но нашла несколько, в которых рекомендовалось декламировать что-то по памяти, например, слова песен. Когда я училась в начальной школе, мы учили, как произносить все пятьдесят штатов в алфавитном порядке, используя определенный ритм, поэтому я делала это всякий раз, когда начинала чувствовать тревогу.

Алабама, Аляска, Аризона, Арканзас… Калифорния, Колорадо, Коннектикут. Делавэр… Флорида…

К тому времени, как я добиралась до Луизианы, ко мне возвращалось самообладание.

— Ты в порядке? — Кингстон снова сжимает мою руку.

Я киваю, несколько раз моргнув.

— Да, я в порядке.

Он одаривает меня мягкой улыбкой.

— До какого из них ты добралась на этот раз?

Я переплетаю наши пальцы вместе.

— Луизиана.

Кингстон подносит наши соединенные руки ко рту и целует костяшки моих пальцев.

— Все будет хорошо, Жас. Бентли и Рид тоже будут там со своими родителями. Кто-то будет постоянно находиться рядом с тобой и Эйнсли.

Я откидываюсь обратно на мягкое кожаное сиденье Ровера.

— Боже, я ненавижу это. Я просто хочу, чтобы это уже закончилось.

— Я тоже, принцесса. Я тоже.

***

— Это чертовски скучно, — жалуется Бентли.

— Один из них обязательно скоро нам что-нибудь расскажет, — бормочет Кингстон.

Мы втроем уже несколько часов просматриваем видеозаписи с камер наблюдения. Кингстон установил программу наблюдения на несколько устройств, поэтому Бентли и Кингстон работают на своих ноутбуках, а я использую iPad Кингстона. К счастью, камеры активируются по движению, поэтому нам приходится просматривать записи только тогда, когда в комнате есть реальные люди. Пока единственной драмой было то, что мой отец сказал Мэдлин, что он не будет оплачивать счет за ее следующий прием коллагена, после чего Мэдлин разразилась бурными потоками воды и умоляла его передумать. В остальном это была обычная деловая суета.

Бентли потирает затылок.

— Мне бы очень хотелось, чтобы у нас была еще одна рука помощи. У меня глаза разбегаются.

Занятия балетом Эйнсли на этой неделе тоже отменены из-за каникул. Рид не давал ей покоя, так что мы можем сделать это, не вызывая подозрений. Я хихикаю, когда думаю о том, как он, вероятно, не давал ей покоя.

Кингстон приподнимает бровь.

— Что тут смешного?

— Ничего. Совсем ничего, — я притворно кашляю, чтобы скрыть свой смех.

Выражение его лица говорит мне, что его счетчик брехни звенит громко и гордо.

— Ты не хочешь мне говорить? Отлично. У меня есть способы извлечь информацию, когда ты будешь раздета позже.

Бент стонет.

— Мне действительно нужно потрахаться.

Телефон Бентли в этот момент вибрирует на столе перед нами.

Я мельком вижу текст, когда он открывает его, и это короткое сообщение сопровождается фотографией сисек какой-то девушки.

Я киваю на его телефон.

— Как раз вовремя. Судя по этому, Морган, кем бы она ни была, это Д-Т-Ф (Тот, кто готов вступить в кратковременные сексуальные отношения).

Он качает головой, пока его большие пальцы летают по экрану.

— Нет, просто не чувствую этого.

— Почему? — спрашиваю я. — У нее потрясающая фигура.

Его губы слегка изгибаются.

— Что соответствует остальным ее достоинствам, но все равно не чувствую.

Мы с Кингстоном обмениваемся взглядами. Большинство людей, вероятно, обеспокоились бы тем, что Бентли еще больше влюбился в меня после той ночи в его доме, но мы с Кингстоном знаем, что это не так. Мы с Бентли, кажется, вновь обрели уважение и признательность друг к другу, но того предвкушения, которое подпитывало наше влечение раньше, больше нет. Я думаю, что мы стали ближе, но не в физическом смысле.

— Но почему? — спрашиваю я.

— Не знаю. Просто не знаю, — Бентли пожимает плечами.

О, мой бедный, грустный клоун. Этот мальчик держит в себе столько горя, и я его понимаю, но чувство вины, которое он испытывает, необоснованно. Когда-нибудь я надеюсь убедить его в этом.

Бентли откладывает телефон и возвращает взгляд на экран компьютера.

— Подождите, кажется, у нас что-то есть.

Мы с Кингстоном оба наклоняемся, чтобы посмотреть поближе. Какая-то длинноногая брюнетка в пальто длиной до колена врывается в корпоративный офис Престона Дэвенпорта с видом, готовым устроить настоящий ад.

— Перемотай на тридцать секунд назад и увеличь громкость, — требует Кингстон.

Бентли подчиняется, и мы все смотрим, как женщина входит в офис во второй раз.

— Это не сработало! — она вскидывает руки вверх. — Снова!

Отец Кингстона едва ли мог выглядеть более скучающим, откинувшись в кресле и вертя ручку между пальцами.

