Благоразумные желания

7

В ответ послышался слабый щелчок. Эми попыталась еще раз. Опять неудача. Крепко стиснув зубы, она посидела минуту или две, соображая, что же могло произойти. Вероятно, сел аккумулятор, но это — лишь смутная догадка. Как же ей завести эту чертову колымагу? Пару раз нажав на газ, девушка поставила ключ в первоначальное положение и повернула его снова. Мотор молчал.

— Ты собираешься свести меня в могилу? — вскипела женщина. — Не могла подождать, пока я доберусь до города. И что мне делать?

— Проблемы, дорогая? — насмешливо спросил знакомый голос.

— Машина не заводится, — сдержанно, не поднимая головы, ответила она.

— Наверное, придется мне отвезти тебя в город, — заметил Рой.

Эмили подняла глаза и поняла, что сделала ошибку. Его рубашка, осыпанная мелкими стружками, прилипла к груди. Руки и джинсы были испачканы, а в бездонных ясных глазах плясали чертики. Не позволяя уголкам рта ответно изогнуться в улыбке, Эми сердито пробурчала:

— Ты же весь в опилках.

— За мной некому присмотреть.

— Неужели некому штопать твои носки и гладить рубашки? Тебе бы жить в прошлом веке, на ферме.

— Некому согреть мою постель холодными зимними ночами, — как ни в чем не бывало продолжал он. — Багажник закрыт? Я перенесу вещи в свою машину.

Выбора нет.

Эми вышла из машины, закрыла двери и пересела в автомобиль Роя. Минут десять спустя они уже сворачивали на шоссе. Роберт переоделся в чистые джинсы и светлую рубашку, расстегнув пару ее верхних пуговиц. Несколько миль промелькнули в абсолютном молчании. Эмили решилась нарушить его первой:

— Я благодарна тебе за помощь, — произнесла она.

— Значит, ты считаешь, что я помогаю тебе против своей воли?

Эми немного успокоилась. Осторожно дотронувшись кончиками пальцев до плеча спутника, она сказала:

— Прости, я погорячилась. Мне и самой не нравится выходить из себя. А последнее время это случается все чаще. Но, честное слово, все происходит слишком быстро. Мне нужно время.

— Я позвоню тебе в конце недели?

— Х-хорошо.

Его голос стал непривычно резок.

— Не отгораживайся от меня! Неужели, черт возьми, я — причина этого страха.

— Я просто не хочу, чтобы ты был таким настойчивым!

— Я такой, какой есть, — резко возразил Роберт. — Отчужденность и самообладание тебе больше не помощники. Готов держать пари на последний доллар, что ты больше боишься своих собственных чувств. И если я не прав, можешь смеяться всю оставшуюся дорогу.

Эмили не ответила. Зажав крепко сцепленные пальцы между колен, она молча смотрела в окно, пока ей не пришлось показывать Рою дорогу к дому матери. Он притормозил за блестящим белым «мерседесом».

— Я подожду тебя здесь.

Эми боялась, что Рой захочет пойти вместе с ней. Она взбежала на крыльцо и позвонила. Никто не открывал, и она снова нетерпеливо нажала на звонок. Эмили собиралась было позвонить и в третий раз, когда Сильвия приоткрыла дверь.

— Дочуша! — воскликнула она. — Что?.. О, мой Бог, ключи. Я совсем забыла про них. — Она кинула быстрый взгляд через плечо. — Зайдешь?..

Мать была одета в длинный стеганый халат с изысканной вышивкой, ее щеки пылали, а приглашению явно не хватало тепла.

— Извини, мама, — сказала Эмили. — Наверное, мне следовало позвонить. Ты уходишь?

Сильвия вспыхнула еще сильнее.

— Нет, нет… Правда, нет, — бессвязно пробормотала она, не глядя на дочь.

— Что-то не так? — осторожно спросила Эми, обнимая мать.

Та отстранилась.

— Нет! Я просто… Куда же я положила эти ключи? Они могут быть где угодно, — заволновалась она.

