Больной, вернитесь!

1 глава

Роман Витальевич Ворожбин

– Совести у тебя нет! – кричала мама. – Так и умру, не дождавшись…

– Родная, не драматизируй. Ты ещё так молода, – подключился отец.

– Мам, ну что ты в самом деле?! – пытался успокоить разъярённую тигрицу Денис.

Моя любимая и уважаемая родительница чрезвычайно злилась сейчас, потому что я отверг её очередную попытку свести меня “с подходящей девочкой”.

– Мама, это не обсуждается, – отрезал я. – Мне хватило этого цирка на всю оставшуюся жизнь. Хватит! Наелся!

Злился? Нет. Я пребывал в бешенстве. А всё из-за чего?! Да потому, что, вернувшись из командировки, неимоверно уставший, я обнаружил в своей квартире… незнакомую девицу в полупрозрачном нечто! Ну хорошо, малознакомую. Несколько раз мельком я где-то эту смертницу видел. И что?

На мои вполне законные, прошу заметить, претензии она начала кокетничать и стрелять глазками.

Да, я холостой богатый мужик, желание девушки очаровать меня вполне понятно. И к реализации плана оккупантка подошла креативно. Шикарное нижнее бельё скорее открывало, чем прикрывало эффектное тело. А у меня теоретически давно не было женщины. Но это вовсе не значит, что готов бросаться на… Да она даже не в моём вкусе!

В итоге, после препирательств, девушку я выставил за дверь. Вместе с вещами. И даже халатик дал накинуть, или как называется та непрозрачная тряпка, которой она прикрыла эту срамоту.

И вот вместо того, чтобы ополоснуться и отдохнуть перед вечерним совещанием, я понёсся за город к родителям. И сейчас, да, кипел, как чайник.

– Что значит “на всю оставшуюся жизнь”?! – театрально начала заламывать руки моя родительница. – Роман, тебе почти тридцать пять! Вон даже непутёвый Денис женился! Глядишь, они с Владочкой скоро подарят мне внуков…

– Ну спасибо, мама, – поджал губы брат.

– А ты всё от женщин бегаешь, – продолжила речь мать, даже не обратив внимания на неудовольствие младшенького.

Нет, Денис, конечно, молодец. Но мать просто не знает, каких дров он наломал перед свадьбой. Я бы, на месте Влады, промурыжил этого дурака за идиотские выходки пару месяцев, не меньше. А она… Впрочем, там есть Полинка. Эта братишке спуску не даёт.

Короче, Ден – молодец, а мне такое счастье ещё не привалило.

– Я УЖЕ ОДИН РАЗ БЫЛ ЖЕНАТ!!! – чеканя каждое слово, прорычал я. – Забыла?!

И мать тут же сдулась. Это была ошибка, и прежде всего, её. Екатерина Георгиевна Ворожбина имела идею фикс: внуки. И чем больше, тем лучше. Мы с мелким должны были её обеспечить этим “ресурсом”, желательно с избытком. Так сложились жизненные обстоятельства, что после Дениса мама родить больше не смогла. Это я узнал от отца гораздо позже, уже после того, как женился. Так что “вынь и положь”.

Когда у меня завязались отношения с Ольгой, то я совершил ошибку – познакомил её с семьёй. Денису моя девушка не понравилась сразу же. Но кто будет прислушиваться к словам младшего брата? Никто! Отец отреагировал нейтрально. Ну а мама… вцепилась мёртвой хваткой. В итоге я не успел оглянуться, как оказался женат.

– Сынок, я же хочу, как лучше, – сменила гнев на милость родительница.

– Мама, я взрослый мужчина. Когда же ты, наконец, это поймёшь?! Я руковожу крупной компанией. Неужели ты считаешь, что не смогу устроить свою личную жизнь? Мне рядом не нужна красивая пустышка. Когда я встречу ту, к которой мне захочется возвращаться, то обязательно женюсь, обещаю. Но перестань, пожалуйста, пытаться подложить под меня дочек своих подружек. Ни одна из них меня не интересует.

Мать лишь вздохнула и вышла из столовой. Да, ворвавшись в разгар обеда, я, кажется, испортил его всей семье…

– Не переживай. Она сильная, справится, – на моё плечо легла тяжёлая рука отца. – Ты пойми, мама всё никак не может смириться, что вы оба выросли. Широченные плечи, огромный рост и борода для неё не аргумент. Вы – её маленькие “Лома” и “Диис”, и хоть ты тресни. Ты всё верно сказал, сынок. Женщина рядом должна вызывать трепет, а не отвращение. Вон Денис свою красавицу на руках готов носить и на коленях перед ней ползать… А на работе его побаиваются.

– Конечно, – хмыкнул я. – Метла кому угодно мозги вправит.

– Я на тебя посмотрю, – огрызнулся брат. – И не метла, а веник.

Я поднял вверх обе руки, показывая, что не оспариваю и сдаюсь. Поддержка мужской половины семьи успокоила.

– Пап, извинись перед мамой за меня. Я к себе, спать.

Теперь, когда мы всё выяснили, навалилась нечеловеческая усталость.

– Не опоздай. В шесть совещание, – уже в спину крикнул мне Денис.

А я… сбежал. Устал и хочу спать.


Приветствую вас в ещё одной истории из цикла "Истории нашего двора".
Так могло быть, а может и было, на самом деле, как знать.
Устраивайтесь поудобнее. Вас ждёт несколько приятных часов за книгой.

2 глава

Анастасия Алексеевна Ожегина.

– Настька, ты совсем больная что ли? – возмущалась Машка. – Нет, ну вы на неё только посмотрите… Ей предлагают место в областной больнице, в нейрохирургии… Будешь, как у Христа за пазухой. Так нет же. В Тмутаракань какую-то лыжи навострила.

– Маш, успокойся ты. Люди живут везде! Больше тебе скажу. В районных больницах высококлассных специалистов нет, как правило, а интересных случаев гораздо больше! Я вон летом подрабатывала медсестрой, сколько всего насмотрелась. Представляешь, привезли по скорой мужчину, который получил колотые раны, сев на вилы. Ну где я в областной такое встречу?!

– На вилы? Но как? – подруга слегка повернула голову назад, осмотрев свою весьма внушительную ягодичную мышцу.

– Как-как, элементарно. Со стога сена спускался без лестницы. Решил просто съехать, как с горки. А тот, кто помогал ему снизу стог формировать, вилы оставил зубцами кверху, – пояснила я.

– Мда-а-а… И тебя подобное приводит в восторг?! Ты сумасшедшая!

– Я – врач!

– С красным дипломом, – ехидно заметила Машка. – Лучшая на курсе!

– Вот именно. Наберусь опыта, а потом можно будет в ординатуру и на заведующую отделением.

– Ты неисправима. Вон уже и глаза загорелись, – вздохнула подруга. – И когда уезжаешь?

– Через неделю. Нужно уладить кое-какие моменты с бумагами. Не переживай, Машка, я буду приезжать. Наверное. Иногда. На выходные.

– Ага. Знаю я эти ваши выходные. А как же личная жизнь?! Как же Матвей? Что он думает по поводу этой идеи?

Подруга оживилась, а я сникла. Мне ещё предстоял разговор с молодым человеком. А возможно, и с его мамой. Сильно сомневаюсь, что они будут в восторге.

– Я с ним ещё не разговаривала.

– Э-эй, подруга, ну чего ты скисла?! Ну прости меня, дуру. Не дрейфь. Ну не бросит же он тебя из-за твоей работы.

– Не знаю, – прошептала я.

С Матвеем мы встречались уже полгода. Весь такой правильный, до зубовного скрежета, сдержанный, внешне порядочный. Но чем дольше мы были знакомы, тем неувереннее я чувствовала себя рядом с ним. Да я госэкзамен сдала с меньшими нервами, чем каждый выход “в свет” с Матвеем. А наши свидания всегда проходили в ресторане, театре или на выставке. Под прицелом фото и видеокамер. И я должна была соответствовать статусу успешного адвоката, коим он себя считал.

– Ладно, Настя, прости. А пойдём сегодня в клуб? Ну пожалуйста. Я завтра с родителями вечером уезжаю в деревню на две недели. Когда вернусь, ты уже уедешь. Ну пойдём.

Машка сложила руки в молитвенном жесте и сделала умилительную рожицу.

– Ладно, Рыжик, уговорила. Так сказать, оторвёмся напоследок.

Мы расстались с подругой, договорившись встретиться через три часа на набережной. Немного погуляем у реки, а потом отправимся танцевать.

Для “последнего глотка свободной жизни” я выбрала лёгкие тёмно-синие брючки, обтягивающую ярко-голубую майку с принтом в виде губ на всю грудную клетку и не очень глубоким декольте. Не монашка, но и без претензий на съём самцов хомосапиенс. Сверху накинула джинсовку, прихватила сумочку и отправилась на встречу с прекрасным. Макияж накладывать не стала, остановив свой выбор только на блеске. Как знала.

Мария подготовилась гораздо основательнее. Короткий топ выделял аппетитные полушария, подчёркивая, что девушке есть, чем гордиться. Упругие ягодицы подруги были обтянуты, словно второй кожей, трикотажными брючками. Короткая куртка завершала образ. Боевой макияж также присутствовал в полном объёме. Аккуратно очерченные карандашом, влажные от блеска губы привлекали внимание к её ротику. Глазки с ними не спорили, но выглядели томно и даже по-детски. Эдакий порочный ангелочек.

– Маш, ты же обещала… – начала я.

– Это ты у нас без пяти минут замужем, а мне охотиться никто не запрещает, – отмахнулась подруга.

Ну вот, приплыли. Если Матвей узнает… Он и так недолюбливает Марию.

Тяжело вздохнув, махнула рукой. Ну не переодевать же мне её. Тем более, что подруга, и абсолютно не накрашенная, в халате, умудрялась притягивать взгляды.

Не прошло и пяти минут неспешного променада по набережной, как нам уже начали многозначительно улыбаться встречные мужчины.

