Борден 2

Глава 17

Эмма

Шшшшххх.

Шшшшххх. Шшшшххх.

Мои глаза с трудом разлепились от этого звука. Он проникал под крышку гроба.

У тебя галлюцинации. Вероятно, тебе не хватает воздуха. У тебя начинается удушье.

Я покачала головой в попытке ее прояснить. Действительно ли у меня были галлюцинации? Мое сердцебиение ускорилось, когда звуки продолжились.

— Помогите, — слабо проговорила я, моему голосу не хватало силы. — Пожалуйста, помогите.

Горло саднило, говорить было больно. Боль в спине от лежания на связанных запястьях стала невыносимой, и я не могла шевельнуться, не вздрогнув от мучительных ощущений. Я была наполовину убеждена, что сплю, и звук, проникающий под крышку гроба, мне просто снился.

Но он был слишком явным. Мой слух — это все, что у меня было в кромешной темноте, и я не могла ошибаться.

— Пожалуйста, — рыдая, умоляла я. — Пожалуйста, помогите мне.

Трррщщщ!

Трррщщщ!

Ящик дернулся, и у меня заколотилось сердце. Это была единственная часть моего тела, все еще сохранившая силу. Все остальное представляло собой груду костей и мяса. Я продолжала смотреть в черноту, моргая, пытаясь прогнать головокружение. Я так устала. Так чертовски устала.

Ты медленно задыхаешься.

Внезапно я услышала громкое ворчание, сопровождающееся низким сердитым рыком. Звук был абсолютно чудовищным.

Тррщщ! ТРРРЩЩЩ!

Доски надо мной выгнулись, а потом с громким треском разлетелись. Свежий воздух и комочки земли коснулись моего лица, когда крышка, сопротивляясь, открылась. Тьма рассеялась, и первое, что я увидела — это огромная рука, отрывающая оставшуюся часть сломанной крышки. Огромная фигура нависла надо мной. Я увидела развевающиеся на холодном ветру длинные волосы, а когда фигура наклонилась ко мне, разглядела густую бороду и темные глаза. Вид знакомого лица больше испугал, чем успокоил меня. Я задохнулась рыданиями и выкрикнула.

— Хоук?

— Я с тобой, — сказал Хоук, обхватив меня руками. — Я держу тебя.

Он вытащил мое обмякшее тело и вынес из ямы. Я едва могла чувствовать его прикосновения, когда он осторожно положил меня на землю, перекатил на бок и острым клинком, оказавшимся в его руке, срезал веревки с моих рук и ног. Мой разум отказывался возвращаться. Это не могло быть реальным. Вероятно, я умирала, и это некая предсмертная галлюцинация. Но потом он перекатил меня на спину, и я почувствовала резкую боль в плечах, когда мои руки переместились из-за спины вперед.

— Ты в порядке, — сказал он тихим голосом. — Теперь ты в порядке. Я с тобой.

Это было слишком. Это было слишком реальным. Я не выдержала и разразилась неудержимым плачем, вспоминая тот ужас, из которого он меня спас. Его сандаловый запах проник в мой мозг. Его прикосновения сломали окоченение моей замерзшей плоти. Заметив, что я замерзла, он сорвал с себя кожаную куртку и закутал меня в нее. Неожиданное тепло вызвало во всем теле покалывание.

— Не оставляй меня, — задыхаясь, плакала я, наконец, осознав произошедшее. Я была сильно избита и все еще не могла двигаться. — Не оставляй меня. Не оставляй меня, — как сумасшедшая, повторяла я.

Он быстро поднял меня и, удерживая у своей груди, каждый раз отвечал:

—— Не буду.

Я была как в тумане. Нет точного слова, чтобы описать мое психическое состояние. Отстраненная? Сломленная? Ощущение, словно мою душу вырвали из телесной оболочки, и я просто зависла, безучастно наблюдая сверху за происходящим. Я была спасена. Я не умерла. Не осталась в яме. Но мое тело реагировало так, словно я все еще в ней.

Хоук пробормотал что-то и начал проталкиваться сквозь заросли, словно двигался в известном ему направлении. Мне казалось, что он идет целую вечность, и пути этому не будет конца. К тому моменту, когда лес встретился с дорогой, я была окутана теплом и не имела сил произнести ни слова.

— Мы пришли, — сказал он, его голос по-прежнему был непривычно нежным. — Ты в безопасности.

Он опустил одну из своих крепких рук, удерживающих меня, и легкая потеря равновесия заставила меня вцепиться в его рубашку. Меня пронзил страх того, что он оставит меня, и я затрясла головой, неосознанно повторяя «не отпускай», пока он не сказал:

— Эмма, я не брошу тебя. Не беспокойся.

