Безрассудный

Глава 11

Мия

Я не спала. Я сидела на диване, пытаясь осмыслить все это. Я должна была рассказать Логану, чтобы он понял, почему я так остро реагирую, но я не хотела причинить ему боль. Мне просто нужно было больше времени, чтобы подумать о своей жизни, как о прошлой, так и о будущей. Я не хочу начинать отношения с этим облаком, нависшим над нашими головами. Теперь мне не нужно беспокоиться о начале отношений, потому что Логан ушел отсюда, ясно дав понять, что между нами все кончено еще до того, как все началось.

Ретт выходит из своей комнаты, и я жду, пока он приготовит кофе.

Я окидываю взглядом его квартиру, гадая, что сказали бы стены, если бы могли говорить. Сколько мечтаний они видели сбывшимися? Сколько сердец они видели разбитыми вдребезги.

Дорогой кожаный диван. Огромный телевизор, занимающий половину стены. Каждое произведение тщательно подобранного искусства. Все это не имеет значения. Это все маска, чтобы не дать людям увидеть душу, которая здесь живет.

Мой взгляд возвращается к Ретту, и я наблюдаю, как он идет ко мне. Его походка уверенна. Мой брат привлекателен. Девушки просили у меня его номер телефона. Некоторые даже умоляли меня замолвить за них словечко.

Со стороны кажется, что у Ретта Дэниелса есть все. Хорошая внешность, здоровый банковский баланс, тесный круг друзей.

Если вы посмотрите глубже, то увидите боль, которую он скрывает от мира.

Боль от неудачи с сестрой. Боль от потери отца, когда он больше всего в нем нуждался. Боль от того, что он пытался найти утешение в теплом теле, а потом чувствовал себя еще хуже, когда все закончилось.

Ретт всегда был рядом со мной, но, глядя, как он садится, я понимаю, что никогда не была по–настоящему рядом с ним.

— Доброе утро, – говорит он, выглядя так, будто тоже не спал. — Итак, ты и Логан?

Я не могу смотреть Ретту в глаза, пока слова слетают с моих губ. — Нет. Нет никакого Логана и меня.

— Серьезно, Мия. Ты собираешься позволить этому встать между тобой и Логаном?

Я зарываю лицо в ладони и пытаюсь сдержать слезы. — Коннор использовал меня. Он заставил меня думать, что я что–то значу, а когда он закончил, он отбросил меня в сторону, как вчерашний мусор. Он сказал каждому парню в футбольной команде, что я была легкой добычей. Прошло несколько недель, прежде чем это прекратилось.

— Что прекратилось?

— Я была легкой добычей, поэтому они чувствовали, что имеют полное право шлепать меня по заднице, делать грубые замечания о том, как бы они меня трахнули.

Когда я слышу, как кружка падает на стол, я встаю, чтобы уйти. Я не могу этого сделать. Меня разорвало на части, когда я увидела реакцию Логана, но реакция Ретта станет для меня концом.

Я бросаюсь в сторону, но Ретт быстрее, прижимая меня к своей груди в одно мгновение. Мои ноги подкашиваются от боли, разъедающей то, что осталось от меня. Ретт поднимает меня и усаживает к себе на колени, обнимая меня, пока я разваливаюсь на части.

Я не знаю, просидели мы так несколько минут или часов, но когда я вся в слезах, все, что я могу делать, это смотреть в пустоту.

—Я хочу вернуть вчерашний день. Я хочу вернуться в то время, когда мы все жили в Северной Каролине, и моим самым большим беспокойством было то, что я не умела целоваться.

— Я тоже этого хочу, – растерянно шепчет он.

— Я хочу вернуться туда, где мы просыпались по утрам в воскресенье и чувствовали запах подгорающего бекона, когда папа пытается приготовить нам завтрак.

Ретт начинает дрожать, прижимаясь ко мне, и я понимаю, что он плачет.

— Я хочу вернуться туда, где я пробирались в твою комнату посреди ночи, потому что я знала, что ты защитишь меня от монстров под моей кроватью.

— Мия, – плачет он, зарываясь лицом в мои волосы. — Я привел этих гребаных монстров прямо к тебе.

Я крепко обнимаю его, пока он плачет из–за того, что не смог защитить меня. Я жду, пока он немного успокоится, прежде чем продолжить, так как сегодня мне нужно все рассказать.