– Девушки, а не подскажете, как пройти в библиотеку, – пытаясь обольстить нас улыбкой “Клондайк для ортодонта”, притормозил перед нами парень.

– Не, ну это точно не наш вариант, – шепнула мне Машка. – Подскажем. Прямо, прямо и ещё раз прямо, товарищ! И бодрой рысью отсюда, – это она уже неудавшемуся пикаперу.

– Ну и ладно, – фыркнул он.

– Да уж, просто не отразим ни в одной утке! – хихикнула подруга.

Мы продолжили свою неспешную прогулку, приближаясь к нужному нам заведению.

– Девушки, а вашим мамам зять не нужен? – возник ещё один экземпляр, возомнивший себя…

А собственно, кем?! На ногах рваные джинсы а-ля “я катился по каменистому склону”. Выше была не менее разодранная футболка и рубашка, неимоверно мятая. Светло-русые волосы свисали сосульками на плечи.

– Нужен. Она их солит, в банки закатывает, а потом продаёт. По рублю за орган, – с самым серьёзным видом заявила рыжая-бесстыжая. – Ну так что, готов?

Парень даже ничего не ответил. Просто растворился в вечерних сумерках.

– Достали со своими банальными подкатами. Ну вот бы один адекватный подошёл хоть раз. Так нет, вечно такой контингент. Вот почему кому-то адекватные мужики, а кому-то…

– Это ты сейчас на меня намекаешь? – не удержалась от вопроса я.

– Не-а. Это я сейчас философствую. Насть, смотри, какая тачка! Небось в такой элитный самец разъезжает. Не то что это чудо немытое.

Подруга тонким пальчиком указала на подъехавшее к самому входу в клуб авто.

– А нет, не мужик, – огорчённо вздохнула Машка, когда из недр железного коня показалась гидроперитная блондинка на шпильках “отчаянный крик травматолога” и в платье “диетолог нервно курит”.

3 глава

Анастасия Алексеевна Ожегина.

– А ну стой! Куда ты собралась?! – прошипел Матвей, разворачивая меня и прижимая к стене.

– Отвали! – выскочило раньше, чем я подумала о последствиях.

– Ты моя невеста! Что значит “отвали”? Ты что себе позволяешь? Совсем охренела?!

Глаза моего бывшего, а это точная информация, метали молнии.

– Ты мне НИКТО, понял?! Я тебе русским языком сказала: между нами всё кончено! – ткнула пальцем свободной руки ему в грудь.

Терять-то уже больше нечего. Или он меня прямо вот здесь задушит, или я смогу сбежать.

– Как это “никто”? – на пару секунд Матвей даже хватку ослабил. – Что ты такое говоришь? Это ты никто! Забыла, что со всеми важными людьми тебя свёл я?! Без меня тебя бы не было. Всего лишь одна из многих. Зачуханная докторишка! Это я позволил тебе войти в круг уважаемых людей! Я вылепил тебя из глины и возвёл на постамент. Неблагодарная! Так-то ты мне отплатила за труды.

Он так пафосно говорил, что я не выдержала и рассмеялась. Господи, куда только смотрели мои глаза? И за вот этого абсолютно пустого внутри, гнилого человека я собиралась замуж?! Как хорошо, что бог отвёл.

– Архипов, да плевать я хотела на твоё “высшее общество”. Вращайся там со своей лохудрой на здоровье. А меня забудь!

– Не-е-е-ет, милая, – обманчиво нежно прошептал он, – ты никуда не уйдёшь. Или ты здесь и сейчас извиняешься, и делаешь так, чтобы я тебя простил… – это он сейчас на что намекает? – Или случится несчастный случай.

– Да пошёл ты! Если тронешь меня хоть пальцем – лишишься карьеры! Думаешь, кому-то нужен будет адвокат, задушивший свою невесту?!

– А этого никто не увидит. В этом коридоре нет камер. Я точно знаю. Лично проверял. Неоднократно.

Матвей поиграл бровями, намекая, каким образом он это проверял. Фу, какая гадость!

– Ну и что. Машка видела, как ты вбежал за мной сюда. Будешь последним видевшим жертву… – ехидно выдала я.

На каждом нашем свидании я вынуждена была слушать всякую фигню, связанную с его делами в суде. Вот и понахваталась.

– Ах ты дрянь! – на моей шее сжались тонкие ухоженные мужские пальцы.

Вообще Матвей за своим телом следил, но, по счастью, по тренажёркам не бегал.

Так, помереть здесь и сейчас мне не особо улыбалось. Надо действовать.

Воздуха уже отчаянно не хватало. Этот придурок явно не понимает, что реально подписывает себе смертный приговор. Вспоминаем расположение болевых точек на теле человека. Да, я клятву давала… Но для её исполнения необходимо выжить.

Матвей зашипел и отпрянул. Пункт первый – освободиться от удушающего захвата – выполнен. Оттолкнула бывшего от себя, чтобы дезориентировать, и вылетела обратно в зал.

– Помогите, убивают! – заорала так, что на меня развернулись чуть ли не все в радиусе десяти метров.

– Убью, тварь! – влетел за мной Архипов.

Ну, придурок, стольким ты уже рот не заткнёшь!

Люди мешали мне скрыться и, ожидаемо, у него получилось опять схватить меня за руку.

– Помогите! Он хочет меня убить! – опять закричала я.

– Да тут никому до тебя нет дела! – расхохотался Матвей.

Его взгляд сейчас реально был безумным.

– Ошибаешься! – сказано это было таким ледяным тоном, что я даже поёжилась.

На плечо моего сумасшедшего бывшего легла широкая мужская рука и слегка сжала.

– Девушка, с вами всё в порядке? – взгляд ореховых глаз слегка согревал и успокаивал.

– Отнюдь, – жестом указала на свою шею, которая саднила.

– Ах ты стерва! Тебе не удастся доказать, что это сделал я! – взревел Матвей.

– Понятно, – голосом незнакомого мужчины можно было реки в лёд заковывать. – Отпустите её по-хорошему, – вежливо так попросил мой нечаянный защитник.

– А то что? – дёрнулся было Архипов.

Вот только было видно, что незнакомец держит его крепко.

– Хотите проблем с полицией? Я могу устроить, – улыбаясь, ответил кареглазый мужчина. – И не с вашими, купленными. Позвоню чуть выше и… Как думаете, неуважаемый, что выберут ваши так называемые друзья, если под ними загорятся кресла?!

Матвей побледнел. То ли он узнал этого мужика, то ли ещё чего.

– Ты мне за это заплатишь, гадина! – прошипел он, отпустив меня, вывернулся из захвата и выскочил из зала.

– Девушка, позвольте, я провожу вас домой. Обещаю, что не имею в отношении вас никаких планов. Просто этот гражданин кажется мне несколько расстроенным. Не случилось бы чего.

– А-а-а, – глубокомысленно выдала я. – Спасибо. Я… Анастасия, – взяла себя в руки. – Мне бы побои снять. Хотя… специально же оформят с нарушениями, чтобы к делу не пришить, – вздохнула обречённо.

– И с этим я готов вам помочь. Таких нужно наказывать, чтобы не порочили доброе имя мужского рода. Кстати, Андрей.

– Андрей… – я попыталась намекнуть на отчество.

Теперь, когда схлынули первые эмоции, я смогла рассмотреть своего спасителя. Высокий, статный. Мускулатура развита. Да что там, переразвита. Такое ощущение, что он спит, обнимаясь со спортивными снарядами. Одеждой мужчина от окружающих не отличался совершенно, но… он же старше меня лет на десять, не меньше. Да и как-то не вязался ночной клуб и вот такой мужик.

– Просто Андрей. Давайте без лишних церемоний. Я не настолько старше вас, поверьте. Просто не терплю, когда обижают прекрасных незнакомок.

– Настька, ты живая? Вот же чудак на букву “м”, – подлетела к нам Машка. – Здрасьте! А вы кто?

Блин, так и хотелось сказать: “Конь в пальто!”

– Идёмте, Анастасия. Нас ждут великие дела, например, наказать зарвавшихся негодяев, – подмигнул мне Андрей и подставил локоть.

Я лишь кивнула.

– Это кто? – шёпотом спросила подруга, увязавшаяся было за нами.

– Он меня от Матвея спас. Едем снимать побои, – ответила я ей также тихо.

– Поняла, испаряюсь, – хмыкнула рыжая бестия и растворилась в толпе.

4 глава

Анастасия Алексеевна Ожегина.

Андрей, как и обещал, помог мне не только оформить все необходимые документы, чтобы по суду выбить запрет на приближение, но и поддержал морально.

Оказалось, что в наш город он приехал в командировку. Понять, кто же он такой, мне так и не удалось. Однако, что удивительно, хватило одного разговора тет-а-тет сначала с врачом в травмпункте, затем с дежурным в отделении полиции, чтобы всё сделали, как положено. Матвею уже к утру вручили уведомление, в котором был вынесен запрет на приближение. А всё потому, что Андрей выступил свидетелем. Более того, нашлась и ещё пара человек не из пугливых, кто подтвердил его слова.

Как визжала моя бывшая будущая свекровь! Она вылила на меня столько гадких обвинений, совершенно необоснованных, что я готова была рыдать от отчаяния. Впрочем, и тут помог Андрей. Одну из наших “бесед” с Маргаритой Демидовной, случившуюся буквально спустя два дня после событий в ночном клубе, он записал на диктофон. Затем настоял на приобщении записи к делу.

Андрей не пытался за мной ухаживать, не звал на свидания, общался сугубо на деловом уровне. Это льстило, ведь мужчине оказалось чуть за тридцать. Но и удивляло тоже. Было ощущение, что он помогает мне, как маленькой сестрёнке.

Машка даже в деревню не поехала. Пыталась очаровать моего спасителя, но совершенно в этом не преуспела. Этот факт лишь сильнее убедил меня в выводах, что такими “малолетками”, как мы, Андрей просто не интересуется.

