Безопасник

Глава 6 Егор

Егор планировал сегодня встретить златовласку в «Берлоге». Даже отдал соответствующие распоряжения. И никак не ожидал увидеть её раньше.

На дороге.

Рядом с Сашей.

Впору было засмеяться, если бы зверски не хотелось разнести обеих девчонок в пух и в прах.

Встретились, называется.

Вся неделя выдавалась чертовски занятой. Егор мотался по городу, от одной встречи к другой. Организовывал несколько спецопераций. Выматывался так, что падал едва ли не замертво. Заходил домой, мылся и заваливался на кровать. Даже никого не трахнул за эти дни.

Зато часто вспоминал про свою златовластку.

Полное досье на неё лежало на столе на следующий день после выступления в клубе. Адрес, где она живет, он знал час спустя после того, как она уехала со стоянки «Берлоги».

Вероника Крымова, двадцать два года. Живет в однокомнатной квартире, доставшейся по наследству от бабушки. Родители – в Туле. Закончила хореографическое училище, направление – современные танцы. Преподает танцы девочкам в спортивном комплексе.

Последнее особо умилило Беркута. Так что же, малышка, ты делала в «Берлоге»? Как оказалось – подменяла подругу. Но это он уже знал в день знакомства. Приятным бонусом оказалось то, что Вероника не вертела полуголой задницей регулярно.

И её слова про девственность оказались сущей правдой. Его ребята и это проверили. В спорткомплексе регулярно проходили медосмотры и поговорить с гинекологом ничего не стоило. Гинеколог был постоянным и помнил Крымову. Ещё бы! Красивая двадцатидвухлетняя девушка и до сих пор девственница. Много ли таких? Да на пальцах сосчитать можно.

Когда Егор получил подтверждение, что златовласка на самом деле ещё физиологически остается невинной, собственник внутри него заурчал от удовольствия.

Невинна.

Абсолютно.

Значит, не играла.

Он даже улыбнулся.

И в студии преподает.

Охренеть.

Хотя с её данными могла с легкостью устроится в клуб и зарабатывать прилично. А у неё ещё и кредит имелся за машину. Жила на одну зарплату.

Читая её досье, Беркут возбудился. Перед глазами встала картина – она, распластанная, под ним. С вздернутыми кверху руками. С задранным топом.

Со съежившимися сосками.

Даже пришлось закрыть глаза, чтобы схлынуло неуместное возбуждение. При этом чувствовал себя Егор, как подросток. Возбудился при одном воспоминании, не хило его девочка зацепила.

Но она того стоила.

Про парня она тоже не наврала. Надо же, честная. Только отчего-то захотелось этого парня хорошенько приложить о кулак – какого черта ты позволил подруге, чью девственность, надо полагать, бережешь, танцевать в клубе на потеху раззадоренным кровью мужикам?

А если бы на месте Беркута оказался кто-то другой? В клубе полно мужчин, что не стали бы церемониться с Вероникой. Оттрахали от души и расплатились. Всё. Потом доказывай. Да и до судебных разбирательств дело, навряд ли бы, дошло. Поэтому закономерно, что парень златовласки вызвал у Егора стойкую антипатию. Единственный плюс в его сторону – то, что он не тронул её.

Оставил ему.

Сегодня он планировал с ней встретиться.

Все эти дни готовил, давал понять, что есть некто, кто заинтересован в ней. Специально не обозначал себя.

К вечеру собирался плотнее заняться предстоящей встречей. Звонок от Саши его даже не встревожил. С женой постоянно что-то приключалось. Особенно в последнее время. И если бы авария была серьезной, она бы не разговаривала почти скучающим тоном.

Чем быстрее он разберется, тем лучше.

Но когда он уже почти приехал, уже можно было различить две женские фигуры на дороге, в его груди всколыхнулось раздражение, быстро переросшее в злость.

Как… вот как эти две не могли разъехаться на почти безлюдной трассе?

Златовласка выглядела виноватой. Стояла, зажавшись и едва не плача, кусая алые губы. Снова без помады.

