Благими намерениями...

Часть 1. Алексей

Весна в этом году была холодная и затяжная. Плавно переходящая в дождливое лето. Каждый день серое низкое небо хмуро смотрело на город, периодически разражаясь истерическими слезами нескончаемых дождей. Словно оплакивало что-то.

Отвратная погода вынудила меня забросить любимые утренние пробежки в парке. И я, скрипя зубами от досады, переместилась в спортзал в соседнем с домом здании. Ненавижу показушные «занятия спортом». По моему глубокому убеждению, такие заведения существуют исключительно для скучающих домохозяек, ищущих острых ощущений на стороне.

Я долго отнекивалась от приобретения абонемента под разными предлогами. Но папа, зная мой пунктик на счет бега и здорового образа жизни, однажды просто принес уже купленный на мое имя абонемент и буквально припер меня к стенке. А узнав точку зрения, любимого дитятки долго хохотал до колик в животе. Ну да, и у меня тоже в голове живут свои тараканы.

Но дело было сделано. Абонемент был куплен. И вот, в один из пасмурных слякотных дней в середине марта я вошла в двери спортивного заведения, оказавшегося достаточно крутым, по меркам нашего города, фитнесс-центром. Я почувствовала себя в раю.

Спортом я начала заниматься достаточно рано, в неполных четырнадцать лет. В ту пору, как я теперь знаю, я только-только вступила в подростковый период. И так от природы склонная к полноте, поскольку пошла в папу, а в его роду все были крупными и тяжеловесными, я еще и в школу каждый день таскала с собой бабушкины пончики. И в итоге, вместо подростковой угловатости и нескладности, имела фигуру типа «квадрат обыкновенный». И это не шутка. Глядя на фотографии тех лет, я вижу странный поролоновый квадрат. Надетые на него девчоночьи шмотки создавали перетяжки и валики в месте дислокации пояса. Покоился квадрат на двух внушительных столбах, по недоразумению именующихся ногами. На верхнем ребре квадрата лежала голова. Просто лежала. Шеи не было.

Позднее мама мне говорила, что я была через чур пристрастна к себе. Но это было потом. Гораздо позднее. А в тринадцать такие мелочи, как полное отсутствие фигуры меня еще не волновало. И я охотно таскала в школу пончики. Делилась с подругами. Но и себя, любимую, никогда не забывала.

Исторический переломный момент случился в первый учебный день четвертой четверти. У нас в классе появился новенький мальчик. Его отца перевели на службу в наш город. Естественно, семья переехала вместе с ним. Олег понравился мне сразу же, как я его увидела. Просто не мог не понравиться. Красивый, как картинка в глянцевом журнале, Олег уже некоторое время вращался в модельном бизнесе. Уверенный в себе, раскрепощенный и общительный, Олег решительно шел к своей цели – заключению контракта на рекламу с известным брендом. Наверное, именно в тот момент во мне проснулась женщина и запустился процесс взросления.

Я ходила счастливая целых три дня. Олег оказался очень компанейским парнем. В первый же день перезнакомился со всеми мальчиками в классе. На второй день в его тесном дружеском кружке появилась и моя лучшая подруга Светка. Светлана всегда была боевой. Никакие трудности ее не смущали. А друзей и недругов подружка привечала одинаково открытой, чуть ехидной улыбкой. Мы с ней дружили с первого класса. И дружба между тихой домашней девочкой академического воспитания и первой егозой школы удивляла всех.

Так я оказалась в непосредственной близости от своего кумира. Весь третий день пребывания Олега в стенах нашей школы я с обожанием смотрела на своего кумира. Искрящиеся весельем зеленовато-карие глаза и задорные вихры очень темных, почти черных волос заслонили мне весь свет. Я твердо решила подружится с полюбившимся мне парнем. А что мне в этом могло помочь? За что ценили меня все мои подруги? Правильно, пончики.

Я заказала бабушке самые вкусные – с начинкой из домашнего персикового джема. И на четвертый день утром, собираясь в школу, сгребла все до единого, чуть виновато улыбаясь бабушке и предвкушая, как угощу Олега. Я уже представляла, как мальчик, откусив сочной мякоти, зажмурится от удовольствия, а потом обнимет меня за плечи, как обнимал мою подругу и с восторгом скажет:

- Ленка, ты самая лучшая! Я ничуть не жалею, что переехал жить в ваш город. Давай дружить!

