Босс Спор на любовь

Глава 29

Глава 29

– Мне надо будет присмотреть за новой прислугой, – я через шум воды слышала каждое слово Марины: – наверняка она приезжая. Такие девицы ушлые. Прикидываются серыми мышками. А потом бац, у них вырастают крысиные уши и хвост. Такие в секунду прыгнут в постель к твоему мужчине.

Я выключила воду. Стояла и переваривала каждое слово Марины в мой адрес. Неужели деньги это пропуск в безнаказанное хамство? Ну, держись, дамочка…И тут из ванны я услышала голос матери Марка. Это заставило меня остановиться, прислушаться.

– Марина, я тебе так скажу: удивлюсь, если ты со своим хамством доподзёшь до свадьбы с моим сыном. Но! Мне нужны внуки и я хочу понаблюдать за твоим спектаклем.

– Людмила Ивановна, чем я вас так расстроила?

– Ты? Меня? Ты просто дура, но я дам тебе шанс. Слушай: Есть такая детская игра – перенести сырое яйцо в ложке из угла в угол, стараясь его не разбить. Так вот Марк это яйцо. Его надо держать двумя руками в пуховых рукавичках, не дышать на него и ходить на цыпочках. Не злить и тем более нечаянно не разозлить меня. Поняла?

– Нет.

– Я так и подумала.

Ну, пора и мне прочитать лекцию Марине. Подоходчивее, раз она абстракций не понимает.

Вышла к ней, чётко и ясно сказала:

– Я поздоровалась с тобой. Где ответное приветствие? Стесняюсь спросить, где ты таких европейских манер набралась? В Люберцах, что ли?

– Ты кто? – совершенно не смутившись сквозь зубы спросила меня девица в сапогах.

– Меня зовут Татьяна Сергеевна. Обращаться ко мне на вы. Ясно?

С деланным интересом Марина обратилась к матери Марка:

– Любовь Ивановна, чего я не знаю о прислуге?

Вместо взрослой тёти ответила я:

– Наверное того, что не все грибы съедобны. Некоторые к галлюцинациям приводят. – пощёлкала у неё перед лицом пальцами: – Мадам, я здесь, и я не прислуга. Хотя дело не в этом. Была бы я прислуга, вообще задушила бытебя на пороге.

Я не стала говорить, что работаю у Марка. Хватит с неё того, что я просто человек. Однако, гадюка переглянулась с Людмилой Ивановной и расхохоталась:

– Да ты, наверное, не только руку ударила, но и головой зацепилась? – Марина тыкала в мою сторону пальцем, спохватилась: – ой, я забыла, тебе же надо “вы” говорить.

– Тебе, Марина, к цыганке надо. Пусть по руке посмотрит, когда у тебя линия ума оборвалась. – я специально придвинула кресло к ней поближе, села напротив, собираясь держать удар, повернулась к маме Марка, добавила:

– Людмила Ивановна, простите, что всё это происходит при вас.

– Таня, ни в чём себе не отказывай. Сдачей надо убивать. – повернулась к Марине: – Теряешь в счёте.

Марина в это время не нашлась что ответить, хлопала на меня глазами и губами заодно:

– Да ты, нищенка, прислуга несчастная, никчёмная полотёрка, ты…, я…

– Ты дыши, дыши полной грудью, – я окинула глазами её невыразительный бюст: – вот какая есть грудь, такой и дыши.

– Да как ты смеешь?

– Я обычно очень взаимна. Особенно на сдачу.

Надо было заканчивать этот аттракцион хамства, но как? Можно было бы с Бэном погулять на улице, пока приедет Марк, но там дождь. Позвонить Марку сейчас и что сказать? Приедь, тут твоя невеста издевается надо мной?

В это время Бэн подкатился весёлым клубком к Марине.

А вот то, что произошло после… феерическая история. Короче, напрасно Марина замахнулась ногой на моего собачонка.

Я успела вырасти между ней и Бэном:

– Послушай ты, гусар в юбке. Ты можешь поливать меня грязью, совершенно не представляя с кем разговариваешь, можешь выстилаться перед мамой Марка, упражняясь в хамстве. Но только попробуй тронуть мою собаку!

– А то что!

Я достала из кармана комбинезона баллон с лаком, хорошенько брызнула в лицо идиотке: должна же она была прийти в себя.

От её визга маленький Бэн прижался ко мне всем тельцем, мать Марка ничуть не испугалась. С интересом вертела головой, смотрела на нас с Мариной. Казалось, она собиралась делать ставки: кто победит.

Людмила Ивановна подтянула Бэна к себе на руки, потрепала его ушки:

– Не знаю, как бедные собаки ещё не разочаровались в людях. Фу, какая Марина, да?

Марина охая и повизгивая, вытянув руки перед собой умчалась в ванную, грозя оттуда мне всеми египетскими казнями.

И тут входная дверь щёлкнула, на пороге вырос Марк. Явился, не запылился. Он у меня сейчас тоже получит и вот мне, как раз, всё равно вывалится это “яйцо из ложки” или нет!

Отставив зонт, мужчина обеими руками опёрся о дверной проём:

– Марина, мама, откуда вы тут? Кто вас звал? – посмотрел на меня,: – Подружились, девочки?

Только я поставила руки в боки, собираясь в красках рассказать о дружбе, а главное о его личной роли во всём этом, меня опередила его мама:

– Марк, шастаешь хрен знает где, чуть не пропустил самое главное. Марина пытается организовать вашу помолвку. Мы с Танюшкой в зрителях. Правда, вижу, для тебя это новость.