Глаза Егора невольно приклеились к ним. Впиться бы жестким поцелуем в них, укусить, заклеймить. Дать понять, что именно он от неё хочет. И что у неё нет никакого шанса. Вот абсолютно. Что она уже принадлежит ему. Осталось выждать пару часов, максимум – дней.

На девушке был сарафан и легкая кофточка, застегнутая на груди. Плотно так застёгнута. Хорошо, что златовласка не пыталась демонстрировать свои прелести. Они для него!

Спрашивать, что случилось – не имело смысла. И так понятно.

– Кто-то пострадал? – грубовато спросил он, заставив себя отлепить взгляд от Вероники.

Саша, демонстративно громко вздохнув, направилась, к нему.

– Нет. Разберись, ок?

И пройдя мимо него, направилась к машине.

Егор, выругавшись, схватил её чуть повыше локтя.

– У тебя подбородок в крови.

– Плевать.

– Саша, надо в больницу.

Жена покачала головой и пристально посмотрела ему в лицо.

– Я к себе. Машину пусть отгонят к дилеру. Подушки безопасности ни хрена не работают.

– Тебе нельзя было за руль.

Саша снова усмехнулась.

– Разберись с девочкой. Та от страха едва дышит. Наверняка новичок и первая авария. И да, – тут последовала небольшая пауза. – Она в твоем вкусе.

Егору захотелось хорошенько встряхнуть жену. И словами припечатать, поставить на место. Но устраивать прилюдно скандал, причем в присутствии Вероники, он не планировал.

Жаль, что всё так получилось.

– Подожди в машине. Я буду через пять минут.

Саша кивнула и направилась к его внедорожнику.

Егор с златовлаской остались наедине.

Она тоже узнала его. Потому что смотрела на него исподлобья, а щеки залил такой сексуальный румянец, придающий ей ещё большего очарования.

Она прелестна. Хороша. И сегодня будет его. По полной.

Девочка чувствует вину. Правильно, пусть и продолжает чувствовать. Вон, как дышит прерывисто, отчего её – или уже его? – «четверочка» призывно колышется. Так бы и потрогал прямо сейчас.

– Ты в порядке?

Он заговорил первый. Если ещё чуть-чуть помолчат, у него снова встанет, и возникнет огромный соблазн прямо сейчас начать приводить в жизнь задуманное.

Вероника медленно кивнула.

– Да. Извините, я виновата. Наверное, стоит вызвать ДПС? Оформить аварию?

Егор подошёл ближе к девочке. Та дернулась, точно хотела сделать шаг назад. Куда тебе бежать-то, милая? Если он отпустил её в прошлый раз, не значит, что отпустил навсегда. Дал небольшую передышку и ей, и себе. А то прошлая встреча едва не закончилась изнасилованием. Не то, чтобы потом Беркут сожалел. Просто неправильно насиловать девственниц. Без их согласия.

– Никого вызывать не надо. Всё сделаю сам.

Его слова удивили её. Она открыла свой алый ротик, чтобы что-то сказать, но шум рванувшей с места машины, заставил Егора резко обернуться.

– Вот же ж, сучка! – смачно выругался он, смотря, как его внедорожник стартует и выезжает на проезжую часть.

Естественно, Сашка и не думала его ждать. На кой? Кто он такой для неё, чтобы прислушиваться к тому, что говорит?

Придушит гадину собственными руками! На этот раз без разговора не останется! Вот только доберется до неё!

Егор, злясь на жену, что в очередной раз показала своё наплевательское отношение ко всем и всему, уже собирался повернуться к Веронике и продолжить разговор, когда краем глаза заметил, как его «Гелендваген» понесло в сторону обочины, где находились отбойники.

И остановка.

– Млять!

Егор понимал – не успеет.

И всё же рванул с места в отчаянной попытке остановить невозможное.

«Гелендваген» плавно въехал в отбойник, издав неприятный скрежет.

За те секунды, за которые Егор преодолел расстояние до машины, в голове мелькнули самые ужасные подозрения.

Кровь на губе Сашки…

Дура!

И он дурак!

Знал же! Чувствовал!

