Ботан

82

Стас

— Почему ты такой упёртый? — Час уже спорю с этой язвой. Два дня как в город вернулись и никак не придём к компромиссу.

— Повторяю: твоя мама может вернуться в любой момент, зачем нам тесниться там, когда у меня своя квартира есть?

Да, блядь!

— С чего ей вернуться? У неё свой дом и своя жизнь там, с её мужем!

— В гости приедет. В отпуск. Причин масса. Сделаем одну комнату под детскую и всё.

— И хрен с тобой. Надоело. Ты упёртый баран.

— Аналогично.

Рассмеялись оба.

— Ладно. Завтра найму бригаду и начнём ремонт. Опять!

— Отлично. Можем съездить и выбрать мебель.

— Съездим. Завтра к отцу на ужин, помнишь?

Мой отец спит и видит, как познакомиться с Артёмом и мелкой. Они виделись, но тогда было не до знакомства. Толком и не говорили, поздоровались и всё.

— Забудешь тут. Как вспомню, так сердце вскачь пускается. — Артём встал со стола и убрал кружки.

Он мелкую уложил, и мы сели обсудить вопрос с квартирой.

— Он тебя не съест, — усмехнулся я. Хоть и у самого присутствует лёгкое волнение. Он с какой-то бабой молоденькой живёт, и я ещё ни разу не был у него на ужин. Это будет нечто.

— Не съест. Но от этого не легче…

Послышался голос мелкой, и Тёма в спешке вытер руки кухонным полотенцем.

— Не отвлекайся. Я пойду.

Лучше мелкую успокою, чем посуду мыть.

Артём мне мозг ложкой ест, потому что он не увидел, как я ей памперс поменял, всё просит, чтоб я это ещё раз сделал. А хрен ему, пусть помучится и включит фантазию. Сделали эти двое из меня розового плюшевого медведя. И я задумался, и где-то внутри презираю себя за то, каким говном я был. За то, что вёл себя по-свински, особенно по отношению к Артёму.

Но, блядь, я ему благодарен за то, что он, если не забыл, то простил того Стаса. Что сделал меня лучше, заставил задуматься о своём поведении, о своих действиях. Пересмотреть принципы жизни и пойти по правильному пути. У меня есть любящие меня люди, важные люди в моей жизни. И ближе, чем Артём и мелкая, к которой я прикипел так, что хрен позволю кому-то её обидеть. Порву на куски к хуям, зарежу и кину собакам. У меня никого больше нет. Отец? Он определённо мне дорог. Мать, конечно же. Но вот этот крохотный человек, что сопит у меня на руках и морщит лоб, и язва, что моет посуду в кухне — важнее всех на свете.

Оказывается, в жизни самое важное — это семья. А они моя семья. Это чертовски приятно, когда тебя ждут дома. Когда бегут в твои объятия, как только ты переступаешь порог дома. Понимаешь, что по тебе скучали, что любят. И не веришь, что такое говно, как ты, заслуживает столько любви. Но вот они, рядом и готовы отдать тебе свои чувства, а я даю им свои взамен. И это пиздец круто.

— Наконец-то! Заходите. — Отец открыл дверь и впустил нас в дом. — Думали, уже не приедете.

— Мелкая успела испачкаться, пока мы собирались, — извиняющим голосом сказал я.

Сборы у нас почти час занимают. За мелкой побегать, оденешь брюки и опять за ней бегать, чтобы кофту одеть. Потом целый мешок собрать, с одеждой для переодевания, памперсы, соки, печение и так далее. А то мы пьём только свои.

— Представляю, — понимающее кивнул отец.

— Пришлось переодеть, да и в небольшую пробку попали, — объяснился я.

— Добрый вечер, — за мной зашёл Артём с мелкой на руках.

— Добрый, — улыбнулся отец и подал руку Артёму. — Здравствуй! — повернулся к мелкой, а та застеснялась и спрятала лицо.

Я положил сумку на тумбу в прихожей и снял кожанку.

— Иди сюда, — взял девочку из рук Тёмы, чтобы он мог раздеться. — И с каких пор мы такие стеснительные, а, Мелочь?

Она посмотрела на отца исподлобья и опять уткнулась лицом в моё плечо.

— Эй, давай не позорь меня.

— Мила, — обратился отец к ней, и она всё же посмотрела на него. — Давай познакомимся. Я твой дедушка.