— Я так старалась доказать себе, что смогу прожить без тебя, смогу пережить все, что подкинет мне жизнь, что потеряла себя в этом процессе. Я не могу вспомнить, что делало меня счастливой до того, как все это случилось. Думаю, это самое трудное. Честно говоря, я думаю, что справилась с тем, что Коннор использовал меня. Это сильно ударило по моей самооценке? Не буду врать. Да, но я упорно работала над тем, чтобы восстановить себя. Мне всегда будет грустно, что я отдала свою девственность придурку, но я не травмирована. Просто я не знаю, кто я, и поэтому не могу решить, что мне делать с остатком жизни.

Ретт целует мой лоб и шепчет: — Я не могу изменить то, что произошло, но ты позволишь мне показать тебе то, что раньше делало тебя счастливой?

Я киваю, чувствуя себя так, словно мне снова пять лет, и мой старший брат – единственное, что стоит между мной и темнотой.

— При одном условии, – шепчу я.

— Назови его.

— Ты перестанешь притворяться рядом со мной. Я вижу тебя насквозь. Ты несчастлив, Ретт. Я могу быть твоей младшей сестрой, но это не значит, что я не могу быть рядом с тобой.

Он прижимается поцелуем к моему лбу и шепчет: — Черт, ты слишком быстро выросла.

~

— Почему ты не сказала мне раньше? — спрашивает Ретт, когда мы лежим на диване и смотрим Сумерки. Он позвонил Картеру и сказал, что не поедет в командировку. Затем он включил Сумерки. Это первое, что он делает, чтобы напомнить мне о том, что я когда–то любила.

— Я думала, что это больше не имеет значения. Это было в прошлом, и я хотела оставить это там, как будто это был просто еще один плохой день. Когда я узнала, что это произошло из–за того, что вы все сделали, это вернуло воспоминания. Я знала, что ты не поймешь, почему я реагирую, как сука, из–за списка, поэтому я решила, что будет лучше рассказать тебе. Я думаю, что было ошибкой говорить Логану.

Я чувствую, как он смотрит на меня, но не отрываю глаз от телевизора.

— Почему? Что он сделал, когда ты ему сказала?

— Я сказала ему, что мне нужно время, что самое худшее, что со мной случилось, произошло из–за того, что сделал самый лучший человек. Мне просто нужно время, чтобы я могла разделить эти два события. Я знаю, что это не имеет никакого смысла. Очевидно, для него это не имело ни малейшего смысла, потому что он сказал, что никогда не простит себя, а потом ушел.

— Если он чувствует себя хотя бы наполовину так же плохо, как я, то ему понадобится время, чтобы переварить то, что ты ему сказала, – говорит Ретт, начиная играть с моими волосами. Это еще одна вещь, которую он всегда делал, когда я забиралась к нему в постель. Он играл с моими волосами, пока я не засыпала. — С точки зрения парней, он переспал с женщиной, которая ответственна за то, что с тобой случилось. С таким дерьмом приходится долго разбираться.

— Я знаю, – шепчу я, ненавидя мысль о том, что у Логана был секс с Джози. — Думаю, именно это беспокоит меня больше всего. Я лично знаю одну из девушек, с которой он спал. Я постоянно представляю их вместе, и это ужасно.

— Тебе нужно перестать представлять их вместе. Ты сведешь себя с ума. Когда вы двое пройдете через это, то кто бы ни был с ним в прошлом, это уже не будет иметь значения. Единственное, что будет иметь значение, – это настоящее и то, что он с тобой. Дай парню шанс. Он любит тебя, и, честно говоря, мы все видим это за милю. Вам суждено быть вместе. Я удивлен, что ты так долго держалась. И я должен сказать, что это не тот разговор, который я думал, что когда–нибудь буду вести со своей младшей сестрой. Я не создан для этого дерьма.

Я хихикаю, тыкая его в ребра. — Ты отлично справляешься. – Желая сменить тему, я спрашиваю: —Что случилось с Иви? Она переехала сюда с вами?

Ретт застывает, и я смотрю на его лицо. Он нахмурился и снова выглядит расстроенным. Похоже, я только что нашла источник его боли.

— Я давно с ней не разговаривал. Последний раз, когда я слышал о ней, она была в Чикаго.

— Почему? Что случилось? Вы двое были довольно близки.

— Я облажался, – шепчет он, и я слышу сожаление. — Ее последние слова ко мне были, не имеет смысла, что я сплю с женщинами, которым я безразличен, но единственную женщину, которая меня любит, я не трогаю.

— Ай, – шепчу я.

— Я знаю, что ты с ней согласна. Не сдерживайся сейчас.

Я качаю головой, чувствуя жалость к нему. —Позволь своей младшей сестре дать тебе дельный совет. Дай девушке шанс. Она любит тебя, и, честно говоря, любой идиот может увидеть, что ты любишь ее. Вам суждено быть вместе, так что иди к ней и попроси прощения за то, что был таким идиотом.