Ломая голову над необычным поведением матери, Эмили осталась в холле. На одном из стульев в гостиной висел мужской пиджак, а на кофейном столике в любимой хрустальной вазе матери стоял восхитительный букет тюльпанов. Боулт, догадалась девушка. Он здесь. Так вот почему мать так суетится. И «мерседес», должно быть, принадлежит ему.

Он наверху. В спальне.

Поэтому Сильвия так долго не открывала дверь. Поэтому она в халате.

Испытывая непреодолимое желание уйти, Эми попыталась успокоить бурю чувств, поднявшуюся в груди. Наконец мать вернулась в холл.

— Я оставила их на кухне, — сказала она, вкладывая ключи в руку дочери. — Прости, что заставила тебя ждать. Ты, наверное, торопишься?

Искусный намек. Никто не собирался задерживаться.

— Спасибо… за заботу, — пробормотала она и сбежала вниз по ступенькам.

Конечно, Рой ждал. Рой, от ироничного взгляда которого не укроется ее смятение. Эмили постаралась придать лицу равнодушное выражение и направилась к машине.

— Поезжай вниз по улице. После второго светофора свернешь налево, — сказала она, делая вид, что ее внимание поглощено пристегиванием ремня безопасности.

— Что-то произошло? Ты как-то быстро вернулась.

— Она собирается уходить, — ответила девушка, проклиная себя за ложь. Никогда она не осмелится никому сказать правду. У матери свидание с любовником. Среди бела дня!

Возможно, она не в меру щепетильная.

Если бы Рой знал правду, он сказал бы, что Эми должна больше беспокоить собственная личная жизнь. И был бы не прав, с горячностью подумала девушка, абсолютно не прав. Но, Господи Боже, как же ей жить дальше, как остаться прежней! Она никогда не подозревала, что эмоции могут быть столь изнуряющими. Страх, страсть, счастье, ярость, ревность, шок… она пережила их за столь короткий отрезок времени. Ей нужна передышка. Сегодня вечером она посмотрит какой-нибудь бессмысленный фильм по телеку и забудет обо всех: о матери, сестрах, племянниках, о Рое.

Дом сестры стоял на тихой зеленой улице и находился в безупречном состоянии. Подойдя к крыльцу, Эми услышала громкий лай. Сопрано и меццо-сопрано, сухо подумала она. Интересно, соседям досаждает этот шум? Она открыла дверь и втащила чемодан.

Две коричневые таксы радостно бросились ей навстречу.

— Тихо, — сказала девушка и потрепала собак по спинам.

— Ты действительно не хочешь, чтобы я остался? — раздался голос Роя.

Эми оглянулась. Мужчина стоял на крыльце, держа в руке сумку с книгами. Он выглядел таким большим, сильным, таким надежным. Мне будет не хватать его, печально подумала Эмили.

— У меня есть идея и получше, — продолжил он. — Можно забрать собак в коттедж и…

Собаки как будто поняли мысли Роя и, радостно повизгивая, подбежали к гостю.

— Сидеть, — приказал он. К крайнему изумлению Эми, они обе замерли на месте, преданно глядя в глаза Роберта.

— Ты умеешь ладить с животными, — уважительно заметила Эмили.

— Но, к сожалению, не с тобой. — Рой вытащил из кармана записную книжку и, прочитав на аппарате телефонный номер Трейси, переписал его.

Ничего-то от него не скроешь, невольно подумала Эми. Интересно, когда он начнет звонить?

Часы в холле пробили шесть часов. Немного удивившись, что уже так поздно, Эми устало присела на ближайший стул.

— Мне следовало бы пригласить тебя на ужин, — сказала она. — Тем более что ты был так любезен и подвез меня.

— Но ты не сделаешь этого, — неожиданно для себя самого и для Эмили Рой грохнул кулаком по столу.

Собаки забились под стол.

— Я слишком давлю на тебя, знаю, — яростно сказал Роберт. — Но ничего не могу с собой поделать. Когда мы расстаемся с тобой вот так, я боюсь, что больше никогда тебя не увижу. Давай пообедаем в субботу.

Девушка сжала сиденье стула.

