Битую чашку – из жизни вон!

Глава 9

Снимки у Гриши получились на славу, мастер как-никак. Я выбрала самый лучший, и он для меня его увеличил. Формат сорок на пятьдесят. Там поместился весь наш стол-перекладинка. К тому же Гришка подловил удивительный момент. Леся с женихом друг на друга смотрят, и мы с Марком – тоже. Самое интересное, что рука Марка лежит на спинке моего стула, а сам он ко мне склонился, будто бы что-то нежное говорит. Когда это было, совершенно не помню. А главное, и я на него так смотрю, будто между нами уже «все произошло». Ну просто чудо! Мне-то казалось, что мы с ним просто сидели рядом и вели совершенно пустопорожние беседы. И Марк ни разу ко мне не склонялся, особенно с таким сексуальным выражением лица. Я бы запомнила. И уж наверняка бы немедленно отреагировала. Но и Гриша это не выдумал: вот он передо мной, документ, так сказать, запечатленное мгновение. Но как же я умудрилась столь важное для себя мгновение пропустить? Вот же: сижу, на него гляжу. И ровным счетом ничего не вижу. Неудивительно, что Марк после этого меня бросил и отправился с какой-то блондинкой обжиматься. Получается, я сама его отшила! Не отозвалась на призывные флюиды. Нет, со мной явно что-то не так. К врачу пора. К психологу. А может, и сразу к психиатру. Это же надо! Сидела, мечтала, пыталась уловить хоть какой-нибудь знак с его стороны. И в результате Гриша поймал, а я прохлопала! Видать, со стороны действительно заметнее. Но снимок получился отличный. С подписью Радомыжской ему вообще цены не будет. На днях обрамлю, повешу на стенку и тут же вызвоню к себе Ирку, пусть удавится от зависти!

Кстати, Лесе снимок тоже понравился. Я и для нее сделала экземпляр. Они ведь с Андроном тоже там воркуют как голубки. Она так обрадовалась! Даже смешно. Но она вдруг на полном серьезе мне говорит:

– В кои-то веки как человека сняли. В других изданиях из меня вечно то идиотку, то кикимору делают. Ни разу еще не обошлось без какой-нибудь подлянки. Вот. Полюбуйтесь.

И она с яростью швырнула мне журнал одного из наших конкурентов. Фоторепортаж с открытия бутика известной марки. Я поглядела и ничего страшного не заметила. Стоит Радомыжская, улыбается, платье красивое, о чем ей и сказала. Лицо у Леси перекосилось.

– Так именно в платье все дело. Видите, на следующей фотографии рядом девушка в точно таком же.

– Понятно. Вы с ней пришли в одинаковых платьях, а сволочь-фотограф подловил. Бывает. Но, по-моему, ничего страшного. Платье все равно шикарное.

– Не в этом дело! – Голос у Леси начал срываться. – Меня вообще на открытии этого бутика не было, это они взяли и смонтировали. Специально! Будто мы, две такие разряженные дуры, там столкнулись. Видите, там, где я стою, даже фон другой. Это было в другом бутике, который открылся месяцем раньше!

– Действительно, неприятно, – с большой долей искренности посочувствовала я. – А что в журнале сказали?

– Естественно, мол, техническая накладка. – Лесины губы скривились в скептической улыбке. – Клянутся в следующем номере опубликовать извинение. Но кто его заметит? Наверняка напечатают мелким шрифтом на последней странице.

– Не обращайте внимания, – посоветовала я. – Могло быть хуже.

– Уже бывало, – мрачно бросила она. – В Интернете какой-то идиот игру придумал «Одень Радомыжскую». Представляете, мою голову присобачили к чьему-то абсолютно голому телу. И множество разной одежды на выбор. Полный бред. Я им что, Анджелина Джоли или Николь Кидман?

– Естественно, нет! – совершенно искренне воскликнула я.

– Вот именно. Пускай их и раздевают. Они актрисы. А чего ко мне все пристали? Живу, никого не трогаю.

Я молча кивнула, а про себя подумала: «Жить, милая, надо тише, тогда и цепляться не будут. Меня вот, например, никто в Интернете не раздевает и не одевает. Потому как девушка скромная и бизнесменам удачи в делах не приношу».