Ретт хихикает и сжимает меня. — Мудрец.

~

В итоге Ретт провел со мной три дня, вместо того чтобы уехать в командировку.

Я просыпаюсь от запаха подгоревшего бекона, и на долю секунды я в замешательстве, пока не понимаю, что нахожусь в гостевой спальне Ретта.

Я быстро чищу зубы и торопливо выполняю остальные утренние дела. Переодевшись в удобные брюки и футболку, я иду на кухню.

Ретт сидит на стуле, занятый отключением пожарной сигнализации. Я прислоняюсь к стойке, думая, что этот момент бесценен. Он никогда не мог овладеть искусством приготовления пищи.

Он не замечает меня, пока не заканчивает готовить яичницу.

— Эй, ты не спишь, – говорит он, гордо улыбаясь сковороде, наполненной достаточным количеством яиц, чтобы накормить небольшую страну. — Я приготовил завтрак.

— Да, – говорю я, наблюдая, как он готовит две тарелки. — Ты приготовил бекон так, как я люблю.

Наши глаза на мгновение встречаются, и когда эмоции грозят захлестнуть нас, мы относим тарелки в гостиную. Мы садимся на пол и едим у журнального столика. У нас всегда так было, без излишеств.

— Помнишь, как ты пытался улизнуть из дома? — говорю я, проглотив яичницу.

— В который раз? — усмехается Ретт.

Да, он часто проказничал, поэтому я уточняю: — В ту ночь, когда папа разыграл тебя.

Он начинает кивать, а на его лице расплывается огромная улыбка. — О да. Черт, он меня здорово разыграл. – Я наблюдаю, как на его лице играет одно из его любимых детских воспоминаний. — Он чуть не довел меня до сердечного приступа, когда выскочил из–за водительского сиденья. Я рассказывал тебе, что случилось потом?

Я качаю головой. Я только знала, что папа спрятался в машине и ждал, пока Ретт доберется до озера, а потом выскочил и напугал его до смерти.

— Ну, я буквально трясся в своих ботинках, ожидая, когда папа на меня накинется. Вместо того чтобы сказать мне, что я наказан на всю жизнь, знаешь, что он сделал? — Он не дожидается моего ответа, продолжая рассказ. — Он обнял меня за плечи и пошел со мной к костру. Если бы я не был так напуган, я бы рассмеялся до упаду. Ребята бросились прятать пиво и сигареты. Маркус действительно проглотил свою. – Ретт начинает смеяться, как будто он снова там. — Он сидел там в огромном облаке дыма. Папа протянул ему пиво и сказал, чтобы он потушил огонь.

Смех Ретта затихает, на его лице появляется ностальгическое выражение.

— Он сидел там с нами, как будто он был одним из ребят. Он рассказывал нам истории о всех тех случаях, когда он попадал в неприятности, будучи подростком. Знаешь, мы даже не думали о пиве. Не потому, что там был папа, а потому, что нам было весело просто общаться с ним. По дороге домой я спросил его, почему он не сердится, что я улизнул. Он сказал, что ему не понравилось, что я пытался скрыть это от него, но он понимает, что это часть взросления. Он также сказал, что ему не нравится, что мы как–то организовали пиво и сигареты, и что он предпочел бы, чтобы мы делали это при нем, а не за его спиной. Он хотел показать мне, что я могу прийти к нему с чем угодно, что я могу ему доверять.

Ретт смотрит вниз на свою наполовину съеденную тарелку с едой.

— Он научил нас доверять. Именно благодаря папе мы стали такими близкими друзьями.

Я моргаю, так как глаза начинает щипать, и быстро делаю глоток воды.

— У нас были самые лучшие родители, – шепчу я.

— Да, – говорит Ретт, протягивая через стол мою руку. Он крепко сжимает ее. — А у меня самая лучшая сестра.

Я помогаю Ретту убраться, а затем решаю пойти на двойной урок танцев на шесте. Последние несколько дней я пропускала занятия, поэтому мне нужны физические упражнения. Когда я прихожу в студию, Бет там нет, но Нэнси уверяет меня, что ничего страшного, если я воспользуюсь одной из комнат. В это время здесь не так много женщин, и я нахожу, что мне это нравится гораздо больше, чем суматошная атмосфера вечером.

Первые тридцать минут я отрабатываю все, чему меня учили, а затем пробую свои собственные движения. Мои мысли уносятся к Логану, пока мое тело продолжает двигаться.

Неужели я откажусь от своей мечты быть с ним?