А потом… На этом месте моя фантазия буксовала. Представить себе «потом» я не могла. Но это не мешало мне витать в облаках все уроки до большой перемены, на которой традиционно обедали школьники.

Трясущимися руками я доставала из сумки пакет, полный золотистых пончиков. Мои одноклассники уже собрались тесным кружком в фойе на первом этаже. Полускрытые от окружающих большими пальмами в кадках. Центром, как и все предыдущие дни был Олег, обнимающий мою подругу за плечи. У меня сердце зашлось от предвкушения. Со счастливой щенячьей улыбкой я рванула к ним, на бегу раскрывая пакет с пончиками:

- Ребята, моя ба сегодня нажарила самых классных пончиков – с персиковым джемом! Она сама летом варила джем! – меня просто распирало от гордости и предвкушения – Угощайтесь!

Я слишком поторопилась. Сначала мои ноги заплелись на ровном месте в немыслимый вензель. А потом правая и вовсе подломилась, и я полетела вниз.

Бабуля недаром говорила, что спешка хороша только при ловле блох. Я оказалась в нелепой позе – сидя на боку, почти на коленях - у ног Олега и протягивая вверх пакет с пончиками. Я еще успела погордится собой, что ни один пончик не потеряла. А потом грянул смех. Я недоуменно огляделась вокруг: мои одноклассники хохотали, тыча в меня пальцами. Смеялись истерически, до слез. И показывали пальцами. А я все никак не могла понять, что происходит, почему они смеются. Хотя, наверное, правильнее будет сказать, ржут. Как кони. Мама всегда жутко ругалась, когда я употребляла подобные выражения. Но сейчас эта фраза как нельзя более точно описывала происходящее вокруг.

Наконец, Витька Лысак, двоечник и первый хулиган на всю школу, с трудом выговорил:

- Гляди, Олежек, гы-гы-гы…тебя дама… гы-гы… на коленях умоляет попробовать пирожок!

Я еще не поняла, что случилась катастрофа. Мой мир дал трещину после презрительных слов моего кумира:

- Да даже если она разденется до гола и попросит перед всей школой, я не стану есть это дерьмо! Как говорит моя мама, там одни пустые калории! А мне форму держать надо. Мне в любой момент могут предложить контракт. И что тогда? Срочно сгонять лишний вес? – Олег повернулся к моей подруге и свободной рукой взял ее за подбородок – Слышишь, Светлячок? Не смей кушать каку! А то быстро приобретешь фигуру типа «квадрат обыкновенный». А там уже недалеко и до «квадрат усиленный». Вон, как у этого беляшика!

И все снова заржали. Даже Светка. Она испуганно глядела на меня и смеялась натужно, не искренне. Но все равно смеялась.

Я неловко поднялась. Болело ушибленное бедро. Но еще сильнее болела обманутая в лучших надеждах душа. Впрочем, тогда я еще не понимала от чего мне так плохо. Просто повернулась и под дружный всеобщий ржач покинула школу.

Я не смогла заставить себя вернутся в класс. Мне казалось, что вся школа знает, что у меня было на уме и как я опозорилась. Я не видела, но было такое чувство, что все абсолютно показывают на меня пальцами. Как была в одной форме, так и ушла домой.

А ночью меня увезла скорая. Апрельская прогулка без верхней одежды обернулась для меня двухсторонней пневмонией. Болела я очень тяжело. Уже много позднее мама рассказала мне, что три дня я находилась на грани. Врачи не могли сбить мне температуру. И еще неделю потом я не вылезала из-под капельниц. От уколов болело все тело. На еду даже смотреть не хотелось.

Но я выкарабкалась. Исхудала знатно и была белее бабушкиных вываренных простыней. А от слабости периодически кружилась голова. Короче, я превратилась в бледную тень самой себя. Бабушка охала и ахала и все пыталась меня накормить моими любимыми пончиками. С домашним персиковым джемом. На которые я не могла даже смотреть.

Мама ни слова мне не сказала. Только поджимала губы, когда я в очередной раз отказывалась что-то съесть.

Однажды я застала маму, листающую какой-то журнал и старательно прячущую от меня его обложку. Понятное дело, мне тут же захотелось узнать, что там мама читает. Как только я осталась одна, я тут же перевернула всю квартиру вверх дном и нашла заинтересовавшее меня издание. Это был спецвыпуск, целиком посвященный влиянию разных видов спорта на человеческий организм. Я проштудировала его от корки до корки. Не понимая половины употребляемых в журнале терминов, я выбрала для себя бег. Понятия не имея, что такое «кардионагрузка» и как правильно дышать, я решила, что могу вставать пораньше и бегать в парке, пока все еще спят. Раннее утро гарантировало, что моя тайна останется со мной. И, если ничего не получится, я смогу попробовать что-то еще без ущерба для гордости. Так начался мой забег в новую жизнь.

