Больше не влюбляйся!

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Кэп Кэмпбелл был дорог Ивон не только как добрый друг — он был частью той, другой ее жизни. Кэп был свидетелем ее счастья и, в какой-то степени, соучастником тех дурацких забав, которые можно совершать, лишь когда ты молод. Его отношение к Ивон всегда было безупречным, наверное, потому так заметна происшедшая с ним перемена. Но сейчас, когда они вместе пили кофе в его доме, Кэп изо всех сил старался загладить свою невольную резкость. Ив оценила его усилия и подыгрывала ему, хотя поначалу была несколько скованна. Однако очень скоро присущая их отношениям сердечность прорвалась наружу. Кэп, казалось, расслабился, напрочь забыв, что только что рассердился на нее.

Они подшучивали друг над другом, со смехом вспоминали забавные происшествия четырехлетней давности и даже перемыли косточки Хосе, который, став владельцем отеля, приобрел не свойственную ему прежде важность.

Ивон всегда нравилось болтать с Кэпом: она любовалась оригинальностью его мыслей, меткостью оценок, беззлобным, хотя и не беззубым юмором.

Постепенно Ив забыла о всех своих переживаниях, и даже когда он невзначай посоветовал ей использовать время отсутствия Сэмми с пользой, то есть отправиться снова на скалу, где вчера ее застал дождь, и продолжить начатую работу, она не уловила в этом предложении желания поскорее избавиться от нее.

Утром с высоты океан выглядел особенно грандиозно. Ив увлеклась работой, делая быстрые зарисовки. Она стояла довольно далеко от края скалы, и ей не был виден причал, но, сделав несколько случайных шагов, она неожиданно увидела пришвартованную к нему яхту.

Несмотря на то, что ей не угрожала никакая опасность, Ив инстинктивно спряталась за небольшой выступ и, напрягая зрение, стала из укрытия наблюдать за тем, что делалось на судне.

Она простояла так довольно долго, но не уловила на яхте никакого движения — она казалась абсолютно необитаемой. И все же Ив не оставляло ощущение тревоги. Солнце светило ярко, ветер разогнал вчерашние тучи, и погода была хоть куда, но Ив быстро сложила мольберт и поспешила к дому Кэиа Кэмпбелла.

Сэмми уже успел вернуться и заменить аккумулятор.

— Карета подана, мисс Хензавей, — весело заявил он, заметив подошедшую Ивон.

— Минуту, Сэмми, я только попрощаюсь с Кэпом, — сказала Ив, укладывая мольберт в машину.

Но он шагнул наперерез и остановил с мягкой настойчивостью:

— Хозяин просил передать, что плохо себя чувствует.

— Да нет же, Сэмми, он только что был здоров, — запротестовала Ив.

— Хозяин свяжется с вами, как только ему станет лучше, — вежливо, но настойчиво сказал Сэмми, по-прежнему не пуская ее в дом.

— Что происходит, Сэмюэль? — спросила Ив с нарастающим раздражением.

— Садитесь в машину, мисс Хензавей, прошу вас. Я отвезу вас в отель.

Сэмми казался невозмутимым, но прятал глаза, и она поняла, что ничего не добьется. Подозрения, убаюканные разговором с Кэпом, вновь проснулись в ней, но выспрашивать слугу, да еще такого, как Сэмми, было делом неблагодарным, поэтому она была молчалива и задумчива все то время, пока они ехали.

— Прошу меня извинить, мисс Хензавей, — вежливо произнес Сэмми, высаживая Ивон возле отеля.

— Пустяки! — небрежно бросила Ив, выходя из машины.

Она была до того расстроена, что вспомнила о мольберте и красках, забытых в машине, только когда поднялась в свой номер.

Как только открылись двери лифта, Ив увидела встревоженную Макси.

— Ну, наконец-то! Я не знала, что и подумать!

— Извини, Макси, у меня не было возможности толком предупредить тебя: телефон сломался посреди разговора.

— Я практически ничего не слышала, поняла, что звонишь ты — и все, — сказала Макси, доставая очередную сигарету.

Ив с нежностью обняла подругу. Ей было приятно, что не слишком щедрая на эмоции, деловая Макси так беспокоится о ней. Судя по бледности и теням под глазами, она плохо спала ночью. Ив очень ценила в своей лучшей подруге довольно редкое умение не мешать, не лезть в чужую жизнь, не проявлять дружеского деспотизма. Глядя в милое лицо Макси, Ив подумала, что сейчас у нее нет человека ближе, и она решила излить душу Макси, рассказав ей обо всем, что произошло в эту ночь; поведала о своих сомнениях и опасениях, о странном поведении Кэпа и о том непонятном, что происходило в его доме.