Он сунул руку в карман и достал ключи. Я повернула голову и увидела стоящий на обочине черный внедорожник. Подойдя к нему, он открыл пассажирскую дверь и аккуратно усадил меня на черное кожаное сиденье. Закрыв за мной дверь, он поспешил на свою сторону, сел в машину и, запустив двигатель, включил обогреватели. Выражение глубокой сосредоточенности было на его лице — лице, перепачканном грязью. Я смотрела на него, как на какого-то неземного бога, возникшего из ниоткуда, чтобы спасти меня и была не в силах отвернуться. У меня вообще ни на что не было сил. Я была в абсолютном шоке.

— К-как ты меня нашел? — мой голос был слабым и хриплым.

— Я следовал за тобой, — ответил он, поворачиваясь ко мне всем своим большим телом. — Грэм отправил мне сообщение и адрес бара. Я наткнулся на машины, наших людей и… Грэма, — он тяжело сглотнул. — Как ты себя чувствуешь? Я не мог добраться до тебя раньше. Мне нужно было позаботиться об этих уебках. Прости.

Я моргнула. Он серьезно извиняется?

— Ты спас меня, Хоук.

— Я хотел бы, чтобы это случилось раньше. Но большого парня оказалось нелегко завалить.

Я посмотрела на него.

— Ты… ты убил их?

Он прищурился.

— Естественно, я убил их. Я перерезал их одного за другим.

— Всех пятерых?

Он мрачно кивнул.

— Если бы я не был так ограничен во времени, то устроил бы нечто большее для этих тварей, — его взгляд упал на мои дрожащие руки. — Теперь ответь мне. С тобой все в порядке?

Я отвернулась от него, из моих глаз покатились слезы.

— Грэм мертв.

Эти слова, произнесенные вслух, резанули по сердцу. Боль была такой свежей. Я закрыла лицо рукой и всхлипнула.

— Я знаю, — ответил Хоук дрогнувшим голосом.

— Остальных убили в течение нескольких минут. Я не хотела убегать. Я спряталась и видела, как они застрелили его. Он все время кричал, чтобы я бежала… а я не хотела его оставлять, но у меня не было выбора. Если бы он просто побежал со мной, если бы… если бы мы поступили как-то по-другому… Это моя вина. Я не должна была выходить из дома…

— Эй, — прервал меня Хоук, придвигаясь ближе. Он не прикасался ко мне, но наклонялся вперед, пока его лицо не приблизилось к моему. — Ты ни в чем не виновата, — прошептал он. — Ты поняла? Ни в чем. Если не сегодня, то в любой другой день это все равно могло бы случиться.

— Но Грэм…

— Грэм знал, чем рисковал. Черт, мы все знаем, чем рискуем.

— Он умер за меня, Хоук, — я посмотрела на него сквозь пряди волос, закрывающие мое разбитое лицо. — Он мертв.

Некоторое время он ничего не говорил. Ему и не нужно было. Я видела его боль. Он протяжно вздохнул и отодвинулся.

— Да, — в конце концов, тихо пробормотал он. — Он — да, но ты — нет. И я должен позаботиться о тебе.

Он взялся за руль, развернул машину и, выехав на дорогу, набрал скорость. Между нами внезапно образовалась дистанция, словно это не он несколько минут назад ласково прижимал меня к своей груди, убеждая, что я в порядке. В моем нынешнем состоянии мне нужна была эта близость. Нет, я отчаянно нуждалась в Бордене. Мне нужны были его руки, его тепло, его слова, его любовь. ОН — единственный, в чьей заботе я нуждалась.

— Куда мы едем? — спросила я Хоука, чувствуя, как все мои мышцы расслабляются в удобном кресле.

— В безопасное место, — ответил он.

— Ты имеешь в виду, к Бордену?

По какой-то причине Хоук не ответил.

Все еще завернутая в его куртку, я прислонила голову к окну и в какой-то момент уснула. С каждой кочкой, на которую мы наезжали, я просыпалась в страхе и волнении.

— Все в порядке, Эмма, — говорил Хоук, протягивая ко мне руку, но не прикасаясь.

— Куда мы едем? — сонно спросила я, потому что не узнавала ни одного места, мимо которых мы проезжали. Я была настолько выбита из колеи, что не обращала внимания на дорогу.

— Как уже говорил, я везу тебя в безопасное место.

— К Бордену, — прошептала я, практически проваливаясь обратно в темноту.

— Отдыхай, Эмма. Тебе это необходимо.

Я не стала спорить. Я не смогла бы сохранить ясность мыслей, даже если бы попыталась. Все эти крики, весь этот ужас, вся эта грубая боль истощили мое тело.

И в этой темноте мне становилось немного легче.