В школу после болезни я вернулась в середине мая. И до конца учебного года сторонилась всех. Из веселого и открытого ребенка я превратилась в замкнутого и угрюмого подростка. Вместе с любовью к пончикам и Олегу закончилось мое детство. Кстати, вместе с летом исчез из моей жизни и Олег. Следующий учебный год начался уже без него. Как я узнала из школьных сплетен, он добился своей цели: подписал контракт с одним модельным агентством и уехал в столицу покорять подиум. Больше я никогда его не видела. С его исчезновением восстановилась моя дружба со Светкой, правда без прежней сердечности. Доверие – вещь хрупкая. Я простила подругу. Но забыть предательство не смогла. И, несмотря на то, что Олег исчез из моей жизни, я не могла спокойно дальше учится. Получив свидетельство о неполном среднем образовании, поступила в медицинский колледж.

***

Фитнесс-центр заменил мне любимый парк. Я, конечно, уже давно перестала скрывать от окружающих свои пробежки по утрам. И не вставала в несусветную рань ради этого. Тем не менее, далеко не в любое время суток могла посвятить себя спорту. В спортзал же я могла заявится глубоким вечером и до закрытия изматывать себя на беговой дорожке, размышляя над какой-нибудь проблемой. Чаще всего решения находились именно тут, на беговой дорожке.

Алешу я заметила в первый же день. Он работал инструктором в тренажерном зале. Вокруг – стайка тех, из-за которых я ранее не хотела покупать абонемент. Все шикарные, в модной спортивной форме и с ярким макияжем. Зачем пришли в фитнесс-центр сразу понятно. Я фыркнула в их сторону и оккупировала беговую дорожку.

Алексей подошел ко мне сам. Представился и сразу же попытался поймать мой взгляд. Мне это не понравилось от слова совсем. Я давно пережила свою подростковую трагедию и превратилась пусть не в писаную красавицу. Но в очень интересную девушку. Да и не интересовал меня сейчас флирт. Впереди призраком отца Гамлета маячили госэкзамены. Так что я просто сделала вид, что не заметила фирменную улыбку тренера. Алексей задал несколько общих вопросов, проверил настройки тренажера и, пригласив напоследок попробовать другие снаряды, ушел к своей свите.

Я его видела практически каждый раз, когда приходила потренироваться. Алексей всегда здоровался, но издали. Ко мне не приближался. Повторно он со мной заговорил через неделю после начала моих тренировок.

В тот день была особенно мерзостная погода. С ночи не прекращаясь моросил густой и мелкий дождь. Дул пронизывающий ветер. Глядя на беснующуюся стихию, сложно было поверить, что за окном март, а не октябрь. По причине премерзкой погоды я в тот день поехала в колледж на машине. Да-да! На своей собственной машине, которую мне подарили родители на восемнадцатилетие. Всего-то шевроле Авео, но, как высказался папа: не бог весть что, но необходимые требования безопасности соблюдены, а если разобью, то не жалко.

В колледже я сильно задержалась и на тренировку приехала гораздо позднее пяти часов вечера. В это время, как правило, гламурных кисок уже не было. Тренировались в основном те, кто днем трудился в офисе.

Когда я закончила тренировку обнаружился неприятный сюрприз: дневная морось превратилась в самый настоящий ливень. Лило как из ведра. Несколько человек стояли у входных стеклянных дверей, даже не пытаясь выйти. Кто-то пробовал вызвать такси. Но, судя по репликам стоящих рядом, это было гиблое дело. Я порадовалась тому, что предусмотрительно припарковалась у самого входа в фитнесс-центр. Это давало надежду запрыгнуть в машину с минимальными потерями. И шагнула к выходу.

У самых дверей меня кто-то схватил за локоть со словами:

- Елена, что вы делаете? Вы же мгновенно промокнете и простудитесь! Я вызвал такси. Подождите, я вас подвезу!

Обернулась к нахалу и встретилась глазами с Алексеем. Тренер смотрел дружелюбно, тепло, с искренней заботой и участием:

- Конечно, вряд ли машина прибудет быстро. В такую погоду таксисты предпочитают игнорировать вызовы. Но все же целесообразнее подождать. – и улыбнулся.