— Кто это? — спрашивает Бентли. — Она звучит знакомо.

Мы еще не разглядели лицо женщины, но она определенно звучит знакомо.

— Престон! — кричит женщина. — Ты меня слышал?

Тело Кингстона напрягается рядом со мной.

— Что не так? — спрашиваю я его.

Его глаза не осмеливаются оторваться от экрана.

— Я знаю, кто это.

— Чт…

— Тсс! — говорит он. — Смотри.

Глаза Престона наконец-то поднимает глаза на женщину, стоящую перед ним.

— Вот что ты получаешь за то, что посылаешь мальчика делать мужскую работу, Пейтон.

— Что?! — мы с Бентли кричим одновременно.

— Но… ее волосы, — я машу рукой в сторону экрана. — Они коричневые.

— Посмотри на длину, — Кингстон ставит видео на паузу и указывает на экран. — Это парик.

Мы с Бентли внимательно изучаем монитор. Кингстон прав. После последней стрижки Пейтон ее светлые волосы теперь заканчиваются вокруг бретельки лифчика. Эти волосы не только темно-каштановые, как у меня, но и почти доходят до талии.

— Что, черт возьми, происходит? — шепчу я.

— Давай узнаем, — челюсть Кингстона сжимается, когда он нажимает на кнопку воспроизведения.

— И что мы теперь будем делать? — Пейтон начинает расхаживать взад-вперед, давая нам возможность впервые хорошо рассмотреть ее лицо. Да, теперь это нельзя отрицать; это определенно она.

Отец Кингстона встает и обходит свой стол.

— Прекрати, блядь, двигаться, — его рука извивается, как гадюка, и хватает Пейтон за плечо. — И помни, с кем ты, блядь, разговариваешь.

— Мне жаль. Этого больше не повторится, — она вскрикивает, когда Престон сжимает руку. — Я клянусь! Я была расстроена, и плохо отреагировала, но это больше никогда не повторится, — Пейтон опускает глаза в землю.

— Я что, единственный, чей разум сейчас чертовски потрясен? — спрашивает Бентли.

Я качаю головой.

— Не-а.

— Сядь! — Престон толкает Пейтон на ближайший стул, а затем нависает прямо над ней, опираясь задницей на стол.

Это вопиющий силовой ход, потому что теперь он нависает над ней, пытаясь расчленить ее взглядом.

— А теперь… — отец Кингстона снимает пиджак и начинает расстегивать запонки. — Спокойно, скажи мне, почему ты настояла на том, чтобы потратить мое время на эту встречу.

— Мне очень жаль, — повторяет она. — Мне просто нужно знать, что делать. Кингстон все время пытается до меня добраться, и когда он меня находит, я боюсь того, что он может сделать. Он знает, что что-то случилось, и не собирается сдаваться, пока не вытянет это из меня. Я боюсь, что он может причинить мне боль.

Я прижимаю ладонь ко рту, чтобы насильно подавить свою вспышку гнева. Я хочу выкрикнуть столько непристойностей в адрес этой суки прямо сейчас, что это даже не смешно.

Бентли и Кингстон оба выглядят так, будто хотят запрыгнуть в компьютер и придушить обоих людей на экране.

— А чего ты ожидала? — кричит Престон. — Ты не должна удивляться, что он подозревает тебя. Мой сын очень умен, а ты просто тупая маленькая шлюшка, которая не может следовать простым инструкциям!

— Ой, — бормочет Бентли.

Престон наклоняется и кладет руки на подлокотники кресла Пейтон, оказавшись прямо перед ее лицом.

— Если бы ты подождала, как я тебе сказал, вместо того, чтобы посылать за ней какого-то полоумного стероидного наркомана, мы бы не оказались в таком затруднительном положении! Если ты все испортила ради меня, Пейтон, я… Убью. Убью тебя. А еще лучше, я пристрелю этого мясника прямо у тебя на глазах, а потом скормлю тебя акулам. Они заставят тебя желать смерти, пока будут насиловать твое тело всеми возможными способами. Черт, я даже могу присоединиться к ним.

Я закрываю рот ладонью, чтобы подавить крик. Никто не заслуживает этого, даже Пейтон.

Пейтон всхлипывает.

— Мне жаль. Я просто не могу… Мне просто невыносимо видеть их вместе. Кингстон ненавидит меня до глубины души, и все из-за нее. Ты видел их секс-видео. Ты видел, как он ведет себя с ней. Он влюблен в нее! Как мне теперь заставить его жениться на мне?

Кингстон хватает меня за руку, смотрит на меня краем глаза, прежде чем вернуть свое внимание к экрану. Он, вероятно, знает, что меня сейчас стошнит, зная, что имя его отца только что добавилось к длинному списку людей, которые видели, как я занимаюсь оральным сексом, будучи полностью обнаженной.

Престон откидывается обратно на свой стул и разражается зловещим смехом.