Ради чувства справедливости, переживала я именно за Марию. В одной из бесед я рискнула задать спасителю весьма нетактичный вопрос:

– Андрей, скажите, а вы женаты? – и тут же уткнулась взглядом в чашку с чаем, а подруга пихнула меня ногой.

Мы в тот день как раз встречались вечером за ужином в кафе. Андрей передал мне какие-то бумаги по делу на Матвея. Сказал, что их нужно приобщить к уже имеющимся материалам.

– Анастасия, а вы для себя интересуетесь, или для подруги? – в голосе мужчины слышался еле сдерживаемый смех.

Пришлось поднять на него глаза. Как стыдно-то!

– Для себя, – ну не сдам же я в самом то деле любимую рыжулю.

– Врать нехорошо, – цокнул Андрей языком. – Да вы и не умеете. Повезёт пациентам с доктором. У вас же все эмоции на лице написаны, – и после паузы, отвернувшись от меня. – Мария, вы замечательная, яркая девушка и достойны хорошего человека. Не стоит так, не надо. Да, я давно и счастливо женат. Кольцо не ношу по согласованию с супругой. В моей работе украшение на пальце может стоить дорого. Попадётся не такой хороший врач, как вы с подругой, и не сможет пришить на место. А чтобы не было сомнений, вот смотрите.

Мужчина с улыбкой достал из сумочки паспорт и продемонстрировал Машке штамп о браке.

– Не расстраивайтесь. Однажды, я уверен, на вашем пути встретится достойный человек, который не сможет жить без такой энергичной особы.

Я положила ладонь на сжатый кулак Машки и попыталась её успокоить хотя бы таким жестом поддержки.

– Я… Извините, – прошептала подруга, вскочила и убежала в сторону дамской комнаты.

Андрей лишь пожал плечами, попрощался со мной и ушёл.

– Зачем ты так? – прошипела вернувшаяся беглянка.

– Если начинается гангрена, то целесообразнее ампутировать, чем ждать “авось пройдёт”! – попыталась оправдаться я. – Ты себя со стороны не видишь.

Что до Матвея. Шумихи избежать ему не удалось. В итоге очень многие солидные личности нашего города отвернулись от него.

Значительно позже, через пару месяцев, Машка рассказала мне, что адвокатская контора Матвея разорилась. Люди перестали обращаться к нему. Говорят, что они с матерью продали квартиру и уехали из города.

Я, как и планировала, отправилась работать в районную больницу, подальше от всего, что напоминало мне об этом грандиозном скандале. Там всё было совсем иначе: новые люди, не такие двуличные, как в большом городе; новые случаи, настолько интересные, что я периодически консультировалась со своим куратором по дипломной работе, а через него и с несколькими врачами в областной больнице.

На первых порах меня прикрепили к местному “светиле”, являвшемуся одновременно и заведующим отделением в районной больнице, и хирургом общей практики в поликлинике. Первые два месяца я просидела только на приёме. Затем меня стали ставить в смены и в отделение. Ближе к новому году я уже ассистировала на операциях.

Жизнь била ключом, больше, правда, по голове. Папка с записями и исследованиями росла не по дням, а по часам. Пара лет такой плодотворной практики, и можно будет в ординатуру документы подавать. Тем более, что Максим Евгеньевич, мой куратор по дипломной работе, крайне настаивал.

Что до личной жизни, я решила пока поставить её на паузу. После Матвея мужчинам я мало доверяла. Нет, мой спаситель Андрей показал, что не все представители противоположного пола козлы. Но и к новым опасностям я пока готова не была.

Ну вот мы и познакомились с главными героями этой истории.
Дальше уже будем брать курс на сближение.
Если история вам понравилась, то не забудьте поставить сердечко и подписаться на автора. Муза будет в восторге.

5 глава

Роман Витальевич Ворожбин

Долго злиться на мать не выходило. В душе я понимал, что она не со зла.

Добравшись домой, принял душ. На сон мне осталось всего три часа. Не так уж и мало на самом деле. Завёл будильник, затемнил спальню и… уснул ещё на подлёте к подушке.

“Малы-ы-ы-ыш, вставай! Ты же заводил будильник, значит, встава-а-ай!” – раздалось в тишине.

Потянулся за телефоном, который должен был лежать на тумбочке. Не нашёл. Открыл глаза, сел и начал искать, куда запропастился орущий на всю квартиру гаджет.

– Я так и знал! – в дверях, ехидно улыбаясь, стоял младший брат. – Просыпайся, соня!

– Ден, я тебя сейчас прибью! – вскочил я с кровати.

– Ага, обязательно! – хохотал, уворачиваясь, паршивец. – Только потом мамке сам будешь объяснять, почему ей обломилось с внуками. И всю нелёгкую ответственность возьмёшь на себя… по обеспечению её требуемым.

– Урод ты, мелкий! – плюхнулся я на стул в кухне, куда мы, дурачась, добрались.

– Послеобеденный кофе, бутерброды с колбасой, – изображая официанта, объявил Денис, выставляя передо мной на стол всё вышеозвученное, затем резко сбил весь сложносотворённый им образ и сказал: – Я всё равно пока на большее в полевых условиях не способен. Но я учусь!

– Ага, наслышан. Отец в красках пересказывал результаты своего общения с Полиной.

– Да, – тут же сник Денис. – Эта мелочь… Она… Сущий дьяволёнок и моё наказание.

– Ты справишься обязательно, не переживай. Она тебя по-своему любит. Где-то в глубине юной души.

– Ага, как же, – фыркнул брат. – Давай о деле.

– Когда я ем, я глух и нем, – не согласился я. – А потом ещё умываюсь и одеваюсь. Поговорим в машине.

– Ага, в моей! – рыкнул брат, но “правила ведения беседы” принял.

Мы были знакомы… да вот тридцать лет с хвостиком. Знали друг друга как облупленные. Сколько бы Денис не паясничал, обмануть меня не вышло бы всё равно.

– Что случилось? – спросил я, садясь в машину.

Какой же кайф, когда за рулём не ты. Можно расслабиться, почитать документы. Да, даже позволить себе вздремнуть, если поездка дальняя.

– Проблема с поставщиками. Они встали в позу. Требуют на встречу тебя и никого больше, – ответил брат.

– Оригинально. А причина?

– Не объясняют.

– Ладно, разберёмся, не переживай, – ответил я брату. – Ещё есть что-то, чего я не знаю, а должен?

– Ну-у-у… Тут такое дело. Я подумываю выйти из семейного бизнеса.

– Совсем обалдел что ли?! Как тебе такое вообще на ум прийти могло? – я полностью повернулся лицом к брату, чтобы лучше видеть его эмоции.

Не шутит.

– Денис, не пори горячку. Что случилось?

– Понимаешь, я тут подумал… Если бы не Влада, то всё равно меня бы сняли с должности. Так смысл за неё держаться? Найдёте того, кто будет “на месте” сидеть на этом месте. Уж прости за каламбур, – ответил брат.

По желвакам, слегка выпирающим на челюсти, я понял, что решение далось ему не так легко, как он это сейчас мне тут пытается описать.

– Нет, мой хороший. До лета ты сидишь на своём месте. Если решил точно и бесповоротно, то за это время я постараюсь присмотреть тебе замену. А пока что работаем в старом режиме. Кстати, отец в курсе?

– Ты что? – округлил он глаза. – Разве я похож на самоубийцу? Я решил начать с меньшего из двух зол.

– Хм, приятно. Значит я недозлодей? – поиграл бровями, а потом не выдержал и рассмеялся. – Братишка, у тебя уже семья, а ты всё боишься мнения родителей. Пора уже оторваться от маминой юбки, не находишь?

– Я пытаюсь. Просто так, как ты, не могу. У тебя стальные… нервы.

Мы переглянулись и рассмеялись уже вместе. Дальше дорога проходила в атмосфере непринуждённой болтовни.

Совещание прошло плодотворно. К сожалению, мне действительно пришлось спешно собираться на встречу с поставщиками. Требование выставлено было практически в ультимативной форме. Выезжать пришлось прямо из офиса. Прихватил смену белья – хранилась в кабинете вот для таких форс-мажоров, – необходимые документы и отправился в дорогу.

Единственным приятным бонусом оказалась машина с водителем. Акционеры настояли. А если вспомнить, что моё личное авто осталось припарковано у подъезда в спальном районе, то это просто нереальная удача.

Время уже подходило к девяти вечера, когда мы выехали на федеральную трассу.

– Роман Витальевич, вы не беспокойтесь, довезу в лучшем виде. Часам к двум ночи будем на месте. Илона уже забронировала для вас номер в гостинице. Отдохнёте, а утром, свеженький как огурчик, отправитесь по своим делам.

– Спасибо, – устало вздохнул я.

– Вам бы поспать, – сочувственно покачал головой мой личный водитель. – Вы не беспокойтесь, я справлюсь. Мне не впервой.

Немного подумав, я согласился с доводами мужчины и ближе к половине десятого уже уснул. Мне снились ярко-голубые глаза. Такие добрые и нежные. Затем из темноты, что окружала меня, стали проступать черты женского лица. Совсем ещё юная, чуть за двадцать, девушка смотрела невероятно грустно. Хотелось сделать что угодно, но добиться улыбки на серьёзном лице.

Этот сон преследовал меня уже не первый месяц с завидной периодичностью. Каждый раз девушка смотрела на меня своими голубыми омутами, а потом просто исчезала. Никогда бы не поверил, что взрослому мужчине может сниться такое.

Я проснулся от яркой вспышки и удара. Боль прострелила левую ногу.

– Матвеич, что… – и наступила темнота.

6 глава

Роман Витальевич Ворожбин

Темнота.

Я стоял в центре тусклого круга. Будто на меня светил старинный фонарь, отбрасывая причудливые тени, но плохо освещая то место, где я находился. Вокруг были здания, незнакомые, древние. Как будто я попал в центр города позапрошлого столетия. Около меня сновали какие-то серые тени, в которых и людей-то определить было сложно.