Я не сумела сдержать ответную улыбку:

- Вообще-то я на машине. И вполне могу и сама вас подвезти.

- Правда? – парень так обрадовался, что мне даже стало неловко – Мне тут недалеко, всего несколько остановок по направлению к центру.

Я не стала говорить, что, по сути, мне и ехать никуда не надо – живу в соседнем доме и просто кивнула головой.

Я не придала значения этому событию, все еще не видя мужчину в симпатичном тренере. Но уже в следующий мой визит Алексей снова подошел ко мне. Я уже готова была ступить на тренажер, когда за спиной раздалось несмелое:

- Привет!

Я обернулась. Алексей был без униформы, или только пришел, или уже собирался уходить домой. Простые голубые джинсы и белая рубашка выгодно подчеркивали не только идеальное тело, но и светло-русые волосы и голубые глаза, делая внешность тренера почти голливудской. Он улыбался. Светло и радостно, словно видел перед собой нечто, что было самым лучшим в его жизни. На мгновение я растерялась. Даже оглянулась, может, кто-то стоял за спиной, и эта открытая, счастливая улыбка предназначена не мне? Но нет. Рядом с беговыми дорожками были только мы вдвоем. И тогда мое сердце дрогнуло. Я почти физически ощутила, как моих губ коснулась легкая застенчивая улыбка.

- Привет!

- Как ты, нормально добралась?

Я на мгновение опешила. В груди стало как-то тепло и я рассмеялась:

-Конечно! Что же мне сделается? Я ведь на машине! Да и пока доехала, дождь практически перестал. Так, мелкая морось. Это не смертельно. А ты7

- Ты же меня под самый подъезд подвезла! Пару капель поймал, и в квартиру! Даже не чихнул! Кстати, спасибо еще раз! У нас сейчас не церемонятся с теми, кто часто берет больничный, а я в прошлом месяце вынужден был взять. Но и чихающего меня на работу бы не пустили. Так что я безумно тебе благодарен. Работа мне очень нужна!

- Пустяки!

Я снова смутилась и не знала куда деть руки и глаза. Как-то так получилось, что у меня не было особого опыта с мужским полом. В колледже на три фельдшерские группы было только пять мальчиков. Да и тех за мужчин не считали – девчонки при них, не стесняясь подтягивали колготки и обсуждали интимные проблемы. Куда-то вне колледжа я выходила редко. Подруга была только одна – Светка. Да и той особого доверия не было. Львиную долю свободного времени я проводила с книгами. И вот мои любимые героини всегда знали как посмотреть и что сказать. А я… Давнее приключение с пончиками до сих пор висело надо мной дамокловым мечом, несмотря на то, что я давно привела в порядок свою фигуру и избавилась от подростковых прыщей.

Но Алексея моя зажатость по-видимому не смутила. Его улыбка вдруг стала робкой и умоляющей:

- Я.. хотел бы… - он вдруг глубоко вздохнул, словно перед прыжком в воду и выпалил – Выпьем кофе после твоей тренировки? Тут за углом очень милая кофейня с низкокалорийными десертами!

Я остолбенела. Не то чтобы я впервые получила приглашение в кафе. Но от незнакомого человека впервые.

Подождав несколько секунд и видя, что я молчу, Алексей заволновался:

- Ты не подумай, я без каких-либо далеко идущих намерений! Просто хочется хотя бы так отблагодарить за доброту и отзывчивость. В наше время это такая редкость!

Я засомневалась:

- Хочешь сказать, что больше никто бы тебя не подвез?

- Ну почему же. Подвезли, конечно же. И желающих было бы не мало. Вот только каждая предъявила бы счет за поездку. И отнюдь не в денежных единицах.

- А в чем? – я ляпнула и тут же прикусила язык, густо покраснев и обругав себя идиоткой – Прости! Иногда мой язык бежит далеко впереди мысли.

Алексей мягко рассмеялся:

- Все в порядке! Но приходится лавировать, чтобы никого не обидеть и не попасться на крючок. А то последствия, знаешь ли, могут быть самыми разными. – он помолчал, глядя себе под ноги и тихо добавил – Иногда дико устаю от этого лицемерия.

От этого безыскусного признания я ощутила дикий коктейль эмоций – жуткий стыд, жалость и желание хоть как-то загладить свою неловкость. В голове стало пусто и звонко, а язык словно одеревенел. Я не знала, что могу сказать, чтобы не обидеть и не оскорбить.