— Ты глупая, гребаная девчонка. Конечно, он влюблен в нее! Я знал, что так и произойдет, как только Чарльз решил заявить на нее права.

— Тогда почему ты не отговорил его от этого? — плачет Пейтон. — Она все портит! Я не собираюсь терять двадцать миллиардов долларов из-за какой-то шлюхи из гребаной системы!

Я вздрагиваю, когда Престон отводит руку назад и дает Пейтон такую сильную пощечину, что ее лицо отворачивается в сторону.

— Десять миллиардов.

— Вот это да, — шепчет Бентли. — Чувак — дикарь.

Пейтон потирает щеку и шмыгает носом.

— Что?

Престон не спеша закатывает рукава рубашки до локтей.

— Ты сказала, что не собираешься терять двадцать миллиардов. Я поправил тебя. У тебя на кону только десять миллиардов. Остальные десять — мои.

На этот раз я не могу сдержать вздох.

Кингстон сжимает мою руку и бормочет: — Чертов ублюдок.

— Тише, чувак, — говорит Бентли. — Я не слышу.

— П-правильно, — заикается Пейтон. — Именно это я и имела в виду. Десять миллиардов.

— Вот что сейчас произойдет, — Престон встает, но не делает ни малейшего движения, чтобы уйти. — Ты выйдешь из гонки. Ты скажешь своей комнатной собачке выйти из гонки. Если кто-то из вас попытается тронуть Жасмин, я приму меры. Я не делаю пустых угроз, Пейтон. Если ты мне не веришь, спроси свою маму; она уже достаточно долго здесь прожила, чтобы знать, к каким последствиям это может привести.

— Н-но как я смогу вернуть Кингстона? Мы должны пожениться до моего следующего дня рождения и произвести на свет наследника до того, как мне исполнится двадцать один год. Если этого не произойдет, мы ничего не получим.

Престон начинает расстегивать пряжку своего ремня.

— Что за черт? Он…? — я машу рукой в сторону экрана, где отец Кингстона сейчас расстегивает молнию на своих брюках.

— Ни хрена себе, — восклицает Бентли.

Я не хочу смотреть, особенно когда Престон вытаскивает член из трусов, но я не могу отвести взгляд. Его член находится в двух дюймах от лица Пейтон, и она, кажется, ничуть не удивлена. Благодаря тому, что камера расположена под углом, мы можем видеть каждую чертову вещь прямо сейчас.

— Мне хорошо известны условия завещания твоего отца, Пейтон. Не беспокойся о моем сыне, я позабочусь об этом. А теперь… — Престон поглаживает себя. — Думаю, тебе пора как следует извиниться, не так ли?

Рука Пейтон тянется к макушке.

— Позволь мне просто снять это, чтобы оно больше не мешало.

Рука Престона опускается на руку Пейтон, не давая ей снять парик.

— Нет. Оставь его. Как я уже говорил тебе в первый раз, когда заставил тебя надеть его, в парике гораздо легче притворяться кем-то другим. Мне плевать, если тебе неудобно.

Пейтон на мгновение замолчала, а затем повесила голову.

— Конечно. Как хочешь.

— Сбрось пальто.

Пейтон расстегивает пальто и сбрасывает его с плеч. Я не могу сказать, есть ли на ней нижнее белье, но сверху на ней точно ничего нет.

Престон прижимает свой член к ее губам.

— Хорошая девочка. А теперь открывай.

Престон обеими руками хватает Пейтон за затылок и мгновенно начинает запихивать себя ей в рот, кряхтя, когда грубо трахает ее лицо. Когда она начинает давиться и задыхаться, он не делает ни малейшего движения, чтобы остановиться, я отворачиваюсь, не в силах больше терпеть это.

— Выключи это. Пожалуйста.

Кингстон тянется вперед и захлопывает ноутбук. Несколько мгновений мы все трое сидим в полной тишине, переваривая вихрь тревожного дерьма, которое мы только что узнали.

— Все дело в деньгах, — шепчу я, поворачиваясь к Кингстону. — Твой отец… Пейтон… они чуть не убили меня из-за денег.

Глаза Кингстона перебегают туда-сюда между моими.

— Я не думаю, что дело только в деньгах, Жас.

Мои брови хмурятся.

— Что ты имеешь в виду?

Челюсть Кингстона двигается вперед-назад, пока он пытается сформулировать слова. Что бы ни крутилось у него в голове, он не хочет произносить это вслух.

Бентли прочищает горло.

— Жасс Жас, папочке Дэвенпорту, конечно, нужны деньги, но он также хочет… тебя.

— Что?! — взвизгиваю я. — Это… это…

— Полный пиздец, — добавляет Бентли.

— Да, именно это.

— И бесспорно точно, — добавляет Кингстон.

Мои глаза находят его.

— Что мы будем делать?

Я не думаю, что когда-либо видела, чтобы Кингстон выглядел таким яростным. Таким… решительным.

Он тяжело сглатывает.

— Я собираюсь убить его нахрен.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…