Радомыжская, похоже, искренне расстраивалась и не понимала, отчего вызывает у окружающих такое раздражение, чтобы не сказать злобу. Раньше она и меня точно так же раздражала. И лишь после этого дня рождения, когда я увидела, какими глазами смотрел на нее Андрон, и после того, как мы с ней поговорили во время интервью, раздражение куда-то улетучилось. Да, конечно, она такая, какая есть. И живет как может. Но все же это не тот пародийно-картонный персонаж, какой ее выставляют в прессе, безмозглая Барби с бриллиантовым блеском в глазах. В ней явно есть что-то живое, только до этого докопаться надо.

Кстати, Леся показала мне свои эскизы ювелирных изделий, и кое-что мне даже понравилось. Я, конечно, не профессионал, но надеть такое и сама бы не отказалась. Когда я ей об этом сказала, она до того расчувствовалась, что показала мне всю квартиру, включая «святая святых» – гардеробную.

Вот это, я вам скажу, да! Любой бутик отдыхает. Размером гардеробная – метров сто. Может правда мне так показалось. Вдоль стен шкафы, полки, шляпные коробки, обувь, сумочки... Голова кругом! У меня сразу два вопроса возникло. Первый: как Леся помнит, что у нее есть? И второй: когда она успевает все это хоть по разу надеть, если, как она сама мне сообщила, каждый сезон гардероб полностью обновляет. Я вот только на это все посмотрела, и меня подташнивать начало. Не от зависти, просто было такое ощущение, будто шоколадных конфет переела. Оказывается, чтобы вынести такое количество вещей в гардеробе, сперва надо выработать иммунитет! А вы говорите, Леся! Нет, жизнь у нее отнюдь не простая. Можно даже сказать, тяжелая.

Когда мы уже заканчивали осмотр гардеробной, Леся позволила мне примерить две шляпки. Потрясающие. С перьями. Леся объяснила, что надевала их на скачках в Аскоте. Теперь, мол, просто лежат, на память. Второй раз не наденешь. Я только примерила ту из них, что побольше – черную, в белый горох и с белыми перьями, как к нам ворвался паразит Гришка, который только что прибыл к Лесе и устанавливал аппаратуру для съемок в домашнем интерьере. Он на гардеробную взглянул и тут же выхватил из кармана цифровую «мыльницу». Но Радомыжская его опередила. Узкой своей грудью прикрыла любимую комнату и как закричит:

– Нельзя здесь фотографировать! Это интимное место!

Гриша потом меня всю обратную дорогу пилил и расстраивался:

– Не могла девушку отвлечь. Я бы потом этот снимок знаешь как выгодно продал!

– Не собираюсь потворствовать твоим меркантильным проискам, – отрезала я.

Однако Гриша продолжал ныть и бухтеть: у него, мол, семья, и ему их кормить надо.

Мне надоело.

– Если надо кормить, тем более поостерегся бы такие снимочки продавать. Тебя бы на раз вычислили. А Леся, к твоему сведению, ближайшая подруга нашей Вики. И выперли бы тебя из «Мисс Шик» с белым билетом.

Он немедленно сник, поблагодарил за предупреждение, и оставшийся путь до редакции мы пребывали в мире и согласии.

Гришину фотографию я вскоре окантовала и повесила на стенку. И теперь каждый вечер, вернувшись домой, ложилась на диван и любовалась ею. Не Лесей с Андроном, конечно, а Марком. Теперь я жалела, что не догадалась попросить Гришу снять Марка отдельно и сделать для меня его большой портрет. С другой стороны, Григорий тут же уловил бы, что у меня к Марку не простой интерес. А мне это ни к чему. Я ведь ему повесила лапшу на уши про другого неизвестного кавалера. Придется поддерживать легенду. Чуть позже я сообразила, что можно пойти в фотосалон, и там мне на компьютере запросто сделают его портрет. Ладно, когда свободное время будет, обязательно займусь.