И всё же…

Рванул дверь по-прежнему работающей машины.

Она не была пристегнута. Не успела? Или…

Голова Саши упиралась в руль. Изо рта капала кровь.

Чувствуя, как сбивается дыхание, как в груди заканчивается воздух, как звериное чутье прорезается наружу, Егор осторожно дотронулся до шеи жены. Там, где должен биться пульс.

Должен.

Но его не было.

– Мать вашу, – выругался Егор и провел рукой по лицу.

Когда Беркут остановился напротив неё, у Ники возникло лишь одно желание – бежать.

Плюнуть на все обстоятельства, на последствия, сесть в машину и уехать. Куда глаза глядят. Лишь бы снова не сталкиваться с этим мужчиной. Вся её интуиция обострилась и кричала – беги!

Но ноги, как назло, налились неподъемной тяжестью, да и логику никто не отменял. Чего Ника испугалась? Обычного мужчину? Да, при виде него неприятные воспоминания всколыхнулись в душе, да и сердце испуганно ёкнуло. Пришлось себя одернуть. Во-первых, сейчас день. Во-вторых, она не в клубе, и так называемая власть Беркута на неё больше не распространялась. Он её ничего не мог заставить сделать. Абсолютно.

Поэтому стоит выдохнуть и… решать насущные проблемы.

А именно вызывать ДПС, оформлять протоколы и ждать, что скажут страховые компании. Может, всё-таки пронесет? Посмотрев на жесткое лицо Беркута, поняла – нет, не пронесет.

Что-то было в этом мужчине такого, отчего вся её самостоятельность, здравомыслие и логика терялись, тушевали, пытались позорно ретироваться.

Дальше – только хуже.

Жена Беркута, что нетвердой походкой прошла к его автомобилю, её резкий старт и авария.

Ника, когда увидела, что «Гелендваген» врезался в отбойник – даже глазам своим не поверила. Нет, такого не может быть… Это розыгрыш? Злая шутка? В минуты отчаяния какие только мысли не придут в голову.

А потом Беркут сорвался с места и побежал.

И вот тут у Ники остановилось сердце.

То, что она врезалась в красную машину показалось ей пустяковым, незначащим событием перед той драмой, что разворачивалась на её глазах.

Она всё поняла по лицу Беркута. По тому, как он устало провел по нему рукой, как на несколько мгновений замер, видимо, осмысливая произошедшее.

Ника зажала рот рукой, чтобы не закричать.

Та женщина… шатенка… она умерла?

Но как…

Господи, как?

Да, у неё шла кровь изо рта. Но столкновение их автомобилей было слабым! Любой эксперт скажет! Даже если шатенка ударилась грудью о руль, она не могла получить травмы, повлекшие в дальнейшем смерть!

Да она чувствовала себя превосходно, даже закурить спрашивала.

Мысли наскакивали одна на другую. Перед глазами Ники замелькали мушки, и она приказала себе глубоко вздохнуть. Нет, милая, в обморок падать – не лучший вариант.

Ей ещё предстояли объяснения с мужчиной, что стал вдовцом.

На её глазах.

Когда Беркут повернулся в её сторону, Ника поразилась выражению его лица. Оно было нечитаемым. Ни одной эмоции. Маска, отлитая из воска.

И Ника испугалась. По-настоящему. Холодные мурашки побежали по спине, вызывая неприятные ощущения, предвестники чего-то ужасного, фатального, что навсегда изменит её жизнь.

Она смотрела, как возвращается Беркут. Шаг за шагом.

Он шёл прямиком к ней. Как ледокол, что расчищает всё на своем пути к цели.

Ника приготовилась к обвинениям. Даже к угрозам.

К чему она была абсолютно не готова, и что её окончательно «добило» так то, что Беркут остановился в полушаге от неё, заставив вжаться спиной в дверцу автомобиля.

Мужчина несколько секунд смотрел на Нику, у которой сердце отстукивало сумасшедшее стаккато. Потом он медленно поднял руки и сжал ими лицо Ники, захватив в своеобразный плен.

Девушка стояла, боясь шелохнуться.