– Да, дорогой, я приехала – ответила Марина, выскочив наперерез Марку из ванной. Повернулась ко мне, высокомерно махнула рукой:

– Так, красотка деревенская. Ты тут что то подзадержалась.

– Что ты делаешь в моём доме? – Марк по привычке засунул руки в карманы, раскачивался на носках. Вопрос задал Марине таким голосом, что у меня волосы зашевелились. Я и не знала, что Марк бывает таким грозным.

– Разбираюсь со служанками в твоём доме. – Марина продолжала махать полотенцем, пытаясь затушить пожар в глазах после лака.

– Я просил тебя об этом?

– Меня просить не надо. Я твоя женщина и к тому же твой деловой партнёр.

– Ты моя кто? Тебя ещё холодной водичкой умыть? Ты моя бывшая потаскушка.

– Уймись, Соколов. Ты обижен на меня, я виновата, но не забудь. Нас в будущем будет связывать бизнес. Мне так папа сказал.

– Марина, убирайся. И кстати, ты не мой деловой партнёр. Я не сотрудничаю с гадюками в овечьей шкуре. Так и передай своему папе.

Я стояла у стены прижашись к ней спиной и замороженной идиоткой не могла придумать что делать. Наблюдала, как ссорятся голубки и ненавидела их обоих – уж слишком драматично звучало каждое слово, каждая фраза. Хотелось как последней истеричке начать орать, толкаться и просто убежать прочь, залететь в кондитерскую, купить самый сладкий торт, начать обжираться и пить холодную колу, заливаясь слезами.

– Как дела, Танюша, – Марк подошёл ко мне, ткнулся мне в волосы лицом, обнял за плечи, наклонился к самому уху: – как рука, не болит?

Аккуратно поднял мою руку, поцеловал пальцы.

Я от смущения и неожиданности вообще потеряла дар речи.

Зато его обрела Марина. Она завизжала так, что у всех дрогнули барабанные перепонки:

– Марк, ты что, флиртуешь с собачьей нянькой?

– Почему нет? – Марк снова притянул меня к себе:– испугала тебя эта девушка? Я её сам боюсь, – он расхохотался, повернулся к подбежавшему Бэн, схватившему его за штанину: – Привет, крепыш!

Подхватил его на руки, потрепал за ушком.

– Вот, Марк, посмотри сюда, – Марина тыкала пальцем в экран телефона,: – Видишь тут фото? Здесь я и ты! Больше тут нет никому места. Собачья нянька лишняя, Марк.

И вот тут Марк взял двумя пальцами Марину за шиворот и потащил к входной двери. Марина крутилась, у неё сбился голос, она снова завизжала:

– Людмила Ивановна, вы чего молчите? Я же ваша невестка!

– Сомневаюсь, – мать Марка с интересом следила за событиями.

– Но вы же сами говорили, что вы за меня.

– Пьяная, наверное, была. Это я такое брякнула по совету внутреннего коньяка.

Марк молча подтянул упирающуюся Марину к тумбе, свободной рукой вывалил всё из её сумки на пол, достал ключи.

– Что ж ты за шалава такая бестолковая, – открыл входную дверь, выкинул туда визжащую Марину, ногой откинул всё что вывалилось из сумки вместе с сумкой, вдогонку выкинул её свалившуюся меховую накидку:

– Иди на хер, Марина.

Захлопнул дверь. Повернулся к матери:

– Ты, мама, что тут делаешь?

– Наблюдаю. Мне обещали помолвку и ужин. Можно просто помолвку, без ужина. Первая поздравлю, если Таня не против тебя простить за этот концерт.

– Ты самый дорогой для меня человек, мама. Деньги, моя помощь, защита всё для тебя в моём сердце безмерно. Я не планировал ужин. Если это все вопросы, которые тебя интересовали, мой водитель отвезёт тебя в ресторан.

– Брось, мальчик. У меня свой водитель есть.

Марк повернулся ко мне:

– Закажи доставку, Таня, поужинаем. Телефоны и меню ресторана на столе. А на завтра повару закажем, нам домашнее приготовят.

– Да я и сама умею. Пельмени или жаркое. – я растерянно переводила глаза с Марка на его мать, мне было страшно неудобно за этот скандал.

– Руку береги, а пельмени твои попробуем с удовольствием.

Марк повернулся к матери:

– Останешься на обед? – не дожидаясь ответа, подмигнул мне: – Я к себе. Переоденусь.

Марк ушёл, в гостиной остались мы одни с Людмилой Ивановной.

– Таня, приятно, интересно и незабываемо было с тобой познакомиться. Ну, чего это у тебя слёзки на глазах?

– Людмила Ивановна, простите за весь цирк, что тут произошёл.

– Можно подумать.

Она подошла ко мне, чуть слышно прикоснулась к плечу:

– У тебя настроение лежать, плакать, жрать всякую гадость и запивать всем, что найдётся в баре?

Я кивнула.

– Позовите меня на твои пельмени. Надеюсь, это случится раньше, чем я помру, дожидаясь, пока ваши дети появятся на свет.

Мать Марка похлопала меня по плечу, в дверях обернулась:

– Найди подругу и позовите меня третьей. Я вам компанию не испорчу.

Я смотрела на закрывшуюся дверь за женщиной, перебирая слова в своей голове… Что она сказала? Наши дети?