Вдруг мимо пробежала девушка, такая лёгкая и неуловимо родная. От неё исходило яркое сияние, а за плечами были сложены два белоснежных крыла. Ангел завернул за угол и пропал.

Мне надо туда, за ней, к ней. Я хочу! Но сдвинуться с места не выходило. Ноги будто примёрзли к земле. Ни шага не могу ступить. И голоса какие-то странные. Они меня беспокоят, зовут. Откликнуться – значит потерять возможность отправиться вслед за ангелом. А я не хочу. Мне надо туда, за угол, к ней.

Гул голосов всё нарастает, становится громче. Вот он уже грохочет в моих ушах неистовым прибоем штормового моря, требуя ответить.

Город исчез, а вместе с ним и ангел, к которому так стремилось всё моё существо. Вот незадача.

Уиу-уиу-уиу!

Вой, высокий, противный, металлический и периодический. Какой ужас! Моя голова сейчас расколется на куски от этого звука. Приглушите его, умоляю, кто-нибудь. Не выдержал и застонал.

– Он приходит в себя! – послышался чей-то явно радостный, но совершенно мне не знакомый мужской голос. – Ты, брат, потерпи. Эка вас угораздило.

Знать бы ещё, кто эти “мы”, почему нас “угораздило” и как заткнуть мерзкий вой, который бил по ушам и нервам, становясь то громче, то тише.

Я попытался открыть глаза и тут же пожалел об этом. Яркие вспышки красного и синего цвета. Это что за адова светомузыка?! Куда я попал? В том тихом городе, где живёт светлый ангел, было значительно лучше. Верните меня назад.

– Тише, парень, не шевелись, – опять этот голос.

А я ведь даже голову повернуть не могу. Тошнит, перед глазами сразу же начинает всё плыть. Что со мной произошло? Вряд ли что-то хорошее. Так, попробуем начать с более простых вопросов. Кто я? Ворожбин Роман Витальевич. Так, уже хорошо, имя своё я помню. Что ещё? Мне тридцать четыре года. Прекрасно. У меня есть брат и родители. Великолепно. Жена? Не помню. Вроде как нет… Точно, нет. Ну и слава богу. Одной проблемой меньше. Что ещё? Я где-то работаю. Кажется, директор. У кого бы узнать? Мужчина меня по имени не называет, значит, точно не в курсе.

Больно. Очень. Голова гудит и раскалывается. Меня явно куда-то везут. Тело подпрыгивает на ямах и неровностях дороги. Привязали. Сложно шевелить руками. А левая нога вообще как не моя.

Попытался подняться. Меня явно кто-то связал. Похищение?

– Эй, болезный, тише, не дёргайся. Совсем с ума сошёл?! – всё тот же голос.

А у меня голова не поворачивается.

– Потерпи, мы уже практически приехали. Сейчас тебя доктор осмотрит.

Доктор? Это хорошо. Тогда, может, меня и не похитили. Скорая? Сине-красный свет и мерзкий звук под это предположение вполне подходят. Но что я в ней делаю? Почему? И где Матвеич?!

Матвеич? Он кто? Мой водитель. Ага, ещё одно воспоминание. А почему я ехал с водителем? Не помню. Наверное, так было нужно. А может, я водить не умею? Перед глазами вспыхнуло воспоминание, я за рулём своей красавицы. Нет, умею. Ладно, потом узнаю, почему с водителем.

Что ещё? О! Я ехал на важную встречу. Хм, не доехал. Плохо. Почему?.. Мне туда надо было, срочно. Зачем? Не помню. Что за память такая дырявая… Тут помню, тут не помню…

Каждое новое воспоминание добавляло новый оттенок в палитру головной боли. Раз я в скорой, надо будет попросить обезболивающее в больнице, как приедем.

Тряска прекратилась. Вой тоже. Видимо, мы прибыли.

– Эй, носилки давайте! – крикнул, выходя из машины тот, что в дороге сидел со мной рядом.

Почему я решил, что он покинул своё место? Потому что почувствовал прохладу свежего воздуха. Судя по освещению вокруг, на дворе ночь. С одной стороны – плохо. Сейчас разбудят родных, переполошат весь дом. С другой стороны – хорошо. Меня смогут заменить там, куда я не добрался.

Я подглядывал сквозь ресницы. Открывать глаза было больно из-за слишком яркого света.

– Кого приволокли?! – послышался женский старческий голос.

– ДТП, второй пострадавший, – ответил мой сопровождающий.

Так, прекрасно, информация. Была, судя по всему, авария. Раз я второй, значит, есть ещё как минимум один выживший. Надеюсь, что это мой водитель. Как такое могло случиться?! Трасса же была достаточно пустынная. И что вообще произошло? Вот знал же, что не стоит засыпать! Хотя, кого я обманываю? Не знал!

– Открывай!

– Аккуратно!

– Вот. Давай, легонечко.

– Крепкий мужик.

– Аккуратнее. Во-о-от так.

– Дверь придержи, Алевтина.

– Навались.

– О, пошла, родимая.

– Девчонки, принимайте красавчика!

Это меня из машины скорой помощи вынимали и в здание завозили. Здесь тоже было ярко, пришлось посильнее зажмуриться. Кто-то ходил рядом, немного шаркая. Противный звук, очень. Неужели нельзя, когда ноги переставляешь, их отрывать от пола?! Хм, и когда это я стал таким вспыльчивым и нетерпимым. Прямо как Дениска. Ага, ещё одно воспоминание о себе. Я не безнадёжен.

Где-то вдалеке послышались лёгкие звонкие шаги. Будто юная нимфа, приближаясь, каблучками стучала. Совсем крыша поехала от головной боли? Какая тебе молодая девушка? Успокойся. Ты себя давно в зеркало-то видел? Не помню.

Запах. Что-то лёгкое, едва уловимое, цветочное, словно облаком окутало меня.

– В сознании? – послышался нежный женский голос.

Ангел?

7 глава

Анастасия Алексеевна Ожегина.

Это не дежурство, а какой-то дурдом на выезде. Сначала по скорой доставили девчонку лет пятнадцати с подозрением на аппендицит. Слава богу, не подтвердилось. Ночь понаблюдаем, а завтра утром будем решать её дальнейшую судьбу. Лично я не вижу смысла держать в стационаре пациентку с острым энтероколитом.

Затем самостоятельно приехали двое мужчин. У одного была рваная рана на ноге. Пришлось накладывать швы. Только уехали эти, как пожаловала скорая. Недалеко, на трассе, произошла авария. Всё, весёлая ночка мне обеспечена.

Первый пострадавший был без сознания. Обе ноги сломаны. Одна я с таким уже не справлюсь, тем более, что обещали ещё “поставку”. Пришлось вызывать обоих хирургов. Сергея дома не оказалось. Хорошо, хоть дозвониться смогла. Обещал подъехать в течение полутора часов. Николай Захарович, наш заведующий отделением, уже скоро должен был прибыть. Начнём с ним. Пациент был стабилен. Медсёстры разворачивали операционную. Работа кипела.

Я только успела допить свой остывший чай, как позвонили из приёмного. Второго привезли. Вздохнула и поспешила.

Эх, права была Машка! Работала бы я сейчас в нейрохирургии областной, не бегала бы как ужаленная насекомым в ягодичную мышцу…

– В сознании? – поинтересовалась у фельдшера, подходя к каталке.

На ней лежал просто нереально здоровый, во всех смыслах этого слова, мужчина чуть за тридцать. Красивый, но с таким страдальческим лицом. Дорогой костюм, галстук, ухоженные волосы, что разметались сейчас в беспорядке, прямой нос, высокий лоб и лёгкая небритость, которая ему удивительно шла. Вот послала мне судьба мажора! Ненавижу таких! А сердце – просто глупая мышца! И лёгкие туда же… Устроили мне тут бунт! Дышать ровно и размеренно, я сказала!

– Да, стонал, пытался даже сбежать по дороге, – хмыкнул фельдшер.

– Почему глаза не открывает? Разговаривал?

– Ну что вы, доктор. Его из машины без сознания достали. Там нога явно сломана, уж слишком здоровая гематома. Мы его и привязали, чтобы наверняка. Да и шишка на лбу вон какая. Видать, о панель не слабо приложился. Он в дороге стонать начал, потом попытался глаза чуть открыть, но тут же зажмурился.

Понятно. Или притворяется, или сотрясение.

– Вы меня сейчас слышите, мужчина? – обратилась я к пострадавшему.

– Да, – послышалось в ответ.

А голос какой… Чуть хрипловатый, низкий и удивительно мелодичный. Глупое сердце опять выдало тахикардию, а лёгкие остановку дыхания. Да что же это такое! Видать, давно у меня никого не было, раз я так на мужчин реагирую. Хотя… сколько пациентов прошло через мои руки, а кроме этого красавчика, больше никто подобной реакции во мне не вызывал. Так, соберись, “Маруська”.

– Прекрасно. Глаза открыть можете? – продолжим собирать первичный анамнез.

– Здесь очень яркое освещение. Больно, – пожаловался мужчина.

Ага, уже кое-что.

– Скажите, помните, как вас зовут?

– Да. Роман.

– Прекрасно. Роман, меня зовут Анастасия Алексеевна. Я врач-хирург. Сейчас мы выкатим вас в коридор, там приглушённое освещение, и вы откроете глаза. Мне необходимо их осмотреть.

– Хорошо, – было мне ответом.

Какой покладистый пациент.

– Скажите, Роман, что ещё вы ощущаете? Головокружение, тошнота? Боли? – я аккуратно выталкивала каталку в коридор.

Мало ли что там в действительности повреждено у этого здоровяка. Большие мальчики тоже ломаются.

– Жаловаться? Я не ябеда! – неожиданно обиделся мужчина.

Так, перепады настроения, ага.

– Знаете, – доверительно начала я, – чтобы доктор не ошибся с диагнозом, иногда жизненно важно рассказать всё, как на духу. Обещаю, это останется между нами.

Постаралась быть убедительной. Похоже, пациент у меня из разряда “мужчина всегда должен быть сильным”.