А свободного времени у меня было крайне мало. Я металась между телевидением и журналом. На телевидении вовсю шла подготовка к съемкам «пилотов», в журнале меня тоже никто не освобождал от моих обязанностей. В довершение ко всему начался музыкальный фестиваль «Черешневый лес» – модное культурно-светское событие, как раз для моей рубрики. Тут меня ожидал некоторый сюрприз. Гальская даром времени не теряла. Как мне донесла разведка, Ленка тяжело пережила отлучение от дня рождения Радомыжской и провела сложную подрывную работу. Что именно она наговорила сопливке – не знаю. И за какие ниточки дергала – тоже. Но факт остается фактом: пригласительные билеты на открытие фестиваля достались Гальской – этакий ее маленький реванш. Зато я получила билеты на все остальные концерты. Сопливка мне объяснила:

– Открытие – это светское мероприятие и пойдет по Лениной рубрике. А вы, Юля, будете освещать культурную составляющую. Кстати, Леся осталась очень довольна и вашей статьей о ее дне рождения, и вашим интервью. Просила вам передать большое спасибо.

«Что ж ты меня про Марка-то не спрашиваешь? – вежливо ей улыбаясь, размышляла я. – Или мое отлучение от открытия фестиваля на самом деле твой маленький реванш? Мол, не зазнавайся?»

Сопливка говорила, а я все гадала, спросит или не спросит про Марка? Таки не выдержала. Спросила. Ох, как же, видимо, сильно мучилась!

– Юля, а вы, кстати, с Макаровым давно знакомы?

Как же меня подмывало сказать, что давно!

– Не очень, – все же произнесла я вслух и добавила почти правду: – Нас подруга познакомила.

– И после этого он пригласил вас делать передачу?

Вика разглядывала меня так, словно хотела понять, что же такого Марк во мне нашел, что с ходу предложил делать передачу. Меня охватило злорадство. Смотри, смотри. Больше она спросить ничего не решилась, а я молчала. Пусть трактует событие в меру своей испорченности. В результате ей пришлось попросту пожелать мне успеха и отдать пригласительные.

Два дня спустя я отправилась в Большой зал консерватории. С удовольствием взяла бы с собой Милку. Она классическую музыку любит и понимает больше меня. В прошлом году приглашения на тот же «Лес» были на два лица, и мы ходили то с Романом, то с Милкой. А в этот раз почему-то пожмотничали, дали только на одну меня.

Возле Большого зала собралась толпа. Мне хорошо знакома публика, которая обычно ходит на концерты в консерваторию. Сегодняшняя толпа разительно от нее отличалась. Глядя на разодетых дам и господ, можно было скорее предположить, что тут сейчас не Бетховена с Моцартом исполнять будут, а дорогой бутик открывать или, на худой конец, выставку драгоценностей от ведущих ювелирных домов. Но что поделаешь: музыку слушать тоже становится модным. А раз так, надо ходить, даже если тебе и неинтересно. А фестиваль «Черешневый лес» – мероприятие, которое «светским людям» стыдно не посетить.

И с кем, вы думаете, я столкнулась в дверях? Ни за что не поверите! Я и сама с трудом поверила. С Марком! Он первый меня окликнул:

– Юля, и вы здесь? – Он явно обрадовался. – По долгу службы или по зову сердца?

Я скромно потупилась.

– Совмещаю, а вы?

Он хохотнул:

– Да, можно сказать, тоже.

– Будет сюжет?

– Да нет. Я ведь не снимаю. То есть сюжет, конечно, кто-нибудь из моих сделает. Но я здесь так... Бизнес-выход со светским уклоном. Плюс хорошая музыка в хорошем исполнении. Редкое сочетание приятного с полезным. А вы одна?

– Да.

– Замечательно! – Он широко улыбнулся и торопливо добавил: – А то мы на том дне рождения так замечательно беседовали, только, увы, не договорили. Вы прямо как Золушка... То есть даже ее превзошли. И полуночи не дождались. Исчезли. И туфельку мне не оставили. Я, между прочим, вас искал.

Он заглянул мне прямо в глаза, и я решилась на дерзость.

– Найти меня в принципе нетрудно. У вас все мои данные были.

Он смутился и, запинаясь, тихо сказал:

– Я... не был уверен.

– В чем? – Я решила прояснить ситуацию до конца.

– Ну, вы так охотно пошли танцевать с тем странным типом. А потом пропали. Я думал... – Он осекся, повел плечами. – Может, вы с ним уехали?

– Спасибо на добром слове! Хорошего же вы обо мне мнения.

– Нет. – Он опять улыбнулся. – Я, конечно же, сомневался, но вы как сквозь землю провалились.