— Нет, никогда, – шепчет мое сердце.

— Нет, черт возьми, только не после того, как ты мучила меня годами, фантазируя о нем, – ворчит моя голова.

Логан не из тех, кто долго страдает молча, а я не из тех, кто держит обиду. Просто мы такие, какие есть. Я дам ему еще несколько дней, прежде чем поговорить с ним. Я ууверена, что мы сможем пережить этот эпический сбой, которым является Джози.

Говоря о дьяволе, когда я делаю перерыв, чтобы попить воды, мой телефон пикает. Это входящее сообщение. Когда я вижу, что оно от мистера Петерсона, я быстро открываю его.

Дорогая Мия,

Пожалуйста, примите мои искренние извинения за поведение моей дочери. Она всегда была немного неуравновешенной, но никогда никому не причиняла вреда. То, что она сделала с вами, открыло нам глаза на то, насколько серьезна ее проблема. Она была помещена в «Спокойные тропы». Я прилагаю копию ее заявления о приеме в клинику.

Если я могу сделать что–нибудь, чтобы загладить боль, которую причинила вам моя дочь, пожалуйста, не стесняйтесь, скажите мне.

Джефф Петерсон.

Я открываю вложение и первым делом замечаю, что ее приняли на следующий день после того, как я позвонил ее отцу. Я чувствую себя лучше, зная, что он серьезно отнесся к моему звонку и что она получит помощь. Самое главное, я испытываю чувство облегчения, зная, что она на другом конце страны и далеко от меня.

Я не могу оплакивать потерю дружбы, но, возможно, это потому, что дружбы никогда и не было. Все это было ложью, и я не могу грустить, потому что лжи больше нет.

Проведя последние несколько дней с Реттом, я по–новому взглянула на жизнь.

Беда не переходит тебе дорогу, чтобы у тебя была причина жалеть себя, винить весь мир и озлобляться. Беда – это возможность учиться, становиться сильнее и переходить на следующий этап жизни.

Логан – это следующий этап моей жизни.

~

Это начало новой недели, а также мой первый день в Indie Ink. Сидя в машине рядом с Реттом, я не могу удержать свою ногу от прыжков вверх–вниз.

— Не нервничай, – говорит Ретт, сворачивая на парковку.

— Тебе легко говорить. Что если я не понравлюсь людям? Что если они подумают, что я получила эту работу только потому, что ты мой брат?

Он паркует свой BMW на зарезервированное место, прежде чем повернуться ко мне. — Во–первых, тебя не должно волновать, что думают люди. Во–вторых, ты получила эту работу, потому что владеешь акциями Indie Ink. Тебе не нужно работать, но поскольку ты понятия не имеешь, чем хочешь заниматься, я предложил тебе должность секретаря. Когда ты будешь готова подняться, мы все вместе сядем и решим, с каким отделом ты сможешь работать.

— Что? Например, руководить отделом?

— Да, разве ты не хочешь?

— Нет, черт возьми. Меня устраивает ресепшен. Я не хочу отвечать за людей.

— Тогда будь на ресепшене. Я хочу сказать, что ты один из боссов, никто не будет с тобой ругаться.

Я сморщила нос, мне не нравится, когда меня называют боссом. Я не гожусь в лидеры. Я скорее воспитанная душа, и мне не стыдно в этом признаться.

— Пошли, – говорит Ретт, выходя из машины.

Когда мы заходим за угол, я резко останавливаюсь, но Ретт продолжает идти. Я смотрю, как он занимает место рядом с Картером, и мне кажется, что я проглотила арбуз. Все парни выстроились в ряд, как в первый год учебы в школе и в ночь моего выпускного.

Уже зная, как это делается, я подхожу ближе, радуясь, что здесь нет никого, кто мог бы стать свидетелем этого эмоционального момента. Скорее всего, в итоге я буду безобразно плакать и испорчу свой макияж. Зрелище не из приятных, но я ни за что на свете не откажусь от этого.

Я останавливаюсь перед Реттом и хмуро смотрю на него, но не могу долго сдерживать улыбку.

— Я горжусь тобой, Мия, – говорит он, и тут же я чувствую, как на глаза наворачиваются слезы, но сглатываю их, зная, что еще четверо парней ждут своей очереди. — Ты намного сильнее, чем я когда–либо буду. Мне повезло, что у меня есть такая младшая сестра, как ты, на которую я могу равняться.

Вот черт, только этого не хватало, чтобы запустить фейерверк.

— Спасибо, что испортил мой макияж, – дразню я, прижимаясь поцелуем к его щеке и обнимая его. — Ты всегда будешь моим героем, – шепчу я ему на ухо, чтобы остальные не слышали.