– Хорошо, – тяжело вздохнул Роман и приступил к “жалобам”. – Сильно болит голова. Повернуть её не могу, сразу же всё кружится и начинает тошнить, – прекрасно! – Когда очнулся, то звенело в ушах. Про свет я уже говорил. Сначала не мог вспомнить, что со мной произошло.

Угу. Потеря сознания, амнезия, тошнота, головокружение и боли, шум в ушах, перепады настроения. Интересно, а слова он так растягивает всегда, или это тоже последствия травмы?

– Роман, а давайте мы сейчас, не открывая глаз, поднимем руки перед собой и указательным пальцем дотронемся до кончика носа. Сможете?

– Попробую, – было ответом.

Какие у него руки, иу-у-у! Настька, ты не за тем наблюдаешь!

Ожидаемо в нос мой красавчик не попал.

– Это плохо, да? – простонал пациент и распахнул глаза.

– Ожидаемо, – отреагировала я на вопрос.

Ну, как отреагировала, еле выдавила из себя звуки. Потому что, вау!!! Голубые глаза, опушённые длинными чёрными ресницами. Ну почему такие густые бывают только у мальчишек?! А глаза, я же сейчас утону. Тем более, что зрачки “бешенные” и огромные.

– Закрывайте, достаточно.

Неудивительно, что ему свет глаза режет.

– Сейчас мы вернёмся в приёмное, мне необходимо осмотреть вас целиком, насколько это возможно, – сообщила я.

Даже если покраснею – не увидит. Надеюсь.

– Будете раздевать? – в голосе промелькнула заинтересованность, чисто мужская такая.

Или это мне показалось?!

– Не то, чтобы очень. Но насколько это возможно – да.

Максимально бережно вернула мужчину на яркий свет и приступила. Руки поднимаются и на пальпацию не реагируют.

– Какие у вас нежные пальчики, доктор, – попытался улыбнуться Роман, но тут же скривился от боли.

Так, грудная клетка без видимых повреждений. А какая красивая! Волоски так и манят дотронуться. Настя, держи себя в руках! Расстегнула ремень брюк и ширинку, обнажая живот. Услышала хмыканье. Сейчас ты у меня похихикаешь…

– Тут больно? – начала я пальпировать живот.

– Нет.

– А тут?

– Нет.

8 глава

Роман Витальевич Ворожбин.

Какая интересная мне попалась врач. Пока осматривала в коридоре, я, пользуясь тусклостью освещения, успел разглядеть её. Молоденькая, совсем ещё девочка, а указания отдаёт чётко, будто проработала не один десяток лет. Чувствуется стержень внутри. Невероятно красивая. Эти её огромные глаза, с лёгкой грустинкой. И губы, что она сжимает в тонкую линию, когда задумывается. Морщинка, пересекающая лоб. Явно ведь не по возрасту. И голос, ангельски прекрасный, нежный, обволакивающий. Наверное, такой и должен быть у того, кто работает в приёмном отделении. Ну, чтобы люди не уходили за грань. За такой девушкой хочется вернуться обратно к жизни.

– Эй, болезный, чего лыбишься? – прервал мои мысли голос медсестры.

А вот у этой точно земной такой говор, деревенский.

– А что мне плакать теперь? Думаете, это поможет? – отреагировал, возможно, резко.

Но каков вопрос, таков и ответ.

– Настька-то наша, да, девка видная, – хмыкнула женщина, выкатывая меня опять в коридор, – вот только не по чину она тебе. Не смей даже дурить девчонке голову. Поматросишь да бросишь. Знаю я вас, кобелей подзаборных. Вона вы у меня где! – боевая медсестра потрясла в воздухе внушительным кулаком.

Недостаточное освещение позволило мне открыть глаза и, насколько это возможно, изучить говорившую. Старый, застиранный, видавший виды халат. Весьма объёмный бюст в нём таких размеров, что ткань между пуговицами расходилась дугами. Из-под низу проглядывал ещё один слой одежды. Значит, владелица знала о проблеме, но то ли не могла, то ли не хотела её решать. Морщинистые крепкие руки выдавали возраст Зинаиды. Она явно ровесница моей матери, если не старше. Вот только Екатерина Георгиевна давно уже тяжестей не поднимала, а эта дама не просто везла меня по коридорам, но и преодолевала препятствия, то поднимая, то опуская край каталки вместе со мной. А я ведь далёк от худосочности и маловесности.

Я всегда думал, что каталки с пациентами возят сильные мужчины. Но нет… пожилая женщина, и одна.

– Васька-а-а, – закричала медсестра, дёргая за ручку двери. – Уснул там, что ли? А ну открывай, ирод проклятый!

Моя голова-а-а-а. Каждый удар женщины в металлическую дверь рентген-кабинета отдавался в мозгу набатом и рассыпался осколками боли, пронзая виски, глаза, уши, затылок и шею.

– Ну что тарабанишь, полоумная?! Совсем с ума сошла, старая?! – прокуренный голос послышался откуда-то издалека.

Точно не оттуда, куда “мы” стучали.

– Где тебя носит, кобель плешивый?! – рыкнула на подошедшего щуплого мужичка эта гром-баба.

– По нужде отлучался. Что, нельзя? Ты за мной судно выносить будешь что ль? Чай не пожар приключился… Ну, что ты мне привезла?! – “Васька” взял с каталки мои документы, внимательно их изучил, прошёлся удивительно цепким и ясным взглядом сначала по мне, затем по медсестре, и ответил.

– Снимать будем так, как есть, не перегружая, – мне показалось, или я действительно услышал облегчённый вздох женщины? – Ну-с, любезный, “пройдёмте”!

Теперь мужчина взялся за каталку, и вскоре мне уже сделали нужные снимки. Что удивительно, но медсестричка осталась в коридоре.

– Что, брат, здорово тебе досталось? Вона какой синячара на лбу. Небось головой-то кого боднул. Не? Да ты не шепчи, брат. Я глуховат малость. Возраст уже.

– В аварию я попал, – ответил чуть громче, чем до этого.

– Да ты не дрейфь. Настенька у нас “фея”, – доверительно сообщил мне мужичок, настраивая аппарат так, чтобы сделать снимок ноги. – Она и по запчастям соберёт, ежели надобно. А ты вон, на вид, вполне себе целенький. А что головой прибабахнутый, так, говорят, нейрохирургом должна была стать наша докторица-то. Книжку какую-то научную пишет и с областью постоянно контактирует. Ежели сама чего не сообразит, так тамошние подсобят. Подскажут, значится.

Ничего себе. На вид совсем ребёнок, а коллеги её явно любят. И отзываются как о профессионале. Учту.

– Нога-то болит, да? Ну мы её сейчас сфотографируем… Вот так, – мне в брючину упёрся аппарат.

От боли я зашипел сквозь зубы.

– Потерпи, парень. Ты, как я погляжу, залётный… Ты это, Настьку-то не трожь, понял?! Хорошая она. Не надо.

Ну вот и этот заладил: “Не трожь”. Можно подумать, я прям сплю и вижу, как бы их восходящее светило в области хирургии пощупать и обидеть…

– Зинка-а-а-а, забирай мальца! – крикнул медсестре рентгенолог, или кем там этот Васька являлся.

В кабинет тяжёлой поступью вплыла медсестра. Мне удалось скосить на неё глаза. Действительно, не молодая, крупная женщина. Ещё и высокая. Такая коня на скаку остановит, в горящую избу войдёт.

– Подождите в коридоре. Я вам сейчас “фотографии” проявлю, и скачите назад. Что там, большой наплыв?

– Нет, четвёртый за ночь, – отмахнулась женщина от вопроса с явным подтекстом, судя по тону, и взялась за каталку.

– И долго ждать? – поинтересовался я.

– А вот как этот Малевич свой чёрный квадрат дорисует, так и поедем.

Что?! Причём тут Малевич? Какой ещё чёрный квадрат? Ждать действительно пришлось не очень долго. Глаза уже не так сильно реагировали на свет, а головная боль начала утихать.

– Вот, держите, – возник в дверях растрёпанный Васька, действительно с внушительными залысинами на голове.

Он передал снимки медсестре, и мы поехали в обратный путь.

– Зиночка, красавица моя, – из приёмного вышел ещё один пожилой человек, в белом халате, – а кого это ты катаешь?! Что у нас тут?! Ага… Превосходно! Просто превосходно! В операционную, голубчик! – мужчина развернулся и пошёл по коридору.

– Это кто? – поинтересовался я у единственной живой души, что находилась рядом.

– Это? Николай Захарович Мешников – наш главный хирург, – с гордостью сообщила Зинаида.

Так, понятно. Два хирурга плюс снимки… равно операционная. Ну, вроде оба внушают уверенность, что выживу.

9 глава

Роман Витальевич Ворожбин.

Во время операции я имел возможность наблюдать за Анастасией. Нет, непосредственно ЧТО она там ДЕЛАЛА, я не видел. Ширма мешала, сильно уменьшая обзор. Зато без проблем мог наблюдать за эмоциями на лице девушки.

Вдумчивая, серьёзная, спокойная, рассудительная. Когда в операционной появился пожилой врач, лишь отмахнулась от него дежурным: “Ерунда, сама справлюсь” и продолжила свою работу дальше.

Тот факт, что я остался в сознании, удивил. А как же рассказы о фантастических мультиках и глюках?! В помещении было немного прохладно – или это мне так только казалось? – и невероятно скучно.

– Скажите, Анастасия Алексеевна, – не выдержал я под конец, – а вы крестиком вышивать умеете?

Почему спросил? Сам не знаю. Раз она меня разрезала, значит, и сшить должна. А вдруг не умеет?!

– Крестиком? Умею. Я вообще много швов знаю. Хотите, тамбурным* вышью?! – на лице моего хирурга проскользнула улыбка.

Возникло ощущение, что на мгновение в операционную заглянуло солнце, приласкав своим лучом.

– Шейте так, как положено, – смутился я.