Мы помолчали. А потом Алексей встряхнулся словно большая добрая собака и усмехнулся:

- Так, хватит грустить! Так что на счет кофе?

И я облегченно подхватила его смех:

- С удовольствием!

Алексей действительно уже закончил работу, а потому, чтобы не мозолить никому глаза, ждал меня все мою часовую тренировку в той самой кофейне.

Десерты и в самом деле были низкокалорийными и очень-очень вкусными. Мы говорили обо всем на свете: о том, что еще несколько лет назад я была квадратно-кубической формы в милый рубиново-малиновый прыщик, о том, что не смогла получить полное среднее образование и, вопреки желаниям и надеждам родителей, поступила в медицинский колледж. Они-то, мои родители хотели видеть меня в университете на экономическом отделении, чтобы я могла достойно продолжить их книжный бизнес. А я пошла туда, где мне дали знания что и как происходит с моим телом. Печально, что я у родителей одна. Был бы брат или сестра, они бы, возможно, не так были бы разочарованы. На это Алексей рассмеялся и сказал, что лучше так, чем быть старшим из пятерых детей, вынужденным с ранней юности постоянно искать какие-то подработки, чтобы помочь семье.

Мы долго просидели в кофейне. И сидели бы еще больше, если бы мне не позвонила моя встревоженная мама с вопросом, а где, собственно, блудная дочь находится? Пришлось нехотя прощаться. Я вновь подвезла Алексея к подъезду, не смотря на его яростное сопротивление. И поймала себя на мысли, что мне это нравится, что на следующую тренировку я вновь поеду на машине в надежде подбросить симпатичного тренера домой.

Мы начали встречаться. Алеша был всегда очень внимательным и милым. Очень красиво ухаживал. Я млела от его внимания.

Вокруг него по-прежнему вились стайки гламурных хищниц всех возрастов. Но теперь я смотрела на все это несколько иначе, порой замечая, как Леша уворачивается от попыток потрогать или просто ущипнуть.

А еще мы очень много говорили. Порою я просто парковалась в тихой улочке, и мы часами просиживали, болтая обо всем на свете. Чаще, конечно, я жаловалась на трудности с окончанием обучения и на войну с предками. Дело в том, что, чем ближе было вручение диплома, тем больше родители наседали на меня с требованием поступать в вуз. Я же за время учебы побывавшая на практике почти во всех медицинских учреждениях нашего города. Просто влюбилась в хирургическое отделение Первой городской больницы и намеревалась после обучения идти туда работать. Леша терпеливо меня выслушивал и поддерживал во всех моих стремлениях.

К моему искреннему удивлению, не смотря на свои взгляды и поддержку меня, Леша умудрился понравится и моим родителям. А всего-то и понадобилось, что предложить себя в качестве рабсилы, когда грузчик из нашего магазина ушел в очередной запой. Папу тогда в очередной раз прихватила спина. И он не то, что носить тяжести, не мог элементарно нагнуться. Поэтому Лешино предложение было встречено с молчаливым одобрением. А после окончания разгрузки папа хлопнул Лешу по плечу, уронив тяжелое «Одобряю».

Так же легко Леша влился и в нашу со Светланой компанию. Он непринужденно шутил и тонко подкалывал нас, всегда для обоих отодвигал стулья, если мы втроем заваливались в кофейню, покупал обоим мороженное. Но при этом, не смотря на все кокетство моей заклятой подружки, Леша держал ее на расстоянии.

Мне безумно это льстило. Светлана - яркая брюнетка с тщательно продуманным беспорядком в модной стрижке, с подиумным макияжем и в провокационных шмотках. И я – с невыразительными чертами лица, блекло-русыми волосами, всегда тщательно зачесанными, чтобы ни одна прядка не выбивалась, без макияжа и с коротко обстриженными ногтями. Волосы и ногти – дань выбранной мною профессии. Сами знаете, растрепанные головы, длинные ногти и духи в хирургическом отделении, мягко говоря, не приветствуются. А макияж.. После бессонного ночного дежурства не до косметики, честно. Так что красилась я очень редко. Можно сказать, по большим праздникам. Единственное, что у меня было хорошего – это моя фигура. Телом я заслуженно гордилась. Многолетние регулярные тренировки сделали свое дело, и я с гордостью одевала купальник, собираясь на пляж.