— Слушай, я не хочу видеть никого в эти выходные. Мне нужно время. Отдых. Пауза. Передышка. Назови, как хочешь.

— В понедельник ты вернешься на работу. И мы оба знаем, что это значит.

Оркестр казался чем-то из другого мира, далеким и незначительным.

— Может быть, в следующие выходные? — предложила Эми.

— «Может быть» — это все, что ты можешь сказать?

Она почувствовала раздражение.

— Да.

— Отлично. Если я все еще буду здесь, позвоню. Если нет, пришлю открытку. — Он схватил девушку за плечи, притянул ее к себе, запечатлел поцелуй — смесь ярости и страсти — возле ее губ и вышел из комнаты.

Входная дверь громко хлопнула. Эми без сил опустилась на стул. Одна из собак подняла к потолку морду и издала пронзительный вопль.

— Я не заплачу, — сказала Эми. — Я выдержу.

Если приложу сверхчеловеческое усилие, подумала она.

Он не уедет из Штатов… ведь правда же?

Вечером того же дня Эми чашка за чашкой пила кофе и предавалась запоздалым размышлениям. Наконец она решила, что ее мать просто боялась рассказать дочери всю правду о Боулте. Она не доверяет мне, печально подумала Эми. Боялась открыться. Ведь я годами не проявляла интереса к ее жизни. Мне нравилось заниматься более важными делами, чем семья или личная жизнь… Боже, я была не слишком хорошей дочерью.

Не давая себе времени подумать, так как в противном случае она не рискнула бы, Эми сняла телефонную трубку и набрала номер матери.

— Квартира Кимбелл, слушаю вас, — раздался на другом конце оживленный голос.

— Это я, мама. — Эми облизнула губы и, жутко нервничая, спросила обычную банальность: — Как дела? — затем торопливо продолжила: — Вообще-то я звоню не для того, чтобы спросить об этом. Я хотела сказать тебе, что догадалась насчет Боулта, и я…

— Я должна была сказать тебе. Но как-то все не получалось.

— Мама, я считаю — это прекрасно. Правда. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Вот и все.

Мать молчала. Долго. В наступившей тишине Эми ждала ответа. Пальцы сильно, до боли, сжали телефонную трубку. Она ни на минуту не сомневалась в искренности своего признания.

— Спасибо, дочь… — медленно начала мать. — Это очень мило с твоей стороны.

— Мистер Боулт, действительно, настоящий мужчина. Я так рада за тебя. Мне только жаль, что все эти годы я держалась от тебя на расстоянии, и ты не смогла рассказать мне обо всем.

Мать неожиданно всхлипнула.

— Ну, ты знаешь, это непривычно и для меня. В моем возрасте, и влюбиться! Иногда я чувствую себя шестнадцатилетней девчонкой. Это так замечательно! — Она замялась. — Значит, доченька, если мы объявим о помолвке, ты не станешь возражать?

— Возражать? — удивилась Эми. — Да я в восторге! Мы устроим шикарную вечеринку в честь вступления Боулта в нашу семью.

— О, Эми, я так рада, что ты позвонила, — почти задохнулась мать. — Ну вот, я плачу. Но только потому, что счастлива. Я боялась, что ты не одобришь. Я ведь уже немолода… Мы хотели пожениться после Пасхи. Как ты на это смотришь? Сначала я планировала устроить очень скромную церемонию, только мы и свидетели. Но Боулт сказал: он так гордится мной, что хочет видеть на свадьбе всех друзей и родственников.

— Эдвард совершенно прав, — заметила Эми. — Я с удовольствием помогу тебе все подготовить. — В самом деле, с удовольствием, изумленно подумала она. — Это будет чудесно.

— Мы сообщим дату. Доченька, спасибо тебе.

Эми откашлялась.

— Большой привет Эдварду. Я люблю тебя, мама.

— Спасибо, дорогая. Я тоже тебя люблю. Спокойной ночи.

Я снова плачу, подумала Эмили. Так трудно бывает измениться. Но овчинка стоит выделки.