Спустя ещё какое-то время ширму убрали, а хирург, оперировавшая меня, устало вздохнув, сообщила:

– Сейчас вас отвезут в палату. Если что-то будет необходимо, зовите постовую медсестру. Я зайду на обход ближе к обеду. Ни в коем случае не вставайте! Понятно?!

– Да, – кивнул я ей. – А когда можно будет?

– Всё скажу на обходе. Роман Витальевич, вы взрослый человек… давайте мы договоримся с вами не делать никаких глупостей и предписаний врача не нарушать. Вы же хотите поскорее выписаться, правда?

Откуда она это знала?! Я кивнул.

– Ну вот и хорошо. Постарайтесь поспать. Если будут сильные боли, медсестра уколет обезболивающее. Не стесняйтесь его просить.

– Да, конечно, – ага, сейчас.

Что я потерпеть не смогу? Не маленький мальчик! Обойдусь без уколов.

Как же я ошибался. Мало того, что уснуть после операции так и не удалось. Постоянно кто-то шастал по коридору, гремел каталкой, шаркал ногами, кряхтел и кашлял. Скорее всего, это был не один и тот же человек, но всё равно. Через три часа наркоз, как и обещала анестезиолог, меня “отпустил”.

Боже, как же это больно! А-а-а-а-а!

Я честно терпел первые минут… пятнадцать, ну может, двадцать, а потом начал стонать.

– Эй, парень, ты чего воешь?! – раздалось из темноты.

Я как-то не обратил внимания, что в палате не один.

– После операции? – сочувственное из другого угла. – Свеженький? Ты Женечку позови. Она тебе укольчик сделает. Сам поспишь, и другим дашь.

Теперь уже перспектива не казалась мне столь отвратительной и оскорбляющей достоинство. Это терпеть просто нереально. Пришлось нажать на кнопку и ждать, пока явится совсем молоденькая медсестра.

– Что случилось? – спросила она шёпотом.

– Больно, – прошипел я.

– А-а-а, сейчас. Подождите.

Девушка ушла, а вскоре явилась с железной мисочкой.

– Левую оперировали? Сможете лечь на бок? – поинтересовалась она.

Скрип моих зубов в момент поворота, наверное, был слышен по всему отделению.

– Ну вот. Скоро всё пройдёт. Постарайтесь поспать, – участливо улыбнулась медсестра и вышла из палаты.

Очень скоро я действительно провалился в сон. Короткий и страшный. Я летел по небу, а с земли в меня стреляли, пытаясь сбить. Как долго я проспал, не знаю, но проснулся от голоса матери, доносившегося из коридора.

“Здравствуй, утро! Сейчас будет нечто…” – пронеслось в голове.

– Сыночек, родной, – ворвался в палату голос, облако аромата дорогого парфюма и, собственно, Екатерина Георгиевна.

Непроизвольно поморщился от боли в голове. И зачем же так орать?! Я ещё не оглох.

– Ты не рад меня видеть? – опешила она.

– Здравствуй, мама! Нет, рад. Просто от громких звуков голова болит. Ты не могла бы говорить чуть потише?

– Ой, прости, Ромочка. Так что с тобой случилось? Как ты тут оказался? Нам, когда позвонили и сообщили об аварии… Я сразу же выехала сюда! Общая палата, да как они вообще смели?! И привезли в какую-то занюханную… – чем дальше, тем звонче звучал возмущённый голос. – Ой, прости, я опять громко, да?!

– Да, – вздохнул я.

Всё равно пока не выговорится, не успокоится. А жаль, я так мечтал о тишине.

– Здравствуй, сын, – а это уже отец пожаловал. – Выглядишь ты не очень.

– А по-моему, шикарный видок! Во всяком случае, ситуации соответствует и в антураж вписывается… Он же не в санатории лежит, – усмехнулся Денис.

– Кто ещё приехал? – нет, ну мне просто интересно.

– Влада дома, не переживай, – отреагировал брат. – Я просто еду вместо тебя. Ну а… – он кивнул на мать. – Прицепом.

Криво улыбнувшись, понимающе моргнул Денису глазами.

Да, мамочка не смогла бы усидеть. Если бы не взял один, запилила бы другого.

– Я спал, поэтому ответить на вопрос: “Что случилось” толком не могу. Даже не знаю, жив ли Матвеич, – смотря на отца, отвечаю матери.

– Жив, хоть и в худшем состоянии, – среагировал он. – Не переживай, мы его после выписки на реабилитацию отправим.

Облегчённо выдохнул.

– Мы заберём тебя отсюда! – заявила мама.

– Не раньше, чем я выпишу пациента, – послышался от двери голос ночного ангела и оперировавшего меня хирурга в одном флаконе.

– Да кто вы такая, чтобы что-то здесь решать! – взвизгнула мать.

Она не привыкла, чтобы кто-то оспаривал её желания. Отец не в счёт. Ну, я ещё могу, иногда.

– Роман Витальевич – мой пациент, – парировала Настенька. – И пока я не посчитаю возможным, ни выписки, ни перевода в другую больницу не будет! – в голосе девушки зазвучал металл. – Более того, кто вам дал разрешение на посещение палаты без халатов, сменной обуви?! Ещё и в таком количестве. Я молчу про то, что время для посещений с десяти до часу, а сейчас всего лишь начало девятого утра!

10 глава

Анастасия Алексеевна Ожегина.

– Я так понимаю, это были ваши родители? – посмотрела я на своего пациента.

Три часа сна и… утро начинаем с истерических воплей нервной мамаши. Можно подумать, я тут в бирюльки играю днями и ночами напролёт, а не работаю.

“Ты отсюда вылетишь с позором!” – ага, разбежалась, как же…

– Не обращайте внимания на маму, – послышалось сбоку.

Обернувшись, упёрлась взглядом в улыбающегося молодого человека, поразительно похожего на Романа.

– А вы?..

– Денис Витальевич Ворожбин. Волею судьбы, младший брат вашего подопечного и сын той женщины, что угрожала вам. Не беспокойтесь, отец её угомонит. Просто мама сильно перенервничала. Она у нас… – теперь уже мой собеседник замолчал.

– Никак не может поверить, что мальчики выросли, – со вздохом завершил фразу брата второй. – Ден, тебя вроде как в коридор отправили ждать. Нет?!

Парень широко улыбнулся, вскинул обе руки вверх в жесте “сдаюсь”, буркнул: “Понял” и вышел из палаты.

Всю некрасивую сцену наблюдали ещё двое мужчин, лежавших в этой палате.

– Ну, и как мы себя чувствуем? – собралась я с мыслями и попыталась вести себя непринуждённо.

– Вы, скорее всего, плохо. Я – ожидаемо погано, – улыбнулся мне пациент. – Анастасия Алексеевна, скажите, я тут надолго застряну?

Что? В смысле?! У него сотрясение, перелом, а он что, домой собрался уже?!

– Простите, я не верно высказался. Как долго я буду находиться на лечении в больнице? – попытался исправиться Роман.

– Это будет напрямую зависеть от того, как вы будете соблюдать мои рекомендации, – немного резче, чем надо было бы, ответила я. – А также от вашего организма. У кого-то кости срастаются очень быстро, а некоторые, – я выразительно посмотрела на ещё одного своего пациента, – долго лежат.

– Настень… Анастасия Алексеевна, я же не виноват, что она… – начал другой мой пациент. – Всё-всё, понял, умолкаю.

– Ну хоть какие-то сроки есть? Одна, две, три недели?! – он меня решил добить?

– Роман Витальевич… – начала я.

– Роман, – перебил меня мужчина.

– Что, простите? – не поняла я.

– Называйте меня просто Роман. А то я чувствую себя рядом с вами древним стариком, – смутился пациент.

– Ну хорошо, Роман, – выделила я его имя, – у вас сотрясение второй степени, плюс перелом ноги. Минимальные сроки для выписки – три недели. И это при ускоренной регенерации костной ткани, отсутствии нагрузки на травмированную ногу и… Ну что вы глаза закатываете?!

Вот прям совсем как маленький, ей-богу.

– Три недели в больнице?! Это же катастрофа! – выдохнул он. – Ладно, попрошу привезти мне ноутбук и телефон.

– Это исключено! – отреагировала я мгновенно.

– Что исключено? – обалдел Роман.

– Ещё раз повторяю, у вас сотрясение мозга. Две недели никакой нагрузки! Ни телефона, ни ноутбука, ни книг, ни телевизора, понятно?! – непроизвольно повысила я голос.

– В смысле?! Вы хотите, чтобы я умер на больничной койке?! – в тон мне ответил мужчина.

– Нет! Я как раз хочу, чтобы вы поскорее преодолели все негативные последствия и с минимальными проблемами выписались домой! – уже едва сдерживаясь, ответила пациенту.

– Это форменный произвол! Не верю, чтобы это всё было мне запрещено! – распалялся мой собеседник.

– Тот, кто оспаривает мои назначения, обычно задерживается подольше! Да, Виктор Степанович? – я повернулась к тому, кто нарушил предписания и попал на повторную операцию.

– Да, так и есть, Анастасия Алексеевна, – вздохнул мужчина. – Ты, Ромик, докторице-то не перечь. Она лучше знает, как надо.

С благодарностью посмотрела на поддержавшего меня.

– Ну, а ваше состояние как? Нога болит? – обратилась уже непосредственно к пожилому мужчине, подходя к его кровати.

– Нет уже, – было мне ответом. – Только сильно чешется. А сестричка не разрешает, – пожаловался пациент.

– И правильно делает. Расчешете кожу, начнётся нагноение. Оно вам надо? Потерпите немного. Послезавтра сделаем рентген. Если всё хорошо, снимем гипс.

– Спасибо, – тяжело вздохнул мой собеседник.

– Спит? – кивнула я в сторону третьего пациента.

– Да. Его Женечка наколола, – ответил мне Виктор Степанович.

– Знаю, – теперь уже я вздохнула. – Раз вопросов больше нет, то я пойду.

Роман пыхтел на своей кровати, сверля меня взглядом, но молчал.