Однажды я не выдержала и прямо спросила у парня почему он выбрал меня, а не более эффектную подругу. Ответ меня ошеломил. Помявшись, Леша тихо сказал:

- Таких, как Светлана много. И рядом с ней чувствуешь себя как рядом с манекеном в модном магазине: красивая равнодушная пластмасса. А ты как солнышко в ладонях – согреваешь. И отпускать тебя совсем не хочется. Хочется это тепло оставить себе навсегда.

В тот день я летела домой как на крыльях. Хотя уходить от Алеши день ото дня было все труднее.

Наши отношения до сих пор оставались чисто платоническими. Дальше ласковых прикосновений, теплых взглядов и легких поцелуев дело не заходило. Поначалу я просто купалась в той нежности, которую дарил мне Леша, не способная о чем-либо еще размышлять. Но апрель день за днем неумолимо приближался к своему концу, а между нами ничего не менялось. Я стала ощущать какое-то смутное беспокойство. Во мне заговорил медик, на «отлично» знавший физиологию. С одной стороны, мне было очень комфортно с парнем. И переводить наши отношения в горизонтальную плоскость не очень хотелось, особенно учитывая мой почти отсутствующий опыт. С другой… В общем, сексопатолог на факультативе нам очень доходчиво объяснила, что требуется молодому и здоровому мужчине. Наверное, через чур доходчиво.

На тот момент я пыталась встречаться со старшим братом одной из своих сокурсниц – такой же тихой заучки, как и я. И вот, после прослушанного факультатива, я, неожиданно для самой себя, уступила домогательствам Макса. Я, наверное, поторопилась. Или неправильно выбрала партнера. Не знаю. Все произошло настолько быстро, что я последовательно успела ощутить только боль, недоумение, затем разочарование. Макс после этого единственного раза исчез с моего горизонта. А я, хоть и имела возможность что-то выяснить у однокурсницы, совсем не горела желанием восстанавливать порушенные отношения. Да и отношения ли это были?

И вот, в один из последних апрельских вечеров, когда мы в очередной раз сидели в моей машине, припаркованной в одном из богом забытых переулков, я решилась перевести наши отношения на другой уровень. Девятнадцатилетняя впечатлительная девчонка, я свято верила словам сексопатолога и не хотела потерять того, с кем мне было комфортно. Комфортно, чуть ли не впервые в жизни.

Чем ближе был выпуск и получение диплома, тем сильнее наседали на меня родители. Поначалу это были простые рассуждения на тему того, что хорошо бы единственная дочка получила вузовский диплом. И насколько престижен диплом врача. А уж сколько врачи зарабатывают! А с моим красным дипломом отличницы поступить – раз плюнуть.

Потом начались осторожные выпытывания на счет моих планов на будущее. А я уже жила одним днем – днем с Лешей.

И вот начались настоящие нравоучения. Пора бы мне уже перестать де прятать голову в песок и посмотреть в глаза своим проблемам. Пора вознаградить родителей за все их старания. Старания для меня! А ведь они, родители, много не просят – только получить вузовский диплом. И уже согласны не на экономический или юридический, как планировалось в начале, а на медицинский. Врачи тоже белая кость!

Эти бесконечные нотации-нравоучения доводили меня почти до истерики. Часто я спускала пар уже не на беговой дорожке, а жалуясь Леше. Парень слушал меня всегда очень внимательно. Сегодняшний вечер не стал исключением.

Я только что закончила выкладывать свои проблемы. И с неудовольствием поняла, что сегодня я как никогда близка к тому, чтобы закатить истерику. Испуганно взглянула на Лешу сквозь ресницы: понял, что я уже почти истерю или нет? В этот момент Леша потянулся ко мне, опираясь левой рукой на спинку водительского сидения и легко-легко, едва касаясь губ, поцеловал. Я замерла, прикидывая, как начну его соблазнять. А Леша, словно ничего не заметив, нежно провел костяшками пальцев по моей щеке и заглянул мне в глаза:

- Бедняжечка моя! Я тебе сочувствую.

И тон такой. Вроде бы ласковый и сочувствующий, но мне стало как-то неуютно. И все наполеоновские планы по эротическому штурму бастионов разом выветрились из моей головы.

Леша между тем начал перебирать прядки моих волос. От этого простого действа я всегда растекалась лужицей и готова была мурлыкать от удовольствия, как кошка, которой перебирают на загривке шерсть и почесывают за ухом.

- Ленок, - мне безумно нравилось придуманное Лешей сокращение моего имени. – ну, а если серьезно, какие у тебя планы на будущее? Ты только не кипешуй, но кое в чем твои предки правы: врачи действительно заколачивают больше бабок, чем фельдшера. А вкалывают куда меньше.