В пятницу, стараясь отвлечься от грустных размышлений, Эмили отправилась на прогулку с собаками. Это оказалось довольно рискованным мероприятием, поскольку Спотти твердо вознамерилась поздороваться лично с каждым встречным. Эми с трудом сдерживала неугомонную псину.

Надеясь, что Спотти когда-нибудь утомится, она довольно долго выгуливала собак. Но энергия молодой суки граничила с маниакальной, так что престарелая Гранди и Эми выдохлись первыми.

Утром того же дня Эмили договорилась, чтобы ее машину отбуксировали в гараж. А вечером она пошла за покупками. Гардероб женщины, решила она, должен отражать ее характер. И если раньше все ее наряды отличались консервативным кроем и однообразием тонов, то теперь все будет иначе. В небольшом магазинчике в Джорджтауне Эми присмотрела мини-юбку в обтяжку и жакет цвета зимней рябины, в соседнем бутике — белый шелковый блузон и пару облегающих джинсов, серебристый ремень из крокодиловой кожи и серебряные украшения с бирюзой.

Затем она решила, что если уж ее внешний вид меняется столь кардинально, то нужно стать более смелой и в выборе интимных деталей туалета. Около часа Эмили провела в магазине нижнего белья, оставив там кучу денег. Она даже представить не могла, что бюстгальтеры и трусики могут быть так красивы — нейлоновые, шелковые, кружевные, всех цветов радуги. Как много времени прошло с тех пор, как она в последний раз потакала своим женским капризам. Слишком много.

Нагруженная свертками, девушка вернулась домой и сразу позвонила сестре, предложив посидеть с ее детьми в субботу вечером.

— Приходи к ужину, — сказала Барбара. — В субботу мы всегда готовим что-нибудь вкусненькое. Как Боб?

— Полагаю, отлично.

— Полагаешь? — фыркнула Барби. — Если бы я знала, что Трейси предложит тебе вернуться в город, то ни за что на свете не дала бы ей твой телефон. Послушай, давай я предложу маме и Боулту побыть няньками и в уик-энд? Тогда ты и Роберт сможете пойти с нами в кино.

— Нет, — отказалась Эми.

— Мим, однажды ты проснешься и поймешь, что жизнь прошла мимо, — вскипела сестра. — Нет ничего хуже холодной пустой постели. Я поняла это, когда нам с Айзеком пришлось расстаться. Увидимся завтра. Пока. — Эмили услышала, как сестра бросила трубку.

Роберт, уходя, хлопнул дверью, и вот теперь сестра. Все было бы иначе, подумала Эми, если бы другие люди перестали вмешиваться в ее жизнь.

Но если Фросты пригласят Роя в кино, тогда, вероятно, он никуда не уедет?

Эмили сварила себе еще одну чашку кофе и уселась на террасе, греясь в лучах заходящего солнца. Гранди плюхнулась возле ее ног, а Спотти носилась по двору, ища лазейку в ограде и лая на деревья. Наконец собака угомонилась и прилегла на дощатый пол.

Отгоняя мысли о разговоре с сестрой, Эмили вспоминала детство и юность, бегло подумала о коттедже, о том, как долго она не бродила по полям, не любовалась дикими полевыми цветами или даже просто не сидела на залитой солнцем террасе. Она думала о музыкальной школе в Нью-Мехико, которая заслуживала ее внимания, но была так далеко. Далеко от паутины чувств, опутавшей ее сердце. Эми подумала о матери и Эдварде, который через два месяца станет ее отчимом. И только об одном человеке она не смела подумать. О Роберте.

В эту ночь ее снова мучили кошмары, вновь мощный круговорот засасывал ее в жуткие глубины. Эмили проснулась, дрожа от страха. Села на кровати, пытаясь утихомирить бешеный стук сердца. Я боюсь Роя и всего, что связано с ним, в панике подумала она. Вот почему я не хочу даже думать о нем. Если я впущу его в свою жизнь, на самом деле впущу, боюсь, я исчезну, потеряю себя.

По словам Роберта, она нашла себя, свой неповторимый путь. Так ли это? А что, если она влюбится в этого человека… что тогда? Она уже никогда не станет такой, как прежде.