Вот и правильно. Нечего спорить. От отсутствия гаджетов и книг ещё никто не умирал.

Двенадцатая палата была последней, так что я направилась в сторону ординаторской. Тем более, что там собралась толпа.

– Анастасия Алексеевна, – расплылся в улыбке наш заведующий отделением, – я бы хотел обсудить с вами некоторые моменты, касающиеся Ворожбина… Тет-а-тет.

– Хорошо, – я гордо прошла в ординаторскую мимо злобно сверкавшей глазами матери Романа.

Они друг друга стоят.

– Настя, что там, – сменив тон, как только мы остались одни, спросил Николай Захарович.

– Я бы из-за прихоти мамочки транспортировать не стала. Перелом, хоть и зафиксирован, но ему необходимо время. Там было несколько осколков. Сотрясение опять же. Если пациент будет сам настаивать, то через две недели я подпишу бумаги, но не раньше. Я всё же диплом защищала…

– Да знаю я всё, Настенька, не кипятись, – перебил меня Захарыч. – Пациента родным не отдадим, – подмигнул он мне. – Будет тебе отдушина, посреди “серости”.

Я уже было набрала воздуха в лёгкие, чтобы возмутиться, но тут открылась дверь, и без стука вошла эта самая…

– Екатерина Георгиевна, к сожалению, состояние пациента не позволяет его перевозить в другую больницу на данный момент. Если вы сомневаетесь в компетенции нашего врача, то можете заказать и оплатить видеоконференцию с вашим специалистом, – выдал ей Николай Захарович с ходу, не дав и слова произнести. – Что же касается посещения больного, то тут правила едины для всех. Пропуск Анастасия Алексеевна вам выпишет. А теперь прошу меня извинить, мне пора. До свидания. Здоровья!

11 глава

Роман Витальевич Ворожбин.

Без книг – ладно, но как я буду работать без телефона и ноутбука?! Это же форменное неизвестно что! Как она не понимает, я же так просто не могу. Выпасть из жизни на три недели – недопустимая роскошь.

– Чего пыхтишь, как обороняющийся ёж? – спросил брат, войдя в палату. – Кстати, а доктор зачётная у тебя. Даром, что совсем молоденькая, но так даже интереснее, – подмигнул он мне.

– Совсем с ума сошёл? При чём тут её возраст. Ты знаешь, что она мне запретила?!

– Приставать и оказывать знаки внимания? – не унимался младший.

– Нет! Работать! Ден, это же… Я не могу выпасть настолько…

– Остынь! – тон брата резко сменился и стал властным, что ли. – Считай, что у тебя санаторно-курортное лечение и отпуск. Ты когда последний раз отдыхал? Правильно… “в прошлой жизни”. Ром, ты же трудоголик до мозга костей. Рассматривай аварию как намёк вселенной, что тебе пора остановить этот бег в колесе и просто спокойно вздохнуть. Нельзя напрягать зрение – превосходно, поиграй с соседями по палате в города. Спорим, они тебя сделают. Хотя с твоей географией командировок, может быть, и нет, – снова эта усмешка.

Добрая, лукавая и какая-то раздражающая. Будто мелкий знает что-то, а я – нет.

– Настенька эта опять же. Да и других красивых женщин тут на квадратный метр площади…

– Денис! – резко прервал его я.

Совсем обнаглел.

– Не переживай. Для меня нет больше никого, кроме Влады. Но я же не слепец. Однажды и в твоей жизни появится женщина, после знакомства с которой остальные потускнеют. И знаешь, ЧТО САМОЕ ПРОТИВНОЕ?!

– Что? – любопытно же.

– А то, что ты, как дурак, ещё будешь какое-то время корчить из себя невесть что, прежде чем поймёшь это. А потом, оглянувшись назад, по прошествии времени скажешь: “Вот в этот момент моя жизнь изменилась!” Но это потом… А сначала пройдёшь: отрицание, гнев, компромисс, ощутишь сильнейшую депрессию – и только потом примешь это чувство.

– Ты что-то перепутал. Это совсем о другом, – недоумённо поднял бровь я.

– Посмотрим-посмотрим, – хмыкнул он. – Там, кстати, Андрюха приехал. Они, оказывается, с твоей Настенькой старые знакомые.

– Она не моя! – рыкнул я.

В душе поднялась какая-то иррациональная злоба как на брата, так и на лучшего друга.

– Ладно, ладно, молчу. Я тебе напишу, как пройдёт встреча… Ай, чёрт, позвоню… Ладно, заеду и лично расскажу. Раз уж у тебя такой зверь в юбке завёлся. Дикий, но чрезвычайно симпатичный! – брат развернулся и вышел из палаты, напевая: “Любовь нечаянно нагрянет, когда её совсем не ждёшь…”

Вот же гад мелкий! Хотя уже с меня вымахал. И в плечах почти догнал… Не такой уж и мелкий.

Не успел уйти один, как явился другой.

– Можно?! – заглянул в палату Андрей.

– Заходи, чего уж там, – вздохнул я.

– Слушай, тут такое дело… – начал друг, присаживаясь у моей кровати на стул. – Помнишь, я рассказывал тебе летом смешную историю, в которую случайно ввязался. Ну, про девушку, которую жених пытался задушить в клубе.

– Что-то такое припоминаю, – на автомате ответил я. – А к чему ты этот случай вспомнил?

– Твоя врач, Анастасия Алексеевна, и есть та девушка. Ром, я тебя знаю, как облупленного. Ты, это… не обижай девчонку. Ты её тогда не видел… На ней же лица не было. А сколько страха в глазах. Поражаюсь, как это она вообще с людьми работать продолжила. Правда, видишь, как вышло, в глухомань уехала карьеру строить. А ведь я тогда о ней справки навёл. Отличница, подающий надежды нейрохирург, любимица педагогов… Для неё же место в областной больнице держали. Причём не по блату, а за заслуги.

– Не понял, ты это сейчас к чему?

Всё я прекрасно понял. И историю ту вспомнил. А ещё фото, что показывал мне Андрей. Это ведь она снилась мне последнее время. Вот уж не думал столкнуться в реальной жизни с собственным сновидением. Интересно, почему же я её сразу не узнал?! Да потому, что у кого-то в голове шарики с роликами рассыпались и перемешались…

– Ладно, я тебя понял, – вздохнул, глядя на друга. – Но давай ближе к делу. Ты же не просто так ко мне в гости напросился…

– Догадливый. Рассказывай всё, что помнишь. Вообще всё, даже мелкие незначительные детали. От момента выезда из города и до… Ну, давай до попадания сюда, в больницу.

– Вот это ты, брат, загнул… Ну, слушай, – усмехнулся я.

– Пять секунд. Я на диктофон ещё запишу. Ты же меня знаешь…

– Знаю.

Да, что касается работы – Андрей свой хлеб с икрой ел не зря. Да что там… Он у нас мог заменить целый следственный отдел в одиночку. Рассказ мой не то, чтобы был долгим и содержательным. Однако за это время успела появиться медсестра, поставить уколы всем, меня подключить, а потом и отключить от капельницы. Андрюха, как гестаповец, пытал меня и пытал. А я всё больше и больше вспоминал. Правда, под конец голова разболелась нещадно.

– Записал? – скривился я. – А то у меня уже сил нет с тобой разговаривать.

– Да. Ты не беспокойся. Лежи, отдыхай, поправляйся. Я постараюсь разобраться в этом деле. Есть даже некоторые мыслишки… Но это так, ерунда. Ну и, ты же помнишь, обещал…

– Не обижать твою знакомую. Помню. Постараюсь! Если, конечно, она сама меня обижать не будет, – подмигнул Андрею я.

– Как же, тебя обидишь, – отреагировал он. – Ну, до скорого.

Мой начальник службы безопасности вышел, а я остался… с роем мыслей и догадок в голове.

12 глава

Анастасия Алексеевна Ожегина

Первые несколько дней мой подопечный честно пытался исполнять все выданные ему предписания. Но то ли ему быстро надоело, то ли сработало извечное: “Если мужчина не лежит пластом, значит он здоров”, а только на четвёртый день я застала Романа с телефоном в руках.

– Вы там что, совсем обалдели! – рычал в трубку мой нарушитель режима, сжимая кулак. – Что значит: “Мы ничего не можем сделать” ?! Вы хоть понимаете, как это называется? Нет! Это срыв поставки! Кто будет оплачивать неустойку?! Выверну из ваших же карманов! Крутитесь, как хотите, но чтобы через час машина была перегружена! Если через полтора часа не поступит звонка – пеняйте на себя!

Роман со злостью отключил мобильник, откинулся на подушку и прикрыл глаза.

– Нет! Ну вы только послушайте! У фуры заклинило тормоза, поэтому… И молчат! Думают, если меня заперли, то я ничего им не сделаю?!

– И давно он так? – шёпотом поинтересовалась я у Виктора Степановича.

– Дык, минут пять как лютует. Сразу видно, большой человек, начальник! – в тон мне ответил пациент.

– Значит так, Роман Витальевич, сдаём телефон! – я протянула руку раскрытой ладонью вверх. – Или вы думаете, что пару дней прокапались и уже здоровы? Я что говорила про работу и гаджеты?!

– Вы не понимаете… – начал Роман.

– Нет, это вы не по-ни-ма-е-те! – прервала я его на полуслове. – У вас есть заместители. Да брат, на худой конец… Неужели так сложно отложить дела на недельку-другую?! Восстановитесь и орите на своих подчинённых хоть до позеленения. Но уже не под моим контролем!

Злилась? Да. Определённо. И как только наглости и мозгов хватило ослушаться?! А ещё иррационально восхищалась. У него же головные боли до конца не прошли, а уже вернулся к делам. Феноменальная работоспособность! И его голос, от которого у меня всё внутри переворачивалось и пело…

– Не отдам, – поджал губы мужчина, сверля меня взглядом. – Вы мой статус руководителя подрываете. Я просто обязан получить звонок с отчётом и ответить на него. Анастасия Алексеевна, отец строил компанию с нуля. Я сам отдал ей уже десять лет жизни, четыре из которых провёл на посту генерального директора. Я не могу просто взять и исчезнуть…

– Как же вам объяснить… – грустно вздохнула я.