– Провалилась из-за того, что как раз пряталась от странного типа, который меня преследовал, – подхватила я. – И вы совсем меня не искали. Я ведь вас потом видела. Вы веселились в толпе друзей.

Марк широко раскрыл глаза.

– Почему же не подошли?

– Не хотела вас стеснять.

– И зря. Я как раз собирался вас с ними познакомить. Очень милые люди.

«Особенно та блондинка», – подумала я. А он тем временем продолжал:

– Рекламу вам, между прочим, сделал.

– Какую? – Я удивилась.

– Вашей передачи. Рассказал, какую вы придумали интересную концепцию.

– Тогда хорошо, что я не подошла. Вдруг вы поторопились, а у меня на самом деле ничего не получится.

– Теперь не имеете права. Вы тогда меня подведете. Никто мне больше верить не станет. Придется уж вам расстараться.

– Да я стараюсь, конечно.

– А я почему-то верю, что у вас все получится, – подчеркнуто убежденно произнес он. – Ладно. Хватит о делах. Нам пора в зал. Где вы сидите?

Я продемонстрировала ему свой пригласительный. Марк расхохотался:

– А я-то хотел вам место рядом с собой предложить. Но, оказывается, вы и так рядом. Только с другой стороны. Знаете, Юля, по-моему, это судьба.

Мне так хотелось спросить у него, какой смысл он вкладывает в эти слова, но я не решилась. А сам он, не распространяясь больше на эту тему, взял меня за руку и потянул к нашему ряду. Пока мы шли, с ним то и дело кто-нибудь здоровался, одновременно пристально изучая меня. Особенно лица женского пола.

Кажется, я начинала понимать Лесю Радомыжскую. Когда все на тебя таращатся, ощущение не из приятных. Мне захотелось превратиться в улитку. Счастливая! У нее всегда с собой домик, в который можно спрятаться. Но я не была улиткой, и меня продолжали преследовать изучающие взгляды. Когда мы наконец уселись на свои места, я их затылком чувствовала. Даже шея зачесалась. Почему-то на дне рождения у Леси я подобных взглядов не ощущала. Только сопливка меня буравила. Может, конечно, я на ней так зациклилась. Или людям там, в радостном предвкушении еды и выпивки, было не до меня. А тут им пока делать нечего, вот все друг друга и разглядывают. И моя скромная персона вдруг превратилась в интересное развлечение. Я с трудом удерживалась, чтобы не поправить прическу. Черт с ними, пусть смотрят. Меня куда больше их взглядов занимало и волновало поведение Марка. Выходит, фотография не обманула, и он действительно мной заинтересовался. И если ему верить, даже потом искал. Кажется, даже обиделся, заподозрив, будто я предпочла ему другого. И сегодня ведь, едва увидев меня, готов был предложить мне место рядом с собой. А я-то думала, он с охотой тогда уступил меня этому Кире.

Музыки я в тот вечер почти не слышала. Я сидела, думала о Марке и ощущала его рядом с собой. И когда он случайно (или не случайно?) касался меня, по всему телу пробегали мурашки. Кажется, я не испытывала ничего подобного с десятого класса, когда меня однажды пригласил в кино мальчик, в которого я была влюблена. Со всеми остальными никогда ничего подобного не чувствовала, даже с Романом. Мне было радостно и страшно одновременно. Господи, что со мной делается и чем это кончится?

Когда в антракте мы спустились в фойе, Марка, извинившись передо мной, отозвал в сторону какой-то знакомый. Марк быстро мне прошептал:

– К сожалению, вынужден отойти, он мне нужен. Только, умоляю, Юля, не превращайтесь больше в Золушку. Предупреждаю: если вы сегодня сбежите, никогда вам этого не прощу.

– Да я и не собираюсь.

– Тогда у меня только одна просьба: постойте пять минут на месте.

– Но не больше, – как можно строже постаралась произнести я; он не должен был догадаться, что я готова ждать его тут и пятнадцать минут, и двадцать, и намного больше...

Больше Марк от меня не отходил. И даже представил меня нескольким знакомым, под оценивающими взглядами которых я, однако, уже не ежилась. Мне было, как теперь говорят, «параллельно», а может, даже и «фиолетово». Ибо я поняла: их выразительные взгляды свидетельствовали, что Марк ведет себя со мной как-то по-особенному. И меня окрыляла надежда.