У меня от возмущения распахнулись глаза. Но Леша продолжал перебирать мои волосы, ласково поглаживая по голове. И мое возмущение само собой схлопнулось. И я попыталась представить свое будущее.

Однозначно, я вижу себя в будущем рядом с Лешей. Я живо представила себя с парочкой ребятишек рядом с Лешей. Противное воображение почему-то тут же дорисовало у мужчины за спиной его нынешний эскорт. Воображаемая радужная картинка будущего тут же осыпалась осколками мечтаний. Я не произвольно нахмурилась. Нет, так дело не пойдет. Леше придётся уйти из фитнесс-центра. Мои родителя наверняка обеспечат нам жилье. Но вот за что жить… Я представила себе, как мой отец требует от Леши отчета, куда были потрачены деньги и меня передернуло. Нет, нет и еще раз нет! Не хочу, чтобы родители вмешивались в нашу жизнь. Сколько я смогу заработать в качестве медсестры хирургического отделения? А когда уйду в декрет? Я очень смутно представляла себе, куда, кроме фитнесс-центра, может устроится на работу мой мужчина. Может, в школу, физруком? Или туда нужен институтский диплом? Я очень неплохо представляла себе реалии домашнего быта. Мама никогда не стеснялась пригрузить меня домашней работой. А после смерти бабушки большая часть этой работы была на мне. Но и довольно часто в последнее время доверяла мне закупки продуктов и прочих необходимых в быту мелочей. Во всем остальном я с ужасом осознала свое невежество.

Леша терпеливо ждал окончания моих мыслительных процессов.

- Леш, - я задумчиво повела пальчиком вдоль выреза его футболки – вообще-то, мне нравится хирургическое отделение и работа в нем. Я чувствую себя нужной и важной.

Мой пальчик был пойман менее, чем на полдороги и поцелован:

- Ленок, так ты после института вполне сможешь прийти туда работать. И прикинь, - Леша заговорщицки прищурился – ты в таком случае сможешь сделать куда больше для спасения жизней. И в грязи барахтаться не придётся. Для выноса уток у тебя будут другие.

Я рассмеялась. На душе полегчало:

- Вообще-то, хороший врач никогда не погнушается вынести судно или переложить больного с каталки на кровать. Но ты прав, возможностей после института у меня будет куда как больше. Так что уговорил. Родители будут тебе безгранично благодарны!

В этот момент, здесь и сейчас мне было так хорошо, тепло и уютно. Я ощущала себя взрослой, умной, хитрой, опытной. Рука сама собой потянулась вперед и проскользнула под Лешину футболку. А я в это время осторожно, но с упоением пробовала на вкус его губы. И твердые, и мягкие одновременно, они пахли клубникой и имели вкус чего-то потаенного, запретного.

Голова враз закружилась, а сердце ухнуло куда-то вниз, когда парень вдруг резко притянул меня к себе, буквально расплющив о свое крепкое тело. Его губы моментально перехватили инициативу, сминая мои в каком-то голодном, жадном поцелуе.

Небо и земля для меня поменялись местами. Восторг пьянящим шампанским хлынул в кровь. Сердце билось и дрожало, как пойманная птичка. Я ликовала. Я упивалась поцелуем. Все было совсем не так, как с Максом, и эмоции били из меня через край.

Все закончилось как-то очень быстро и моментально. Вот только что Леша жадно прижимал меня к себе и сладко терзал мои губы. А вот уже мы чинно сидим каждый на своем сидении. Кто-то тяжело и хрипло дышит. Неужели я?! Леша? Или это наше общее дыхание? Я робко взглянула на парня. Волосы, всегда тщательно уложенные в продуманном беспорядке, сейчас всклокочены. Губы алеют лепестками столь любимого мною пиона. И футболки на нем нет.

Обнаружив последнюю деталь, я вытаращила глаза. И когда это мы успели?! Ну, ладно, ладно, когда это я успела его раздеть. Мне стало неловко. Я вдруг осознала, что сидим мы в машине совсем недалеко от фитнесс-центра, а значит, и в непосредственной близости моего дома. Еще не хватало, чтобы кто-то из знакомых увидел и донес родителям.