– Слушай меня внимательно, Ника. Посмотри на меня. Да, вот так. А теперь слушай. Сейчас ты поедешь домой и запрешься. Отключишь телефон, и никому не будешь открывать дверь. Никому. Ни полиции, ни курьерам. Ни черту, если тот появится у тебя на пороге. Даже не подходи к двери. Про телефон ты меня тоже поняла, верно?

Ника ничего не понимала. Абсолютно.

– Но… я…

– Ты меня поняла? – его слова падали камнями на душу Ники. Они давили, подчиняли, не давали выбора. Да и сам мужчина, приблизившись, производил такое же впечатление. Он оказался выше Ники больше, чем на голову. Высокий.

А его слова, они и вовсе вводили в ступор.

Зачем ехать домой? Почему запереться и никому не открывать?

И, черт возьми, откуда он знает её имя?

Ника часто задышала, и хотела вырваться, но её держали крепко.

– Ника.

Он вроде и голос не повысил, но всё её тело завибрировало от нестерпимого внутреннего напряжения.

Бежать, уехать…

– Я… поняла.

– Что ты поняла?

Он смотрел на неё, не моргая. Глаза в глаза.

Это было ужасно и волнительно одновременно. Когда вот так мужчина берет твоё лицо в свои большие ладони, властно и нежно, подавляя и… защищая?

– Что мне надо… – сглотнула, – ехать домой. Запереться и никому не открывать. Ещё… отключить телефон.

– Молодец. Если к кому-то ехала – позвони и скажи, что планы изменились. Я приеду, как только освобожусь. А сейчас давай, вперед, – и он, освободив её лицо, потянул на себя. Распахнув дверь и подтолкнул девушку внутрь салона. – Твоя машина пострадала не сильно. Доедешь. И будь осторожна.

Ника плохо помнила, как снова завела двигатель и тронулась. В памяти отложилась картина, что она увидела в зеркале заднего вида – мужчина, разговаривающий по телефону. И несколько останавливающихся машин. Даже странно. Пока они с шатенкой стояли, мимо них проезжали машины, но никто даже не затормозил. А тут…

Ника оборвала себя. Не о том думает, не о том.

А о чем ей думать?

Об аварии? О смерти той девушки? О Беркуте? О его странном распоряжении?

Господи, во что она вляпалась… во что она ввязалась…

Лорка позвонила за время пути дважды. Ника скидывала звонки дрожащими руками. Не отвлекаться от дороги, не отвлекаться…

Как добралась до дома, где находилась её квартира – тоже не помнила. Рефлекторно поставила машину на сигнализацию, вошла в подъезд, потом в лифт.

Вот и её дверь. Вошла и заперлась.

И что дальше?

Вероника ничего не понимала, и это пугало.

Она, разувшись, быстро набрала сообщение Ларисы: «Планы изменились. Я немного буду занята вечером. Не звони. Буду недоступна. Завтра всё расскажу. Люблю. Целую. Позвони Дашке. Она вернулась с гастролей, если нужно – отработает за тебя. Ипотека, ей нужны деньги. Ленчику привет». После чего отправила и, не дожидаясь ответа, выключила телефон.

Почему она в точности исполняла все указания Беркута? Вероника не знала. Но его тон, его голос, его движения звучали в голове и в ушах. Постоянно. Раз за разом.

А ещё… Он знал её имя. Хорошо, допустим, спросил в клубе.

А её адрес? Узнает или уже узнал?

Черт.

Что-то не складывалось. Пазлы не вставали на свои места, полная картинка не получалась.

Ника ходила по квартире, не находя себе места.

Сварила кофе. Выпила его. Потом ещё раз. И ещё.

Два часа прошло. Три…четыре…

За окном стемнело. Ника задернула шторы и зажгла ночник. Она знала, что с улицы его не видно, поэтому не опасалась.

Она опасалась другого. Того, чего ей не сказал Беркут, но что заставило его отдать ей очень странные распоряжения.

И почему-то Ника совсем не удивилась, когда дверь её квартиры почти бесшумно открылась и на пороге кухни появился Беркут собственной персоной.