Второе отделение концерта и вовсе прошло мимо моего сознания. Сосредоточиться на музыке не было никакой возможности. Мне хотелось, чтобы концерт скорее закончился и мы с Марком остались вдвоем. Не зря ведь он так настойчиво просил меня не исчезать. Значит, наверное, тоже хочет после концерта побыть со мной. Интересно, он меня куда-нибудь пригласит? А если да, то куда? В ресторан или клуб я, разумеется, пойду. А если вдруг домой позовет? Согласиться? Отказаться? Соглашусь, чего доброго сочтет меня слишком доступной. А если откажусь, еще обидится и больше вообще никуда не позовет. Придется как-нибудь так согласиться, чтобы ему стало ясно: я девушка приличная, и сегодня он ни на что особо рассчитывать не может. В то же время он обязательно должен понять, что потом, конечно, сможет на это рассчитывать, однако никак не на первом свидании. Словом, передо мной стояла сложнейшая задача, которую неизбежно решает каждая влюбленная женщина: как не отпугнуть мужчину и в то же время соблюсти себя и сохранить его уважение. Мне предстояло пройти по лезвию бритвы.

Громкие аплодисменты отвлекли меня. Скрипач пожимал руку дирижеру и раскланивался. Концерт завершился. Я вдруг занервничала. Ведь так и не успела выработать правильную линию поведения.

– Замечательный концерт, Юля, да? – сказал Марк.

– Замечательный! – поддержала я и не покривила душой. Мне действительно было замечательно сидеть рядом с ним.

– Вы на машине?

Какая удача, что я, боясь попасть в пробки, приехала на метро!

– Нет.

– Вот и правильно. Я вас отвезу.

Он отвезет меня домой... И только? Это все, на что я могу рассчитывать? Его предложение расстроило меня почти до слез. Лучше бы я исчезла во время антракта!

– Да нет. Спасибо. Зачем вам тратить на меня время. Вы, вероятно, спешите. Прекрасно сама доберусь.

– Никуда не спешу. У меня редкий случай – кусочек свободного вечера. Знаете... – Он сделал короткую паузу, как бы призадумавшись. – Вы сами-то не торопитесь? Вас дома никто не ждет?

– Никто, – подтвердила я.

– Тогда позвольте вас пригласить куда-нибудь посидеть. Выпьем по чашечке кофе или чая.

Я почему-то испытала некоторое разочарование. Вот она, женская логика! Боялась, что он пригласит меня домой, а когда не пригласил, стало обидно. Что это значит? Недостаточно меня хочет или, опять-таки, слишком уважает? А может быть, у него просто дома не убрано? Хотя нет. У людей его ранга обычно дома порядок. Во-первых, потому что они там редко бывают, а во-вторых, у них, скорее всего, есть домработница. Ах, как интересно увидеть его дом! С другой стороны, все-таки хорошо, что он меня не пригласил. Значит, действительно относится ко мне по-особому. Ведь я почти наверняка отказалась бы, и еще могла обидеться, и вечер был бы испорчен. А он этого не захотел.

Вот мы сейчас посидим в нейтральном месте, поболтаем о жизни, а потом он отвезет меня домой и... Хватит мечтать! Я поймала себя на том, что неприлично пялюсь на его губы.

Все случилось именно так, как мне представлялось. Мы посидели в «Пушкине». Марк рассказал мне массу смешных историй из своей продюсерской жизни, я хохотала как сумасшедшая (во-первых, действительно смешно, а во-вторых – на нервной почве). На нас начали оборачиваться с соседних столиков. Потом я рассказала ему несколько журналистских баек, и он хохотал (не знаю уж, на какой почве). Главное, нам было вдвоем весело, легко и хорошо.

Наконец он привез меня домой, и тут жестокая реальность разрушила мои мечты. Никакой попытки поцеловать меня! Даже намека. Нет, он поцеловал, но лишь руку, и то крайне формально. И при этом не задержал мою ладонь в своей. И, самое главное, не попросил моего телефона. И своего не дал. А лишь весело произнес:

– Ну, что же, Юля. Увидимся. Спасибо за чудесный вечер. Давно мне не было так хорошо! – Развернулся и уехал!