Начать полноценное самобичевание я не успела. Леша в последний раз шумно перевел дыхание и одел футболку, которая неведомым мне образом оказалась на полу у его ног. Пригладил обеими руками взлохмаченные волосы. Взял меня за обе руки и осторожно поцеловал. Сначала левую ладошку. Потом правую. От этого незамысловатого жеста меня накрыло волной чего-то теплого, невыразимо приятного. Леша лукаво улыбнулся и его губы переместились чуть выше, прикоснувшись к внутренней стороне запястья. А затем и вовсе проложили дорожку к локтевому сгибу.

Внезапно Леша сгреб меня в охапку и крепко к себе прижав, уткнулся мне в волосы:

- Ленок, - я с удивлением услышала в его голосе тоску и попробовала отстраниться, чтобы посмотреть, что с ним происходит. Не дал. – не могу я так больше. Ты достойна куда большего, чем зажиматься со мною по темным углам в своей же, собственной машине. Наблюдать, как от безделья за мной увиваются богатые хищницы.

Леша отстранил меня от себя и со страстью продолжил:

- Я хотел бы положить к твоим ногам весь мир! Но увы, мало что умею. Это угнетает. Я знаю, что я тебе не пара. И мы должны были давно расстаться. Тсс, не говори ничего. – Леша легко прикоснулся пальцем к моим губам, призывая к молчанию - А то я всю смелость растеряю и не смогу закончить. Дай мне высказать, давно уже в душе кипит. Понимаешь, я влюбился в тебя с первого взгляда, когда ты только появилась у нас в центре. Мне хотелось сделать для тебя все! Луну с неба достать! А ты не замечала меня. А если замечала, то презрительно кривила губы. А потом тот дождь. И ты предложила меня подвезти. Ни одна из тех, кто на меня охотился, даже не задумалась о моем комфорте. Тогда твое доброе сердце покорило меня окончательно. Я живу и дышу только тобою!

Алеша помолчал и робко взглянув на меня спросил:

- Я говорю глупости?

Я смогла только отчаянно замотать головой. Неведомые мне ранее чувства захлестывали меня с головой. Я любима!

А Леша вновь взял меня за руки и придвинулся ближе. Я затаила дыхание. В душе среди царящего там тепла и уюта что-то шевельнулось. Что-то огненное.

Наши лица сейчас были близко. Так близко, что я могла рассмотреть небольшое зеленовато-коричневое пятнышко в небесно-голубой радужке Лешиного левого глаза. Я вцепилась в это пятнышко, как в спасательный плот, чтобы не утонуть в водовороте собственных чувств. И вдруг услышала:

- Родная моя, любимая моя девочка! Выходи за меня замуж! Я все ради тебя сделаю! Буду жить только ради тебя!

Мое сердце ухнуло куда-то вниз.

****

Предкам я сообщила радостную новость только через три дня. Сначала сбежала с пар, и мы с Лешей подали заявление. Дату выбрали в конце июня, между моим выпускным в колледже и приемом документов в медицинский университет. Мы с Лешей пришли к выводу, что так будет удобнее всего. Я смогу сосредоточится на поступлении, ни на что не отвлекаясь.

Леша пришел к нам вечером с бутылкой коньяка и корзинкой фруктов (мы с мамой всякие там тортики-пироженки не уважаем, это пустые калории). При виде данного набора предки сразу как-то напряглись. Чтобы чуть их умаслить я сходу вывалила новость, что после колледжа пойду учиться дальше, хочу стать хирургом. Вопреки моим надеждам и чаяниям, родители не впечатлились, лишь тревожно переглянулись. Так обычно мама смотрит на папу, когда тот нервничая, слишком много курит. Поэтому, сообщая, что влюбилась и мы с Лешей подали заявление, я слегка нервничала и речь моя оказалась, мягко говоря, скомканной.

Леша подхватил эстафету, витиевато, пространно и с глубокой уверенностью сообщив моим предкам что именно он сделает для того, чтобы я получила диплом специалиста и стала высококлассным хирургом. К моменту окончания его триумфальной речи по квартире уже плыл дух семейного скандала – ядовитый запах валерианы.

Я напряглась еще больше, ожидая неприятностей. Но папа сказал, как отрубил:

- Хорошо, женитесь. Жильем обеспечим. Но никаких детей, пока Лена не закончит университет! Потом будете плодиться и размножаться! Мы с матерью будем только рады. Иначе, ребенка будете обеспечивать сами!

Я против воли покраснела от такой отцовской прямолинейности. И тут же почувствовала себя так, словно за спиной раскрылись крылья. Рядом мелко-мелко кивал Леша.