Я отпускаю его и делаю шаг к Картеру. Плавный шаг заставляет его улыбнуться.

— Когда ты перешла в выпускной класс, папа усадил меня и сказал, что я всегда должен присматривать за сестрой. Ты была для него дочерью. Я дерьмово выполнил работу по присмотру за тобой, но я обещаю, что если кто–нибудь еще раз наебет тебя, я сотру его с этой планеты.

Я прижимаюсь поцелуем к щеке Картера и обнимаю его. — Я люблю тебя, Картер. – Он крепко обнимает меня, и только тогда я понимаю, как сильно ему нужно было услышать эти слова от меня. Мы никогда не были из тех, кто говорит о своих эмоциях. Действия были важнее всего, и они по–прежнему важны.

Я скольжу к Маркусу, и он тут же обнимает меня.

— Мне жаль, Мия. – Его слова звучат так, будто они несут в себе вес всего мира.

Я удивлена тем, насколько он эмоционален. Маркус никогда не был эмоциональным в группе. На самом деле он был безжалостным, холодным и черствым.

— Те несколько дней, которые у меня остались на этой планете, я потрачу на то, чтобы загладить свою вину перед тобой.

Потрясенная, я хочу отстраниться и спросить, что он имеет в виду, но он крепче прижимает меня к себе. — Только ты знаешь об этом. Я поговорю с тобой позже.

Я не могу заставить себя отпустить его. Я обнимаю его изо всех сил и шепчу: — Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Ты скажешь мне позже, и мы исправим все, что не так.

Он отпускает меня и уходит. Меня убивает то, что я отпускаю его. Я понятия не имею, что с ним происходит. Беспокойство гложет меня изнутри. Я пойду к нему в офис во время обеденного перерыва и выясню, в чем дело.

Я игнорирую взгляды остальных, которые, должно быть, гадают, что происходит, когда я подхожу к Джексону.

Когда я поднимаю взгляд и вижу слезы в его глазах, я понимаю, что он знает, что случилось с Маркусом. Он обнимает меня и шепчет: — Я займусь этим. Я не позволю моему лучшему другу умереть без борьбы.

От этих слов я вздрагиваю. Умереть?

Должно быть, это ошибка. Да, это просто огромная ошибка. Я повторяю это снова и снова, пытаясь убедить себя, что все можно исправить. Я киваю ему в плечо, чтобы показать, что я услышала его слова.

— Сегодня ты надерёшь всем задницу.

Я снова киваю и прижимаюсь поцелуем к его щеке. — Люблю тебя, Джекс.

Я делаю глубокий вдох и подхожу к Логану. Когда я оказываюсь перед ним, мои руки начинают дрожать. Я много думала о том, что скажу ему, когда снова увижу его, и теперь, когда я здесь, мои хорошо отработанные слова исчезают, как пук на ветру.

— Давайте дадим им время, – слышу я слова Ретта.

Я смотрю, как они входят в лифт, и жду, пока двери закроются, прежде чем поднять глаза.

— Как ты держишься? – спрашивает он, его глаза ищут мое лицо.

— Кроме того, что я плачу из–за вас всех, у меня все в порядке. Последние несколько дней я провела с Реттом. Мне это было нужно, и я думаю, что в каком–то смысле ему это тоже было нужно.

Уголок его рта дергается, как будто он собирается улыбнуться, но просто не может.

Я начинаю говорить полную чепуху, просто желая выплеснуть все это. — Я знаю, ты сказал, что мне будет лучше с каким–нибудь счастливчиком, но я хочу, чтобы этим счастливчиком был ты. Ретт помог мне разобраться с беспорядком в моей голове, и я хочу, чтобы ты знал: я не виню тебя или кого–то из вас в том, что произошло. Я справилась с этим. Я была расстроена, потому что не могла вспомнить, что мне нравилось раньше, пока не увидела тебя. Тогда ты заставил мое сердце биться быстрее, и было так приятно почувствовать это снова. Ты заставлял мурашек бегать по моей коже, и это было потрясающее ощущение. Я была очень влюблена в тебя, но когда я увидела тебя, я поняла, что влюбленность переросла в любовь. До прошлой недели я никогда не чувствовала себя желанной и любимой мужчиной. Когда ты обнимаешь меня, я чувствую себя любимой. Когда ты так смотришь на меня, я чувствую себя желанной. Я не отказываюсь от нас, Логан.

Я делаю глубокий вдох, надеясь, что мои слова имеют смысл, или хотя бы часть того, что я сказала.