Макси выслушала ее сумбурный рассказ, не перебивая, и со свойственной ей житейской мудростью и неспешностью в оценках решила успокоить Ив:

— Ты вечно все драматизируешь. Возможно, что все это сущие пустяки, и мы еще посмеемся над твоими страхами.

— Хорошо бы, — вздохнула Ив.

— Отдохни немного.

— Да нет, я, пожалуй, поработаю, заодно и отвлекусь. Ларри забросал меня телеграммами — требует выполнения контрактных обязательств.

— Что и говорить, твой агент суров, но справедлив, — засмеялась Макси. — Встретимся за ленчем!

— Непременно.

Макси убежала, помахивая пляжной сумкой, а Ив отправилась в ванную комнату, чтобы смыть с себя усталость и тревоги минувшей ночи. Переодеваясь, она снова с досадой вспомнила о том, что забыла в машине краски, и решила спуститься в подвал, где хранился ее старый чемодан с рисовальными принадлежностями.

В подвале было темно, и она пошарила по стене рукой в поисках выключателя. Ив точно помнила, что он был где-то здесь, у самой двери, но никак не могла его нащупать. В конце концов его все же нашла. Вспыхнул свет, и в то же мгновение Ив увидела метнувшегося к противоположному выходу мужчину. Ив пронзительно закричала от охватившего ее ужаса и бросилась вон из подвала. Она опрометью понеслась по лестнице, потом по коридору и остановилась только тогда, когда буквально упала в объятия Хосе.

— Ив, что с тобой? — встревоженно спросил он. Она никак не могла отдышаться и молча показывала рукой на лестницу, ведущую в подвал.

— Подожди меня здесь, — сказал Хосе. — Я посмотрю, что тебя так напугало.

— Нет, пойдем вместе, — задыхаясь, выговорила Ивон, стуча зубами от страха. — Сама не пойму, что со мной: я ведь вовсе не трусиха.

— Так что же это было?

— Там прячется какой-то человек.

Идя рядом с Хосе, она ничего не боялась, но, когда они спустились в подвал, страх охватил ее с новой силой, и она прижалась к стене.

— Тут никого нет, — сказал Хосе, обходя все закоулки подвала, заглядывая даже под пустые ящики. — Тебе не почудилось?

— Надеюсь, ты не считаешь меня сумасшедшей?

— Пойдем, я провожу тебя в номер, — предложил Хосе.

— Нет, раз мы уже здесь, давай достанем краски. А то я побоюсь спуститься сюда одна.

Они подошли к чемодану и увидели, что он открыт.

— Мы забыли в прошлый раз закрыть чемодан. Вот что значит — вспоминать минувшее, — насмешливо сказал Хосе.

Ив молча достала краски и кисти, закрыла чемодан. Она ничего не сказала Хосе о том, что заметила: в ее чемодане кто-то рылся. К тому же она прекрасно помнила, что аккуратно закрыла чемодан, прежде чем уйти, в прошлый раз.

Она вся тряслась от страха, и Хосе по дороге успокаивал ее, что ей все почудилось. Тем не менее в номер к ней он вошел первым, против всех правил вежливости: заглянул в ванную комнату, ощупал тяжелые занавески, открыл платяной шкаф и провел рукой но ее платьям.

— По-моему, тебе нечего бояться. А теперь объясни, что с тобой?

— Хосе, расскажи мне, что болтают о Кэпе?

— Зачем тебе? Это все сплетни.

— Происходит что-то непонятное. Я боюсь, что Кэп ввязался в какую-то опасную игру.

— Не думаю, — с сомнением в голосе сказал Хосе. — Я знаю Кэпа не один год… Да, кстати, когда тебя не было, заезжал следователь, ведущий дело о гибели человека на катере: Чарльз Вильямс опознан как Гарри Филдинг.

— Ни то и ни другое имя мне ни о чем не говорят. Хосе, прошу тебя, меня очень волнует судьба Кэпа Кэмпбелла…

— Болтают разное, — неохотно начал Хосе, — о его связи с наркобизнесом, например. Но я абсолютно этому не верю. Говорят еще, что около его дома бродят какие-то подозрительные люди. Вот и сегодня…

— Сегодня там никого не было. Только пустая яхта у причала.

— Там есть, где укрыться. Ивон, послушай меня, не нужно в это вмешиваться. На то есть профессионалы, которые прекрасно во всем разберутся. Не подвергай себя опасности. Обещай мне. Твое дело — отдыхать, лечить нервы и писать картины. Я прав?

— Ты, конечно, прав. Я попробую тебя послушаться.

Давая Хосе обещание, Ив не была уверена, что сумеет сдержать его.