Ее тело ответило первым. Воображение Эми стремительно уносило ее туда, куда она не хотела заглядывать. В крайнем возбуждении девушка спустилась по ступенькам, приготовила себе авокадо с майонезом и стала смотреть какой-то глупый фильм по телевизору. В семь утра она проснулась на диване с ноющей болью в шее. Телевизор по-прежнему работал.

Эми выключила его. Все из-за мужчин, мстительно подумала она. Или, вернее, из-за одного-единственного мужчины. Мужчины, который построил чудесный дом, полный солнечного света, который понимает все людские эмоции, который целует ее так, словно никогда не наступит завтра. Который знает, чего хочет.

Он хочет ее. И не скрывает этого.

Хотя ни разу не позвонил с тех пор, как она переехала в дом Трейси.

Возле входной двери раздался ужасный вой собак. Значит, им пора гулять. Эмили осторожно покачала головой из стороны в сторону, растягивая затекшие мышцы. Как раз этим утром она собиралась купить себе новую спортивную машину, которая станет еще одним символом перемен. Эми скорчила рожицу и направилась к входной двери, обороняясь от нападок собак.

Маленький серый автомобиль выглядел жалким и потрепанным рядом с блестящими новыми моделями в автосалоне. Но Эми была настроена воинственно, и, когда к полудню она рассталась с продавцом, ее не покидало чувство удачно совершенной сделки. Эмили с гордостью ощущала себя владелицей ярко-красного «ауди», размером чуть больше предыдущей машины, но современной. Припарковавшись возле дома сестры, она обошла новое приобретение пару раз, похлопывая по блестящему корпусу, и вдоволь налюбовалась собственным отражением в лобовом стекле.

Ближе к вечеру Эмили притормозила возле дома Фростов. Цвет ее новой машины прекрасно гармонировал с алыми обновками. Этот цвет и наряд символизировали нечто, чему она еще не подобрала название.

— Ничего себе! — воскликнула Барби, встретив сестру у порога. — Вот это наряд… Заходи. Мы только что разрезали пиццу. Надеюсь, ты голодна.

Пока взрослые отдавали должное пицце, Барбара кормила ужином малышей. Сара ела спокойно, а Саймон в промежутках между очередной ложкой каши жалобно хныкал, энергично засовывая пальцы в ротик.

— У него тоже режутся зубки, — печально заметила Барби, снимая сына с высокого стульчика. — Айзек, ты уверен, что нам можно идти? Ненавижу оставлять их в такие минуты.

Саймон уткнулся носом в отцовское плечо.

— Конечно, нужно, — ответила за свояка Эми. — В конце концов, я тетя.

— Иногда я забываю об этом, — не слишком тактично отозвалась Барбара. — Твоя работа так далека от малышей с растущими зубками и истеричных мамаш, рвущих на себе волосы.

Далека от настоящей жизни — вот что имела в виду сестра. Внутренне содрогнувшись, Эми предложила:

— Напиши мне номер телефона кинотеатра. Если Саймону станет хуже, я свяжусь с вами.

Сестра задумалась. Она выглядела напряженной и расстроенной. Эмили и не помнила сестру такой.

— Пошли, Барби, — решительно сказал Айзек. — Иначе мы опоздаем. — Отец посадил двойняшек в манеж. — В спальне есть специальное кольцо для зубов, дай ему, если он опять начнет хныкать. Сара тебе хлопот не доставит. Она вся в мать. Спасибо, сестричка.

Спустя три минуты дверь за ними закрылась. Саймон тут же заплакал, разбудив почти заснувшую Сару. Женщина настроила радиоприемник на музыкальную волну и пошла в спальню, где нашла яркое зубное кольцо, и дала малышу. Он сунул его в рот. Тихо напевая племянникам колыбельную, Эми медленно в такт музыке качала манеж.

Через полчаса дети спали. Эмили присела, чтобы перевести дыхание, как раздался резкий звонок в дверь. Она вздрогнула. Саймон и Сара открыли глаза и оба захныкали. Неслышно выругавшись, она пошла посмотреть на возмутителя спокойствия.

Через глазок Эмили увидела Роя, стоявшего на крыльце.