Все аргументы мужчины мне были прекрасно понятны, но…

– Вот смотрите. У вас там машина сломалась. Вы требуете перегрузить из неё товар, или что там… Не заставляете водителя продолжать движение во что бы то ни стало, верно?

– Пф-ф-ф, естественно! Там же тормоза накрылись. Если потребую продолжить путь, то угроблю машину и попаду на более дорогостоящий ремонт.

– Во-о-о-от! – обрадовалась я. – Вы сейчас, Роман, эта самая машина! Так почему же планируете ехать любой ценой?!

– Не понял, – растерянно посмотрел он на меня. – В смысле?

– В самом прямом. Я запретила вам нагрузку на мозг не просто так, из вредности. Нервничая, напрягая зрение и слух, пытаясь анализировать поступающую в большом объёме информацию, вы тем самым мешаете восстановлению своего здоровья. Потерпите немного.

Как маленькому разжёвываю, честное слово! Но так хочется, чтобы пациент поскорее выздоровел.

– Телефон не отдам, – упрямо сжал он губы. – На звонок я всё равно должен ответить. Но, – не дал мне возмутиться Роман, – я вас понял и больше режим нарушать не стану.

– Хорошо, – вздохнула я. – Надеюсь, вы человек слова.

На этом я вышла из палаты. Зачем приходила?! И сама не помню. Я сегодня утром поймала себя на мысли, что слишком зачастила в двенадцатую. Глупость какая-то, но факт. Такое ощущение, что сама искала возможность пересечься взглядами с красивым пациентом. Злилась, замечая жеманные попытки молодых медсестёр строить Роману глазки.

Время шло. Спустя полторы недели после знакомства в приёмном покое, Роман начал казаться мне не таким уж и упёртым, бестолковым, непрошибаемым. Да и головные боли у него полностью сошли на нет. Этот момент крайне радовал. После того памятного разговора мужчина держался и режим больше не нарушал. Правда, при каждом обходе сверлил меня взглядом и сопел, как ёж, когда я “продлевала” запрет.

Несколько раз заглядывал Андрей. Мужчины о чём-то шушукались. После посещений начальника службы безопасности наш “генеральный” впадал в уныние. Ни с кем не разговаривал. Бурчал себе что-то под нос, явно злое. Это со слов соседей по палате.

Пару раз в неделю являлись родители моего пациента. Такие дни были нервными не только для Романа, но и для нас с Николаем Захаровичем. Екатерина Георгиевна явно проверяла нас на прочность. Однажды “в гости” заехал Денис. О чём разговаривали братья, мне не доложили. Однако эта встреча повлияла на пациента благотворно.

– Здравствуйте! – вошла я в палату. – Виктор Степанович, для вас радостные новости – завтра на выписку. Константин, к сожалению, вас мы готовим к переводу в область. Далее мы бессильны. Вам нужна помощь специалистов другого профиля.

– Спасибо, Анастасия Алексеевна, – обрадовался мой “информатор”.

Жаль с ним будет расставаться. Умеющий разговорить кого угодно, он очень помогал мне. И дело не в Романе вовсе. Константин тоже прошёл через аварию, вот только потерял в ней жену и дочь. Пока восстанавливали его тело, приходилось колоть препараты. Дальше ему нужна была помощь уже совсем других специалистов. Бумаги для перевода в психоневрологический диспансер я подготовила ещё два дня назад, а отправку затягивала… Не знаю даже почему.

– Кхм, а для меня будет порция хороших новостей? – Роман вырвал меня из размышлений.

– Для вас? Для ва-а-а-ас… – медленно протянула я, задумавшись. – А с вами мы попробуем снять запрет на телефон. Но! Без чтения, договорились?! Ограничимся пока только звонками.

– Спасибо и на том, – улыбнулся мой пациент. – Анастасия Алексеевна, а когда мне можно будет вставать? Я готов даже на костыли. Не могу я так больше…

13 глава

Роман Витальевич Ворожбин

Мне разрешили вставать. Какое же это счастье – ходить! Даже костыли не раздражали.

А ещё через несколько дней было великое совпадение: Международный женский день и суточное дежурство Настеньки.

Правы были мелкий с Андрюхой, эта девочка действительно что-то со мной сделала. Нет, я продолжал посвящать всего себя работе, но… всё свободное время думал о ней. Какая же всё-таки Настя необыкновенная. С одной стороны, такая ранимая, маленькая девочка, которую хотелось спрятать от этого злого и жестокого мира, окружить любовью и заботой. А с другой, разъярённая тигрица, что перегрызёт за своих пациентов горло кому угодно – мама моя тому пример, – и командир в халатике, которого ослушаться просто опасно.

И вот к этой противоречивой девушке меня тянуло с каждым днём всё сильнее. Если сначала её появление в палате раздражало – ну, или я так думал, – то сейчас я ждал с замиранием сердца каждого обхода, ловил её взгляд, каждое слово. Готов был часами торчать в коридоре только для того, чтобы увидеть тоненькую фигурку, словно летящую над полом.

В последний приезд Андрей привёз мне “запрещёнку”. Бутылку дорогого вина, шоколадные конфеты и… плюшевого мишку, размером с лист для ксерокса. Со сломанной ногой спрятать всё это богатство так, чтобы никто не нашёл, оказалось весьма непросто. Но когда меня останавливали трудности?!

Чтобы не сердить ту, сюрприз для которой я планировал, старался максимально лежать, ноутбук не просил, по телефону общался минимум. Короче, прикинулся “хорошим мальчиком”. Надеюсь, за прилежное поведение меня потом вознаградят.

И вот настал важный день. В устной форме все мужчины отделения сегодня поздравляли милых дам. В честь праздника нас даже усиленно покормили. Хотя это могло быть связано и с других моментом. Во второй свой приезд мама “попала на обед”. Я уже не помню, что конкретно нам принесли, но… возмущалась она долго, громко, со знанием дела… Медсёстры потом шушукались даже, что до главного врача больницы дошла. И вот уже третий день подряд на завтрак у нас было сливочное масло на булочку, в чае плавал лимон, котлеты стали вполне съедобными. Сегодня же на ужин даже сосиски дали.

Я с волнением ждал отбоя. За те две недели, что пролежал в отделении, выучил привычки всех хирургов. Мужчины отправлялись в ординаторскую после семи вечера. Если не было вызовов в приёмное, то выходили оттуда лишь к семи утра. Настя же постоянно была в движении, чем крайне злила постовых медсестёр. Последний раз обходила она палаты после девяти вечера. Просто стояла у дверей секунд тридцать, прислушиваясь. Затем улыбалась, кивала сама себе и шла к следующей палате. Мне об этом рассказал Степаныч. А чуть позже я и сам увидел.

Итак, сегодня на сутках была “фея”. В начале восьмого я “случайно” услышал её тихое:

– Ну ладно, идите. Только чтобы были на связи! Дверь в ординаторскую я оставлю открытой, чтобы услышать вызов, если поступит на пост.

– Анастасия Алексеевна, но у нас же все ходячие сейчас, – попыталась возразить ей медсестра.

– А если станет плохо? Что, побегут?! – парировала врач. – То-то же! Идите. Но чтобы не позже двух были в отделении.

Вот так я и выяснил, что…

Сердце стучало в груди так, будто я только что пробежал марафон. Я крался по коридору на костылях, стараясь не производить ни звука, и боялся, как зелёный мальчишка. А что если она поднимет меня на смех? Что если выставит из ординаторской, не дав произнести и слова?! А вдруг я ей не нравлюсь? Да и разве может нравиться юной красавице такой старик, как я?!

Раза три порывался вернуться в палату. Столько же ругал себя за трусость. Отстаивать свои идеи, некоторые из которых шли вразрез с советом директоров, не боялся, а тут…

– Анастасия Алексеевна, разрешите войти, – прошептал я в темноту ординаторской.

Ответа не последовало. Вышла куда-то? Уйти или подождать её здесь?! Эх, была ни была… Крадучись, насколько это возможно на костылях, вошёл в комнату. Ковёр заглушал звуки. Настя лежала на диване, подложив под голову руку. Вот дурак! Она же спит! А я тут…

– Ворожбин?! Что-то случилось? – послышался усталый голос ровно в тот момент, когда я уже развернулся, чтобы тихонько уйти.

– Я… Тут это… – замялся. – Нет, Анастасия Алексеевна, простите. Я пойду, – решил сбежать.

– Так! Стоять! – в голосе врача послышался металл. – Вы преодолели весь коридор на костылях до ординаторской только для того, чтобы сообщить мне, что ничего не случилось? Не держите меня за идиотку!

По скрипу пружин я понял, что девушка встала. Несколько секунд, и меня окружило облако её туалетной воды. А может, это она так пахла?! Сладко, но не приторно. Будто цветами. Так пахло поздней весной на заливном лугу, куда мы с братом убегали гулять, когда гостили у бабушки.

– Роман, зачем вы пришли на самом деле? – Настя остановилась прямо у меня за спиной.

Не стала обходить. Дала лазейку. Ну что же, Ромашка… Попался ты!

– Анастасия Алексеевна, Настя… Разрешите так называть вас хотя бы, пока никто не видит и не слышит. Это вам, – я протянул девушке пакет. – Я не знал, что вас порадует, поэтому вот… Поздравляю с Международным женским днём! Я хотел…

Всё, словарный запас закончился. Ну, потому что… не скажу же я практически незнакомой женщине, что она мне ночами снится, что днём ловлю каждый её взгляд, что влюбился, как мальчишка, в её серьёзные грустные глаза.

– Чего вы хотели? – шёпотом спросила она, поднимая на меня свои огромные синие озёра.

Держись, Роман! Костыли тебе в помощь…

– Поцеловать вас, – вырвалось у меня.